Кульминация…
“А ты, наивный, рассчитывал, что пианино в лифт поместится???”
Coda…
“Я забыла – ты с майонезом ешь?” “Осторожно, тут все шатается, это ж не стол!!” “Кто-нибудь нальет, в конце концов???” “Пусть еще поварится…” “Устал?” “А помнишь?…” “Так, рюмка – не микрофон, долго держать не надо!”
“НУ!!! С НОВОСЕЛЬЕМ, БЛИН!!!”
Я сижу на чем-то таком, что по идее должно быть похоже на стул. Но я не жалуюсь, хотя и устал. Мне интересно. Я сижу за одним столом с людьми, которых знаю уже не один год, но никогда не видел их с такой стороны. Хотя, это я уже, пожалуй, просто прилег…
– Эй, Мишка! А ты почему водку не пьешь? – это Игорь, мой однокурсник. Вообще-то, в университете мы практически не общаемся. Бывает так, что как-то не о чем говорить. Но рассказать про него я могу много интересного.
Время от времени на парах мне “счастливилось” сидеть перед Игорем и полтора часа спиной слушать его оживленную болтовню с соседом по парте. Собственно, эта лекция была из разряда “ни к чему не обязывающих”. Это понимали все. Но больше всех, кажется, сам лектор. Поэтому по всей аудитории велись неторопливые, плохо скрываемые беседы, а на задних рядах – в месте, где я провел большинство своих студенческих лет, – как обычно, царил дух полной непричастности ко всему происходящему.
Разговор Игоря и его соседа заходит, как и должно быть, о женщинах.
– Эхх, вот правду говорят, – сокрушается Игорь, – “чем больше женщину мы любим, тем меньше времени на сон”…
– Это точно, – неуверенно поддакивает собеседник.
– Опять не выспался я, – жалуется Игорь.
Сосед многозначительно выдерживает паузу, явно ожидая продолжения рассказа. Игорь не торопится. Игорь знает, как заинтересовать собеседника. Он зевает, лениво скребет затылок, еще раз зевает. Наконец открывает рот:
– Опять до трех часов в приставку рубился…
Я медленно сползаю под стол…
– Нет, Игорь, спасибо! Не сегодня!
– Ну как хочешь! Я вот тогда Сереге предложу…
Разумное решение – Серега точно не откажется.
Вообще, терпеть не могу, когда меня заставляют пить. Особенно водку. Больше всего бесят аргументы типа “ты не мужик, что ли?” Один раз я почти выбросил с балкона 8-го этажа одного такого настырного по имени Толик. В последний момент его спасли очаровательные девушки, которые в первый раз в жизни увидели меня со зверским выражением лица. Вместо него с балкона сорвался маленький котенок, которого Толик напоил водкой вместо меня. Урод! Как ни странно, котенок выжил, вырос и даже оставил потомство. Правда, говорят, что очень неадекватно реагировал на попытки угостить его чем-либо алкогольным.
Но Серега – это другой разговор. Серега от водки не откажется. Серега вообще мало от чего отказывался. И когда его позвали на туристический слет, он тоже согласился.
Серега и сам прекрасно понимал, что у него довольно серьезные проблемы в общении с людьми. Что его глубокие психологические комплексы не позволяют ему нормально сосуществовать с себе подобными. Его плюс в том, что он старался от этих комплексов избавиться, погружаясь в непривычную для себя среду – в среду активного, плотного общения. Но несмотря ни на что, открывая дверь непрошеным гостям, он из раза в раз продолжал произносить свое коронное: “Чего надо?”
На турслете Серега отличился как нигде. Пожалуй, это было самое яркое его появление на публике.
Туристы (или как они сами себя называют – “турье”) вообще народ странный. Люди, привыкшие к специфическому комфорту, муравьям в гречневой каше, общественному туалету под ближайшим кустом, ночному переворачиванию с бока на бок по команде. Побывав раза три на подобных сборищах, я раз и навсегда решил, что данный вид употребления алкоголя – не для меня. Мне проще дома, за столом, из индивидуального бокала, уж извините. Но в тот самый исторический момент, когда Серегу отправили за хлебом, я присутствовал.
Дело в том, что слет проводился в черте города, в лесном массиве, впрочем, довольно далеко от жилых зон. Иллюзия ухода далеко в лес, вплотную к границам обитания диких зверей, могла создаться только лишь у впечатлительных первокурсниц, которых впервые затащили на подобное мероприятие с целью… Ну разве непонятно с какой целью?:-)
Отдав команду “готовить ужин”, наш руководитель вдруг обнаружил, что, несмотря на педантичную подготовку, все же забыли взять с собой хлеб. Туристу без хлеба нельзя. Во-первых, нет такого эффекта насыщения. А во-вторых, впечатлительные первокурсницы соблазняются более охотно, если в программу мероприятий включить такую романтическую процедуру как превращение хлебных ломтиков, наткнутых на обтесанные палочки, в непригодный для еды уголь. В общем, трагический срыв развлекательной программы налицо.
Поэтому оперативно в ближайшую торговую точку был отправлен Серега. Обычно в такие пробежки отправляются наименее ценные члены команды, которые не приносят совершенно никакой пользы – ни палатки ставить не умеют, ни готовить, ни дрова пилить, ни тяжести таскать. Но, почувствовав неладное, я вовремя исчез из поля зрения руководителя. Как-никак, к тому времени я уже не был новичком. Поэтому пришлось отправить Серегу.
По самым пессимистичным прогнозам, путь туда и обратно должен был занять час. Серега отсутствовал все три. Ужинали без него. Более того, была объявлена чуть ли не тревога, и мы бы отправились его искать, если бы он не появился еще в течение получаса. В конце концов, всякое случается.
Идти на поиски не пришлось. Серега объявился сам. Уставший, голодный и весьма довольный собой. Но без хлеба.
– Ты, блин, где был?
– За хлебом ходил.
– Почему так долго?
– Заблудился.
– А где хлеб?
– Нет.
– Что, в магазине хлеба не было?
– Нет, собакам скормил. Чего они там бродят, голодные. Жалко!
Немая сцена. Обломилась романтика. Придется первокурсниц еще раз с собой тащить…
…
Знаете, если честно, то редко подводящая меня интуиция подсказывает, что именно в этом месте пора заканчивать эту главу. Но проблема в том, что я не знаю как, потому что в тот раз Игорю все же удалось убедить меня в необходимости выпить пару-тройку стопочек водки. Поэтому окончание того вечера помнится мне достаточно расплывчато. А после Серегиного дружеского визита к собакам мне каким-то чудом все же удалось охмурить одну из впечатлительных первокурсниц без применения хлебоподжарочной процедуры. Но об этом умолчу. К тому же особа попалась на редкость неромантичная.:-)
@@@
– Михаил Камалеев не является студентом нашего университета…
В злополучно известном кабинете №12 военного комиссариата Заволжского района г. Ульяновск стоял внезапно побледневший молодой человек, годный к строевой воинской службе, и тщетно пытался отделаться от нахлынувшего на него желания.
Желания кого-нибудь убить.
Резким взмахом правой ноги, обутой в зимний военный ботинок с толстой подошвой, сокрушить челюсть жертвы. Броситься на повалившееся тело, впиться одной рукой в горло, а другой – резко опустить на череп что-нибудь вроде пожарного топорика. Так, чтобы жертве показалось, что ее тело бросили в багажник авто, а крышку резко закрыли. Потом встать, обвести взглядом оставшихся, трусливо вжавших головы в плечи, и сказать: “Вас я прощаю…” Затем злобно рассмеяться и тихо прошептать: “Я передумал!”
Этим кровожадным молодым человеком был я.
Больше всех смерти заслуживало это свиноподобное существо в военной форме, отзывавшееся на кличку “товарищ майор”, которое сидело, отгородившись от меня обшарпанным столом, и издевательски улыбалось:
– Косить надо уметь, Камалеев! Я таких мудаков за версту чую, понял? Так что давай, вещички собирай – и во Владивосток.
– Пошел на х…й! – ответил я.
Лицо туши покраснело, скулы задвигались, оно начало что-то орать. Слушать весь этот бред я не стал. Я развернулся, растолкал впавших в столбняк других посетителей кабинета, и направился к выходу.
– Стаайааааать, сука!!! Вернуться, я сказал!!! – неслось мне вслед. Судя по звукам, туша пыталась встать из-за стола и пуститься за мной в погоню. Думаю, не последнюю роль в неудаче предпринимаемых ею попыток сыграло молчаливое одобрение присутствовавших при всей этой короткой драме, сыгранной по моему сценарию, других призывников.
Честно говоря, я не рассчитывал на то, что меня выпустят из здания. Я даже предположить себе не мог дальнейшего расклада. Я просто уходил.
“Я отходил спокойно, не прятался – не вор…” Спустился по лестнице, прошел через холл, вертушку, толкнул дверь, толкнул другую дверь, вышел на крыльцо, “стрельнул” сигарету, закурил и двинулся в сторону троллейбусной остановки.
Вопрос, вертевшийся в моей голове на протяжении всего этого дня, трудно перевести на человеческий язык. Самым близким будет что-то вроде “какого хрена?”
План действий вырисовывался четко. Сейчас нужно срочно ехать в университет, идти в деканат и требовать объяснений. Скорее всего, это ошибка. Они проверят документы, всплеснут руками, скажут “какжетак” – и все будет ок. А если нет? Дальше мысль выделывала кульбит, подворачивала ногу и неловко вываливалась на проезжую часть, где ее уже поджидал так удачно проезжавший мимо трактор “Беларусь”…
Меня же поджидала закрытая на замок дверь университета, на которой трепыхалось наспех написанное объявление: “В связи с аварийной ситуацией – прорывом труб системы водоснабжения – до 3.11. с.г. отменяются учебные занятия и другие плановые мероприятия, бла-бла-бла”.
Вам действительно интересно знать, что именно я произнес тогда?! Да и вообще, мне лично любопытно другое – многих ли студентов, танцующих под дождем чечетку на пустой автомобильной стоянке, видело здание моего университета?
Впрочем, история закончилась довольно просто. Вечером того же дня я позвонил на домашний телефон декану факультета, обрисовал в мрачных тонах всю ситуацию. Он пообещал на следующий же день позвонить в военкомат, подтвердить факт моего обучения, а как только возобновится работа деканата – выдать официальную справку. Поскольку никто меня на самом деле не отчислял.
В чем, собственно, я ни минуты не сомневался.
Несмотря на постоянно возникающие в моей жизни казусные ситуации, все же будет несправедливо, если я скажу, что я невезучий человек. Вовсе нет. Просто время от времени кто-то там на небесах, расставляющий знаки на наших жизненных дорогах, штрафует меня за превышение скорости и проезд на красный свет. Видимо, я слишком часто игнорирую сигналы мудрого регулировщика, гораздо точнее меня разбирающегося в сложных запутанностях развилок скоростных магистралей. С другой стороны, должны же быть и негативные примеры? Чтобы другие смотрели и учились.
Главное, чтобы права не отобрали… Жить-то, все-таки, интересно!
@@@
Жить интересно – это факт!
И в Вашей жизни что-то изменилось, правда?
Ну, по крайней мере, Вы прочитали две части этой книги. Теперь Вам известно, чем я занимался последние 24 года своей жизни. Хочется еще – читайте дальше…
Мало?
Сейчас будет третья часть… Скучно не будет – обещает моя жена!
Вы не ожидали, что у меня есть жена? Это Ваши проблемы…
Много?
А Вам не жалко тех денег, что Вы потратили на ее покупку?
Жалко??!!
Это Ваши проблемы…
ЧАСТЬ 3
@@@
С точки зрения самого обыкновенного сотрудника среднестатистического московского офиса, категорическое наступление весны – это изощренная пытка.
Эта ежедневная демонстрация невероятной лояльности многочисленному начальству…
Этот непрекращающийся акт садизма…
Этот допрос с пристрастием, так искусно испытывающий прочность корпоративного патриотизма…
Этот навязчивый соблазн сейчас же, в эту же минуту, вскочить с кресла и вынести свое жаждущее солнечной ласки тело на улицу, с легкостью отметает логичные доводы разума, что сегодня четверг, а недельный план не выполнен и наполовину. А это значит, что если сейчас не взять себя в руки и не сосредоточиться, то можно запросто лишиться недавно обещанной прибавки размером в два изображения Франклина. Какой к черту план, когда по всем центральным улицам Москвы (а ощущение такое, что все улицы – центральные!) ходят жаждущие именно твоего общения наивные второкурсницы! В распахнутых настежь пальто и узких джинсах. Никуда не спешащие. И с легкостью принимающие твое коварное предложение выпить по бутылочке пива.
К черту план! В любом случае, на другом конце раскаленной весенней истомой телефонной линии сидит такой же офисный пленник. Так же, как и ты, пожизненно приговоренный к восьмичасовому ежедневному заключению. И ему, так же, как и тебе, собственно, совершенно наплевать, что компания, в которой ты работаешь, – лидер в производстве каких-то там товаров в среднем ценовом сегменте. И что запущенная недавно новая модернизированная производственная линия позволяет тебе от лица всей компании гордо гарантировать бесперебойную работу ваших устройств в течение доброго десятка лет.
Поверь, ты не плохой продавец. И товар, выпускаемый твоей компанией, действительно лучший. Просто на улице – середина апреля, старик! И твой собеседник одобрительно поддакивает тебе в трубку исключительно автоматически, благодаря приобретенному за годы сидения в офисном кресле профессионализму. Он не слышит тебя. Он сам уже давно мысленно там, где-то на центральных улицы Москвы, где ходят жаждущие именно его общения наивные второкурсницы. В распахнутых настежь пальто и узких джинсах…
Это я – профессиональный бездельник, идейный раздолбай – могу спокойно, совершенно не заботясь о выполнении планов и отношении начальства, в самый разгар рабочего дня сидеть целых два часа за уличным столиком в Макдональдсе на Пушкинской. Сидеть, читать свежие “Ведомости”, ждать пока растает молочный коктейль. Щуриться на солнце и разглядывать проходящих мимо наивных второкурсниц, которые никуда не спешат.
Сейчас должен приехать Торин. Тоже крупный специалист в области ничегонеделания. Правда, теоретик.
Мы не виделись с того самого момента, когда я, взъерошенный и похмельный, умчался на фирменный поезд “Москва – Ульяновск” так и не узнав, для чего же ему все-таки кактус.
Теперь вот он опаздывает уже минут на 20. Все в порядке. Мир бы, наверное, перевернулся, если бы когда-нибудь Женька пришел куда-либо вовремя. Но Торин не был бы тем человеком, тем самым милым и обаятельным человеком, если бы не его мелкие пороки. Которые, впрочем, на фоне моих прегрешений выглядят невинными детскими шалостями.
Лет восемь назад одним из его любимых развлечений было увековечивание фактов своего присутствия во всевозможных местах перманентным маркером. Надписи, оставляемые Женькой, жутко воняли чем-то спиртосодержащим и не стирались. Хитом того сезона стала внушительная надпись “Dim amp;Roll” на мониторе школьного компьютера, который минут семь загружался с пятидюймовой дискеты. Помните такие компьютеры? Учительница информатики, которую между собой все называли просто “Очки-дурачки”, очень долго орала что-то про порчу школьного имущества. И чуть ли не про пропаганду наркотиков. И про что-то там еще. Всю ее многословную истерику свел на “нет” один невозмутимый возглас Торина: “Ну что я могу теперь сделать, если это не смывается?”
Весь лифт в Женькином подъезде был расписан под “панк-хохлому”: анархическая символика, всяческие fuckoff’ы, mustdie’и, цитаты из культовых песен, а венчала все старательная надпись “Mike Camel amp; DJ E-Qualizer [это типа я и он] – живее всех живых!!!” Из-за этого принципиальная Торинская соседка, воспитанная в лучших традициях коммунального соседского сосуществования, объявила нам войну. Она не поленилась сходить в школу, узнала наше расписание. А затем каждый день встречала нас, выходящих из лифта на четвертом этаже, чтобы удостовериться, что и в этот раз мы пометили территорию. Поймав с поличным, она орала: “Плебеи! Уроды! Дегенераты! Гомосексуалисты! Фашисты!”, чем несказанно радовала нас. Каждый день мы узнавали о себе что-то новое. Однажды я все же не выдержал и послал ее куда надо. Прямым текстом. Вопли застряли булькающим клокотанием в старушечьем горле. Гордая хозяйка семи кошек лишний раз убедилась в том, что “у молодежи не осталось ничего святого”, и отправилась в свой зооуголок заливать горе. Валериановыми каплями, надо полагать.
Я же услышал сочувственный голос Торина:
– Поздравляю! Ты только что наладил классный личный контакт со своим будущим преподавателем политологии в университете!
Так, собственно, оно и было. Правда, ко второму курсу она уже успела меня подзабыть. Да и вообще – как можно не любить победителя вузовской олимпиады по своему предмету?:-)
Однако писанина в лифтах, впрочем, как и все остальное, к чему причастен гениальный мозг Торина, не была безыдейной. Он никогда бы не написал что-то вроде банального “Колян – лох”. Нет. Все, что “смазывало краску будней” окружающих нас обывателей, имело самую серьезную философскую базу.
Эта база базировалась на базисах “Концепции концептуального концептуализма”, созданной лично Ториным при моем скромном участии. И научная диссертация на тему “Влияние лунного света на рост телеграфных столбов”, и выпускное школьное сочинение о литературном суде 12-ти ежиков над Александром Блоком, и ремиксы на Nirvana, сделанные на детском синтезаторе “Соловушка”, и стихи о девочке в розовом платье, и… все многочисленное остальное, весь этот безумный креатив – это ККК.
Я не буду вдаваться в подробности. Хотя почему бы и нет? Основное положение “Концепции концептуального концептуализма” – отсутствие всякой концепции. Именно так. Главное – “отпускать чувства на волю” и “все напоказ, все наружу”. Оружие концептуального концептуалиста – перманентый маркер, печатный орган – любая пригодная для писания поверхность.
Именно на стене лифта, именно перманентным маркером Женька написал свои предсмертные слова, обращенные к девушке, которую он любил. И которая так жестоко, как только умеют это делать самовлюбленные пятнадцатилетние красавицы, поселила в Женькином сердце занозу неразделенной любви, обильно полив ядом неуверенности в себе. Женькин мягкий характер, несгибаемая решительность и расчетливый ум (вот такой он, Торин, противоречивый) нашли только один способ скрыться от страданий – навсегда раствориться в вечной печали, сохранив себя лишь в воспоминаниях друзей и родных. И, конечно же, оставшись вечным укором в Ее (назовем ее, например, Аней) памяти…
“Аня! После всего сказанного я вижу только один выход для себя – навсегда уйти из твоей жизни и памяти! Забудь меня! Будь счастлива!”
Говорят, что этот крик растерзанной души вызвал лишь кривоватую усмешку на Анином лице.
Я не ручаюсь за то, что приведенная цитата верна. Скорее всего, я переврал ее от начала до конца, но этому есть объяснение. Дело в том, что уже на следующий день стена лифта в Анином подъезде была тщательно очищена от темно-зеленых Женькиных каракуль. Правда, говорят, что на это ушло полведра ацетона. Лично я эту надпись так и вообще не видел. Ее содержание мне передал по телефону взволнованный голос Саши Фомина, сообщивший также, что Торина никто не видел уже два дня. В голову настырно лезла только одна мысль. Мрачная, жестокая. Опустошающая. Выжигающая изнутри…
Да уж… Эта моя дурацкая привычка рассказывать истории с конца, наверное, уже изрядно потрепала вам нервы. Поэтому – пока не поздно – я исправлюсь. Итак, история любви. С самого начала.
Лично я узнал все из первоисточника. Сам лично Торин рассказал мне все о своих чувствах и отношениях с Аней.
Глубокой ночью, в полной темноте, сидя в позе лотоса на кровати в одних трусах, Женька мучался вопросом:
– Как ты думаешь, это не слишком рано?
@@@
– Ты веришь в любовь с первого взгляда?
Вероятно, любой – даже самый тупой в мире – человек, догадался бы, что такие вопросы просто так не задают. Очевидно, я тупее. Я не понял.
И начал серьезно рассуждать на предложенную тему. Вообще, это мой конек – играть себя в предлагаемых обстоятельствах. Потому что быть собой легче всего. Хотя многие окружающие меня люди – абсолютное большинство – играют не себя, а “себя такого, какого хочет видеть жена (теща, соседи, мама, начальство, президент, хрен-знает-кто-еще)”…
– Ты веришь в любовь с первого взгляда? – спросила она, глядя мне прямо в глаза.
Мы сидели в кустах.
Впрочем, это совсем не то, о чем вы подумали. Подспудный смысл архитектурных изысков проектировщиков спальных районов настолько извращен, что даже самая невинная молодежная посиделка обязательно превращается в немыслимый разврат. По крайней мере, в глазах бабушек, сидящих возле подъездов. Впечатляющая, кстати, форма проведения досуга! Стоило ли целину осваивать ради того, чтобы так сидеть???
Итак, мы сидели в кустах. Кустарник, за которым не ухаживали уже пожалуй лет семь, окружал ряд скамеек, оформленный в стиле… Эээээ… В стиле, наверно, сложной организации внутреннего мира проектировщика. Подробное его описание сделает меня доктором психиатрии, а это мне, собственно, ни к чему. Поэтому, пожалуй, не стоит об этом.
Словом, ряд (точнее – совокупность расположения) скамеек был плотно окружен кустарником. Настолько плотно, что пробраться внутрь, не поцарапавшись, было невозможно. Впрочем, я был настолько худым, что мог ходить, наверное, между дождевыми струями, а не то, что между порослями кустарника.
Мы сидели в кустах, и создавалась полная иллюзия изоляции от внешнего мира. Хотя, конечно же, на нас можно было запросто плюнуть с восьмого этажа близлежащего здания. И уж нет сомнений, естественно, что любая малолетняя дура-сплетница из нашей школы, живущая чуть выше середины здания, могла назавтра рассказывать всем заинтересованным: кто, сколько, в каких позах… Ну и так далее…
Несмотря ни на что, находились смелые, которые даже детей зачали в этом кустарнике… Хм…
– Ты веришь в любовь с первого взгляда?
Ее звали Таня. Так же, как мою маму. Видимо, это и определило весь дальнейший исход наших отношений. Я очень люблю свою маму. Но быть ее мужем – боже упаси!!! Поэтому, видимо, у Тани не было шансов изначально.
В кустах мы сидели не одни. С нами рядом находился Торин, который в то время переживал самые острые моменты своего романа с Аней, о чем вам только лишь еще предстоит прочитать. (Гы-гы! Типа авторский замысел и все такое!!:-))
Торин лежал на скамейке, закинув ногу на ногу, делая вид, что все происходящее его не касается. Хотя, возможно, он представлял себя неким высшим существом, никак не реагирующим на внешние обстоятельства. В то время он читал “Розу мира”, и заодно изучал буддизм. В общем, был подкованным по части отстраненности от имеющего место быть вокруг парнем. Впрочем, возможно, что он просто не нашел в себе силы оставить нас наедине. Похмелье, как-никак:-).
Таня была привлекательной девушкой. Даже, пожалуй, красивой. И, по крайней мере, не глупой. Но, несмотря на это, вокруг наших отношений было столько “но”, что я просто не мог предположить ничего более существенного, чем… Чем что??? Фиг его знает! Мне нравилось с ней общаться, но не более того. Хотя, как гласит легенда, мы однажды провели вместе с ней ночь. Абсолютно серьезно – ночь с 1 на 2 июня 1996 года.
Я оканчивал школу, и в этот день мы писали выпускное сочинение. А Таня праздновала свое, кажется, пятнадцатилетие. Я, естественно, был в числе приглашенных, но – по весьма веской причине – явился на праздник позже всех. Дело в том, что мои родители сочли празднование сдачи (успешной – а в этом никто и не сомневался!!!) первого выпускного экзамена гораздо более значимым событием, чем мое присутствие на дне рождения “какой-то там” девушки. Тогда я еще слушался своих родителей беспрекословно…
Итак, я явился на Танин день рождения поздно. По крайней мере, позже всех остальных. В любом случае, кое-кого уже просто складировали на полу в спальной комнате родителей:-). Поздравил, сказал тост, выпил… Ну и…
Ну и, собственно, обнаружил, что некоторые из присутствующих уже просто начали расходиться.
В конечном итоге мы остались вдвоем. Сначала одни в квартире, а потом, когда вернулись ее родители, – в подъезде. Под предлогом “пошли погулять”.
Гуляли мы всю ночь. Довольно мило, кстати, гуляли. Но…
В общем, надо думать, что я ее разочаровал. Но – ее желание быть моей нисколько не уменьшилось. Блин, ну почему всегда так???
На утро, конечно же, родители закатили мне истерику и не взяли на дачу (чему я был бескрайне рад, к слову).
А Таня…
А Таня пошла в атаку с другой стороны:
– Ты веришь в любовь с первого взгляда?
Вообще, если честно, то нет. Но разве я мог сказать такое девушке?
Я!
Я – желающий казаться суперпуперкрутонавороченным! Я – желавший любви, страдающий от неразделенной страсти (вспомните N.), мечтавший о… О… О чем-то таком, что нельзя назвать словами!!! (Фу! Какая банальность!!! Рыдай, профессура Литературного института!!!)
И я пустился в длиннейшие рассуждения о том, о чем рассуждать в принципе нельзя… О том, что можно только чувствовать и ощущать… О том, что переполняет сердце и не дает дышать…
Даже Торин, лежавший на спине, закинувший ногу на ногу, грустно открыл глаза, посмотрел внимательно на меня и сказал:
– Камалеев! Пошли домой, а? Что ты несешь???
Таня же, выслушав мой монолог, больше никогда не пыталась поговорить со мной о любви, о страсти, даже о вечном. После того разговора мы много раз общались, но…
Но единственное, что произошло потом, был ее разговор с моей сестрой, когда они случайно столкнулись где-то.
– Твой брат – такой дурак! Такой дурак! Я его так любила! Так любила!
– Сама ты дура! Любила бы – добилась бы!
…
Знаете, я так люблю свою сестру!!! Машка, ты – СУПЕР!!!
@@@
Глубокой ночью, в полной темноте, сидя в позе лотоса на кровати в одних трусах, Торин мучался вопросом:
– Как ты думаешь, это не слишком рано?
Темнота, повторюсь, была полнейшей. Какой-то рыхлой. Скорее даже – вакуумной. Днем было неимоверно жарко, и даже сейчас – в половине первого ночи – спать не представлялось возможным.
Нас с Женькой отправили на дачу моих родителей. Ежедневно наблюдать за нашим пост-абитуриентским летним бездельем в пышущем раскаленным асфальтом городе моя мама просто не смогла. Снабдив необходимым запасом еды и воды, она выслала нас за 25 км от города под ненавязчивый контроль бабушки Маши. Которая, впрочем, была безудержно этому рада. Официальный мотив дачной ссылки: что-то вроде “здоровье поправить, сил набраться”.
В моем здоровье нашли два изъяна: слабое зрение и невероятную худобу (ни то, ни другое, к слову не смог исправить никто). Каждое утро начиналось с развлекухи для Торина, экзекуции для меня. Бабушка, четко следуя письменной маминой инструкции, каждое утро скармливала мне целую алюминиевую миску тертой моркови с сахаром. После чего моему слабохольному желудку предстояло пережить еще и нашествие полутора десятков свежеиспеченных блинов. Невероятно вкусных, но – несмотря на это – просто физически не помещающихся во мне. Торин же, худобой и отсутствием аппетита никогда не страдавший, уминал свою порцию блинов еще во время моего унылого ковыряния ложкой в моркови. И принимался за мои. Так что, за все время нашей дачной ссылки я успел съесть то ли пять, то ли семь штук. Чему, в принципе, был рад.
В целом же, наш день особым разнообразием не отличался. И в перерывах между завтраком/обедом/ужином мы либо валялись на берегу речушки, протекающей неподалеку, либо спасались от жары в прохладной тени дома, читая или разговаривая о чем-нибудь.
По ночам же, когда спать все равно не хотелось, разговоры сворачивали на girls-and-boys-тему.
В первую же ночь Торин выпалил все свои романтические секреты. Ну, т.е. те, которые я еще просто не знал. В первую очередь, естественно, про Аню.
Женька сидел на соседней кровати, но я мог лишь слышать его. Видеть что-либо дальше края собственных ресниц не удавалось. Только что мне было поведано о бурных страстях, разыгравшихся всего за пару недель до этого. Даже не дав как следует переварить свалившееся на меня знание, Торин уже мучил себя, а заодно и меня, вопросом:
– Как ты думаешь, это не слишком рано?
Речь шла о подарке, дорогом и изящном, который он собирался преподнести Ане в честь… Ну там… Ну, короче, просто хотел ей что-нибудь подарить. Дорогое и изящное.
У каждой девушки есть свой собственный образ идеального мужчины. Для кого-то это образ, нарисованный мамой и всяческими родственницами. Кто-то черпает познания об идеале со страниц глянцевых журналов. Кто-то – из порнографических фильмов. Кто-то – из рассказов подруг. Редко-редко кто-то влюбляется в романтических литературных героев. Такие, к слову, изначально обречены на полнейшее одиночество. Ведь даже мой любимый персонаж – Адриан Моул, лестерский неудачник. Что уж говорить об основной массе мужского населения, зачитывающихся всяческими книгами типа “Кондор – повелитель дури”…
Отдельного упоминания достойны девушки, влюбленные в киноактеров. Несчастные! Дай бог им никогда не встретиться со своим кумиром лично! Ведь в этом случае их ждет тупое жвачкоподобное общение на уровне “круто, что ты знаешь, как зовут Тарантино, крошка!”
А ведь есть еще влюбленные в Диму Билана…
Конечно же, в природе в чистом виде не встречается ни один из вышеперечисленных видов. Как правило, представление среднестатистической девушки о мужском идеале есть микс из всего того, что предлагают нам масс-медиа. И в результате…
В результате девушка ждет, что когда-нибудь совершенно случайно на улице рядом с ней остановится белый (красный, черный) BMW (Mercedes, Cadillac) с красавцем типа Джонни Деппа (Дэвида Бэкхема, Дарена Хейза) за рулем и скажет: “Крошка (малышка, детка), что ты делаешь сегодня вечером (завтра в обед, в ближайшие десять лет)?” Она никогда не будет знать, что такое покупать картошку на рынке, экономить, пропалывать грядки на даче и т.д. В общем, типичный бред типичной воспитанницы отечественного телевидения…
