Главная масса сил Восточного фронта приблизилась к Уральскому хребту, последнему местному рубежу, который надлежало преодолеть им, чтобы затем широкою волною разлиться по равнинам Сибири и докатиться до жизненных политических центров противника.
      Непосредственная угроза Сибири заставила противника изменить план своего первоначального развертывания и прибегнуть к спешным перегруппировкам и переброске, еще не закончивших формирования, резервов на южные операционные направления, на что он затратил весь февраль. В свою очередь советские армии временно задержались с преодолением Уральского хребта, занявшись упрочением своего положения в Оренбургских и Уральских степях. К концу февраля они выдвинулись в этих областях на фронт Лбищенск — Илецк — Орск.
      Таким образом, в конце зимней кампании 1918–19 гг. на Восточном фронте общее стратегическое положение советских армий складывалось следующим образом:
      Численно слабейшие (83 970 бойцов против 143 290 бойцов противника), эти армии выиграли значительное территориальное пространство, вырвали из рук противника почин действий на главнейших операционных направлениях и принудили его вместо того, чтобы пользоваться своим численным превосходством для решительных действий, тратить время на новое развертывание своих сил.
      Реальными последствиями успешной работы советской стратегии в течение свыше чем годичной кампании на всех фронтах, явились 850 тысяч кв. километров освобожденного пространства с населением свыше чем в 40 миллионов человек.
      В плоскости экономической работа советской стратегии открывала уже широкие ворота к богатым хлебом областям юга и востока, богатым ископаемыми областям Дона и Урала и к туркестанскому хлопку. Лишь неудача на Северо-Кавказском театре оставляла на долгое время под вопросом снабжение страны жидким топливом.
      Работа советской стратегии проходила в условиях тяжелого экономического положения внутри страны, что в первую очередь отражалась на состоянии и росте ее вооруженных сил.
      В силу экономических причин ее формирования не были доведены до предположенного первоначально размера, и к весне 1919 г, общая численность советских войск на фронте и внутри страны определялась в 400 тысяч штыков, около 40 тысяч сабель, при 2 тысячах орудий и 7 200 пулеметах.
      Программа формирований не была выполнена в отношении пехоты на 41%, конницы на 31%, снабжения пулеметами на 65% и снабжения артиллерией на 60%.
      Однако, главное командование рассчитывало ценою полного напряжения своих усилий довести к половине мая вооруженные силы страны до 700–720 тысяч штыков и сабель при 2.500 орудий и 10 тысяч пулеметов.
      Создание новых резервов внутри страны являлось вполне уместным, учитывая невыясенность размеров и форм вмешательства Антанты и то нарастание сил противника, которое могло последовать на Западном фронте. Между тем успехи советской стратегии на всех фронтах, хотя и значительные, но не решительные ни на одном из них, были достигнуты израсходованием большинства стратегических резервов, формировавшихся внутри страны. Из одиннадцати дивизий, начатых формированием летом 1918 г., в распоряжении главного командования оставалось всего три.
      Оценивая собственное свое положение, главное командование придавало в это время особое значение Западному театру и Украине, все еще ожидая выступления на Украинском театре значительных сил Антанты.
      На обоих этих театрах мыслилось сосредоточить до 300 тысяч штыков и сабель, оставив остальные 300 штыков и сабель для борьбы с контрреволюционными армиями на Северном, Восточном и Южном фронтах.
      Не трудно видеть, что главное советское командование недооценивало значения внутренних контрреволюционных, вооруженных сил, которые были частично разбиты, но не добиты и имели еще источники для своего усиления. В частности, значение северо-кавказской неудачи, невидимому, мало учитывалось главным командованием так же, как и роль и боеспособность Кубанско-добровольческой армии. С другой стороны, преувеличенное значение придавалось возможности активных действий Антанты на Украинском в театре, хотя слабость ее внутреннего положения и нарастание революционных настроений в. Европе, не благоприятствовавшие особой активности держав Антанты в пределах советской России, в это время могли быть уже известны главному советскому командованию. Но даже, если допустить противое, то намечаемая им группировка сил опять-таки сводилась к равномерному почти распределению их по фронтам без подчеркивания преимущественного значения какого-либо одного фронта.
      Последующая кампания доказала, наоборот, живучесть внутренних контрреволюционных сил, перенеся центр тяжести событий на внутренние фронты гражданской войны и потребовав как раз обратной перегруппировки сил советской стратегии.
      Пока же советское главное командование, основываясь на благоприятной для себя оценке общего положения, доставляло в силе активные задачи для Восточного и Южного фронтов и стремилось создать благоприятное для себя исходное положение для возможной борьбы на Украине против соединенных сил Антанты и Добровольческой армии и борьбы на Западном театре против соединенных сил Финляндии, Эстонии, Латвии, Германии и Польши.
      Новая вспышка энергии противника на Восточном фронте привлекла к нему преимущественное внимание и силы главного советского командования; последнее обстоятельство отразилось на обстановке других фронтов и выполнении ими поставленных им задач.
      Первоначальной целью тех перегруппировок, которые производил противник в течение февраля, являлось, по-видимому, стремление образовать достаточно мощный кулак для того, чтобы предотвратить вторжение советских армий за Уральский хребет.
      Благоприятно сложившиеся для противника условия обстановки в виде растяжки фронта V советской армии, на которую обрушился первый удар противника, обратили этот маневр с ограниченной целью чуть ли не в стратегический прорыв центра всего Восточного советского фронта.
      В результате предшествующих операций расположение сил Восточного красного фронта представлялось в виде двух массивных группировок на флангах: 49 800 бойцов III и II армий на пермско-вятском и сарапульском направлениях и 36 000 бойцов I и IV армий в оренбурго-ураль-ском районе при слабом и растянутом центре, занимаемом 11 тысячами бойцов V армии.
      После произведенных им перегруппировок положение противника, наоборот, отличалось весьма сильным центром на самарском направлении, где ему удалось сосредоточить до 40 тысяч штыков и сабель против нашей V армии; достаточно, сильным правым флангом, где он, располагая 53 тысячами бойцов, все-таки несколько превосходил силы наших II и III армий и ослабленным левым флангом, состоявшим из 19 тысяч бойцов оренбургского и уральского казачьих войск, которые, очевидно, временно представлялись исключительно собственным своим силам.
      Положение V Красной армии являлось тем более опасным, что внутренний фланг соседней с севера II армии оторвался от нее километров на 60, так как она для содействия III армии сосредоточивалась к своему левому флангу и готовилась переменить направление своих действий круто на север.
      Кроме того, в тылу V армии в Сызрано-сенгилеевском районе разгорелось кулацко-эсеровское восстание, беспокоившее ее тыловые сообщения.
      Тем не менее командование Восточным фронтом само готовилось к продолжению своих активных действий, решив уничтожить пермско-сарапульскую группу противника.
      Для этого III армия должна была действовать против нее с фронта, II армия содействовать ей охватом этой группы с юга, а V армия, нанося удар в направлении на Златоуст — Челябинск, должна была преодолеть Уральский хребет и выйти на тыловые сообщения пермско-сарапульской группы противника, содействуя ее полному стратегическому окружению; в то же время правофланговые армии фронта (IV и I) должны были завершить разгром оренбургских и уральских казаков. Таким образом, в замысле всей операции на V армию возлагалась наиболее решительная роль, что не соответствовало ни ее силам, ни обстановке, поскольку для выполнения своей задачи она предварительно должна была преодолеть сопротивление противника, вчетверо превосходящего ее в силах.
      Этому плану, начало выполнения которого намечалось 7 марта, не суждено было осуществиться, так как противник б марте сам перешел в наступление.
      Его ударный кулак в 40 тысяч бойцов обрушился своими главными силами на V армию, вклиняясь между нею и правым флангом II армии, резервы которой, как мы уже указывали, были в это время оттянуты к северу.
      В результате 4-дневных боев оперативное взаимодействие частей V армии было нарушено, и ее остатки, разбившись на две группы, стремились только прикрыть два важнейших направлениях на ее участке: мензелинское и бугульминское.
      Неустойка на фронте V армии отозвалась, прежде всего, на положении I армии (соседней справа), которой вместо выполнения активных, задач по борьбе с оренбургским казачеством пришлось начать стягивать свои фронтовые части и резервы к своему левому флангу.
      Главному командованию пришлось затронуть свой последние стратегические резервы, заканчивающие свое формирование внутри страны; часть из них была направлена на усиление V армии. Пользуясь их прибытием, она в конце марта пыталась восстановить свое положение, но эта попытка не удалась. Противник все еще обладал превосходством в силах, действуя двумя сильными группами на бугульминском и белебеевском направлениях. Истощив свои последние усилия этой попыткой наступления, V армия начала ускоренно откатываться назад в двух расходящихся направлениях: на Самару и Симбирск, при чем противник устремился в разрез между этими двумя направлениям; 6 апреля он занял уже г. Белебей.
      Развивая энергичное наступление против группы V армии на симбирском направлении, противник грозил выйти вновь на рубеж р. Волги, а приближение его к Чистополю выдвигало на очередь вопрос и об угрозе Казани.
      Вместе с тем, глубокое вжатие внутрь общей линии фронта участка V армии заставило II армию начать отход на красно-уфимском направлении, чтобы путем сокращения фронта выделить достаточные резервы для обеспечения своего правого фланга.
      Таким образом, к середине апреля контрманевр противника на уфимском направлении начинал принимать формы и размеры стратегического прорыва центра Восточного советского фронта.
      Работа советского командования в создавшемся положении была направлена к образованию сильных группировок на флангах прорыва и к непосредственному усилению V армии.
      В результате этой работы общая группировка сил обеих сторон в середине апреля рисовалась уже следующим образом: на пермском и сара-пульском направлениях против 37 тысяч бойцов красных войск действовало 33 тысячи бойцов противника; в районе прорыва противник располагал по-прежнему 40 тысячами бойцов против 24 тыс. бойцов красных войск, и, таким образом, здесь численное неравенство в силах вместо четверного, бывшего в начале операции, уменьшилось до почти двойного. Это было достигнуто путем внутренних перегруппировок и, на самом Восточном фронте; его командование ослабило свою группировку в Оренбургских и Уральских степях, доведя ее до 23 тыс. бойцов против 19 тысяч противника.
      Однако общее численное взаимоотношение сил красного и белого восточных фронтов оставалось все-таки пока не в пользу первого: 88 тысяч штыков и сабель советских войск при 252 орудиях имели против себя 112 тыс. штыков и сабель войск противника при 246 орудиях .
      Однако, на Восточный фронт уже двигались последние стратегические резервы главного командования изнутри страны (около 2 стрелковых дивизий) и обильные укомплектования. Те и другие должны были в скором времени увеличить силы Восточного советского фронта на 50 тысяч штыков и сабель и на 100 орудий.
      Но пока происходило их сосредоточение, неудачи V армии успели уже отразиться на всем положении Восточного фронта, а, главное, на характере задач его отдельных участков.
      Так, южной группе, образованной из I и IV армий, пришлось ограничить ее первоначальную активную задачу лишь задачей удержания уже занятой ею территории в Оренбургской, Уральской и Тургайской областях, так как все ее свободные силы пришлось обратить, путем последовательной их передвижки справа налево на усиление I армии, на которую с 25 марта непосредственно начал давить противник, и на образование резервов в ее тылу.
      Дальнейшее углубление прорыва на участке V армии вынудило южную группу, в свою очередь, приступить к сокращению своего фронта, отводя сначала I, а затем левый фланг Туркестанской армии на рубеж, указанный на схеме № 8.
      Сокращение фронта южной группы позволило ей выделить одну дивизию в свой групповой резерв, первоначально располагавшийся согласно схемы № 8.
      Вместе с тем согласно предположений командования Восточным фронтом I армия, сосредоточившись в пределах разграничительных линий, указанных на схеме № 8, должна была вся ударить на противника, наступающего в направлении Бугуруслан — Самара. Общее руководство контрманевром армий Восточного фронта предполагалось возложить на командующего южной группой тов. Фрунзе с подчинением ему и V армии 10 апреля план контрманевра армий Восточного фронта вылился в следующую форму: командованию южной группой ставилась задача разбить ударом с юга на север силы противника, продолжающего теснить V армию, собрав для этого кулак в районе Бузулук — Сорочинская — Михайловская (Шарлык). Этот план неделю спустит, т. е. 18 апреля, был дополнен постановкой задач II и III армиям, которым указывалось прикрывать пути на Казань и Вятку.
      Командование южной группой в развитие указаний фронта решило,, сдерживая противника на фронте, образовать ударную группу в районе гор. Бузулука и ударить ею в левый фланг противника, отбрасывая его к северу: V армия тем временем должна была остановить продвижение противника в направлении на Бугуруслан и вдоль Бугульминской; железной дороги, прикрыв тракт Бузулук — Бугуруслан — Бугульма. В состав ударной группы предназначались 6 стрелковых и одна кавалерийская бригада из состава I и Туркестанской армий и группового резерва. Одна бригада этого резерва в Самаре являлась поддержкой всей ударной группы.
      Тем временем противник, продолжая свое наступление, овладел 25 апреля на участке II армии гор. Чистополем, а на участке V армии вышел к ст. Челны. В связи с этим возникало опасение, что противник, выйдя через гор. Сергиевск, непосредственно к Самаре, сорвет весь маневр южной ударной группы, прервав ее единственное железнодорожное сообщение с тылом.
      Эти успехи являлись уже последними в ряду предшествующих успехов противника.
      Глубоко врезавшись в общее расположение Восточного фронта, он тратил силы на обеспечение головы своего клина с флангов, и теперь его активные кулаки насчитывали не более 35 тысяч бойцов севернее Камы и 25 тысяч бойцов южнее ее, т. е. на симбирском и самарском направлениях.
      Ко времени начала общего контрманевра этим активным группам противника Восточный фронт мог уже противопоставить 40 тысяч бойцов на вятском и казанском направлениях, группировка которых была отнесена более к северу, почему противник и добился временного успеха на чистопольском направлении, и не менее 35 тыс. бойцов на симбирском и самарском направлениях.
      Успехи противника на Сергиевском направлении заставили командование Восточным фронтом дополнить свой основной план организацией маневра против трех дивизий противника, действовавших на сергиевском направлении, каковой должен был начаться совместно с действиями южной ударной группы. Суть этого маневра заключалась в двойном охвате сергиевской группы противника со стороны железной дороги Мелекес — Бугульма и Кротовка — Сергиевск, для чего предназначались только что прибывшая из резерва главкома 2 стр. дивизия и последний фронтовой резерв в виде частей 35 стр. дивизии, формировавшихся в районе Казани. Главное командование на усиление фронта направляло еще около двух дивизий, но на прибытие их требовалось еще около месяца, почему решено было перейти в наступление, не ожидая их.
      В свою очередь, командование южной группой внесло изменение в свой первоначальный план действий, заключавшееся в постановке активной задачи V армии в целях ликвидации Сергиевской группы противника.
      V армии, которая усиливалась еще двумя бригадами 25 стр. дивизии, ставилось задачей перейти в наступление и овладеть районом Бугуруслана; ударная группа должна была перейти в наступление в общем направлении на фронт железной дороги, ст. Заглядино — Бугуруслан, с целью совместно с V армией разбить противника и отбросить его бугу-русланскую группу к северу, отрезав ее от сообщения с Белебеем. I армия в это же время должна была переходом в решительное наступление связать находившегося перед ней противника.
      Общее наступление началось 28 апреля и сопровождалось успехом на правом фланге V армии и на фронте ударной группы, при чем две дивизии противника понесли в этот день поражение.
      В последующие дни наступление продолжало развиваться успешно, при чем командование Восточным фронтом, для скорейшего воздействия маневра ударной группы на силы противника на симбирском и самарской направлениях, распорядилось уклонить ось наступления ударной группы несколько более к западу, нацелив ее на гор. Бугульму.
      Покончив с заслонами противника, ударная группа и V армия нанесли поражение и его Сергиевской группе, после чего ударная группа нацелилась на гор. Белебей, где противнику удалось собрать некоторые резервы, которые 11 мая вошли уже в боевое соприкосновение с наступающими частями южной группы.
      Таким образом, в центре Восточного фронта начинал уже намечаться благоприятный перелом в операциях, но на соседних участках противник продолжал еще одерживать успехи. На участке II армии противник принудил ее начать отступление за р. Вятку. В Оренбургской и Уральской областях, пользуясь ослаблением действовавших там войск, противник также проявлял усиленную деятельность: он неудачно пытался овладеть Оренбургом и временно утвердился в гор. Александрове-Гае.
      11 мая командование фронтом вновь изъяло V армию из состава южной группы, поставив ей задачей овладение Бугульмой, а южной группе наступление левым ее флангом на Белебей — Стерлитамак для оказания содействия V армии: кроме того, южная группа должна была прочно
      обеспечить оренбургское направление и положить предел успехам противника в Уральской области.
      В дальнейшем в. целях возвращения оперативной свободы своим северным армиям (II и III) командование Восточным фронтом предполагало дать V армии более северные операционные направления. Первоначально предполагалось даже всю ее переправить через Каму для нанесения удара во фланг группе противника, действующей севернее Камы, однако, эта мысль была оставлена, так как вскоре противник вынужден был начать свой отход и на северных операционных направлениях.
      Новая группировка противника в районе Белебея оказалась корпусом генерала Каппеля, переброшенным по частям в этот, район после выяснившегося поражения ударной группы противника. Уничтожение этой группы выпало на долю южной группы, для чего она была усилена двумя дивизиями из состава V армии.
      Белебеевская операция была проведена южной группой с неменьшим успехом, чем предыдущие.
      Нацелив I армию на Стерлитамак и действуя против Белебея Туркестанской армией с охватом его с севера одной дивизией из состава этой армии, командование южной группой принудило противника к поспешному отступлению, и 17 мая Белебей перешел вновь в руки советских войск. После взятия Белебея, противник поспешно и беспорядочно отходил на р. Белую по направлению к Уфе.
      Белебеевская операция являлась успешным завершением контрманевра Восточного фронта.
      Дальнейшая кампания на Восточном фронте характеризуется переходом почина в действиях в руки красного командования. Теперь предстояло обратиться к использованию и расширению успеха, одержанного на центральном участке фронта. Командование Восточным фронтом в первую очередь имело в виду группу противника, действовавшую севернее Камы, атаковать которую должны были Ш и II армии, а V армия должна была подготовить в низовьях р. Белой переброску двух своих дивизий на правый берег Камы для содействия этим армиям; остальные же ее дивизии, переправившись через р. Белую, должны были содействовать южной группе в овладении уфимским районом. Южная группа должна была овладеть уфимским районом и энергично подавить наступательные попытки оренбургских и уральских казаков. Эти последние, пользуясь материальной поддержкой англичан из Персии через Гурьев, обложили уже Уральск, а оренбургские казаки подступали к самому Оренбургу.
      Благополучное завершение белебеевской операции развязало руки командованию южной группы в этом отношении. Оно получило возможность усилить войска, действующие в Оренбургской и Уральской областях, тремя бригадами пехоты и начать энергичные операции против повстанцев в районе Оренбург — Илецкий городок и против уральских казаков в районе Новузенска и Александрова-Гая.
      В то же время начали сказываться результаты совместного маневрирования II и III армий против северо-камской группы противника. Решительный успех обозначился на участке II армии 29 мая, что послужило началом общего сдвига всего фронта противника в восточном направлении.
      Дальнейший ход кампании на Восточном фронте характеризуется несколькими тщетными попытками противника добиться перелома ее в свою пользу и нарастанием успехов советских армий.
      Размеры первоначального успеха противника были обусловлены растяжкой и слабостью центра восточного советского фронта.
      Условия дорожной сети театра не позволяли с достаточной быстротой исправить первоначальную группировку, почему в течение почти двух месяцев противник имел возможность использовать это первоначальное преимущество.
      Равным образом, пространственность театра отражалась и на медленности подготовки контрманевра.
      Во всяком случае, осуществление его совпало со временем истощения усилий противника, сила первоначального удара которого в значительной мере была уже поглощена пространством.
      Разгром ударной группы противника знаменовал в свою очередь прорыв центра противника; при этом следует отметить стремление советского командования сейчас же принять меры к расширению основания клина прорыва поворотом V армии в северо-восточном направлении.
      Действия южной группы в этом прорыве центра противника имели решающее значение; они расчленяются на три последовательные операции: бугульминскую, сергиевскую и белебевскую, в течение которых были последовательно разгромлены заслон противника и две наиболее активные его группы.

Глава шестая