– Ты ступай, а мы тут еще посмотрим, – сказала Мариша. – Если один жучок нашелся, так и другие могут быть, просто мы их еще не заметили.

И мы принялись азартно рыться среди черепков, поломанных веточек и земли. Верней, я одна рылась, так как Инна отправилась с опросом по соседям, а Мариша трясла травмированной рукой и уверяла, что прямо чувствует, как у нее начинается заражение крови. Инна вернулась через полчаса, когда я по второму разу просеивала землю через заботливо предоставленное мне Маришей решето.

– Никто ничего не видел, – сказала Инна. – Прямо мистика какая-то. Не сам же фикус у меня перед дверью материализовался. Правда, один сосед вроде бы видел грузчиков, которые заносили что-то, обернутое бумагой, в дом.

– Ну и?..

– Нам это мало что даст. Грузчиков было трое, приехали на «Газели». Номера сосед не запомнил. Но по всей видимости, самая обычная бригада грузчиков, доставивших фикус среди других грузов.

– Так это и хорошо! – обрадовалась Мариша. – Мы обзвоним все агентства в городе, а также пройдемся по газетам частных объявлений. Может быть, где-то нам и повезет и мы натолкнемся на таинственного отправителя этого фикуса. Все равно до тех пор, пока Юля не вернется из Саратова с новостями, заняться нам толком нечем. А делать что-то нужно, потому что сами по себе дела у нас с места не тронутся.

– Ладно, ладно, – застонала я. – Только с грузчиками ты сама беседовать будешь. На мою помощь не рассчитывай.

– Ради бога. Не родился еще такой мужик, с которым бы я не смогла договориться, – сказала Мариша и отправилась в квартиру к Инне прямиком к телефону.

А мы с Инной тем временем убрали грязь в коридоре. Затем я смоталась в цветочный магазин за садовой землей для фикусов, и мы вместе пересадили бедолагу фикус в огромный бак, в котором Иннина бабка когда-то в эпоху неавтоматических стиральных машин вываривала белье. Это было временное для него пристанище, просто в магазине не нашлось горшков подходящего размера. Обещали привезти к концу недели. И заодно в процессе работы я поделилась с Инной проблемой Маришиных братьев, свалившихся со своей вяленой олениной на наши головы.

– Невеста для оленевода? Найти в Питере девушку, готовую поехать в тайгу? – задумчиво пробормотала Инна. – Ну и задачка. Почище, чем раскрыть тайну браслетов. И я так понимаю, про их сказочно богатого папашу упоминать нельзя? А они и в самом деле такие страшные, как ты описываешь? Я имею в виду братьев.

– Еще страшней, – заверила я ее. – Но сердца у них золотые.

– Золотые сердца нынче не в почете, они не видны, – сказала Инна. – А вот то, что ты рассказывала про золотой прииск у их отца, – это уже интересно. Но ты говоришь, что невесты ничего не должны знать до свадьбы о богатстве своих будущих мужей.

– Да, это непременное условие их отца, – сказала я.

– Тогда даже не знаю. А почему их отец не подыщет невест для сыновей где-нибудь поближе?

– Не надеется на их бескорыстие, – пояснила я. – Про его богатство по всей тундре и по всей Сибири слух идет.

– Пусть среди дочерей своих компаньонов сыновьям невест подыщет, – предложила Инна.

– Нет у него компаньонов. Он монополист. И равного ему по богатству человека с подходящими по возрасту дочерьми тоже в их местности нет. И потом у него фишка, хочет небогатую невесту, чтобы не возникала поминутно с разными требованиями.

– Ладно, что-нибудь придумаем, – пообещала Инна. – А пока пошли посмотрим, что там у Мариши вытанцовывается.

Мы вдвоем перетащили страшно тяжелый, но ставший совершенно чистым от электронных «жучков» фикус в комнату и утвердили его там. Правда, не на этажерке, как мечтала Инна. Никакая этажерка его бы не выдержала. Фикус гордо торчал на платяном шкафу, благо высота потолков в квартире у Инны явно превышала четыре метра. После этого мы обратили взгляд на нашу подругу. Мариша сидела возле телефона вся красная и страшно злая.

– Никогда не поверите, если я вам расскажу, какие хамы идут работать в грузчики, – сказала она. – Я вообще удивляюсь, как им еще деньги за работу платят. Наоборот, это они должны всем своим клиентам приплачивать, что те соглашаются иметь с ними дело. Сейчас обзваниваю частные объявления о грузоперевозках. Здесь люди немного повежливей разговаривают, вот что значит частный бизнес. Но зато этих объявлений больше сотни в одной только газете.

Мариша продолжала звонить по объявлениям до поздней ночи. Напрасно мы пытались предложить ей свою помощь, она упрямо твердила, что сама напросилась и будет нести свой крест до конца. В итоге в начале первого по телефонам, указанным в газете, ей тоже начали хамить, и она явилась к нам с отчетом.

– Значит, так: мне удалось отследить тринадцать фикусов или других крупных растений в горшках, перевезенных в нашем городе за последние два дня с одного места на другое.

– Так много? – не удержалась я.

– Да, но из них нам, по всей видимости, подходят лишь два. Потому что только про них известно, что они следовали отдельно от другого груза. Но, к сожалению, я разговаривала с женами владельцев «Газелей», перевозивших фикусы. Поэтому точного адреса, куда были доставлены фикусы, жены не знают.

– А где их мужья болтаются в такое позднее время? – спросила Инна.

– Один лежит в больнице, ему на ногу пианино упало, а другой уехал с грузом куда-то за город. Вернуться обещал только завтра к вечеру. Там у него тоже попутный груз намечается.

– Ну и ладно, – сказала Инна. – Завтра так завтра. Все равно сейчас уже поздно. Завтра с утра сразу навестим больного, у него все и узнаем. В какой, кстати, больнице лежит этот придавленный?

– Больница номер пять, Чебоксарский переулок, – ответила Мариша, сверившись с бумажкой. – Где это?

– Не знаю, не была, – пожала плечами Инна.

На следующий день мы отправились прямиком в больницу, в этот самый Чебоксарский переулок.

– В последнее время я слишком часто оказываюсь в больницах, – пробурчала Инна, когда мы очутились перед невысоким каменным забором, кое-где покрытым облупившейся от влаги краской.

– Благодари бога, что сама ходишь, а не к тебе ходят, – сказала Мариша.

За забором высились больничные корпуса. Мы вошли внутрь и сразу же были остановлены бдительной теткой, которая многозначительно указала нам на табличку, оповещавшую, что часы посещения в больнице начинаются лишь с пяти вечера.

– Тетенька, – заканючила Инна, – нам бы дяденьку повидать. Он у вас лежит со вчерашнего дня со сломанной ногой. Нам мама велела ему носки передать. Он вчера жаловался, что у него сломанная нога под гипсом мерзнет. Вот, из собачьей шерсти. Первый начес.

И она продемонстрировала полиэтиленовый мешок. Тетка посмотрела и заколебалась.

– Не положено, – с сомнением сказала она. – Врачи увидят, заругают. А у меня пенсия маленькая.

Мы верно поняли последнее замечание вахтерши. Сто рублей перекочевало от нас к тетке, а взамен мы получили белые халаты и шапочки. А также были снабжены инструкцией, как вести себя, если наткнемся на врача. Следовало представиться наивными студентками из медицинского колледжа, явившимися для прохождения практики. В вахтерше явно погиб великий инструктор по шпионажу.

Снабженные легендой и камуфляжем, мы поднялись на второй этаж. Там воняло щами и пригоревшей кашей. Оно и понятно, в больнице был священный час – время завтрака. Все больные, которые могли передвигаться, сползлись к кухне, возле которой стояло несколько рядов пластиковых столов. Не довольствуясь жалкой больничной порцией, большинство пациентов притащили с собой различные свертки, пакетики и баночки с домашней снедью.

Судя по тому, что людей с загипсованными ногами среди завтракающих не было, мы догадались, что наш грузчик остался в палате. Так оно и было. Обойдя несколько палат, мы наконец наткнулись на малюсенького мужичка, который едва ли занимал половину кровати. Мужичок был с длинными, давно не мытыми волосами и с гипсом на левой ноге. Приметы совпадали. На кровати имелась табличка с его именем. Бедолагу звали Гришей.

– Это вас пианино придавило? – первым делом поинтересовалась у него Мариша. – Что-то вы для грузчика слишком мелкий.

– Мал золотник, да дорог, – уверил ее мужичок. – А вы меня уже лечить собираетесь? Рано, я еще не позавтракал. Но я готов.

Однако Мариша не торопилась приступать к процедурам.

– А вы всегда только музыкальные инструменты перевозите или еще что-нибудь? – спросила она.

– Мы все перевозим, – сказал Гриша.

– Я почему спрашиваю, – принялась объяснять Мариша, – у моей престарелой тетки есть пальма, она над ней страшно трясется и никому ее не доверяет. Однако тетка теперь живет у нас, а свою квартиру вместе с мебелью будет сдавать. Вот и хочет забрать пальму. Но требует, чтобы ее драгоценной пальмой занялись исключительно профессионалы.

– Цветами больше не занимаемся, – отрезал Гриша.

– Больше, а раньше занимались?

– Раньше да, но после последнего раза я закаялся.

– А в чем дело?

– Да чертовщина получилась, – сказал Гриша. – Позвонила нам клиентка вроде вашей тетки. Потребовала, чтобы мы перевезли ее цветок, который она решила подарить племяннице. Дескать, той это сюрприз будет. И адреса бабка назвала. Свой назвала правильно, а адрес племянницы переврала. Привезли мы девице теткин цветок, а там люди про него знать не знают. Пришлось обратно везти. Скандал был. Бабка габаритов мощных, глотку дерет, ровно звезда эстрады. Стали мы цветок обратно пристраивать, а пианино – оно рядом стояло – возьми да на меня и упади. Вот теперь у меня простой в работе получается, а все из-за этого цветка, пропади он пропадом.

– Но цветок вы бабке вернули? – уточнила Инна. – Адрес ее помните?

– До конца дней своих не забуду. Партизана Германа, дом пять.

Улица, названная в честь незабвенного партизана, ни у кого из нас троих ни с чем не ассоциировалась. На всякий случай мы туда все-таки съездили. Там и в самом деле жила бабка, которая посылала фикус своей племяннице, только сейчас растения у нее не было, ей все-таки удалось доставить подарок по адресу.

– С этим малюткой-грузчиком у нас промашка вышла, – резюмировала Мариша, когда мы вышли из палаты. – Придется ждать, когда из рейса вернется вторая бригада грузчиков, которые другой фикус тягали. С ними и будем разговаривать.

– А меня вот, например, сейчас больше всего тревожит, почему это Юля с утра нам не позвонила и не отчиталась, как у нее дела продвигаются, – сказала Инна. – Она ведь знает, что мы тут с ума сходим от нетерпения. Чем она думает?

– Может быть, ей еще нечего нам сказать, – предположила я. – Потому и не звонит.

У Юли же дела обстояли следующим образом. Она не забыла про своих подруг, вовсе нет. Просто обстоятельства не позволяли позвонить. Наученная опытом своего прошлого полета, она заранее, еще в городе, купила бутылку хорошего коньяка. Так что, когда самолет оторвался от земли, Юлю уже мало что тревожило. Она достигла блаженного состояния, когда явь путается с грезами, а тело охватывает волшебное ощущение покоя. Однако уже через час у нее над ухом прозвучал громкий вопль, вырвавший толком не протрезвевшую Юлю из цепей сна.

Она недовольно подняла голову и осмотрелась по сторонам. В салоне самолета явно творилось что-то неладное. Из кабины пилота раздавались громкие выкрики на каком-то восточном языке, а сам самолет качало из стороны в сторону. Пассажиры сидели с вытянутыми лицами. И особенно настораживал тот факт, что молоденькая стюардесса замерла на виду у всего самолета в объятиях какого-то чернявого мужчины, приставившего к виску девушки пистолет.

– Что происходит? – заинтересованно спросила Юля у своего соседа. – Идут съемки фильма про террористов? А поч-чему нас перед полетом не предупредили?

– Какого фильма?! Какие съемки?! – злобно прошипел сосед, не поворачиваясь к Юле. – Это и есть террористы.

Словно в подтверждение его слов, из кабины самолета появился мужчина в форме пилота, которого сопровождал вооруженный человек.

– От имени капитана прошу всех сохранять спокойствие, – сказал пилот. – Никакой опасности для вас нет. Самолет всего лишь меняет курс, мы летим в Кабул. Повторяю, никакой опасности нет. Выполняйте указания этих господ, и никто не пострадает.

После этого симпатичный пилот удалился обратно в кабину, террорист остался наблюдать за порядком в салоне. Юля поежилась в кресле и попыталась проснуться, надеясь, что все это дурной сон, вызванный страхом перед перелетом и выпитой бутылкой коньяка. Увы, у нее ничего не получилось. Это был не сон. Приходилось признать, что случилось именно то, чего Юля всегда боялась больше всего. Ее самолет был захвачен террористами.

Как ни странно, именно теперь, когда самое худшее случилось, никакого страха Юля не ощущала. Нет, недаром говорят, если чего-то очень боишься, то подойди и потрогай. Юля еще раз прислушалась к своим ощущениям. Никакого ужаса или паники не было и в помине. Вместо этого Юля ощущала невиданный подъем сил и какое-то жаркое покалывание в кончиках пальцев.

– Они сумасшедшие! – неожиданно разрыдался сидящий рядом с ней мужчина в деловом костюме. – Мы все погибнем.

– Нет, мы летим в Кабул. Вам же сказали, – попыталась утешить его Юля. – Ничего страшного, из Кабула мы вернемся обратно на другом самолете. Или, может быть, даже и на этом самом.

– Как можно верить их словам! Это же фанатики! А пилоты нам врут, чтобы избежать паники на борту. Ни в какой Кабул мы не попадем. Террористы собираются совершить акт возмездия! Вам ясно, что это значит? То же, что в Нью-Йорке. Телевизор смотрите? Никакой надежды на спасение у нас нет. Все мы тут трупы. Либо террористам удастся их план и мы погибнем, либо власти будут вынуждены сбить наш самолет – и мы все равно погибнем.

Юля осторожно перегнулась через колени сидящего рядом с ней пассажира, высунулась в проход и посмотрела на террориста, продолжавшего тискать находящуюся уже в полуобморочном состоянии стюардессу. Террорист и в самом деле выглядел каким-то диким. Лицо почти целиком заросло густой черной бородой, так что собственно лица и не было вовсе. Только сверкали глубоко под бровями глаза. Такой и в самом деле мог кого угодно прикончить, и себя в том числе, если Аллах того потребует.

Этот террорист, видимо, контролировал ту часть салона, в которой сидела Юля. Вообще в салоне было еще двое террористов. Вероятно, на самолете их было еще больше, но Юля сейчас видела лишь троих. Один стоял у самого туалета, второй у входа, через который пассажиры загружались в самолет, и третий, со стюардессой, прижатой к груди, – всего в двух шагах от Юли. На его месте Юля давно бы отпустила бесчувственную девушку и сосредоточила свое внимание на остальных пассажирах, так как стюардесса существенно затруднила бы ему маневры, случись что-то непредвиденное.

Но террористу такая простая мысль, похоже, в голову не приходила. Он вцепился в стюардессу, словно она была самым приятным, что ему доводилось держать в руках за всю свою жизнь. Этой его слабостью явно стоило воспользоваться, мелькнула мысль в голове у Юли. Единственное, что мешало Юле осуществить свой безумный план, был пассажир, сидящей между ней и проходом, а следовательно, между ней и террористом.

– Послушайте, – прошептала Юля, обращаясь к нему, – пока этот тип увлечен стюардессой, нам нужно его обезвредить. Вы броситесь ему под ноги таким образом, чтобы он упал где-нибудь поближе ко мне, а я попытаюсь в это время отнять у него оружие.

Мужик посмотрел на нее со священным ужасом.

– Нас же убьют! – вытаращил он глаза. – Если мы пошевелимся, нас сразу же изрешетят пулями.

– Но вы же сами говорили, что если самолет останется в руках террористов, то все мы в любом случае погибнем.

– Говорил, но…

– Вот и нечего теперь увиливать! – возмутилась Юля. – Делайте, что вам говорят.

Мужчина не шевелился. Мало того, он вообще притворился глухим, слепым и парализованным.

– Трус! – яростно прошипела Юля.

– Ладно! – внезапно передумал мужчина. – Вы правы. Значит, на счет три я падаю под ноги террориста, а вы пытаетесь отнять у него оружие?

– Бросаетесь, а не падаете, – уточнила Юля. – Будет мало толку, если вы просто полежите в проходе на ковровой дорожке. – Я начинаю отсчет. Раз, два…

Не дожидаясь окончания отсчета, мужик издал душераздирающий крик камикадзе и пулей вылетел из своего кресла. У Юли были считанные доли секунды для того, чтобы переместиться поближе к проходу, обезвредить террориста и завладеть его оружием. Это необходимо было сделать, пока два других террориста мчались бы со своих точек наблюдения к месту происшествия. Очень надеясь, что парни не совсем чокнутые и не станут затевать стрельбу через весь салон, рискуя попасть в своего же приятеля, Юля потянулась к живому клубку из свалившегося террориста, Юлиного соседа и девушки стюардессы.

Юлин сосед, несмотря на свою инфантильность, проявил неожиданную прыть. И мало того, что сшиб террориста с ног таким образом, что тот упал в очень удачной близости от Юли, он еще и пытался бороться с террористом. Увы, выхватить оружие из рук террориста Юля так и не смогла. Но было уже хорошо то, что злодей, подмявший под себя стюардессу и Юлиного соседа, мешал двум своим товарищам открыть огонь на поражение.

Вдруг террорист вскрикнул и перестал равномерно месить кулаками бока Юлиного соседа. Затем из-под его тела высунулась тонкая женская рука с зажатым пистолетом. Выхватив его, Юля осторожно высунулась в проход и выстрелила по ногам одного из спешащих на выручку террористов. Тот был уже совсем близко. Собственно говоря, его отделяло от Юли всего несколько сантиметров, так что промахнуться с такого расстояния было невозможно.

– А-а! – взвыл мужик и повалился на пол, зажимая руками окровавленную ногу.

Оружия он, впрочем, не бросил. Но это было уже не важно, так как из соседнего прохода прямо на его руку, продолжавшую сжимать автомат, опустилась колонна, обутая в ботинок сорок четвертого размера, подействовавшая не хуже гидравлического пресса. Кисть террориста издала характерный треск, а сам он взвыл еще громче.

– Всем лечь на пол! – раздался громкий голос еще одной стюардессы из другого конца салона. – Прячьте головы! Господи, спаси нас грешных!

Наконец-то внимание террористов, находящихся в других частях самолета, было привлечено к салону. Это было весьма некстати, так как тут оставался еще один вполне боеспособный молодец, затесавшийся среди пассажиров, его Юля никак не могла поймать на прицел. И вдруг до нее донесся шум борьбы, потом несколько выстрелов – и все затихло.

– Готов! – прозвучал запыхавшийся мужской голос. – Оружие у нас! Что делаем дальше?

На этот вопрос не ответишь с ходу. Хотя в целом ситуация вроде бы стала лучше, чем несколько минут назад. У слоноподобного мужчины, раздробившего своей ступней правую кисть террориста, теперь был автомат. И он занял пост возле входа в кабину командира, не позволяя террористам высунуться оттуда. Ну и, кроме того, уже трое из банды террористов были выведены из строя надолго, если не навсегда.

К этому времени стюардессе, мастерски имитирующей обморок в объятиях террориста, наконец-то удалось выбраться из-под него. Она втиснулась в узкий проход у Юлиных ног, куда уже перед этим заполз Юлин сосед.

– Зачем вы тут? – прошипела Юля. – Мне же неудобно.

Эгоистичные партнеры даже ухом не повели.

– Их в кабине еще трое, – поделилась с ними стюардесса. – Парочка сейчас будет сюда прорываться, один останется контролировать ситуацию в кабине. Нам нельзя было оставаться в проходе. Первым делом стрелять по проходу начнут. Зачем вы вообще эту самодеятельность затеяли?

– Как это зачем? – удивилась Юля, считая оставшиеся в пистолете патроны. – Мы о вас заботились в первую очередь. Случись чего, он бы вас в первую очередь прикончил.

Стюардесса промолчала.

– А что вы с ним сделали? – спросила Юля. – Почему он не двигается?

– Мертв, – сказала девушка. – То есть надеюсь, что мертв. Уже два месяца с собой в полет нацепляю, теперь в первый раз пригодилось.

И она вытащила из прически крепкую и необыкновенно остро заточенную на конце стальную шпильку, к которой с другой стороны была приделана красивая черепашка из натурального черепашьего панциря с перламутровыми блесками.

– Еще бабушкина, – похвасталась девушка. – А вторая где-то в нем осталась.

Юля уважительно покосилась на шпильку, больше напоминавшую миниатюрную рапиру. Но сказать ничего не успела, так как послышался голос террориста.

– Эй, вы там! У нас тут полная кабина заложников. Верните оружие и сдавайтесь, или мы каждые двадцать секунд будем убивать по одному человеку. Я не шучу!

– Началось! – сказала Юлина новая подруга. – Этого я и боялась.

Чтобы показать, что они не шутят, террористы вытолкнули в салон молоденького паренька в летной форме.

– Ой, Дика! – простонала стюардесса. – Я должна его спасти. Я пойду.

– Стой! – уцепилась за нее Юля. – Так ты его не спасешь.

– Но они его убьют!

То ли стюардесса отличалась даром предвидения, то ли ситуация к тому располагала, только террорист, еще не отсчитав положенных двадцати секунд, выстрелил в голову парня, который немедленно рухнул на пол окровавленным кулем. Не соображая, что она делает, Юля выстрелила в то место, где, по ее мнению, должен был находиться скрытый за портьерой террорист, убивший парня.

Оттуда немедленно раздался стон, и в салон выпал еще один террорист.

– Повезло! – прокомментировал случившееся Юлин сосед. – Если они оставят в живых хотя бы одного пилота, у нас еще есть надежда вернуться домой.

Стюардесса горько рыдала, сидя на полу.

– Он обещал на мне жениться, – сообщила она Юле. – Когда-нибудь, – добавила она сквозь всхлипывания, и затем ее рыдания стали значительно тише.

– Теперь их в кабине только двое, – сказал Юлин сосед. – Как бы нам их оттуда выманить?

Вместо ответа из кабины раздались звуки выстрелов. Что там происходило, пассажирам салона было совершенно непонятно.

– Вперед! – скомандовала главным образом самой себе Юля и в самом деле кинулась вперед.

Увы, ее благородный порыв остановила грубая действительность. Дверь кабины оказалась запертой изнутри. Так что, больно ударившись об нее плечом, девушка была вынуждена отступить. Но уже через пару минут дверь распахнулась. Юля вскинула пистолет, собираясь дорого продать свою жизнь и по возможности не пустить больше в салон ни одного террориста.

Но вместо ожидаемого террориста на пороге показалась широкая красная рязанская морда, одетая в летную форму. Недоуменно посмотрев на Юлю, пилот поднял руки вверх и умоляюще попросил:

– Девушка, у меня мама старенькая. Не убивайте!

– Вы что! Зачем мне вас убивать? – удивилась Юля. – Вы мне лучше скажите, террористы где? Они обезврежены?

– А-а, так вы на нашей стороне! Ну, у нас все в порядке! – расцвел в улыбке пилот, опуская руки. – А что в салоне?

– Там тоже порядок, – несколько неуверенно ответила Юля и более твердо добавила: – Почти.

– Сейчас пришлю стюардесс, чтобы успокоили пассажиров. Через пятнадцать минут посадка, – сообщил ей пилот.

– В Кабуле?

– Почему в Кабуле? – удивился пилот, поворачиваясь, чтобы вернуться в кабину. – Вы что, в Кабул билет покупали? В Саратове сядем.

Юля вернулась на свое место. Ее подруги-стюардессы уже не было на месте. Юля прикрыла глаза и попыталась успокоиться. Ей это удалось довольно скоро, и она задумалась о том, как бы получше спрятать доставшееся ей в честном бою оружие. Отдавать его поджидавшим, как она была совершенно уверена, в аэропорту Саратова оперативникам ей решительно не хотелось. Какого черта! Эта был ее личный боевой трофей. К тому же в последнее время и главным образом благодаря неуемной энергии ее подруги Инны жизнь стала настолько небезопасной, что пистолет очень даже бы пригодился, Юля это чувствовала. Правда, у Бритого был пистолет и даже пистолет-автомат. А где Бритый сейчас? Но это другой вопрос. Во всяком случае, Юля была уверена, что своим оружием она в будущем сумеет распорядиться с толком.

Весь день Инна с Маришей по очереди, но с одинаковым результатом, вернее отсутствием оного, названивали по телефону тому грузчику, который, по мнению Мариши, доставил фикус с начинкой к дверям Инниной квартиры. Только ближе к вечеру бригада грузчиков вернулась из рейса и девушки смогли поговорить с бригадиром, по совместительству водителем «Газели» и ее же владельцем.

– Фикус помню! – сразу же сказал он. – В керамическом горшке. Одна старуха просила перевезти. С Веселого поселка в центр. Сказала, что в пять фирм обращалась, но везде сплошные непрофессионалы работают.

– А адрес в центре помните? – с трепетом спросила Мариша.

– Помню, – откликнулся водитель и без колебаний назвал Иннин адрес, перепутав лишь номер квартиры на одну цифру.

– А адрес отправителя? – подсказала ей Инна. – Кто таков?

Но тут водитель затруднился с ответом.

– Точного адреса я не знаю. Бабка с этим своим кустом и горшком, в котором он рос, стояла уже возле парадного, когда мы подъехали.

– А как бабка выглядела?

– Ну как, – задумался водитель. – Обыкновенно выглядела. Как бабке положено. В платье, седая. Только вот туфли на высоких каблуках, а сама сгорбленная. Такие бы туфли молодым девушкам подошли больше. Лакированные туфли на огромных каблуках. Это я точно запомнил. Удивился, потому и запомнил. Нет, с нами она не поехала, сказала, что достаточно уже намаялась с этим проклятым цветком. И что там нас будут ждать. Только никто нас не ждал. В квартире никого не было. Мы звонили в дверь почти час. Потом время поджимать стало, у нас еще уйма других заказов была. Пришлось оставить фикус возле дверей и уйти.

Мариша все-таки выяснила у него адрес, который указала таинственная бабка как свой собственный. Узнала, у какого парадного по счету стояла бабка с фикусом в горшке, и на этом они с водителем распрощались.

– Лично мне все ясно, – мрачно сказала Инна. – Бабка, отправившая фикус, была на самом деле переодетая Вероника. Отсюда и туфли на непомерно высоком каблуке. Думала, что мужики, а тем более грузчики не обратят внимания на такую мелочь. Но не повезло бедняжке. Можем съездить по этому адресу в Веселом поселке, только уверена, что ничего нам это не даст. Никакой Вероники ни переодетой, ни при полном параде там уже и в помине нет. Не такая она дурочка.

– Но попытаться все же стоит, – сказала Мариша.

Однако попытаться сразу же нам не удалось. Так как в этот момент в коридоре послышался шум от многочисленных шагов и гул голосов. Затем раздался требовательный звонок в дверь.

– Там какие-то мужики с милицейскими удостоверениями, – растерянно сказала Инна, выглянув в коридор. – Открывать? Их всего двое.

– Если всего двое, то открывай, – велела Мариша. – Я тут кое-что припасла. Если будут буянить, мигом угомоню.

И она заняла оборонительную позицию за дверью, сжимая в руках газовый баллончик. Двое шагнувших через порог мужчин на секунду замерли, рассматривая нас с Инной. Маришу они пока не видели.

– Инна Геннадьевна? – посмотрел один из ментов на меня.

Я потрясла головой и кивнула на Инну.

– У нас для вас неприятные новости относительно вашего босса, – сообщил мент Инне. – Вернее сказать, уже бывшего босса.

Мы с Инной на это заявление лишь открыли рты, но так и не смогли выдавить ни слова.

– Проходите в дом, – послышался из-за спины ментов голос Мариши, которая единственная не потеряла головы.

Менты подпрыгнули от неожиданности и схватились за пушки. Однако, увидев, что это всего лишь крупная блондинка с копной непослушных локонов и круглой мордашкой с наивными детскими глазами, растаяли и позволили Марише увести себя в комнату. Они бы позволили ей и еще много чего другого, Маришин шарм, как всегда, ввел мужиков в заблуждение относительно степени ее безопасности для окружающих. Мы с Инной уныло поплелись за ними следом. В комнате менты сразу же устроились в лучших креслах, Мариша на диване между этими креслами, а мы с Инной где попало. В комнате воцарилось гробовое молчание.

– Скажите, – выдавила из себя наконец Инна. – Бритый мертв? Когда вы его нашли?

– Сегодня утром, – ответил тот из ментов, что был помоложе и покрасивее.

На самом деле они оба были ничего, но меня всегда тянуло на смазливые физиономии.

– Нашли сегодня утром, а убит он был дня два назад, – поправил его второй мент, посмотрев при этом на Инну. – И в связи с этим у нас есть к вам несколько вопросов. Вы ведь были последней, кто видел убитого живым?

– Если не считать его убийц, то, вероятно, да, я, – кивнула Инна.

– Ну, их мы пока считать не будем, – усмехнулся хорошенький мент, которого, как я успела выяснить, звали Димой. – Если, конечно, вы и они не одно лицо.

– Что? – вспыхнула Инна. – Вы на что намекаете? Мы с Бритым собирались пожениться. Я его любила!

– Да, все так говорят, – согласился второй мент.

– Кто, все? – насторожилась Инна. – С кем вы разговаривали о нас с Бритым?

– Мы уже побывали у вас на работе, – пояснил ей Дима. – Однако, кроме того, что вы с убитым собирались пожениться, ходили слухи еще и о том, что вы с ним разыскиваете какое-то сокровище. И вроде бы уже напали на его след, а кроме того, убитый за день до своей смерти намекнул своему заму, что сокровище уже найдено и находится у него в руках. Однако при обыске квартиры и офиса ничего, даже отдаленно похожего на сокровище, мы не нашли. Вот и напрашивается вопрос: а если сокровище было, то у кого оно сейчас? И не из-за него ли был устранен Бритый?

Мы слушали парня с раскрытыми ртами.

– Так вы считаете, что я прикончила своего жениха из-за найденного нами сокровища? – уточнила Инна. – Простите, но это чушь! Ничего мы еще не нашли. И вообще ничего нет. А если даже и было бы, так я все равно ни за какие ценности не стала бы убивать Бритого.

– Я тебе говорил, Вася, что она не расколется, – обратился Дима к своему напарнику. – Твердый орешек. Михайловский недаром нас предупреждал, что мы еще нахлебаемся с этой девицей.

Инна сделала попытку плюнуть ему в рожу, но я ей помешала. Мало ли чего там знакомые менты о ней болтают! Они же, что ни говори, всего лишь мужики. Если на все их глупости реагировать, слюны не хватит.

– Во-первых, как вам уже сказали, никакого сокровища мы не находили, – медоточиво заговорила Мариша, – а во-вторых, мы его еще и в глаза не видели и не уверены, что оно вообще существует.