Все указанные мероприятия создали те прочные рамки, в которые должны были влиться первые укомплектования армии на основе обязательной военной службы.
Потребность в переходе к обязательной военной службе назрела тогда, когда начал выясняться тот размах, который должна была принять гражданская война. Добровольчество не могло удовлетворить всех ее потребностей. Формирование армии на добровольческих началах подвигалось медленно и далеко не равномерно.
Отсутствие твердых организационных рамок и малая сколоченность добровольческих частей отражались отрицательным образом на их дисциплине и боеспособности; под видом добровольцев в Красную армию вступало значительное количество деклассированного элемента, чуждого каких-либо высоких идейных побуждений и политической сознательности, и смотревшего на войну как на Источник личной выгоды.
Все это являлось привходящими обстоятельствами, которые могли бы быть устранены последующей работой, но главной причиной являлось несоответствие сил, выставленных страной по добровольческому принципу, тем задачам, которые перед ними намечались уже летом 1918 г.
Действительно, опыт полугодичного формирования Красной армии по добровольческому признаку к июлю 1918 г. дал только 116 000 (за округлением) пехоты, 7 900 (за округлением) сабель. Первым опытом перехода на общеобязательную воинскую повинность был призыв под знамена декретом ВЦИК всех рабочих и не эксплуатирующих чужого труда крестьян в 51 уезде Приволжского, Уральского и Западно-Сибирского военных округов, а также рабочих Петрограда и Москвы.
26 июня 1918 г. наркомвоен тов. Троцкий вошел с представлением в Совнарком об установлении всеобщей воинской повинности трудящихся и о привлечении соответствующих возрастов буржуазных классов в тыловое ополчение, чем сохранялся классовый признак в армии, организуемой на началах общеобязательной воинской повинности. Декретом от 29 июля все военно-обязанное население страны в возрасте от 18 до 40 лет было взято на учет и установлена военно-конская повинность.
Принятие принципа обязательности военной службы отразилось, прежде всего, на быстром росте вооруженных сил революции.
По данным на 15 сентября 1918 г. в Красной армии числилось уже 452 509 человек, не считая тыловых войск и войск Вспомогательного Назначения, исчисляемых в круглых цифрах в 95 тысяч человек.
Осенним призывом 1918 г. эту цифру предполагалось увеличить еще на 300 тысяч человек, при чем к началу 1919 г. учитывалась уже необходимость подготовки обмундирования и снаряжения на 1 миллион человек. В течение 1919 и 1920 гг. численность Красной армии непрерывно возрастала, достигнув цифры 5 300 000 человек в 1920 году.
Насыщение фронтов гражданской войны живой силой потребовало развития аппарата оперативного управления. 5 сентября 1918 г. были образованы Восточный, Южный и Северный фронты с их штабами, а 2 октября фронтам было предложено провести однотипную организацию своих войск.
Характерной особенностью первоначальной организации Красной армии являлась невозможность провести ее комплектование командным составом по классовому признаку, что потребовало привлечения в ее ряды командного состава старой армии. Эта масса была далеко не однородна в политическом и идеологическом отношениях, что и вызвало в целях осуществления политического контроля учреждение в армии в качестве временной революционной меры института военных комиссаров. Военные комиссары, кроме того, являлись руководителями политическо-просветительной работой в частях
.
Широкое разветвление в глубину комиссарского аппарата, опиравшегося в низах войсковой массы на сознательные и политически зрелые кадры в виде коммунистических ячеек, обусловило внутреннюю крепость и политическую спайку Красной армии.
Первоначально основным источником снабжения Красной армии явились склады имущества старой армии. Когда они начали иссякать, Красной армии пришлось рассчитывать на случайные источники пополнения, так как производительность собственной военной промышленности была еще очень слаба.
Недостаток в огнеприпасах давал себя сильно чувствовать в течение всей гражданской войны.
В своей боевой деятельности войска руководствовались уставами и инструкциями старой армии, переизданными с небольшими изменениями и дополнениями. Большинство бойцов Красной армии предварительную боевую подготовку получило также в рядах старой армии.
Вооруженные силы противной стороны слагались из вооруженных сил тех иностранных государств, которые принимали активное участие в нашей гражданской войне и из вооруженных сил внутренней контрреволюции. Эти последние, в свою очередь, распадались на силы, сформированные по территориальному признаку и на силы, не привязанные к определенной территории, как источнику своего комплектования.
Последняя категория сил, т. е. силы внутренней контрреволюции, прошла те же ступени развития, что и Красная армия, т. е. от начал добровольчества она старалась перейти на начала общеобязательной воинской повинности, что, однако, не удаленней в силу причин политического порядка. Численность вооруженных контрреволюционных сил обеих категорий была неравномерна в различные периоды гражданской войны. В противоположность вооруженным силам революции, кривая роста которых все время шла вверх, кривая нарастания вооруженных сил контрреволюции достигла высшей точки своего подъема к лету 1919 г., после чего начала падать, что объясняется, с одной стороны, началом выхода из борьбы принимавших участие в гражданской войне иностранных войск, а с другой стороны, начавшимся разложением в армиях противника и в его тылу.
Наибольшей численности на театрах нашей гражданской войны силы иностранных государств достигали в течение весны и лета 1919 г. Их принадлежность, количество и место действий усматривается из следующей таблицы:
Кроме этих сухопутных сил, в борьбе против РСФСР принимал участие и англо-французский флот, блокировавший берега республики.
На Черном море, кроме того, английский флот сыграл определенную стратегическую роль, облегчив операции генерала Деникина по обратному овладению Крымом и черноморскими портами. Общая численность внутренних контрреволюционных армий усматривается из следующей таблицы:
Внутреннее состояние каждой из контрреволюционных армий довольно точно отражало на себе настроения и политическую физиономию тех слоев населения, из которых она была образована.
Донская армия характеризовалась средней боеспособностью и советскими настроениями в среде ее молодых возрастов. Кубанская армия отмечалась хорошей боеспособностью и твердостью противосоветских настроений. Добровольческая армия отличалась очень хорошей боеспособностью, обучением и снабжением, очень сильным командным составом и исключительной контрреволюционностью. Однако, она имела и крупные недостатки, свойственные кастовым армиям: была очень впечатлительна к неудачам и плохо приспособлена к лишениям. Настроения сибирских армий отражали настроения населения, среди которого мобилизации не пользовались никаким успехом и боеспособность их, за исключением отдельных частей была ниже средней. Так в период осеннего отступления ее в 1918 г. целые ее части либо переходили на сторону советских войск, либо разбегались по домам. Еще хуже обстояло в этом отношении дело в войсках Украинской директории, которые проявляли наиболее низкую боеспособность.
Прочное основание снабжению контрреволюционных армий, за исключением украинской, было положено с началом активного вмешательства держав Антанты в нашу гражданскую войну; ранее им приходилось пользоваться лишь случайными источниками этого рода. В лучшем положении оказались контрреволюционные армии юга России после открытия Дарданелл, когда основной базой их сделался Новороссийский порт.
В течение лета по осень 1919 г. контрреволюционные правительства, пользуясь англо-французской денежной поддержкой и льготными условиями кредита в Америке, произвели там обширные закупки военного материала, обмундирования и оружия.
Продовольственное снабжение контрреволюционных армий основывалось, главным образом, на беззастенчивой и беспорядочной эксплуатации местных средств, что крайне озлобляло местное население. Добровольческая армия в этом отношении шла дальше всех, предоставив своим частям довольствоваться собственным попечением, что привело ее на путь грабежей и спекуляции.
Обучение и тактика контрреволюционных армий ничем не отличались от таковых же старой русской армии.
Обращаясь к сравнению сил обеих сторон, мы должны отметить, что характерная положительная особенность Красной армии заключалась в ее внутренней силе, являвшейся следствием той идеи революционной классовой борьбы, которая была, заложена в идеологию армии. Хранителями и носителями этой идеи в рядах армии являлись те сознательные
рабочие массы, которые влились в ее состав и вокруг которых, группировались слои беднейшего крестьянства.
В частности, в отношении численности и людских средств Красная армия превосходила армии внутренней контрреволюции, так как свободно могла использовать резервы населения в виде масс беднейшего и среднего крестьянства и рабочих, мобилизацией которых по политическим соображениям не мог рисковать противник.
Последнее обстоятельство определило и превосходство развития вооруженных сил на стороне советской стратегии.
Глава вторая
Эшелонный период гражданской войны.
Завязка гражданской войны возникла на фоне тех местных столкновений движущих сил революции и контрреволюции, которые явились следствием октябрьского переворота в обеих столицах и почти во всех промышленных центрах. Территориальное размежевание сил обеих сторон, а вместе с тем и линии фронтов возникли гораздо позднее, пока же весь театр военных действий представлял лишь ряд отдельных очагов борьбы, разъединенных в пространстве.
Сквозные железнодорожные магистрали явились связующими нитями между этими очагами и теми направляющими руслами, по которым устремилась первая волна революционных сил из победоносных центров на помощь боровшимся за торжество революции окраинам. Ограниченное количество организованных вооруженных сил и их неприспособленность для полевых действий, в свою очередь, также влияли на их привязанность к железным дорогам. Отсюда возникло название этого периода гражданской войны — «эшелонным». Роль стратегии в период эшелонной войны по существу должна была свестись и свелась к оказанию содействия стихийным выявлениям масс и к направлению их движений в желательные для нее русла. На большее рассчитывать было трудно, так как самые массы еще не были организованы в военном отношении и поэтому не могли быть восприимчивы к военному руководству, проводимому до самых низов.
Основная задача красной стратегии периода эшелонной войны заключалась в расширении и закреплении завоеваний революции в пространстве. Из этой основной задачи вытекал и способ действий. Энергичным наступлением надлежало снести те преграды, которые контрреволюция собиралась поставить распространению революции на Украине и на Дону.
Контрреволюционная физиономия донского правительства не возбуждала сомнений; для этого достаточно было факта отказа его признать
советскую власть, а также начало открытой подготовки к вооруженной борьбе, при чем последняя и велась уже с местным революционным очагом — Донецким бассейном.
Украинское правительство Центральной Рады, пришедшее к власти, воспользовавшись результатами борьбы между киевским пролетариатом и войсками временного правительства в г. Киеве (27 октября — 9 ноября 1917 г.), пока не выявляло своей истинной физиономии, но втайне готовилось уже к борьбе с советской властью, обосновывая ее на укреплении национальной государственности и на подавлении большевистских выступлений.
На практике это выразилось скрытой помощью Дону в виде пропуска казачьих эшелонов, через территорию Украины, борьбой против фронтовых частей старой армии, признавших советскую власть, и усилением национально-шовинистического уклона во внутренней политике. В области внешней политики правительство Рады заигрывало с дипломатией Антанты, при чем, французский консул в Киеве первый поспешил признать «Украинскую народную республику», и вместе с тем завязывало связи с германской дипломатией. Двойная игра правительства Украинской Рады вынудила советское правительство 4 декабря (17 декабря нов. стиля) 1917 г. предъявить ему ультиматум о прекращении им поддержки Донского правительства и ее тайных враждебных действий в отношении советского правительства.
Широкие народные массы Украины в это же время недвусмысленно выявили свое отношение к правительству Центральной Рады. Съезд советов в Киеве раскололся, при чем фракция большевиков покинула его, перенеся свои заседания в Харьков, где 14 декабря (27 декабря нов. стиля) 1917 г. образовалось Советское Украинское правительство.
Это событие развязывало центральной советской власти руки для борьбы с правительством Центральной Рады.
Таким образом уже к началу 1918 г. перед советской стратегией определенно выявлялись два главных противника на Дону и на Украине.
В это же время на востоке появились первые предвестники будущего фронта. Оренбургское казачество, низвергнув путем местного переворота советскую власть в Оренбурге, готовилось к борьбе с ней в пределах области, обращаясь за помощью к уральскому казачьему войску, которое пока еще держалось нейтрально.
Этот противник в силу удаленности театра и относительно еще слабому оформлению пока мог быть предоставлен своим собственным силам.
Главное внимание надлежало уделить ближайшим и уже оформившимся враждебным силам.
Удар по наиболее сильному члену казачьей контрреволюции, мечтавшей об образовании «юго-восточного союза» для борьбы с советской властью (Донское, Кубанское, Астраханское, Терское казачьи войска), должен был строить и всю коалицию.
Кроме того, и по состоянию своих вооруженных сил Дон в данное время являлся наиболее серьезным противником.
Поэтому советское командование в лице тов. Антонова-Овсеенко решило нанести свой главный удар в Донской области, использовав для своего усиления местные революционные силы (Красная гвардия Донбасса) и притянув возможное количество боеспособных сил из состава старой армии с фронта мировой войны. Направление движения этих сил должно было быть таково, чтобы отрезать Украину от Дона и охватить-Донскую область с разных сторон.
Первоначально силы, которыми располагал тов. Антонов-Овсеенко для борьбы с Доном не превосходили 6–7 тысяч штыков сабель при 30–40 орудиях и нескольких десятках пулеметов. Основание их составляли части старой армии, выделенные с фронта и из тыловых запасных полков. По мере своего движения они увеличивались за счет местных отрядов Красной гвардии и присоединения к ним большевистски настроенных местных гарнизонов.
Сосредоточение их началось с начала декабря 1917 г., но, из-за сильной разброски их в пространстве, колонны (таковы были высшие оперативные соединения в войсках Антонова-Овсеенко) только в 20 числах декабря заняли свое исходное положение, которое усматривается на схеме № 1.
Главные силы Донской контрреволюции группировались на Воронежском направлении, обеспечивая свой тыл формирующейся в Новочеркасске и Ростове-на-Дону добровольческой армией генералов Алексеева и Корнилова, численностью в, то время до 2 тыс. бойцов. Мелкие партизанские отряды и несколько регулярных казачьих частей занимали Горлово-Макеевский район Донбасса, откуда они вытеснили части Красной гвардии.
Группировка донских частей свидетельствовала, что районом их главного сопротивления явятся пределы Донской области; внутреннее состояние этих частей, отражавшее на себе упадочные настроения старой армии и колебательные настроения разнородных контрреволюционных сил, исключали возможность их широких активных действий.
Силы Центральной Рады на Украине были настолько разбросаны в пространстве и так перемешаны с местными революционными силами в местных очагах борьбы, что никакой картины их планомерного развертывания против надвигающейся с севера опасности установить нельзя. Наиболее организованные части Центральной Рады заняты были борьбой с советскими частями старой армии на правом берегу Днепра; это обстоятельство, таким образом, также содействовало Антонову-Овсеенко в выполнении его планов.
Эти предпосылки определили успешное начало кампании со стороны советских войск. Почти без сопротивления Антонов-Овсеенко к 7 января 1918 г. выдвинул свои заслоны против Украины на линию Ворожба — Люботин — Павлоград — Синельникове и занял Донецкий бассейн (схема № 1). Отсюда он намеревался, действуя двумя колоннами: Саблина — от Луганска на Лихую; и Сиверса — в направлении на ст. Звереве (обеспечение с юга) уничтожить сгусток донских сил на Воронежском направлении.
Дальнейшие операции против Донской области замедлились во времени как в силу сопротивления противника, так и в силу своеобразия условий, начального периода гражданской войны: боевые стычки сменялись переговорами и самовольными перемириями, которые заключали части обеих сторон друг с другом.
В результате активно действовать начала только колонна Сиверса, но и она сильно уклонилась к югу от данного ей направления, при чем в среде ее частей, выделенных из старой армии, началось разложение. Противник, воспользовавшись этим обстоятельством и, собрав небольшие боеспособные резервы, короткими ударами осадил несколько назад обе колонны Антонова-Овсеенко. Но главная масса сил противника на Воронежском направлении вовсе не обнаруживала желания драться. В отношении ее было применено могучее средство революционной войны — агитация.
Ячейка революционных сил Донской области, укрывшаяся в Воронеже и образовавшая там свой ревком, повела свою работу среди сил противника.
В результате они на съезде в ст. Каменской 23 января 1918 г. объявили Донского атамана Каледина низложенным и избрали донской ревком, захватив при этом ст. ст. Лихую и Звереве. Новый ревком отражал, преимущественно, настроения середняцкого казачества; он не наладил смычки с иногородними и рабочими, которые могли дать ему действительную поддержку и даже отрицательно отнесся к их военной организации; донские же части настолько разложились, что не желали драться ни на той, ни на другой стороне. Поэтому Каледину опять удалось достигнуть со своими летучими отрядами местного успеха, вытеснив Дон-ревком 28 января из пределов Донской области.
Заминка на Дону окупилась успешным развитием операций на Украине.
Одно лишь вступление на ее территорию советских заслонов вызвало ряд местных взрывов изнутри, которые, сливаясь с фронтом советского наступления, чрезвычайно ускоряли процесс общей советизации Украины.
28 декабря 1917 г., благодаря взрыву изнутри, поддержанному небольшим советским отрядом со ст. Синельникове, в г. Екатеринославле водворилась советская власть. 12 января 1918 г. восстанием рабочих был занят изнутри г. Мариуполь. 18 января после упорного боя со сторонниками Центральной Рады одесский пролетариат, поддержанный несколькими судами черноморской эскадры, взял в свои руки власть в Одессе.
Эти события открывали путь советским войскам на Крым, чем они и не преминули воспользоваться и свидетельствовали о такой зрелости революционного процесса на Украине, что советская стратегия должна была спешить с пожинанием его плодов.
Соображения внешней политики также требовали скорейшей ликвидации правительства Центральной Рады. В виду того, что оно на мирных переговорах в Бресте пыталось выступить в качестве самостоятельной политической величины, необходимо было скорее укрепить положение Украинского советского правительства и передать в его руки в тесном союзе с Советской Россией ведение мирных переговоров с немцами.
Ничтожная боеспособность войск Рады, о чем свидетельствовал факт беспрепятственного проникновения вглубь Украины до ст. Ворожбы небольшого добровольческого отрядика Знаменского, прибывшего туда в эшелонах непосредственно из Москвы, сулило скорый успех всему предприятию.
Главной целью действий должен был явиться г. Киев — местопребывание правительства Рады и его наиболее надежных сил, которые состояли из 1 200 человек «вильного казачества», — мелкобуржуазной белой гвардии и двух полков гайдамаков, образованных из солдат фронтовиков и юнкеров украинизованных военных училищ. Судьба Киева должна была решиться охватывающим наступлением по главнейшим железнодорожным магистралям со стороны Гомеля, Харькова (через Полтаву), откуда намечался главный удар, и с правобережной Украины наиболее сохранившимися частями старой армии.
Руководство главным ударом возлагалось на начальника штаба Антонова-Овсеенко — Муравьева.
План операции окончательно сложился 18 января. Начавшееся тотчас наступление советских колонн развивалось почти без всякого сопротивления; быстро продвигаясь вперед на Полтавском направлении, колонна Муравьева начала нажимать на ст. Круты, перед которой задерживались советские отряды, наступавшие от Гомеля и Ворожбы в ожидании сильного сопротивления гайдамаков. Эти последние, только под Кру-тами пытались оказать некоторое сопротивление, которое было быстро сломлено, и 30 января колонны советских войск соединились в Кругах, где получили от Муравьева название I и П революционных армий; дальнейшее их продвижение к Киеву задерживалось теперь только испорченным железнодорожным полотном.
Подобно другим местам, приближение советских войск к Киеву развязало придавленные там революционные силы. Провозглашение Радой 25 января 1918 г. «IV Универсала», о полном отделении Украины от России с явным стремлением к отдельному миру с немцами, окончательно откололо от Рады все городское и крестьянское население и еще более содействовало внутреннему революционному взрыву, который разразился в тот же день, благодаря выступлению рабочих киевского арсенала и некоторых воинских частей.
Хотя правительству Рады и удалось подавить этот взрыв, вследствие запоздания войск Муравьева, встретивших некоторое сопротивление на р. Трубеже, но оно не имело сил воспрепятствовать появлению их под стенами Киева, который после нескольких дней сопротивления и ожесточенной бомбардировки его советскими войсками перешел в руки последних 9 февраля (нов. стиля). Правительству Рады и остаткам ее войск удалось ускользнуть из Киева из-за запоздания обложения Киева с запада войсками II гвардейского корпуса старой армии. Преследуя остатки войск Рады в направлении на Житомир, Муравьев только 12 февраля установил связь с этим корпусом.
Все эти операции происходили под знаком продолжающейся заминки на Дону.
На этот раз причина заключалась в замене противником окончательно разложившихся донских частей на фронте частями Добровольческой армии. Эта мера продлила на некоторое время агонию донской контрреволюции. Добровольческие части одержали несколько частных успехов над колоннами Сиверса и Саблина. Однако, положение первой облегчилось революционным взрывом в тылу у белых в Таганроге, а, кроме того, обе колонны усилились волной новых подкреплений с Украины и из центра. 3 февраля колонна Сиверса вновь двинулась вперед и 8 февраля установила связь с революционным Таганрогом. Положение белых ухудшалось с каждым днем: казачьи эшелоны, стремившиеся проникнуть на Дон с фронта мировой войны, энергично разоружались в пути; с Кавказа грозила действительная опасность, так как образовавшийся в Царицыне штаб «юго-восточной» армии сосредоточивал в районе ст. Тихорецкой 39 пех. дивизию старой армии с Кавказского фронта, чтобы перерезать сообщения Дона с Кубанью, захватив Батайск.
Уже к 10 февраля сопротивление белых на подступах Новочеркасску и Ростову на Дону было окончательно сломлено, но колонны Сиверса и Саблина медленно приближались к этим пунктам, которые перешли в наши руки лишь февраля (Ростов на/Д) и 25 февраля (Новочеркасск), тогда как Батайск еще 13 февраля был занят частями 39 пех. дивизии.
И в этом случае остаткам Добровольческой армии и небольшим силам донской контрреволюции удалось вырваться из охватывавшего их кольца и ускользнуть в левобережные донские степи. Они явились теми ячейками, из которых в будущем выросли внушительные в числе «вооруженные силы юга России».
Попутно с этой борьбой, в рамках которой обрисовался уже будущий размах гражданской войны, советская власть легко уничтожила местные, обособленные в пространстве, выступления контрреволюции. Наиболее значительным из них был мятеж одной из национальных частей старой армии: I польского корпуса генерала Довбор-Мусницкого. Воспользовавшись оперативной переброской своего корпуса в район Рогачев — Бобруйск — Жлобин, Довбор-Мусницкий и его войска, имевшие определенную контрреволюционную окраску, пытались лишить связи с источниками снабжения весь Западный фронт старой армии и овладеть революционной ставкой в Могилеве. Эти попытки были прекращены совокупными усилиями фронтовых частей и отрядов балтийских моряков, при чем 13 февраля бело-поляки были выбиты из Рогачева и отброшены на Бобруйск. Дальнейшему их преследованию помешало начавшееся наступление немцев, при чем они и озаботились впоследствии разоружением этого корпуса.
Операции по борьбе с мятежом оренбургских казаков привели к обратному возвращению к советской власти Оренбурга (31 января 1918 г.), после чего война в Оренбургских и Уральских степях в течение зимы носила характер мелких партизанских действий с обеих сторон.
Последнее крупное событие, отмечающее «эшелонный» период нашей гражданской войны, развернулось уже в плоскости международных отношений.
Румынское правительство недвусмысленно выявило свое отношение к октябрьской революции поддержкой русских контрреволюционных генералов и борьбой с русскими революционными частями. После неудачной попытки захватить власть в свои руки наиболее организованные из них начали, свой выход из Румынии в январе 1918 г. Пользуясь расслоением в частях русской армии и изменнической политикой некоторых ее генералов в роде генерала Щербачева, стоявшего во главе русских армий в Румынии, румыны захватили Бессарабию, разыграв комедию, якобы ее «добровольного» присоединения к Румынии, и, расправляясь с местными советскими организациями и русскими революционными частями, продолжали продвигаться к р. Днестру.
Официальный разрыв между РСФСР и Румынией последовал 26 января 1918 г. и непосредственная борьба с надвигающейся внешней контрреволюцией в лице румынских войск выпала на долю «Одесской советской республики», в которую оформилась молодая советская власть в Одессе после переворота 18 января.
В силу параллелизма в работе нескольких организаций формирование собственной вооруженной силы в Одессе подвигалось слабо и опорой новой власти явились те отдельные воинские части IV и VI русских армий, расположенных в Румынии, которые, отходя постепенно под натиском румын, осели, наконец, в окрестностях Тирасполя, образовав из себя «особую; армию» с выборным командованием. Вместе с нею вооруженные силы «Одесской республики» достигали 5–6 тысяч бойцов, из них только 1х/2 тысячи штыков и 1 200 сабель. Эти силы и приняли на себя первый натиск румын на р. Днестре, при чем завязавшиеся стычки проходили с переменным успехом.
В таком положении дел на сцену выступила существовавшая еще в Одессе старая фронтовая выборная организация в лице Румчерода
, которая завязала переговоры с румынами, опасаясь их наступления на Одессу. В свою очередь румыны, не ожидавшие отпора на Днестре, охотно согласились на предварительное перемирие, которое и было заключено 8 февраля.
Но успехи советских войск на Украине и образование в Одессе «Верховной коллегии по борьбе с румынской и бессарабской контрреволюцией», в руках которой Совнарком сосредоточил всю внешнюю политику Одесского района, изменили характер отношений. 15 февраля переговоры с румынами были прерваны и им был поставлен ультиматум с требованием немедленного очищения Бессарабии румынскими войсками и прекращения поддержки русских контрреволюционеров в Румынии.
16 февраля боевые действия возобновились. Советская черноморско-дунайская флотилия потерпела неудачу в своей попытке овладеть устьями р. Дуная у Вилково, но войска советско-румынского фронта получили поддержку в виде «армий» Муравьева, которые в количестве 3–4 тысяч бойцов в одну ночь были в эшелонах переброшены из под Киева в Одесский район. 19 февраля Муравьев, вступив в командование всеми войсками, замыслил наступательную операцию на Яссы.
В результате этого решения на р. Днестре произошло опять несколько боевых столкновений встречного характера, при чем в одном из них, а именно под Рыбницей, советские войска нанесли довольно чувствительный удар румынам, захватив у них до двух десятков орудий.
Под влиянием этой неудачи румыны, в свою очередь, при посредстве иностранного дипломатического корпуса в Яссах, стали добиваться мирных переговоров, на которые согласилась «Верховная коллегия». Однако, непременным условием при ведении дальнейших переговоров «Верховная коллегия» ставила очищение Бессарабии от румынских войск, за исключением 10-тысячного отряда для охраны румынских складов и путей сообщения и отказ румынского правительства от всякого вмешательства во внутреннюю и политическую жизнь Бессарабии. Эти условия были приняты румынским правительством, и 8 марта был подписан «протокол ликвидации русско-румынского конфликта», сохраняющий и поныне свое действительное историческое значение. Однако Румыния получила от истории отсрочку в выполнении этих условий, так как новая волна событий надолго разделила обе стороны между собой.
Эта волна событий в виде австро-германской оккупации, перевернув совершенно всю стратегическую обстановку, определила новые пути для развития нашей гражданской войны.
Прежде чем перейти к ним, остановимся на некоторых итогах «эшелонного» периода гражданской войны. Он являлся по существу продолжением и благополучным завершением того революционного процесса, который, возникнув в центре, к началу весны докатился до окраин страны. Внутренняя зрелость этого процесса обусловила сравнительно легкий выход наружу местных движущих сил революции. Заслуга советской стратегий этого периода состоит в чутком уловлении биения революционного пульса, что позволяло ей своевременно оказать помощь выявлению этих сил наружу.
