Филипо
      Раз вам необходимо здесь остаться,
      В чем воля ваша полная, - прошу вас,
      Посторонитесь, дайте мне пройти.
      Паулин (в сторону)
      Он говорит учтиво и с опаской.
      Как кажется, и меж ночных теней
      Порою можно видеть мокрых куриц.
      Здесь дело у меня, или, вернее,
      (К Филипо.)
      Мне дела нет. Посторониться можно.
      Несправедливо было бы мешать
      Тому, кто спать идет.
      Филипо
      Располагайтесь.
      (В сторону.)
      И храбрые же призраки здесь бродят.
      Когда домой я ночью возвращаюсь,
      Какой-то человек ко мне подходит,
      Но чуть в него внимательно вгляжусь,
      Как раз он на пороге пропадает.
      А, впрочем, что мне в том?
      (Уходит.)
      (Паулин обнажает шпагу и размахивает
      ею в воздухе.)
      Паулин
      Ушел. Теперь
      Необходимо вот что! Хладный призрак,
      Остановись, не уходи, скажи,
      Ты женского или мужского рода!
      Нет, видит Бог, убить его не в силах.
      Я шпагою лишь разрезаю воздух.
      Но если он и есть тот самый рыцарь,
      Которого мы ожидаем здесь,
      Счастливый же он человек, ей-Богу:
      Он спать к себе пошел. Вот - вот опять
      Я слышу голоса и звук оружья.
      Оттуда шум, бегу, но не туда.
      (Уходит в противоположную сторону.)
      Другая улица.
      СЦЕНА 4-я
      Неизвестный, закутанный в плащ. - Людовико.
      Людовико
      Здесь улица другая; если прежде
      Мешало поединку что-нибудь,
      Здесь можно встать лицом к лицу свободно,
      И так как вас ударить не могу я
      Своею шпагой, я хочу узнать,
      Кто вы. Ответьте мне сейчас же, кто вы?
      Вы человек, иль призрак, или демон?
      Молчание? Так я же с вас сорву
      Ваш плащ, узнаю...
      (Срывает с него плащ и видит скелет.)
      Боже, что я вижу?
      О, ужас, о, чудовищность, кто ты?
      Застывший труп {2}, живущий прах и дым?
      Неизвестный
      Не узнаешь? Я точный образ твой.
      Я Людовико Энио.
      (Исчезает.)
      Людовико
      О, Боже!
      Что вижу я, что слышу я, Создатель!
      Коснулся до несчастий и теней.
      О, смерть моя.
      (Падает.)
      СЦЕНА 5-я
      Паулин. - Людовика.
      Паулин
      Я слышал громкий возглас.
      То голос господина моего.
      Я вовремя явился. Господин мой!
      Людовико
      Чудовище, зачем ты вновь приходишь?
      Ты видишь, звуком слов твоих сраженный,
      Я побежден.
      Паулин (в сторону)
      Эге, он помешался.
      (К Людовико.)
      Какое я чудовище? Я просто
      Слуга твой, Паулин, глупец тот самый,
      Что за тобой пошел, Бог весть зачем.
      Людовико
      А, Паулин, со мной случилось что-то,
      Такое, что тебя я не узнал.
      Но, впрочем, что ж тут странного, когда я
      Себя не знаю. Ты, быть может, видел
      Ужасного сухого мертвеца,
      Умершего, - с душою человека,
      Не человека, только грубый остов,
      Его костям отказано в одежде
      Из плоти, руки холодны, недвижны,
      Его нагое тело безобразно,
      В глазных глубоких впадинах нет глаз.
      Куда исчез он?
      Паулин
      Если бы его
      И видел я, о том сказать не мог бы:
      Я в тот же миг упал бы наземь мертвый,
      Мертвей, чем он.
      Людовико
      Смерть овладела мною.
      Смерть овладела всем. Дух занялся,
      Немеет голос, грудь моя застыла,
      В моих ногах я чувствую свинец.
      Я видел, как два полюса всей мощью
      Нависли надо мной, как на плечах
      Я должен был поддерживать их тяжесть.
      И мнится, что из каждого цветка
      Вздымается, глядит подводный камень,
      Из каждой розы смотрит исполин,
      Разорвана земли глухая впалость,
      Из чрева хочет выбросить она
      Всех мертвецов, хранимых ей во прахе.
      Я видел между ними Людовико.
      О, небо милосердное, сокрой
      Меня от самого меня, дозволь мне
      Исчезнуть в самом дальнем средоточьи.
      Пусть я себя не вижу, ибо сам
      Себя не знаю я! Но нет, я знаю
      Я знаю, это я был тем безумным
      Чудовищем надменности, что даже
      На Бога посягнул; да, я - тот самый,
      Я совершил так много темных дел,
      Что, если б Бог ко мне был справедливым
      И мне назначил пытки адских мук,
      Чтоб я страдал, пока он будет Богом,
      Я в малое вменил бы эту казнь.
      Но также знаю я, что преступленья,
      Соделанные мною против Бога,
      Свершил я против Светлого Творца,
      Такого милосердного, такого
      Великого, что я могу снискать
      Прощенье, если в муке покаянья
      Я выплачу грехи мои. Я полон
      Раскаянья, о Боже, и чтоб ныне
      Представить доказательство того,
      Что, став другим, я вновь рождаюсь в мире,
      Себя в Твою десницу предаю.
      Суди меня судом не правосудным,
      Суди по милосердью Своему.
      Воззри и укажи мне, о Творец мой,
      Какую в покаянье взять мне кару,
      Я покорюсь. Что будет воздаяньем
      За жизнь мою?
      Музыка (за сценой). Чистилище.
      Людовико
      О Боже,
      Что слышу? Эти звуки так певучи,
      Они мне представляются лучом,
      В них свет небес, таинственно блеснувший
      Для грешника любовью состраданья.
      В них узнаю внушение Господне,
      Хочу вступить в чистилище Патрика,
      И набожный, смиренный и покорный,
      Сдержу я слово, данное ему,
      Его увижу, если только будет
      Даровано такое счастье мне.
      О, пусть мое решение сурово,
      И страшно, потому что выше сил
      Противиться всем ужасам и пыткам,
      Что демоны грехам уготовляют,
      Соделанные мною преступленья
      Настолько ж были страшны и суровы.
      Врачи, леча опасную болезнь,
      Всегда к опасным средствам прибегают.
      Поди и ты со мною, Паулин:
      Увидишь ты, как в горести я наземь
      Повергнусь пред епископом, как я,
      Чтобы сильнее был великий ужас,
      Все, все грехи открою в громких воплях.
      Паулин
      Ну, нет, уж если так, ступай один,
      Для храбрецов не нужен провожатый,
      И никогда не слышал я, чтоб в ад
      С лакеем уходили. Лучше снова
      Отправлюсь я в родимую деревню
      И буду жить в ней мирно, а насчет
      Видений там и всяких привидений,
      Так мне супруги хватит за глаза.
      (Уходит.)
      Людовико
      Открыто я творил мои грехи,
      И пусть открытым будет покаянье.
      Пойду как исступленный, громогласно
      Крича о преступлениях моих.
      О, люди, звери, горы, сферы неба,
      Толпа утесов, нежные растенья,
      Сухие вязы, - все вострепещите,
      Я Людовико Энио, - дрожите
      При имени моем, отныне я
      Чудовище смирения, - я, бывший
      Чудовищем надменности. Я верю,
      Надеюсь, что увидите меня
      Вы более счастливым, если только
      Патрик во имя любящего Бога
      Поможет мне в чистилище своем.
      (Уходит.)
      Лес, в средоточии которого виднеется гора;
      с нее спускается Полония.
      СЦЕНА 6-я
      Полония
      О, Боже, мне хотелось бы, чтоб в этом
      Пустынном одиночестве мой разум
      С Тобою слил все помыслы мои,
      И, радуясь быть щедрой пред Тобою,
      Хотела б я, о, Господи, чтоб каждый
      Из помыслов моих душою был.
      Я для тебя хотела бы оставить
      Не царство незаметное, а страны
      Великие, над пышностью которых
      Проходит в блеске царственное солнце,
      Идя по многочисленным кругам.
      Вот этот домик, скудный и смиренный,
      Глухое порожденье этих скал,
      Есть для меня как бы восьмое чудо,
      Превосходя своим пространством тесным
      Величие дворца с его сияньем.
      О, лучше видеть первый проблеск дня,
      Когда заря в объятиях рассвета
      Роняет, плача, капли жемчугов,
      И солнце, выплывая, гасит звезды:
      О, лучше видеть ночь, когда она,
      С высот спускаясь в яркой колеснице,
      Нисходит к морю, в волны погружаясь,
      Что плещут вкруг Испании; о, лучше
      И днем и ночью в гимнах и молитвах
      Тебе слагать Немолчные хвалы,
      Чем видеть блеск надменности, со свитой
      Безумного тщеславия, меж тем как
      (Что может быть ужасней?) эта жизнь
      Есть только тень мерцаний преходящих.
      СЦЕНА 7-я
      Людовико. - Полония.
      Людовико (в сторону)
      Мой дух исполнен твердости и силы,
      Он мне велит пещеру отыскать,
      Где я найду, как Небо мне сказало,
      Желанное спасение, пройдя
      При жизни в ней чистилище.
      (К Полонии.)
      Ответь мне,
      О, неземная, - чье жилище здесь,
      Пред этим горизонтом, по соседству
      С вершиной гор, - ты можешь ли сказать,
      Где путь идет к чистилищу Патрика?
      Полония
      Счастливый странник, ныне возжелавший
      Сокровища божественных святынь,
      Ни с чем в своем богатстве не сравнимых,
      Тот путь я указать тебе могу,
      Здесь для того лишь только и живу я.
      Ты видишь гору?
      Людовико
      Вижу
      (в сторону)
      смерть мою.
      Полония (в сторону)
      Душа, что ты увидела? О, горе!
      Людовико (в сторону)
      Она ли это, нет, не верю.
      Полония (в сторону)
      Он ли?
      Не в силах допустить.
      Людовико (в сторону)
      Полония.
      Полония (в сторону)
      То Людовико.
      Людовико (в сторону)
      Это был обман,
      Чтоб отвратить меня от правой мысли.
      (К Полонии.)
      Так продолжай.
      Полония (в сторону)
      То общий враг людей
      Хотел меня смутить обманной тенью.
      Людовико
      Что ж ты не продолжаешь?
      Полония
      Продолжаю.
      В горе сокрыто чудо, там, внутри,
      Но, по земле идя, никто не может
      Достигнуть средоточия ее.
      По водному пути его достигни,
      По озеру ты можешь плыть в ладье.
      (В сторону.)
      И мстить хочу и жалость мне мешает.
      Людовико (в сторону)
      Передо мною новое блаженство,
      Ее внимаю голос, на нее
      Гляжу.
      Полония (в сторону)
      Веду борьбу сама с собою.
      Людовико
      Что ж ты не продолжаешь?
      Полония
      Продолжаю.
      Со всех сторон гора окружена
      Тем озером глубоким. Но спокойно
      Достигнешь ты обители священной,
      Что посредине острова стоит.
      Там иноки живут, их попеченью
      Доверена забота - неусыпно
      Беседовать со всяким, кто захочет
      При жизни пострадать, - молиться с ним,
      Давать ему особые советы,
      Узнать его грехи и заставлять
      Пройти сквозь целый ряд предупреждений,
      Сквозь многие обряды.
      (В сторону.)
      Пусть же этот
      Свирепый враг не льстит себя надеждой,
      Что сможет победить меня.
      Людовико (в сторону)
      Так пусть же
      Надежда не отчается моя!
      Тягчайший грех свой вижу пред собою,
      И манит он меня и завлекает,
      Чтоб о вину споткнулся я, - напрасно:
      В борьбе с собой себя я покорю.
      Полония (в сторону)
      С каким врагом опасным я столкнулась!
      Людовико
      Что ж ты не продолжаешь?
      Полония
      Продолжаю.
      Людовико
      Но сократи рассказ свой, потому что
      Душа мне говорит, что должен я
      Скорей уйти.
      Полония
      И для меня так важно,
      Чтоб ты скорей ушел.
      Людовико
      Так отвечай мне,
      О, женщина, где путь мой сокровенный?
      Полония
      Никто в сопровождении другого
      Отсюда не уходит. Потому
      По льдистой сфере озера ты должен
      Пройти в ладье, владыкой полновластным
      Своих свободных действий. Сядь в ладью,
      Она вон там, доверься Богу только,
      И быстро путь направь по этой ясной
      Поверхности кристальной глубины.
      Людовико
      Да, в этом жизнь моя! Итак, доверюсь
      Ладье. О, что за ужас возникает
      В моей душе! Ладья как будто гроб.
      И я один отправлюсь в путь по снежной
      Поверхности.
      (Входит в лодку.)
      Полония
      Смотри, не возвращайся,
      Стремись вперед и будь исполнен веры.
      Людовико (за сценой)
      Полония, я победил тебя.
      Я победил. Твой вид меня не тронул.
      Полония
      Я победила в этом Вавилоне
      Смятение и гнев.
      Людовико (за сценой)
      Твой призрак ложный,
      С правдивостью заемною его,
      Меня не покорил, хоть предо мною
      Ты видимую форму приняла,
      Чтоб я оставил цель свою, утратив
      Надежду.
      Полония
      Ложно страх тебе сказал,
      О, бедный духом, страхами богатый!
      Нет, Людовико, пред тобой не тень,
      А та, кого убил ты; здесь живу я
      Счастливее, чем там, где я была,
      Счастливая в печальном состояньи,
      Людовико (за сценой)
      О, если так, душа да скажет грех свой,
      Да тяготит над ней ее вина!
      Прости мне все грехи мои.
      Полония
      Прощаю.
      Твое стремленье сердцем одобряю.
      Людовико (за сценой)
      Несу с собою веру.
      Полония
      Лишь она
      Тебя освободит.
      Людовико (за сценой)
      Господь с тобою.
      Полония
      Прощай,
      Господь с тобою.
      Людовико (за сценой).
      Да смягчит
      Свою суровость Он.
      Полония
      И да исторгнет
      Тебя из этих ужасов победно.
      (Уходит.)
      Вход в монастырь; в глубине пещера Патрика.
      СЦЕНА 8-я
      Два инока; потом Людовико.
      Инок 1-й
      Хоть ветра нет, а волны поднялись.
      Должно быть, ныне странник направляет
      Путь к острову.
      Инок 2-й
      Пойдем на берег, взглянем,
      Кто сердцем так бесстрашен, что решился
      В жилище наше темное прийти.
      (Входит Людовика.)
      Людовико
      Ладью волнам я вверил, или гроб,
      Сказать вернее. Кто в своей гробнице
      Переплывал через огонь и снег?
      Кто, как не я? О, как здесь все красиво!
      Как будто бы на праздник свой весна
      Созвала целый рой цветов, - и пышных,
      И скромных по незнатности своей.
      А как печальна та гора, другая!
      Они настолько меж собой различны,
      Что их контраст взаимный - между ними
      Усиливает дружбу. Там поют
      Печальные, неведомые птицы,
      Внушая страх тоскою горьких жалоб,
      Здесь радостные птички навевают
      Своим веселым пением любовь;
      Там с темных скал срываются потоки
      И с ужасом грохочут и кипят;
      Здесь тихие ручьи скользят, и солнце
      Повторено в зеркальности их вод.
      В средине, меж чудовищностью этой
      И этой красотой чело свое
      Вздымает зданье, полное величья,
      Внушая мне смущенье и любовь.
      Инок 1-й
      Счастливый странник, ныне полный света
      Решимости, приди в мои объятья.
      Людовико
      Скорее здесь, во прахе, я пребуду,
      У ног твоих. Вот так. Прошу тебя,
      Скажи, как настоятеля увидеть?
      Инок 1-й
      Он, недостойный, здесь перед тобою,
      Скажи мне, в чем твое недоуменье.
      Людовико
      Боюся, отче, вымолвить, кто я.
      Боюсь, что в страхе прочь бежишь, услышав
      Мое везде ославленное имя.
      О, столь дела чудовищны мои,
      Что даже солнце траурною тканью
      Скрывает лик, чтоб только их не видеть.
      Я мрачное вместилище грехов,
      Я бездна, свиток, полный преступлений,
      Я мрак, я величайший грешник в мире;
      И, чтобы все сказать тебе в одном,
      (И здесь меня дыханье покидает),
      Я Людовико Энио. Пришел,
      Чтобы вступить в пещеру. Если есть в ней
      Для стольких прегрешений искупленье,
      В ней дух мой да предастся покаянью.
      Уж отпущенье я себе снискал,
      Епископу Гибернии поведал
      Грехи; мое намеренье узнав,
      Меня он, полный кротости, утешил
      И благосклонно дал к тебе посланье.
      (Отдает письмо.)
      Инок 1-й
      Решение такое, Людовико,
      Нельзя принять в один короткий день.
      Необходимо все это обдумать,
      Побудь у нас здесь гостем; а потом
      Дня через два пространно все обсудим.
      Людовико
      Нет, отче, нет! Не встану от земли,
      Пока мне не даруешь разрешенье.
      Благоволенье Божие меня
      Направило сюда, внушенье свыше,
      Не суетность, не гордость, не желанье
      Распутать то, что тайной сделал Бог.
      Не истолкуй моей мольбы превратно
      В ней высшее призвание мое.
      Отец мой, милосердия, пощады!
      Будь благосклонен к горести моей,
      Дай облегченье скорби, утешенье
      Моей тоске жестокой.
      Инок 1-й
      Во вниманье
      Того не принимаешь, Людовико,
      Что многого ты просишь. Пытки ада
      Перед тобой, ты должен их пройти.
      Чтоб претерпеть их, мужества не станет.
      И многие вошли, о, Людовико,
      Туда, но мало кто оттуда вышел.
      Людовико
      Не устрашат меня угрозы эти.
      Я говорю: меня грехи пугают,
      Я от грехов очиститься хочу,
      Число их превзошло пылинки солнца,
      Песок морей. На Бога полагаю
      Всю веру, светлым именем Его
      Ад побежден.
      Инок 1-й
      Увидев это рвенье,
      Готов тебе я дверь открыть теперь же.
      Вот, Людовико!
      (Открывает вход в пещеру.)
      Людовико
      Господи помилуй!
      Инок 1-й
      Уже поколебался?
      Людовико
      Нет, но ужас
      На миг невольно сердцем овладел.
      Инок 1-й
      Тебя вторично я предупреждаю,
      Коль у тебя причины нет великой,
      Коль только ты не думаешь достигнуть
      Прощенья прегрешениям своим,
      В пещеру не входи.
      Людовико
      Вот, я уж в ней,
      Услышьте громкий голос мой отсюда,
      О, люди, звери, горы, небеса,
      О, день и ночь, о, звезды, солнце, месяц,
      Тысячекратно слово я даю,
      Тысячекратно здесь я подтверждаю,
      Что пытки претерпеть я жажду, ибо
      Так грешен я, что это покаянье
      Ничто для искупления грехов,
      Иду, чтоб здесь найти мое спасенье.
      Инок 1-й
      Коль так, иди, и пусть в твоей душе
      И на твоих устах пребудет имя
      Христа.
      Людовико
      Да не оставит Он меня.
      Господь, Господь! Вооруженный верой
      В Тебя, в открытой битве нахожусь
      С моим врагом; Твое святое имя
      Да ниспошлет победу мне над ним;
      Тысячекратно знаменье креста
      Я сотворяю. Господи помилуй!
      (Входит в пещеру; вход за ним запирают.)
      Инок 1-й
      Из всех, кто ни вступал сюда, никто
      Не обладал таким бесстрашным сердцем.
      О, дай ему, Христос, настолько сил,
      Чтоб искушенья демонов распались,
      О, дай ему, в Тебя, Владыко, верить!
      (Уходят.)
      СЦЕНА 9-я
      Лесбия, Филипо, Леогарио, Капитан, Полония.
      Лесбия
      Нет, прежде чем туда пойти, куда
      Зовут твои нас доводы, мы скажем,
      Зачем сюда пришли; мы все хотели
      Увидеться с тобой: одно решенье
      Мы приняли.
      Полония
      Идемте; по дороге
      Расскажете мне все. Я вас веду,
      Чтоб удивились высшему вы чуду,
      Какое только видел взор людской.
      Лесбия
      А мы тебе, Полония, хотели
      Сказать одно. Ты пожелала здесь
      Жить между гор и сделала меня
      Пожизненной наследницею царства;
      И я тебе хотела сообщить
      Намеренье мое. Твоя пусть воля
      Моею будет, жажду повелений,
      А не советов. Женщина не может
      Решений принимать, а потому
      Ей нужно выйти замуж.
      Полония
      Справедливо
      Ты говоришь, и если твой жених
      Филипо, я сердечно одобряю.
      Моя любовь тебя во всем обяжет,
      Тебе даю я вместе с царством мужа.
      Филипо
      Да будешь жить ты целые века,
      Все новые и новые, как солнце,
      Что каждый день встречает смерть и снова
      Рождается, или как светлый феникс,
      Что восстает из своего костра.
      Полония
      Теперь желанье ваше совершилось,
      Так слушайте ж внимательно меня,
      Хочу сказать, зачем сюда веду вас.
      Есть некий человек, всем вам известный,
      Объятый крайним рвеньем, он пришел,
      Чтоб отыскать чистилище Патрика
      И претерпеть в нем пытки; в ту пещеру
      Вступив, сегодня выйти должен он.
      И чтобы с вашим страхом изумленье
      Сравнялось, я сюда вас привела,
      Да узрите святое это чудо.
      Я раньше не сказала вам об этом,
      Дабы испуг помехой не явился,
      Вот почему вы здесь со мной теперь.
      Лесбия
      Сестра, ты справедливо поступила.
      Я рада, хоть и страшно мне.
      Филипо
      Мы все
      Хотим узнать, как много в этом правды.
      Полония
      Ему, быть может, смелость изменила,
      Тогда не выйдет он из тех глубин,
      И в этом мы его увидим кару;
      А если из пещеры выйдет он,
      Мы от него узнаем сокровенность,
      Что скрыта здесь, - когда благополучно
      Выходит тот, кто так объят испугом,
      Что говорить не может, убегая
      От всех людей, в пустынные места,
      Чтоб быть наедине с самим собою.
      Леогарио
      Великие неведомые тайны!
      Капитан
      Мы вовремя приходим. Вон, глядите,
      Отшельники, безмолвствуя, в слезах,
      Идут открыть угрюмый вход в пещеру.
      СЦЕНА 10-я
      Иноки приближаются ко входу, ведущему
      в пещеру, и открывают его; из нее выходит
      Людовико, объятый изумлением. - Те же.
      Инок 1-й
      О, Господи, открой врата свои
      Для наших слез и воплей. Этот грешник
      Да победит жестокие темницы,
      Где нет виденья лика Твоего.
      Полония
      Открыли!
      Инок 1-й
      О, какое утешенье!
      Филипо
      Смотрите, Людовико!
      Людовико
      О, Всевышний,
      Возможно ли, прошли века; и вновь
      Я на земле и вижу свет небесный!
      Капитан
      Как он смущен!
      Леогарио
      Как страшно он взволнован!
      Инок 1-й
      Приди в объятья к каждому из нас!
      Людовико
      От сердца обниму вас всех. И видя,
      Полония, тебя, я стану думать,
      Что лишь по милосердью твоему
      Моим грехам даровано прощенье.
      И ты, Филипо, знай, что я хотел
      Тебя убить, подстерегал две ночи,
      Но ангел спас тебя от верной смерти.
      Прости мою вину. И умоляю,
      Дозвольте мне теперь уйти отсюда,
      Бежать от самого себя со страхом,
      Сокрыться в средоточие земли:
      Хочу навек от мира удалиться,
      Кто видел то, что видел я, тот должен
      Дожить остаток жизни в покаяньи.
      Инок 1-й
      Итак, во имя Бога, Людовико,
      Велю тебе, чтоб ты нам рассказал,
      Что видел.
      Людовико
      Не противлюся такому
      Святому повеленью, и чтоб в страхе
      Проснулся мир, чтоб не жил человек
      Умершим во грехе, и отозвался
      На зов мой, - начинаю свой рассказ.
      Пройдя сквозь целый ряд предупреждений,
      Торжественных и требуемых в деле
      Такой глубокой важности, - исполнен
      И мужества и стойких упований,
      Простился я со всеми, чтоб войти
      В пещеру. Дух мой Господу я предал,
      И в сердце многократно повторяя
      Святые сокровенные слова,
      Которых духи тьмы в аду страшатся,
      Вступил я на порог и, ожидая,
      Чтоб вход замкнули, так и оставался
      Один, недвижно, несколько мгновений.
      Замкнули, наконец, его, и я
      Во мраке ночи темной очутился,
      И так глаза о свете заскорбели,
      Что я закрыл их: вечно так бывает
      С тем, кто во мраке хочет видеть: я
      Пошел вперед с закрытыми глазами,
      Пока не прикоснулся до стены,
      Что находилась прямо предо мною.
      Не больше двадцати шагов прошел я,
      Идя вдоль той стены, как натолкнулся
      На темную скалу и там заметил,
      Что в узкую расселину ее
      Проходит свет, который не был светом,
      Как то бывает в час, когда заря
      Едва-едва займется на востоке,
      И думает в сомненьи полумрак,
      Светает там вдали, иль не светает.
      Я повернул налево, осторожно
      Ступая по тропинке, и когда
      Достиг ее конца, вдруг подо мною
      Земля заколебалась, и как будто
      Готовый провалиться, зашатавшись,
      Я потерял сознание, но тут
      Ужасный гром загрохотал во мраке
      И пробудил меня от забытья.
      Земля передо мной разверзлась, мне
      Почудилось, что я низринут в недра,
      До центра глубины, и глыбы праха,
      И камни, полетевшие за мною,
      Моей могилой были. Я упал
      И очутился в яшмовом чертоге,
      Что создан был умелыми руками,
      С искусством, полным знанья и ума.
      Раскрылись тотчас бронзовые двери,
      И подошли ко мне, числом двенадцать,
      Какие-то неведомые люди,
      Все в белое одетые, - меня
      Приветствуя смиренно и учтиво.
      Один из них, по-видимому, старший,
      Сказал мне: "Упование свое
      На Бога положи, и помни это,
      Не падай духом, демонов увидя,
      Хотя б они и мучили тебя;
      И знай, что если только ты поддашься
      Угрозам их иль обещаньям лживым,
      Ты навсегда останешься в аду".
      Казалось мне, что ангелов я вижу,
      А не людей; меня их увещанья
      Ободрили настолько, что как будто
      Вторично пробудился я! И вот
      Вся комната огромная внезапно
      Заполнилась видениями ада
      И духами мятежными, такими
      Ужасными на вид, что их ни с чем
      Сравнить нельзя. Один из них сказал мне:
      "Глупец, неосмотрительный безумец,
      До времени возжаждавший изведать
      Возмездие, что ждет тебя, узнать
      Заслуженные пытки; если так
      Твои грехи велики, что ты должен
      Быть осужден, - и, правда, нет тебе
      Пред Богом милосердия! - зачем ты
      Пришел за осуждением твоим?
      Вернись, вернись на землю, чтоб исчерпать
      Всю жизнь свою, и, как ты жил, умри.
      Тогда приди взглянуть на нас, мы будем
      Все в сборе, ад тебе готовит место,
      Что вечно сохранится за тобой".
      Ему в ответ не молвил я ни слова.
      И вот, схватив меня и осыпая
      Свирепыми ударами, они
      Связали руки мне, связали ноги,
      И стали жечь меня, и стали ранить
      Стальными остриями, волоча
      По спутанным и темным переходам;
      Зажгли костер и бросили в огонь.
      "Спаси меня, Христос!" - воззвал я с верой,
      Бежали злые демоны, огонь
      Утих, погас, и вмиг его не стало.
      И тотчас увлекли меня к равнине,
      Где вместо роз, взамен гвоздики алой,
      Взрастила терны черная земля,
      Росли волчцы. И ветер, пролетая,
      Пронизывал насквозь, - в сравненьи с ним
      Казалась вздохом - режущая шпага.
      Во впадинах чудовищных пещер
      Стонали осужденные угрюмо,
      Отцов и дедов громко проклиная.
      И столько было муки в голосах,
      Произносивших нагло богохульства,
      И столько там отчаяния было,
      Когда тысячекратно повторялись
      Проклятия и вопли без конца,
      Что, им внимая, демоны дрожали.
      Пройдя, я очутился на лугу,
      Цветы там были пламенем, - как это
      Бывает в знойном августе, когда
      В полях поспеет жатва. И равнина
      Была так велика, что глаз нигде
      Не находил конца; там возлежали
      Толпы людей на ложах из огня;
      Один лежал, подвижными пронзенный
      Гвоздями раскаленными; другой
      Был крепко пригвожден к земле; иные
      Лежали, а ехидны из огня
      Их внутренности рвали; тот грызет
      Зубами землю, бешенством объятый;
      Иной готов изгрызть себя в куски,
      Чтоб сразу умереть, - и оживает,
      Чтоб умирать еще, еще, и снова.
      Туда я брошен был рабами смерти,
      Но ярость их смирилась и пропала,
      Как дым, пред кротким именем Христа.
      Пройдя вперед, я новое увидел:
      От страшных пыток раненых лечили,
      Прикладывая к ранам их свинец
      Расплавленный, с пылающей камедью,
      Иное прижигательное средство.
      О, кто тут в сокрушенье не придет!
      О, кто не воздохнет, не возрыдает!
      О, кто не вострепещет, усомнившись!
      И вот вкруг одного из этих зданий
      Сквозь двери и дымящиеся стены
      Прорвались ярко полосы огня;
      Как будто дом внезапно загорелся,
      И пламя выходило, где могло.
      "Вот, - мне сказали, - дом увеселений,
      Купальный замок женщин тех, что в жизни,
      Желаниям бесстыдным повинуясь,
      Всем сердцем возлюбили ароматы,
      Прикрасы, умащенья и купанья".
      Вошел я внутрь и увидал в пруду
      Из снега - женщин редкой красоты.
      Их множество там было, все дрожали
      В воде, среди ужей и змей, что были
      Для этих волн - как рыбы и сирены;
      Замерзшие их члены были видны
      В кристальности прозрачной льдистых вод;
      Стояли дыбом волосы и были
      Оскалены их зубы. Вышел я,
      И тотчас увлекли меня на гору,
      Высокую такую, что она
      Своим челом, пройти желая небо,
      Когда не порвала, то отогнула
      Покров небес лазурный. Посредине
      Вершины той находится вулкан,