-- Понял...-- непонимающе глядя на нее, пробормотал Глеб.
      -- Чего смотришь? Не хочешь, что ли? Так и скажи!-- Зинка повысила голос.-- Мне эти сайгаки сто лет не нужны!..
      -- Хочу...-- Глеб тупо смотрел в землю.
      -- Ну и все! -- Зинка недоуменно взглянула на него и укатила сердитая.
      ...В интернате Егорыча не касались. Будто он и не помер. Васька тренькал на гитаре: хоть он уже и доходит, но Асадова поклялся выдолбить и каждый день хоть двадцать минут, но тренькал. Юля лежал на койке, не двигаясь. Каждый раз, когда доплетались до интерната, он залегал, не раздеваясь и не моясь, минут на сорок, лежал с закрытыми глазами и только потом рассупонивался, мылся, подлечивал руки -- мазал, массировал...
      Билов наконец написал письмо матери: мать заваливала его слезными письмами и даже прислала две телеграммы на имя Васи: что с ее сыном, почему не пишет.
      -- "Не пишет..." -- бормотал Билов, заклеивая письмо.-- Тут- еле ноги волочишь... Глеб, ты-то хоть не бухти, чего сопишь?..
      -- Пыжи забыл.-- Глеб вывернул на постель мешочек с охотничьим припасом, ковырялся в нем и ворчал:- Надо-то всего ничего, а нет... А без пыжей как? И сделать-то, главное дело, не из чего, картонки нет...-- Он сунул руку в рюкзак.-- Реликвию раскурочить временно?..-- Он вытянул из рюкзака солидную синюю книгу в тисненом переплете, повертел ее в руках, прикинул толщину обложки.-- Некрасиво, конечно, но чего ж теперь?..
      Достав из охотничьего хлама специальный дырокол, Глеб заломил переплет, сунул его в машинку и даванул со злостью. Переплет хряпнул.
      -- Рехнулся?! -- Билов потянулся к изуродованной книге. На титуле изящным неторопливым почерком было написано: "Глебу Федоровичу Богдышеву, талантливому теоретику и зятю". Дата и фамилия знаменитого академика.
      -- На столе в кухне оставил...-- переживал Глеб.-- В целлофан склал, в суете забыл... Это разве пыж?! -- Он вертел в руках синий кружочек из-под дырокола.
      -- Глеб,-- сказал Билов, завороженно разглядывая надпись,-- ты какое-нибудь открытие сделал?
      -- Он пулю изобрел.-- Васька чуть заметно усмехнулся.
      -- ...Это не охота с таким пыжом! Ну что это! Тьфу!
      -- Правда пулю? -- не отставал Билов.-- Какую?
      -- ...Пуля как пуля...-- бормотал Глеб.-- Стрелять... для охоты. Ее украли временно... Дай книгу-то...
      -- Украли? -- Билов протянул ему книгу.
      -- Ага... Я лет через пять журнал американский по охоте читал: там моя пуля, в журнале...
      -- Как же это?
      -- А кто знает... Я с американцами не выпивал, значит, не рассказывал. Может, сами доперли, а может, кто из наших проболтал, каким я говорил... А этот, кто ее запатентовал, небось миллион получил. Такая, главное дело, простая пуля... для охоты...
      -- А по науке-то ты открыл что-нибудь? -- Билов никак не мог успокоиться.
      -- Открыл...-- пробормотал Глеб.-- Брату потом подарил. Он докторскую писал по твердому телу.
      -- Какое "тело"?
      -- Твердое...
      -- Ва-а-ась! -- послышалось в темноте шипение Глеба.
      -- Ну-у? -- тяжело отозвался Васька.
      -- Сайгак в кузове... Чего с ним?
      Васька вздернулся.
      -- Билов! Глеб, пихни его. Подъем. Сайгака обдирать!..
      -- А? -- очумело отозвался Билов и глубже зарылся в постель.
      -- Не буди, давай я,-- дневным голосом сказал Юля и начал одеваться.
      -- А чего не спишь? -- удивился Васька. Юлька мрачно натягивал штаны.
      -- Сколько сайгаков? -- спросил Васька.
      -- Один. Другие -- ребятам: шофер и с фарой кото* рый... светил... Я это... постель смотаю, раз уж машиной...-- Глеб смахнул с тумбочки ерунду на пол, кинул туда же сандалии, примял подушку и свернул тюфяк.-- В коровнике постелюсь...
      В кузове лежали три сайгака: два с рогами, один -- без.
      -- Козлы,-- Глеб показал на рогатых и стукнул по кабине. Машина дернулась. Глеб шлепнулся на куль с постелью.-- Три выстрела -- мертвобитые.
      -- Угу,-- кивнул Юля. Он молча глядел на сайгаков, мотавших рогатыми головами по доскам кузова.
      -- Двух сразу, а третьего долго искали...-- Глеб закурил.-- Эти уж припухли временно...-- Сайгаки тряслись, из них выкатывались черные горошины помета.-- Подсолить надо получше, чтоб не тронулись... У коровника они скинули на землю сайгака, куль с постелью. Машина укатила, номер ее был тщательно заляпан грязью.
      -- Его надо за передние ноги повесить,-- хлопотал Глеб, оглядываясь в проеме.-- Веревки забыл!.. Юля снял с себя ремень.
      -- Точно! -- Глеб полез под свитер за своим.-- Манято как теперь?.. Надо ей соболезнование... Помоги-ка... Ага...
      -- Кареев хочет, чтоб я объяснительную прислал, как он упал...
      -- Так ведь ты писал... Чего же опять...
      -- А Васька говорит: пиши... Понимаешь, он же поддатый был...-- Юля с надеждой взглянул на Глеба.
      -- Похмеленный, а не поддатый,-- уточнил Глеб.
      -- Васька говорит, тогда Кареев наряды нам закроет... Егорыча-то нет... какая разница?..
      -- Есть разница!--твердо сказал Глеб, надрезая шкуру на брюхе.-- Один трясет, другой дразнится. То пьяный, а то, можно сказать, трезвый... Чего вратьто, мол!..
      -- Так ведь не закроет наряды...
      -- Ну и хрен с ними! -- равнодушно сказал Глеб, ковыряясь у сайгака в брюхе.-- Тебе не закроют, зато Мане пенсию дадут!.. Не пиши. Бога побойся, как верующие говорят... На, зарой временно...
      Глеб протянул Юле завернутые в целлофан сайгачьи внутренности.
      -- А Билов чего? __ Сначала, как ты, говорил: не пиши, а как Васька про наряды сказал, сразу --пиши.
      у _ Понятно... Во, в шею!..-- Глеб протянул Юльке на ладони картечину.-- И чисто!
      -- Маленькая... _ Хва-а-а-тит... А из головы чучелу сделаю для дома. Или в подарок кому... Сколько Кареев может дать?
      -- Васька говорит: тыщи полторы.
      -- Правильно говорит: на полторы наработали. Закури мне, только фильтру оборви.-- Юля прикурил сигарету, всунул ему в рот.-- Я бы не писал... Все пропито, кроме чести!..
      Ободрав сайгака, Глеб отмотал от рулона кусок рубероида, расстелил и на нем стал разделывать тушку. Юля сидел в стороне и молчал.
      Глеб разделал сайгака, вытряхнул рюкзак прямо на землю, сложил в него мясо и заложил в кирпичи. А кровь закидал.
      Разбудила их мешалка.
      -- Э-э-это, час-то который? -- протирая глаза, спросил Глеб.
      -- Полвосьмого,-- ответил Васька.-- Сколько могли -- не будили. Мясо где?
      -- В рюкзаке,-- Глеб показал на кирпичи.-- А Билова чего нет?
      -- Уксус ищет. Шашлык хочет заделать,-- Васька потормошил Юлю.-- Машина в девять на мост пойдет. Не забыл?
      Юля встал, умылся возле мешалки и потянулся за рукавицами...
      -- Ты чего? Не успеешь...-- Шевеля губами, Васька загружал мешалку: две лопаты цемента, шесть песка.
      -- Я не буду писать.
      -- Не понял,-- Васька замер с лопатой в руках, так и не высыпав песок в мешалку.-- Мы же вчера говорили...
      -- Он трезвый был,-- пробурчал Юля, не глядя на Ваську.-- И все.
      -- Не-ет, не все,-- четко, по складам произнес Васька и всадил лопату в песок.-- Кому вред, если ты напишешь?
      -- Мане.
      -- Какой еще Мане?! -- заорал Васька.-- При чем здесь Маня?!
      -- Мане, жене его... Ей пенсию дадут, если трезвый...
      -- А-а-а!.. Тут Глебушка поработал! Божий человек!..-- Васька обернулся к Глебу: -- Вы чего, ошалели? Помер он. Все! Поезд ушел! А денег не будет! Нам не будет! Ясно?!
      -- И не надо,-- проворчал Юля.
      -- Тебе не надо! -- взвился Васька.-- У тебя папашка с мамашкой!.. Полмашины отстегнули и еще дадут!.. Подохнут-все твое! А я?.. У меня две девки!.. А у Билова трояк!.. Вон он пришел, скажи ему, что писать не будешь...
      -- Действительно,-- пробормотал Билов, не глядя на Юлю.
      Юля обернулся к Глебу:
      -- Глеб...
      Глеб уже умылся из шланга и теперь вытирал лицо подолом рубашки.
      -- Билов, хочешь, я тебе расскажу временно, какой у тебя расклад мыслей был... про это дело? Поначалу ты был против, чтоб писать. Мол, не по богу. Это когда разговора о деньгах не было. А как деньгой запахло, ты по ней затосковал и по-другому стал думать.-- Глеб натянул рубашку на мизинец и покрутил в ушах.-- Какое, мол, ты имеешь морально-христианское право своим детям недодать... Трем... Мол, ты перед богом за них ответствен... А за Егорыча, за одного, тебя бог простит временно...
      -- Ладно! Завязывай! -- отрезал Васька.-- Пусть Юлька пишет. А получим деньги -- вы свои пайки Мане отошлете. Всего делов. Можете и венок выслать... Пожалуйста... Так что пиши, Юль.
      -- Не буду!
      -- Не будешь?! -- заорал Васька.-- Ну и... с тобой! Зину Васька нашел в конторе. Она сидела за машинкой и что-то печатала двумя пальцами.
      -- Чего тебе? -- она раздраженно тыкнула пальцем в клавишу.
      -- Михайлов писать объяснительную не хочет.
      -- Почему? -- Зинка подняла голову от машинки.
      -- Маню жалеет, жену сварного... Пенсию не получит...
      -- Чего-чего? -- Зинка сморщилась, подалась вперед.-- Вот тоже!.. Тьфу! Ты знаешь, что Рафу будет?.. Ну, Карееву, если Михайлов не напишет? Посадить же могут! Ты хоть сказал ему?..
      -- Говорил...
      -- А ты знаешь что, Василий? -- Зинка поманила его поближе к столу.-Поезжай-ка сам на мост. Поговори с Кареевым. Понял? -- Она взглянула на часы.-- Машина сейчас пойдет... Успеешь.
      -- А вы Глеба попросите напечатать! -- уже в дверях сказал Васька.-- Он быстро умеет, по-слепому. Васька появился после обеда.
      Билов с Юлей заканчивали белить. Глеб возился в коровнике.
      -- Порядок,-- негромко сказал Васька.
      -- В отношении? -- спросил Глеб.
      -- Извести хватило?
      -- Хватило...
      -- Ас той стороны?
      -- Как в лучших домах!--отозвался снаружи Билов.-- Над воротами только... Поешь шашлычку... Васька обошел коровник. И настроение у него окончательно выпрямилось: хорошо слепили -- лучше нового.
      -- Вот та-а-ак,-- довольно протянул он.-- Не упадет, Глеб.
      -- Постоит временно! Теперь только шифером покрыть. Когда шифер будет? в
      -- Вроде завтра обещали,-- ответил Васька.
      -- Директор! -- крикнул Билов.
      "Волга" остановилась у самых ворот. Из-за руля вылез директор, с другой стороны -- Зинка.
      -- Ну что? -- негромко спросила она.
      -- Угууу-у...--довольно промычал директор.--Следила?
      Зинка кивнула. Директор прошелся вдоль стены, пощупал ее...
      -- По два контрфорса на стену -- покрепче будет... А так -- нормально. Поехали, Зинаида Анатольевна! Машина прошла несколько метров, остановилась. Зинка вылезла.
      -- А ты поплачь! -- сказала она, подойдя к Ваське. Тот отвернулся.
      -- Ну, хочется ему, что теперь?! Директор! Кладкито на пару дней -- не разговор. Другое, скажи, плохо: кирпича нет!.. Студенты свой не дадут...
      Зинка примолкла и постучала пальцами по влажной стене коровника.
      -- Придется в печь лезть... В горячую... Кирпичного завода, по сути, не было, одно название. В сарае из горбыля стояла формовочная машина. Из щели в машине выдавливалась серо-зеленая, как пластилин, полоса, специальная сечка рубила ее на куски, и сырые кирпичи ехали на транспортере в барак -сушиться. Метрах в пятидесяти от барака две огромные, в три роста, ямы -печи.
      Позавчера студенты набили обе печи сырым кирпичом и зажгли форсунки. Печи гудели двое суток. Значит, к вечеру студенты их выключат -- готов кирпич.
      -- Они ямы погасят, а мы раскроем,-- прикидывал Васька.-- Главное: на студентов не нарваться... До шести надо печи раскрыть... Сходишь, Глеб?
      -- Сходить-то можно... Красть-то больно не с руки... Глеб не ложился, чтоб не проспать.
      Пока он дошел до кирпичного завода, рассвело. Над бурым квадратом печи дрожало упругое марево. Глеб разыскал скребок и со скребком в руках ступил на печь. От кед сразу же завоняло горелой резиной. Глеб, приплясывая, соскоблил засыпку и начисто размел метлой -- метла дымилась.
      Он на секунду остановился и, подняв метлу, понюхал подпаленные прутья -- пахло рыбалкой. Потом спрятал метлу и скребок, сел на теплую землю, прислонился к столбу навеса. Для сохранения теплоты поднял воротник штормовки, поудобнее притерся к столбу и прикрыл глаза...
      -- Чего приснилось? Глеб заворошился, намереваясь подняться.
      Перед ним стояла Зинка.
      -- Прислал...-- Он дернулся.-- Зацепился, что ли... Зинка заглянула ему за спину.
      -- Битум с навеса потек... Жарко... Ваши-то где? -- И, увидев подходивших, крикнула: -- Вася! Я в шесть говорила! У меня что, всех забот -- кирпичи вам возить!.. Живо!..
      -- Так...-- Вася огляделся.-- Я -- в кузове, двое -- в 124
      яму, один на перекуре... Не раздевайся! -- крикнул оЯ Билову.-Сгоришь! Досок на кирпич накидайте, рука" виц по три пары!.. Глеб! Какого хрена! Я ж сказал вчера: сапоги!.. Снимай кеды...
      Васька снял сапоги, сунул Глебу, сам влез в его кеды.
      -- Готовы?! Глеб -- Билову Билов -- мне! Свистну: Юля меняет Глеба. Погнали!
      Васька засек время. Через пять минут он свистнул. Юля подскочил к уже заклубившемуся Глебу, но тот оттолкнул его к Билову. Билов вылез из полуметровой огнедышащей дыры и за шиворот потянул с себя штормовку со свитером. Он долго отпыхивался, держась за крыло самосвала, потом начал харкать красной, как кровь, кирпичной пылью.
      -- Респиратор надень! -- Васька, не нарушая ритма, меж кирпичей кинул ему респиратор.
      Респиратор упал у ног Билова.