У меня сейчас в мастерской два незаконченных заказа стоят. Правда, работы, не в пример Ильичам, помельче. Одна – здешний первый секретарь, бюст в натуральную величину; вторая, – художник тихо прыснул в кулак. – Не поверишь, – заговорщицки произнес он, понизив голос, – любовница первого секретаря в чем мать родила. Да-да, – поспешно кивнул он, хотя Сейт и не думал проявлять каких-либо сомнений на сей счет. – Обнаженка в чистом виде. Говорят, персек хочет статую на даче установить. Правда, позировать нагишом эта краля мне наотрез отказалась. Поэтому приходится пользоваться классическими образцами. Ну а если я стану тормозить работу, то, сам понимаешь, мне замену быстро найдут…

Слушая Цетлина, Сейт внимательно осматривал больничную палату, пытаясь хотя бы приблизительно определить эпоху, в которой оказался.

– Где мы сейчас находимся? – поинтересовался он, воспользовавшись первой же паузой, возникшей в бесконечном монологе соседа по палате.

– В городской больнице, – тут же ответил Цетлин. Подняв подушку повыше, Сейт сел, прислонившись к ней спиной. – А в каком городе?

– Кипешма, – скульптор-монументалист тяжело и безнадежно вздохнул. – Русский Север.

– Какой сейчас год?

Сейт полагал, что столь необычный вопрос должен был вызвать недоумение у соседа по палате. Но Цетлин, как ни странно, вовсе не был удивлен.

– 1990-й, 20 июля, – с готовностью сообщил он. После чего заметил: – Между прочим, ты еще не представился.

– Жан-Поль Сейт, – назвал свое имя инспектор.

– Французское имя, – как бы между прочим заметил Цетлин.

– Мать у меня наполовину француженка, – объяснил Сейт.

– А самого-то тебя как сюда занесло?

Сейт промолчал, не зная, как лучше ответить на этот вопрос.

– Можешь, конечно, не отвечать, – не стал настаивать Цетлин. – Но имей в виду, что про тебя здесь рассказывают бог знает какие небылицы. И милиция в больницу уже наведывалась.

– Простите, Михаил, – сконфуженно произнес Сейт. – Я нахожусь в глупейшем положении… Мне необходима помощь, но я здесь чужой, и мне не к кому обратиться.

– Обратись ко мне, – запросто предложил Цетлин.

– И вы обещаете помочь, не задавая никаких вопросов? – с сомнением посмотрел на соседа по палате Сейт.

Цетлин задумчиво поскреб ногтями бороду.

– А в чем, собственно, проблема?

– При мне был кусок мыла в яркой упаковке. Мне непременно нужно его отыскать.

Цетлин удивленно шевельнул левой бровью.

– И это все?

– Пока все, – ответил Сейт.

– Ну, за этим дело не станет. – Цетлин поднялся с койки и приоткрыл дверь в коридор. – Аллочка! – громко позвал он. – Можно вас на минуточку?

В дверь вошла молодая медсестра с высокой прической и жеманной улыбкой на ярко накрашенных пухлых губах. Из-за плотного слоя макияжа, наложенного везде, где только можно, выглядела она лет на десять старше своего реального возраста.

– Аллочка, наш новый больной проснулся и хотел бы привести себя в порядок, – подобострастно улыбаясь, сообщил ей Цетлин. – Вы не могли бы принести нам его вещи?

Медсестра окинула Сейта оценивающим взглядом.

– Саблю, что ли, он свою хочет? – спросила она, растягивая слова, как жевательную резинку, да еще и проглатывая при этом окончания.

– Бог с вами, Аллочка, с кем здесь сражаться? – протестующе взмахнул руками Цетлин. – Разве только вызвать меня на поединок из-за вашей несравненной красоты. – Польщенная Аллочка приторно улыбнулась, но почему-то не Цетлину, а Сейту. – Только у меня и без того живот уже распорот. Так что дуэль мы отложим до лучших времен. Мыло у него было…

– А сам он разговаривать не умеет? – перебила Аллочка, не отрывавшая взгляда от Сейта.

– Умеет, Аллочка, умеет! – горячо заверил ее Цетлин. – Только, увидев вас, лишился дара речи!

Аллочка довольно хихикнула и вышла из палаты.

Наблюдая за ней через щелку чуть приоткрытой двери, Цетлин сделал Сейту обнадеживающий жест рукой, не волнуйся, мол, все идет по плану.

Минут через пять медсестра вернулась.

– Вот ваше мыло, – сказала она, положив на тумбочку темпоральный модулятор, завернутый в яркую мыльную упаковку. – И еще какая-то штуковина, – рядом с темпоральным модулятором легла плоская зеленая коробочка размером с пачку сигарет.

– Это бритва, – Цетлин ловко подхватил Аллочку под локоток и легко, словно заправский мастер айкидо, почти не встретив сопротивления, развернул медсестру в сторону двери. – Премного вам благодарны. Через полчаса предстанем перед вами в наилучшем виде. А пока мы занимаемся туалетом, не говорите, пожалуйста, дежурному врачу, что мы уже проснулись. Хорошо?

– Ладно, брейтесь, – снисходительно бросила Аллочка, выходя из палаты.

– Ну, что скажешь? – закрыв дверь, с гордостью глянул на своего соседа Цетлин.

Сейт молча раскрыл мыльную упаковку и показал ее начинку, состоявшую из переплетения мелких разноцветных деталек и проводков.

– Ты знаешь, что это такое?

– Радио? – предположил Цетлин.

– Нет. Это темпоральный модулятор.

Художник озадаченно почесал бороду.

– До того как я окончательно и бесповоротно решил стать художником, я проучился три семестра на физмате, но, разрази меня гром, не помню, что такое темпоральный модулятор.

– Это аппарат для перемещения во времени, – объяснил Сейт.

– То есть машина времени? – уточнил Цетлин.

– Можно сказать и так, – согласился с предложенной формулировкой Сейт.

Не так давно перенесший аппендиксотомию скульптор посмотрел на соседа по палате недобрым взглядом.

– И ты прикатил к нам прямиком от Людовика XIV?

– На соответствующем участке витка временной спирали, сопряженном с нашим временем, на престоле пока еще находится Людовик XIII, – ответил Сейт.

– А ты сам?.. – не закончив вопрос, Цетлин выполнил некий замысловатый жест рукой, смысл которого остался для Сейта непонятым.

– В XVII век я прибыл из XXII, – ответил Сейт и развел руками, как будто извиняясь за то, что все так получилось.

Окончательно утвердившись во мнении, что он имеет дело с классическим психом, тихим, но скучным, Цетлин откинулся на спинку койки.

– И этот твой темпоральный модулятор работает? – поинтересовался он, небрежно ткнув пальцем в электронную начинку мыльницы, которую держал в руках Сейт.

– Нет, – покачал головой инспектор.

– Жаль, – Цетлин с досадой цокнул языком. – А то смотались бы обратно к Людовику, винца бы хорошего попили.

Поднявшись с койки, Цетлин не спеша направился в сторону двери.

– Постой!

Цетлин обернулся.

Лицо у сидевшего на больничной койке психа было такое несчастное, что он вернулся и сел на прежнее место.

– Я знаю, что люди XX века имеют пока еще очень смутное представление о природе, сущности и форме временного потока, – Сейт говорил очень быстро, боясь, что Цетлин, не дослушав его, снова встанет и уйдет. – Он имеет спиральную форму. Длина каждого витка спирали колеблется в пределах от ста до ста пятидесяти лет. Преодолев зону безвременья, заполняющую пространство между витками, можно перескочить с одного витка на другой и оказаться в дне, сопряженном с нынешним. В XX веке я оказался, перескочив сразу через два витка…

– Подожди, – взмахнув рукой, остановил его Цетлин. – В теории я все равно ничего не смыслю. У тебя есть какие-нибудь реальные доказательства того, о чем ты говоришь, кроме этой неработающей мыльницы?

Сейт показал Цетлину зеленую коробочку.

– Это преобразователь пси-энергии.

– Тоже временно не работающий, – понимающе улыбнулся Цетлин.

– Надеюсь, что преобразователь в исправности. – Сдавив пси-преобразователь в руке, Сейт почувствовал, как он в ответ слегка завибрировал. – Вообще-то его трудно сломать, – улыбнулся Сейт.

– Это уже интересно, – несколько оживился Цетлин. – И на что способен этот преобразователь?

– Прибор служит для преобразования психической энергии человека в любые другие виды энергии. – Сейт взял с тумбочки карандаш. – Ты позволишь использовать его для демонстрации?

– Да ради бога! – с готовностью согласился заинтригованный скульптор.

Сейт взял карандаш за незаточенный конец и провел поперек него пси-преобразователем. Заточенная половинка карандаша с тихим стуком упала на покрытый вытертым линолеумом пол.

– Это пример преобразования пси-энергии в механическую работу, – сделал необходимое пояснение Сейт.

Цетлин поднял с пола обрезанный черенок, погладил пальцем гладкое, как будто отшлифованное, место среза и совершенно по-новому, с интересом посмотрел на Сейта.

– Впечатляет, – сказал он. – А что-нибудь потолще карандаша перерезать сможешь?

– Все, что угодно, – уверенно улыбнулся Сейт.

Цетлин нырнул под койку и выволок оттуда пудовую гирю.

– Ну-ка, попробуй! – предложил он, поставив гирю на пол возле койки.

Сейт провел пси-преобразователем по гире, и она распалась на две ровные половины, каждая из которых гулко стукнулась о пол.

– Впечатляет! – Цетлин вцепился всей пятерней в бороду так, словно собирался вырвать ее. – И человека можно точно так же, пополам?

– Нет, – отрицательно качнул головой Сейт. – Пси-поле человека блокирует работу пси-преобразователя. На человека им можно воздействовать по-иному. Покажи-ка свой шов.

Цетлин с готовностью распахнул полы куртки.

– Повязку тоже снять? – спросил он.

– Пока не надо.

Сейт приложил пси-преобразователь поверх марлевой повязки и замер, полуприкрыв глаза.

Вначале Цетлин абсолютно ничего не чувствовал, но спустя минуту начал тихо посмеиваться.

– Щекотно, – ответил он на вопросительный взгляд Сейта.

– Значит, пора снимать повязку, – сказал Сейт, убирая пси-преобразователь.

Очень осторожно, двумя пальцами, Цетлин начал отклеивать кусочек марли.

– Смелее, – подбодрил его Сейт.

Сняв повязку, Цетлин недоверчиво погладил рукой бледно-розовый шрам, оставшийся на месте незаживавшего шва.

– А где же ниточки? – растерянно посмотрел он на Сейта.

– Наверное, на повязке остались, – с улыбкой ответил тот.

Цетлин развернул скомканную марлю. На ней действительно лежали завязанные узелками пять шелковых ниточек.

– Нет слов! – восхищенно развел руками Цетлин.

– Шрам тоже можно убрать, – сказал Сейт. – Только для этого потребуется чуть больше времени.

– Дай-ка посмотреть, – Цетлин почти выхватил пси-преобразователь из рук Сейта и быстро осмотрел прибор со всех сторон.

На поверхности плоской коробочки, сделанной из какого-то чрезвычайно прочного пластика, не было ни кнопок, ни переключателей, ни верньеров, ни даже контрольных огоньков – вообще никаких выступающих деталей.

– От батарейки работает? – спросил Цетлин, чтобы не выглядеть полным профаном.

– Прибор работает без дополнительных источников энергии. Это же просто преобразователь.

– Ничего себе – просто!

Сосредоточенно насупив брови, Цетлин взмахнул пси-преобразователем, словно мечом, явно намереваясь рассечь койку надвое. Но, к величайшему его удивлению, койка осталась цела.

– С первого раза не получится, – покачал головой Сейт. – Для того чтобы пользоваться пси-преобразователем, требуется определенный навык.

Цетлин скорчил недовольную гримасу и вернул пси-преобразователь Сейту.

– Но теперь-то ты мне веришь? – с надеждой посмотрел на соседа по палате Сейт.

Цетлин задумчиво почесал бороду и закатил глаза к белому больничному потолку. В правом углу на потолке имелось большое желтое пятно, по форме похожее на очертания Австралии, – след от недавней протечки. Скользнув взглядом по западной оконечности материка, Цетлин вновь посмотрел на Сейта.

– На 75 процентов, – сказал он и заговорщицки подмигнул пришельцу из будущего.

– Что ж, тоже неплохо, – немного натянуто улыбнулся инспектор.

– А теперь слушай меня внимательно. – Цетлин присел на край свободной койки и посмотрел на своего собеседника серьезно, как никогда прежде. – Если расскажешь все это врачам, они тебя упекут в сумасшедший дом, и выберешься ты оттуда очень не скоро, если, конечно, вообще когда-нибудь выберешься. Если ты к тому же продемонстрируешь кому-нибудь свой пси-преобразователь, то тебя увезут в другое место, далеко и надолго, возможно, что и навсегда. Следовательно, действовать будем так: на все вопросы отвечай: «Не помню. Не знаю». Короче, прикинься, что у тебя начисто отшибло память. Потянем пока время и будем соображать, что делать. Читал Чернышевского?.. По глазам вижу, что нет. Ну, да бог с ним, сами что-нибудь сообразим.

Кто бы мог сказать, верил ли Цетлин в эту минуту тому, что рассказал ему сосед по палате? Про XVII век, про XXII век, про временную спираль? Цетлин и сам не смог бы ответить на этот вопрос. Конечно, с одной стороны, мушкетерский костюм, пси-преобразователь, затянувшаяся за одну минуту незаживающая рана, шрам на месте которой в любой момент можно было потрогать рукой… Но, с другой стороны, на него упруго давила инертность сознания взрослого и в меру серьезного человека, твердо уверенного в том, что пришельцы из будущего, равно как и из прошлого, могут появляться только в фантастических романах и фильмах. Скорее всего, Цетлин просто решил включиться в интересную игру, приняв те условия, которые предлагал ему странный сосед по палате.

Ну, очень скучно было в Кипешме!

Глава 6

Дверь отворилась, и в палату в сопровождении Аллочки вошел дежурный врач – высокого роста, плотного телосложения, с выступающим брюшком и наметившейся лысиной, любимец всей больницы, добрейший Александр Петрович Зимаков.

– Ну-с, как наш больной? – спросил он, подходя к кровати, на которой сидел Сейт.

Проведя обычный в таких случаях осмотр, Зимаков остался вполне доволен результатами. С его точки зрения, пациент был абсолютно здоров. Зимакова ничуть не смущал тот факт, что Сейт почти ничего не помнил из своей биографии, поскольку неизвестно было, помнил ли он что-нибудь о себе прежде, до того, как попал в больницу. Прописав больному успокаивающее и витамины, Зимаков переключил свое внимание на Цетлина.

– А как ваш шовчик? – поинтересовался он, потирая руки.

Цетлин обеими руками схватился за бок и сделал страдающее лицо.

– Ноет, – сообщил он доверительным тоном. – И по ночам дергает. Если можно, доктор, обезболивающий укольчик на ночь?

– Напомните сестре, – взглядом указал на Аллочку Зимаков. – А завтра, не забудьте, на перевязочку!

Когда врач и сестра вышли из палаты, Сейт рассказал Цетлину всю свою историю, начиная с того, как, находясь во Франции XVII века, он решил самостоятельно задержать контрабандиста Марина.

– …Мы две недели просто наблюдали за ним, и никто не мог внятно объяснить мне, для чего это нужно. В любой момент Марина легко можно было взять с поличным. Но всем остальным в нашей группе такая работа, похоже, даже нравилась: тихо, спокойно, никакой ответственности. А мне каково, если я всего лишь младший инспектор и это мое первое оперативное задание? Так ведь можно и всю жизнь просидеть на одном месте, ожидая, когда представится случай проявить себя!..

– Понятное дело, – с сочувствием кивал Цетлин. – У нас то же самое. Все самые выгодные заказы загребают старики, успевшие сделать себе имя, а остальным приходится выбирать из того, что осталось.

По мнению Цетлина, все, что он слышал, здорово смахивало на бред сумасшедшего, свихнувшегося на чтении фантастики. Однако не так просто было сбросить со счета пси-преобразователь, работу которого он лично наблюдал.

Заканчивалась история тем, как, попавшись на уловку Марина, младший инспектор Департамента контроля за временем Сейт оказался в XX веке на мостовой Кипешмы.

– И что же ты теперь собираешься делать? – спросил Цетлин, когда Сейт закончил свой рассказ.

– В Департаменте никому и в голову не придет искать меня в конце XX века. А я не имею возможности сообщить о себе, потому что не знаю здесь ни одной точки контакта. Все, что мне остается, – попытаться вновь запустить темпоральный модулятор, хотя на первый взгляд он полностью сгорел после первого же хроноброска.

– Но ты говорил, что у этого темпорального модулятора нет каких-то там стабилизаторов пространства, – напомнил Цетлин, – отсутствует направление линии времени, не хватает чего-то еще…

– По времени нельзя передвигаться, как по ровной и прямой дороге, – объяснил Сейт. – Можно только совершать прыжки с одного витка временной спирали на другой. Из XVII века я переместился в XX. На большее эта мыльница, я думаю, просто не способна. Если с ее помощью я смогу переместиться на виток вперед, то попаду к себе домой, – направляясь в будущее, невозможно попасть дальше того времени, которому принадлежит темпоральный модулятор. А переместившись в прошлое, я имею шанс попасть либо в XVII век, либо в начало XIX. Там я постараюсь добраться до Франции, где имеются известные мне точки контакта.

– А почему бы тебе не остаться у нас? – спросил Цетлин. – Так безопаснее. А со временем тебя, быть может, и отыщут.

– И все это время изображать из себя чудака с отшибленной памятью? – невесело усмехнулся Сейт.

– Да, перспектива не из лучших, – вынужден был согласиться Цетлин. – Так что там с твоим темпоральным модулятором?

Прежде чем ответить, Сейт еще раз заглянул в мыльницу. Электронная начинка выглядела так, словно внутри ее взорвалась петарда.

– Чтобы разобраться с ним, мне потребуются инструменты. Вероятнее всего, некоторые детали придется заменить. Было бы неплохо посмотреть справочную литературу по электронике вашего времени, чтобы знать, на что я могу рассчитывать.

– Это я тебе организую, – уверенно пообещал Цетлин.

Глава 7

После обеда больным по расписанию полагался отдых. Воспользовавшись затишьем, Цетлин сбежал в город, что не составляло большого труда, поскольку палата находилась на первом этаже и окна ее выходили на задний двор с цветущей акацией и контейнером гниющих пищевых отходов. Вернулся он часа через три, неся на каждом плече по сумке. В одной лежали инструменты городского радиолюбителя Пырькина, которые Цетлин у него отобрал почти силой, клятвенно пообещав при этом вернуть не позже чем через неделю. Во второй находились трофеи из городской библиотеки, из которой Цетлин изъял всю литературу по радио– и электротехнике, включая три годовые подшивки журнала «Радио».

Ремонт темпорального модулятора занял у Сейта четыре дня. В аппарате, вопреки его наихудшим опасениям, вышло из строя не так уже много функциональных элементов. Но, поскольку необходимых для ремонта мини-чипов в XX веке попросту не существовало, Сейту пришлось взамен им собирать громоздкие схемы из тех радиодеталей, которые приносил ему Цетлин все от того же Пырькина. Отвлекали Сейта от работы и ежедневные осмотры врачей, которых с каждым днем становилось все больше, и периодические визиты милиции. Хорошо еще, что Цетлин взял на себя кропотливый труд заполнения многочисленных тестов, которыми в огромном количестве снабжали потерявшего память пациента невропатологи и психиатры, пытавшиеся докопаться до истоков его болезни.

Когда Сейт решил, что темпоральный модулятор полностью восстановлен и готов к эксплуатации, аппарат размещался уже не в упаковке от мыла, а в коробке из-под зимних женских сапог. В качестве источника энергии, взамен напрочь сгоревшего микроконденсатора, Поль выбрал аккумулятор от «Жигулей». Заряженный аккумулятор стараниями Цетлина был уже доставлен в больничную палату и стоял под свободной койкой. Но прежде чем пускать его в дело, нужно был собрать выравниватель импульса.

То, что удалось совершить Сейту, скорее всего, оказалось бы не по плечу более опытному инспектору, прослужившему в Департаменте не один год и привыкшему пользоваться темпоральным модулятором, как любым из бытовых автоматов: главное, знать, в какой последовательности следует поворачивать ручки и переключать клавиши. Сейт же, не так давно сдававший последний экзамен по прикладной темпористике, пока еще помнил не только общий принцип действия темпорального модулятора, но и его устройство.

Больше всего сомнений вызывал у Сейта расчет мощности импульса, который нужно было подать от аккумулятора на темпоральный модулятор. В конце концов Сейт решил дать максимально возможный импульс, надеясь на то, что если темпоральный модулятор и сгорит, то снова восстанавливать его уже не придется.

Сейт работал всю ночь при свете ночника. Уже на рассвете он в последний раз проверил надежность всех соединений и паек.

– Ну что ж, все как будто в порядке, – сказал он, взглянув на своего соседа.

Цетлин достал из тумбочки бледно-голубые заношенные джинсы, клетчатую рубашку и старые кроссовки.

– Переоденься, – протянул он одежду Сейту. – Костюм не вполне соответствует той эпохе, куда ты направляешься, но все же лучше, чем больничная роба.

Больничную пижаму Сейт сложил на краю аккуратно застеленной кровати. Рядом с тумбочкой поставил тапочки. Достав из-под подушки пси-преобразователь, положил его в нагрудный карман рубашки, застегивающийся на пуговицу.

– Вот, кажется, и все, – Сейт еще раз огляделся по сторонам, чтобы убедиться, что ничего не забыл.

Он сел на край кровати и поставил себе на колени коробку с темпоральным модулятором.

Цетлин вытянул из-под кровати аккумулятор и взял в руки концы проводов от выравнивателя импульса.

– Ну что, поехали? – вопросительно посмотрел он на Сейта.

– Поехали, – кивнул Сейт.

Цетлин сосредоточенно сжал губы, чуть прищурил глаза и поднес провода к клеммам аккумулятора.

Глава 8

Сейт вынырнул из-под воды и жадно глотнул воздух.

Спустя пару секунд рядом с ним на поверхности воды появилась еще одна голова с лицом, облепленным длинными мокрыми волосами.

– Михаил? – выдохнул Сейт.

– Он самый, – Цетлин ладонью отбросил волосы с лица, которое сияло, как начищенный пятак. – Ты знаешь, я до самой последней секунды сомневался в том, что твой темпоральный модулятор сработает! А уж на то, что ты и меня с собой прихватишь, даже и не надеялся!

Сейт глотнул воздуха, словно готовясь снова уйти под воду.

– Это моя вина! – в сердцах ударил он ладонью по воде. – Я не имел возможности проверить равномерность распределения поля хроноброска и понадеялся на распределитель из старой схемы. Да и все равно мне нечем было его заменить! По-видимому, он сгорел в первый же момент, когда я еще оставался в твоем времени, и вырвавшийся протуберанец поля хроноброска захватил тебя.

– Хорошо еще, что целиком захватил, а не разорвал пополам, – весьма рассудительно заметил Цетлин. – А то получилось бы: голова в XVII веке, а ноги – в XX.

– Такого не могло случиться. Тебя бы «вытянуло» в то или иное время, в зависимости от мощности поля хроноброска. – Сейт снова ударил рукой по воде, давая выход раздражению и злости. – Прости, Михаил!

– Да кончай ты извиняться! – недовольно поморщился Цетлин. – Не время сейчас рвать на себе волосы! Я не буду на тебя в обиде, если мы не пойдем ко дну и нас не съедят акулы. Вода – соленая, море – теплое, солнце – в зените: похоже, что мы где-то в тропиках.

Загребая одной рукой, Цетлин принялся стаскивать с себя больничную пижаму.

Сейт выпрыгнул из воды вверх как можно выше и, вытянув шею, огляделся по сторонам.

– Берег! – радостно воскликнул он. – Я видел деревья! Не так далеко! Доплывем!

– Ага, – с готовностью кивнул Цетлин. – Если только акулы нас не сожрут!

– Не сожрут, – пообещал Сейт. – Акул я беру на себя. Я проходил пси-подготовку и знаю, как не подпустить к себе дикого зверя.

– Так то ж зверя, а акула – это рыба! – резонно возразил Цетлин. – Безмозглая притом! Для нее твоя пси-защита, что дробь для слона. Подплывет снизу незаметно – и хвать за ногу! Ты фильм «Челюсти» видел? – Сейт отрицательно мотнул головой. – Вот то-то и оно! Рекомендую, посмотри. Это надолго отобьет у тебя интерес к дальним заплывам.

Но разговоры разговорами, а, так или иначе, нужно было плыть.

Море было спокойным, и если бы не постоянные причитания Цетлина, с обреченностью приговоренного ожидавшего появления стаи прожорливых акул, то получасовой заплыв мог бы показаться Сейту даже приятным.

Наконец, нырнув в очередной раз, чтобы проверить, нет ли поблизости акул, Цетлин увидел под собой песчаное дно. Проплыв еще несколько метров, пловцы смогли встать на ноги. Медленно, разгребая воду руками, пошли они к берегу, до которого оставалось еще метров двести.

Расстояние до берега сократилось наполовину, когда на живописно декорированный пальмами песчаный пляж выбежала группа людей, всю одежду которых составляли чисто символические набедренные повязки и юбочки из травы. Бегая по берегу, они что-то громко кричали и размахивали руками, то и дело указывая в сторону пришельцев, явившихся из вод морских.

– По-моему, это не XXII век. – Цетлин остановился и, словно испуганный ребенок, схватил своего спутника за руку. – И даже не XX.

– Следовательно, нас выбросило в XVII век, – логично завершил его мысль Сейт.

– Нас сейчас или съедят, изжарив на костре, или принесут в жертву каким-нибудь местным богам, – с убийственной мрачностью спрогнозировал Цетлин.

– С каких это пор ты стал пессимистом? – удивленно посмотрел на него Сейт.

– Что поделаешь, – патетически развел руками художник. – Прежде мне не доводилось бывать в прошлом. В своих предположениях я исхожу из того, что мне удалось узнать об обычаях и нравах диких островитян из книг и кинофильмов. А известно мне то, что всех пришельцев они первым делом пытаются попробовать на вкус!

– Так уж и всех? – с сомнением прищурился Сейт.

– Единственным исключением, о котором я слышал, был Миклухо-Маклай, – подумав, ответил Цетлин. – Но сей факт вовсе не ломает общей закономерности.

– Ну и что ты предлагаешь? – поинтересовался Сейт.

– Не знаю, – несмотря на жару, Цетлин зябко передернул голыми плечами. – Просто хочу сказать, что мне все это не нравится.

– В таком случае пошли дальше. – Не дожидаясь, какое решение примет Цетлин, Сейт снова зашагал по направлению к суше. – Все равно деваться нам некуда.

Тем временем с десяток туземцев, что-то громко выкрикивая, вошли в воду и двинулись навстречу незадачливым путешественникам во времени.

– Ты случайно не понимаешь, что они там кричат? – спросил Цетлин.

Сейт отрицательно покачал головой.

– А пси-преобразователь? – Цетлин вновь, теперь уже с надеждой, схватил своего спутника за руку. – Он от воды не испортился? Держи его наготове!

Сейт устало вздохнул:

– Единственный способ использовать пси-преобразователь в качестве оружия – это ударить им противника по затылку.

– Ты не понял! – протестующе затряс головой Цетлин. – Мы не будем никого калечить, просто сотворим для аборигенов какое-нибудь простенькое чудо! Например, туземец замахивается на тебя копьем, а ты его – раз! – и пополам!.. Копье то есть.

– Да у них же нет никаких копий, – еще раз взглянув в сторону приближающихся туземцев, заметил Сейт.

– Как это – нет? – брови Цетлина возмущенно взлетели к середине лба. – Почему?

Казалось, художник был обижен в лучших чувствах. Он был готов дать бой кровожадным каннибалам, а островитяне, спешившие к ним навстречу, приветливо улыбались, и в руках у них в самом деле не было никакого оружия. И даже лица их не украшали устрашающие боевые узоры. Напротив, лица аборигенов были открытыми и симпатичными.

– Иа ора на! Иа ора на! – улыбаясь, радостно кричали туземцы.

Добравшись до двух усталых путешественников во времени, островитяне не набросились на них с ножами и вилками, а стали помогать им идти к берегу. При этом аборигены что-то без умолку лопотали, весело смеялись и ободряюще похлопывали пришельцев по плечам и спинам.

На берегу Цетлина и Сейта обступила целая толпа островитян, каждый из которых считал своим долгом дружески похлопать гостей, всем своим видом показывая, как он рад, что они наконец-то прибыли. Сейт пытался говорить с аборигенами на всех известных ему языках, но ответом ему всякий раз было только полное непонимание. Цетлин, убедившись, что его не собираются тут же на берегу разделывать на шашлык, обрел свой обычный оптимизм и, расчесав пятерней волосы, принялся по-русски троекратно расцеловывать островитянок, подходивших к нему для выражения своего восторга. Островитянки, следует признать, были весьмы недурны собой и одеты, между прочим, только в коротенькие юбочки из травы. Расцеловываясь и раскланиваясь направо и налево, Цетлин усердно изображал из себя светского человека, ничуть не смущаясь тем, что из одежды на нем имелись только красные спортивные трусы с белыми лампасами.

Когда церемония знакомства была наконец завершена, гостей повели в сторону расположившихся неподалеку хижин. Дома стояли кругами, образуя в центре некое подобие площади, на которой уже горели костры и готовилась праздничная еда. Гостей усадили на небольшом возвышении, рядом с маленьким, седовласым старичком, к которому все обращались с чрезвычайным почтением. «Староста», – тут же окрестил старичка Цетлин.

Староста что-то отрывисто крикнул, и две молоденькие островитянки надели на шеи гостям пышные цветочные гирлянды. Цетлин встал и, придерживая одной рукой гирлянду, поднял другую высоко вверх, как это обычно делает победитель велокросса, когда ему на шею надевают лавровый венок. Аборигены взвыли от восторга. Овации, продолжавшиеся после этого в течение нескольких минут, не давали Цетлину сесть. Опустившись наконец на свое место, он легонько толкнул локтем в бок своего как будто загрустившего спутника.

– Жан-Поль, – сообщил он заговорщицким полушепотом, – мне здесь нравится.

– Мне тоже нравится, – кивнул в ответ Сейт. Вот только улыбнулся он при этом как-то не очень весело. – Судя по тому, что я не вижу вокруг себя ни одного металлического предмета, мы с тобой являемся первооткрывателями этого острова. Похоже, мы оказались где-то в Полинезии.

– Полинезия так Полинезия, – легко согласился с таким выводом Цетлин. – На мой взгляд, местные дикари – очень даже симпатичные ребята. А дикарки…

– Меня беспокоит вопрос о том, как мы будем отсюда выбираться? – перебил приятеля Сейт.

Цетлин неопределенно пожал плечами и попытался придать лицу выражение озабоченности, но получилось у него это не очень убедительно. Он не стал спорить с Сейтом, но про себя решил, что этот остров, быть может, и не земля обетованная, но все же далеко не самое худшее место на планете, поэтому и не стоит спешить покидать его. Цетлин вообще не имел привычки торопить время, считая, что если не мутить воду зря, то со временем все так или иначе само собой образуется наилучшим образом.