Отсутствие прочной связи обеих армий с их основной базой и свойства пустыни в их тылу довели последующую боевую неудачу фронта до размеров катастрофы. Противник находился в совершенно обратном положении в отношении условий своего тыла, опираясь на богатейшие области Северного Кавказа и обладая достаточно развитою сетью коротких железнодорожных и грунтовых путей.
Численно превосходя противника, командование фронтом предполагало вывести свои армии из опасного положения переходом в наступление XI армией на Тихорецкую и XII армией на Петровск.
Эти предположения совпали и с намерениями главного командования, о которых мы уже упоминали и которое 19 декабря 1918 г. поставило задачу фронту: развить наступление на тихорецком и Владикавказском направлениях, окончательно закрепить за собою кизлярский район, послечего, опираясь на поддержку флота, развивать наступление на Петровск — Темир-Хан-Шура и Дербент, вступив в соглашение с горскими племенами. Кроме того, надлежало развивать операции от Астрахани на Гурьев для восстановления советской власти на юге Уральской области.
Силы фронта, а, главное, их группировка, позволяли сосредоточить все внимание лишь на выполнении первой из указанных операций, в отношении приведения в исполнение которой и была сделана действительная попытка, тогда как на прочих направлениях особой активности проявлено не было.
Подготовка к операции продолжалась всю вторую половину декабря, при чем в это время войсковые части XI армии были сведены в дивизии, окончательная группировка и численность которых усматривается из схемы № 6.
Общее протяжение фронта, наиболее плотно занятого частями XI армии, равнялось 250 км при общей численности армии в 88 тыс. бойцов.
Командование XI армии предполагало главный удар нанести в обход правого фланга противника в общем направлении на Баталпашинск — Невинномысскую, чтобы отрезать главные силы противника от района Армавир — Ставрополь. Однако, эта мысль не была подчеркнута соответствующей группировкой сил. Большая их часть (дивизии 3 и 4) получала задачу пассивного характера, сводившуюся к сковыванию противника на своем фронте; одна дивизия собиралась в резерв и, таким образом, для нанесения главного удара предназначалась только одна дивизия (? всех сил армии) и конница.
XI армия не могла спокойно подготовиться к наступлению, так как в течение всего декабря противник вел ряд атак из ставропольского района против правого фланга армии, при чем ему удалось несколько потеснить его в районе Маныча.
Начавшееся 2 января 1919 г. наступление левым флангом армии дало первоначально чисто местный успех в виде занятия Баталпашинска, но оно скоро приостановилось как по недостатку огнеприпасов, так и под влиянием контратак противника, и XI армия снова отошла в исходное положение и 14 января пыталась закрепиться на фронте: Св. Крест, Минеральные Воды, Кисловодск. В это время правофланговая (4) дивизия, получив сильный удар от противника в районе с. Благодарное, оторвалась от своих главных сил направилась частью своих сил в район Элисты, а частью на Яшкуль. Части ее, шедшие на Элисту, соединились там с войсками степного участка.
Неудача наступления еще более ухудшила внутреннее состояние войск XI армии и их общее стратегическое положение.
Расстройство управления выявилось не только в дивизионном масштабе, но пошло глубже; две бригады — соседней с юга с 4 дивизией — 3 стр. дивизии также отходили I самовольно в расходящихся направлениях на Благодарное и Саблинское, открыв направление на Св. Крест, что дало противнику возможность развить первоначальный успех своей контратаки в общее поражение XI армии;
На фронт Святой Крест — Георгиевск он направил свой главный удар группой генерала Врангеля в составе 13 тыс. штыков и сабель при 41 орудии, стремясь разрезать на двое XI армию, отбросив часть ее в пески и затем разгромить ее разъединенные крылья. На этом фронте его главные удары направлялись от Благодарного на Св. Крест и через Георгиевск на Государственную и Курскую.
В результате этих ударов остатки 3 дивизии были отброшены в пустыню, после чего противник обратился против левого крыла армии (2 и 1 дивизии), отходившего вдоль Северо-Кавказской железной дороги на Прохладную и Моздок и дважды окружал его. Хотя этим дивизиям и удалось пробиться из окружения, но в район Яндык — Лагань пришли только остатки их в количестве не свыше 13 тыс. бойцов пехоты и кавалерии.
Поражение XI армии вызвало отступление XII армии на Астрахань, так как противник начал угрожать ее сообщениям со стороны Моздока. Результат зимней кампании 1919 г. на Северном Кавказе был неблагоприятен для советской стратегии. Крупные силы Северо-Кавказского фронта на долгое время перестали существовать как организованное целое, и это обстоятельство, освободив сильную кубанско-добровольческую армию, отрицательным образом в дальнейшем отразилось на ходе кампании на Южном театре.
Таким образом, частный успех советских армий на Южном театре полностью поглощался их поражением на Северо-Кавказском театре.
Но значение этой неудачи выявилось позднее, пока же ее горечь смягчалась теми успехами на новых театрах гражданской войны, возникновение которых явилось следствием очищения германцами оккупированной ими территории.
Непосредственное отношение к ходу событий на Южном театре имели операции, которым предстояло развернуться на Украинском театре.
Задачи советской стратегии на Украинском театре определялись теми целями, которые преследовала на нем советская политика. Последние же вытекали из самой сущности Октябрьской революции и заключались в необходимости сбросить местную слабую и еще не успевшую сорганизоваться буржуазию и привести к власти местный пролетариат.
По своему роду эти цели требовали наступательного, образа действий, тем более, что, уже начиная с декабря, движение народных масс в Слободской Украине происходило под советскими лозунгами.
Продвижение советских частей вглубь Украины началось по мере освобождения ее от германских войск, и уже 3 января 1919 г. гор. Харьков был вновь занят советскими войсками.
4 января 1919 г. главное красное командование ставило командованию Украинским фронтом в лице тов. Антонова-Овсеенко вполне определенную задачу на местности, которая сводилась к продвижению его сил до левого берега, Днепра с захватом на нем главнейших пунктов и переправ в виде гг. Екатеринослава, Кременчуга, Черкасс, Канева и Киева (схема № 5).
Осторожность в постановке первоначальной цели объясняется как малочисленностью организованных сил, которыми располагал Антонов-Овсеенко после того как первоначально предназначавшаяся в состав его сил группа Кожевникова: была использована для усиления Южного фронта, так и неизвестностью, в какие формы и размеры выльется вооруженное вмешательство держав Антанты на Украине.
Эта задача главного командования была выполнена движением войск Украинского фронта двумя основными группами: одной в общем направлении на Киев (киевская группа) и другой (харьковская) в общем направлении на Лозовую, а оттуда частично на Екатеринослав и главною ее массою к портам Черного и Азовского морей.
Ничтожность сопротивления мелких отрядов украинской директории обусловила быстроту продвижения обеих групп.
20 января их главные силы были уже на фронте Круты — Полтава — Синельникове, а 5 февраля после небольшого сопротивления пал Киев, после чего командование украинским фронтом предполагало закрепиться киевской группой в районах Киева и Черкасс, а частями харьковской группы прочно занять районы Кременчуга, Екатеринослава, Чаплино и Гришино, обеспечивая свой фланг со стороны Донецкого бассейна.
Но ходом последовавших событий обе группы были вскоре увлечены в дальнейшее движение вперед, следуя стихийному стремлению масс от революционных центров к окраинам страны.
Противная сторона ничего не могла противопоставить этому стихийному стремлению в силу крайней слабости собственных сил, разделяемых к тому же глубокими внутренними противоречиями, слабости и недостаточности сил держав Антанты, предназначенных для активных действий на территории Украины и пассивности их задач. Внутренние противоречия местных контрреволюционных сил на Украине обусловливались коренным расхождением их политических программ, поскольку одни являлись сторонниками самостийной Украины, а другие «единой и неделимой» России. Те и другие стремились к исключительной полноте власти на побережьи Черного моря, при чем сторонники «единой» России мыслили осуществить свои цели вне зависимости от командования Добровольческой армии, которое также выдвигало свои требования в отношении суверенитета.
Но борющиеся за власть стороны не располагали достаточными силами, чтобы решительно взять власть в свои руки. Некоторое преимущество принадлежало украинской директории, отряд которой, продвигаясь к Одессе и портам Черного моря, теснили мелкие отрядики добровольцев, собранные сторонниками единой России.
Англия и Франция заняты были распределением полос своего влияния, причем Кавказ и Закавказье переходили выведение англичан, а Крым, юг России и Украина оставались за французами, так как именно, в этих областях был преимущественно заинтересован французский капитал, связанный крупными местными предприятиями. Но Англия и Франция не располагали свободными силами, чтобы сразу проявить там свое влияние. Восточный французский фронт демобилизовался; настроение оставшихся войск заставляло опасаться влияния на них агитации большевиков. Внутреннее положение Румынии было очень напряжено, а в Константинополе приходилось держать большой гарнизон.
Таким образом, только в начале декабря с трудом была найдена свободная французская дивизия, которая на судах была отправлена в Одессу. Она подошла к ней в то время, когда местные добровольцы в количестве 1.500 человек, погрузившись на пароход, очистили Одессу, перед которой появились войска украинской директории. Последние медлили захватом всего города в свои руки, чем воспользовались французы, высадив обратно добровольцев и, заставив их двигаться впереди себя, заняли город. Войска украинской директории отошли, и она вступила с французами в переговоры; приведшие впоследствии ее к сдвигу на сторону Франции. Только 20 января 1919 г. десант французов усилился греческими войсками, и тогда они расширили свою полосу оккупации до ст. ст. Раздельная и Колосовка, заняв Херсон и Николаев, на чем и закончилась их активность. Силы оккупантов вместе с местными формированиями и отрядом поляков в половине февраля достигали 12 тыс. человек.
Между тем, волна революционных отрядов продолжала катиться к югу, смывая перед собой слабые отряды директории или вызывая их переход на свою сторону. В конце февраля одна из таких волн, в виде принявших советскую окраску отрядов атамана Григорьева, докатилась до передовых пунктов французской оккупации в гг. Вознесенеке и Тирасполе и после небольшой стычки принудила их гарнизоны к отходу. 2 марта Григорьев взял Херсон, нанеся крупный урон оборонявшим его греческим войскам, а 14 марта французы поспешили очистить Николаев.
Эти обстоятельства определили дальнейшее поступательное движение войск украинского фронта, решенное Антоновым-Овсеенко 17 марта.
Главная масса сил киевской группы направлялась на Жмеринку — Проскуров, поскольку на этом направлении продолжали удерживаться еще более значительные силы украинской директории. Харьковская группа главной частью своих сил нацеливалась на Одессу. 27 марта киевская группа нанесла решительное поражение войскам директории, отбросив их к границам Галиции, а задача по овладению Одессой облегчилась добровольным очищением ее греко-французскими войсками, вследствие крайней непопулярности активного вмешательства французских войск в русские Дела в самой Франции. В силу чего одним из первых распоряжений нового французского министерства, сменившего павшее французское министерство Клемансо, было распоряжение об очищении Одессы. Большевизация французских войск и флота заставляла торопиться с выполнением этой меры. 6 апреля Красные войска вступили в Одессу, 17 апреля они заняли Севастополь в то время как киевская группа окончательно распространилась до границ Галиции и линии р. Днестра.
Результатом этих операций явилось значительное увеличение Украинского фронта в пространстве; его северо-западный участок находился в непосредственном соприкосновении уже с польскими войсками, а юго-западный с румынскими по р. Днестру, тогда как южная его граница упиралась в Черное море. Лишь Донецкий бассейн, в котором не превращалась ожесточенная борьба, глубоким клином вдавался в его расположение, вызывая растяжку его сил для своего обеспечения со стороны этого клина.
Вместе с территориальными успехами преобразилась и физиономия войск Украинского фронта; они потеряли свой регулярный облик, впитывая в себя массы местных формирований партизанского типа с их колеблющейся и часто анархической идеологией.
Эта причина обусловила в дальнейшем разложение этого фронта изнутри, что в то время, когда неудачи Южного фронта открыли широкий коридор для вторжения на Украину сил Добровольческой армии, определило собою новое течение событий, идущих не в пользу советской стратегии на этом фронте.
Глава пятая
Зимняя и весенняя кампания 1918–1919 гг. на Западном, Северном и Восточном театрах.
Признак единства цели действий заставляет рассматривать в совокупности операции собственно Западной армии, — образованной 15 ноября 1918 г. из войск западного района обороны и левого фланга Северного
фронта — VII армии еще до времени их фактического объединения в составе единого Западного фронта, что было осуществлено лишь 19 февраля 1919 г. Особенности обстановки, своеобразие театра и доступность его влиянию внешних политических сил в виде Германии и Англии усложняющим образом действовали на ход военных действий в Прибалтике, тогда как операции на Литовско-Белорусском участке Западного театра развивались в рамках весьма несложной обстановки и вполне нормально до вступления в соприкосновение советских войск с враждебными им силами молодой польской государственности, после чего события и на этом участке примяли течение, неблагоприятное для советской стратегии.
Простота первоначальных задач, стоявших перед Западной армией на значительной части ее операционной полосы и заключавшихся в занятии вслед за уходившими германцами очищаемой ими территории, позволила приступить к их выполнению, не дожидаясь особого ее усиления. Она начала кампанию, числя в своих рядах 9 453 штыка, 2 эскадрона конницы и 38 орудий.
Тогда же в ее составе начала намечаться и образовываться «особая группа», имевшая осью своих действий двинское направление, из которой в ближайшем будущем образовалась отдельная латвийская советская армия.
Успех первоначального продвижения Западной армии при полном почти отсутствии сопротивления со стороны противника позволил главному командованию уже в начале декабря поставить обеим армиям расширенные в пространстве задачи, которые сводились к овладению всем Рижским побережьем и к выходу на фронт Митава — Вильно — Барано-вичи — Пинск. Выполняя поставленную ей задачу, Западная армия 28 декабря 1918 г. достигла фронта, указанного на схеме № 7, при чем в этот день «особая группа», состоявшая из латышских полков, собранных с различных театров гражданской войны, вышла из ее подчинения и получила самостоятельную полосу для боевых действий.
13 января 1919 года Западной армии приказано было выйти на рубеж западных этнографических границ Литвы и Белоруссии (см. схема № 7) и закрепиться на нем, доведя свою разведку до нижнего Немана, границ Восточной Пруссии и линии Белосток — Брест-Литовск.
На пути к этому конечному рубежу Западная армия имела уже более оживленные стычки на своем левом фланге с отрядами Украинской директории и на фронте с отрядами польских легионеров, которые впервые были обнаружены на волковысском направлении 28 января 1919 г.
Операции в Прибалтике тем временем также начали развиваться под знаком нарастающих успехов, чему много способствовали условия крайнего распыления сил противника, вследствие усложнения их классовых
взаимоотношений еще национальной рознью и соперничеством в Прибалтике побежденной Германии и победительницы Англии. Первая стремилась к сохранению своего влияния в Прибалтике, закладывая ячейки вооруженной силы в виде формирований фон-дер-Гольца для борьбы с надвигающимся с востока большевизмом; вторая всемерно противодействовала этим начинаниям, стремясь полностью держать в плоскости своего влияния государственные новообразования в Прибалтике, главным образом Эстонию.
Наличие же национальной розни в тех контрреволюционных силах, которые складывались на территории Прибалтики, отрицательно отзывалось на успехе их формирований.
В силу этих причин внутреннее положение местных контрреволюционных правительств в Прибалтике, особенно Латвийского, крайне непопулярного в широких народных массах, являлось весьма шатким и вызывало советскую стратегию на энергичные и скорые действия, что и нашло отражение в тех решительных задачах, которые главное советское командование ставило своим войскам на этом участке.
Из-за условий местности, а именно наличия длинной водной преграды в виде озер Чудское и Псковское, соединявшихся между собой, командование Северным фронтом, которому в начале кампании подчинялась VII армия, могло осуществить ее продвижение в глубь Прибалтики только по двум направлениям: северному, ревельскому и южному нековкому; обходя с обеих сторон упомянутую озерную преграду (схема № 7).
Для действий на каждом из этих направлений оно располагало силами до 6 тысяч бойцов, которые в дальнейшем могли быть усилены еще одной дивизией полного состава, перебрасываемой из Вятки.
Эстонская армия первоначально не превышала нескольких тысяч бойцов, сосредоточенных главными своими силами в районе Ревеля.
План действий командования северным фронтом диктовался местными условиями и сводился к нанесению главного удара на нарво-ре-вельском направлении со вспомогательным ударом на псково-валкском направлении с охватом г. Ревеля с юга.
Северная группа VII армии быстро миновала лесисто-болотистый промежуток между Балтийским морем и Чудским озером и подошла, к Талсу. В то же время ее южная группа легко преодолела сопротивление только что начавшей свое формирование при содействии германцев, так называемой, северной русской армии (впоследствии переименованной в северозападную), овладела Псковом и начала продвигаться к Изборску, действуя в связи с правым флангом Западной армии, двигавшимся на Двинск.
Угрожаемая этим движением потерять связь с Ригой, северная русская армия свернула на фронт Валк — Юрьев, открыв прямые пути на Ригу, а в дальнейшем вошла в состав эстонской армии.
Преследуя северную русскую армию, южная группа VIII армии в конце декабря овладела фронтом Валк — Юрьев.
Такова была общая обстановка на рижском направлении, когда в дело вступила в качестве самостоятельной группы советская латвийская армия.
Основанием ее явились, как мы уже указывали, четыре латвийских полка, направленных главкомом Вацетисом с прочих фронтов гражданской войны в район Двинска.
Образованный в Валке «военный комиссариат Латвии приступил к развертыванию новых частей путем набора.
Однако, организационные рамки для этого набора не являлись достаточно крепкими, так как латвийская армия в своем внутреннем устройстве не изжила еще комитетского начала в ней, наряду с командными и политическими органами существовал «исполнительный комитет стрелков Латвии», стремившийся к участию в управлении армией наяду с ее Реввоенсоветом.
Это обстоятельство отразилось впоследствии и на боеспособности латвийской армии. Пока же операции ее весьма облегчались успешными действиями соседних с нею армии и работой внутренних революционных сил в. Латвии, которые 5 января 1919 г. взрывом, изнутри овладели г. Ригой. К половине января латвийская советская армия вышла на фронт Тукум — Титава — Бауск — Поневеж, заслонившись на валкском направлении со стороны Эстонии особой группой. Последнее мероприятие обусловливалось неблагоприятной для нас переменой обстановки на эстонском участке.
Эстонская армия, усилившись отрядами русской северной армии и финскими добровольцами и опирая свои фланги на Рижский залив и Чудское озеро, имела преимущества более сокращенного фронта, прорезанного несколькими железнодорожными линиями, по радиусам отходившими от г. Ревеля.
Действуя от него, как из центра, и широко пользуясь бронепоездами, эстонская армия в конце января отбросила северную группу VII армии за р. Нарову, а затем обратилась против южной группы VII армии, перемешавшейся с частями латвийской советской армии в районе Валка, при чем их общая численность не превосходила 7 500 бойцов, и в течение нескольких дней (с 25 по 31 января) отбросила эти советские силы с линии единственной исправной железной дороги, соединявшей непосредственно Ригу с Псковом, и утвердилась на ней.
Эти события на эстонском участке неблагоприятно отозвались на положении латвийской советской армии. Она, начиная с этого времени, вынуждена была действовать на два фронта, растянув свой заслон против
Эстонии на 180 километров от Мариенбурга до Вольмара, при чем противник не переставал оказывать давление на вольмарском направлении, что вынуждало ослаблять силы, действующие на либавском направлении.
В таком положении на прибалтийском участке наступило временное затишье в операциях обеих сторон, не прерывавшееся до весны.
После установления относительного равновесия на северном участке своего фронта латвийская советская армия продвинулась еще несколько вперед на своем западном участке, выйдя на фронт Виндава, Гольдинген, Шруден, Телыни, где она натолкнулась на организованное сопро;тивле-ние местных контрреволюционных сил, нашедших сильную поддержку в лице германских добровольческих формирований фон-дер-Гольца.
Этот фронт она держала до половины марта, когда наметился общий переход в наступление против советских армий, успевших окрепнуть за зиму войск государственных новообразований в виде Польши, Литвы и Латвии. Таким образом, задачи советской стратегии в Прибалтике не достигли своего окончательного разрешения в течение зимней кампании. Одним из непосредственных последствий этой отсрочки решения была возможность для русской контрреволюционной северной армии найти на территории Эстонии убежище и опору для своих будущих действий, которые она, окрепнув и пополнившись, начала развивать в течение летней и осенней кампании 1919 г. на путях к Петрограду.
Основной причиной, повлиявшей на такое положение дел, явилась невозможность для советской стратегии восстановить утраченное положение в Прибалтике направлением туда свежих сил изнутри страны и с других фронтов, после того как надежды на советскую латвийскую армию не оправдались.
Невозможность же эта находит себе объяснение в том напряженном положении, которое создалось на внутренних театрах гражданской войны к весне 1919 г. Заминка в Прибалтике первоначально не отразилась на операциях западной армии. Им суждено было задержаться в своем размахе в силу появления на ее участке, как это уже нами отмечено, передовых отрядов молодой польской армии.
Правительство польской республики в лице кабинета Морачевского с первых же своих шагов заняло определенно-враждебное положение в отношении Советской России.
Стремясь к осуществлению своих территориальных вожделений на востоке, заключавшихся в достижении молодой польской государственностью границ 1772 г.
оно тем самым покушалось на независимость и целость дружественных и союзных советской России братских республик Литвы и Белоруссии. Эти истинные стремления польского правительства, пока силы его не достаточно окрепли, что случилось не ранее весны 1919 г., прикрывались маской лицемерных жалоб на империалистические стремления советского правительства. Избегая вооруженного столкновения с Польшей, советское правительство не прерывало переговоров с польским правительством до тех пор, пока не была утрачена надежда на возможность мирного улажения всех недоразумений.
Поэтому первые столкновения советских и польских войск развернулись на фоне продолжающихся дипломатических переговоров между обоими правительствами.
К 13 февраля Западная армия тремя своими дивизиями занимала фронт в 500 километров от Поневежа до Пинска, загибая далее свой фронт на Сарны против войск украинской директории (схема № 7).
Севернее ее участок Рига — Поневеж столь же слабо был занят частями латвийской советской армии. Внимание командования Западным фронтом было привлечено операцией против Валка, который предполагалось отбить обратно совместными усилиями частей латвийской и VII армий, но эта операция не увенчалась успехом, а тем временем противник начал уже оказывать давление на западный участок латвийской армии и на всю Западную армию.
В предвидении этого нажима главное советское командование наметило главным рубежом для обороны Западного фронта линию Рига, Якобштадт, Двинск, Молодечно, Минск, Бобруйск, Гомель, рассматривая достигнутую к началу марта 1919 г. линию, как передовой рубеж.
Особенно сильно начал сказываться нажим противника на западном участке латвийской советской армии, где действовали германские добровольческие части. В течение марта они уже овладели фронтом Тукум — Митава — Бауск — Поневеж. На участке Западной армии, которая 13 марта 1919 г. была переименована в Литовско-Белорусскую армию, польские легионеры развивали наступление на барановичском и пинском направлениях.
Прибытие из Франции в Польшу первых эшелонов армии Галлера, сформированной Францией из польских выходцев с главной задачей борьбы с большевизмом, сильно содействовало оживлению на участке Литовско-Белорусской армии в апреле. К половине апреля польские войска овладели фронтом Лида — Барановичи, а 19 апреля ворвались в г. Вильно и после упорного трехдневного уличного боя заставили советские войска очистить город. Только явно враждебные действия польских войск вынудили советское правительство предложить польскому дипломатическому представителю покинуть пределы Советской России.
Суровые климатические условия Северного театра в Мурманском и Архангельском районах определили приостановку на нем крупных боевых операций; наиболее значительным событием там в течение зимы явилась борьба за обладание Шенкурском, который 25 февраля 1919 г. перешел в руки красных войск (схема № 8).
Несравненно более живой характер в течение зимы 1919 года носили операции обеих сторон на Восточном театре. Там они проходили под знаком углубления того первоначального успеха, который красные войска одержали на Уфимском направлении и сопровождались все увеличивающимся развалом в рядах «Народной армии» противника. Вместе с тем на крайнем левом фланге Восточного фронта — в пермском направлении — начинал намечаться уже более сильный нажим противника, который пока успешно сдерживаемая III советской армией (схема № 8).
Такое положение дел на Восточном фронте вселяло равному командованию уверенность в дальнейшем успешном ходе дел на этом фронте и побудило его, начиная с конца октября 1918 г. приступить к снятию с него целых войсковых частей для отправки их на другие фронты.
Вместе с тем обнажались и тылы этого фронта от производившихся там формирований, и укомплектования изнутри страны изменили направление своего течения, двигаясь преимущественно на Южный и Западный фронты.
Все это вместе взятое содействовало значительному ослаблению Восточного фронта, но в течение некоторого времени это обстоятельство не отражалось на положении дел. В силу закона инерции войска противника на уфимском направлении продолжали катиться назад, преследуемые центральными и южными армиями Восточного фронта. Перелом же событий на пермском направлении назревал весьма медленно.
В течение ноября правый фланг и центр Восточного фронта значительно продвинулись по направлению к Уральскому хребту, причем II Красная армия, окончательно закрепившись в Ижевско-Воткинском районе, успешно переправилась через р. Каму (схема № 8).
В начале декабря начали более определенно обозначаться признаки перелома на пермском направлении: 11 декабря части Ш Красной армии оставили Лысьвенский район; Главное командование, в предвидении неустойки на пермском направлении, приказывало командованию Восточным фронтом облегчить положение III армии маневром в северо-восточном направлении соседних ей с юга II и V армий, но эти армии, не меняя направления своего движения, продолжали стремиться прямо на восток.
Наконец, моральная и боевая упругость III армии исчерпаны, и, начиная с половины декабря, она быстро начала отходить по направлению к г. Перми. Последующие попытки упрочить положение III армии соответствующим маневрированием II армии не увенчались успехом предоставленная собственным своим силам, она уступил 24 декабря 1918 г. г. Пермь противнику, после чего продолжала свой отход на г. Глазов.
Только тогда главное командование более энергично вмешалось в оперативную работу фронта, приказав II армии прекратить свое движение на восток и круто свернуть на север для действий во фланг и тыл пермской группы противника.
Захват г. Перми имел значение чисто местного успех для противника. Он осуществился ценой введения в дело на пермском направлении главной массы сил противника был достигнут им тогда, когда выяснилось в полной мере второстепенное значение Северного театра, на котором десант Антанты был осужден на бездействие в течение долгих зимних месяцев. Однако, само по себе, падение Перми было немаловажно для обеих сторон: противник получал в свои руки важнейший узел водных и железнодорожных путей, крупный военный завод (Мотовиловский), а советская власть теряла последний крупный рабочий центр на Урале.
Таким образом, к концу 1918 г. задачи антисоветской стратегии на Северном и Восточном фронтах не были разрешены, и местный успех на пермском направлении был куплен дорогой ценой неправильной группировки сил и ослабления своего положения на главнейших и жизненных для себя направлениях, за что противник и был чувствительно наказан в течение той же зимней кампании.
Действительно, несколько дней спустя после падения Перми, советские войска, в свою очередь, в начале января 1919 г. заняла Уфу, а 22 января части I Красной армии, наступавшие с запада, соединились в г. Оренбурге с Туркестанской армией (насчитывавшей, впрочем, в своем составе не более 10 тысяч бойцов) тов. Зиновьева, наступавшей из Туркестана. Наконец, 24 января 1919 г. войска IV Красной армии овладели г. Уральском. Стратегические последствия всех этих успехов покрывали (полностью неустойку под Пермью.
