Суперневезучая

      – Вы – Наташа? – разинула на соперницу рот обманутая жена. – Не верю! И чтобы мой Виталька таскался к вам от меня? Ни за что не поверю!
      Одной фразой она перечеркнула все надежды Наташи на получение плазменного телевизора. По лицу бабы промелькнуло сначала удивление, потом гнев и смятение, а потом она вознамерилась захлопнуть дверь перед самым носом посетительниц. И захлопнула бы! Захлопнула, кабы не проворство Мариши, которая вовремя сунула в щель ногу и рыкнула:
      – П-а-а-азвольте войти!
      Наташа сдавленно ойкнула и шарахнулась от двери. Мариша и в спокойном состоянии выглядела достаточно внушительно. А уж во гневе ее вид был не для испитых мозгов хозяйки квартиры. Следом за Маришей вошла и Лиза. И обе принялись с любопытством оглядываться по сторонам.
      Квартирка, в которой они оказались, была просто в удручающем состоянии. Сверху от соседей образовалась протечка, от которой потолок украсился желтым пятном, а обои отстали от стен и торчали уродливыми пузырями или просто свисали. Плитка на полу была положена еще сто лет назад. Многие кусочки выщербились, отчего пол казался похожим на рот своей хозяйки.
      Мебель в квартире почти отсутствовала. А имеющаяся носила на себе следы неаккуратного обращения. На полированных поверхностях белели круги от горячих сковородок и мокрых стаканов. И всюду мерзкие следы окурков. Но самое большее впечатление произвело на подруг ложе самой хозяйки. Это было нечто неровное, комковатое и покрытое бельем, ставшим от грязи и старости уже серым.
      – И чтобы Виталька таскался сюда?! – изумленно повторяла Лиза, делая одно неприятное открытие за другим. – Ни за что не поверю!
      Марише тоже не верилось, чтобы чистоплюй и эстет Виталька ходил бы к этой женщине. Даже учитывая, что после сладенького любому человеку всегда хочется солененького. Нет, даже в этом случае он бы не смог так радикально изменить своим вкусам и взглядам на жизнь, чтобы добровольно прикоснуться к чему-то в этом доме. Да и та Наташа, которая звонила Лизе, говорила про недавно сделанный ремонт. Ясно, что делался он не в этой квартире.
      Однако откуда-то у этой грязной алкашки был телефон Лизы. И она звонила ей и несла ерунду про Лизиного мужа. Вот с этим следовало разобраться. И побыстрей. Потому что от неприятного запаха со стороны кухни, из ведра, которое не выносили много дней подряд, Маришу уже стало подташнивать. Допросить грязнулю и быстрей свалить отсюда!
      – Голос похож? – спросила Мариша у Лизы.
      – Нет. По телефону другой был. Помоложе.
      – Но номер телефона записан на эту квартиру.
      Лиза пожала плечами и промолчала. А Мариша поняла, что разбираться придется именно ей. Лиза в сыщики не очень-то годилась. Впрочем, после всего того, что выпало на ее долю за эти, а особенно за сегодняшний день, надо было удивляться, что она вообще еще способна самостоятельно передвигаться.
      Ну и ладно. Мариша справится и сама. Небось не впервой!
      – Собирайтесь, – сурово произнесла Мариша, обращаясь к алкоголичке. – Сухой паек на сутки, хлеб, твердокопченая колбаса, чай и сахар. Консервы в жестяных и стеклянных банках не принимаются. Теплая одежды темных тонов. Сменное белье – одна пара. Собирайтесь!
      – Куда это?
      – Туда.
      – За что?
      Перечисленные Маришей продукты и требования к ним ясней всяких слов объяснили пьянчужке, куда именно ей следует собираться.
      – За что меня в тюрьму? – ныла она. – Я ничего такого…
      – За мошенничество! – не меняя сурового выражения лица, произнесла Мариша. – И за телефонное хулиганство.
      – Как это?
      – А так! Или вы не звонили этой женщине и не требовали, чтобы она развелась со своим мужем?
      – Но…
      – Заявили, что у вас с ним роман.
      – Но…
      – Или вы думали, что это шуточки?! А человек, между прочим, покончил с собой.
      – Как? – разинула рот Наташа. – Кто покончил с собой? Она?
      – Нет. Муж!
      – Как?
      – А так! И теперь, помимо всего перечисленного, вам светит еще одна статья – доведение до самоубийства!
      Мариша ничем не рисковала, нагромождая свои обвинения, одно нелепее другого. Наташа давно пропила свои последние мозги. И теперь слушала, открыв рот.
      – Кто это с собой покончил? Какой муж?
      – Муж вот этой женщины! И не говорите, что вы ей не звонили вчера днем. Звонили! И притворялись, что у вас с ее мужем любовь! А она все сказала мужу! И пригрозила разводом. Мужчина разволновался, да и вскрыл себе вены. Спасти его не успели, так что… Собирайтесь!
      – Виталька покончил с собой? – ахнула Наташа, явно пораженная услышанным. – В «красном» море утоп?
      – Вот, вот! А все вы виноваты. Собирайтесь.
      – Да за что же это?! – заголосила баба, когда Мариша замолчала. – Это же не я с этим мужиком спала. И не я бабе его звонила! Это все Анютка! Ее выходки!
      – Анютка? – оживилась Мариша.
      – Она самая! С нее и спрос!
      – А кто эта женщина?
      – Анютка-то? Соседка это моя!
      – Соседка?
      – Ага! Через лестничную клетку живет!
      – А чего же это соседка к вам звонить бегает?
      – Так у нее самой дома телефона нету, – простодушно пояснила женщина.
      – Современный городской дом – и без телефона?
      – Был телефон! Да за неуплату отключили!
      Так, с Анюткой, у которой даже домашний телефон отключили, все более или менее ясно. У порядочных людей телефоны всегда в полном порядке, как и все остальное. А всяким там Анюткам приходилось даже для своих черных замыслов бегать звонить к соседям.
      Девушкам оставалось только перейти лестничную клетку и познакомиться с этой особой. Что подруги и сделали, позвонив в обитую дешевыми березовыми планками дверь.
      – Хто тама?! – раздался громкий басовитый голос.
      Мариша вопросительно посмотрела на Лизу. Та отрицательно затрясла головой. Нет, снова промах. Ей звонила совсем другая женщина, с другим голосом. Более высоким и более молодым.
      – Хто тама, я спрашиваю? – надрывался голос из-за двери.
      – Мы к Анюте! Откройте.
      – А хто я вам такая, шобы вам двери открывать? Коли к Анюте приперлись, пущай она вам и отворяет!
      – Так пусть отворит! Позовите ее!
      – А хде я вам ее возьму?
      – Так ее нету дома?
      – Не-а! Шатается где-то, шалава!
      И противная баба, сочтя разговор оконченным, тяжело затопала от дверей. До девушек еще долго доносилась ее тяжелая походка, от которой тряслись стены и дрожали пол и потолок на лестничной клетке. Окна в окне тоже дребезжали и подрагивали.
      – И что теперь делать? – растерялась Лиза. – Уйдем?
      – Нет, уходить, пожалуй, не стоит.
      – А чего ждать? Главное мы с тобой выяснили. У Витальки была любовница. Эта самая Анюта!
      – Это пока что только наши предположения. Мы будем знать точно, когда поговорим с женщиной.
      – Завтра приеду и поговорю.
      – До завтра ее могут предупредить, что ты ее вычислила. Она затаится или вовсе сбежит.
      Лиза пригорюнилась:
      – Верно, соседка может. Будем ждать?
      – Ага.
      Как раз напротив квартиры Анютки располагалось окно с очень удобным широким подоконником. Правда, он был порядком захламлен, закидан мусором и пеплом, просыпавшимся из ржавой банки, в которой когда-то была свиная тушенка. Теперь она использовалась в качестве пепельницы. И все желающие покурить и не намусорить, аккуратно складывали в эту банку свои хабарики. И судя по их количеству, состоянием своего здоровья в этом доме особенно не забивали себе головы.
      Окурков было так много, что они уже не помещались в банку. Часть их высыпалась на подоконник. Но девушки сумели расчистить себе местечко. Противно воняющую несвежим мясом и пеплом банку они отодвинули подальше, предварительно стряхнув в нее с подоконника весь мусор и хорошенько утрамбовав его.
      Протерли влажной с ароматом ромашки салфеткой подоконник, потом протерли бумажным носовым платком насухо и наконец со счастливым вздохом сели и переглянулись. В этот же момент открылась дверь квартиры Анютки, и из нее выглянула огромная бабища. Огромные арбузные груди покоились на еще большем круглом животе. Ноги – словно колонны, на которых возвышалось монументальное туловище, и странно маленькая головка, украшенная химической завивкой, являлись деталями портрета старухи.
      – Ну чё? – поинтересовалось чудовище. – Ждете Анюту?
      – Ждем.
      – Ну, и долго ещо ждать будете! – хмыкнула баба.
      – Почему?
      – А потому! Не воротится она сюдова до ночи. Уж я-то знаю!
      – Вы же сказали, что не знаете, где она! Может быть, и вернется.
      – Не-а! – помотала головой бабища. – Я ж сказала, что она где-то шатается.
      – А разве это не одно и то же?
      – Это как посмотреть. Шататься оно тоже можно по-всякому.
      – Как же Анюта шатается?
      – А вот кто по магазинам шатается, кто по танцулькам или по кафешкам. А Анька по работе своей шатается.
      – По работе?
      – Курьер она. Ясно?
      Девушки пожали плечами. Чего же неясного. Наоборот, все предельно ясно. Курьерская должность не только неблагодарная, но и очень хлопотная. Бегать целый день по всему городу, а толку чуть. Хорошо еще, если доброе начальство оплачивает проезд. А то бывает, что и на своих двоих или на общественном транспорте. Ну а счастливчики, те на машинах. Но люди, имеющие машину, обычно выбирают работу поденежней, связанную уже не просто с рассылкой пакетов и документов, а с перевозкой всяких грузов.
      – Шатается Анютка с раннего утра до поздней ночи, – продолжала разглагольствовать бабища. – Это верно. Но два раза в день она обязательно у себя в фирме появляется. Такой у них тама порядок. Сперва утром товар принимают, потом вечером отчет дают. Вы туда идите.
      Слегка отвлекшиеся Мариша с Лизой уставились на эту тетку во все глаза.
      – Куда нам идти?
      – Вот тетехи неразумные! – рассердилась на них бабища. – К Аньке идите! В фирму ейную!
      – Да мы не знаем, где это.
      – А я вам скажу! Неча тута сидеть, жопы просиживать, да людев нервировать! Ко мне, може, гости пожалуют. А тут вы жопы рассадили! Коли вам Анютка для чего-то сподобилась, так к ней и чешите!
      И тетка, продолжая ругаться, вполне толково разъяснила девушкам, куда идти, где свернуть, а где остановиться. Оказалось, что фирма находилась всего в нескольких шагах от дома Анюты.
      – Я и сама тама работать хотела, – разоткровенничалась Анютина соседка. – Да не взяли меня. Этими… Хабаритами сказали, не вышла. Вы не знаете, шо за хабариты такие? Чё я ими не подошла?
      Оставив тетку недоумевать и зажимая рты, чтобы не рассмеяться ей в лицо, девушки вылетели прочь. На улице Мариша не выдержала и прыснула:
      – Ну и баба! Если бы я с такой в одной квартире жила, то тоже постаралась бы найти себе такую работу, чтобы пореже бывать дома.
      Но Лиза ее веселья не разделила, заметно нервничала. Видимо, предчувствовала момент встречи со своей соперницей. И мысленно готовила речь. Да такую, чтобы эту наглую Анютку до костей пробрало бы.
      – И пусть не вздумает к Витальке на похороны притаскиваться! – внезапно вырвалось у Лизы. – Сучка драная!
      Офис, который девушки разыскали без всякого труда, оказался принадлежащим косметической фирме, торгующей своими товарами вразнос. Вместо дорогостоящей аренды торговых площадей они использовали ноги своих работниц, которые трудились у них за небольшой процент. Налогов за своих сотрудников фирма тоже, похоже, не платила. Потому что в большинстве случаев эти женщины работали без всякого оформления. Так что фирмы могли позволить себе продавать вполне сносную косметику по реальным ценам. И торговля у них шла бойко.
      Очень многое зависело также и от самих женщин, которые занимались рекламой и продажей косметических средств. От их внешности. Если эти женщины хорошо выглядели, были ухожены и благополучны, то клиентки охотно брали у коробейниц товар или заказывали его по каталогу. А если нет, то у потенциальных клиенток невольно возникали сомнения, стоит ли рисковать?
      – Теперь понятно, почему Анюткиной соседке тут дали от ворот поворот, – произнесла Мариша, разглядывая стенд с рекламой какого-то ультрасовременного средства от целлюлита.
      – Да уж! Своими «хабаритами» она бы всех клиентов распугала.
      И хотя Лиза старалась шутить, Мариша видела: на сердце у девушки камень.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.