Я бы ни за что не поверила, что такое может быть. Галина содрала краску со всех окон. Ее квартира оказалась еще лучше, чем я ее видела, потому что вся она была светлая, солнечная.

Но это не самое главное. А главное, что я не сразу узнала ее — Галина стала выглядеть моложе лет на десять, она сейчас была почти как Мишель. Но и это не главное. От ее внутреннего монашеского состояния совсем ничего не осталось: она смеялась, шутила, у нее в квартире было полно людей.

А вот Оли уже не было здесь. Галина сказала, что она заставила ее лечиться, насильно.

Да, чуть не забыла. Ведь в этот же день я видела Тусю, и видела ее — никто не догадается с кем — с Лешей, видела случайно: мы с Сережкой были в машине, стояли на светофоре, а они переходили дорогу. Туся что-то говорила, а у Леши было такое счастливое лицо, что сразу было понятно, что он влюбился. Он вел на поводках сразу трех пекинесов.

Где они могли познакомиться — понятия не имею. Скорее всего в клубе, не ночном, конечно, а где проводят выставки собак — собачки там узнали друг друга, они же были знакомы, и познакомили Лешу с Тусей. Я порадовалась за них (за Тусю с Лешей). А Лешиной жене так и надо, теперь будет А сегодня случилось еще одно — я встретила Веню. Наверное, не случайно. Он сам сделал так, что я его встретила.

Я ехала на своей «БМВ» и вдруг увидела, что кто-то мне машет рукой из черной «Волги». Я узнала его и остановилась.

Он был какой-то грустный. Мы поговорили совсем немного. А потом я спросила:

— Ты что, меня любишь?

Он ничего не ответил.

— Жалко, — пожалела я.

— Чего? — спросил он.

— Что любишь. Потому что я люблю другого. Но даже если бы и не это, я бы не смогла быть с тобой.

— Почему?

— Ты убиваешь людей.

— Больше не буду, — усмехнулся Веня.

Я не поняла, почему он так сказал. Сразу не поняла — поняла через две минуты.

Через две минуты мы расстались, он сел в свою «Волгу» и поехал. И вдруг я увидела потрепанный «форд». Он появился откуда-то сзади. И из него начали стрелять по «Волге», в которой сидел Веня.

Все стекла рассыпались на небольшие кристаллики, а Веня упал на руль. И его машина врезалась в столб.

Я видела, кто стрелял. Это были Жека и Шурик.

Ночью я никак не могла уснуть. А приблизительно в половине третьего раздался звонок в дверь. Я пошла и открыла ее.

На пороге стоял Сергей.

— Я подумал, может, у меня с телефоном что-то не в порядке, — сказал он.

— Ты что, звонил мне? — спросила я.

— Да, но ты отвечала, что не хочешь меня видеть.

— У тебя правда телефон плохо работает. — Я обняла его сильно-сильно.

Мы лежали обнявшись и все рассказывали друг другу.

От Сережки я узнала то, о чем и догадывалась: когда мы с ним собирались в театр, ему действительно позвонила Лена и сказала, что у него в мастерской мертвая Оля. Поэтому он и убежал и ничего мне не сказал.

А потом я рассказала все Сережке. Все-все — и как я его искала, и все остальное.

А приблизительно через неделю мы поехали с Сережкой к Галине. И мы с ним взяли и подарили ей картину, где был еловый бор Шишкина, но вместо медведей там была березка.

Долго не буду об этом рассказывать. Скажу только, что приблизительно через месяц она вдруг сама мне позвонила и пригласила к себе.

Я бы ни за что не поверила, что такое может быть. Галина содрала краску со всех окон. Ее квартира оказалась еще лучше, чем я ее видела, потому что вся она была светлая, солнечная.

Но это не самое главное. А главное, что я не сразу узнала ее — Галина стала выглядеть моложе лет на десять, она сейчас была почти как Мишель. Но и это не главное. От ее внутреннего монашеского состояния совсем ничего не осталось: она смеялась, шутила, у нее в квартире было полно людей.

А вот Оли уже не было здесь. Галина сказала, что она заставила ее лечиться, насильно.

Да, чуть не забыла. Ведь в этот же день я видела Тусю, и видела ее — никто не догадается с кем — с Лешей, видела случайно: мы с Сережкой были в машине, стояли на светофоре, а они переходили дорогу. Туся что-то говорила, а у Леши было такое счастливое лицо, что сразу было понятно, что он влюбился. Он вел на поводках сразу трех пекинесов.

Где они могли познакомиться — понятия не имею. Скорее всего в клубе, не ночном, конечно, а где проводят выставки собак — собачки там узнали друг друга, они же были знакомы, и познакомили Лешу с Тусей. Я порадовалась за них (за Тусю с Лешей). А Лешиной жене так и надо, теперь будет знать, как над мужиком издеваться. Впрочем, думаю, она еще долго не узнает об этом и будет только удивляться, что ее муж стал каким-то не таким. А он, наоборот, стал таким, каким и должен быть, потому что нашел женщину, с которой ему хорошо.

А потом, поздно вечером, около часа ночи, когда мы с Сережкой только приехали, к нам зашел Витька. Я увидела его в первый раз после того дня. А думала, что не увижу никогда. Мы ни о чем таком не говорили. Он просто пришел проститься, потому что улетал далеко и надолго. Куда — я не знаю, он не сказал, а мы с Сережкой не стали спрашивать.

Но дело не в этом, а в том, как он выглядел. Его глаза — они были глазами слепого, но в этих глазах слепого была такая тоска.., и холод, какого на земле быть не может. Становилось по-настоящему страшно, когда я случайно встречалась с его взглядом. Так тосковать мог Дьявол, который потерял свою подругу Лилит.