Прикосновение (№2) - Его волшебное прикосновение

— Не надо, не плачь, моя любимая. — Джеймс сел и устроил ее у себя на коленях. — Не нужно плакать. Все идет так, как и должно быть.

— Нет, — всхлипнула она. — Все не так, но я хочу, чтобы было иначе. — Привстав на коленях, Селина с жаром произнесла: — Я считаю, что эти чувства прекрасны. И я хочу ощущать их снова и снова вместе с тобой. И я м хочу скрывать это от тебя, Джеймс.

— Я рад, — ответил Джеймс.

— Что бы ни случилось, я буду помнить эту ночь знать, что я ощутила самое прекрасное, что только может быть между мужчиной и женщиной.

— Селина, можно мне спросить тебя?

Неужели он не может и отомстить, и получить девушку!

— Сначала расскажи мне про женщину и зеркала. Он пожал плечами.

— Это миф, легенда. Возможно, она принадлежала роду Кастербриджей. После того, как она полюбила и собиралась выйти замуж, ее возлюбленный исчез. Репутация девушки была погублена, и больше никто не искал ее руки. Вероятно, она приходила в эту комнату, чтобы в одиночестве разглядывать себя.

— Но зачем?

— Чтобы убедиться, что ее красота не увяла.

— О, — вырвалось у Селины. — Как ужасно! Но когда-то она должна была увянуть.

— Нет. Она умерла молодой, — сочинил Джеймс.

— Бедняжка, — вздохнула Селина.

— Это легенда, не думай больше о ней. Интересно, что скажут твои родители, если появится новый претендент на твою руку?

— Что?

— Если на тебе захочет жениться кто-то другой, а не Лечвит, то что скажут твои родители?

Он видел, как девушка сглотнула, взглянула на свое обнаженное отражение и попыталась прикрыться.

— Позволь мне. — Джеймс помог ей подняться и надеть платье. — Как ты думаешь, что они скажут?

— С папой могут возникнуть трудности. Не знаю, как объяснить, но какой-то ужасный человек отнял у него все мечты. И теперь отец предается этим диким выходкам и иногда может быть совершенно непредсказуемым.

Джеймс помог Селине привести в порядок волосы.

— А что было украдено?

— Не знаю. Я только слышала, как папа иногда говорит, что он с радостью убил бы и этого человека, и всю его семью. Я всегда молилась, чтобы они оказались далеко, чтобы не случилось ничего ужасного. А я смогу незаметно выйти отсюда и вернуться домой?

— Не беспокойся, расскажи мне про этого человека.

— Я больше ничего не знаю. Я только слышала, что его звали Фрэнсисом.

Джеймс едва сдержался. Так Годвин действительно считал, что человек по имени Фрэнсис лишил его огромного богатства. Джеймсу не нужно было больше ничего спрашивать. Он понял, что подозрения отца оказались справедливыми, и знал, что ему предстояло сделать.

Он отомстит и получит Селину. Единственное, что изменилось, — это его чувства к этой девушке. Он больше не считал ее средством для достижения цели. Нет, он завоюет ее и ее уважение. Может, с помощью Селины он обретет в жизни радость и покой.

— Давай вернемся на Карсон-стрит, моя любимая, — сказал он, надеясь, что Селина не заметит ярости в его голосе. — Я позабочусь, чтобы Летти тоже сразу же привезли домой. Я скажу ей, что у тебя разболелась голова.

— Хорошо, — тихо согласилась Селина.

— Посмотри на меня, — попросил Джеймс, и когда она сделала это, он улыбнулся и поцеловал ее в лоб. — То, что я скажу тебе сейчас, очень скоро станет реальностью.

Она смотрела на Джеймса и ждала.

— Через несколько дней я сделаю тебе предложение, и оно будет принято.

Глава 18

— Ты так и не ложился спать? — Джеймс прошел мимо Вонтела и стал подниматься по лестнице.

— Я рад, что ты вернулся, Джеймс.

— Осторожнее, приятель, у меня дурное настроение, — предупредил Джеймс.

— Уже четыре утра.

— Я сам решаю, когда мне уходить из клуба.

Отправляйся спать.

— Джеймс!

Рассердившись на такое проявление беспокойства, Джеймс остановился, но не обернулся.

— Приходил твой… Я хотел сказать, приходил маркиз. Джеймс нахмурился и повернулся.

— Он был здесь?

— Да, меньше часа назад.

— Но он знал, что я собираюсь в клуб. Он оставил записку?

Вонтел прокашлялся.

— Он только сказал, что надеется, что ты подумаешь, прежде чем примешь решение… Он сказал, что ты можешь вскоре увидеть многое в ином свете.

— Это все?

— Да.

— Тогда спокойной ночи. — Черт бы побрал дядю вместе с его наставлениями!

— Спокойной ночи, Джеймс!

Он оглянулся и посмотрел на обеспокоенного Вонтела.

— Ну что еще?

— Ничего, спокойной ночи.

Выругавшись, Джеймс поднялся на второй этаж, где все комнаты были предназначены только для его отдыха. Часы, проведенные в клубе, и изрядное количество выпитого ничего не изменили. Они только добавили головную боль к его плохому настроению.

Он распахнул дверь в небольшой кабинет перед спальней, бросив по дороге шляпу и шарф. Хотел швырнуть перчатки на стол, но промахнулся. Голова у него раскалывалась. По крайней мере в его спальне горел камин. Джеймс видел, как отблески огня отражались на стенах, затянутых зеленым шелком.

— Привет, Джеймс. Он застыл на пороге комнаты.

— Что за черт?

Леди Анастасия сидела, свернувшись, в кресле возле камина.

— Скажи же, что ты рад меня видеть, — сказала женщина, растягивая слова, вероятно, из-за выпитого шампанского, бутылка которого стояла рядом на бронзовом китайском столике.

Не сводя с нее глаз, Джеймс снял галстук и жилет, а потом опустился в кресло напротив леди Анастасии.

— Что вы здесь делаете, миледи? Она захихикала.

— Меня доставили. — Она взмахнула рукой, в которой держала бокал, и пролила шампанское на шелковый ковер. Ее волосы рассыпались по плечам. Женщина была голой.

Неторопливо скользя по ней взглядом, Джеймс принялся расстегивать рубашку.

Леди Анастасия кокетливо опустила взгляд.

— Милый Августус очень любит тебя, Джеймс, — нежно проворковала она.

Джеймс откинул в сторону ботинки и вытянул ноги.

— Мы хорошо повеселимся, — сказала леди Анастасия. Она провела пальцем по своему бедру, по треугольнику волос и округлому животу. — Заканчивай раздеваться. Я — маленький подарок Августуса для тебя.

— Хм. — Головная боль не отступила, но разум заработал четко. — Вижу, вы все еще тоскуете по своему возлюбленному. Это, должно быть, была тяжелая утрата, миледи.

Она неторопливо облизнула губы.

— Это была тяжелая утрата, но ведь нужно жить дальше. В одинокие ночи девушке нужен мужчина, который мог бы прогнать дурные мысли. Такой мужчина, как ты, Джеймс. Большой, сильный и смелый. И готовый ко всему. — Она взглянула на низ его живота и, без сомнения, заметила, как подействовала на эту часть его тела. Джеймс расслабился и взглянул на нее из-под опущенных век. Соблазнительна. Августус все верно рассчитал. Это было испытание. Старик был недоволен тем, что Джеймс слишком занят Годвинами, не говоря уж о том, что Джеймс намеревался объявить их дочь своей невестой. Присутствие леди Анастасии и было попыткой заставить Джеймса признать, что для графа, который вскоре может стать маркизом, необходима более блистательная спутница.

Августус, несомненно, чувствовал разочарование, охватившее племянника, и справедливо считал, что отчасти это связано с необходимостью сексуальной разрядки. Джеймс посмотрел на грудь леди Анастасии. Она была слишком большой на его вкус.

— Тебе нравится? — спросила она. Зажав пальцами сосок, она принялась возбуждать себя, и до Джеймса донеслось ее участившееся дыхание. — Почему бы тебе не сделать это для меня, Джеймс?

Он не ответил, но по ее понимающей улыбке было видно, что она заметила, как натянулись его узкие брюки. Эта женщина привыкла доставлять удовольствие мужчинам и добиваться своего.

— Ну иди же, Джеймс. Я вижу, что ты готов. Джеймс продолжал смотреть на нее. Для этой женщины он был всего лишь средством для удовлетворения ее желания, которое она сама возбуждала в себе.

— Раздевайся скорее, и сам увидишь, какие у меня чуткие губы, — нетерпеливо заявила Анастасия.

Джеймс заставил себя успокоиться и представил лицо Селины, когда она, встав перед ним на колени, искренне произнесла, что нисколько не сожалеет о тех чувствах, которые делила с ним. Он закрыл глаза и сделал вид, что захрапел.

— О! — возмущенно взвизгнула леди Анастасия. — Некогда еще мужчина не засыпал в такой момент! Я этого не вынесу!

Храп стал громче.

— Никогда меня так не оскорбляли! — кричала леди Анастасия. Джеймс услышал, как ее босые ноги прошлепали по полу.

Он открыл глаза и прислушался. Джеймс выдержал это испытание и доказал не только своему дяде, но и себе, что ни одна женщина не привлекает его так, как Селина.

— Маркиз узнает об этом! — возмущалась женщина.

— Искренне надеюсь, — прошептал Джеймс.

Громкий смех леди Анастасии заставил Джеймса нахмуриться. Вряд ли она снова пыталась испытать на нем свои чары. Смех перешел в неистовый хохот.

Джеймс нехотя поднялся с кресла и прошел в кабинет. Леди беспомощно прижалась к стене, продолжая хохотать.

Постепенно смех прекратился. Анастасия взглянула на Джеймса и стала надевать свое белое платье, стараясь, чтобы он снова увидел то, что ему предлагали. Джеймс сложил руки на груди и прищурился.

Присев на край кресла, леди стала надевать чулки, как вдруг ее лицо сморщилось, и она принялась чихать. Слезы брызнули у нее из глаз.

— Здесь что-то… — Едва она надела одну туфельку, как раздался громкий хлопок, и в воздухе появилось розовое облачко. — Что это? Здесь стреляют? — испуганно закричала леди Анастасия. — Помогите!

Она с трудом надела другую туфельку, и снова раздался громкий хлопок. Леди Анастасия широко раскинула руки и промчалась мимо Джеймса к лестнице.

— Экипаж! Подайте мой экипаж! — закричала она. Джеймс прошел к лестнице и посмотрел, как мгновенно появившийся Вонтел провел леди Анастасию по холлу, старательно успокаивая ее.

— Лиам, — позвал Джеймс, не оборачиваясь. Тихие шаги приблизились.

— Я здесь, Джеймс.

Он повернулся и взглянул на невысокую девушку в розовом муслиновом платье прямого покроя с золотистым шитьем. Ее распущенные черные волосы доходили до пояса, и Джеймс признал, что она была очень красива, несмотря на сжатые губы и упрямо вздернутый подбородок.

— Ты снова вмешалась в мои дела, Лиам.

— Конечно, хозяин Джеймс.

— Хозяин. Ты называешь меня хозяином, когда притворяешься, изображая уважение. Ты подшутила над леди Анастасией. Я ведь просил тебя оставить свои фокусы на Пайпани.

Девушка не отвела взгляд, не скрывая довольной улыбки.

— Потрудитесь объясниться, мисс. Лиам наклонила голову.

— Если вам угодно.

— Да, мне угодно.

— Ну что ж, ответ прост. От жителей Востока нужно ожидать необычных выходок, — ответила она, не поднимая мая головы.

Глава 19

Селина пыталась сосредоточиться.

— Так ты переговорил с миссис Мерифилд?

— Я уже все рассказал тебе, — ответил Дэвид и взглянул на часы.

— И она отказалась отпустить Мэриголд?

— Я же все объяснил. Девушка нахмурилась.

— И тебе не удалось поговорить с самой Мэриголд?

Дэвид вздохнул.

— Я нашел ее, но она убежала прежде, чем я успел объяснить ей все, что хотел. Она показалась мне испуганной… и даже какой-то сердитой.

— А ты уверен, что это была именно она?

— Конечно, — нетерпеливо произнес Дэвид. — Она точно подходила под описание. Да и вряд ли в одном месте можно найти двух женщин с такими ярко-рыжими волосами. Это точно была Мэриголд.

— Но ты не можешь бросить ее.

— Селина, мне нужно вернуться в свой приход. Селина не слышала его. Она потерла виски. Все ее мысли занимал Джеймс, и она больше ни о чем не могла думать. Вчера вечером, после тех слов, которые были похожи на предложение о замужестве, он оставался молчаливым. Вероятно, он жалел о сказанном, ведь эти слова вырвались у него в приливе страсти, когда его рассудок был затуманен. Так что глупо было рассчитывать на это. Но по крайней мере у нее появилась уверенность, что Джеймс поможет ей избавиться от Лечвита. Джеймс был таким нежным и добрым.

— Селина, что с тобой?

— Все хорошо, Дэвид. Так как быть с Мэриголд? Ее нельзя бросить, она так хочет вырваться оттуда.

— Я согласен, — ответил Дэвид. — Но я не могу пренебрегать делами своего прихода. Я постараюсь вернуться как можно скорее. Кстати, Селина, а Лиам долго живет у мистера Иглтона?

— Лиам? А как это связано с Мэриголд? — рассеянно спросила Селина.

Дэвид сложил руки на коленях.

— Я задал тебе простой вопрос.

— Но я не знаю ответа.

— Такое нежное создание не должно жить в доме среди одних мужчин.

Селина удивленно взглянула на него, и Дэвид отвел взгляд.

— Заверяю тебя, мистер Иглтон очень порядочный человек и заботится о Лиам, Дэвид.

— Я просто хотел спросить…

Шум и голоса внизу отвлекли его, дверь в комнату резко распахнулась.

Дэвид вскочил на ноги.

— Добрый день, мистер и миссис Годвин.

— Мама? — еле слышно произнесла Селина. — Папа?

— Мама, папа, — передразнила ее мать и прошла в комнату, не обращая внимания на Дэвида. — Это все, что ты можешь сказать? Никаких радостных приветствий родителям, которые проделали такой ужасный путь?

Селина сцепила руки и посмотрела на вошедшую вслед за ними Летти.

— Что вы хотите этим сказать, мама?

Ярко-зеленое дорожное платье и соломенная шляпка с вуалью только подчеркивали ее полноту. Лицо женщины побагровело, а в светло-голубых глазах застыло выражение, которого так боялась Селина.

— Селина — хорошая и послушная дочь, — громко произнесла Летти и шагнула к девушке. Дариус резко обернулся к Летги.

— А ты попридержи язык. Мы с женой сами разберемся, послушна ли наша дочь.

— Можно сказать, нам очень повезло, что Бертрам Лечвит такой серьезный человек, — сказала Мэри и тряхнула светлыми волосами.

— А что мистер Лечвит… — Селина увидела грозное выражение лица своего отца и умолкла. Он казался очень рассерженным. Одетый в дорогой малиновый сюртук, Дариус казался совсем другим, незнакомым. Селина вдруг поняла, что впервые видит отца таким. Похоже, в Лондоне он предпочитает модную одежду, а не тот потертый и мятый костюм, с которым не расставался в Дорсете.

Отец сделал несколько шагов в сторону Селины.

— Как сказала твоя мать, нам очень повезло, что Бертрам Лечвит оказался серьезным человеком. И нам повезло, что он приехал утром к нам вместо того, чтобы просто отступиться от тебя.

У Селины задрожали ноги.

— Простите, мистер и миссис Годвин, — вмешался Дэвид. — У меня есть неотложное дело. Отец сердито взглянул на Дэвида.

— А что ты здесь делаешь, Толбот? Вот уж не думал, что у тебя есть дела в Лондоне.

— Дэвид привез мне новости из моей деревушки, — торопливо произнесла Летти. — И мы настояли, чтобы он остался у нас, пока не закончит здесь свои дела. Уверена, что вы поступили бы так же. Хотите, чтобы мы наняли для вас кеб, Дэвид?

— Это было бы весьма кстати.

Селина с ужасом смотрела Дэвиду вслед. Теперь ей придется одной противостоять всем обвинениям. Лечвит наверняка рассказал им, какую схему она придумала для экономии денег.

— Ты, наверное, думала, что мы никогда не приедем, — произнес отец и опустился в старое кресло. — Ты рассчитывала продолжать свои игры. Как хорошо, что Бертрам все рассказал нам. Мне с трудом удалось отговорить его не приезжать сюда сегодня.

Селине претила глупая покорность.

— Удивительно, что вы так встревожены. Почему же вы не позволили ему приехать, чтобы он все рассказал и при мне? — Это не твое дело, девочка. Как ты могла оказаться настолько глупой, чтобы заводить знакомства среди тех, кто гораздо выше тебя по происхождению?

Селина вопросительно смотрела на отца. Она изо всех сил старалась скрыть свое беспокойство.

— Ну, что ты молчишь? — продолжила мать.

— Я рад, что ты не отрицаешь своего стремления вращаться в высшем свете, — снова заговорил отец. — Слава Богу, мы приехали вовремя, пока ты не потратила последний пенни на роскошные наряды.

Селина почувствовала облегчение. Так они ничего не знают! Этот глупый Лечвит все не так понял.

— Я старалась быть очень бережливой.

— Неужели ты думаешь, что это смягчит нас? — Мать шагнула вперед, шурша юбками. Мы не собираемся обсуждать то, что ты пыталась вести себя как принцесса. Главное, что ты отказала мистеру Лечвиту.

— Я?

— Молчи! — проревел отец. — Сиди и молчи, пока мы с твоей матерью решим, что будет лучше всего.

Лучше для кого? Это было невозможно, несправедливо. Селина сжалась, сгорая от желания убежать в свою комнату.

— Мы найдем возможность вернуть благосклонность Бертрама, — сказала мать.

— Я не давала прямого отказа мистеру Лечвиту, — произнесла Селина и подняла голову. — Он был груб и…

— Хватит! — прорычал отец. — Сядь.

Селина прошла к креслу в дальнем углу и покорно села.

— Дариус, — повелительным тоном произнесла мать. — Думаю, мы должны как можно быстрее устроить эту свадьбу.

— Сначала мы должны договориться о деньгах. Я рассчитывал поднять цену, но эта девчонка лишила меня такой возможности.

Селина слушала, как ее родители говорили и говорили так, словно она не существовала, словно ее мнение никого не интересовало. Прошло больше часа, и она вся извелась от напряжения.

Конечно, бедняжка Мэриголд была не в такой ситуации, как Селина. Но они обе не могли распоряжаться своей жизнью. Селина старалась не слушать раздраженные голоса своих родителей.» Он заплатит «.» Он сказал, что она порочна «.» Он просто пытается сбить цену, чтобы поменьше заплатить за невинность»и тому подобное. Это было ужасно, но разве у нее был выбор?

Если бы можно было продолжать их отношения с Джеймсом, как и раньше, то она бы согласилась. Но Селину интересовала не только страсть. Нет, она не такая, как эти бедные падшие женщины. У нее не было стремления снова и снова удовлетворять плотские желания. Селине не нужны были чувственные наслаждения без Джеймса. Осознание этого несло с собой и грусть, и чувство теплоты. Ей было грустно, поскольку она не знала, что ждет ее впереди без него. Но ее обдавало теплой волной, когда она вспоминала о ласках Джеймса. И это чувство было глубже, чем страсть или надежда избавиться от Лечвита. Она любила его, отчаянно любила.

— Мы сегодня же пригласим его на обед! — донесся до Селины раздраженный голос матери. — Я поговорю с кухаркой, и Селина поможет мне составить меню.

— Ей не нужно ничего делать, — проворчал отец. — Ей даже не обязательно присутствовать.

Они рассуждали так, словно она была вещью, способной принести им прибыль. В этой ситуации она ничего не могла сделать. Но может быть, ей удастся помочь Мэриголд…

В дверь постучали, и на пороге появился дворецкий.

— К вам посетитель, — объявил он, не обращая внимания на дурное настроение своих хозяев. Он протянул серебряный поднос с лежавшей на нем визитной карточкой.

Дариус недовольно взял ее и прочитал.

— Иглтон? Не знаю никакого Иглтона. Отошлите его, Селина привстала в кресле, и ее сердце сильно заколотилось.

— Он говорит, что ему нужно обсудить дело, которое может оказаться очень выгодным для вас, мистер Годвин, — сказал дворецкий.

— Хм, — вырвалось у отца. — Пригласи его, но будь неподалеку на тот случай, если его визит окажется нежелательным.

В тот момент, когда Джеймс вошел, сердце девушки замерло. Их взгляды встретились на миг, и Селина заметила, что сегодня его глаза были стального цвета. Ветер на улице немного растрепал его волосы, но Селина не думала, что яркий румянец на его щеках также вызван ветром.

Широкая грудь Джеймса выделялась под его безупречным черным сюртуком. Отец был высоким, но рядом с этим могучим красавцем казался маленьким и тщедушным.

Селина разглядывала Джеймса, его растрепавшиеся волосы, широкие плечи, стройные и крепкие ноги. Когда она заглянула ему в лицо, то затаила дыхание. Ей показалось, что в его выразительных глазах промелькнула ненависть, когда он смотрел на ее отца.

— Иглтон, не так ли? — Отец пренебрежительно взял с подноса карточку.

— Джеймс Иглтон, — поправил Джеймс, напряженно вглядываясь в лицо Дариуса. — Я не буду сегодня утомлять вас подробностями. Вы можете посетить моего адвоката и других поверенных, которых я вам назову, и убедиться; что я говорю правду.

— Правду?

Мэри Годвин развернула желто-зеленый веер.

— Что такое, Дариус? Что ему нужно?

— Пожалуйста, миссис Годвин, не волнуйтесь.

— Вы нас знаете? — удивленно спросила она.

— Конечно, миссис Годвин, — натянуто улыбнулся Джеймс.

— Не надо шутить с нами, — сурово произнес отец.

— Никогда, сэр. Я буду краток. Я являюсь единственным владельцем острова в Южно-Китайском море, где у меня большая торговая флотилия. К тому же у меня значительная собственность в Лондоне и в Дорсете… недалеко от вашего поместья, как я понял.

Улыбка застыла на лице матери, а отец только нахмурился сильнее.

— Это только некоторые из моих владений. Я очень богат, мистер Годвин.

— А что мне до этого, сэр? — спросил Годвин, с беспокойством разглядывая Джеймса.

— Уверен, мистер Годвин, что вас это заинтересует в самом ближайшем будущем. Я намерен жениться на вашей дочери.

Глава 20

— Но почему? Почему такой мужчина выбрал именно ее? — Мэри Годвин отошла от окна своей спальни. — Джеймс Иглтон может получить любую женщину. — Она посмотрела на мужа, сидевшего в кресле. — Что ему нужно от такого глупого ничтожества, как Селина?

— Его мотивы меня не интересуют. Главное — это деньги. Может, мистер Иглтон является отве том на наши молитвы. Ты же слышала, какой собственностью он владеет.

— Но Бертрам уже сделал ей предложение.

— Мы его пока не приняли.

— Если мы разозлим Бертрама, то он может сделать нашу жизнь в высшем обществе невыносимой.

— Нам нечего его бояться. Положись на меня, — заявил Дариус. — Вероятно, у нас могут возникнуть и другие трудности. Что, если Августус пойдет против воли покойного маркиза и выгонит нас из Найтхеда? Дом-то принадлежит ему. — Мэри затронула тему, которой они долго избегали.

Дариус сосредоточенно разглядывал свои ногти.

— Дариус, ответь! — выкрикнула женщина. Ей было неприятно видеть мужа в своей спальне.

— Селину пригласили на бал в замок Кастербриджа, — заговорил он наконец. — Он игнорировал нас столько лет. Но вряд ли он решится изменить ситуацию с поместьем.

— А какое отношение имеет к этому приглашение Селины?

Дариус положил руку на спинку кресла.

— Вероятно, это просто любопытство. Он ведь ничего не знает о причинах изгнания Фрэнсиса. В этом мы можем быть уверены. Но в данный момент меня больше интересует Иглтон.

Мэри прошлась по комнате в новом розовом халате. Этот цвет очень шел ей. Она потрогала золотую цепочку на груди и вспомнила про свое последнее увлечение — молодого конюха Колина. Да, это был приятный повод для возвращения в Найтхед.

— Если мы отдадим ее за Иглтона, то наши денежные проблемы будут решены, — произнес Дариус, не глядя на жену.

— Да, но ведь нет никакого письменного распоряжения о поместье. Старый маркиз сказал, что мы можем оставаться там столько, сколько пожелаем. Только и всего.

Дариус засмеялся:

— Мы же знаем, что Кастербриджи держат свое слово, даже если оно стоило им сына. Бог мой, какая радость охватывает меня при мысли о том, как мы одурачили старика и он лишил Фрэнсиса наследства. Не бойся, моя дорогая, Августус сделан из того же теста. Он исполнит волю своего отца. Так что мы можем оставаться в поместье… пока наконец не доберемся до сокровищ.

Мэри вскинула голову:

— Дариус! Мы искали двадцать лет и ничего не нашли! Двадцать лет!

— Найдем, я это чувствую. И эта свадьба как раз то, что нам нужно.

— Но у нас до сих пор нет ключа. Ты же сам слышал, как мать Фрэнсиса приказывала ему беречь ключ. Без него мы никогда не доберемся до сокровищ.

— Черт бы тебя побрал, — выругался Дариус, оскалившись. — И зачем только я рассказал тебе то, что слышал. Она сказала: «Это ключ. Береги его». А потом она добавила: «Открой силу глаза». Когда ты наконец поймешь, что, может, никакого ключа и нет. Глаз — это и есть ключ, мадам. И мы его найдем.

— Если бы ты тогда подождал, то мы бы все узнали. Дариус отвернулся.

— Сколько раз тебе повторять, что меня едва не обнаружили. Я не мог рисковать и поэтому скрылся. В конце концов, может, я слышал все, что она сказала.

— Нет, — укоризненно покачала головой Мэри. — Это не так. И из-за этого мне пришлось столько лет страдать, напрасно потратив лучшие годы моей жизни.

— Ха, — усмехнулся Дариус. — Лучшие годы твоей жизни! И ты хочешь, чтобы я поверил в это? Да ты всю жизнь развлекалась с юнцами. Ты хоть представляешь, что они говорят о тебе? Ты не хотела видеть настоящего мужчину! Именно поэтому ты так и не смогла родить мне сына!

Она зажмурилась и закрыла уши.

— Ты просто ревнуешь, — прошептала Мэри. — Ревнуешь, потому что я равнодушна к твоим грязным утехам.

В комнате стало тихо. Мэри открыла глаза и посмотрела на бесстрастное лицо мужа. Что бы ни случилось, она не должна терять хладнокровия, не должна давать ему шанс лишить ее этих проклятых сокровищ. Они найдут их.

— Иногда меня беспокоит, что Фрэнсис может вернуться, — едва слышно сказала она.

— Он не вернется, — ответил Дариус и поудобнее устроился в кресле. — Мы уже много раз говорили об этом. Он и сейчас ничего не узнает, ведь его отец умер. Все вышло так, как мы хотели.

— Ты прав, — согласилась она.

— Меня радует, что ты согласна со мной. Фрэнсис поверил, что его отец узнал про визит в бордель, и доказательство тому — перстень. Он знал, что его старик был глубоко религиозным и любил жену Фрэнсиса как свою дочь.

— Да, — ответила Мэри. — Эта глупая Софи считала, что ее муж просто не мог развлекаться с какой-то проституткой. И Фрэнсис поверил, что отец прогнал его из-за Софи.

— Именно так, — подтвердил Дариус. — Наверное, твоя ненависть смягчилась, а? Ты ведь ненавидела Софи, потому что Фрэнсис выбрал ее, а не тебя.

Мэри отвернулась.

— Я никогда не любила его. Это он хотел меня. И он женился на ней только потому, что не мог получить меня. — Ну не важно, — примирительно произнес Дариус. — Главное, что мы добились своего. За наше молчание старый маркиз отдал нам Найтхед. Слава Богу, он ничего не знал о сокровищах, которые столько поколений передавались от матери к дочери, а потом должны были достаться дураку Фрэнсису.

Они засмеялись, и Мэри немного смягчилась.

— Дариус, что ты собираешься сегодня делать?

— У меня есть неотложное дело. Я собираюсь пойти к Итону и принять его предложение.

Глава 21

Туман, поднимавшийся с реки, щекотал Селине нос и горло. Она хотела надеть ботинки, но их каблуки сильно стучали бы по мощеной улице. Увидев впереди рыжую женщину, она крикнула:

— Подожди, Мэриголд! Подожди!

Эхо гулко разнесло ее голос по узкой улочке. Шедшая впереди женщина остановилась возле одинокого желтого фонаря. Ее ярко-рыжие волосы отливали золотом.

— Мэриголд, позволь мне помочь тебе.

Селина хотела сделать это ради Дэвида. Может, если она покажет ему, что может оказаться полезной, он позволит ей помогать и после того… Она не хотела сейчас думать о Джеймсе, о его великодушном предложении. Она старалась не думать, как он едва кивнул в ее сторону, прежде чем уйти. Это походило на холодный кивок незнакомца.

— Мэриголд! — Селина заторопилась к остановившейся женщине, которая медленно повернулась к ней.

— Что тебе нужно? — послышался звонкий голос.

— Помочь тебе. — Селина решила не приближаться, чтобы та не испугалась.

— В чем мне помочь?

— Изменить твою жизнь.

Мэриголд не уходила, но и не отвечала, напряженно вглядываясь в лицо Селины. Откуда-то доносилась веселая песня.

— А что плохого в моей жизни? — Женщина гордо выпрямилась. — Кто ты такая, чтобы приходить сюда и требовать, чтобы я изменила свою жизнь?

Селина поглубже закуталась в накидку и оглянулась по сторонам. Она убедила дворецкого нанять ей кеб, как делал Дэвид, но сейчас девушке стало страшно.

— Один твой друг передал записку, что ты хочешь вырваться от миссис Мерифилд, и вот…

— Черта с два! — Женщина двинулась в темноту. — Ты такая же, как и тот доброжелатель, что приходил до тебя.

— Мэриголд! — Селина кинулась за ней. — Я знаю, что ты боишься миссис Мерифилд. Не надо. Мы поможем тебе вырваться из Лондона и начать новую жизнь среди честных людей.

Теперь Селине приходилось бежать за ней. Она вскрикнула от неожиданности, когда рядом проехала повозка торговца элем. От реки шел неприятный затхлый запах, и Селине стало дурно. Она осторожно обошла какого-то человека в лохмотьях и увидела, как снова впереди мелькнули рыжие волосы и Мэриголд зашла в какой-то дом.

Селина неожиданно остановилась и прислушалась. Ей показалось, что кто-то идет за ней. Девушка оглянулась, но никого не увидела.

Возле двери, куда зашла Мэриголд, Селина заколебалась и попыталась вглядеться в туман. Она испуганно отшатнулась, когда перед ней возник невысокий, хорошо одетый мужчина. Поравнявшись с ней, он приподнял шляпу.

— Добрый вечер, мисс.

— Добрый вечер, — ответила Селина.

— Могу я проводить вас домой? — Его голос показался девушке знакомым. — Здесь небезопасно для молодой леди. Селина надвинула капюшон.

— Благодарю вас, сэр, но я дома. — Если раньше она колебалась, то теперь решила, что у нее больше может не оказаться шанса помочь Дэвиду.

Мужчина пристально посмотрел на нее, затем быстро исчез в тумане.

Селина постучала в дверь. Она уже встречала этого человека, но не могла вспомнить где.