Ю. Калашников
      МАЙОР И МАФИЯ
      детективная повесть
      - Какой Вы шалун, - сказала она и оказалась у меня на коленях. Рука легко проникла в халат под бюстгалтер и взяла теплую и мягкую грудь с большим соском. Она подставила губы, я пощекотал их короткими жесткими усами и втянул в себя так глубоко, что она застонала.
      Тут же встала и за руку потащила в спальню. Я не сопротивлялся. Пока сбрасывал одежду, она, уже голая, прилегла в раскрытую постель и сладко потянулась. В предвкушении.
      Предварительные ласки в данном случае явно не были предусмотрены хозяйкой и я сходу вдул ей член до упора. Она обняла за пле- чи и сказала: "Милый!" Через паузу вдул еще раз. Она снова сказа- ла: "Милый!" И на третий: "Милый!" "у-ну, - подумал я, - а если ускорюсь?" Ускорился. Получилось: "Ми-.ми-ми...".
      Мужик я здоровый, плечи в порядке и колотушка, естественно.
      Жена утверждает, что моя мощность в "Один Рэф" равна "Двум Саням". Саня мой сосед, но не понятно откуда ей это соотношение известно,. Так вот жена, вовсе не крошечная женщина, часто просит: "Полегче!" Здесь же, проваливаясь в глубину на ее полный живрт, я почти не ощущал ни предела, ни края. Обширность ее гомовоспроизводящего органа была такова, что сравнения следовало искать только в стаде слоних. Возможно в этом корень ее лесбийских устремлений?
      "Ми-ми-ми" продолжалось до тех пор, пока у нее не открылся рот и она не уставилась на меня остановившимся взглядом. Я понял, что дама получила желаемое, поддал жару и быстренько догнал ее. Она стала как-то странно водитьносом из стороны в сторону и сказала весомо и членораздельно, словно приколачивая слова гвоздями к доске: "Это - хорошо! Это - хорошо!" Бросила мне салфетку и вышла.
      - Следующий эпизод - деловая часть, - подумал я.
      Точно!
      - Так какое у вас ко мне дело?- спросила, вернувшись, после чисто формального поцелуя.
      А дело было простым до безобразия: нам, во-первых, нужны были девственницы, ищущие развлечений и неплохих заработков в постели. Во-вторых наша фирма нуждалась в трех секратаршах с хорошей оргподготовкой, знанием маркетинга, стенографии, языков и, конечно же, ярко выраженной сексапильностью и способностью употребить ее на пользу делу. Одна из них должна быть лесбиянкой, поскольку в коммерцию ринулись женщины и их интересы и потребности фирма
      обязана учитывать. Ну, и в-третьих, дамы по вызову, способные, привлекательные, но без учета в милиции.
      В принципе договорились быстро: заказ по дамам за два дня, оплата предоплатой.
      - Нас больше устроила бы "по факту", - сказал я. Она сказала:
      - Хочу тебя сзади.
      Встал я у постели, развернул к себе, стоящую на коленках, и вошел в пышную горячую глубину. атягиваю на себя с медленным ускорением. Дышит глубоко со всхлипом, объемы студенистые колышатся, а я членом не только взад-вперед, но и вправо-влево, я по- крепче, и уже сверху-вниз, и еще снизу-верх. Руки ее подогнулись, упала она лицом и грудью на шершавую крахмальную простынь и вроде ничего уже и не может, кроме как быть листочком мокрым на асфальт занесенным.
      Еще салфетка, еще поцелуй, уже отнюдь не формальный, дошло, значит.
      - Хорошо мне с тобой, - говорит, - так и быть, давай по
      факту.
      Вышла. А я не разрядился, лежу в тепле, ствол моего голубчика
      поглаживаю, нежно так... Потому что я ему благодарен. у, сначала, за то, что он есть у меня, за то, что я - мужик. Потом, за то, что такой у меня сильный, выносливый, а иногда просто ненасытный.
      Сколько, благодаря ему, испытала душа моя приятных и радостных
      минут! Сколько женщин, испытав его мощь, готовы были отдать многое, если не все, чтобы иметь возможность втягивать, вбирать его в себя, заполняться им, брать в руки и в губы. У меня к нему нежное отеческое чувство, и любовь и ревность: он не всегда подчиняется мне, бывают у него и свои настроения и желания, и они не всегда соответствуют моим. У него своя жизнь, а это не может не рождать ревности. И все-таки я им доволен. Вон какой длинный, заполненный горячей кровью, жадно ждущий продолжения секса с нелучшей, но нужной из дам. Приятно обладать таким жгучим жалом. Сейчас я ей врежу!
      Вернулась. Продолжили переговоры, заспорили о суммах, она и говорит:
      -Поцелуй меня тут, - и разворачивается к носу своими объемными ляжками. Операция требует. Я клиторок торчащий губами из нее вынул, запашок, правда, мало напоминал "Шавель", но где наша не пропадала! Она, молодец, ухватила ртом мои гениталии и тоже бесчинствует с ними. Долго так тянуться не могло. Я взял инициативу на себя, выбрался и, стоя у постели, развернул к себе и мокрым членом властно в анальное отверстие. Она от неожиданности ойкнула
      и успокоилась, пока я ей матку с этой стороны разогревал. Потом
      пропищала свое: "Ми-ми-ми!" и мы почти обо всем договорились.
      Девочки у нее, разумеется, есть и дело не в том, что они могут не пойти на наши условия, а в том, чтобы они для дела сохранили эти самые рудименты в форме девственной "плевы... Секретарша-лесбиянка тоже есть.
      - Поскольку мы заинтересованы в высоком качестве, - сказал я, - принимать буду сам. Девочек тоже посмотрю, побеседую, придумай как и где.
      - Меня не интересует, кто их будет смотреть,- ворковала она, - меня интересует тройная плата за целку.
      Я решил, что мы договорились окончательно, но тут она вставила еще условие:
      - Поскольку рыночные отношения в стране еще только зарождаются, возможно потребуются уточнения в связи с инфляцией и другими процессами в экономике, поэтому я настаиваю на внесение в протокол пункта о двух сессиях в месяц.
      Я понял, что говорить этой постели: "Прощай!" время еще не пришло.
      Вынужден был согласиться и по этому поводу мы открыли шампанское.
      Удивительная все-таки штука эта жизнь!
      Ну, кто мог бы мне сказать еще полтора года назад, что все в моей жизни так перевернется? Что буду я сопредседателем регионального петербургского банка, заместителем генерального директора многопрофильной фирмы "Альфа", членом директоров российской биржи цветных металлов? Что буду притормаживать свой новенький кремовый "Плимут" на углу евского и Восстания в ожидании сигнала светофора?
      И тем не менее, все это так и есть. И это все я, Руфин Сергеевич Караваев, в недавнем прошлом майор комитета госбезопасности, сле- дователь по особо важным делам Управления по борьбе с организованной преступностью Ленинградского КГБ, тридцати семи лет от роду. От всего этого на поверхности остался только рост - сто девяносто сантиметров.
      Еще недавно, защищая общественный порядок и Его Величество Закон, я мог сутками искать решения шарад, закрученных преступным миром, лезть под пули и, смущенно потупя взор, ждать скупой похвалы сурового начальства. Теперь я сам загадываю ребусы тому же КГБ и, надо сказать, за это платят мне гораздо лучше. И тачка эта, как сказали приятели-гаишники, всего только третья во всем Питере, тоже результат одного такого "рекбуса", как говорил Райкин. Это же надо было эшелон с танками за бугор сплавить! Кто-то на такой же операции сгорел, мы - проскочили!
      Мигнул желтый, поехали. Сворачиваю направо и в среднем ряду с полным соблюдением правил дорожного движения следую по Невскому. Как легко идет, собака, после нее "Волга" кажется танком. Кстати о собаках. У меня проблема: повязать мою Умку из породы королевских догов, имеющую великолепную родословную, с не менее заслуженным кобелем из той же породы. Варианты есть, есть выбор, но нужно попасть в яблочко!
      Время четырнадцать тридцать, а мой рабочий день уже кончился.
      Впрочем его никто и не устанавливал, требуется, дело. Есть оно сегодня и у меня, но, честно говоря, повязать даму, разве это дело? Мои товарищи... Я до сих пор чувствую себя в отпуске. Хотя и теперь- еще нет-нет да и проснусь среди ночи в ожидании вызова... И засыпаю, облегченно вздохнув, - больше его не будет.
      Вышел я на этого Шмиклера совершенно случайно. Разочек его силуэт мелькнул среди тысяч страниц многотомного дела. Даже непонятно, почему я за него зацепился? аверное, просто потому, что дело в очередной раз зашло в тупик и надо было хоть что-то делать. Я возился с ним месяца два, пока не нашел парочку мелких промашек, которые, тем не менее, могли вывести на очень глубокие выводы по их организации, ворочавшей десятками миллионов. В ценах девяностого года.
      Беседовать с Моисеем Давидовичем было сплошным удовольствием. Его маленькие голубые глазки с выгоревшими на средиземно-морском солнце рыжеватыми ресницами, поблескивали иронией и сарказмом, в них было столько ума, что, порой, становилось завидно. Из дела о нем я всего, разумеется, узнать не мог, но был в его биог- рафии печальный фант, когда он за мошенничество получил три года, лагерей. Другие поделыцики получили гораздо больше, но Моисей не отсидел и своих. Вышел через три месяца. а память осталась крошечная наколка на пальце: "МШ". Он, конечно, не мог не понимать, что я со своими, скажем так, относительно скромными способ- ностями, но с хваткой волкодава, все равно ему матку выверну.
      И он намекнул на возможность хорошего разговора вне стен моего офиса.
      Надо сказать, что к этому времени я вполне созрел для смены ориентиров и перемены вех. Все, во что я верил, вылетело в трубу под самыми благими и демократическими лозунгами. Вместо плохих законов появились никакие. Вместо плохого государства - никакое. Верх начала брать даже не мафия, а уголовная шпана. А мафия тихой сапой, я чувствовал это кожей, брала себе одну позицию за другой. И в КГБ тоже. Работать становилось бессмысленно. Тут-то Моисей мне и намекнул.
      Время было к ужину, а во рту целый день ни росинки, вот мы и сели в его низенький скромный "Мерседес", списанный, как он говорил, в американском консульстве и доставшийся ему подешевке.
      Документы у Моисея можно было не проверять, они всегда были в порядке.
      Мотор тихо урчал, приборная доска в темноте поблескивала цветными стрелками, а Моисей Давидович неспеша, задушевно и убежденно развивал простенькую мысль о том, что государства, ко- торому я когда-то что-то обещал, больше нет и никогда не будет, что это не следствие заговора или дворцового переворота, от которых его следовало бы защищать, а естественная эволюция общества, основанная на обычной глупости, так называемых, народных масс, которых просто и эффектно провели за нос умные ребята, что теперь эти ребята набирают силу и скоро сделают так, что самые гнусные уголов- ники из сферы экономических преступлений, согласно новой системе моральных ценностей, станут национальными героями тех же самых одураченных народных масс. И очень много воды утечет, пока эти массы поймут, что их одурачили и тогда они снова захотят и девятьсот пятого и семнадцатого года. о поезд уже уйдет, а история никогда не повторяется. Он, Моисей Давидович лично, убежден, что У меня вполне достаточно здравого смысла, чтобы не воевать с ветряными мельницами, а потому у него ко мне есть дело.
      А дело это заключается в том, что его организации нужны мои знания петербургского чрева, мои связи в КГБ и УВД, мои юридические знания и опыт контрразведки.
      - Мы с Вами работаем уже два месяца, - продолжал Моисей,
      - Я не оговорился, работаем мы с Вами. Мы изучали Вас. И пришли к выводу, что Вы сделаете правильный вывод. Так что пора подводить итоги. Вам пора менять работу, зарплату, квартиру, любовницу, для которой у Вас все равно нет времени, пора содержать семью и дочку по-человечески...
      Все он обо мне знал.
      - Поэтому сейчас мы хорошо посидим в "Золотом олене", этот наш разговор до конца запишем на "Филлипс", потом Вас уложат отдохнуть с хорошей девочкой, этот факт в обычном и инфракрасном свете зафиксируют на пленочку с японским качеством, а завтра или послезавтра Вы кое-что измените в нашем-уголовном деле. Так, на
      всякий случай, потому что завтра выйдет указ президента, по кото- рому оно все равно лопнет, как мыльный пузырь. Вы подадите рапорт об уходе и придете к нам. Я же дам Вам честное слово бизнесмена, которое оцениваю в миллион долларов, что Вы об этом поступке не пожалеете.
      Указ, как он и говорил, назавтра вышел, а на третий день я пошел к начальнику по поводу новой квартиры, начальство меня не поняло, я вспылил и написал рапорт.
      Через месяц у Маришки была новая детская комната, у жены роскошные спальня и кухня, хороший кабинет У меня и вполне приличная столовая.
      у, а тогда, заняв кабинет в бенуаре с раздвижной стенкой на сцену, с видом на варьете, часиков до двух кейфовали с девочками из кордебалета. Моисей показал, откуда меня снимают, и я с парой кордебалеток на коленях позировал перед камерой, выпустив их бюстики наружу. Я сказал ему, что все это очень несерьезно, на что он ответил, что у Большого Шефа есть консервативные пережитки в сознании. Девочки были горяченькие и я провозился с ними в номере до утра.
      Так я стал экспертом коммерческой фирмы "Альфа" по контактам с общественностью. Это при мне она стала уже многопрофильной. Моисей привез мне пачку профессионально выполненных снимков.
      Я с удовольствием достаю их, порой, из сейфа, любуюсь своим падением.
      И я принял эту новую для меня жизнь, хотя путь к ней был абсолютно непредсказуем...
      Как можно было предположить, что из моряка-североморца, студента юрфака ЛГУ, сотрудника КГБ, слушателя академии КГБ, работника соответствующего Управления по охране кремлевского руководства, следователя по особо важным делам, ортодоксального члена КПСС может случиться деятельный мафиози? А это было именнно так, потому что общественность была государственными чиновника
      ми, а фирма "Альфа" по сути - группа уголовников. Кроме этих связей я давал экспертные оценки планируемым операциям с точки зрения уголовки. Моим советам вскоре начали доверять, а эта комби- нация с танками, осуществленная по моим рекомендациям, заметно укрепила мой авторитет и положение в организации.
      Понемногу сфера моего влияния расширялась, росло число должностей, а вместе с ними и доходов. Теперь мы на подходе к созданию своих служб разведки и контрразведки. аши люди наверху мыслят по-государственному, это признать следует...
      Теперь за Дворцовой налево, через Исаакиевскую... Слежу за номерами... Паркуюсь. Достаю с заднего сиденья объемный кофр со стандартным набором напитков и экзотических закусок. Букет алых роз. Мимо сугробов грязного весеннего снега точно выхожу на подъезд, поднимаюсь на третий этаж.
      Все это эпизод разработанной нами с Моисеем операции, которая в конечном итоге сделает нас монополистами на бирже цветных металлов. Весьма перспективная идея. Закона антимонополистического нет и, судя по проектам, хорошего, с точки зрения общества, долго еще не будет. Что нам и надо. Я проштудировал очень внимательно
      стенограммы уголовных процессов в США, Германии и Великобритании по нарушениям антитрестовского законодательства, так что мы знаем, как такие законы делать неработающими. Кроме этого остается только платить хорошие деньги своему лобби. Вот слетаю еще в Штаты и вопросов у нас вообще не будет.
      о надо еще не забывать о психологии наших контрагентов. И чиновник и коммерсант, да и вообще нужный человек нынче пошел разборчивый. Потянулся к "изысканным" развлечениям, насмотревшись видиков. Его теперь на взятку брать труднее, он жаждет элитного удовлетворения плебейских потребностей.
      Вот за возможностью удовлетворения этих потребностей я и при
      ехал к Леокадии Митрофановне. Адрес дал мой человек из угрозыска, специализирующийся на страже нравственности.
      Дело в том, что Леокадия Митрофановна, в миру -инспектор по
      психологии в школе Петербургского городского комитета по народно- му образованию, в клире была лидером городских лесбиянок. Хотя
      мой человек уверял, что лично она вполне бисексуальна. Мы с Мои- сеем, рассматривая ее тридцатилетнее ню решили, что для лучшего
      взаимопонимания ее следует брать сходу и без лишних слов. Мило
      видная мордочка на большой голове, женские принадлежности с не
      которыми излишествами и, к тому же хитра, как лисонька из сказки о колобке. Своего не упустит. Так что мужских аргументов может
      оказаться недостаточно, но кадр был нужен и мы решили что за це- ной не постоим.
      Леокадия Митрофановна, предупрежденная о визите по телефону,
      встретила меня в роскошном японском халате, домашних туфельках,
      демонстрирующих яркий педикюр, в короткостриженной прическе на
      круглой голове и с тщательно сделанным лицом современно просве
      щенной интеллигентной особы. Пальчики, которые я галантно поце
      ловал, пахли "Шанелью". Радостно вспорхнув рукавами халата при виде роз, указала где можно раздеться, куда поставить гостинцы и ушла энергичной походкой ставить цветы в вазу. В гостиной пред
      ложила сесть в кресло, напоминающее кузов самосвала, у круглого
      стола с вязаной скатертью и большим торшером над ним. Ранние су- мерки за окном были скрыты тяжелыми шторами. С моего места в
      спальне была видна разобранная постель. Воздух был явно восточ
      ного происхождения, так напоен ароматами, что его хотелось брать кусками и пальцами укладывать прямо в дыхательное горло.
      Экзотика! .
      Я представился подробнее, чем по телефону, и приступил к воз
      даянию похвал хозяйке, ее обиталищу, ее вкусам и предложил под
      нять маленький бокал с большим чувством за столь приятное
      знакомство. Она не возражала, следила за моими пассажами с
      нескрываемой иронией, хотя было видно, что мой галантный треп, ей приятен, Моисей, полагая меня дубовым мужланом, особенно напирал на необходимость такого трепа.
      Она тем временем привычно разбросала по столу салфетки,
      приборы, еще что-то, парила между столом и баром, демонстрируя
      формы и обнаженную ножку в ненароком распахнувшемся халате,
      она была деятельной натурой. Разумеется, она все просчитала зара- нее и теперь шла от эпизода к эпизоду по своему сценарию и,
      поскольку наши цели в основном совпадали, мне оставалось только
      в нужном месте подавать нужные реплики, чтобы она блистала в
      главной роли должным образом.
      Один, другой тост и я перехожу к мягкому наступлению. Целую
      ее пальчики, с нарастающей страстью прохожу на локоть и выхожу
      на плечо...
      - Какой Вы шалун, - сказала она и оказалась у меня на коле
      нях. Рука легко проникла в халат под бюстгалтер и взяла теплую и мягкую грудь с большим соском...
      аутро заехал Моисей. Я ему все подробно выложил, он в целом,
      одобрил и сказал, что надо форсировать идею создания разведки и
      контрразведки.
      -Я носом чувствую, что для них у нас скоро будет много дел,
      - говорил он. - Рекомендуй хороших ребят, мы их обнюхаем и
      будем предлагать. А сам собирайся в Штаты. Кстати, до отъезда сле- дует закончить дела с Леокадией, первые запросы нужно удовлетво- рить. Пары недель тебе на это должно хватить и поезжай.
      Мы еще обсудили кое-какие дела, но он снова вернулся к Штатам:
      - Я слышал, с английским у тебя значительные успехи, хотя,
      как я понимаю, твой педагог доволен больше всего твоими не только лингвистическими способностями, - если бы я мог краснеть, то на
      моей физиономии кирпичного цвета краски все равно не было бы за- метно. о откуда он все знал?
      Я перевел разговор на схему будущей организации: по целям и
      задачам, по характеру деятельности, по материальному и интеллек- туальному обеспечению деятельности. Здесь были и оружие, и связь, и боевики, и конспиративные квартиры, и лаборатории, и прочее,
      прочее.
      - В идеале наша схема выльется в кругленькие суммы,
      заметил я.
      - А вот это не твоего поросячьего ума дело, - Моисей иногда
      так шутил, - в фирме есть кому извилинами шевелить по этому
      поводу. Твое дело - реэультат!
      - Если это так, только идиот не сможет завязать приличные
      структуры.
      - Вообще-то, - сказал он размышляя о чем-то, - подобные
      структуры в фирме уже есть. о, как говорят американцы, нельзя
      класть все яйца в одну корзину. овые службы не должны повторять
      старые. В Штатах свяжешься с хорошими людьми, они просветят те
      бя по этому поводу. аматывай на ус. Явки получишь в свое время.
      Расстались и я поехал заканчивать оформление своего офиса.
      Это была хорошая трехкомнатная квартира с раздельными комнатами
      на шестом этаже девятиэтажки. а проспекте Металлистов. Моя
      фирма была зарегистрирована как малое юридическое предприятие,
      дочернее по отношению к "Альфе". В малой комнате кабинет с те- летайпом и телефаксом, телефоны городской АТС, спецсвязи УВД и
      бывшей обкомовской. Спецсвязь КГБ Моисей еще не пробил, но ему
      обещали. В углу телевизор, стол для совещаний. Большая комната
      - гостиная, рядом с ванной -спальня. Приехал вовремя - при
      везли спальный гарнитур.
      Позвонил собачник из Москвы. Встречай, говорит, завтра воро
      нежский рейс, кобёл экстра-класса для Умочки летит.
      Встретил кобла с его хозяином Сашей, привез домой. Кобёл все
      никак от полета не отойдет, а Умочка, как невеста перед свадьбой, радостная такая и немного нервная.
      Посидели мы с Сашей, выпили в семейной обстановке, вышли в
      лоджию покурить и он мне этак, между прочим, о своих делах рас
      сказывает, о фирмочке своей маленькой и показывает нечто напо
      минающее что-то. Покрутил я это в руках, он и говорит: "е мучайся, это эректор". Желтоватые прутики точечно сварены, образуют очертания фаллоса. Оказывается, эта штука, даже если ее надеть на вялый члеи, способна вызвать эрекцию и поддерживать ее. Она обла- дает целым рядом уникальных качеств и страшно сложной техноло
      гией производства. В общем, карандаш для поддержания духа, только весь в "ноу-хау". Я думал - подарит, но он сказал, что это опытный экземпляр и стоит он тыщу. Дал я ему тыщу, а он еще колечко
      вроде пластмассовое достает, сантиметра три-четыре в диаметре с
      лепестками ромашки, вроде, вперед и усиками по бокам.
      - Это для дам, - говорит, - лепесточками по клитору, усами
      по губкам. Только Вашей жене не рекомендую, в естественном виде
      больше не захочет.
      Дал ему еще триста. Мало ли что...
      Пошли мы с ним собачек выгуливать. И так хорошо они у нас
      погуляли, что Умка моя теперь не иначе, как десятком должна разре- шиться!
      а улице Декабристов городской комитет по делам народного
      образования снял квартиру для школы "Молодой домохозяйки" с пра- вами малого предприятия. Школа была самостоятельной, суверенной, исправно платила налоги и время от времени производила выпуски
      молодых домохозяек с соответствующими "Свидетельствами". Во главе прогрессивного нововведения, естественно, стояла Леокадия
      Митрофановна. С помощью опытных педагогов из девочек, начиная с
      десяти лет, здесь готовились будущие матери семейств в соответст- вии с требованиями марали: "Кирхан, киндер, кюхен". Директриса вела предмет "Психология семейного очага". о Леокадия не была бы отличником народного образования, если бы остановилась на азах просвещения и не ушла бы далеко за его рамки. Она создала при
      школе "Кружок свободного секса", куда по только ей известным признакам, как опытный психоаналитик, отбирала наиболее способ
      ных, привлекательных и перспективных. "Свидетельств" там не выдавали, кадры начали готовить задолго до нашей заявки. Деловой нюх Леокадии заслуживал уважения.
      Жилое помещение "Школы" состояло из большой гостиной,
      кухни, ванной комнаты и двух спален, разделенных зеркальной стеной, прозрачной из соседней. Вход в зеркальную спальню был из гости
      ной через коридор и о ней знали все. Вход во вторую - через чулан из кухни и о ней- знали немногие. Ванная была оборудована бассей- ном два на два и глубиной около метра, в нее вели двери из зер
      кальной спальни, из соседней, но она была всегда закрыта, и из
      коридора.
      В зеркальной спальне низкие зеркала на стенах и над ложем.
      Ложе - широкое, мягкое и молчаливое.
      В гостиной - обеденный круглый стол, стулья, кресла, телеви
      зор, в углу - письменный стол.
      Сегодня с пятнадцати часов в этой школе, точнее, в кружке сво
      бодного секса я принимаю экзамены.
      Заехал за Леокадией домой. Она деловито предложила сбросить
      сексуальную напряженность и прошла в спальню. Разумно. аши
      отношения носили с ней чисто протокольный характер и она дважды
      утвердила, что "Это - хорошо!".
      Приехали на Декабристов. Еще раз осмотрел квартирку, извест
      ную по описаниям Леокадии, бассейн определенно понравился да и
      вид на зеркальную спальню был что надо.
      Экзамену подвергались пять выпускниц по предмету "Теория и
      практика свободного секса". Естественно, меня заботила прежде все- го практика.
      Было бы не верно утверждать, что я был абсолютно спокоен. И
      дело не только в необычности такого экзамена, опыт - дело нажив- ное, дело и в том, что у меня самого почти такая же дочь и кто
      знает, не проводит ли с нею свои экзамены какая-нибудь конкури
      рующая фирма. Лет пять назад, когда у Маршики начали припухать
      грудки и на лобке темнеть волосики, жена сказала: "Все, голенькой свою дочь ты видел в последний раз!". С тех пор в свои одиннадцать Маришка стала яркой девушкой-подростком с задатками рослой кра
      сивой женщины. А я, честно говоря, о ней ничего толком не знаю,
      откупаюсь подарками... А надо бы...
      Я отвлекся, а в это время в комнату одна за другой вошли пять
      выпускниц, столпились у дверей, явно смущенные.
      - Девочки! - ласково проговорила Леокадия, - экзамен уже
      начался, смущение, как и любое психологическое состояние, может
      быть только оправданным и нести в себе сексуальный заряд! Прохо- дите, садитесь.
      Они прошли к широкому дивану и уселись рядком, как ласточки
      на проводе, уставившись на меня глазами и коленками. Я вспомнил
      пушкинские сожаления по поводу наличия отсутствия в России строй- ных женских ног. Лукавил Александр Сергеевич! Хотя, может, из-за длинных платьев ему видно не было? А может, по скромности мало задирал, а задирал - не рассматривал? Вот же сразу пять пар со
      вершенно очаровательных ножек. Правда, еще не вполне женских,
      но жирок нарастет и будут в самый раз! Стройные и уже соблазни
      тельные, рождающие смутные желания...
      Леокадия продолжала:
      - Я представляю вам иколая Ивановича. Он сотрудник нашей
      московской организации, примет у вас экзамен. Я хочу всем вам по- желать успехов и напомнить, что все вы пришли в наш кружок до
      бровольно, что вы обещали хранить тайну о характере наших занятий. Я надеюсь, что иколай Иванович поможет вам всем с устройством
      в жизни, А теперь я представлю вас: Мира, Кира, Клава, Тоня и Зося.
      Этого можно было бы и не делать. Тоненькие досье на каждую
      лежали в моем дипломате. о Леокадия еще не закончила:
      - иколай Иванович сейчас пройдет в зеркальную спальню и
      вы по одной будете входить к нему. Чулочки, пояяса, колготки остави- те здесь. Темы экзамена вы знаете: собеседование о проблемах секса, практика возбуждения мужчины, оральный или анальный секс. После
      обеда групповой секс и основы лесбиянства. Помните о том, что быть настоящей женщиной, значит прежде всего быть актрисой. аша
      школа пользуется авторитетом в республике и об этом говорит при-, сутствие здесь иколая Ивановича. Это - образец сексуального
      мужчины. Именно поэтому мне хотелось бы вам пожелать не увле
      каться, иметь голову холодной и беречь целки, ваш капитал. У меня все.
      В течение этой речи я рассматривал юных натуралисток, пустив
      шихся под знаменами Леокадии в весьма рискованный эксперимент,
      стараясь избавиться от мыслей о дочери. Они были сдержанно воз
      буждены, но уверевны в себе. Скромная, но тщательно подобранная
      одежда, точный макияж, возможно чуточку вульгарный, но полностью оправданный обстоятельствами. Я знал их учебный план: анатомия и эрогенные зоны мужского и женского организма, элементы акушерст- ва и гинекологии, контрацепция, история и методика гетеризма, пред- ставления о сексе в Древнем Китае, Индии и Персии, современный
      американский и европейский секс. Практические занятия по анализу сексуального поведения дам в эротических фильмах, анализ собствен- ного сексуального "Я". Плюс к этому история проституции, рекомен- дации богини Кибелы молодым супругам, основы сенсуального мас
      сажа и гигиена полового акта. И еще английский, немецкий, француз- ский на бытовом уровне.
      В головах юных леди теории было в избытке, но все решала прак
      тика.
      Я прошел в спальную комнату и подумал о Леокадии с благодар
      ностью. Ей хотя и не удалось снять полностью сексуальное возбуж- дение, но было ясно, что без наших упражнений мое положение, мяг- ко говоря, было бы совершенно катастрофичным.
      Я начал раздеваться, стараясь отвлечься от предстоящего. Я знал, кому предназначались выпускницы. Ивану Панкратьевичу, замести
      телю председателя одного из комитетов Верховного Совета России,
      который хотел удочерить на несколько лет стройную голубоглазую
      блондинку. У него были заметные побочные доходы, не контролируе- мые женой и государством, подобная невинная шалость ему была
      вполне по карману. Такая блондинка сидела в соседней комнате я
      авали ее Клава.
      Вторым претендентом был мистер Эванс из Парижа, который
      часто наезжал в Питер по делам нашей фирмы и был набит карман
      ной валютой. Он устал от наших нецивилизованных проституток и
      жаждал любви чистенькой девочки. а эту роль претендовала Зося,
      маму которой недавно отправили в сумасшедший дом с диагнозом
      шизофрении на почве ревности к очередному любовнику. Как ей уда- лось сохранить девственность в обстановке ее дома - уму непости- жимо, но Леокадия проверяла лично. Проверим и мы.
      Третьим по счету, а не по значению, глава нашей фирмы - Боль
      шой Шеф. Требование лаконичное: "Скромность и еще раз скром- ность!" у-ка, у кого самые потупленные глазки? У Киры или Тони? Четвертый - господин Ованесян. Требование: "Ха-а-арошая де- вошка!" Ему, наверное лучше светленькую. И задик пошире. Или как?
      Пятый - господин Ладманис. Ему, наверное, больше подойдет
      Мира - жгучая еврейка; набравшая формы гетеры к двенадцати
      годам.
      у, что ж. Приступим. Я уже полностью разделся, потянулся,
      осмотрел себя в зеркало с удовольствием: широкие, плечи, впалый
      живот с обозначенными мышцами, стройные ноги. Приподнял член
      снизу за мошонку. Спокоен, сдержанно возбужден, готов к подвигам на ниве просвещения. адел приготовленный кем-то махровый халат,
      сел в низкое кресло у торшера и нажал кнопку.
      Дверь приоткрылась и в комнату, опустив глаза, вошла Кира.
      - Разрешите?
      - Проходи, садись. - Она неуверенно села в такое же низкое
      кресло напротив.
      Я взял тягучую паузу, чтобы посмотреть на ее психологическую
      устойчивость. Через минуту она взяла себя в руки и, взглянув на
      меня, открыто улыбнулась. Скромно опустила глаза и я утвердил ее для Большого Шефа.
      - Довольна ли ты, что закончила эту школу?
      - Будьте добры, - проговорила она спокойным ясным голосом,
      - обращайтесь ко мне на "Вы"... Да, я довольна, что поступила в эту школу и закончила ее. Думаю, в жизни мне все это пригодится, а поэтому я искренне благодарна всем преподавателям и учредителям школы, особенно Леокадии Митрофановне... - речь была явно отре
      петирована.
      - Расскажите о себе.
      - Мне пятнадцать лет. В моей семье мама, папа и младшая сес
      тра. Папа - инженер в объединении, мама- педагог. о мои ин
      тересы выходят за пределы папиной зарплаты и поэтому я хочу
      сделаться валютной проституткой.
      - А рублевой?
      - Только если для начала...
      - Собираетесь ли создавать собственную семью?
      -Позже и на солидной материальной основе.
      - Ощущаете ли себя женщиной?
      - Если Вы имеете в виду - инструментом мужского наслаж
      дения- безусловно. Дворничихой - нет!
      - Что Вы думаете о пожилых мужчинах в качестве любовников?
      - Дело в цене.
      Я еще раз прикинул возможность помещения ее в постель Боль
      шого Шефа. Женские стати прошли едва ли половину развития, но
      обещали в скором будущем стать едва ли не совершенством. В ее
      поведении порой просматривался этакий дьявол разврата, но только иногда и только внимательному взгляду. В основном же это был об- лик звеньевой пионерской дружины, которая мечтает об одном: как
      быстрее удрать со сбора к своим куклам. Ее чистота и наивность
      сияли на много миль вокруг. о это уже был зверек весьма хищной
      породы. Может Большому Шефу это и надо?
      - Имеется ли у Вас сексуальный опыт?
      - Да. Мастурбация, оральный и анальный. Мастурбация с десяти
      лет, остальное за последние два года.
      - Расскажите о первом оральном акте.
      - Два года назад на новогоднем вечере в школе мой мальчик
      Витя сказал мне, что не хочет больше ходить вокруг со стоячим
      пенисом, когда все вокруг трахаются, и если я не дам ему, уйдет к Таньке. Я обещала сделать ему хорошо. Мы с девочками пили шам
      панское, а мальчики водку. Между ног я его впустить не могла, мать из дому выгонит. Поэтому, когда во время танцев он завел меня на сцену за пианино, я села на стул и взяла пенис в рот. Пососала его, как делали другие девочки, он потыкался и кончил.
      - Понравился ли Вам вкус спермы?
      - В тот раз не очень, скорее нет. о потом я привыкла.
      - С Витей?
      - ет. е только. У нас в классе все девочки сосали всех маль
      чиков.
      - Теперь, пожалуйста, об анальном акте.
      - Прошлым летом на даче сосед, он студент, отмечал день рож
      дения. Я выпила, мне стало нехорошо и я вышла на веранду. Там
      была какая-то лежанка и на нее сосед привел мою подругу. Она сняла трусики и он лег на нее. Потом он захотел ее попочку, но она сказала. что у нее с прошлого раза еще болит. Они разругались и она ушла. Он увидел меня и спросил: "Хочешь?" "Только не спереди!" - ска- зала я. Он смазал меня сзади мылом и сделал, как хотел.
      - Понравилось?
      -Да.
      - Вы не могли бы раздеться?
      В процессе всего разговора она полностью владела собой, говорила о интимных вещах спокойно, будто речь шла об игрушках, время от
      времени распахивая на меня наивные глазки: о был в этой наивнос- ти и чисто женский интерес к этому, сидящему в халате, немолодому, с ее точки зрения, мужчине. Мне нравилась ее улыбка и было, по
      жалуй, хорошо, что по этой ухабистой дороге она начинала шагать с улыбкой.
      И раздеваться она начала с улыбкой, посматривая на меня, выяс
      няя мою реакцию.
      - А Вы не будете раздеваться? - словно я не был голеньким
      под халатом.
      -- А зачем?
      - Мне. хотелось бы поиграться с Вашими колокольчиками...
      Достала блядюшенция! Между бедрами у меня словно что-то взор
      валось! Я сбросил халат и оказался в постели. Она - за мной. При- жалась к груди своими шариками, подколенкой ухватила торчащий
      член и принялась обцеловывать меня. Ввел палец во влагалище, на
      мгновение затихла, ощутил мягкую преграду, убрал, чтоб ненароком не нарушить. Она передвинулась вниз, прижала вагиной член к живо- ту, царапнула его жестким лобком, еще ниже, взяла его между гру- дей и всосала в рот. Я сжал соски пальцами и предоставил ей воз- можность делать все, что заблагорассудится. Она и делала все, чему обучила ее мудрая Леокадия на муляжах членов, но заглотить мою
      оглоблю так и не смогла. "Тренировать!" - подумал я и окончил экзамен. Силы могли понадобиться и для других.
      Когда она испытала оргазм, я сказал: "Пять баллов!" Она собрала одежду и ушла в ванную.
      Только тут я-вспомнил, что за зеркалом сидит Леокадия и с са
      мого начала смотрит это кино. Впрочем, черт с ней, пусть смотрит, пригодится для обобщения передового педагогического оныта. Хотя
      быть обезьяной в клетке мне еще не приходилось.
      Большой Шеф должен быть доволен.
      абросил халат и нажал кнопку.
      - Вы позволите?
      - Прошу! - я уже не знал, как обращаться. Это была Мира
      жгучая еврейка для Ладманиса. Она словно читала мысли:
      - Мне бы хотелось, чтобы наши отношения сразу перестали быть
      официальными. Это ведь интимный экзамен, правда? Зовите меня,
      пожалуйста, на "Ты".
      - Договорились.. - Пышные черные волосы, выпирающая
      грудь...
      - Меня зовут Мира. Мне можно делать, что хочется или Вы
      будете командовать? - Она стояла у кресла, спокойно положив руку на спинку.
      - ет, нет... Делай, что хочешь. Экзамен действительно
      интимный.
      Она подошла и села мне на колени упругими ягодицами. Потяну
      лась, достала руками шею, обняла, носом забралась под халат и
      поцеловала мои жесткие волосы между сосками. Прижалась грудью...
      - Ой, а что это? - протянула под себя руку и обхватила член.
      - Можно посмотреть?
      Сползла коленями на ковер и носом к носу встретилась с вос
      ставшей плотью экзаменатора.
      - Ой, какой хороший... - ухватилась обеими руками, - какой
      большой и хороший... Какой горячий, большой и хороший... А можно его поцеловать?
      Она не ждала ответов. Разминала мошонку, перекатывала яички,
      пальчиками сжимала член у самого корня, от этого он рос и рос, пощекотала промежность и втянула в себя головку. Руки ее в это время делали движения, словно хотели отвинтить его от меня. Во всем этом не было хаоса, была четкая, ясно видимая ей цель. Только тут и я положил свою лапу на ее затылок и помогал ей заглатывать ее по
      глубже. о вдруг она остановилась, затрепетала и со сдерживаемым
      сгоном, оторвавшись от члена, опрокинулась на спину, зажав руками трусики между бедер, слегка пошевеливая вздрагивающими ногами.
      Я не пришел на помощь. Мы ведь не были любовниками, шел
      обычный экзамен и испытуемая должна быта сама выбираться из
      любого положения. Я подумал, что хорошо бы на следующую сессию
      заготовить экзаменационные билеты по всей форме, а то как-то много импровизации. И член вон стоит, как вкопанный и одноглазо смотрит ей в лицо
      Мира быстро пришла в себя, встала, одернула юбочку, сказала:
      "Извините". Я приготовился задавать вопросы, но она снова опередила:
      - Здесь жарко. Можно я разденусь? - Подняла к горлу черный
      свитер, взялась, за черный бюстгалтер и, не отрывая от меня взгляда, медленно выпустила наружу белые, как кролики, груди. Что это была за прелесть! Они стояли, приподняв сосочки вверх, радостные, розовые, возбужденные! Меня потащило к ней вместе с креслом. Что-то она увидела в моих глазах и это ее удовлетворило. Приподняв грудки ладонями снизу она вкрадчиво спросила:
      - А Вы не хотите их поцеловать? - Черт возьми! Я очень хотел.
      Мы сделали шаг навстречу друг другу и я бросил ее в постель. Она смотрела мне в лицо торжествующим взглядом счастливой женщины,
      пока я расшвыривал ее аксессуары, тянула к себе мое лицо, раздви- гала бедра. Только в последний момент я вспомнил о тройной цене и скользнул членом вдоль губок. Она поняла, что я не войду внутрь и вздох сожаления, глубокий и тяжкий, вырвался из ее тела. Взял в
      рот твердый, как желудь, розовый сосок и решил, что, вероятно,
      переоценил свои силы. Как мне хотелось ворваться в ее тело! Как
      она хотела ощутить меня в себе! Она водила головкой пениса вдоль своих губок, проскакивая ею влагалище, вздохнула, перевернулась
      на живот и приподняла зад. Я поцеловал булочки, прошелся между
      ними кончиками пальцев. Зад был прекрасно подготовлен к совокуп- лению, богато увлажнен кремами.
      - Вы не разорвете меня?
      Я без слов ввел в маленькое отверстие кончик головки. Потом
      еще чуть-чуть, еще... Она молчала. адавил бедрами и провалился
      в ласковую горячую глубину, ощущая лобком атласные булочки ее
      зада. Что-то у нее внутри изменилось и теперь на каждое движение она отвечала сдавленным, стоном, стоном наслаладения, а не боли. К несчастью, скоро со мной все было кончено, но оиа не хотела отпус- кать меня, говорила, как ей сладенько и как ей вкуснеяько и еще
      долго, пока член расставался с изумительным возбуждением, толчка- ми отдавая ей бесполезное семя и, медленно сокращаясь, выбирался на волю.
      Я повернул ее к себе лицом и неясно и благодарно поцеловал в
      мягкие губы. Она немного помолчала потом спросила: "Могу я узлать оценку?" Я поцеловал ее грудь, слегка шлепнул по попке: "Пять баллов, С плюсом!"
      Она трудно сползла с постели, собрала вещи я удалилась. Черт
      - девка!
      Снова надел халат, уселся в кресло и, подумав,- нажал кнопку
      два раза. Явилась Леокадия. Прижалась грудью к лицу:
      - Герой просит пощады? . /
      - Принеси выпить...
      Потрепала волосы на затылке, намеренно коснулась
      члена и величаво удалилась, покачивая роскошным задом.
      Возможно именно это заставляло представителей многочисленных
      неформальных общественных объединений втягиваться в кильватер
      ную струю Леокадии Митрофановны, жадно раскрывая нрздри, испы
      тывая жгучее наслаждение от приобщения к этому историческому
      процессу.
      Она же оставалась спокойной, как копия египетского Сфинкса на
      невской набережной, распространяя вокруг себя мощное биосексуаль- ное поле, с естественной небрежностью принимая дань поклонения
      своему заду.
      аконец она вернулась с графинчиком коньяка и лимоном в
      сахаре.
      - Что так долго?
      - Девочки делятся впечатлениями... Я заслушалась.
      - е насмотрелась? Зови следующую.
      Я с удовольствием выпил рюмку коньяка и вошла Зося. Стройная
      брюнетка с хорошо развитым задом и едва наметившимся бюстом.
      Ивану Панкратьевичу это могло не понравиться, но в заказе о бюсте небыло ни слова. Прозрачная белая кофточка, черная плиссирован
      ная юбка выше колен. Спокойно стояла в темных туфельках на строй- ных ножках у двери и ждала приглашения.
      - Присаживайтесь.
      Села в кресло напротив, положила ногу на ногу с красивыми
      икрами и полированными коленями, вопросительно подняла ресницы.
      - Как здоровье Вашей мамы?
      Спасибо, прекрасно. Лечение продлится два-три года.
      У Вас есть сексуальный опыт?
      Как обычно... Мастурбации, оральный, анальный...
      - Проведите, пожалуйста, акт мастурбации.
      Она встала с кресла, отвернулась, стащила трусики, зацепившись
      о каблук, и вернулась в кресло, высоко подняв юбку, так что обна- жился пупок. Бедра положила на подлокотники, пальцами раздвинула губки под светлым пушком лобка. Розовый клитор взглянул мне
      прямо в глаза. Откинула голову назад с закрытыми глазами и паль- чики ее побежали вдоль губок сверху, потом внутри, задержались у клитора, перешли к влагалищу, вернулись, обежали его головку,
      поласкали справа, котом слева, опять к влагалищу, ниже, снова... Губки быстро наполнились кровью, припухли, вход во влагалище,
      розовый с темнотой посередине, открылся... Лицо и шея ее порозовели, на височках выступил пот, дыхание прерывистое. Она ребром ладони терла себя остервенело, врываясь в свое лоно, тело вздрагивало, ноги, выгибалось в коленях, дергалась голова - она этого не замечала,
      находясь во власти сильных чувственных переживаний. Губки и кли- тор становились все более красными. аконец, она вдавила ладонь в себя, прижала клитор и дрожь удовлетворения встряхнула ее тело.
      Она глубоко вздохнула, посмотрела на меня затуманенным взглядом
      и тяжело опустила ноги на пол. Посидела минуту с закрытыми гла
      зами, опустилась на колени и оказалась головой между моими бедра- ми, жадно ухватив в рот головку члена. Ее упражнения меня так
      возбудили, что через пару минут она глотала и вылизывала сперму. Поднял ее, прижал грудью к своему лицу, средним пальцем про
      верил девственную плеву. Спросил:
      - Что Вам известно о сексе помимо программы?
      Она с недоумением взглянула на меня, отошла к креслу, села в
      проговорила равнодушно:
      - Многое. Мы с мамой живем в однокомнатной квартире, а у
      нее было много любовников. Она давно перестала меня стесняться и я часто была свидетельницей и участницей их развлечений. екото
      рые из мужчин просили меня раздеться и побыть рядом, другие
      сажали себе на спину, некоторые клали рядом с мамой. Дядя Вася
      всегда приносил две бутылки лимонада, заставлял меия впить и
      ждал, когда я пописаю, а он пил. есколько раз меня едва не изна- силовали спереди, но я давала ротик или зад и они успокаивались.
      Она говорило вначале совершенно спокойно, но, по мере того как
      перед ней проходили картины воспоминаний, она все более возбуж
      далась и, закончив рассказ, резко встала, подошла и взяла рукой
      член. Я скользнул пальцами под кофточку. Бюстгалтера не было, да и грудей не было. Были припухлости на ребрышках. Провел рукой
      раз, другой, по ребрам, проскакивая грудки - это было неожидан
      но возбуждающим. о у меня еще двое, хотя член стоит прекрасно.
      - Одевайтесь. Я позабочусь о Вас. - Она. тяжело вздохнув, по
      добрала трусику и вышла. Об оценке она не спросила.
      Следующей была Кира. Четырнадцать лет, а женщина - в со
      ку. Тяжелые груди, роскошный зад, пока еще тонкая талия, которая наверняка скоро зарастет жиром. Красивые, чуть полноватые ноги
      чуть великоватые в ступнях. Лицо милое, но без изюминки. Простова- тое.
      Села в кресло, нога на ногу, распушив ляжки. Взглядом прове
      рила эффект, погладила себя по гладкому колену и успокоилась в
      ожидании вопросов,
      - Что Вы думаете о мужчинах?
      - Раз я здесь, думаю - хорошо.
      - Имеет ли значение возраст сексуального партнера?
      - Я уверена, что в сексуальном плане опытный партнер интерес
      нее молодого мужчины. Кроме того, он будет благодарен мне за
      молодость, а я -за преданность. За щедрость. - Девочки знали,
      что отвечать, Леокадия недаром трудилась. Во Мне накопилось уже
      изрядное напряжение, Зосин минетик снять его не мог и я решил
      взять Киру.
      - Раздевайтесь!
      Она, верно, ждала еще вопросы, но, когда до нее дошло мое ука
      зание медленно поставила ногу на ковер, подошла, вплотную, прижал к моему носу грудь так, что я явственно ощутил ее тело, Шепнула
      с придыханием: - Раздевайте сами. - Я хмыкнул и быстренько
      раздел. Она успела сбросить с плеч мой халат и крепко обхватив
      пальцами член, потащила меня в постель. Легла на спину, раздела ноги и головкой принялась водить по губкам, испытывая мое, да и свое
      терпение. Когда его оставалось на донышке, змеей скользнула вниз и зажала между грудей. Я, очертя голову, приступил к фрикциям.
      Скольжения не хватало и мой голубчик на минуту заскочив в ее рот вернулся. Она, скосив глаза, внимательно следила за головкой, кото- рая выскакивала к самому носу. Она была внимательна и когда из
      вержение уже казалось неминуемым, снова вырвалась и поверну
      лась спиной тяжело дыша вздымающейся грудью. Я уперся торча
      щим фаллосом в шершавую простынь и, успокаиваясь, ожидал про
      должения. Кошечка вела себя весьма умело. Девственница, черт возь- ми. Проверил плеву - в порядке. Когда успокоились примерно до по- ловины, вернулась в прежнее положение и взяла член в рот. Я чу
      точку придавил и провалился в самое горло до мошонки. Ай да целоч- ка! Я сразу же взял бурный темп, опасаясь только одного - как бы она не задохнулась о она знала, что делала. Я оказался не в ды
      хательном, а в глотательном горле. Она дышала тяжело, с хрипами
      но - дышала! Перед самым концом ухватила пенис у самого корня,
      первый выброс спермы приняла в рот, остальное на лицо. Часть по
      пала в глаза тушь на ресницах потекла. Перламутровая жидкость в черных прожилках. Красиво! С той поры, когда вижу слишком много
      туши на ресницах, всегда вспоминаю эту красоту.
      Упал рядом. Погладил спинку и крутой зад, поцеловал в шейку.
      - Спасибо. Иди Пять баллов!
      Выпил коньяка. Прошелся. е надевая халата, позвонил в последний
      раз. Вошла Тоня. Темнокаштановые, слегка вьющиеся, волосы.
      большие серые глаза, ямочки на щеках, хорошенькая фигурка. Тоня
      "украинка-хохотушка", - писала в характеристике Леокадия, - жаждет сексуальных развлечений до остервенения. Есть опасность
      преждевременной дефлорации
      Она не удивилась, обнаружив голого экзаменатора. Она все поня
      ла правильно с первого взгляда. Делая первый шаг от двери снима- ла юбку, на втором трусики, на третьем - все остальное. Прижа
      лась животом к торчащему фаллосу, выдохнула: "О-о-ох!" и обня- ла меня за спину.
      - Тонечка сделает мне сексуальный массаж?
      - Да. Ложитесь на живот. - Я лег, она сначала осторожно, по
      том все настойчивее и крепче ловкими пальцами разминала заты
      лок, шею, плечи, спину у почек, поясницу и особенно ягодицы. Пе- ревернула на спину. Член стоял, как флагшток на олимпийском ста- дионе. Опять шея, за ушами, грудь, живот и вдруг двумя руками ух- ватила пенис. Руки дрожали, глаза расширились до невозможности.
      Она перебросила через меня ногу, вставила в себя сверкающую головку. вскрикнула и резке села. "А-а-ах!" Приподнялась, увидела на члене капельку крови и махнув рукой: - А, черт с ней! - и вновь опустилась до яичек. Только тут я сообразил, что мы с ней наделали и сколько это будет стоить. о, судя по всему, ей на это бы- ло наплевать и она, дорвавшись до резвого скакуна, быстро помча- лась в Страну Трепетного Исступления, Она этого хотела, она это получила, следовательно, такова была ее судьба. Ее влагалище так неж- но и требовательно обнимало тугое тело фаллоса, так трепетно лас- кало его, давно и сильно ей хотелось наполниться им, что в две
      минуты все было кончено. Оставаясь на члене, она уткнулась носом мне в грудь и мучительно вздрагивала, расставаясь с возбуждением и горячим фаллосом,- отдавшим ей себя до конца. .
      емного погодя, отдыхая на моем плече, она тихо проговорила:
      - Вы не беспокойтесь, я любого надую..
      Я решил, что надувать она будет Ованесяна. аступило время обеден- ного перерыва. В столовой, в которую я вышел в полном параде,
      стол ломился от яств. Все были на месте, все радостно возбуждены, только Леокадия встретила меня с поджатыми губами. Дефлорация
      Тони от нее, разумеется, не укрылась и она осуждала меня за это. "Все засвечено!" - успокоил ее. Она кивнула головой.
      Девочки румяненькие, оживленные. Мы очень хорошо посидели
      дружным коллективом, крохотными рюмочками попивая легкие вина
      провозглашая тосты, за школу, за педагогические успехи Леокадии
      Митрофановны, за женщин и мужчин, за меня в целом и за мой фал
      лос в отдельности. Последний тост я предложил за новый, достойный отряд служительниц действительно, самой гуманной профессии, вра- чующих не только тело, но и душу, дающих стимул к творчеству, к
      успехам в делах, к самой жизни.
      К этому времени дружный коллектив вполне созрел для группо
      пого секса, что было не более, чем естественно, поскольку я их толь- ко раздразнил. Спросил Леокадию, не собирается ли она принять
      личное участие?
      - Я тебя подожду. е усердствуй особенно, хватит одного про
      кола... Вернулся в спальню, разделся и лег. Девочки вошли следом лихорадочно сбрасывали с себя одежду, сверкали попочками, клуб
      ничками сосков, разноцветными лобочками. Член опять заворочался. Боже мой! Сколько же ему надо. Девочки, поглядывая на вновь рас- цветшую головку, не очень решительно приближались к постели, по- том набрасывались на меня и, с урчанием делали с моим телом все, что им хотелось. Кому-то хотелось меня целовать, кому-то гладить
      кому-то щипать. Сразу двое занялись членом, "мешая друг другу, кто- то ввел в себя большой палец моей ноги, кто-то щекотал мошонку и перебирал яички, кто-то залез пальцем в мою прямую кишку. ако
      нец кто-то, наверное Тоня, заглотила головку и я под урчание и щекотание, идущие со всех сторон, высасывая сладкий сок из какой-то девочки, выдал блестящую струю. Тонечка не была эгоисткой она не
      стала заглатывать ее, поделилась с подругами и те размазали сперму по щечкам и грудкам. А я, прихватив халат, вышел к Леокадии.
      - ачинающие гетеры, возбудившись со мной, набросились друг на
      друга. По-моему, самым большим успехом пользовались у них мини
      бюстик Зоси и зад Тони.
      Едва я вошел, Леокадия ухватила за мошонку и поставила ря
      дом с собой, вся отдавшись зрелищу игр юных лесбиянок. Дотом
      развернула кресло на сто восемьдесят градусов, встала на него коле- нями, свесив груди через спинку, и, не отрывая взгляда от побоища. хлопнула себя по белому заду. Возбуждение от шабаша по ту сторону зеркала было впечатляющим, я с удовольствием излил его в Леока
      дию. Прилег отдохнуть. Она оставалась в той же позиции.
      Все. а сегодня хватит. Принял душ. Уходя оставил записку: "Кла ва - И П., Кира -Б.Ш., Мира-Ладманису, Тоня-Ованесяну, Зо
      ся - Эвансу". Тот же расклад передал -Моисею и посчитал свою за- дачу выполненной. о через пару дней звонит Леокадия и жалуется,
      что Ладманис за две ночи не смог помочь Мирочке стать настоящей
      женщиной и посылает ее к хирургу, а та, естественно, не хочет. Ведь. это воспоминание на всю жизнь. Она просит помочь ей дядю Колю.
      Все понял. Сегодня на Декабристов просмотр лесбиянки, вот мы
      и совместим приятное с полезным.
      Обеденный стол накрыт на четыре персоны. Лесбиянка Вероника
      смотрится великолепно. Леокадия с нее глаз не сводит. А Миру я в первый момент не узнал. Так измениться за три дня могла только жен- щина с большой буквы овая прическа, новое платье, новый гордый
      поворот головы, снисходительная небрежность в обращении. Все вы- верено. Все точно.
      Как устроилась?
      Все прекрасно, ответила новым грудным голосом, не удер
      жалась и показала кольцо с бриллиантом. Все ясно. Ладманис на на- шей меди делал восьмой миллион и мог быть щедрым.
      Леокадия. как горячая норовистая кобыла рвалась со старта и,
      по ее предложению кофе оставили на потом. Хищно дыша, она увела
      Веронику в зеркальную спальню, а я предложил Мире отправиться
      со мной. Она как и другие выпускницы, не подозревала о второй
      спальне, но не стала тратить время на удивление. Ее великолепное тело словно патокой, было облито бордовым платьем с блестками.
      Едва переступив порог, она повернулась ко мне, подняв руки:
      - Сними!
      Под платьем были только заросли на лобке Она тут же, решитель
      но приступила к моим одеждам и они полетели в разные стороны.
      - А не хочешь взгляйуть? - показал я на прозрачную стену,
      У нее даже рот открылся от неожиданности.
      За зеркалом Леокадия с раздувающимися ноздрями, мучительно
      страстно с рычанием взасос целовала свою любовницу, сбрасывая ее. тряпки. Вероника стояла неподвижно с закрытыми глазами высоко
      подняв голову, вся отдаваясь хищным рукам Леокадии и только взды- мающиеся груди выдавали ее тяжелое, судорожное дыхание и радост- ное предвкушение. Вероника стояла обнаженной. Мира не отрываясь
      смотрела на нее, я раздевался самостоятельно. Леокадия рычала, раз деваясь в сторонке. .
      Вероника была прекрасна. Двадцать два-года - пора расцвета
      женской красоты Уже видны зачатки зрелости, но и юность еще жи
      вет в каждой клеточке тела. Утро розы, бутон которой еще не опал. и грамма лишнего веса и в то же время все выпукло, гладко, неж
      но. Великолепные груди, упругие полные жизни с блестящей кожей
      Трогательно нежный, беззащитный живот с бесстыдно открытой рас
      селиной, котирую не затенял легкий пушок на лобке.
      Леокадия. освободившись от конфекциона, двинулась на приступ.
      Глаза сузились в щелочки, груди колыхались, живот и бедра неис
      товствовали. Она шла, тяжело переставляя ноги, и, не дойдя шага рух- пула на колени, ухватила зад Вероники, прижалась лицом к животу, опустилась носом под лобок, раздвигая губки, отыскивала клитор. Be- роника, все так же с закрытыми глазами и поднятой головой, вцепи- лась пальцами в короткую стрижку Леокадии, опираясь на нее, все
      шире раздвигая бедра все больше надвигалась на ее голову, давая
      партнерше достичь .желаемого, сама получая громадное наслаждение, страстно вскрикивая в его пиках. Леокадия всасывалась в клитор Be- роники, жадно тянула его на себя, ласкала языком и тоже вскрики- вала. Обе они, обезумев от похоти, буквально купались в потоке на- слаждения.
      Вероника уставилась невидящим взглядом в нашу сторону. Ее
      глаза распахнулись до невозможности, потемнели от расширившихся
      зрачков. Что-то у них там одновременно внутри взорвалось и они, не устояв на подгибающихся ногах, рухнули на ковер у самого ложа и
      не расцепляя объятий, затихли.
      Мира повернула ко мне горящие глаза и, тяжело Дыша, убеж
      денно сказала:
      - Здорово! Класс! - и после короткой паузы. - Дядя Коля, мне
      надоела целка!
      Мой хирургический инструмент был вполне готов к операции.
      Она деловито спросила:
      - Как это лучше сделать?
      - Чтобы не повредить прическу?
      - Да черт с ней. с прической...
      Я привлек ее вниз, к фаллосу. Она, присев на корточки, напоила
      его слюной, пожевала придерживая головку зубками и я помог ей
      встать на постель коленями, ко мне задом. Ввел влажную головку в предбанник, слегка пошевелил ею, ощущая упругую пленку на пути
      к Эроту, взялся обеими руками за восхитительный зад и резко с си- лой вогнал ее. Я провалился сразу и глубоко. Она коротко вскрикну- ла.
      - Больно?
      - емного.
      - Сейчас пройдет - И приступил к фрикциям.
      Это было изумительно. Этому не могла научить Леокадия, этому
      никто не мог научить. Это было от природы, от. тех арабских племен, для которых секс был религиозным культом, которые в сексе видели торжество обновляющейся природы возрождение, расцвет, умирание
      и новое возрождение. Только любовь к любви могли воспитать такие безусловные рефлексы на протяжении сотен поколений женщин, ко
      торые позволяли этой. еврейской девочке так безошибочно точно, неж- но, возбуждающе ласкать фаллос ее партнера. едаром в древности
      юные еврейские проститутки были самыми дорогими. Ее влагали
      .с восторгом принимало каждое движение члена, каждым своим нер
      вом кричало от радости встречи, от счастья обладания, от умиления наслаждения Каждая ее клеточка встречала член жарким поцелуем.
      Ее зад под моими ладонями был прохладным, но на шее короткие
      завитки волос стали мокренькими. Ее первый действительно женский оргазм стоял на пороге. Сладкая дрожь потрясла нас в одно время. Она извивалась, поглощая тугую струю, высасывая до последней кап- ли. Потом скользнула вперед, вздрагивая всем телом. А я стоял у по- стели. довольный хорошо сработанным делом. У мошонки была ма
      ленькая полоска крови.
      - у, Ладманис! Тоже мне мужик, - подумал снисходительно и
      прилег рядом с юным прекрасным телом, прижал к себе.
      Пошевелившись, она положила мою руку себе на грудь и говори
      ла тихо. внимательно оценивая свое состояние:
      - Спасибо тебе... Это было чудесно... это было очень вкусно. Я
      даже не ожидала. Я знаю, мужчины все очень разные, но теперь я
      знаю, какими они должны быть... Ты мой эталон. Спасибо тебе.
      Она поцеловала меня нежно в губы и продолжила - это было самое
      лучшее в моей жизни.. - Она еще помолчала. - Если хочешь...
      возьми меня еще раз. но, мне наверное, надо оставить это впечатле- ние... Это ведь на всю жизнь... правда?
      - Правда. - Я поцеловал ее в глаза - Как ты себя чувствуешь?
      е ответив, она вышла в ванную, собрав свои платье и туфли. Боль- ше я ее не видел
      А в соседней комнате роли переменились. Теперь Вероника была
      первым, номером. Леокадия лежала распластанной на спине, а Веро- ника терзала ее лоно, нависая промежностями над ее носом. Я сразу увидел свое место в этой скульптурной группе. Фаллос созрел так же быстро, как и сама идея. Я тихо вошел в комнату и тут же ввел го- ловку под ягодицы Вероники. Она мгновенно поперхнулась, но тут
      же продолжили свои занятия Каждый занимался своим делом при
      этом язык Леокадии трудился рядом с моим членом вполне исправно. Оргазм мы испытали все вместе. За это часть спермы я пролил Лео- кадии в рот.
      Поцеловал обеих и ушел в душ. Через пять минут я уже повора
      чивал ключ зажигания.
      азавтра я рекомендовал Моисею принять Веронику на работу в
      фирме в качестве личного секретаря БШ, указав на ее выдающиеся
      способности в области лесбийской любви.
      Позвонила Леокадия, высказалась в том смысле, что моя сперма
      ей давно приятна, но без фаллоса чего- то вроде бы не хватает, а, поскольку у нее ко мне есть одно дело, то она ждет меня завтра на Декабристов часиков в тринадцать. Дело придется обсудить.
      Идея была в том, чтобы снять соседнюю квартиру и расширить
      предприятие, удвоив число спален. После третьего "Ми-ми-ми" я утвердил эту новацию и скоро под эгидой комитета народного образо- вания на наши деньги будет открыт легально первый в Питере за мно- го лет бардак.
      Леокадия передала мне список "Дам по вызову" в количестве двенадцати с фотографиями их обнаженных натур, краткими характе- ристиками и телефонами. Все были в порядке, а некоторые очень да- же ничего.
      ерешенным у нас оставался еще вопрос о двух секретаршах для
      БШ. Она выложила мне четыре досье, но я их рассматривать не
      стал, поскольку у меня родилась идея приема на работу по тестам. Досье я запер в письменный стол. а Леокадии рассказал идею теста.
      В определенные дни с двадцати до двадцати двух часов я буду
      сидеть в малом зале "Метрополя" за ужином. Задача претендентки будет заключаться в тон, чтобы "снять" меня так, чтобы я и сам ни заметил, как я окажусь между ее ножек. Тест под названием "Совра- щение" я придумал сам и вроде бы даже гордился. Для того, чтобы пройти испытание дама должна будет проявить и находчивость, и во- лю, и организаторские способности, и. разумеется, выдающуюся секс- апильность. о для них игра стоила свеч, а фирма получала нужного работника. Что получал я, оставалось за кадром. Мандатную комис- сию проведем потом.
      Леокадия похмыкивала иронично, но ее творческой натуре такие
      игры были близки и согласилась, предупредив при этом:
      - а каждую понадобится один день. - Я снисходительно ус
      мехнулся, она сказала, что знает свои кадры. у-ну.
      а следующий день в двадцать я поджидал в "Метрополе" офи- цианта, чтобы заказать ужин. У меня столик на две персоны, обста- новка в зале спокойная. Есть свободные места. Официант обслужива- ет не спеша. От "Муската праскавейского" в голове легкое возбужде- ние. Жду начала приключения, но ничего особенного не происходит. Пару раз потанцевал с дамами приятного обхождения. ичего.
      Минут за тридцать до конца срока за столик наискосок садится
      одинокая дама лет двадцати пяти вполоборота ко мне. Коротко зака- зывает, достает из большой дамской сумки толстый журнал и боль
      шие очки в итальянской оправе. ачинает читать, ни на что не обра- щая внимания. Подзываю официанта и в лоб:
      - Кто такая?
      - Русская итальянка Была на конгрессе сексологов. - Чушь!,
      - думаю про себя, конгресс был в прошлом месяце. Явная ложь.
      Присматриваюсь. Хороша дива. Костюмчик строгий, но в шале
      вый ворот - нет-нет да правая грудочка на меня выглянет и кажется мне очень аппетитной.
      Официант приносит счет. Все, дело не выгорело. И в это время, к
      итальянке подходят двое молодых явно подвыпивших парней и что-то ей настойчиво говорят. Дама смотрит вокруг потерянно, очень хочет получить помощь и защиту. Официант говорит:
      - Я разберусь с этими, а Вы помогите даме, иностранка все-таки!
      Я прекрасно понимаю, что это фарс, разыгранный для меня тем
      не менее подхожу к ней. Глаза в слезах выражают весь ужас ее поло- жения. Одна, в чужой стране с этими дикими пьяными русскими и
      прочее. Подбородок дрожит, грудь едва сдерживает рыдания, сейчас в обморок трахнется. Предлагаю помощь.
      - Уведите меня от этого ужаса1
      Выходим на улицу. Трамвай. ет трамвай ей не нужен, она в
      "Европейской". Предлагаю машину. Везу в "Плимуте" в гостиницу. А что, может у нее и номер есть? ачинает благодарить, а сама еще дрожит от возмущения. Решаю подыграть:
      - Я не могу оставить Вас в таком состоянии... -по идее должна
      в номер пригласить. о нет. При свете фонарей оценивающе смотрит
      мне в глаза и говорит всё еще напряженно:
      - У меня последний вечер в Петербурге, - приятный, еле улови
      мый акцентик, -завтра улетаю в Берлин, а тут такое...
      - Давайте немного покатаемся и Вы придете в себя. Согласны?
      Она кивает головой. .
      - А где Вы живете?
      - В Риме. Была у вас на конгрессе сексологов, оставалась порабо- тать в Военно-Медицицекой академии.
      Тут уж на меня сомнение нашло. Черт его знает, все может быть.
      Проехал вдоль евы, покружил и сворачиваю поближе к Декабрис
      тов. Рассказывает о себе: практикует в клинике отца, он известный на Западе профессор, зовут Джинна, еще не замужем, но жених есть, работают вместе.
      Я, этак, между прочим, говорю, что вот у нас приличных сексоло
      гов нет. Если проблемы какие-водят по кругу от одного к другому. а толку никакого. Вот и у меня жена из-за этого ушла...
      Она не может быть неблагодарной и, естественно, спрашивает, ка
      кие у меня проблемы, да когда началось, да не было ли психических и иных травм. Подъехали к дому и я смущенно спрашиваю:
      - Доктор, а ,Вы не могли бы посмотреть меня?
      а мгновение она задумалась и решительно:
      - Завтра у меня не будет времени. Куда идти? - И резко откры
      ла дверцу: Запер машину, привел в гостиницу. Очки напялила ита
      льянские, села за письменный стол, спрашивает что-то, я отвечаю автоматически, а сам думаю: "Кто же она такая?" Досье на столе, за ко торым она устроилась.
      - Так Вы говорите, в течение года Вам нормальное половое сно
      шение недоступно из-за слишком быстрой эякуляции?
      - Да, доктор.
      - И это со всеми женщинами? - Ах, какой непрофессиональный
      вопрос! "
      - ет. Только с теми, с кем я был... - она что-то поняла и слег
      ка покраснела. Пробоина в ее позиции, но в какой? Тут же берет ре- ванш:
      - Покажите! - А мне сверху ее грудочки видны и губки ее яр
      кие, и пальчики такие нежные, что... Полез я в брюки, а пенис выта- щить не магу. Так возбудился, что и не гнется.
      - Придется мне брюки снять.
      - Снимайте! - Снял. Подошел. Она резинку трусов вниз. он и
      выпрыгнул. Взяла она его в ладонь, та от этого еще нежнее и мень- ше показалась.
      - Значит, говорите, ранняя эякуляция...
      - Да, доктор... - кто перед кем комедию ломает я уже не сооб
      ражаю, но чувствую ее тонкие пальчики, которые мне яички прощу
      чывают...
      -Здесь не болит?
      - ет.
      - А здесь? Предстательная йелеза не беспокоит?
      - е беспокоит...
      - е понимаю...
      - Доктор - говорю я совершенно обнаглев, - а, может, экспе
      римент? Она вроде не слышит.
      - Интересно. Очень интересно... - еще бы не интересно. Такую
      вещь и профессионал не каждый день в руках держит!
      - А жена, говорите, от такого ушла... е бывает этого! - заду
      шевно так. Понюхала зачем-то головку и спокойно взяла в рот. А я никак понять не могу: то ли это диагностика такая западная, то ли пора мне ее в охапку и...
      Выпустила она головку, посмотрела мне снизу в глаза и очень
      серьезно:
      - Где тут у вас ванная? - Черт. Так бы сразу и сказала!
      Поднят я ее, легкую, прижался к шейке губами и, спотыкаясь от
      нетерпения, отнес к бассейну. Включил-воду, осторожно раздеваю.
      Она с улыбкой позволяет моим рукам делать все. что им хочется. А хочется им касаться ласково ее обнаженного тела, руки, груди, живо- та... Ослепительно красивая вошла в бассейн.
      - А теперь оставьте меня ненадолго.
      Бросился в гостиную, лихорадочно достал досье. Вот же она
      Мельникова Ксения Федоровна. А я - лопух! Ладно, поиграем!
      Сбросил одежду постучал.
      - Войдите! - Смотрит насмешливо. Лежит вся в пене, палец на
      ноге массирует. Сел я на краешек бассейна и впился в ее губы. Зу- бы раскрыл, с языком повозился. Кровь колуном по затылку. Она
      вырвалась и докторским тоном:
      - Вам тоже следует принять ванну. - Протянула руку и втащи
      ла рядом с собой. Губки, шампуни. Пальчиками мне .разные места
      трогает, разминает, притирает, прощупывает, поглаживает, ласкает. И я уже больше не могу. Хватаю ее в махровую простыню и прямо
      в ней бросаю в постель в зеркальной спальне. Залез носом в ее
      влажную, прохладную, упругую грудь и думаю: "За что же тебе, по- росенок рыжий, счастье такое подвалило?" Она руками шею мою об- вила и ножки раскрыла...
      Что я мог сообразить, что запомнить?
      Только то что это было удивительно прекрасно, как бывает счи
      танные разы в жизни. Когда я излился и далеко не сразу пришел в
      себя, она показала, зажатые в ладошке, часики и будничным тоном ска- кала:
      - Четыре с половиной минуты для первого раза. это выше сред
      него уровня. Даже очень выше, -и в ее глазах появился такой ма
      ленький чертик, что если бы я его не ожидал увидеть, ни за что не увидел бы!
      - Вот видите, доктор, значит не со всеми женщинами..
      Она радостно расхохоталась и вышла в ванную. Минуты не прош
      ло, как я затосковал по ее телу. Сорвался, вошел, она у зеркала при чесывается Я носом в душистые, завитки забрался, губы к плечу при- жались руки груди снизу ласкают, а член уже между булочками за
      да головкой бродит. Так ему предыдущее понравилось, что ждать он больше не может. Она мои руки к грудям еще крепче прижимает и
      задан так выставляет и в зеркало на нас смотрит, улыбается. А мне низко. Подал ей дрожащей рукой туфельки на высоченном каблуке,
      помог надеть, рука по животу к клиторочку пришла, нажала этот
      спусковой крючок, она дернулась и наделась на меня. Еще немного
      в зеркало посмотрела, ухватила меня руками за шею, я ее членом
      приподнял легонько, она что-то пробормотала, бросила шею и нача- ла вниз головой склоняться. Стала так, что ей видно, как мошонка с яичками ее по губкам бьет, прижала их рукой к ним и я влил в нее вторую порцию так, что оторваться уже сил .не осталось. И ноги не держат. Постояла она минутку головой вниз, дождалась когда член
      сам из нее вылез, распрямилась и, обернувшись, обняла так, что у меня круги пошли перед глазами.
      -- Иди, милый, я сейчас...
      Пришла влажная, я ее за талию себе на рот посадил, языком
      отыскал клитор и ласкаю нежно. А вот и вход в сладостную темницу, а вот и перешеек между двумя пленительными дырочками И так мне
      сладко и радостно. Вдруг - горечь на языке
      - Почему горько?
      - Я хотела тебя в попочку пригласить...- Приготовила.
      Меня словно дубиной по всей длине позвоночника!
      - Какой ты нетерпеливый.. ненасытный! - прижалась грудью,
      вытащила подушки из-под головы, улеглась животом:
      - Иди!
      Головкой прижался ко входу повозился немного, чтобы она к ве
      личине привыкла, ввел мягко и неглубоко, еще глубже, еще.. ада
      вил и провалился. Она сначала только вздрагивала и тяжело дышала потом начала руками по простыне хлопать, то одной, то другой, по том обеими, а когда на финишную прямую я выскочил, ухватила
      опять руками назад мою шею и с криками, извиваясь, пила мою лю
      бовь. Судороги пробежали по ее телу и она отключилась, вздрагивая еще несколько минут. А я стоял на коленях, любуясь этим прекрас- ным телом, прижался губами к ее пяточке и тоже затих, не умея по- нять и выразить громаду обретенного счастья. Потом, когда мы ле- жали. обнявшись, я спросил:
      - А в Берлине ты давно была?
      - Давно уже А что?.
      - Да вот, мне говорили, что там обычай есть по ночам кушать.
      Я хотел узнать, это поздний ужин или ранний завтрак?
      - Завтрак. Мы с тобой ужинали.
      - По-моему ты не успела. Тебе хулиганы не дали. -И я, шутя,
      щелкнул ее по носу. - Я приготовлю.
      - А я отдохну. Ты меня совсем замучил, импотент несчастный.
      И она больно щелкнула мне по лбу. - Я поцеловал ее в грудь и от- правился на кухню. Быстро приготовил еду, откупорил шампанское,
      поколебался минутку и положил у ее прибора набор фотографий ее
      ню. \
      Отыскал в ванной. Свеженькая, причесанная, пальчики обли
      жешь. Принял душ, вернулся, она свои фотопортреты рассматривает. Смотрит с хитрецой:
      - Похожа?
      Я вобрал ее губы в себя.
      - Согласись, что до ванной ты ничего не мог понять. Я тебя на
      рочно выпустила, чтобы ты российский секс не путал с европейским,
      Я опустился на колени, нежно развел ее бедра и надолго приник
      ртом к ее пухленьким губкам.
      С удовольствием выпили по бокалу шампанского, поковырялись в
      еде а потом она рассказала, уже в постели, о своем муже Это была история все с той же самой ранней эякуляцией.
      - Двух девочек он мне заделал, но ты же видишь, что мне надо
      гораздо большего. Я поставила вопрос ребром: либо развод, либо он не задает мне лишних вопросов. Разумеется, что я не буду ставить его в глупое положение. а этом и порешили.
      Потом она мне делала массаж и это снова перешло в ласку и со
      вокупленне. Потом отдельно занялась фаллосом и вылепила из него
      для себя что-то мне дотоле неизвестное. Тут же со стоном откину- лась на спину и потянула меня на себя. Вот тут только я узнал ее страсть. Своими нежными губками она хватала мой член. как щука
      мелкую рыбешку! е я входил в ее прелестные катакомбы, она та
      щила меня в чарующую неизвестность, я должен был благодарить
      Бога за то, что там не было зубов! Она высоко поднимала прямые
      ноги, делала какие-то немыслимые дикие вращательные движения,
      которые позволяли ее влагалищу набрасываться на меня, обнимать,
      сжимать, давать крошечную свободу чтобы с еще большей яростью
      и жадностью заглатывать меня. Иногда она едва ли не пугала меня своим, неистовством, но все вместе это было так прекрасно, что такое забыть было невозможно.
      Когда эта буря страсти закончилась очередным бессилием, мы
      уснули не разъединяясь.
      Утреннее совокупление оказалось нежным и ласковым. Ксения
      поцеловала головку ее ненаглядного, как она сказала, выразила на- дежду, на скорое свидание. о я знал, что скорого свидания не будет. Я рекомендую ее Большому Шефу и потеряю право на несанкци
      онированный контакт. Такова была эта се ля вивка!
      Я сказал, что с ней свяжутся, что главный тест она выполнила,
      дал денег на такси и мы расстались.
      Позвонил Леокадии, отменил сегодняшний раунд с новой абитури
      енткой. От прошедшей ночи следовало хорошо отойти. Она не прими- нула позлорадствовать:
      - А я что говорила?
      Что говорила? Хороша Ксюша, не то что выпускницы Хотя, если
      Мира... о, дивы дивами, а были и другие дела.
      Через неделю пора лететь в Штаты и надо бы прокрутить с Мо
      исеем некоторые детали командировки. Моисей мне определенно нра- вился. Чем дальше, тем больше я доверял его иезуитскому уму, уме- нию предвидеть самые неожиданные повороты в развитии операции
      или какого-то процесса в наших действиях, догадываться чисто ню- хом о маневрах конкурентов, искать и находить деньги там, где про шли толпы коммерсантов. Позвонил к нему на дачу, где еще я не
      был.
      Дача казалась внешне небольшой. Одноэтажный домик под чере
      пичной крышей, труба котельной, высокий глухой забор. Моисей на- брал код, рядом с воротами и они открылись Гараж на три места.
      Одно занято - "Кадиллак" с дипломатическим номером.
      - Ого! - сказал я.
      - Угу! - сказал он.
      Из гаража внутренним коридором вглубь дома. объясняя по пу
      ти значение помещений за закрытыми дверьми. Сауна, спортзал, биллиардная, мастерская, еще что-то и еще. Коридор уперся в гостиную.
      - Это атриум. - сказал Моисей. - аправо кабинет, налево
      спальня, прямо - служебные помещения...
      Я огляделся Я никогда не был в подобной комнате, я никогда
      не видел -этих окрашенных в темнобордовые тона стен, разделенных через равные промежутки тонкими белыми колоннами я никогда не
      видел такого потолка с имитацией отверстия на три метра в диамет- ре, сквозь которое синело небо с белыми облаками. Я никогда не
      был здесь. Тогда почему же на меня буквально пахнуло прошлым?
      Может киношник какой в детстве?..
      Моисей исчез в средней двери, замаскированной адриатическим
      пейзажем югославских фотообоев. Вернулся с напитками, стаканами
      льдом, закусками.
      - Перекусим пока
      Развел и смешал коктейль, бросил щипчиками по паре кубиков
      льда, сказал: "Это мартини". Приятный напиток!
      - Как мое бунгало?
      - Блеск!
      - Мне здесь тесновато. Думаю строиться. Хочешь тебе уступлю?
      - И почем?
      - Ерунда, договоримся! Здесь тихо. В двух километрах ни одного
      соседа.
      Выпили по второму коктейлю и Моисей заговорил:
      -Мы, Руфин Сергеевич, хотим доверить тебе пару идей, которые
      нашей фирме дороги и в прямом и в переносном смыслах. Я не сом
      неваюсь в твоей преданности, но мне предложено еще раз предупре- дить тебя о новом уровне ответственности. До сих пор ты отвечал за себя своей головой, теперь же, если согласишься, возьмут сначала жизнь твоей дочери, потом - жены, потом- твою. Понял, как пос
      тавлен вопрос?
      - Да.
      - Согласен? Подумай.
      - А разве у меня есть выбор?
      - Есть. о не очень радостный.
      - Я согласен.
      Моисей внимательно взглянул. в самые донышки моих глаз, как
      показалось с сочувствием, и продолжил:
      - Будь внимателен. С этой минуты твой язык может стать пала
      чом дорогих тебе людей. Теперь о деле. Идея монополии на бирже
      цветных металлов - хорошая идея, но идея без размаха, без поле
      та. Мы сделаем все для ее реализации и твоя командировка в Шта
      ты работает на нее. Мы будем сосать эту корову, хотя скоро прибал- тийский коридор нам перекроют, найдем обходные пути в резерве и
      так далее. Об этом поговорим после твоего возвращения. о они не
      дадут нам возможности подойти к желанной цели. А цель эта
      власть. Чему Вы удивляетесь, дорогой Руфин Сергеевич? Да речь
      идет именно о власти. е в том смысле, как говорил Владимир
      Ильич, нам не нужна вся власть. ам не хотелось бы заниматься вы- возом мусора, социальной политикой или охраной общественного по- рядка. ам нужна та часть власти, которая позволит нам самим ре
      шать, как нам жить. Вот эту часть власти мы возьмем и будем за
      нее драться, естественно, своими методами Пресса кричит: "Вся власть у мафии!" Да не нужна ей вся власть! Болтовня все это. Хо- тя, с другой стороны, власть - не цветочек, в пыли валяться не бу- дет: кто-нибудь обязательно подберет. Так, что если нынешние пра- вители и дальше будут действовать с кругозором младших научных
      сотрудников я им не завидую. о, вернемся к нашим баранам: ре
      альную власть нам могут дать два товара - интеллект и наркотики. По интеллекту: Запад еще принюхивается, он еще сам не понял, что ему надо от нас, да и мы хвостом пока только крутим, а его надо
      просто поднять! Коммуняки на военные исследования угробили массу средств и чего-то добились. Западу нужны эти "ноу-хау" и, следо- вательно, Запад будет платить. У нас пока нет для ник приличных упаковок, нет многого, к чему они привыкли, но есть главное
      приличные готовые разработки. Я не думаю, что их интерес к нашим Эдисонам и Кулибиным будет долгим, это - пройдет. Продавать на
      до готовые вещи, если понадобиться, вместе с институтами и КБ. По- нял?
      - Да.
      - Есть тут еще одно соображение. В девяносто втором году ЦРУ
      подбросили пятьдесят миллионов долларов С какой стати? Стало
      труднее вербовать агентов, шантаж прежнего калибра, дает осечку. У Юлиана Семенова есть сюжетик: немцы сфотографировали латино
      американского дипломата с девицей, а он их поблагодарил и спросил: "ельзя ли еще заказать фото, поскольку они с женой обожают пор- нографию". Шантаж провалился. Большевистской морали больше нет. Пьяница ты или гомик, делаешь дело -никакого парткома на тебя
      нет. А мы без агентов и информаторов дадим им весь нужный товар
      и это будет им дешевле и результативнее. Да и в русле дружбы с
      великим американским народом. Усек?
      - Усек.
      - Вторая идея связана с транспортировкой и маскировкой нарко
      тиков. Когда сойдешься с нужными людьми, попробуй вывести их на
      этот раэговор. Сам не напирай, просто намекни, они должны ухватить эту наживку. Интерпол и местные органы действуют здесь все настой чивее, в близкой перспективе здесь понадобятся новые решения. Про- блема будет обостряться везде. В нашей идее - две части: первая- переправка товара из Золотого треугольника в Западную Сибирь че- рез космос. Вторая - переправка из Западной Сибири в цистерне с
      ацетоном куда угодно. В ацетоне товар практически обнаружить не- возможно. Твоя роль - передать взаимную заинтересованность. Толь- ко это. Вопросы?
      -Вопрос первый. Если станет вопрос об инвестициях, о каких
      суммах с нашей стороны может идти речь?
      - Скажи, что проблемы здесь для нас нет. о вся конкретика пос
      ле принципиальной договоренности.
      - Второй вопрос. Что я могу им отдать из информации?
      - Все, что знал до этого разговора.
      - Третий вопрос Кому и в какой форме я должен буду предоста
      вить отчет?
      - Устно и только мне. Особенно предупреждаю - по наркотикам.
      икому ни единого слова.
      - Вопросов больше нет, - хотя и ясности полной не было. Полу
      чалось, что прежняя главная цель поездки - изучение слабостей антитрестовского законодательства, отходила на второй план. - "Доду- маю потом". - решил я
      - у, тогда по третьей и можно ужинать. Сейчас я познакомлю
      тебя с женой - Выпили и он нажал скрытую кнопку.
      - Черт! Как же я не подумал.. Без цветов!
      Раскрылись фотообои и въехал большой стол на мягких колесах
      полностью накрытый к ужину. Следом, с крошечным пультом в руке,
      вошла молодая, изумительно красивая женщина.
      Представился, поцеловал руку. Пальцы нежные, душистые. с не
      яркими полированными ногтями. Взглянул. почему-то смущенный, в
      глаза и остолбенел. Таких огромных, влажных, чуть вздрагивающих
      глубоких, как бездонный колодец, я еще не видывал. Пышные, тем
      ные волосы в крупных завитках на чистой матовой коже яркий рот,
      нижняя губа чуть полнее, такую хорошо целовать изнутри, прямой
      нос с чуть широковатыми крыльями, нежный овал лица... Я, кажется, забылся и Моисей поощрительно захрюкал:
      - ичего, не стесняйся! Я уже привык к тому, что каждый новый
      знакомый, увидев Ирэн, должен сначала обалдеть, а потом пол-вече- ра прятать глаза. Как себя чувствуешь, моя дорогая?
      - Спасибо, прекрасно! - Обратилась ко мне - Мне рассказы
      вал о Вас муж, я рада что среди его знакомых появился такой ин
      тересный человек. . '
      - Он сам.. - начал я, - он сам. Муж такой обольстительной
      женщины, как Вы, не может быть неинтересным человеком...
      - Видали, какая галантность, - усмехнулся Моисей, - моя шко
      ла!
      Ирэн пригласила к столу.
      адо ли рассказывать голодному читателю, какими блюдами был
      уставлен этот стол? Скажем скромно: это заняло бы слишком много
      времени.
      Ирэн мягко, без нажима интересовалась моими женой и дочерью,
      моими интересами, вкусами. Поговорили о музыке и искусстве вооб- ще. Рассказал о службе на Северном Флоте, где был радиотелеграфис- том... Было с ней легко и просто. Добрались до детства,, вспомнил, как учился на скрипке, но бросил, хотя был у меня абсолютный му- зыкальный слух...
      - Да... - вступил неожиданно долго молчавший Моисей,
      Если бы детские таланты не затухали со временем...
      - А разве они затухают?
      - Конечно. Тогда по улицам ходили бы толпы гениев.
      - о тогда просто не было бы гениев.
      - Почему же? Гениями считались бы гении в квадрате. о какой
      скачок имела бы цивилизация!
      - А почему Вы говорите, что детские способности затухают? При
      правильном воспитании они развиваются.
      - Педагогика, о которой ты говоришь, - убежденно продолжал
      Моисей, - паллиатив. Она - не наука, набор дидактических реко
      мендаций и не больше!
      - Оставим педагогику, - не унимался я, - вопрос в принципе:
      можно развить способности или нет?
      - Можно конечно. апример, способности Моцарта, который в
      четыре года сочинил концерт для фортепиано и играл на скрипке без обучения...
      - Потому мы и называем его гением, исключительно талантли
      вым человеком!.
      - Я говорю не об этом. Любому таланту надо учиться азам мас
      терства. А Моцарт сочинял с листа, как говорят музыканты: из-под волос. Любой гений, должен учиться.
      - Тогда как же Вы объясните этот факт. Моцарт написал или не
      написал концертов четыре года?
      - аписал, но для этого ему надо было много лет учиться.
      - В четыре года...
      - А до этих четырех лет?
      - До этих четырех его не было!
      -Да? - Моисей хитро улыбнулся, А я думаю, что он не одну,
      а несколько жизней прожил музыкантом. Генетическая память, про
      шлые знания и умения дали нам Моцарта. Да и любой вундеркинд
      это привет из прошлых цивилизаций! Да что там вундеркинд... Вот
      ты, Рэф, когда вошел сюда, тебе не показалось, что ты это уже
      видел?
      - Да. -- сказал я слегка растерянно, - показалось..
      - Интерьер этой залы выполнен по рисунку Ирэн. Она из Сирии.
      А ты, насколько я знаю, в Сирии не бывал.
      - ет.
      - Тогда где же ты мог это видеть?
      -е энаю. В кино, на картине, во сне...
      - А у тебя не было случаев когда-то, что происходит на твоих
      глазах уже когда-то было. Какая-то фраза, поворот головы, располо- жение фигур, интерьер помещения?
      - Бывали...
      -Так вот, этот интерьер ты видел в одной из прошлых жизней.
      Ты жил на Востоке. И в этом разгадка и твоего узнавания и гения
      Моцарта. Она в реинкарнации души!
      Я в смущении усмекнулся.
      - Только не надо усмешек. Сколько человечество потеряло ет
      этой первой и, надо сказать, обычной реакции: этого не может быть потому-что не может быть никогда. А я верю в реинкарнацию душ.
      В добуддийских учениях еще есть тройное представление о человеке. Во-первых, человек ощущает свое "Я" потому, что у него есть физи- ческое тело. В физически чувственном мире и в данный момент. Во- -вторых, во времени он член эфира, член космоса и с этим не может спорить ни один материалист. Как член космоса он переживает сос- тояиия космоса, член следующих друг за другом планетарных сос
      тояний, где центральными являются Солнце, Луна, Земля, а в буду- щем Юпитер. Теперь мы все земляне, - Моисей явно завелся.
      - А были лунатиками и будем юпитерцами. - не удержался я,
      стараясь непонятно для чего сбить его с поучающего тона. Возможно, в глазах Иран мне не хотелось быть приготовишкой?
      - У каждого своя судьба... Самое главное в личности, и это, в
      третьих, астральное тело, "Я" в чисто духовном космосе. Именно астральное тело несет в себе первые два тела, как знаки прошлой
      жизни и именно оно получает выражение в повторных земных жизнях.
      - Ладно, договорились! Только как можно, объяснить тот факт,
      что если кто-то уже прожил одну или несколько жизней, почему он
      об этом не помнит?
      - у, почему же не помнит? Ведь ты же вспомнил этот атриум!
      А теперь скажи мне, почему вот эта концепция реинкармации рас
      пространена по всему миру? Ведь она существует в сознании всех
      племен и народов, которые никогда не были связаны друг с другом?
      - Да потому, что уходить из жизни насовсем каждому жалко, вот
      и придумали, реинкарнацию на утешение. Элементарно религиозная
      идея. Вся религия - утешение, кто без него верил бы в бога?
      - Еще Пифагор говорил о трансмиграции души...
      - Я где-то читал, что у древних кельтов не было страха смерти
      потому, что они верили, что души не уничтожаются, а переходят в
      другие тела. Поэтому, и были великими воинами. Вот и отгадка смыс- ла идеи реинкарнации.
      - А если мы ничего ие помним только во взрослом состоянии, а
      помним в детстве? Если эти состояния души в различных телах об
      разуют какой-то цикл и только в конце его атавистические воспоми- нания явятся подводить итог? Если множество людей живут со своей душой только первую жйзнь этого цикла. Сравни число людей на Зем- ле сейчас и пять тысяч лет назад?
      - Значит, душа Платона сегодня живет в теле какого-нибудь ва
      гоновожатого, а Цезаря - в теле домохозяйки, а они об этом и не
      знают?
      - Именно! А душа Пифагора в теле школьника, который полу
      чил двойку, не умея доказать собственную теорему. Он не доказал
      теорему, но в его генетической памяти есть нечто более важное, что становится тем духовным хребтом человечества, который не позволя- ет человечеству спуститься в мир животных. Теоремы легко забыть, а духовные гены удерживают человечество от регресса, от духовного обнищания, от маразма... Я вижу тело человека подобным обложке
      старой книги. Странницы ее рассыпались, многие потерялись, изъеде- ны червями, тиснения и позолоты почти не видно. о проходит время и появляется новая книга, новое издание, с прежним содержанием,
      только исправленная и дополненная автором...
      - Моисей Давидович! Вы - поэт. Я поздравляю Вас с таким му
      жем, - обратился я к Ирэн, которая с деланным интересам следила
      за нашим спором.
      - Он у меня не только поэт, - она подошла к нему, прижалась
      к щеке щекой, села на колени, - он у меня еще и... - она недого- ворила, улыбнулась ему. Он не ответил.
      Из дела я знал, что жене Моисея двадцать два года, что она дочь
      князя, имеет высшее образование. о когда увидел их рядом, мгно
      венно ощутил, что любовь в этом браке и не ночевала. Я поразился их несоответствию друг другу.
      Я улыбнулся в ответ на их шутки, а сам мучительно вспоминал
      и не мог вспомнить ничего, что проливало бы свет на их брачный со- юз, словно такого вопроса в следствии и не возникало А, может, не только я изымал странички из того дела? Словно услышав мои воп
      росы. Моисей заговорил скучным, усталым, немного протокольным
      голосом:
      - Мы с Ирэн поженились пять лет назад в Дамаске. Я был в на
      учной командировке в Сирии.
      - В какой научной, - удивился я про себя. - кому он лапшу
      на уши вешает?
      ...Мне удалось однажды помочь ее отцу и он пригласил меня к себе. Она тогда училась в колледже... увидев, я тут же сделал предложение и всю жизнь благодарен ей за то, что не отвергла его...
      Она подошла к столу, села. Я весь вечер следил за ее движениями, отмечал необычности жестов, легкость полудвижений. И это была не обычность не просто красивой и умной женщины, это была необыч
      ность культуры, которая стояла за ней Одета она была подчеркнуто скромно и это была скромность вкуса, скромность культуры и богат- ства, привычных, не нуждающихся в доказательствах и подтвержде
      ниях. У нее были изумительно красивые ноги, длинные, стройные,
      как изваяния древнегреческих мастеров. Красивая фигура с сораз
      мерной, классически выверенной и. вероятно, упругой грудью, трога- тельно круглым задом, к которому, я чувствовал это физически хоте- лось прижаться щекой
      Я был далек от угрызений совести по поводу эротических устрем
      лений к жене товарища. е в морали тут было дело. Просто у такой
      акулы, как этот Моисей не только любимую жену. стакан волы прос- то так не утянешь! И я не стал притворяться, что ее прелести меня не волнуют. Глаз не прятал, прятать их было некуда, смотрел на нее не отрываясь, с открытым забралом, показывал Моисею, что наслаж- даюсь ее видом, но пальцем не шевельну, чтобы добиться расположе- ния. Впрочем, в последнем я не был уверен.
      Она же за весь вечер только разок стрельнула взглядом с интере
      сом в мою сторону и то когда решила, что мы с ее муженьком окосе- ли в плепорцию.
      Тогда она и попросила мужа показать мне мою комнату. Прово
      дил он меня. предложил принять душ и отдохнуть До семи часов. Я
      попытался смыть с себя грехи явные и тайные и оказался в широкой пустой постели. Ах, если бы сюда Ирэн! Сама мысль об этом была
      смертельно опасной, но за ночь с ней я бы не пожалел жизни!
      о она не пришла
      Утром не появилась и мы позавтракав отправились в город. При
      ехал домой. Маришка в школу собирается. Обрадовалась: "Папа из командировки вернулся!" Дочка по. привычке на шею кинулась. "По- тяжелела" подумал я и тут же вспомнил о другом смысле этого слова ет, эти мысли нужно выбросить из головы, иначе черт до че- го додуматься можно! Маришка убежала, а жена Любаша повела на
      кухню завтракать, в халатике на голое тело. Позавтракал и, вспомнив Моисееву Ирочку, усадил жену на стол, раздвинул ножки и частично выполнил супружеский долг. Частично потому, что жена, зная мою
      любовь к разнообразию, не удивилась, но сказала, что поскольку ее излишне часто посещают эротические сны ее чувство нуждается в более весомом воплощении. А это означало, что нам надо отправиться
      в спальню и выполнить долг как следует, что и было сделано.
      В отношениях с женой две вещи для меня были священны: пер
      вая - я у нее мужик в доме, а потому в каком бы состоянии и от
      кого бы я к ней не заявился, первым делом ласкать ее, до сих пор возбуждающее меня, тело. А вторая - никогда "не посвящать ее в свои дела вне дома. К этому приучил ее с первых дней и теперь не сказал, что расстался с органами, сказал только, что новая служба связана с агентурной деятельностью и частыми командировками. Что было почти правдой. А поскольку денег в доме стало больше, появи- лись новая квартира и машина, то она, умная женщина, вопросов во- обще не задавала Впрочем, я их не задавал тоже. хотя ребята на что то намекали.
      Собрала она мне вещички в новую командировку на три дня, по
      числу претенденток и секретарши БШ и уже в одиннадцатом часу я
      оказался в своем офисе.
      Созвонился с Аркадием из комитета по административным делам,
      предложил встретиться. Покатал его на "Плимуте", предложил рабо- ту у нас. Обещал подумать. Его кандидатуру на место начальника
      разведки мы уже обговорили с Моисеем и, хотя я знал его еще с
      университета, досье на него собрано: Аркадий Владимирович Звонов, тридцати двух лет, капитан комитета госбезопасности. Решение до мо- его отъезда в Штаты.
      Позвонил Леокадии, дал "добро" на продолжение теста "Совраще- ние" сегодня вечером. В двадцать часов заказывал ужин приятной официантке. Я проголодался, целый день мотались по пригородам
      в поисках жилья для организации конспиративных квартир. Теперь,
      с началом приватизации, многое здесь упрощалось, но и требования росли. В Пушкине и Гатчине купили по двухкомнатной квартирке,
      сдал бумаги юристам, оформят, не подкопаешься.
      Салат из крабов был переперчен, но аромат орехового соуса с
      цветной армянской капустой меня примирил с ошибками кухни, а
      "судак-орли" был так нежен и сладок, что мне оставалось только маленькими глоточками пригубливать "Мускат" и ждать приключе- ний.
      Честно говоря, я уже подумывал, что задачку девочкам Леока
      дии я задал не самую простую. Одно дело захомутать мужика, ког
      да он сам между ножками ищет и совсем другое, когда он насторо
      жен и в ту сторону и не смотрит. Тут уж стрельбы глазками можно
      и не открывать. Прокол будет полный. о, зато уж, если провернет
      по науке, то и кадр будет что надо. Размышляю я эдак, а время
      бежит и ничего не происходит. Уж и кофе с коньячком на посошок
      заказал, а событий ровно ноль.
      В двадцать один сорок, столики уже все заняты, подходит дама
      лет тридцати, спрашивает с английским прононсом:
      - оу позвоулит... джентльмен?
      - Иес, - отвечаю и перехожу на английский. е трахну, так
      хоть попрактикуюсь... Беседуем о погоде, да ресторанных блюдах.
      Разговор вежливый, а рассматривает в упор, довольно нагло. Зака- зала она, сидим болтаем, разглядываем друг друга, а поползновений на мою свободу с ее стороны ну просто никаких. Хотя, нет, что-то там у нее происходит. Мнется, в кресле усесться никак удобно
      не может, неуверенная стала.
      - у-ну, - думаю. Когда все начнется, я тебе подыграю, трахну
      даже, наверное, но в штат не возьму.
      - Извините, - говорит со смущением, - нет ли у джентльме
      на перочинного ножа? - Это что-то новое.
      - Есть, - отвечаю и протягиваю ножик. Она встает и как-то
      боком выходит. Минут через пять вернулась.
      - Извините еще раз, - говорит, - но не могли бы Вы мне
      помочь?
      - Пожалуйста, - говорю. ачалось!
      - Только отойти надо куда-то... - да что ж так прямо-то?
      - Давайте отойдем.
      - Вот сюда, за штору. У меня. извините, замочек на подвязке
      сломался. Самой починить не удалось... А чулок ползет...
      Все ясно. Заходим за штору, а там еще пальма раскидистая, так
      что нас из зала не видно. Поднимает она юбку и у самых трусиков, . прозрачных таких, я действительно нахожу поломку и, опираясь на
      теплую, приличную, но не больше, ляжку "англичанки", кое-как зак- репляю чулок и глубокомысленно говорю, что позже им надо будет
      заняться вплотную. Она не возражает. В самом конце операции, ше- вельнув. корпусом, прижалась кучерявым лобком к внешней стороне
      руки и мы вышли из укрытия. Кровь в жилах побежала чуточку
      быстрее.
      Она кушает, на меня заговорщески поглядывает, что-то от меня
      ждет, а я жду от нее.
      а легком подносе мне уже несут кофе с коньяком. Я подаю
      корпус назад, чтобы не мешать официантке, а в это время из-за мо- ей спины вываливается лохматый детина и неосторожно толкает офи- циантку в локоть. Графин с коньяком валится на стол, а кофе на
      мои новые чесучевые кремовые брюки, проникает на лобок и теплой
      струей стекает вдоль члена между ног. А если бы кипяток! Ходил
      бы я по Соединенным Штатам Америки с обожженным пенисом,
      а у меня,- честно говоря, в этом отношении совсем, совсем другие планы.
      Официантка охнула, руками всплеснула, извинения бормочет.
      Соседка что-то по-английски лопочет. Я, естественно, матерюсь про себя. Виновница зачем-то на гульфик соли насыпала, не вино ведь!
      - Пойдемте, - говорит, - я Вам все вычищу, у меня австрий
      ское средство есть. А что делать? е ходить ведь с кофейным пят
      ном на этом месте, тем более с англичанкой! Чтоб у прохожих гнус- ные мысли рождались.
      Вышел я с ней в служебное помещение, мимо кухни и буфета
      привела в какую-то комнатку. Стол, пара стульев, кровать под серым одеялом...
      - Вы снимите, пожалуйста, брюки, их почистят, а я вам еще
      кофе с коньяком принесу. Пока Вы их покушаете, брючки и готовы
      будут. .
      Принесла заказ, а я уже без брюк сижу. а плавках белых ры
      жее пятно.
      - Ой, - говорит, - и трусики тоже...
      - Ладно, с плавками я сам разберусь...
      - ет,. нет, - говорит, - снимайте! - и так это у нее по
      родственному получилось, почти по-матерински. Отвернулся, снял
      плавки.
      Я горячий кофе с коньячком, прихлебываю и думаю об англичан
      ке, дождется или смоется?
      Минуты через три эта неумеха вернулась.
      - Сейчас, - говорит, Вашу одежду почистят и выгладят, а я
      Вам еще мазь от ожога...
      Все, думаю, англичанка теперь не дождется. Провалена опера
      ция!
      - Да нет у меня никакого ожога! - взревел я, когда до меня
      дошло ее гуманное предложение.
      - Как же нет, когда вот он, - берет член нежными пальчика
      ми и размазывает, по нему мазь, начинает втирать ее взад-вперед, взад-вперед. Он что, начал расти. Голова ее светлая у меня перед носом качается, сквозь прозрачную блузку лифчик белый виден,
      грудки на месте удерживает, чтоб не разбежались, значит. Зад ее
      аппетитный сверху мне видно. А члену уже хочется, чтоб влажно и
      темно, так он вырос. А она головку ему кончиками пальцев, едва
      касаясь, смазывает и так это прекрасно делает, что сами понимаете, выхода у меня уже просто нет. Кроме одного. Поднял я ее головку, поцеловал в губки, повернул к кровати. Она сама коленками на нее забралась, я стащил вниз трусики и... совершил неизбежное,
      А она с таким мягоньким среднерусским говорочком головкой
      по сторонам водит и приговаривает:
      - Ох, и вкусненько, ох, как вкусненько!
      Чуть позже постанывать начала, значит, сладенько сделалось. Хо
      роша девка! е то, что эта англичанка дохлая.
      Встала она, когда все судороги у нас кончились и говорит мне
      совершенно другим голосом:
      - Вот такая эта коллизия. '
      - Что? Какая коллизия?
      - Да с тестом Вашим!
      Одернула юбчонку и вышла. Я еще глазами хлопал, когда до ме
      ня дошла эта простейшая мысль, что я олух царя небесного и меня
      снова великолепно надули. у, и Леокадия с ее кадрами, мать Ва
      шу! "О женщины!" - вещал поэт, как он был прав!
      а столе пачка "Мальборо" и моя зажигалка. Затянулся душис- тым дымом и прогуливаюсь без трусов. Минут через пять заходит
      в каракулевой шубке на светлом костюме под цвет моих брюк. А
      надо сказать, что очень глупо, когда мужик без штанов, а дама,
      простите, в шубе. Мне еще неуютнее сделалось.
      - У меня смена кончилась, - говорит, - можно побеседовать.
      Присела, закурила. Принесли пакет, я одеваюсь, она смотрит, как
      я это делаю.
      - Поехали!
      До самой гостиной слова не сказала. А я решил закончить эти
      эксперименты, попутно признав, что изворотливость женского ума
      еще по-достоинству не оценена человечеством. Во всяком случае не- которыми его представителями.
      Снял каракулевую шубу.
      - Перекусим?
      - Я помогу.
      а кухне все выложила в три минуты: ин-яз ЛГУ, бизнес-школа,
      курсы стенографии и машинописи, детей нет, разведена, двадцать
      четыре. Руки быстрые и сноровистые. "Росла без мамы?" Точно.
      Квартира двухкомнатная, к нам идет из авантюризма, тяги к разно- образию, плюс деньги. Мужики все равно меняются, так хоть будет
      со смыслом. Для дела еще интересней.
      Прижал ее к себе. Сказала: "Подожди" и сняла костюм. Гарни- турчик белый, прозрачный, сосочки темные, лобок светлый на смуг- лой коже.
      В постели была томной и нежной. Залихватских выкрутасов по
      завчерашней "итальяночки" здесь не было, но даже невооруженным взглядом было видно, как она предана любви, какое огромное нас
      лаждение доставляет ей само движение фаллоса в ее теле, как все
      оно отзывается на самую скромную ласку. Это был прекрасный му
      зыкальный инструмент для исполнения единственной мелодии - ме
      лодии любви. .
      Валерия любила разнообразие. Еще в гостиной как-то незамет
      но сбросив с себя остатки одежды, оказалась между двумя тостами
      на месте моего -прибора и я с огромным удовольствием целовал ее
      припухшие губки и плотненький клитор.
      - А хочешь вина из меня?
      Лежа на столе, приставила горлышко бутылки к влагалищу:
      "Пей!" Попил ее соков с портвейном, поднял высоко ее ноги и эдул под завязку. Она кончала неожиданно долго, со стонами, держась' за мошонку, словно боясь свалиться со стола.
      Я отнес ее в бассейн и мы еще порезвились в воде.
      В постели уложила меня на бок и, разбегаясь почти от самой
      коленки нанизывалась на член, удивляясь точностью попадания.
      Принимая сверху, не уставала ласкать ладонями и кончиками паль
      цев, вышептывая ласковые слова и все это возбуждало и возбуждало меня.
      В конце концов я поздравил фирму с приобретением нового цен
      ного сотрудника...
      Хотел бы я видеть этого безутешного чинушу, который под лас
      ками, между двумя совокуплениями с этой прелестницей, не подпи
      шет нужных бумаг! Да я лично раскрою тогда череп и осмотрю со
      держание.
      Утром отвез Лялю к месту нынешней работы. Вопросов она не
      задавала. Еще плюс!
      Позвонил Моисею. Доложил, что и как. Тот предложил пообедать
      в шашлычной на Восстания в шестнадцать, когда там народу по-мень- ше.
      Заехал в спортзал "Динамо", куда меня еще пускали по старой памяти. Позанимался с удовольствием на силу, на резкость, на гиб- кость. Подошел Василий Федорович, тренер по дзю-до. Посмотрел
      на меня и смачно выругался.
      - Ты, что, дядь Вась?
      - Да дурак ты, что от меня смылся. Я б из тебя чемпиона мира
      сделал!
      - Ладно. Поезд этот давно ушел. Говорить не о чем.
      Предложил повозиться с молодым мастером. Он не то, чтоб не
      мастер, стандартный какой-то, закомплексованный. о заводной. Бро- сил я его пару раз, он еще лезет. Тогда я ему кое-что из у-шу. В кремлевские времена у меня хороший учитель был. Взвился он нога- ми вверх и больше не захотел. А Василий Федорович тут как тут:
      - Я же говорил, я же говорил!
      Встретились с Моисеем в гардеробе шашлычной. Сели за даль
      ний столик, чтобы всех видеть. Официантки уже усталые, в буфете
      то того, то этого нет, шашлык кончился. Жуем люля-кебаб, запиваем столовым вином, заедаем лавашом.
      Съел Моисей одну колбаску и этак между прочим говорит:
      - Завтра, мистер Рэф, Вы отправляетесь в Соединенные Штаты
      через Москву.
      Мне пришлось сделать усилие, чтобы челюсть не упала в соус.
      - Маршрут будет такой. Завтра вечерним поездом в столицу,
      через день в самолете Пан-Америкен Москва - Брюссель - ью
      Йорк. В гардеробе я передам тебе пакет и уйду. Ты зайдешь в туа- лет, посмотришь: там документы с визой, билеты, кредитная карточ- ка. Маршрут отрыва в Москве от возможного хвоста с тремя пересад- ками. Поедешь на встречу с серьезными людьми, хотя переоценивать их не следует. Их нужно будет внимательно послушать. О наркоти
      ках ни слова. Понял?
      - Понял.
      - В Москве встретят. Выйдешь из вокзала и направо. Там клу
      бик есть железнодорожный. Тебя там заберут, окликнут иколай
      Васильевич. Проведи этот день дома, а завтра поезжай. О связи мы договорились, так что - давай.
      Так почти все и сделалось. В туалете с худосочной лампочкой я
      выучил маршрут в Москве, утопил бумажку в унитазе.
      Поехал в офис. Мне хотелось проверить раствор героина в аце
      тоне на собачке. Высыпал я белый порошок, который удалось только вчера раздобыть, в пол-литровую банку, он хорошо растворился и
      повез ее приятелям в собачник. Привели собачку-наркомана, она но- сом поводила и смотрит вопросительно: "Зачем, мол, побеспокоили?"
      Ясно было одно: если уж связался с наркотиками, нужно иметь
      собственный анализатор. Десять- дней назад Умка принесла восемь
      кутят. Выпросил я у Маришки одного, "Тайну", с белым пятном на лбу, отвез на проспект Огородникова к приятелю-пенсионеру, денег дал и попросил лекарством прикармливать. Он, наверное догадался
      о чем идет речь, но согласился.
      Дома сказал, что отозвали из командировки и посылают на месяц
      в Монголию. Девушки мои поохали и смирились, особенно, когда я
      жене книжку на пятьдесят тысяч положил. Она ко мне ласкается, а
      я про себя думаю: "Все-таки интересно, изменяет она мне или нет?" Тут же обругал себя: "Дурак! Если об этом думать, надо вообще все завязывать. И Маришку нечего подозревать! Вон какие они у меня... дружелюбные", - с трудом нашел слово.
      Жена по такому делу пирог испекла, посидели с удовольствием.
      Маришка все про дела свои девчоночьи, а Любаша теплыми глазами
      на меня смотрит и отвечает немного невпопад. О любви мечтает. И
      мне уже хочется войти в нее по-глубже и вообще разделать под орех. Чтоб о любовниках-не мечтала. Вот черт. Опять!
      Маришку спать отправили, выпили чуть-чуть. Она, как давно не
      было. на колени мне села. Пухленькая, теплая, а гимнасткой была, кандидатом в мастера. Пощекотал я ей верхний уголок складочки и
      пошла она душ принимать. Я еще грамульку коньяка принял и про
      ведал Маришку. Сопит в две дырочки.
      Прошел в ванную. Супруга с простыней в руках. Посадил ее на
      стиральную машину, раздвинул бедрышки и вошел в еще неприготов
      ленную глубину. Я люблю так, войти неожиданно и побыть там не
      много. Раздела она меня, помыли друг Друга и я в предвкушении
      празднику, отнес ее на супружеское ложе. Раззадорил по первому
      классу, где пальцами, где усами, где языком, порождал еще, чтоб
      куражу больше было и совершил акт по высшему разряду. Она у ме
      ня под руками и плакала и смеялась, как давно у нас уже не было. А в конце, когда сознание туманится острым наслаждением в пред
      вкушении оргазма, ухватила меня обеими руками, прижала к себе и
      говорит прерывающимся голосом: "Держи меня, держи крепче!" Это и есть ответ на мои вопросы? К черту! е -думать, не помнить! Луч- ший ответ врагам республики - быть сильнее врагов республики!
      Я так и делал. Хотел бы я видеть такого любовника, который, мог
      бы мою лапушку так нежить и лелеять, так холить и ласкать! Она
      же, приходя в себя ненадолго с удивлением и даже со страхом смот- рела на меня, удивляясь моей прыти и выносливости. Да я и сам та- кого от себя не ожидал. Геракл в меня вселился или бес, "не знаю, но такой ночи у нас с женой не было. Она еще в середине ночи го- ворила: "Полегче!" и "Может, хватит?", а к-утру уже только пово- рачивалась молча под моими руками, когда я искал, куда бы еще ей вдуть.
      е знаю подо что я ее разделал, но на завтра она целый день ос
      тавалась в постели и я уехал на вокзал один.
      Впрочем, я не люблю, когда меня провожают. Вышел из дому,
      значит - уехал
      В Москве день сумрачный, дождливый. В кожаных куртке и ке
      почке вышел в толпе пассажиров на Комсомольскую площадь, свер
      нул направо. У клуба догоняет меня "Жигуль": "иколай Василье- вич?" "Да". Чемодан и сумку на заднее сиденье, поехали. "Вещи ос- тавите у меня". Подвез к гастроному. Я сквозь него в другой выход. Спустился вниз. Один поезд пропустил, на перроне никого. С толпой другого поднялся вверх. "иколай Васильевич?" Еще гастроном и на "Волге" за город; на дачу.
      Пару раз на проселок сворачивали, поджидали за кустами. Чис
      то. а даче, по виду обычной встречает Петр Аркадьевич, по виду
      майор, предлагает с дороги рюмку коньяку и душ. Заметано! После
      душа покормил, предложил партию в шахматы. Я играл невнима
      тельно и получил мат.
      Петр Аркадьевич принес поднос, с коктейлями и ломтиками лимо
      на надетыми на края стаканов. Скоро гости.
      В бытность мою в кремлевской охране нас натаскивали на прос
      тенький тест: "аш - не наш". адо было просто по "нюху" опреде- лить неизвестную личность по этому разряду. У меня получалось.
      Первым приехал коренастый в сером плаще. а часах семнад
      цать часов ноль одна минута. Точность не только вежливость коро- лей, но и марка разведчика. По нюху - наш. Потом посыпались
      Иваны Иванычи, Петро Петровичи и даже Ходжа Харибдович. Рас
      поряжался первый - Василь Василич.
      Пригласили в гостиную к столу. Покушали, выпили немного.
      Вернулись в холл. Выключили телевизор, сели в кружок. Всего
      нас девять человек. Василь Василич оглядел всех и спокойно сказал: - Тему совещания все знают. аучно-технические связи с США.
      Прошу без рекламы и по существу.
      Еще за столом по нюху выяснил, что наших здесь только мы с
      Василь Василичем, вероятно полковником КГБ. Остальные шантро
      па, но со связями. А когда пошел конкретный разговор, я понял, что связи, эти очень высокие, выходящие на разработку программ вплоть до плазменной противоракетной обороны страны. Какой, вот только? Идей новейших было немало и именно мне предстояло переправить
      через океан. о я не очень был убежден в том, что этого требовали интересы российско-американской дружбы. Тут было о чем подумать. Ведь, если называть вещи своими именами, речь шла о заурядном
      предательстве. Правда, оставался вопрос о том, кто и кого предал. Я присягал государству, которое в конечном счете демократическим путем развалилось, освободив меня от присяги, Я этого не хотел, я знаю, что этого нельзя было делать: Те. кто развалил Союз предали меня. Где же ответ?
      После совещания часть гостей уехала, другие вернулись к столу.
      Вновь появился Петр Аркадьевич, спросил: "Вам женщина не нуж- на?" "ет".
      Подошел Василь Василич:
      - Здесь еще немного пошумят, а через часок я зайду к Вам.
      - Хорошо. - Поднялся в свою комнату. Внизу скоро запели
      мужские и женские голоса, а еще через полчасика, облачившись в
      пижаму, я встретил Василь Василича.
      - Руфин Сергеевич. - обратился он ко мне с улыбкой, - Вы
      правы в том, что компания, представленная Вам, не лучшего сорта. о Вы не могли не заметить, что это вполне информированные люди.
      Я кивнул.
      - Мне знакома Ваша биография и я не спрашиваю, почему Вы
      едете в Штаты от странной организации по имени "Альфа" и для чего Вы едете. У меня к вам просьба, но я не жду от Вас немедлен- ного ответа. Я был бы благодарен. Вам за любую информацию по
      наркотикам. Я Вам дам свои реквизиты. Вы их запомните и, если
      захотите, проинформируете меня. Скажете просто: для Василь Васи- лича. Ведь каким бы не было государство, людей все равно надо за- щищать от напастей, а от наркотиков особенно.
      Я снова кивнул.
      - Это все, что я хотел Вам сказать. К сожалению, не могу обе
      щать никакого прикрытия. Ваша поездка не по моему ведомству.
      - Василь Василич, - наконец открыл я рот, - а то, что мы де
      лаем, по Вашему мнению не является ли предательством этих лю
      дей?
      -е я определяю эту политику. о передача секретов не входит
      в мои планы.
      азавтра к моменту регистрации билетов я был в "Шереметье
      во-2", у моих ног стояли чемодан и сумка. Я уложил в сумку, скром- ный подарок Петра Аркадьевича, три ампулы "Антиакулина", пре- парата для отпугивания акул: "Будете купаться во Флориде, вспом- ните!" - сказал он.
      Спокойно прошел выездную процедуру, на все вопроси ответил
      правильно и меня выпустили из России.
      В накопителе мелькнуло знакомое лицо. Компьютер в правом по
      лушарии головного мозга отщелкал, сколько надо и из хранилищ па- мяти высветило: "Мохов Игорь иколаевич, сорок пять лет, экспеди- тор базы (c) 6 Леновощторга, проходил по делу Моисея". Он подчерк- нуто смотрел, в сторону, я решил, что он бежит из СГ. Черт с ним. Это не мое дело.
      В "Боинге" место оказалось у иллюминатора аварийного люка. а панели экран телемонитора, гнезда наушников, кнопки вызова
      и прочее. Попутчики - делегация хозяйственников, летевшая на выс- тавку в Брюссель. По телику давали боевик и я свободно разбирал
      американские фразы английского языка.
      Самолет начал разбег и, стыдно признаться, у меня сжалось
      сердце. Каждый раз перед полетом в ушах звучит эта фраза: "а пятидесятой секунде после взлета..." - на этом месте она каждый раз обрывается, но и без продолжения ясно, что ничего хорошего на этой секунде не произошло. Просто двадцать лет назад, когда я выле- тал из Мурманска в отпуск по поощрению, ТУ-104 почему-то не смог набрать высоту, зацепился хвостовым оперением за сопку и шмякнул- ся в замерзшее озеро. При этом хвост с шестью пассажирами отва
      лился, остальные уцелели. А пятидесятая секунда до сих пор иногда приходит в ночных кошмарах.
      Взлетели, попоили, покормили, посадили в Брюсселе.
      В аэропорту подошел Мохов:
      - Запоминайте. В Лос-Анджелесе телефон 367-97-78, спросите
      Майкла. Скажете, что клиент на фифти-фифти не согласен, минимум. пятьдесят три. Он ответит: "Пригласите клиента в бар "Три ангела" в такое-то время. Встреча в "Парадизе" через час. после Вашего звон- ка. Ваше фото у них есть. И от себя добавил, - Привет, гражда- нин начальник. - Закурил сигарету и исчез.
      Через двадцать минут пригласили к продолжению полета. Теперь
      уже до ью-Йорка. Места соотечественников занимают три молодень
      кие девушки, тройняшки лет восемнадцати. Одеты совершенно оди
      наково в прозрачные кофточки и облегающие миниюбки фасона "Пре- зерватив". Различались только цветом: розовая, голубая и желтова- тая.
      В двадцать два пятнадцать по среднеевропейскому - взлетели.
      Прошла пятидесятая секунда и я обратился к монитору, нацепив на- ушники. Шла реклама, я с удовольствием ощущал свободу восприя
      тия чужого языка. ет у моего педагога не только ляжки были в по- рядке!
      Разнесли коктейли, потом легкий ужин в фирменных упаковках.
      Пошел фильм о заповедниках и национальных парках. Потом "Про- делки Эммануэль". Девушки задернули купе от прохода и вроде ук- ладываются спать. Устали, наверное.
      а экране тем временем Эммануэль под своим пледом добирает
      ся пальцами до клитора, начинает его поглаживать и разминать, и
      сосед кладет на ее руку свою ладонь. Купе у нас точно, как в филь- ме. Даже пледы такие же. Хозяевам не откажешь в юморе!
      Моя розовая соседка, проглотив свой коктейль, сразу уснула и
      чуть погодя уложила мне свою голову, на плечо. Я убрал осторожно, чтобы не разбудить, подлокотник, передвинулся и она положила го- лову на грудь, а потом, уложив ладони под щечку, оказалась в опас- ной близости от эпицентра возможных событий, фаллос, естествен
      но, реагирует однозначно и по теории отражения, вызывает огонь
      на себя. Этот огонь приводит ее пальчики в движение и они, пошевелившись, обхватывают сквозь брюки его бревенчатое тело. Я пере
      вожу пальчики к замочку гульфика и, девушка, вздохнув во сне,
      раскрывает мои брюки, опускает резинку трусиков под мошонку,
      достает мою горячую, головку и погружает ее в свои оранжевые губки на розовый язычок.
      Ее голова согласно повторяет движения головы Эммануэль на эк
      ране. А язык - верх - вниз, вверх - вниз и кругами, и кругами,
      а потом вдоль до яичек и обратно и пальчиками еще... Мне так хо- рошо сделалось, что не стал я сдерживаться и выдал ей тугую струю в самое горло. Она ее ничуть не испугалась, а проглотила с удоволь- ствием, откинулась на спинку кресла и сказала чистым голосом:
      - Все! Я его трахнула!
      Ее сестрички, как оказалось, вовсе и не спали, сбросили свои пле- ды на пол, трусики туда же, а юбочки задраны до пупков, и гладят они себя между ножек и улыбаются. И, чувствую я, что фаллос вовсе и не разрядился, а совсем напротив, еще ему хочется. Тогда я гово- рю второй желтоватой соседке:
      - Это надо делать не так.
      - А как?
      Перевел я ее за руку к себе на колени лицом к носу. ожками
      она сама на кресло забралась. нанизалась на мое великолепие и по- неслась по дороге Радостных Совокуплений быстрее "Боинга". Дос- таю ее горячие груди, посасываю соски, слежу за соседками. Они
      времени зря не теряют, тоже грудочки друг другу целуют и между
      ножками копошатся. Моя желтоватая допрыгалась до оргазма, при
      жалась грудью к моему носу, а голубоватая нетерпеливо говорит:
      - Проводите меня, пожалуйста, в туалетную комнату. - Сни
      маю желтоватую с колен, застегиваю молнию, иду следом за голубо- ватой. Она задиком под миниюбочкой шевелит, а ноги у нее длинные, как, у цапли на взлете.
      Сворачивает в душевую, становится на обтянутую кожей скаме
      ечку и ждет. Я спускаю ее трусики и вхожу, правда уже без преж
      него рвения. о работаю. Чувствую, девочка при последнем издыха
      нии, а разрешится никак не может. Тут кто-то из-за спины говорит:
      - Мойра только в попку кончает. - Что ж не предупредили?
      Я ее влагой между булочек смазал, поставил влажный член как надо и поехал. Она скоро заверещала на каком-то языке и ослабла насов- сем. Усадили мы ее на другую скамеечку, а розовая уже в стойке за- дом шевелит. Вдул и ей. А желтая подняла свою одежду и лобком
      меня взад толкает, чтоб я, значит, еще шибче. Голубая пришла в се- бя, грудками к боку прижимается, а член пальцами у корня схватила и крутит его вокруг оси. Кайф пошел сплошным потоком. Розовая
      кончила, желтая выхватила член у голубой и глубоко в рот себе...
      И в этот момент трахнуло так, что погас свет и меня укусили
      очень больно.
      Сначала я даже не сообразил, что это могло быть. о, когда рез
      ко упало давление и хлынула волна холода, я понял, что дело плохо, Быстро на место!
      В салоне, аварийный тусклый свет. Кто-то кричит, стоны. а пе
      редних местах - кровь. В борту дыра около метра в диаметре... е
      знаю, что там у них повреждено, но думаю, что с десяти тысяч мет- ров... минут десять в запасе есть. "Все-таки вляпался я с этим чер- товым "Аэрофлотом", Хотя ведь это "Пан-Америкен". Звенит в ушах, холод собачий. .Добрались до своих мест. Раздал я с верхней полки девчонкам спасательные жилеты, помог надеть. а себя наце
      пил. Соображаю: "Где бы это могло быть?" Как ни крути, на пятом часу полета - Бермудский треугольник!
      - ичего,.- говорю девушкам, -- вода в океане теплая, нас
      быстро спасут. - А сам-то знаю, что главная опасность - акулы.
      Стало теплее, снижаемся. Все необходимое у меня в сумке, в плас- тиковом пакете. Быстро перебираю: документы, кредитная карточка, эректор с колечком, пусть будет, ампулы с "Антиакулином". а всех не хватит. езаметно одну прикрепляю к ноге. В морской воде он
      начнет- растворяться и на сутки я обеспечен от акульей пасти. Пакет под сорочку и на шею. Можно приводняться. А самолет с нервным
      снижением идет, моторы то загудят, то - ослабнут.
      Заработало радио: "Вынужденная посадка на воду... жилеты... привязные ремни..." - Прохрипело и замолкло. За иллюминатором Полярная звезда точно на траверзе. В Америку, летим, мать Вашу... Осмотрел замки люка. Хорошо, что "Вовнутрь открываются", как в "Икарусе". Удар хвостом о воду, потом нос резко вниз. Что-то за- трещало. Удар такой, что едва голову не оторвало. Всплыли. Я за
      рычажки дернул, люк в салбн вывалился, а за ним - вода. Я поток
      пересилил, меня жилет, как За шиворот выдернул на поверхность,
      я - к люку. Помог девушкам, еще кому-то... Волна меня подхвати
      ла и по верхнему краю люка головой...
      Солнце сверху жарят, вода меня качает,.ничего понять не могу.
      В голове - боль. Вдали какие-то точки... Вспомнил...
      Очнулся от смертельного крика. Полный штиль, океан, как стол
      под голубой белесой скатертью. И эту скатерть режут плавники
      акул. Еще крик. Еще. Косяк акул шел на меня, как "свинья" тев- тонских псов-рыцарей, обтекая, словно одиноко стоящее дерево.
      "Антиакулин" действовал. о вдруг я увидел, как одна из акул, бе- шеная, наверное, успел подумать, отделилась, повернулась белым
      животом и страшный удар потряс мою голову...
      Кто-то объявил, что я умер. о безмолвия не было.
      Очнулся в каюте старпома. Значит все в порядке. Что за кош
      мары? А где же он сам? За окном, то есть за иллюминатором, те
      мень, значит побудки не было... Проснулся днем, день такой серый, туманный, северный в общем. Тихо кругом. Черт возьми, Я же все
      проспал, бычок мне врежет!.. ет... это не старпома каюта... это во- обще не наша каюта... И пахнет не по-нашему... Где я? Шевельнуть- ся не могу...
      Маришка бежит по траве босиком и кричит: "Папа, папочка! а
      меня козел напал!" А жена говорит: "Я твою блядь рыжую кисло- той оболью!" А как выглядит,- не помню. Где я?
      - Просыпайся, просыпайся.., ничего придуриваться1 - прогово
      рил кто-то из верхнего угла.
      Я не поверил своим глазам: под потолком в крупной ячеистой
      авоське висела большая седая человеческая голова с обнаженным ту- ловищем без ног и без рук с жалким пенисом, которые свешивался
      в ячейку.
      Голова что-то говорила, но, охваченный ужасом, я снова прова
      лился в жирную темноту.
      - у и здоров ты спать,
      услышал через какое-то время,
      давай знакомиться, вижу, что слышишь... не отворачивайся.
      - Кто ты?
      - Зови Дейвом и спрашивай, кем я был?
      - Кем ты был? - сознание удерживалось с трудом, в нем да
      же не было любопытства.
      -Был я штурманом на "летающей крепости".
      - Где мы?
      - Считай, что я почесал затылок, - голова улыбнулась мне,
      а я не смог заставить себя хотя бы мгновение выдержать его улыб- чивый взгляд. - Я и сам не знаю. Чертовщина здесь какая-то...
      - Давно ты здесь? - сознание по-немногу становилось устой
      чивым.
      - С Корейской войны. Шли уже домой...
      - Сорок лет?
      - е знаю. Шли в орфолк, да не дошли... Очнулся с раздав
      ленными руками и ногами.
      - Это Бермуды?
      - Я же сказал: не знаю! Думаю - здесь впуклость земли..
      - Как это?
      - А так... Есть выпуклость, есть вогнутость, а сеть, значит, и
      впуклость. -В голове снова пополз туман. Сквозь тюки шерсти го
      лос Дейва доносился еле-еле.
      - Здесь полно. чертовщины. Ветер - ни зюйд-веста, ни норд
      оста, только вверх и вниз. очью - вверх, днем - вниз! Вон, смот- ри, пальмы растут, как веники. и зимы, ни лета - одна погода все время. Дождей нет, только туман все время.
      - Ладно, Черт с ним. Отлежусь и дальше... Мне в ью-Йорк...
      - Ты что, ничего не понял? Где же это ты видел, чтобы с впук
      лости пароходы плавали или самолеты летали?
      - А как же?..
      - А так же! Я тебе что талдычу? Отсюда никто никогда не уп
      лывал и не улетал. Да и сюда только жмурики, да мы с тобой. Был, правда, один еще. Давно уже... о пожил часок и... скис! Пароходы со жмуриками, лодки, плоты. едавно яхту принесло, людей нет, а
      запасов полно... Куда они делись? а поверхности земли это может
      быть? Консервов всяких, питья, курева здесь - залейся!
      - А кто меня -сюда принес, кто живет тут?
      Этого я тоже не знаю. Здесь все перепутано. Вроде первобыт
      ные, а из автоматов стреляют... А ходят с копьями. Жрут все, что жуется, море приносит, плоды круглый год, коренья, а то и друг
      друга... Сам увидишь.
      . - А тебя почему не съели?
      - Я у них производитель, свежая кровь была... Да теперь, вид
      но, и мне крышка.
      - Почему?
      _ Сожрут они меня. Пол-острова - мои дети. Кровесмешение
      идет.
      - А что же их мужики!
      - е могут!
      - Так мы на острове импотентов!
      - Считай, что так. Выродились, собаки!
      "Интересные дела случаются в нашей сельской местности!" - подумал я. Разговор меня страшно утомил, мысли опять начали пу
      таться.
      Вечер. Дейв на месте.
      - Проснулся? Тебя-то как зовут?
      - Рэф.
      - Ты откуда? .
      - Я? С самолета. Они пожрать дают?
      -- Посмотри на столе. И меня угости.
      - Что это? - а столе четыре банки американской свиной ту
      шенки и пара бутылок кока-колы. В желудке аж что-то завопило.
      Ключик-открывашка. Банку я открыл, а встать к Дейву ае могу.
      - Поешь сам. Мне потом.
      Лопаю тушенку, а Дейв меня в курс вводит:
      - Хотели тебя сразу сожрать, им консервы надоели. о хунта
      сказали, что ты - свежая кровь, теперь меня сожрут, когда ты го- ворить по ихнему станешь. Пока оставили переводчиком.
      - А на каком они говорят?
      - а никаком! Слов-то всего штук пятьдесят. И ни одного ци
      вилизованного, будто миллион лет оторвались...
      - Может с Атлантиды? Или инопланетяне?..
      - Уж больно дикие! И пятьдесят слов.
      - Как у Эллочки-людоедки?
      - У кого?
      - Так. У одной знакомой.
      - А-а.
      - Чем же они занимаются?
      - А ничем. Родят ребенка, пустят его кормиться, он и растет
      сам по себе. Мужики у них слабаки. Правят бабы, хунта такая. Толь- ко не то, что законов, у них даже обычаев нет, сказок нет, песен. Памяти даже. Ссорятся все только, из-за жратвы, да еще бабы из-за меня. У них этот инстинкт остался - продолжить род. У мужиков
      его нет. Те - только пожрать. А у баб ни стыда ни совести. Возбу- дят меня и давай тыкать. Я семя сброшу, тут же другой передают.
      Вот, помню, публичный дом в Сеуле, какие девочки были! Пока она
      ножки тебе раскроет, она и поблагодарит тебя за то, что ты ее вы- брал, и песенку споет, и за родителей твоих выпьет, и потанцует го- ленькой, и оближет... А здесь! Есть чем, тычат. А нет, сорвут банан, сдерут шкуру и давай...
      - Будем думать, как отсюда смыться?
      - Да мне-то зачем? У меня что, в цивилизации жизнь лучше бу
      дет?
      - А что- у тебя там никого нет?
      - А если б и были? Сам говоришь - сорок лет! А здесь я - ве
      личина! Вот только тебя мне не. надо. Давай я помогу, чем смогу, ты и уматывай. Ты только притворись, что языка совсем понять не мо- жешь. А потом меня опять на руках будут носить, а не держать в
      кошолке! Так что жри и спи. Сил набирайся. Ох и накинутся они на тебя, бабы!
      Я пощупал пакет с документами и успокоенный уснул..
      а рассвете разбудили люди с копьями. Что-то поурчали. Дейв
      говорит:
      - Вставай. а работу зовут. Имей в виду, они тебе штук трид
      цать выдадут, не усердствуй. Сделай двух-трех и падай замертво.
      Они это понимают.
      Снял спасательный жилет и пошел вслед за копьеносцами. Вышел
      на палубу, похоже американского сторожевика, вокруг еще с деся
      ток гражданских судов. а берегу вигвамы, землянки, люди очень
      похожие в профиль на идолов острова Пасхи. Туман. есильный ве
      тер сверху. Жую прихваченный кусок тушенки, перебираемся на бе
      рег по доскам. Слабость в ногах. Привели под развесистое дерево. Под ним ящик, на ящике ковер и вокруг человек сорок, в основном женщин. Обступили, чего-то ждут. Кто-то набросил на голову мне
      мешок, кто-то по заду шлепнул и кричат что-то вроде: "Хоп-хоп- хоп!" Кто-то забрался в брюки, достал мою сплошную вялость и с сожалением хрюкает. о, понятно, дразнить их не стоит, а то еще
      сожрут, не разобравшись.
      Протянул руку вперед. Стоит моя впуклая Дульсинея на ящике,
      выставив явно женский задик. А у меня с детства есть определенное недоверие к женщинам. Кто-то ляпнул, что у татарок эта самая шту- ка расположена не вдоль, а поперек. Так что я всегда вначале паль- цем проверю, вдоль или как?
      Что было делать? Вынул из кармана еще с вечера уложенный
      туда эректор, надел его на совершенно вялый член, пошевелил голов- ку, какие-то смутные воспоминания в ней проснулись и пещеристое
      тело начало заполняться кровью.
      Понемногу разогрелся и работа пошла сносно. Одной, второй,
      третьей. - "Все, думаю, на всех все равно не напасешься!" Кричу им на чистейшем русском языке: "Хватит! ет меня больше!" А они почти хором орут понятно что - "Давай еще!" Влил я в четвертую и упал у ее зада. Мешок свалился и я увидел, что они расходятся. Только последняя себя по животу хлопает, хвастает, наверное.
      Прошелся я по деревне. Одеты кто во что горазд, на меня ни
      какого внимания. Всюду разбросаны какие-то ящики, мешки, баулы.
      Они их, наверное, и не раскрывали. Потянул из кучи что-то белое. а это кусок парашютного шелка. И мелькнула у меня мысль. Вспом
      нил я наши с Юркой полеты в Крыму на "летающем крыле". От- крыл ящик лежат с инструкциями эти самые крылья. Взял я па
      рочку принес в каюту. Снова пошел на поиски. ашел спасательную
      авиационную резиновую шлюпку. Спрятал под кровать. Дейв спра
      шивает, что это такое? Я сказал - пригодится. Спросил:
      - А что это чаек не видно?
      - ет здесь ничего. Дай пожрать.
      Покормил я его и снова на охоту вышел. ашел анкерок шлю
      почный, набрал воды из ручья. Все пошло, как надо. Вернулся,
      Дейв говорит:
      - Ты имей в виду, вечером тебя хунта к себе позовет. Приго
      товься. Вечером девчонка пришла, зовет за собой. Прошли на боль- шой сухогруз в каюту капитана. В салоне накрыт стол с кучей бу
      тылок. Три дамы, слегка пьяные, в набедренных повязках с грудями, как у коз. Одна из них такая, что меня сразу на рвоту потянуло.
      о она-то и была старшей.
      Что-то они полопотали и в меня пальцами тычут. Девчонка с ме
      ня одежду стащила и стою я перед ними в чем мать родила. С до
      хлым пенисом, как, на картинке в медицинской энциклопедии. А они взяли какой-то .журнал, что на столике кучей лежали, смотрят на
      картинку и на меня, удивляются чему-то. Мне показали, а там на
      весь разворот прекрасно эрегированный американский член с яйца
      ми. а другом развороте прекрасная блондинка с прекрасным чле
      ном во рту. Взглянул я на их торчащие вперед зубы, и содрогнулся: только не это! Руками - так и быть. Самая молодая подошла, взя
      ла его в руку и водит ногтем вдоль. а эректор намякивает. адел
      я его, залопотали утвердительно.
      Старшая карга меня за руку в спальню потянула. А там в ил
      люминаторы публики набилось, как на представление Кио в цирке.
      Толкнула она меня на постель и набросилась. Жирная, мокрая, во
      нючая, насаживается на эректор, что-то кричит, лапищями за воло- сы тащит, урчит, воет, вопит. Минут десять терзала. аконец сва
      лилась. Тут же средняя накинулась. С ней уже лучше пошло, я ее
      хоть как-то ощущал женщиной. С молодой почти хорошо уже полу
      чилось. Снабдил и ее частью гуманитарной помощи из бывшей стра
      ны социализма.
      Старшая опять полезла. Я не знаю, что буду чувствовать в те
      минуты когда они начнут пожирать меня. о более жуткого кошмара , я и представить себе не мог. Они показывали позы из журналов за- казывали, значит, и заставляли выполнять акты один за другим.
      Мысли о побеге пришлось пока оставить и они насиловали меня до
      утра. А утром пришли копьеносцы. Когда мешок надели на голову,
      я тут же свалился замертво.
      Погулял еще, нашел еще модификацию спасательной шлюпки в
      комплекте, с парашютом. Заменил парашют на "летающее крыло" - пора смываться. Покормил Дейва. Еще прогулялся. Пришел на берег
      бухты. Разулся, босиком подошел к воде. Волны с легиим шурша
      нием перебирали мелкую прибрежную гальку, порой захлестывали
      ступни и тогда между пальцами ног оставались красно-желтые пес
      чинки. Мне показалось все это знакомым, словно я здесь уже был
      когда-то. Когда когда-то? а Бермудах?? а впуклости земли??? Чушь совершенная!!!
      Возвращаясь, обнаружил едва присыпанную песком кучу .чело
      веческих костей. екоторые были свежие, обглоданные.
      Я не рассчитывал, что хунта после вчерашнего оставит меня в
      покое. О гуманизме они ведь не слышали! о, подумав, решил сме
      нить тактику.
      Еще у себя надел на член не только эректор, но и колечко.
      Раздели. Я в полной боевой готовности. о чтобы не забыть как
      и для чего это делается, ухватил младшую и... удивился. Такой
      страсти на впуклости земли я встретить не ожидал. Я о колечке-то забыл. Через минуту вылетела в тираж. Я за среднюю -то же ca
      мое! а старшую тряпку набросил. И та тоже. А у меня флотская
      мощь так и выпирает. Я младшую по второму кругу. Среднюю. Сам
      завелся, кончить не могу, а они от меня, как шайбы из станка-автома- та. По четвертому сами не захотели. Жмутся по углам, от страха дро- жат и зрители все разбежались. Черт с вами.
      По пути к себе наметил мачту повыше, надел амуницию и, подож
      дав темноты, попрощался с Дейвом.
      Поднялся на мачту. Ветер вверх. Дернул кольцо и... вырвало меня, как пробку из бутылки шампанского. Минута, другая. и земли, ни
      неба нет, но восторг такой, что я во все горло заорал:
      Широка страна моя родная,
      Много в ней лесов, полей и рек...
      Стропы держат хорошо. И думаю про себя: какой я все-таки молодец!
      Допел песню до конца, хотел еще Высоцкого вспомнить про
      Бермудский треугольник, но как ни бился...
      Лечу уже минут двадцать. Холодать начало. Тишина, только ветер
      чуть посвистывает. Сверху светлеть начало. Куда же меня несет?
      Какие-то перебои начались, словно воздушные ямы... Потряхивает.
      И внутри что-то меняется, туман розовый... Важную мысль надо
      сформулировать, а в черепной коробке большая почка набухает и
      может вот прямо сейчас лопнуть... евдалеке чистыми голосами, как хор мальчиков, поет неразборчивое... А листья из ушей будут расти? ехорошо стало... Стропы кто-то дергает... Тревожно. Электричка на меня наезжает и пламя, и нога левая горит. Жарко. Кто это меня по голове! Больно-то как! Bce!
      ...Очнулся утром, у постели - сиделка. Выбежала, вернулась с
      врачом, поговорили о моем самочувствии: все нормально. Проспал я трое суток, но, кроме истощения, никакой патологии нет и завтра
      можно выписывать.
      Спросил о документах. Сказали, что все в порядке, мне их вернут. И кредитную карточку тоже. Ощущаю общую слабость, но в целом
      самочувствие сносное... Как же я сюда попал?
      После обеда явился агент ФБР. Рассказал, что обнаружило меня
      дальнее наблюдение военно-морской базы орфолк, при мне обнару
      жены документы, они проверены и поэтому мистер Эркраф приветст
      вует меня на территории Соединенных Штатов Америки от имени
      американского правительства...
      ичего не понимаю. Почему Америка? Кто этот человек? Почему
      я в больнице? А этот мистер еще говорит:
      - В ваших вещах обнаружен билет на рейс 785, с которым была
      потеряна связь и он не прибыл в аэропорт назначения. Вы единствен- ный пассажир, который может рассказать о его судьбе... - я смотрел на него с таким удивлением, что он и без слов понял, что ничего внят- ного рассказать не могу.
      - Мы увидимся завтра утром, а пока - отдыхайте. - Он ушел.
      В голове какая-то каша. Почему я понимал по-английски?
      Вечером по телевизору передавали новости и несколько человек
      рассуждали о судьбе рейса 785. Я воспринимал все это совершенно
      отрешенно.
      ...Мистер Эркраф пришел утром и повторил вчерашнюю информа
      цию. Я поблагодарил правительство США за гостеприимство. Он пе
      редал мне документы и вещи, спросил об эректоре и колечке, но по- скольку они явно не имели ни военного, ни шпионского назначения, тему эту оставил. Я не знал, что сказать ему, я сам видел их в первый раз. Предложил расписаться. Я поставил какую-то закорючку. Вече- ром опять по телевизору говорили о рейсе 785, но обо мне ни слова. Врач решил подержать, меня еще денек под наблюдением.
      Выключил. Уснул...
      ...Весь следующий день прошел в ожидании выписки. Меня смот
      рели какие-то важные врачи, расспрашивали, качали головами и уходи- ли. Память в это время понемногу возвращалась я и про себя решил: пока не приду в себя полностью, ничего не рассказывать. Твердил
      одно: летел в научную командировку, авиакатастрофа, очнулся здесь. Все это было похоже на правду, хотя откуда взялась спасательная
      шлюпка образца сорок седьмого года никто понять не мог. Хорошо,
      что "летающего крыла" не оказалось при мне. О нем я уже вспомнил.
      Вечером меня все-таки выписали. Я заказал по телефону такси и
      номер в отеле. Около двадцати часов, расплатившись за лечевие, за новый костюм и прочее вышел к такси..
      Чувствую, со мной что-то неладно. Пока толкался с выпиской, стал замечать за собой странности: вокруг девушек полно в халатиках,
      стройные, длинноногие, а я на них никакого внимания. Почему-то вид мой меня интересует и я все зеркала ищу посмотреться, очень инте- ресно, как я выгляжу. В такси всю жизнь ездил на переднем, потяну- ло на заднее сиденье. Сел и ещё брюки натянул на колени. И смешно мне и тревожно, поделать с собой ничего не могу.
      Приехал в гостиницу, записался, поднимаюсь в номер. Там юиая
      служителыница, но не рабыня, браслета на левом предплечье нет.
      Одета не как эллинка, под верхним платьем надето что-то. Эллинки под ним ничего не носили. Сама-то я как одета?.. Служительница по- могала мне избавиться от одежды, в постель уложила голой, а у меня опять груди нет и фаллос торчит, с ума сойти.. А она села у постели и грудями водит своими из стороны в сторону и ногу до подвязки вы- ставила и ждет от меня чего-то. А что от меня ждать, если я такая же... Во всяком случае никакого желания у меня гладить ее ножку
      нету.
      А она говорит, что работа у нее кончилась и она привезет мне
      покушать. Я не поняла какие она мне гомеровские кущи развешивает, меня больше фаллос свой новый мучает. о я не подаю вида, дони
      маю, что не в Элладе, что у них свои обычаи.
      алита она что-то в кубки прозрачные, выпила я, аж дыхание
      сперло. ет. Эллины таких крепких напитков не пьют. Варварское ва- рево и варварские обычая. Потому что она сделала сразу темно, за- лезла ко мне и сосцами бок гладит и руки за фаллос ухватились.
      Что-то с ними делают и что-то она ждет от меня. епривычно мне все это и про лесбос Афродиты напоминает. А служительница повозилась еще немного, сказала непонятное слово: "Импотент" и ушла. Попро- щалась наверное...
      ...Утром все было в порядке. Член наполнен предутренними жела
      ниями, привычно возбужден. В душе запас энергии. Принял душ,
      побрился, позавтракал в номере. Готов к труду и обороне.
      Пришил агент. Сказал, что сегодня они меня раскроют и к вечеру
      будет прессконференция. Мне это ни с какой стороны не нужно, но в чужом монастыре какие свои уставы? Кроме того, как говорили мои
      учителя, агент в чужой стране не должен пахнуть агентом, как новорожденные зайцы не должны пахнуть зайцами, чтобы хищники их не
      съели. Согласился.
      В зале приемов отеля набилось человек пятьдесят репортеров,
      телевизионщиков, киношников. Я им коротко рассказал, что летел в США в научную командировку, что был взрыв, что я выплыл из са
      молета, что наверное случайно наткнулся на шлюпку и больше ничего не помню. Как они меня не пытали, ничего я ям больше не сказал.
      Представитель Военно-морских сил рассказал, как они меня наш
      ли, что поиски остатков самолета ничего не дали.
      Представителю "Пан-Америкен" досталось больше всех за безо- пасность полетов, но он валил все на терроризм и на слабость контро- ля в Брюсселе, а возможно и в Москве.
      Вечером меня показывали по всем телеканалам во всех ракурсах.
      Боюсь и "Останкино" что-то передаст. Мне такая известность ии к че- му, ни здесь, ни у себя дома. Как я Маришке объясню, почему папа улетел в Монголию, а оказался в Атлантике?
      И этот день прошел впустую.
      После прессконференции спустился в ресторан. Жую мясо, а сам
      размышляю над своим состоянием. Получается так, что с восьми утра до двадцати двух, примерно, я чувствую и ощущаю себя нормальным
      мужиком, а всю ночь - женщиной. Хорошо бы проверить.
      Попросил телефонный справочник. Отыскал адрес клуба "Голубой Эрот" объединения гомосексуалистов, приехал около двадцати трех. Швейцар четно опрашивает: "Вы дама или..."
      - Дама, дама, - отвечаю.
      - Вам - направо - дал ему доллар.
      аправо что-то вроде гримуборной, где пассивные гомики доводят
      себя до внешне женской кондиции. Бюстгалтеры с пробкой и пласти- ком натягивают, чулочки с подсочками, платьица примеряют, ту
      фельки. Макияжем балуются.
      Приведя себя "в порядок", наведя зверсний макияж, выходят в гостиную. Музыка играет, "мужчины", заигрывают, "дамы" кокет- ничают, завлекают...
      ...Продолжение следует...