«— Когда была рассеяна дивизия?
      — 7-го она была разбита. Ваша авиация разбила ее. Я едва остался жив и этим должен быть благодарен исключительно вашей авиации.
      — Понесла дивизия большие жертвы?
      — Мы потеряли 70% танков…
      — А в чем причина плохой боеспособности армии?
      — Благодаря немецким пикирующим бомбардировщикам, благодаря неумным действиям нашего командования…»

      Перед вами — строчки из протокола допроса немцами Якова Джугашвили, сына Сталина. Его, попавшего в плен, допрашивали 18 июля 1941 года...
      Любому русскому человеку невыносимо больно писать о катастрофе того черного года. Картины лета-41 разворачиваются, словно кадры гигантского фильма-трагедии. Как больно и унизительно! Даже десятки минувших лет не смягчают горечи поражений.
      И все же, глядя на сорок первый, ты застываешь в изумлении. Во-первых, потому, что немцы практически победили! Сами посудите. Практически всю кадровую армию СССР они уничтожили или взяли в плен. Мы лишились практически всей авиации и львиной доли танков. Балтийский флот, способный прервать поставки жизненно важного сырья из Скандинавии в Германию, понес тяжелейшие потери и действиями сухопутных сил немцев оказался загнан в ловушку Финского залива, где его надолго и «запечатали». Из четырех основных промышленных районов Советский Союз лишился трех. Громадная часть промышленности оказалась временно парализованной из-за поспешной эвакуации. Громадные запасы оружия, боеприпасов, снаряжения, продовольствия, вещевого довольствия и горючего либо взлетели клубами дыма к небесам, либо угодили в руки немцев. В западных районах империи разразилась настоящая катастрофа, и паника обуяла десятки миллионов человек. Наблюдалась дезорганизация транспортной системы. И если смотреть на дело с такой стороны, то немцы имеют полное право записать сорок первый в число своих грандиозных побед — вместе с кампанией 1940 года.
      И тут не только мы, но и немцы той поры застываем, пораженные до глубины души. И десятой доли такой катастрофы хватило бы, чтобы любая западная страна пала на колени и запросила пощады. Но Советский Союз не только не пал — он продолжал яростно сопротивляться, то и дело пытаясь контратаковать. Власть держалась, продолжала заниматься организацией обороны и налаживанием машины военной экономики, пропагандой и даже вопросами культуры!
      А вот это не умещалось в сознании немцев и всех прочих детей западной цивилизации. Как? Почему? За счет чего? Невероятно!
      Исследуя историю войн-психотриллеров, нужно понять: за счет чего выстояли русские и почему провалилась молниеносная война Гитлера против нас?
      По большому счету, напав на нас, немецкий вождь столкнулся с совершенно новым для него типом противника. Австрия, Чехословакия, Польша, Норвегия, Англия и Франция относились к разряду индустриальных обществ с демократически-торговым строем, основанным на коллегиальном правлении и господстве договорных начал. (Так классифицирует их крупнейший русский специалист по естественным и искусственным нейронным сетям Игорь Бощенко, называя западные станами типом систем управления СУ-3.) Впрочем, СССР также относился к тому же разряду. Просто его СУ-3 была своеобразной.
       — Теперь самое время вспомнить и классифицировать социалистический строй, существовавший в СССР. Всем памятны долгие дискуссии о том, «что это было» — большевистская диктатура, рабочая демократия, народное государство, сталинская монархия? С точки зрения развиваемой модели, разгадка «тайны веков» очень проста. Большую часть своей истории СССР управлялся коллегиальным органом (ЦК, Политбюро), действовавшим по определенным правилам (Устав компартии). Следовательно — в СССР была реализована СУ-3. СССР уже в первые десятилетия своей истории стал индустриальным государством , с преобладанием городского населения и торгово-производственной деятельности . Следовательно — экономическим строем СССР был капитализм . Капитализм своеобразный, больше похожий на внутренний хозрасчет в рамках крупной корпорации — но все же капитализм, производство товаров с целью обмена.
       Для проверки этого вывода зададим контрольный вопрос: на что тратился в СССР прибавочный продукт, изымаемый у хозяйствующих субъектов в пользу государства? Ответ — на развитие средств производства — в точности соответствует определению капитализма. Ведь в нем прибавочная стоимость идет на увеличение основного капитала. Ибо капитал — вовсе не деньги, как представляют некоторые политики, а средства производства: здания, инфраструктура, оборудование, технологии, обученный персонал. СССР управлялся как огромное акционерное общество , в котором простые граждане были миноритарными, а номенклатурные работники — мажоритарными акционерами, — считает Игорь Валентинович.
      Однако при этом, добавим мы, СССР был, как и Германия, магической цивилизацией с сильным корпоративным началом. И там люди объединялись в структуры, связанные преданностью великой цели, общему делу, и могли действовать, как одна сверхличность. СССР, как и Рейх, выступал идеократией. И этим он в корне отличался от других, западных общественных систем. Впервые одна магическая цивилизация столкнулась с другой. Один «гость из будущего» пропробовал сокрушить другого. Грянула битва кудесников. И один смог выдержать удары, наповал разившие всех иных!
 

 
      Напав на нас в июне 1941 года, Гитлер мог рассчитывать только на шок и трепет. Только на поражение сознания русских. Иначе это нападение превращалось в самоубийство: у Германии не имелось ни ресурсов, ни людей для победы над Советским Союзом. Замысел Гитлера понятен: нужно нанести Сталину такие страшные удары в первые же недели войны, после которых высшее руководство СССР:
      — либо запросит мира на любых, самых унизительных условиях (вариант Брестского мира между Германией и ленинским режимом в 1918 г.);
      — либо бежит за границу, бросив дезорганизованный СССР на произвол судьбы (как поступило польское правительство в сентябре 1939-го);
      — либо произойдет военный переворот, который сместит Сталина и приведет к власти пронемецких генералов.
      Теперь понятно, зачем Гитлер так рвался к Киеву, Ленинграду и Москве. Захват всех трех священных для русских центров означал глубокое поражение нашего сознания. Побочными эффектами гитлеровского блица против Советского Союза должны были стать вступление в войну против нас Японии и Турции. В этом случае вся наша государственная система могла сложиться, аки карточный домик.
      Честно говоря, у Гитлера были серьезные основания для того, чтобы рассчитывать на успех. Отбросим прочь нелепые россказни о бесноватом ефрейторе, не желавшем слушать умных генералов. Перестанем слушать бредни о «самоубийстве» или о плохой работе немецкой разведки, недооценившей возможности СССР. Дело не в количестве танков и пушек, что могла произвести Советская Россия, и даже не в числе людей призывного возраста. Ищите разгадку уверенности Гитлера в победе совершенно не там, а в области психологической и метаисторической.
      Немцы были уверены, что Советский Союз — колосс на глиняных ногах. К чему тогда всякие количественные показатели? Колосс может иметь тело, закованное в сталь — но ноги-то ему можно подломить. И гитлеровцы имели веские основания рассуждать именно так.
      Ты, читатель, никогда не думал, что СССР был по сути фантастической страной, чужаком в ХХ столетии. Страной, которой быть по определению не могло! С точки зрения нормальной логики истории Российская империя должна была рухнуть после 1917 года так же, как рухнула империя на Дунае, Австро-Венгрия. Ее должна была постичь участь, подобная еще Османской империи, превратившейся в Турцию в кучу новых территорий, тут же отхваченных Западом под свой контроль. Наша империя, рванув изнутри со страшной силой и впав в кошмар взаимоистребительной войны, по логике вещей распадалась на три прибалтийских страны, независимую Украину, Татарский Крым, Новороссийскую и Донецко-Криворожскую республики, Восточную Белоруссию, Сибирскую республику, Центророссию, Северо-западную Россию. А еще — на самостийное Войско Донское, кучу горских республик — вместе с «державой» атамана Семенова на Дальнем Востоке, независимыми Грузией, Армений и Азербайджаном. Если вы помните, то в 1917-м поволжские татары успели учредить свой Курултай и потребовать независимости. Так что не исключено, что и отдельный Татарстан появился бы тоже. Да и Средняя Азия с Казахстаном превращались в довольно пеструю картину.
      Знаете, в 1922-м году даже владивостокский либерал, адвокат Руднев носился с идеей создания града Китежа в Петропавловске-Камчатском, этакого острова-убежища от власти красных. Мол, перевезем туда судоремонтное оборудование из Владивостока и создадим карликовое государство под властью одного из Романовых. Большевики, мол, военный флот погубят и контроль за Камчаткой утратят. Посуху туда они добраться не смогут. А жить будем за счет промысла морского зверя, рыболовства и строительства флота, торгуя с Америкой и Японией. Было ясно, что в случае успеха сей «Китеж» быстро превратился бы в американский или японский марионеточный режим, в форпост для отторжения от России богатейших восточных земель да еще и в готовую базу для чужестранных военно-морских и воздушных сил. (Юрий Корольков. «Кио ку мицу» — Минск, «Беларусь», 1987 г., с.30). Слава Богу, красные сломали планы адвоката.
      Но представим себе, что они сбылись, равно как и вожделения остальных охотников нарезать «государств» из тела империи. Все эти лоскутки и обрывки обречены были стать совершенно нищими, аграрными и полуаграрными «суверенами» со слабой промышленностью, валютами-«фантиками», погрязшими в государственных долгах перед банкирами Англии, Франции и Соединенных Штатов. Естественно, со слабенькими и осталыми армиями на уровне аравийского Хиджаза или Боливии. А главным их назначением была роль сырьевых придатков, обязанных бесперебойно отправлять великим западным державам и Японии уголь, нефть, руду, зерно, масло и мясо. Ну, еще всякие там лен, пеньку, лес, мед, воск и прочее. Во главе этих «суверенитетов» должны были стать «демократические власти» или мелкокалиберные диктаторы — одинаково слабые и продажные. Кстати, вот вам еще аналог из тех же лет: распавшаяся после революции 1911 года Китайская империя, превращенная в нищую территорию, переделенную между наркоторговцами, региональными генералами, националистами и коммунистами. При этом нещадно эксплуатируемая сильными державами.
      Сегодня есть немало субчиков, утверждающих: ну, и надо было распадаться на части. Чего хорошего в Империи? Одним из первых это сделал Аксенов с романом «Остров Крым» в семидесятые. А теперь, особенно на Украине, новые националисты надувают щеки: мол, тогда, не потрапив «пид панування» клятых варваров-москалей, вошли бы мы в Центральную Европу.
      Ну, что ожидало все эти осколки Российской империи при подобном повороте судьбы, можно увидеть на примере обломков Австро-Венгрии. Австрия и Чехословакия были поглощены отнюдь не самой сильной в мире Германией, которая и армии-то толком еще не имела. Югославия (называвшаяся еще королевством СХС) — разгромлена и оккупирована немцами в сорок первом, после чего погружена в пучину резни между православными, католиками и мусульманами. Венгрию хоть никто не съел, но она вынуждена была стать младшим партнером Третьего рейха и щедро оплатить кровью своих солдат предприятия Гитлера. Если брать Китай — то от него оттяпали Маньчжурию и устроили ему беспощадную войну (вторжение японцев в 1931 г.), которая унесла свыше двадцати миллионов жизней. (К тому же, шла еще и междоусобная гражданская война.) А уж сколько китайцев погибло от беспросветной нищеты, наркотиков и периодических голодовок — один Бог знает. Дело в том, что времена на дворе стояли немилосердные, жестокие, далекие от нынешних представлений о гуманизме, глобализации и аутсорсинге. К тому же, всех терзал мировой экономический кризис, разразившийся в 1929-м. И потому драйвом эпохи стало создание тоталитарных и авторитарных империй, Не мудрствуя лукаво и не играя во всякие демократии, сильные грубо покоряли плохо лежавшие земли, захватывая источники сырья и дешевой рабочей силы, обеспечивая себе рынки сбыта и выгодные геополитические позиции.
      Что ждало лоскутья Российской империи? Да примерно то же самое. Если приверженцы независимой Украины хотят знать, как на них смотрел Гитлер, они могут почитать его застольные беседы. Малороссов фюрер считал дикарями и недочеловеками почище поляков, намереваясь отобрать у украинцев их земли и недра. Свои виды на нас имели Япония, Польша, Финляндия и Турция. Это не считая английских колонизаторов и французов. Весь этот мусор мелких суверенитетов должен был стать добычей сильных и развитых хищников.
      Итак, к 1920 году Российская империя должна была разлететься на клочки. Миллионы русских ждала участь людей второго сорта, на коих местные националистические лидеры должны были превратить в козлов отпущения и в объекты вымещения своих комплексов неполноценности — естественно, как «оккупантов», виновных за страдания коренных наций под сенью двуглавого орла.
      Но случилось невероятное. Красные, подняв знамя с серпом и молотом, сумели практически полностью воссоединить распавшуюся империю и создали мир миров, страну-планету под названием «СССР». И так они первый раз обманули историю.
      Казалось и тут их ждет гибель. Юный Советский Союз оказался конченой страной, не имеющей ни единой возможности выжить во враждебном мире. Жесточайшая гражданская война 1918-1922 годов оставила страну без золотого запаса, вынесла из нее самые квалифицированные кадры инженеров. Промышленный потенциал царских времен, и в лучшие свои времена слабенький, деградировал. Страна подверглась деиндустриализации, откатилась в архаику и натуральное хозяйство, 80 процентов ее жителей были селянами, пребывавшими в отсталости и средневековье. Никто не мог предложить СССР больших займов — ибо страна не могла их вернуть. А вскоре некому стало и давать кредиты: капиталистический мир завопил от боли и ужаса, скрученный невиданным кризисом. Казалось, Россию на сей раз спасти невозможно. Не имелось ни одного рыночного рычага, годного для решения задач ее выживания.
      И тогда красные второй раз обманули злой рок. Где ослепительной мечтой, ярким образом и зажигающим сердца словом, а где кровью и железом они смогли мобилизовать страну и в невиданные раньше сроки построили экономическую сверхдержаву с мощной промышленностью и сильными вооруженными силами, в одно историческое мгновение покончив с неграмотностью и подготовив миллионы специалистов в науке и технике. Это было сделано вопреки всем тогдашним представлениям о границах возможного. И до сих пор рывок 1930-х выглядит фантастикой.
       Однако ценой рывка тридцатых стала неустойчивость системы под названием «Советский Союз». Она сохранялась и все последующие десятилетия.
      СССР продолжал жить вопреки логике истории ХХ века, изменяя ее — словно положенный в устоявшуюся схему мощный магнит. Он нес в себе многие черты обществ Третьего тысячелетия, намного опережая свое время. А потому окружающий мир был невероятно враждебен этому пришельцу из грядущего, все время пытаясь то отторгнуть СССР, то его уничтожить. Да и самому Союзу было неуютно и душно в мире ХХ столетия. Текущая реальность противилась СССР и извне, и изнутри. Мир в буквальном смысле старался вытолкнуть нас из себя, силился аннигилировать чужаков. Именно фантастичность Страны Советов объясняет лихорадочность, кризисность ее истории. Все приходилось делать впервые в мире, вопреки всем объективным обстоятельствам, сталкиваясь с невиданными вызовами — да еще и на технологической базе ХХ века, столь грубой и неподходящей для поставленных Союзом метаисторических задач. Нужны были нейтридные технологии и наноботы — а пришлось обходиться паровозами и токарными станками. Отсюда — столько ошибок, репрессий и метаний в нашей истории.
      Уже знакомый вам Сергей Чернышев очень метко выразился насчет того, что и гитлеровская Германия, и СССР были прорывами в будущее, в метаисторию. На высшие уровни бытия. Но если немцам пришлось прыгать вверх всего на одну ступень, из стадии высокоразвитой машинной цивилизации, то русским-советским, спасаясь от небытия, пришлось с кровью сигать на целых три ступени вверх — из стадии патриархального, сельско-традиционного общества. Когда бородатые крестьяне сжигали трактора вместе с трактористами и злобно плевали при виде самолета, крестясь словно от нечистой силы. Сейчас говорят: «И не надо было прыгать, а по-прежнему оставаться аграрной страной!» Только молчат, черти, и не говорят: каким образом можно было с винтарями Мосина, коняшками да сабельками сражаться со стальными имперскими монстрами того времени, готовыми бросить в бой отравляющие газы, танки и наводящие ужас боевые самолеты. Хоть «юнкерсы», хоть «мицубиси», хоть «спитфайры» с «девуатинами».
       Нам пришлось прыгать через стадии исторического развития, чтобы не быть растерзанными в немилосердном мире первой половины ХХ стогодия. Но за это пришлось заплатить неустойчивостью Красной планеты.
      Наконец, Иосиф Сталин и в третий раз попытался обмануть историю. Со времен преемников Петра Первого Россия служила марионеткой для влиятельных западных сил, то и дело ввязываясь в войны в интересах английского, а затем французского и американского капиталов. На протяжении двух веков русский солдат то и дело лил свою кровь во имя строительства чужих империй. До тех пор, пока страна, ввязавшись в чуждую и ненужную ей Первую мировую, не лопнула от перегрузки и надрыва — но ценой своей смерти спасла французов и англичан от немецкого стального натиска. Сталин же сумел добиться того, что Красная Россия заключила договор о ненападении с Германией и в начале Второй мировой осталась в стороне, предоставив Западу самому расхлебывать заваренную им кашу. И вот, в отличие от 1914 года, германец вошел в Париж и принялся мутузить Британию (столь много гадившую нам в прошлые времена), а русские солдаты не спешили стать «живым паровым катком» во имя спасения лондонской элиты. Этого западные элиты и всевластная финансовая закулиса простить красной Москве никак не могла, делая все, чтобы вернуть все на старую траекторию и стравить немцев с нами. (Простить того они не могут и до сих пор, на все лады повторяя штамп о «сговоре маньяков Гитлера и Сталина» летом 1939-го, совершенно замалчивая о собственной попытке сговора с фюрером в 1938-м.)
      В силу всех этих причин к 1941 году СССР как система был крайне нестабилен. Рывок тридцатых, потребовав от народа множества жертв, породил миллионы тех, кто ненавидел Сталина и советскую власть. Кто-то пострадал безвиннно, а кто-то — из-за своей ограниченности. (Люди в большинстве не склонны к логическому системному мышлению и не могли понять, что без сильной индустрии, созданной в сжатые сроки, страна падет добычей жестоких завоевателей. А ограниченные крестьяне вообще не видели дальше околицы родного села.) Как бы то ни было, а в стране имелось немало озлобленных, способных стать пятой колонной агрессора. И еще множество тех, кто в случае войны был готов просто бросить оружие и сдаться в плен или утечь до дому.
      Именно эту чудовищную внутреннюю напряженность немцы чувствовали и пытались использовать. Они считали, что Союз походит на раздувшийся от внутреннего давления шар. Или самовзрывающийся плод диковинного тропического растения в стадии перезрева. Ткни в него — и он как лопнет!
      Невероятное напряжение царило и в правящем эшелоне СССР. Утверждения о том, что Сталин был всевластным диктатором, способным кроить реальность по собственному хотению — сказки. Драма заключалась в том, что в 1917-м к власти пришли те, кто желал зажечь пожар мировой революции, а Россию рассматривал как топливо для костра, как страну, которую не жалко выпотрошить для этого заживо — а потом отбросить прочь за ненадобностью. Люди с такими взглядами составили государственный аппарат раннего СССР, верхушку его армии и спецлужб. Никакой Красной империи взамен рухнувшей царской они строить не желали. А Сталин ее строил. И к 1937 году был просто вынужден уничтожить революционную элиту как совершенно негодную для задач создания мощной индустриальной державы. И не просто негодную, но и вредную. Ведь она не пускала наверх и душила тех, кто умел строить и созидать, а не подрывную работу вести или зажигательные речи произносить. Обстановка была сродни нынешней, когда революционная элита 1990-х годов, умеющая только приватизировать, запускать ручонки в казну, отнимать и делить, в 2000-х оказалась совершенно бессильной что-либо строить и развивать, превратившись в настоящую удавку на шее страны. Но если, скажем, Путин 2000-2008 годов оказался заложником такой верхушки и обрек РФ на позорный застой, то Сталин в 1937-м не побоялся физически перебить прежнюю партийно-государственную знать.
      Но сколько же уцелевших чиновников и партийных функционеров возненавидели Сталина за этот шаг! Сколькие к сорок первому году желали сбросить его с трона любой ценой!
      Все это усугублялось стремлением Сталина ограничить власть коммунистической партии. С 1936 года он предпринимает большие усилия для того, чтобы отстранить партию от руководства экономикой и госаппаратом, оставив в ее ведении только постановку стратегических целей, подбор кадров и идеологическую борьбу. Сталин даже пробовал провести первые выборы в советы на конкурентной основе. Но партийные чиновники властью поступаться не желали. (Эти попытки И.В.С. подробно, строго на документальной основе описаны историком Ю. Жуковым в трудах «Неизвестный Сталин» и «Сталин: тайны власти».) Потерпев неудачу с выборами, Сталин занялся истреблением старых кадров, а в 1938-м вновь вернулся к попытке разгосударствить комммунистическую партию. Однако и здесь дело шло крайне трудно, сопровождаясь мучительными перестройками аппарата управления, сокращением и восстановлением наркоматов-министерств.
      Поэтому Гитлер с полным правом мог рассчитывать на возможный государственный переворот в Москве в случае крупных поражений советских войск на западной границе. Мол, несколько чудовищных окружений-«котлов», разгромленных армий и взятых городов — и Сталина вполне могут сместить заговорщики, которые затем ради сохранения власти пойдут на капитуляцию перед Германией. Причем новая власть не обязательно могла быть коммунистической. Вполне просматривался вариант генерала-диктатора, который объявил бы о запрещении компартии, роспуске колхозов и приватизации части экономики. Для переворота в Москве совсем не обязательно было доходить до Урала. Хватило бы и поражающих психику советской верхушки операций в Белоруссии, Прибалтике и на Украине.
      Наконец, назовем еще один фактор неустойчивости Советского Союза в 1941 году. Назовем его незрелостью советской машинно-индустриальной цивилизации.
      Основную массу офицеров и солдат Красной армии 1941 года составляли вчерашние крестьяне или крестьянские дети. Они еще не научились толком использовать все возможности техники. Носители крестьянского по структуре сознания по определению уступали немцам, детям цивилизации механизированной, городской, стальной. Горожанин в «войне моторов» безусловно выигрывает у крестьянина. Немцы в своей индустриальной революции на 60-70 лет опережали русских. Поэтому СССР, конечно, превосходил Германию по числу танков, пушек, самолетов. Однако управляли всем этим сельские, в общем-то, хлопцы. А потому армада, сконцентрированная Москвой у границ СССР к лету сорок первого, оставляла желать много лучшего в вопросах организации частей, в деле связи и взаимодействия. Мы еще не умели пользоваться новой для себя моторизованно-бронированной мощью, причем неумение это распространялось и на высший командный состав. Вот хрестоматийные примеры. Скажем, создавая мощный танк Т-34, его снабдили толстой броней и сильной пушкой, способной сразить любой танк Третьего рейха. Но при этом его снабдили убогими системами наблюдения за полем боя. Если у немцев стояла хорошая оптика, то на ранних «тридцатьчетверках» — примитивный перископ из двух отполированных стальных листов-зеркал. Разглядеть из него что-нибудь было невозможно. У немецких танков имелась на башне командирская башенка для озирания поля боя, и у Т-34 сначала ее не было. То же самое и в организации: зрелые «индустриальщики», немцы создали компактные танковые дивизии, введя в их состав автомобилизированные части сопровождения: пехотные, артиллерийские, инженерно-саперные, связи и разведки, мобильные техслужбы. Получился довольно совершенный боевой механизм, способный самостоятельно решать многие задачи. Наши же незрелые умы увлеклись созданием громадных танковых орд, лишенных таких же мобильных стрелков, пушкарей, саперов и т.д.