Виталий Бианки
 
 
      За спиной высился круглосуточный городской ларек. В этот поздний час трасса словно вымерла. Афганка ждал долго. Даже слишком долго - на малолюдных трассах и то получалось уехать быстрее. Было холодно и неуютно. Нельзя сказать, чтобы людей не было совсем. Нет, время от времени люди проносились мимо, один раз даже прошла целая кавалькада - они хохотали и кричали на всю улицу. Но все они двигались в другую сторону. А из тех редких прохожих, кто шел на север, ни один не остановился, как Афганка ни прыгал. Когда вдали послышались очередные шаркающие шаги, Афганка уже и не прыгал, только вяло помахивал ложноножкой.
      Фигура приближалась. Это была самая обычная человеческая фигура - обшарпанный мужичок не первой молодости с красноватым дряблым лицом и глазами такими же полупустыми, как и бутылка крепкого дешевого пива в темноватой руке. Двигался он медленно, шумно, рывками. Но Афганка так замерз, что даже такой транспорт казался ему сейчас лучшим в мире.
      Он еще раз махнул ложноножкой и с замиранием сердца увидел, как фигура сбавляет ход. Действительно, поравнявшись с ларьком, человек затормозил и остановился, чуть покачиваясь и разглядывая бутылки за стеклом. Из его уха выглянул немолодой микроб восточной внешности.
      – Куда едем? - спросил он почти без акцента.
      – Прямо… - неопределенно махнул Афганка. - Сколько по пути.
      – Сколько денег? - настороженно поинтересовался микроб.
      – Денег нет, на попутных добираюсь, - вздохнул Афганка.
      – Денег нет, денег нет… - с омерзением произнес микроб, но неожиданно кивнул: - Садись.
      Мужичок нагнулся к дорожной пыли за монеткой, Афганка проворно вскочил на палец, через порез зашел в кровоток и вскоре оказался в ухе. Человек уже двигался дальше, микроб сосредоточенно рулил, глядя вперед.
      – И куда едешь? - спросил он.
      – Работу получил, на поселение еду, - охотно сообщил Афганка. - Из южного региона, с приморья.
      – Да… - микроб помолчал немного и включил радио.
      Так они ехали долго, Афганка наслаждался теплом и покоем. Наконец микроб приглушил радио и сказал:
      – После помойки - сворачиваю. Я там буду его останавливать, чтобы отлил, и ты как раз сойдешь.
      – Спасибо, - кивнул Афганка и задремал.
 
      У помойки было заметно теплее. Людей тут не оказалось, но это было не страшно - помойка жила своей жизнью. Уже пару раз мимо Афганки с дробным стуком проносились тараканы, но они были набиты битком, и Афганка даже не стал голосовать. Впрочем, он не стал бы голосовать, даже если б они шли порожняком - на местном транспорте далеко не уехать, только завезут в какую-нибудь глушь, как было позавчера, и выбирайся оттуда…
      Не успел Афганка как следует оглядеться, как появилась вполне приличная крыса - скоростная и поджарая. Афганка махнул ложноножкой, и крыса остановилась, оглядываясь и принюхиваясь. Из трепещущей ноздри высунулся молодой кругленький микроб.
      – Давно стоишь? - весело спросил он, окинув Афганку понимающим взглядом.
      – Только что приехал, - улыбнулся Афганка.
      – Ишь ты… - протянул микроб немного завистливо и скомандовал: - Залазь!
      Через минуту Афганка сидел рядом с ним на мягком пульсирующем сиденье. Крыса плавно неслась вперед, покачиваясь на ухабах.
      – Я ведь тоже, бывало, на попутках ездил, - сказал микроб с ностальгией. - Как сезон эпидемий, так мы и в дорогу. В молодости, с пацанами, - пояснил он.
      Афганка посмотрел на него - с виду он был моложе Афганки.
      – А теперь вот, - продолжал тот, - своей обзавелся.
      Он с любовью похлопал по пульсирующему крысиному мозжечку.
      – С рождения брал или подержанную? - из вежливости поинтересовался Афганка.
      – С рождения. Только с рождения, - убежденно кивнул микроб. - Подержанную брать - себе дороже. Непонятно, кто на ней ездил, управление под себя перестроено, внутри все сгнило и посыпалось, свалится где-нибудь посреди трассы - и сиди, кукуй.
      – А хорошая вообще штука - крыса?
      – Это, брат, смотря для чего… Если по городу - надо, конечно, человека брать. Хоть он и не дешевый, и жрет много. Зато комфорт, скорость и все такое. А я здесь живу, мне крыса в самый раз. Нагрузил - разгрузил. А проходимость у крысы - пять баллов! Человека ты по такой дороге разве заставишь двигаться?
      Афганка высунулся и глянул вперед. Дорога действительно была мерзее некуда, лучше и не смотреть.
      – А ты сам-то в какой район направляешься? - поинтересовался микроб.
      – Я в этом городе проездом, мне б к окраине, а там и дальше поеду, - махнул ложноножкой Афганка. - Определили мне местечко под заразу на поселение. Еду обживать. Как устроюсь на месте - жену перетащу с детьми, родню…
      – Нет, я спрашиваю - где тебя высадить?
      – На север… чем дальше, тем лучше, - беззаботно махнул Афганка.
      – Я там одно неплохое место знаю, где высадиться, - пообещал микроб.
 
      Место и впрямь оказалось очень даже неплохое - сырое, темное и затхлое. И, соответственно, довольно оживленное. Это была человеческая автобусная остановка, а рядом - полоса кустов и длинная канава, заваленная мусором. Нет, это была не скоростная трасса, где все спешат единым потоком и нет ни времени, ни желания останавливаться на поднятую ложноножку. Здесь трафик был хоть и плотный, но вполне умеренный. Пробегали крысы, топотали тараканы, шуршали мокрицы. В отбросах неподалеку копалась кошка - тяжело нагруженная и вполне готовая к отправлению, но совсем в другую сторону и недалеко - до ближайшей дачи. Вдалеке за кустами стояла человеческая автомашина и ритмично покачивалась. Изредка оттуда доносились невразумительные звуки - было ясно, что в машине люди. Неясно было только, куда они направляются. Можно, конечно, на попутках добраться до машины и залезть внутрь, чтобы это выяснить, но Афганка решил не быть таким назойливым.
      Остановилась полевая мышь. На ней возвращалась домой целая семья - мама, папа и трое детишек. Но место имелось. Подвезти они были согласны, но ехали совсем недалеко. Пока Афганка выяснял, куда именно, вдалеке хлопнула дверца человеческого автомобиля, послышались робкие шаги. Афганка торопливо распрощался с владельцами мыши - кажется, даже разочарованными - и стал ждать человека. Это оказалась человеческая девушка. Афганка начал махать ложноножками, но девушка прошла мимо и скрылась за дальним кустом. Вскоре она вышла оттуда, на ходу одергивая юбку, и Афганка снова начал голосовать. На этот раз девушка остановилась. Из ее уха высунулся здоровенный крепкий микроб с неприятным взглядом и абсолютно лысый.
      – Чо машешь? - проворчал он.
      – На попутках добираюсь на север, можно с вами проехать немного?
      – Чо, без денег? - удивился микроб.
      – На попутных, - повторил Афганка. - Из южного региона.
      Микроб хмыкнул и развернулся. Афганка подумал, что он сейчас уедет, но лысый советовался с кем-то в глубине. Девушка послушно стояла, задумчиво глядя в небо остановившимся взглядом. Наконец она присела, сорвала травинку, на которой сидел Афганка, и принялась задумчиво жевать ее.
      – Садись, - сказал лысый, и Афганка проворно перескочил с травинки на язык.
      Внутри обнаружилось четверо микробов, все как на подбор лысые, накачанные и неразговорчивые. Встретив таких на улице, Афганка поспешил бы отойти подальше…
      – До границы автономии довезем, - буркнул Афганке первый микроб. - Мы несколько городов проедем на машине.
      – До границы автономии? - изумился Афганка, не веря своему счастью. - Красота! Девушка выплюнула пустую травинку и вернулась к автомобилю. За рулем сидел молодой парень, он проворно завел мотор, человеческая машина выехала из зарослей на дорогу и рванулась вперед.
      – Вот крутая техника! Машина - это не пешком человека вести! - произнес Афганка, чтобы завязать разговор.
      Но микроб ничего не ответил, его товарищи тоже не проронили ни слова. Замолчал и Афганка. Всю дорогу микробы не общались ни с Афганкой, ни между собой. Так Афганка и не понял, зачем его взяли.
      Машина долго неслась по шоссе мимо лесов и поселков, и наконец замелькали жилые человеческие кварталы городка. Девушка закурила сигарету и приоткрыла окошко.
      – Вылазь, - сказал микроб, который вел девушку. - Я окурок здесь скину, место хорошее, много транспорта.
      – Спасибо! Удачи! - крикнул Афганка, прыгая через губу на край догорающего окурка.
 
      Место, куда упал окурок, перелетев через забор, было бы неплохим, но только для тех, у кого есть деньги. Оживленные задворки большого овощного магазина. В куче коробок рылось с десяток рейсовых бомжей - почти все забитые пассажирами с тюками и детьми. Судя по всему, они вот-вот должны были отправиться, оставалось только неясным, по какому маршруту. Пока Афганка узнавал у местных бацилл, какой бомж идет на север, нужный, как назло, ушел. Правда, был еще один, который, по словам местных, тоже шел в северные районы, только длиннее - через теплотрассу. Афганка нашел водителя, но тот наотрез отказался брать пассажира.
      – Куда я тя? - орал он. - У меня по билетам все!
      – Может, договоримся? - неуверенно намекал Афганка, нашаривая в кармане заветный полтинник.
      Полтинник отдавать было никак нельзя - последний. А предлагать разменивать - неудобно. Афганка мялся.
      – Не! - орал водитель. - Никаких тут!
      Даже с каким-то облегчением Афганка отошел от него, подошел к кассе и узнал, что билетов на сегодня нет. Да и все равно таких денег у Афганки сейчас не водилось. Тем временем бомж ушел. Афганка вздохнул уже с полным облегчением. Сразу же вокруг начали прыгать блохи, из них поочередно высовывались микробы и кричали наперебой:
      – Куда надо, командир? Куда надо?
      – Нет денег, - отмахивался Афганка, и блохи тут же теряли к нему всякий интерес.
      Начинало светать. Задворки стремительно пустели. Афганка плюнул и пошел прочь - на север по тропе, не оглядываясь. Прошел он всего-то ничего, когда сзади послышалось тарахтение. Афганка обернулся - так и есть, по дороге трусила грузовая собака. Старая, облезлая, чихающая и взревывающая, но еще вполне на ходу.
      Афганка помахал ложноножкой, и собака послушно притормозила. Из нее никто не появлялся. Тогда Афганка забрался внутрь. Там сидел микроб самой простецкой и располагающей внешности, только немного уставший.
      – Браток, подвезешь? - кивнул Афганка. - Из приморья еду на попутных, совсем без денег. На север мне.
      – Я только до Мясного, - кивнул микроб, запуская собаку трусцой.
      Сразу отовсюду затарахтело и заухало, и говорить стало невозможно.
      – До Мясного - это где?! - проорал Афганка сквозь шум.
      – А? - прокричал микроб, наклонившись к Афганке поближе.
      – Где это - Мясное?! Сколько ехать?! - заорал Афганка изо всех сил.
      – Мясное после Заборища, не доезжая железки! - гаркнул микроб и отвернулся.
      Где находится Заборище и железка, Афганка тоже не знал. Выяснять или просить карту было неохота. Афганка решил, что это где-то совсем рядом. Очень хотелось спать, но уснуть не получалось: стоял шум и постоянно трясло. Выглядывая время от времени по сторонам, Афганка видел, что собака движется причудливым маршрутом - уже далеко за городом, лесами и полями, но вроде в нужную сторону и довольно бойко. Собака все шла и шла, а Заборища все не было. Разок микроб остановил собаку покормиться у бака, а сам вынул бутерброды.
      – Хочешь? - предложил он Афганке.
      – Спасибо, у меня есть, - Афганка достал свои припасы, но микроб улыбнулся и покачал головой.
      Вскоре они двинулись дальше. После еды Афганку начало клонить в сон еще сильнее, наконец он все-таки задремал. Сколько они так проехали, Афганка не понял, но когда проснулся, вокруг уже темнело. Собака лежала посреди пустыря без движения.
      – Просыпайся, приехали, - хмуро пробасил микроб.
      – Это и есть Заборище? - Афганка удивленно оглядел бескрайний пустырь.
      – Куда там… До Заборища - пилить и пилить. Собака подохла.
      – Что, совсем? - огорчился Афганка.
      – А черт ее знает… Сердце вроде стучит, а давления нет…
      Микроб вышел наружу, деловито протер мутное глазное яблоко, попинал зачем-то переднюю левую лапу и углубился в шрам на брюхе.
      – Могу я как-то помочь? - из вежливости спросил Афганка, хотя понятия не имел, как устроены собаки.
      – Да не… - микроб высунулся наружу, его ложноножки были уже измазаны кровью. - Ты, браток, поезжай себе. Мне тут ковыряться долго…
      – Удачи!
      Афганка покрутился около собаки еще немного. Со всех сторон к ней уже слетались мухи, и Афганка подумал, что вряд ли микробу удастся ее поднять. Одна из мух на обратном пути добросила Афганку до края пустыря - к яме, заполненной мутной цветущей водой.
 
      И вот здесь Афганка завис окончательно. Время шло, а попутного транспорта все не было. Афганка ходил взад-вперед, искал место, где лучше встать, стоял часами - и снова возвращался обратно. Афганка проклял тот миг, когда сел на собаку, и проклял себя за то, что так поспешно уехал от собаки. А вдруг водителю все-таки удалось ее поднять и она побежала дальше? - с тоской думал Афганка. А вдруг там были другие собаки? Или хотя бы мухи, летящие в более пристойное место?
      В бурой воде отражалась луна - дрожащая и безнадежная. Кругом не было ни души, и лишь время от времени порыв сквознячка доносил издали невнятные крики местных микробов - то ли там пели, то ли дрались, то ли хохотали. В общем, праздновали - сытно, добротно, провинциально. Афганка развязал свою котомку - еды почти не оставалось. А вскоре спряталась и луна, видимо, решив не тратить свет на это убогое захолустье.
      И вот, когда Афганка уже совсем отчаялся и понял, что завис в этом гиблом месте, как минимум, на неделю, вдали послышался шум комара. Но радость вскоре исчезла - Афганка разглядел, что это таксист. Комар летел низко-низко над землей, высматривая, кого бы взять. Поэтому Афганка даже не махал ему. Но комар сам снизился и сбавил ход. Афганка резко и с досадой махнул ложноножкой, мол, поезжай, поезжай дальше. Однако водитель истолковал жест по-своему и тут же приземлился рядом.
      – Куда ехать? - деловито осведомился пожилой, но крепкий микроб, высунувшись из комариного хоботка.
      – Денег осталось - копейки, - хмуро сказал Афганка. - Я на попутках добираюсь из приморья на север.
      – Сотни за три до жилых кварталов доброшу, - предложил микроб.
      Афганка вздохнул и печально помотал головой. Комар улетел. Его звук почти уже стих вдали, но затем снова стал нарастать. Комар появился и опять приземлился рядом.
      – Две сотни до пешеходной тропы! - предложил микроб, как будто никуда и не улетал.
      – Нету, - вздохнул Афганка. - Нет таких денег.
      Комар обиженно взревел и свечкой взмыл в воздух. Он сделал в вышине здоровенный круг и через минуту приземлился снова.
      – Ладно! - сказал микроб решительно. - Полторы сотни, и прямо до кожи доброшу!
      – Да какие там полторы сотни… - махнул Афганка с такой тоской, что таксист кивнул.
      – Ладно, поехали за так.
      Афганка проворно забрался по хоботку внутрь, даже не спросив, куда он едет.
 
      – Вообще я свою норму сегодня сделал, - говорил таксист, умело и небрежно ведя комара в сырых воздушных потоках. - Отвез клиента, а теперь возвращаюсь. Думал подвезти кого на обратном, но кого ж найдешь в такой дыре? А так хоть веселее вдвоем возвращаться, верно?
      – Ага! - весело кивнул Афганка.
      – Сам-то откуда?
      – С юга я, - сказал Афганка, похлопывая по нагрудному кармашку с документами. - Определили мне человечка под заразу на поселение, буду обживать.
      – Дело хорошее, - кивнул водитель. - Только без работы в городском человеке трудно удержаться. Ты кто по профессии?
      – Дизентерийщик я.
      – Это чего такое? - удивился водитель.
      – Ну… - Афганка задумался, как бы получше объяснить. - Системы ввода-вывода.
      – Мудрено чего-то, - сказал водитель.
      – Да, в общем-то, ничего сложного, - покачал головой Афганка. - Дело техники и навыка.
      – А, ну если техники… - Водитель некоторое время рулил молча, а затем сказал с горечью: - А я ведь когда-то малярийное училище закончил, полжизни в малярийном цеху отработал. И чего теперь? Кому эта малярия нужна? Развалили экосистему, подонки!
      – М-м-м… - неопределенно сказал Афганка. Вдаваться в политические споры не хотелось.
      – Вот и я говорю! - обрадовался водитель. - Раньше ведь как? Заселился в человека - и жми его, план гони! Не хочешь план гнать - просто живи, балду пинай. Никто слова не скажет, а сыт всегда будешь. И никаких тебе антибиотиков и прочей гадости! А сейчас - все в собственности, попробуй тронь!
      Микроб высунулся из комариного глаза и с досадой плюнул вниз.
      – Так ведь недолго и человека развалить… - аккуратно произнес Афганка.
      – Развалить? Ты больше этих наших умников слушай! - возмущенно закричал микроб и ткнул в комариный потолок. - Ворье на ворье! Развалить! Никто не разваливался почему-то, и жили нормально! А даже если и гноили людей и сами гибли - то за идею.
      Афганка тактично промолчал.
      – Я, - доверительно сказал водитель, наклонившись к Афганке, - в своем малярийном получал сто двадцать - старыми. Да зарплата мне на дух не нужна была! Потому что я белка человечьего из разделочного цеха притаскивал и на рынке продавал на полторы тыщи! Понял?
      – Хм… - сказал Афганка неопределенно.
      – А сейчас знаешь, чего? - с горечью продолжал водитель. - Сейчас цеха продали буржуям! Они всех повыгоняли, новое оборудование привезли и охрану поставили. Я как-то попробовал белка вынести вот столько… - водитель сложил ложноножку щепоткой. - Все! Уволили! Чуть до суда не дошло!
      – То есть при старом режиме воровали, а сейчас не дают? - не выдержал Афганка.
      – Ох, какие мы умные! - злобно покосился водитель. - Сам-то понял, что сказал? Раньше-то воровали простые честные трудящиеся! А сейчас воруют несколько поганцев-олигархов. Нас обворовывают, нас! Чуешь разницу?
      Афганка кивнул, и водитель успокоился.
      – Я тебя высажу вон там, - сказал он, глядя вниз на одинокую козу, привязанную к колышку посреди поля. - Все равно заправиться надо.
      – Может, рядом высадить? Навязываться неудобно, если ему пассажир ни к чему, - заволновался Афганка.
      – Перетопчется, - уверенно сказал водитель, высунулся из комара и заорал вниз: - Эй, на козе!!! Эй, на козе, говорю!!! Мальца докинешь до жилья? Парень без денег на попутках добирается!
      Что ему ответили, Афганка не расслышал, но водитель удовлетворенно откинулся на сиденье, приподнял хоботок комара и с победным жужжанием повел на посадку.
 
      Водитель козы оказался добродушным микробом. Коза отправлялась с пастбища не скоро, и в другое время Афганка стал бы подумывать о том, чтобы вылезти и уехать на более скоростном транспорте, но сейчас он слишком устал. Они немного поговорили о навозе, сырости и новых антибиотиках, но вскоре Афганку стало клонить в сон. Заметив это, водитель указал местечко в углу и даже дал, чем накрыться.
      Проснулся Афганка оттого, что водитель тряс его за плечо.
      – Уже едем? - спросонья не понял Афганка.
      – Поедем нескоро, - покачал головой водитель. - Но сейчас козу доить придут, я уже с молоком договорился, чтоб тебя довезли.
 
      В бидоне молока было душно, толпилось огромное количество местных микробов и грибков, совсем негде было сесть. Афганка дремал всю дорогу, прислонившись спиной к чьим-то пыльным чемоданам. Наконец бидон остановился. Но народ не спешил расходиться.
      – Что за остановка? - спросил Афганка у толстой плесени.
      – Рынок.
      – А чего ждем?
      – Покупателя ждем, - прошамкала плесень.
      – А когда он должен подойти?
      – Да кто ж его знает… Как подадут, так и придет. Бывало, что и по три дня ждали, народу собиралось столько, что не продохнуть.
      Плесень отвернулась, и Афганка стал пробиваться к выходу. Перспектива ждать покупателя его никак не устраивала.
      Афганка вышел на бортик и начал энергично голосовать. Останавливались, в основном, частные мошки, отвезти они могли недалеко, а денег хотели много. Кончилось тем, что приземлилась милицейская оса.
      – Документы! - потребовал пузатый микроб.
      Афганка распахнул кармашек на груди и вынул паспорт с ордером на поселение.
      – Тю! - сказал пузатый микроб. - Сам из приморья, ордер в городе, в северном микрорайоне. Как ты попал в западный пригород?
      – С молоком…
      – А ну-ка поехали, - сурово заявил микроб.
      Пожав плечами, Афганка прошел в осу, и та с жужжанием взмыла в воздух. В осе сидел еще один микроб в милицейской форме - напарник. Он рулил, и оба внимательно глядели сверху на лотки рынка.
      – В улей его повезем? - спросил первый микроб у напарника, возвращая паспорт Афганке. - Как раз сота свободная есть.
      – На каком основании меня задерживают и в улей везут? - сухо поинтересовался Афганка.
      – А чего на пригородном рынке делал без регистрации? - обернулся к Афганке напарник.
      – На попутных еду с юга на север, - объяснил Афганка.
      – На попу-у-у-утных… - удивленно протянул напарник. - А чего так?
      – Денег нет, - спокойно ответил Афганка.
      – Де-е-енег нет… - разочарованно повторил напарник. - На кой он нам в улье сдался?
      Первый микроб строго повернулся к Афганке:
      – А ты знаешь, что на рынке нельзя вот так стоять и голосовать?
      – Ну а что ж делать-то?.. - философски произнес Афганка.
      Первый микроб начал озадаченно чесать затылок, но тут напарник пихнул его в бок и многозначительно указал вниз.
      – Черешня… - протянул он с уважением.
      – Ух, сколько набежало! - присвистнул первый микроб. - Чего творят…
      Оса резко пошла на снижение. Глянув вниз, Афганка увидел лотки с россыпями кроваво-алой черешни. По ней рулили толпы блестящих зеленых мух. Увидев пикирующую осу, мухи поспешно разлетелись.
      Милиционеры выпрыгнули из осы, вразвалочку подошли к группе толстых бацилл и начали о чем-то не спеша беседовать. Затем вместе с одной из бацилл вернулись к осе. Первый микроб тщательно придерживал бациллу за рукав - неясно было, то ли в знак особого почтения, то ли чтоб не убежала.
      – Вылазь! - скомандовал он Афганке и указал на самую дальнюю ягоду. - Вон там голосуй, понял?
      Афганка кивнул и проворно вылез наружу.
 
      Алый бок ягоды раскалился и пылал жаром, стоять на таком солнцепеке было тяжело. Но место было оживленным, вокруг плотным потоком сновали люди и мухи. Наконец Афганке удалось остановить нервную и энергичную старушку. Водитель ее оказался таким же энергичным стариканом.
      – Куда путь держим? - осведомился он.
      – На попутках добираюсь с самого юга, с моря. Мне в город, до северных кварталов.
      – Море-то эвон где… - удивился старичок. - Это ты столько городов на попутках проехал?
      – Ага! - улыбнулся Афганка.
      – Ну а деньги-то есть? - подозрительно осведомился старичок.
      – Были б деньги - разве б на попутках ехал? - улыбнулся Афганка.
      – Логичненько, логичненько, - произнес микроб, поправляя очки. - Ну, садись.
      Старушка взяла с лотка черешенку, положила в рот и двинулась в путь, немного прихрамывая.
 
      – И что, сейчас разве возят? - недоверчиво поинтересовался старичок.
      – Ну вот еду же, - самоуверенно кивнул Афганка, вспомнив, что старичок любит логику.
      – Логичненько, - ответил старичок. - Но это тебе повезло, что я встретился. А если бы не я? И чего бы ты делал?
      Афганка тактично промолчал.
      – Вот и оно! - сказал старичок назидательно и замолчал на некоторое время.
      Старушка бойко шла по рынку, размахивая кошелкой.
      – Сейчас, - сказал старичок. - Еще рыбы куплю, и домой на трамвае поедем. Давай, милая, шагай, шагай!
      – Вы прямо с ней, как с живой, говорите, - удивился Афганка.
      – А что ж она, не живая, что ли? - охотно поддержал разговор старичок. - Все слышит, может, даже думает о чем-то своем…
      – Кто думает? - насторожился Афганка, а про себя решил: угораздило же нарваться на психа!
      – Человечинка думает, - кивнул старичок. - Шагает себе и думает о чем-то своем…
      – Хм… - сказал Афганка. - И чем это она, простите, думает?
      – Это уж я не знаю, чем. Да и какая нам разница, верно?
      – Большая разница, - возразил Афганка. - Как и чем может думать многоклеточное? Оно ж многоклеточное!
      – А вот сам посуди! - крякнул старичок. - Толпа ведь думать может? А многоклеточное - это, считай, та же толпа.
      – Нет, - уверенно покачал головой Афганка. - Толпа думать не может.
      – Может, может! - кивнул старичок. - Ты никогда не слышал, как толпа хором скандирует? Мысли, правда, у толпы куцые. Усредненные, я бы сказал. Но ведь есть же? Так что мы не можем отымать у многоклеточного права на разум!
      – Разум, - хмыкнул Афганка. - Разум - это когда самое себя осознаешь. Может ли толпа осознавать самое себя? И думать о себе, как о толпе?
      Старичок погрузился в мысли. А может, просто замолчал, сконцентрировавшись на сложном участке дороги. Его старушка остановилась, переложила кошелку в другую руку и двинулась дальше.
      – Неправильно вопрос ставишь, молодой человек, - сказал наконец старичок. - Вот я сейчас переложил кошелку в ее другую руку, верно? А может, она при этом думает, что по своему разумению это сделала?
      – Но это же сделали вы?
      – Это я думаю, что сделал я, - возразил старичок. - Однако ж я не могу знать этого наверняка. Ведь мы тоже состоим из огромной кучи молекул, так откуда я знаю, сам я себе хозяин или мною управляют внутренние молекулы? Ну?
      – Вами, может, и управляют, а уж мной точно не управляют, - усмехнулся Афганка.
      – А чем докажешь? - хихикнул старичок. - Чем докажешь, что ты сам придумываешь свои мысли? А вдруг внутри тебя сидит крошечная молекула и рулит?
      – Как это… - растерялся Афганка. - Если бы мною рулила какая-нибудь молекула, я бы… Я бы это чувствовал!
      – Ой ли? - лукаво улыбнулся старичок.
      – Нет, я бы тогда вообще ничего не чувствовал! - поправился Афганка. - Не было бы меня.
      – Ой ли? - снова улыбнулся старичок.
      – Да! - убежденно кивнул Афганка. - Я бы ничего не чувствовал! Чувствовать что-то может лишь разумный организм, который сам себе хозяин!
      Старичок снова ехидно улыбнулся и долгое время рулил молча. Улыбка не сползала с его лица.
      – Вернемся к толпе, - сказал он наконец. - Толпа ведет себя разумно? Да. Она двигается, развивается, борется, живет, строит… Вся наша цивилизация - это, ежели поглядеть со стороны, одна большая разумная толпа, которая…
      – Все это так, но… - начал Афганка.
      – Я еще не закончил! - строго оборвал старичок. - Если глядеть со стороны, толпа - это отдельный организм, который сам себе хозяин, и поведение его разумно. Если - подчеркиваю! - со стороны. Особенно, когда толпой управляет вождь или, скажем, рулевой. Идем далее. Может ли толпа что-то чувствовать? А как же! Толпа может впадать в ярость и успокаиваться, бояться или ликовать, верно?
      – Да, но…
      – А вот тебе и «но»! - подытожил старичок. - Мы пришли к тому, что толпа - это разумный организм.
      – Толпа разумна, пока состоит из отдельных личностей, - уточнил Афганка. - Но как, по-вашему, толпа осознает себя?
      – А вот это не дано знать нам, отдельным личностям, - назидательно сказал старичок. - Даже рулевой, который управляет толпой, не сможет сказать, существует у толпы коллективный разум или же нет. Потому что разум - такая штука, которую не измеришь и не пощупаешь. Я, например, уверен, что его и нет вообще, этого разума. А называют разумом то, что просто объяснить не умеют. И ежели, скажем, человек думает, что он - разум, то на самом деле он лишь игра клеток. А ежели клетка думает, что она - разум, то на самом деле она лишь игра молекул. А ежели молекула думает, что она - разум, то на самом деле… Напомни, из чего у нас молекулы устроены?
      Афганка молчал, глубоко задумавшись.
      – Да… - сказал он наконец. - Умеете вы загрузить!
      – А то ж! - радостно кивнул старичок. - Кстати, готовься вылезать, подъезжаем.
      – Уже? А где мы? - Афганка завертелся, пытаясь сориентироваться.
      – В северном пригороде, уже и город проехали. Я большой крюк сделал и подвез прямо к твоему дому. Решил заодно свою старушку отвести к дочке погостить, она у меня тут поблизости. Сейчас вон выйдешь, на маршрутную муху сядешь - и до нужной квартиры.
      – Ох, спасибо вам огромнейшее!!! - обрадовался Афганка.
      – Давай, давай, успехов! - кивнул старичок и помахал ложноножкой. - И подумай крепко над моими словами!
      Перед тем как выйти, Афганка все-таки обернулся:
      – А кто вы по профессии, если не секрет? Философ?
      – Инженер. Менингит преподаю студентам.
 
      Попав на оживленный газон, Афганка спросил у прохожих микробов, где ходят маршрутные мухи, и поспешил на остановку. Муха уже стояла, набитая пассажирами и готовая к взлету. Было одно свободное место, как раз для Афганки. Он оплатил пролет и сел.
      Муха летела в ночном небе медленно и неспешно. Афганка все время боялся, как бы не прозевать свою остановку, и донимал вопросами окружающих, пока пожилая бацилла не объяснила ему, что выходить надо после нее, а она выйдет у форточки.
      – Остановите вон на той щеке! - попросил Афганка, когда бацилла сошла, но водитель не реагировал. - Вон на той щеке остановите, пожалуйста! Эй!
      – Не глухой, слышу, - отозвался водитель лениво.
      Муха пересекла комнату и медленно опустилась на щеку спящего человека. Афганка подергал жвалу, но жвала не распахивалась.
      – От себя толкай, от себя! - зашумели пассажиры.
      Афганка толкнул - жвала щелкнула и распахнулась. Афганка выпрыгнул наружу. Жвала захлопнулась, и муха с ровным гудением пропала вдали.
      Афганка потоптался на месте и огляделся. Место было приятное, кожа ровная, румяная. Афганка пополз вверх по щеке, впереди замаячил посапывающий нос. Добравшись до него, Афганка остановился, улыбнулся, снял с плеча котомку и облегченно вздохнул. И нырнул в твою левую ноздрю, дорогой мой читатель. Приехали, поздравляю!
 
Журнал «Если», №10, 2003