После заседания совета я попросил Афанасьева разобраться с вопросами подготовки космонавтов и разработки тренажеров для полета на Луну. В присутствии Тюлина, Керимова, Мишина, Шабарова, Крылова и других я напомнил Афанасьеву о том, что решениями ЦК и правительства возможный срок полета космонавтов на комплексе Н-1 - Л-3 определен на апрель 1968 года (Мишин в своем докладе сказал, что такой полет возможен во второй половине 1968 года). Чтобы подготовить экипажи для экспедиции на Луну, требуется полтора-два года, а мы еще не приступали к подготовке космонавтов. У нас нет согласованного списка экипажей, нет программы их подготовки и нет ни одного тренажера. С февраля 1967 года мы пытаемся решить все эти вопросы: десятки раз мы устно и письменно обращались к Мишину, Тюлину, Керимову, писали письма Устинову и Смирнову. На наши письма накладывались резолюции: "Разобраться... Решить... Доложить...", но по вине Мишина ни один из этих вопросов не решен. Вопреки решениям ЦК и правительства, в которых заказчиками тренажеров определены ВВС и ЦКБЭМ, он намерен создавать тренажеры только для ЦКБЭМ, он не согласовывает с нами программу подготовки экипажей и мечтает послать на Луну только инженеров ЦКБЭМ. Дальше так продолжаться не может: пусть МОМ (Афанасьев, Мишин) или берет на себя всю ответственность за подготовку космонавтов для экспедиции на Луну или в ближайшие дни согласует с ВВС список кандидатов на полет и программу их подготовки и поможет создать необходимые лунные тренажеры.
      Все внимательно выслушали мой "приговор" Мишину. Он пытался защищаться, но его поддержал только один Рязанский, а все остальные молчали: чувствовалось, что они не одобряют позицию Мишина, но и не решаются поддержать меня. После небольшой паузы заговорил Афанасьев: "Считаю, что Каманин поднимает важные вопросы. За подготовку космонавтов отвечают ВВС, и мы обязаны помочь Каманину в создании тренажеров, немедленно определить, кого готовить к полету, и согласовать программу подготовки. Стремление Мишина создавать тренажеры только для себя никто не поддержит. Если нужно, то давайте делать их и для ЦПК, и для ЦКБЭМ, но я думаю, что в первую очередь тренажеры нужны ЦПК ВВС". Мишин пытался возражать, но Афанасьев приказал ему и Тюлину вместе со мной решить эти вопросы в ближайшие два-три дня.
      3 декабря.
      У Г.А.Тюлина обсуждали состояние дел с тренажерами "Л-3", присутствовали Керимов, Козлов, Даревский, Трегуб, Цыбин. Обсуждение подтвердило самые мрачные мои предположения: Мишин делает все, чтобы создать тренажеры "Л-3" только для своей организации и ничего не дать ЦПК ВВС. В двух решениях правительства записано, что заказчиками тренажеров являются ВВС и ЦКБЭМ, на основании чего разработаны и подписаны обоими заказчиками ТТЗ на тренажеры. Невзирая на это, Мишин в одностороннем порядке изменяет ТТЗ и отказывается от создания некоторых тренажеров - турболета, вертолета В-10 с кабиной лунного корабля и других. А на комплексный тренажер "Л-3" по указанию Мишина составлены упрощенные ТТЗ без участия специалистов ВВС и утвержденные только Мишиным. Я обратил внимание Тюлина и Трегуба на недопустимость подобных односторонних действий Мишина. Оба признали, что это ошибка, которую они немедленно устранят, но даже Тюлин воздержался от упреков в адрес Мишина. Даревский и Козлов (МАП) держались на совещании хорошо и полностью согласились с нашими претензиями к Мишину. Решили до 20 декабря еще раз рассмотреть все ТТЗ на комплекс "Л-3", согласовать их с ВВС и приступить к разработке тренажеров. Тюлин принял мое предложение о том, что если строятся два экземпляра тренажера, то первый из них устанавливается в ЦПК, а второй - в ЦКБЭМ; если же строится один экземпляр, то он устанавливается только в ЦПК.
      С Тюлиным, Керимовым и Трегубом я всегда мог бы найти общий язык, но все попытки договориться с Мишиным бесполезны: он способен нарушить любой договор, отказаться от подписанного им самим соглашения и забыть о данном им же самим слове.
      6 декабря.
      Дважды звонили Керимов и Карась: первый пытается уговорить руководство ВВС поддержать предложение Мишина - не строить корабль 7К-ВИ, а заменить его модернизированным "Союзом"; второй опасается, что мы в этом вопросе можем согласиться с Мишиным. Я заверил Карася, что мы будем твердо защищать строительство военно-исследовательского космического корабля 7К-ВИ, и согласился подписать документ, отвергающий притязания Мишина на замену 7К-ВИ модификацией "Союза" (кроме Карася и меня этот документ подписали представители ПВО и ВМФ).
      В деле с 7К-ВИ особенно рельефно проявляются негативные черты личности Мишина - он готов забыть решения ЦК и правительства и поступиться интересами обороны страны только ради удовлетворения своих эгоистических капризов и стремления единолично направлять развитие пилотируемых космических кораблей. Так и хочется сказать ему: "Мишин, Мишин, как дорого обходишься ты стране и как много ты портишь нам в космосе!" Но за его спиной целая шеренга высоких руководителей (Устинов, Смирнов, Пашков, Сербин, Строганов, Келдыш и другие), и нам очень трудно указать Мишину его настоящее место - место рядового инженера-исполнителя, а не главного конструктора всей нашей космической техники. Но это время придет, и я сделаю все возможное, чтобы оно пришло как можно скорее.
      8 декабря.
      Вчера в Подлипках в кабинете Мишина состоялось большое совещание под председательством К.А.Керимова. Присутствовали четверо заместителей Мишина (Охапкин, Бушуев, Черток, Трегуб), начальники отделов ЦКБЭМ, главные конструкторы систем, представители министерств, военные (самого Мишина не было - он отдыхает на курорте). Обсуждали его предложение: прекратить работы над военно-исследовательским кораблем 7К-ВИ (главный конструктор Д.И.Козлов), а для военных исследований приспособить корабль "Союз". За предложение Мишина высказались: Бушуев, Черток, Охапкин, Феоктистов, Мнацаканян и несколько начальников отделов ЦКБЭМ; против выступили: Карась, Щеулов, Костин, Гайдуков, я и другие военные.
      Более шести лет ЦКБЭМ (ОКБ-1) водит нас за нос с военными исследованиями в космосе - нам много обещают, но фактически ничего не дают. Перед каждым пилотируемым полетом вдруг обнаруживается, что для военных экспериментов на корабле нет ни веса, ни объема. Мы были вынуждены добиваться решений ЦК и правительства о строительстве специальных военных космических кораблей, и такие решения состоялись: В.Н.Челомею поручили строить станцию "Алмаз", а Д.И.Козлову - корабль 7К-ВИ. Мы, военные, были полностью удовлетворены этими решениями и надеялись, что наконец-то кончится монополия Королева-Мишина и пилотируемые корабли будут строить три фирмы. Более двух лет разработка "Алмаза" и 7К-ВИ продвигалась успешно, были рассмотрены и одобрены эскизные проекты станции и корабля. Но потом Мишин испугался перспективы передвинуться с первого места, которое ОКБ-1 фактически занимает почти десять лет, на второе или даже третье. Он решил попытаться полностью прикрыть работы над 7К-ВИ, а заодно "подложить свинью" и под "Алмаз" Челомея (Мишин и Керимов уже давно ведут разговоры о том, что "Алмаз" дорог, громоздок и неизвестно для чего создается).
      На вчерашнем совещании Керимов не удержался и также высказался против строительства "Алмаза" после того, как Ткачев, выслушав защитников предложения Мишина, удачно подметил: "Не понимаю, зачем нам "Алмазик", если уже "Алмаз" строится..." Я охарактеризовал новые мишинские идеи как "сырые", непродуманные и принципиально вредные и напомнил присутствующим некоторые факты из истории нашей космонавтики. В 1963 году ЦК и правительство приняли решение, которым обязывали Королева готовить экспедицию на Луну, а Челомея облет Луны кораблем с экипажем на борту. Королев сумел добиться изменения этого решения: новым Постановлением ЦК КПСС обе задачи поручались ОКБ-1. Только из-за драчки между Королевым и Челомеем мы потеряли два года и до сих пор не можем облететь Луну - создалась такая ситуация, что мы можем и не быть первыми на Луне. Я сказал, что последнее предложение Мишина заставляет вспомнить вышеизложенную историю, и выразил опасение, что оно вновь на длительный срок задержит развертывание военных исследований в космосе и нанесет вред делу обороны страны.
      У меня создалось впечатление, что аргументированный дружный протест военных против очередного легкомыслия Мишина ошеломил присутствующих. Лишь Керимов и Бушуев предприняли слабые попытки защитить вдребезги разбитые нами "идеи" Мишина, но все остальные поняли, что защищать-то и нечего.
      9 декабря.
      Сегодня много занимался вопросами организации взаимодействия с французами в области исследований атмосферы. Наша Академия наук имеет договоренность с французскими научными учреждениями о проведении синхронных запусков исследовательских аэростатов с острова Керчелен (Индийский океан) и из района Котласа (Архангельская область). Этот вопрос обсуждается больше года, но твердого решения пока нет. Нам стало известно, что французы настаивают на проведении запусков из района Котласа в феврале будущего года. Времени остается мало, многое еще неясно, но мы знаем, что на ВВС могут возложить ответственность за организацию запусков, наблюдение за полетами аэростатов и поиск спускаемых на парашютах приборов. Установил, что все эти работы выполнимы, если в декабре мы получим уточненную задачу и распоряжение о ее выполнении.
      Получил рапорт Гагарина - он очень обижен запретом самостоятельного вылета на самолете и просит освободить его от должности заместителя начальника ЦПК, полагая, что будучи руководителем летно-космической подготовки космонавтов он сам обязан много летать. Сейчас главная задача для Гагарина - окончание Академии имени Жуковского до мая 1968 года, - а потом мы разрешим ему летать, но лишь при организации полетов более строгой, чем та, при какой собирался это сделать генерал Кузнецов в ноябре. Придется серьезно поговорить с Юрой.
      11 декабря.
      Беседовал с вернувшимся из Парижа Германом Титовым. Поездка прошла хорошо, несмотря на то, что программа пребывания во Франции была чрезмерно перегружена встречами и приемами. Вместе с Титовым во Францию ездил полковник Масленников. На мой вопрос - "Как помогал Масленников?", - Герман ответил вопросом: "А чем он мог мне помочь?" Да, полковнику Титову полковник Масленников уже не помощник, а только, пожалуй, лишняя обуза. Надо будет подумать над улучшением организации зарубежных поездок наших космонавтов. Я предлагал Титову включиться в состав группы космонавтов, готовящихся к экспедиции на Луну, но он еще раз твердо заявил, что верит в создание орбитальных самолетов и хочет продолжать работу над этой проблемой с ОКБ А. И. Микояна. Я рад за Германа - он сумел резко изменить свое поведение и выйти на правильный путь.
      15 декабря.
      Последние три дня (с 12 по 14 декабря) провели совещания в ЦПК, ЦКБЭМ и МОМ - обсуждали перечень лунных тренажеров, состав группы космонавтов "Л-3" и программу подготовки экипажей для экспедиции на Луну. Все эти вопросы можно и нужно было решить в начале 1967 года, но из-за упрямства и капризов Мишина и неуменья руководства МОМ (Керимов, Тюлин) поставить его на место мы потеряли целый год. За три последних дня основные расхождения в позициях ВВС и МОМ удалось несколько сгладить: Афанасьев, Тюлин и Керимов заставили Трегуба, Цыбина и других товарищей из ЦКБЭМ считаться с нашими предложениями и замечаниями. Пришлось и нам для достижения договоренности пойти на ряд уступок. Мы, в частности, не стали пока оспаривать список кандидатов от ЦКБЭМ, учитывая необходимость немедленно начать занятия по подготовке людей для лунной экспедиции, и согласились с включением в состав группы "Л-3" Феоктистова, Елисеева и Волкова. Согласованный состав этой группы включает 10 кандидатов от ЦКБЭМ - Феоктистов К.П., Елисеев А.С., Волков В.Н., Кубасов В.Н., Макаров О.Г., Севастьянов В.И., Рукавишников Н.Н., Яздовский В.А., Гречко Г.М., Никитский В.П. - и столько же от ЦПК ВВС - Леонов А.А., Николаев А.Г., Быковский В.Ф., Хрунов Е.В., Горбатко В.В., Волынов Б.В., Шонин Г.С., Куклин Н.А., Филипченко А.В., Волошин В.А. Трудно сейчас предугадать, кто из них будет первым на Луне, но твердо известно, что таким счастливцем может стать лишь кто-то из этого списка. По моему мнению, наибольшие шансы у Николаева, Быковского, Хрунова, Кубасова, Макарова и Леонова, а наименьшие - у Феоктистова, Елисеева, Волкова, Яздовского, Никитского и Волошина.
      В последнее время на нас особенно сильно "жмут" Керимов, Цыбин, Трегуб и другие товарищи, чтобы мы допустили Феоктистова к подготовке на роль командира космического корабля. Я и генерал Бабийчук пока удерживаем прежние позиции, но нажим на нас все усиливается.
      20 декабря.
      Сегодня одновременно получил два документа с медицинскими заключениями на космонавта Феоктистова.
      Первый документ подписан генералом Бабийчуком - начальником службы авиационной и космической медицины ВВС - и генералом Кувшинским начальником Главного медицинского управления Министерства обороны. В нем утверждается, что Феоктистов - больной человек: его надо лечить, тренировки к космическому полету опасны для здоровья Феоктистова, допускать его в полет нельзя. Авторы документа ссылаются на подобные официальные заключения авиационного госпиталя, института Волынкина и ЦПК, а также приводят высказывания Главного терапевта Советской Армии генерал-лейтенанта Н.С.Молчанова и Главного хирурга Советской Армии генерал-полковника А.А.Вишневского, считающих, что у Феоктистова имеются противопоказания к участию в космических полетах.
      Второй документ подписан академиком В.В.Париным. Он не отрицает, что у Феоктистова слабое здоровье, но считает возможным допустить его к тренировкам. Парин ссылается на заключения действительного члена Академии медицинских наук Снежневского, профессоров Канарейкина, Кириллова, Брайцева, Емельянова, Крупина и других специалистов Минздрава.
      Я очень хорошо знаю возможности и недостатки Феоктистова как космонавта: по состоянию здоровья его нельзя допускать к длительному полету (облет Луны, экспедиция на Луну). Не справится Феоктистов и с ролью командира экипажа, особенно на активном корабле при выполнении стыковки. Я не возражал бы только против непродолжительного полета Феоктистова в качестве члена экипажа, но без выхода в космос и без ответственных заданий по управлению кораблем. Уже не раз говорил я с Мишиным и Феоктистовым на эту тему, но они оба закусили удила и идут напролом к своей заветной цели. Думаю, что из этой авантюры ничего не выйдет.
      23 декабря.
      Позавчера весь день был в ЦПК, участвовал в работе первой партийной конференции Центра.
      В Центре и приданном ему авиационном полку насчитывается более 400 коммунистов, на конференцию было избрано 77 делегатов, в том числе все летчики-космонавты СССР. Конференция проходила в Доме офицеров, только что сданном строителями (оборудование и меблировка его еще не закончены). Я с большим удовольствием осмотрел новый Дом офицеров, жена космонавта Беляева и Терешкова водили меня по залам и комнатам и с гордостью рассказывали о планах их оборудования. Дом получился отличный - со зрительным залом на 700 мест и множеством подсобных помещений.
      Конференция прошла хорошо, выступали 17 коммунистов, в том числе член Военного совета ВВС генерал-лейтенант И.М.Мороз, генерал-майор Н.Ф.Кузнецов, космонавты Титов, Попович и другие. Хорошо выступили начальник штаба полка полковник Ремезов и главный инженер полка майор Ткаченко. Было высказано много полезных предложений по улучшению работы Центра и полка, я тщательно записал их и в своем выступлении ответил на ряд вопросов, затронутых делегатами.
      Не совсем удачно выступил на конференции подполковник медицинской службы Лебедев Владимир Иванович. Он обвинил начальника штаба Центра полковника Масленникова в грубости и издевательствах над подчиненными, но убедительных фактов для такого обвинения привести не смог. Масленников очень требовательный офицер, - и это многим (Лебедев, Крышкевич и другие) не по нутру. Я поддержал Масленникова: нам всем надо повышать требовательность, а не глушить ее попытками обвинений в грубости.
      Вчера я доложил Вершинину о работе конференции и согласовал с ним ряд мер по развитию Центра и полка - создание третьей эскадрильи, укрепление ТЭЧ (технико-эксплуатационная часть - Ред.), строительство стоянок и т.д.
      25 декабря.
      Провел государственные экзамены слушателей-космонавтов ЦПК ВВС. Из 20 слушателей группы инженер-майора Белоусова, закончивших двухгодичную программу обучения, двое не были допущены к экзаменам: старший лейтенант Шарафутдинов (болезнь почек) и старший лейтенант Скворцов (в процессе обучения имел три "двойки"). Из 18 экзаменовавшихся 13 получили "пятерки", четверо - "четверки", а один (Белоусов) получил "тройку". Лучше всех сдал экзамен инженер-капитан Глазков.
      Экзамены обнаружили недостаточное знание слушателями ракетной техники (космические корабли знают хорошо) и звездного неба; некоторые из них не могут кратко и точно формулировать ответы. Дисциплина слушателей удовлетворительная, но воспитательная работа с ними еще слабовата.
      Белоусова, Грищенко, Скворцова и Шарафутдинова пришлось откомандировать из Центра.
      27 декабря.
      Вчера более часа беседовал один на один с министром С.А.Афанасьевым. Главной темой разговора был ход подготовки экспедиции на Луну.
      1 декабря мы с ним уже обсуждали этот вопрос, тогда я доложил Сергею Александровичу, что по вине Мишина мы потеряли целый год, что у нас нет тренажеров, нет программ и нет космонавтов, отобранных для подготовки к полету на Луну. За декабрь мы проделали большую работу и существенно выправили положение - согласовали все вопросы по тренажерам и программы подготовки экипажей, утвердили согласованный список космонавтов группы "Л-3". В первоначальный вариант списка перед утверждением его Вершининым и Афанасьевым внесены два изменения: Никитского заменили Бугровым, а Волошина - Климуком. я выразил удовлетворение достигнутыми соглашениями и поблагодарил министра за его помощь и активизацию работы в этом направлении товарищей Тюлина, Керимова и Трегуба.
      Но одновременно я высказал Афанасьеву и свои опасения, что с возвращением Мишина из отпуска все наши договоренности могут "полететь вверх тормашками" и может возобновиться "холодная война" между ЦКБЭМ и ВВС. Министр заверил меня, что он не допустит новых осложнений во взаимоотношениях своих сотрудников с военными и будет строго наказывать всех, кто попытается мешать общему делу. Потом Афанасьев спросил меня прямо в лоб: "А как вы оцениваете Мишина?" Я не стал скрывать от него свое отрицательное отношение к Мишину (груб, легкомыслен, поверхностно знает космическую технику, мало вникает в суть дела, не слушает ничьих советов, испортил отношения с космонавтами, военными, своими подчиненными и со всей "космической кооперацией" - Челомеем, Глушко, Ворониным, Уткиным, Севериным, Мрыкиным, Тюлиным и другими). Напомнил я министру и о том, что из 10 пусков, которыми руководил Мишин, восемь оказались аварийными, и высказал опасения, что его легкомысленное отношение к делу может привести к еще более тяжелым происшествиям. Выслушав меня, Афанасьев сказал: "Полностью согласен с вами. Я три раза разбирался с Мишиным на коллегии, но это не помогло - его надо снимать с должности. Я неоднократно говорил об этом с Устиновым, но Устинова беспокоит ситуация с Н-1: ракета подходит к летным испытаниям, но в успех ее пуска мало кто верит, и в случае неудачи отвечать будет Мишин. Только поэтому Устинов не решается сейчас же снять Мишина".
      Афанасьев захотел узнать мое мнение и о Феоктистове. Я ответил, что мы дали согласие на включение Феоктистова в состав группы "Л-3" только затем, чтобы прекратить споры с руководством ЦКБЭМ и начать подготовку космонавтов к экспедиции на Луну, но мы глубоко уверены, что назначать Феоктистова в полет нельзя по состоянию его здоровья, - ВВС всегда будут против его повторного полета в космос. Совершенно неожиданно для меня Афанасьев заявил: "Правильно, я тоже против повторного полета Феоктистова. Более того, и Устинов против такого полета".
      Вчерашний разговор с министром был откровенным и полезным - Афанасьев проявил себя как объективный и дальновидный руководитель. Из беседы с ним я понял, что навести порядок и укрепить дисциплину в ЦКБЭМ ему мешают "верха" (Устинов, Смирнов, Пашков).
      1968 год
      Гибель Гагарина на всю жизнь останется для меня самым большим несчастьем... Я потерял лучшего из моих друзей, которому девять лет подряд постоянно передавал все лучшее, что имел сам. Десятки раз я спасал его от крупнейших неприятностей. Ни на секунду не задумываясь, я отдал бы за него свою жизнь...
      Я знаю: пройдут годы и появятся новые выдающиеся покорители космоса, но ни один из них не сможет подняться до величия подвига Юрия Гагарина.
      15 января.
      Две недели отдыхали на даче - мой отпуск совпал со школьными каникулами. Много ходил на лыжах, приучил к лыжне внучку и внука. Оля проходила по 5-6 километров в день, а Коля - не более 300-400 метров. Первую неделю я проходил по 9-12 километров в день, но затем пришлось резко сократить лыжные прогулки из-за 30-градусных морозов. В последнюю неделю Оля переболела корью.
      В первых числах января космонавты Николаев, Леонов, Попович, Быковский, Хрунов, Горбатко, Заикин, Волынов и Шонин окончили Академию имени Жуковского. Лучше других сдал все экзамены и защитил дипломную работу Евгений Хрунов - он получил диплом с отличием. Все эти товарищи с 8 января начали подготовку к экспедиции на Луну, поэтому они были вынуждены несколько форсировать завершение дипломных работ. Ребятам пришлось в конце 1967 года и первой недели января усиленно потрудиться, но они успешно справились с повышенной нагрузкой и заслуженно получили дипломы инженеров.
      До мая 1968 года полностью закончат программу обучения в академии и защитят дипломные работы Гагарин и Титов. Таким образом во второй половине этого года все космонавты-мужчины и две женщины (Пономарева и Соловьева) будут иметь законченное высшее образование, занятия в академии будут продолжать только Терешкова, Кузнецова и Еркина.
      Сегодня Терешкову с приступом острого аппендицита отправили в клинику Вишневского. Поздно вечером Николаев сообщил мне по телефону, что операция прошла успешно и Валя чувствует себя вполне удовлетворительно.
      16 января.
      Вчера более четырех часов заседал лунный совет. Присутствовали Афанасьев, Келдыш, Тюлин, Керимов, Мишин, Челомей, Казаков, Мордасов, Глушко, Пилюгин и другие; от Министерства обороны были Булычев, Карась, Мельников, Широбоков и я.
      По первому вопросу повестки дня - о необходимости доработок контрольно-измерительного комплекса (КИК) - с докладом выступил Керимов. Тезисы доклада и предложения Керимова были активно поддержаны Афанасьевым, Келдышем, Мишиным и другими. Генералы Карась, Агаджанов и Мельников, соглашаясь с необходимостью усовершенствования КИКа для управления полетами на Луну, категорически возражали против развития гражданского командного пункта управления (МОМ, Мозжорин) и настаивали на выделении от промышленности головной организации, ответственной за проведение доработок. Но представители промышленности настояли на том, что головной организацией должен быть военный институт НИИ-4 (Соколов), - лунный совет принял решение, не посчитавшись с мнением военных.
      Затем заслушали доклад контр-адмирала Борисова о средствах поиска ВМФ в водах Индийского океана. Для надежного обнаружения и эвакуации космических кораблей, приводняющихся в полосе 6000 на 100 километров (от Антарктиды до Индии), требуется, как минимум, 20 океанских судов с вертолетами и 10 самолетов типа Ан-22 или Ту-95. Затраты на переоборудование судов, самолетов, вертолетов, на строительство КП и развитие средств связи составят 600 миллионов рублей. (К этой сумме надо еще прибавить расходы на содержание средств поиска на суше и в акваториях Тихого океана.) Такие громадные деньги приходится тратить на поиск потому, что ЦКБЭМ (Мишин) почти ничего не делает для повышения точности посадки космических кораблей и не выполняет требования ВВС и решения правительства об оснащении их надежными средствами самообозначения (радиомаяки, светомаяки и прочее).
      По вопросам обеспечения безопасности космонавтов при полете на Луну и особенно при посадке на Луну, выходе на ее поверхность и возвращении на Землю с докладами выступили Мишин, Северин и Бурназян. Все три доклада произвели тягостное впечатление: разработка необходимых мероприятий в зачаточном состоянии, исследований проведено очень мало, еще нет твердых решений, испытания систем и агрегатов только начинаются (Северин заявил, что для отработки лунного скафандра ему нужно еще два года). На всех вариантах технических решений лежит печать неверия в возможности космонавтов и переоценки роли автоматов, много непродуманных, почти фантастических требований к системе жизнеобеспечения (например, Мишин требует, чтобы лунный скафандр Северина обеспечивал безопасное пребывание космонавта в открытом космосе в течение трех суток и позволял выполнять "прогулки" по Луне на расстояние до 5 километров). Из-за недоверия к космонавтам и увлечения автоматикой скафандр и многие другие системы корабля получаются громоздкими и тяжелыми: скафандр весит около 100 килограммов; с целью страховки перехода космонавта из корабля в корабль на лунной орбите на одном из них устанавливается штанга (80-90 килограммов); для страховки выхода космонавта на лунную поверхность и возвращения в корабль устанавливается специальное приспособление весом до 100 килограммов. Задание космонавту на время пребывания на Луне и особенно при выходе на ее поверхность сильно перегружено различными мелочами, создающими дополнительные трудности обеспечения его безопасности.
      По моему мнению, главная цель первого полета на Луну должна быть четко сформулирована и строго ограничена. Я представляю эту цель так: долететь до Луны, произвести посадку на ее поверхность, выйти из корабля на лунный грунт, возвратиться в корабль, взлететь с Луны и благополучно возвратиться на Землю. Эта главная задача может быть несколько расширена по решению космонавта и с разрешения руководителя полета, причем разумные пределы задачи должны быть предусмотрены заранее. Надо обязательно ограничить время пребывания вне корабля, удаление от него и другие действия космонавта. Нужно разработать не только программу пребывания на Луне и вне корабля, но и методику всех действий космонавта - так, как мы это делали при подготовке выхода Леонова в открытый космос. Короче говоря, над организацией экспедиции на Луну надо еще много думать и искать ее оптимальные варианты исходя из главной задачи первого полета, а многое второстепенное смело переносить на последующие полеты. В этом деле нужен коллективный ум и использование всего опыта космических полетов, а не односторонние и скороспелые решения Мишина.
      17 января.
      Вчера Афанасьев, Керимов, Мишин, Цыбин и Анохин посетили ЦПК ВВС. Афанасьев приехал в Центр впервые. Керимов и Мишин побывали в ЦПК уже по два-три раза, а Цыбин и Анохин бывают еженедельно.
      Главная цель приезда министра Афанасьева - разобраться в недоразумениях во взаимоотношениях между ВВС и ЦКБЭМ и ознакомиться с учебно-тренировочной базой Центра. Министр внимательно осмотрел все тренажеры, а на тренажерах "Волга" и "Л-1" посидел в кресле пилота и совершил короткий "космический полет". На аэродроме он осмотрел самолеты авиаполка и термобарокамеру ТБК-60. Афанасьев остался доволен знакомством с Центром и не раз повторял: "Молодцы, хорошо сделано. Жалею, что не был у вас раньше..." По главному предмету наших споров с ЦКБЭМ (ВВС выступают за полное соответствие тренажера космическому кораблю, а Мишин - за упрощенные тренажеры) Афанасьев целиком на нашей стороне. Поддержал он нас и по всем другим претензиям ЦПК к ЦКБЭМ. В ходе осмотра тренажера "Л-1" у министра было несколько резких перепалок с Мишиным. Афанасьев высказался за отражение на тренажере работы всех автоматических систем и за установку в ЦПК навигационной ЭВМ "Салют". В ответ на заявление Мишина, что этого делать не нужно и что он заниматься этим не будет, Афанасьев сказал: "Ну, это мы еще посмотрим - как решим, так вы и будете делать". "Нет, - продолжал упорствовать Мишин, - я этого делать не буду и "Салют" я им не дам, космонавты могут тренироваться на этой машине у нас". После этой выходки Мишина (а он все время вел себя, мягко выражаясь, некорректно и говорил много грубостей и нелепостей, отказываясь от своих же подписей и многочисленных обещаний) Афанасьев, обращаясь к Керимову и Цыбину, сказал: "Ну, я не думал, что дела так плохи... Тут надо многое немедленно исправлять. Вы имейте в виду, что Мишин только пошумит, а за все его безобразия спросят с нас..."
      Я не стал подливать масла в огонь и не сказал министру, что Мишин не выполняет его распоряжения по согласованию программы "Л-3" и других вопросов подготовки экипажей. Договорились, что составим план мероприятий по всему комплексу задач подготовки космонавтов, утвердим его и будем строго требовать исполнения. Афанасьев обещал повторно приехать в Центр для контроля за исполнением плана мероприятий.
      19 января.
      Вчера Муся вместе с Андрияном Николаевым была в госпитале у Терешковой. Валя чувствует себя хорошо и через неделю, наверное, выпишется.
      Гагарин и Титов усиленно работают над дипломными проектами, рассчитывая окончить академию до 23 февраля, и поэтому настоятельно просят не отрывать их на поездки и встречи. А заявок много: только сегодня поступили приглашения в Мексику, Швецию и Польшу, были звонки из Ленинграда, Пензы и Нальчика с напоминаниями о приглашении космонавтов. Я делаю все возможное, чтобы поменьше отрывать их от дела, но часто получаю категорические требования от ЦК КПСС и Министерства обороны об участии космонавтов в съездах, конференциях, торжественных собраниях и различных встречах. Вот и сегодня получил распоряжение организовать встречу с американской делегацией и еще две встречи с иностранными корреспондентами. (Далее в рукописи приводится рапорт полковника Николаева - Ред.)
      "Командиру войсковой части 26266
      В 1967 году космонавты проводили большую пропагандистко-агитационную работу среди трудящихся в Советском Союзе и за границей.