Празднество в честь гостей, прибывших весьма неожиданно, но тем не менее оказавшихся столь желанными, словно их давно и с нетерпением ждали, продолжалось весь день и закончилось только поздно ночью, уже при свете костров. Перемены блюд следовали одна за другой. На широких пальмовых листьях гостям подносили тушки птиц, зажаренных на вертелах и обсыпанных местными ароматными травами, мясо, по вкусу похожее на свинину, запеченное со сладким картофелем, свежие фрукты и только что испеченные лепешки, отварную рыбу в прозрачном душистом бульоне и омаров, которые не далее как полчаса тому назад разгуливали себе преспокойно по морскому дну, даже и не думая о том, что им суждено стать украшением стола на чужом пиру. После диетического больничного питания оба бывших пациента кипешминской больницы отъедались вволю.

Трапеза проходила в сопровождении пения островитян, тянувших одну и ту же бесконечно длинную мелодию, то ускоряя, то почти останавливая темп. Когда песня становилась более темпераментной, в центр круга, образованного пирующими, со страшными криками выскакивали несколько воинственно раскрашенных островитян. Размахивая руками и высоко подбрасывая согнутые в коленях ноги, они носились по кругу, громко выкрикивая что-то весьма агрессивное. Затем мелодия успокаивалась, становилась более медленной, и на площадку, ритмично покачивая бедрами, выходили девушки в юбках из белых перьев, разлетающихся в стороны в ритме танца.

Глядя на все это, Цетлин окончательно утвердился во мнении, что жизнь прекрасна и удивительна.

Глава 9

Следующий день был посвящен изучению местности. Экскурсия проходила в сопровождении троих взрослых островитян и веселой стайки ребятишек.

Остров оказался не слишком большим. Почти в самом центре его возвышался потухший вулкан с двумя черными пиками скал на вершине. Поднявшись по склону, путешественники увидели темно-синее, похожее в неподвижности своей на слюдяную пластинку озеро, лежащее в неглубокой чаше кратера. По берегам озера шелестели заросли высокого тростника.

С вершины вулкана можно было окинуть взглядом весь остров, покрытый зеленью тропической растительности, с желтой каймой песка вдоль берега и бесконечной, сливающейся с небом, синевой океана.

Что-то старательно объясняя гостям, островитяне размахивали руками и тщательно артикулировали свою речь. Но Сейт, как ни старался, не мог найти с ними общего языка.

Гораздо быстрее это получилось у Цетлина, который вполне сносно объяснялся с островитянами на языке жестов и даже пытался повторять за ними отдельные слова, чем неизменно приводил своих учителей в неописуемый восторг.

Спустившись с горы, путешественники вместе с провожатыми направились на побережье, где по просьбе Цетлина для них устроили смотр островного флота.

– Эти лодочки годятся только для каботажного плавания вокруг острова, – сделал свое заключение Сейт, взглянув на узкие долбленые каноэ, которыми островитяне пользовались для рыбной ловли.

– А позвольте полюбопытствовать, куда вы собрались плыть? – ехидно поинтересовался Цетлин.

– В Европу! – рявкнул в ответ Сейт.

– Не горячись, Жан-Поль, – Цетлин успокаивающе похлопал приятеля по плечу. – Что толку от того, что мы будем кидаться друг на друга. Давай исходить из реальных условий. Судя по всему, мы оказались в XVII веке, где-то в Полинезии… Кстати, а где находится Полинезия?

– В Тихом океане, – ответил Сейт.

Цетлин присел на корточки и пальцем начертил на песке контуры материков. Аборигены, тут же обступившие его со всех сторон, с изумлением и восторгом следили за его действиями.

– Вот – Тихий океан, – Цетлин ткнул пальцем между контурами Америки и Азии. – Ты можешь показать, где мы находимся?

– Нет, – угрюмо ответил Сейт.

– Ну, нет так нет, – не стал настаивать Цетлин. – Значит, мы находимся на одном из островов Тихого океана, который, скорее всего, еще не открыт мореплавателями. Ты желаешь оказаться в Европе. Отлично! Я тоже не против! Вопрос только в том, как мы туда попадем?

– Не знаю, – раздраженно дернул плечом Сейт. – Но надо же как-то отсюда выбираться!

– Как? – беспомощно развел руками Цетлин. – Изобрести самолет?

– Можно построить плот!

– И что дальше? Это же океан, а не пруд! Тебе приходилось плавать по океану на плоту? Скажи мне хотя бы, в какую сторону ты собираешься плыть, Тур Хейердал?

– Но нельзя же просидеть здесь до конца жизни! – в отчаянии всплеснул руками Сейт.

– А почему бы и нет? – недоумевающе посмотрел на него Цетлин. – Я лично совсем не против! Климат здесь благоприятный, народ – дружелюбный… – заметив выражение глухой ярости на лице своего спутника, Цетлин сделал паузу, после чего повернул разговор в несколько более обнадеживающее русло. – XVII век – эпоха Великих географических открытий. Может быть, через пару лет наш остров откроют какие-нибудь испанцы или голландцы. Вот тогда и махнем в Европу! А пока можно посвятить себя изучению жизни аборигенов, чтобы написать потом ученый труд.

– Я не этнограф, чтобы изучать жизнь аборигенов! – не сдержавшись, снова закричал Сейт. – Я инспектор Департамента контроля за временем!

– В таком случае могу предложить тебе заняться организацией системы безопасности острова, – тут же нашел выход из положения Цетлин. – Не исключено, что на него могут высадиться пираты…

– Ты можешь говорить серьезно? – с тоской посмотрел на своего спутника Сейт.

– Куда уж серьезнее? – усмехнулся Цетлин. – Если бы даже мы не утопили темпоральный модулятор, то вряд ли нам удалось бы запустить его еще раз. Можно сказать, что мы счастливо отделались. Сидим здесь на солнышке, сытые, никем не обиженные. А могли бы сейчас рыб кормить, окажись мы чуть подальше от острова. Хоть этому мог бы порадоваться! Для тебя большая разница, где прозябать – здесь или в XX веке, в Кипешме? Заявляю тебе авторитетно: здесь лучше! Атмосфера здоровее. Что мы можем предпринять, чтобы выбраться с этого острова или из этого времени? Мне лично ничего дельного в голову не приходит. Если тебе удастся что-то придумать, клянусь, я буду помогать тебе со всем усердием, на какое способен! В конце концов, если ты действительно инспектор Департамента контроля за временем, то я – просто художник.

– Хорошо, Михаил, давай не будем ссориться, – уже более спокойно, понимая, что и в самом деле погорячился, произнес Сейт. – Должно быть, я хуже тебя адаптируюсь к новым условиям.

– Ладно, чего уж там, я тоже наговорил лишнего, – Цетлин оглянулся на островитян, которые, рассевшись на песке, с интересом наблюдали за перепалкой двух белых пришельцев. – Пошли-ка в деревню, ребята! Что-то я проголодался. Что у нас сегодня на обед?

Глава 10

Цетлин действительно обладал уникальными адаптационными способностями. На третий день своего пребывания на острове он, как все остальные, стал носить поверх красных трусов короткую юбочку из травы. Через неделю он уже мог вполне сносно объясняться с островитянами на их языке. А к концу второй недели решил, что неудобно так долго злоупотреблять гостеприимством Старосты, в доме которого они с Сейтом жили с момента своего появления на острове, и с помощью островитян приступил к строительству собственного дома.

Сейт, похоже, тоже начал понемногу привыкать к мысли, что, хочет он того или нет, придется какое-то время пожить на острове. Чтобы хоть чем-то себя занять, он тоже присоединился к строительству. Если раньше Цетлин приводил в восторг местных жителей своей бородой и способностью произносить слова на понятном им языке, то теперь Сейт поверг их в благоговейный трепет, применив на практике свой пси-преобразователь, с помощью которого можно было не только раскалывать камни и валить деревья, но и выполнять более тонкую работу, вплоть до снятия аккуратной полупрозрачной стружки и полировки поверхности. Цетлин хотел было даже украсить косяк дверного проема резным орнаментом в традиционном русском стиле, но, выяснив, что работа с пси-преобразователем требует определенных навыков и немалой сноровки, временно отказался от своей затеи.

После торжественно отпразднованного новоселья Цетлин заявил, что не может и далее даром есть свой хлеб, и, переговорив с местными мужчинами, отправился с ними на рыбную ловлю.

Его высадили на берег через полчаса, бледного и едва держащегося на ногах.

– Увы, я не моряк, – только и смог сказать он в свое оправдание, прежде чем рухнуть на песок.

Впрочем, приступ морской болезни вскоре миновал, и Цетлин, скрываясь от насмешливых взглядов вернувшихся с уловом рыбаков, ушел бродить по склонам вулкана. С собой он прихватил пси-преобразователь Сейта, сказав, что собирается попрактиковаться в обращении с ним.

Вернулся он поздно вечером в весьма приподнятом расположении духа. На вопрос Сейта, чем вызвано такое хорошее настроение, Цетлин загадочно улыбнулся и ответил, что пока это секрет.

На следующее утро он снова ушел, прихватив с собой еду и пси-преобразователь, и вернулся только под вечер, когда уже начало темнеть.

Так продолжалось несколько дней.

Однажды, вернувшись домой раньше обычного, Цетлин пригласил Сейта прогуляться на следующий день вместе с ним.

Утром Сейт наконец-то увидел, чем занимался его приятель целую неделю.

Среди зарослей низкорослого кустарника, прижавшись спиной к склону горы, стоял вырезанный из серого вулканического туфа пятиметровый идол. Это было очень условное изображение человека. Длинное продолговатое тело без плеч, по бокам которого обозначены руки. Плоские ладони с длинными пальцами сложены на животе. Прямо на плечи, без намека на шею, водружена цилиндрическая голова с вытянутым вниз подбородком и плоской, как будто срезанной макушкой. Уши с отвислыми мочками плотно прижаты к голове. Прямой нос с вывернутыми африканскими ноздрями, такие же широкие, плоские африканские губы. Два глубоких провала на месте глаз, очерченные сверху одной широкой надбровной дугой. Фигура казалась удивительно спокойной и одновременно как будто державшейся настороже. Отсутствие у нее глаз производило впечатление некой потусторонней отрешенности, нездешности.

Сейт долго задумчиво глядел на идола.

– У меня такое чувство, что я его где-то видел, – задумчиво произнес он, проведя пальцами по подбородку, на котором у него уже начала кудрявиться короткая бородка.

– Конечно, видел, – довольно улыбнулся Цетлин. – Я воспроизвел по памяти одну из статуй с острова Пасхи.

– Точно! – хлопнул ладонью о ладонь Сейт. – Я ведь сотни раз видел их по визору! Тебе доводилось бывать на острове Пасхи? – вопрошающе посмотрел он на Цетлина.

– Я ни разу в жизни не покидал просторов моей необъятной родины! – с напыщенной гордостью выдал скульптор. – Тоже по телевизору видел, фотографии в книгах… Ну и как ты оцениваешь мою работу?

Сейт еще раз внимательно осмотрел статую.

– Честно говоря, я не вижу смысла в копировании, – не очень уверенно произнес он.

– Чудак ты, – усмехнулся Цетлин. – Я же сделал этого идола просто для практики, чтобы освоиться с новым инструментом. Работать с пси-преобразователем, скажу я тебе, одно удовольствие. Сам все делает за тебя, нужно только четко представить, что именно ты хочешь получить в итоге. Вторую такую статую я смог бы вырубить из камня всего за полдня! – воссоздавая состояние легкого аффекта, Цетлин поцеловал коробку пси-преобразователя. – Кстати, аборигены, не в пример тебе, чрезвычайно высоко оценили мое творчество, – добавил он со сдержанной гордостью скромного гения. – Староста даже спросил, не имею ли я возражений против того, чтобы эта статуя украсила одно из священных мест острова. Ты видел их, это те самые каменные плиты, которых полным-полно по всему берегу.

– И как ты к этому отнесся? – с серьезным видом спросил Сейт.

– Я, конечно, не против, – Цетлин застенчиво потупил взгляд. – Статуя и в самом деле удалась. Только как дотащить такую громадину до берега?

Сейт внимательно осмотрел идола со всех сторон и даже похлопал его ладонью по животу, после чего сказал:

– Пожалуй, я мог бы помочь с транспортировкой.

– Ты? – удивленно посмотрел на него Цетлин. – Каким образом?

– Увидишь, – Сейт загадочно подмигнул приятелю и взглядом указал на группу ребятишек, которые, как всегда, увязались следом за странными чужаками. – Пошли кого-нибудь из них в деревню. Пусть приведет с собой Старосту и еще человек десять мужчин.

– Посильнее? – спросил Цетлин.

– Поумнее, – усмехнулся Сейт.

Цетлин юмора не оценил.

Подозвав к себе голого мальчонку лет семи, он, медленно и тщательно подбирая слова, стал объяснять посыльному, что от него требовалось. Под конец он показал ему две пятерни с растопыренными пальцами. Мальчик быстро закивал головой, что-то крикнул своим друзьям и через мгновение скрылся в кустах.

В ожидании подмоги Цетлин и Сейт устроились в тени у подножия истукана. Сейт сорвал травинку и, сунув ее в угол рта, блаженно зажмурился. Он ждал расспросов Цетлина, но тот изо всех сил сдерживал себя, старательно фиксируя на лице выражение полного безразличия. Но хватило его ненадолго.

– Все-таки как ты собираешься тащить к берегу этого истукана? – непонимающе развел руками Цетлин. – В нем же тонн двадцать веса.

– Когда используешь психотехнику, вес груза, который ты собираешься переместить, не имеет значения, – ответил, чуть приоткрыв глаза, Сейт. – Главное – создать достаточное по объему пси-поле. В этом мне и должны помочь аборигены.

Цетлин недоверчиво посмотрел на Сейта, затем перевел взгляд на каменного идола.

– Думаешь, островитяне владеют пси-техникой?

– От них этого и не потребуется, – ответил Сейт. – Пси-поле есть у каждого человека, независимо от того, знает он об этом или нет. Но, к примеру, твое пси-поле для передвижения статуи использовать нельзя.

– Это почему же? – обиженно насупился Цетлин.

– Да потому что ты не веришь в то, что ее можно сдвинуть с места. А аборигенов, с их детской непосредственностью и верой в чудеса, убедить в этом не составит труда. Убеждать, кстати, придется тебе.

– Как же я смогу их в этом убедить, если и сам не верю?

– Скажи им, что я великий колдун, – предложил Сейт.

Цетлин не успел ничего ответить. На тропинке, петляющей меж зарослей густого кустарника, показался Староста. Следом за ним тянулась цепочка островитян, которых оказалось никак не меньше двадцати человек, – все как на подбор молодые крепкие мужчины.

– Десяти будет вполне достаточно, – сказал, быстро поднимаясь на ноги, Сейт. – Остальные пусть отойдут в сторону, иначе они будут только мешать.

Цетлин перевел слова Сейта Старосте.

Среди островитян тут же разгорелся оживленный спор. Все одновременно кричали и махали руками друг на друга. Ни один из них не желал уступать другому право участвовать в передвижении статуи. В конце концов Старосте пришлось применить власть. Отобрав по собственному усмотрению десять человек, он взмахом руки отогнал остальных прочь. Сделав это, Староста подошел к Сейту и что-то сказал. Сейт, все еще плохо понимавший язык аборигенов, посмотрел на Цетлина.

– Он спрашивает, что должны делать эти люди? – перевел вопрос старосты скульптор.

– Скажи ему, что по моему приказу эта статуя сама пойдет к берегу, – распорядился Сейт. – Только скажи это как можно более убедительно, чтобы у Старосты даже сомнений не зародилось в том, что я могу заставить статую двигаться!

Цетлин перевел островитянам слова Сейта.

Староста слушал внимательно, время от времени наклоняя голову в знак того, что ему все ясно, и искоса с интересом поглядывал на человека, который собирался двигать статую. Но при этом на лице его не мелькнуло даже тени сомнения.

Выслушав Цетлина до конца, Староста махнул рукой в сторону отобранных им десяти островитян и стал что-то быстро говорить, показывая рукой то на них, то на статую.

– Он говорит: «Если статуя сама пойдет к берегу, для чего нужны эти люди?» – перевел Цетлин.

– Скажи, что люди должны сопровождать статую, – ответил Сейт. – Ну, что-то вроде почетного караула.

Выслушав Цетлина, Староста согласно кивнул и что-то сказал другим островитянам, которые в ответ тоже закивали.

Убедившись в том, что островитяне готовы выполнить свою часть работы, Сейт разделил их на две равные группы, каждая из которых заняла место по одну из сторон статуи. Старосте Сейт предложил встать рядом с собой, прямо напротив каменного истукана.

– Теперь, Михаил, Староста должен показать статуе, куда ей нужно идти, – сказал Сейт. – И очень вежливо попросить ее последовать за ним.

– Я не знаю, как будет «вежливо», – смущенно признался Цетлин.

– Скажи «старательно», – посоветовал Сейт.

Выслушав Цетлина, Староста снова кивнул и, обращаясь к Сейту, произнес одну короткую фразу.

– Он спрашивает, можно ли начинать? – перевел Цетлин.

Сейт утвердительно наклонил голову и указал рукой на статую, приглашая Старосту к разговору с идолом.

Почтенный островитянин распрямил спину, выгнул грудь колесом и сделал шаг вперед.

Говорил он весьма уважительно и долго, показывая руками то на островитян, стоявших по бокам от статуи, то на себя, то в сторону берега. Вдруг, – Цетлин не поверил своим глазам, – статуя качнулась сначала вперед, затем немного вправо, как будто разминаясь после долгой неподвижности. Староста взглянул на Сейта. Сейт одобрительно кивнул ему и снова указал на статую, предлагая продолжить. Староста произнес еще пару слов, и статуя, ко всеобщему удивлению, медленно двинулась вперед, переваливаясь с одного бока на другой, словно тяжелый шкаф, который кантуют умелые грузчики. Цетлин ожидал, что, увидев идущего каменного исполина, аборигены в ужасе разбегутся кто куда, но вместо этого островитяне с криками восторга, радуясь, словно дети, запрыгали на месте, как будто соревнуясь, кто выше подпрыгнет. Больше всех был рад и горд Староста, ведь это он уговорил статую сдвинуться с места! Воспользовавшись тем, что статуя, сделав несколько шагов, остановилась, Староста выстроил эскорт с обеих ее сторон ровными рядами, занял свое почетное место впереди шествия и, прихлопывая в ладоши, затянул бойкую песню, которую тут же подхватили остальные аборигены. Не прекращая петь, Староста сделал шаг вперед, подражая движению статуи. Это же проделали и остальные. И статуя тоже сделала шаг вперед. Качнувшись в другую сторону, Староста снова шагнул, и вся процессия, включая статую, повторила его движение.

Сейт, двигаясь рядом со Старостой, с удивлением наблюдал за его действиями.

– Они оказались куда способнее, чем я ожидал! – сказал он, отыскав взглядом Цетлина.

– Может быть, ты зря научил их этому фокусу? – Цетлин с сомнением посмотрел на самозабвенно занятого новым для него делом Старосту. – Они ведь всего лишь дикари. Бог знает, что им может взбрести в голову.

Сейт заговорщицки подмигнул приятелю:

– Что бы ни думал Староста о своих способностях договариваться с каменными идолами, без меня он не сможет сдвинуть с места даже глиняный горшок.

Двигаясь все более уверенно, статуя вскоре доковыляла до берега.

После водружения идола на священную площадку, которая на местном языке называлась «тагаи», здесь же, у подножия каменного колосса, было устроено торжественное празднование в честь этого достопамятного события, с танцами, песнями и поглощением невероятного количества всевозможной снеди.

Глава 11

Наутро, после окончания длившихся ночь напролет народных гуляний, Староста обратился к Цетлину с просьбой сделать еще одного идола, чтобы поставить его на соседний тагаи.

На этот раз, чтобы поразить островитян, Цетлин вырубил из вулканического туфа исполина высотой около 20 метров. Для удобства вырезать его пришлось в лежачем положении. Эта работа заняла у Цетлина почти три дня. Зато результат привел всех, без исключения, островитян в полнейший восторг.

И снова у подножия статуи всю ночь не гасли праздничные костры.

Однако Цетлин не учел того, что священных площадок тагаи на острове было очень много. И на следующий день Староста вновь попросил его заняться изготовлением новой статуи.

Сначала Цетлин делал статуи разных размеров и даже руководил созданием скульптурных групп на берегу, но со временем все это ему настолько надоело, что он перешел на изготовление стандартных трех-пятиметровых фигур, предоставив Сейту и Старосте заниматься их расстановкой по собственному усмотрению. Освоившись с работой пси-преобразователя и набив руку в вырезании фигур моаи – так называли его статуи островитяне, – Цетлин делал их по две-три штуки в день.

Когда на косяке дверного проема, где Сейт отмечал дни, проведенные на острове, появилась трехсотая зарубка, Цетлин лег на тростниковую циновку, сложил ладони на груди и сказал:

– Все. Больше я этих каменных уродов видеть не могу. У меня целая куча нереализованных творческих планов, а мне приходится поточным методом выпускать истуканов с дебильными рожами.

– Можешь поделиться своими планами со мной, – предложил Сейт.

– Есть у меня одна задумка, – Цетлин приподнялся на локте, в глазах его вспыхнули азартные огоньки. – Хочу создать здесь Скалу Президентов вроде горы Рашмор в Америке… Впрочем, в Америке ее пока еще нет… Ты только представь себе: на самом высоком пике над вулканом, озаренные солнцем, три профиля – Брежнев, Горбачев и Ельцин! Какая грандиозная, величественная картина будет открываться на этот барельеф со стороны моря!

– Представляю, – криво усмехнулся Сейт. – А теперь ты представь себе, что будут говорить об этом твоем, к счастью, не созданном, шедевре в XX веке? «Еще одна загадка древней истории!», «Неопровержимое доказательство посещения Земли инопланетянами в далеком прошлом!»… И думать об этом забудь.

– О-о-ох! – Цетлин скривил ехидную гримасу. – Инспектор всегда на посту! Моя милиция меня бережет! А то, что мы заставили весь этот остров каменными идолами, не вызовет удивления у людей будущего?

– Ну, должны же мы были как-то отплатить островитянам за оказанное гостеприимство. – Почувствовав, что первый его довод прозвучал не очень-то убедительно, Сейт тут же привел второй: – А во-вторых, моаи не несут в себе никакой информации из будущего. В-третьих, – голос инспектора сделался уверенным, – есть же остров Пасхи!

– А мы создали всего лишь его филиал, – тут же подхватил его мысль Цетлин. – Остров Пасхи-2. К тому времени, когда его найдут, статуи все развалятся.

– Ну, до моего времени статуи острова Пасхи сохранились в целости, – возразил ему Сейт. – Недавно их покрыли стабилизирующим составом, так что теперь им не страшны тысячелетия.

– Но второго острова Пасхи я что-то не припоминаю, – озадаченно почесал затылок Цетлин.

– Я тоже, – признался Сейт. – И, честно сказать, меня это несколько удивляет…

Закончить свою мысль он не успел. За дверью послышалась какая-то негромкая возня, после чего в дверном проеме возникла фигура Старосты.

– Все! Я умер! – Цетлин растянулся на циновке и сложил руки на груди.

Войдя в хижину, Староста произнес традиционное приветствие: «Иа ора на», – после чего присел на циновку, скрестив ноги.

– Иа ора на, – ответил ему Сейт.

Староста посмотрел на спину Цетлина, молча и неподвижно лежавшего на боку, повернувшись лицом к стене.

– Ма, я удивлен, – негромко, но с укором произнес Староста. – Почему ты больше не делаешь моаи?

Цетлин что-то тяжело и невнятно прохрипел.

Староста удивленно посмотрел на Сейта.

– Что случилось с Ма?

– Он заболел, – соврал Сейт, старательно отводя взгляд в сторону от умных и проницательных глаз Старосты.

– Но разве ты не лечишь всех людей на острове, Сей? – спросил Староста. – Почему же ты не можешь помочь Ма?

Сейт в растерянности потеребил бороду. Он не знал, что ответить. Умные, всепонимающие глаза Старосты вновь взглянули на спину Цетлина.

– Ма, ты же знаешь, как нужны людям моаи, которых умеешь делать только ты один, – произнес он мягким, всепрощающим голосом. – Ты же знаешь, какую радость доставляют они всем: женщинам, мужчинам, детям, старикам. Почему же ты больше не хочешь приносить нам радость?..

Староста говорил долго и убедительно, говорил до тех пор, пока Цетлин не поднялся с циновки и не сказал:

– Достаточно! Я иду делать нового моаи.

– Не выдержал? – сочувственно спросил по-русски Сейт.

– Как я мог выдержать? – развел руками Цетлин. – Этот старик сумел бы уговорить даже каменную статую!

Едва только Староста вышел за дверь, как Цетлин упал на колени и воздев руки к крыше хижины, возопил пронзительным голосом:

– Господи! Чем я прогневил тебя?! Ты видишь, я превратился в халтурщика! Почему я должен лепить этих каменных моаи со скоростью фордовского конвейера?

Староста снова заглянул в хижину. На лице его было выражение серьезной озабоченности.

– Со мной все в порядке, – заверил Старосту Цетлин.

Поднявшись на ноги, он взял с полки пси-преобразователь и, обреченно потупив взгляд, направился к выходу, на ходу бросив Сейту:

– Собирай после обеда свою бригаду.

Глава 12

На втором году пребывания Сейта и Цетлина среди аборигенов на острове появились новые люди: трое белых людей, аккуратно подстриженных и выбритых, одетых в белые шорты и разноцветные майки. Цетлин увидел их утром на берегу в окружении ликующих туземцев, встречающих незнакомцев с таким же энтузиазмом, как когда-то они встречали его. Только было не похоже, что эти трое ухоженных парней добирались до острова вплавь.

Цетлин бросился в хижину за Сейтом.

– Жан-Поль! На берегу люди! – крикнул он, откинув дверь в сторону.

– Какие люди? – не понял Сейт.

– Цивилизованные! Европейцы! В ботинках! – схватив Сейта за руку, Цетлин потащил его к выходу. – Пойдем, сам увидишь!

Все еще не понимая, что происходит, Сейт последовал за Цетлиным.

– Иа ора на! Иа ора на! – кричали на берегу островитяне, приветствуя гостей.

Растолкав аборигенов, Сейт выбежал вперед.

– Егор! – закричал он во все горло, стараясь перекрыть радостные крики островитян.

Один из гостей обернулся и удивленно посмотрел на Сейта.

– Егор! Неделин! Это же я – Жан-Поль Сейт! – со слезой в голосе крикнул инспектор, несколько раз ударив себя ладонью в грудь.

– Бог ты мой, Жан-Поль! – вне себя от изумления раскинул руки в стороны тот, к кому с такой надеждой и отчаянием взывал Сейт. – Тебя и не узнать!

Действительно, трудно было узнать в загоревшем до черноты, обросшем бородой и длинными волосами, одетом в юбочку из трав дикаре прежнего младшего инспектора Департамента контроля за временем. От остальных островитян его отличали только светлые волосы и борода.

– Ну и одичал же ты, брат! – с восторгом произнес Егор, обнимая Сейта за плечи. – Одна борода чего стоит!

– А вы-то здесь какими судьбами? – Сейт хлопал Егора по плечу так, словно хотел убедиться в том, что это человек, а не призрак, способный в любую минуту растаять в воздухе.

– Как это – какими судьбами? – удивленно вскинул брови Егор. – Тебя с твоим другом ищем.

Взглянув из-под ладони на яркое солнце, Неделин достал из кармана красную бейсболку и, расправив, натянул ее на голову.

– Как же вам удалось нас отыскать? – спросил Сейт, присаживаясь на тагаи в тени десятиметрового моаи рядышком с вновь прибывшим на остров инспектором.

– Через пару дней после твоего исчезновения в Департамент пришло анонимное письмо, в котором говорилось, что ты покинул XVII век, воспользовавшись для этого одноразовым темпоральным модулятором, и поэтому не имеешь возможности самостоятельно вернуться назад. Поскольку невозможно было установить, на каком из витков временной спирали ты оказался в результате перехода, пришлось вести широкий поиск сразу в нескольких направлениях, – Егор усмехнулся, правда, как-то совсем невесело. – Видел бы ты выражение генерального инспектора, когда он понял, что для организации твоих поисков ему понадобится снять с заданий почти всех агентов. Так что, будь уверен, тебе предстоит серьезный разговор с Барцисом. В конце концов, группе Старостина удалось отыскать в милицейских сводках конца XX века сообщение о таинственном мушкетере, потерявшем сознание на улице Кипешмы, а потом исчезнувшем без следа из городской больницы вместе с еще одним пациентом. Дальше работали аналитики, у которых теперь имелись данные для моделирования ситуации. Они назвали несколько возможных точек вашего местонахождения, куда и были отправлены поисковые отряды.

– А мы уже думали, что останемся здесь навсегда, – сказал сидевший на корточках неподалеку Цетлин.

– Извините, что расстраиваю ваши планы, – рассмеялся Егор. – Но нам необходимо сегодня же покинуть остров. Вам, – обратился он к Цетлину, – тоже придется отправиться вместе с нами.

– Как скажете, – легко согласился тот. – Только к чему такая спешка? У меня здесь осталась кое-какая незавершенка…

– Вы разве ничего не знаете? – удивленно посмотрел на бородатых дикарей Неделин.

Сейт и Цетлин быстро переглянулись.

– А что, собственно, нам следовало бы знать? – спросил за них обоих Сейт.

– Завтра к берегу этого острова подойдет голландский корабль под командованием капитана Якоба Роггевена, остров будет нанесен на карту и назван… – Егор сделал паузу и лукаво прищурил глаза. – Вам хотя бы известно, как называется остров, на котором вы провели полтора года?

– Аборигены называют его Рапа-Нуи, – ответил Цетлин.

– Правильно, аборигены называют его Рапа-Нуи, – кивнул Неделин. – А вот Роггевен назовет его островом Пасхи.

Цетлин и Сейт ошарашенно уставились друг на друга.

Глава 13

То, что не вызвало у Сейта ни малейшей тревоги на острове, когда он был просто счастлив, узнав, что может наконец-то вернуться домой, не давало ему покоя все те три дня, что он, в компании с Цетлиным, провел в санитарном изоляторе, в ожидании встречи с генеральным инспектором Отдела искусств, который должен был решить судьбу младшего инспектора Сейта. Неделин сказал, что Барцис зол на Сейта. Зная вошедшую в пословицы невозмутимость генерального инспектора, можно было догадаться, что он не просто зол, а вне себя от бешенства. Следовательно, думать теперь надо было не о повышении, о котором мечтал младший инспектор Сейт, застегнув наручники на запястьях Марина, а о том, как бы не вылететь из Департамента. Предстоящую встречу с генеральным Сейт ожидал теперь с внутренним содроганием. Но она была так же неотвратима, как закат солнца, который непременно наступит в урочное время, хочешь ты того или нет.