Гек не стал спускаться на стойке, он знал, что посадка в несколько раз экстремальнее, чем взлет, а сорваться на бетон полосы при скорости в несколько сотен километров в час ему не хотелось.

Самолет мягко коснулся земли и вскоре остановился. Гул стих, и наступила божественная тишина. Такая тишина, наверное, стояла до сотворения мира. Из щели внизу бил ослепительный свет. Вокруг заметно теплело, и Гек лежал, вдыхая пыльный, но настоящий, плотный воздух с запахом резины, керосина и тысячелетней жары. Этот привкус жары уже чувствовался в воздухе, так и должна была пахнуть Африка, хотя Гек в ней никогда не был. Прошло минут десять, он уже начал раздумывать, каким образом выбраться из гондолы через светящуюся щель, но вдруг металл разъехался сам собой. Гек нащупал автомат и осторожно выглянул наружу.

В четком десятиметровом радиусе с редкими интервалами стояли на одном колене чернокожие солдаты в красивых сизых формах с надетыми поверх бронежилетами. Они держали в руках автоматы американского образца и целились Геку в лоб. За ними стояло второе кольцо — из автомобилей, за которыми прятались воины с арабскими чертами лица. Они целились в Гека из длинных винтовок, высунув хищные стволы из-за капотов и бамперов. В отдалении стояло несколько десятков солдат в израильской форме. Они держали в руках автоматы «Узи», но уже не так настороженно — все-таки перед ними было два кордона. Среди них было три человека с пейсами, в костюмах хасидов. Причем на одном из них был берет, напоминающий берет Че Гевары. Рядом лежали железные кофры, и хасид в берете крутил рукоятку громоздкого прибора на высоком штативе. Прибор напоминал одновременно фотоаппарат позапрошлого века и геодезическую треногу.

Раздался лающий голос — кто-то орал в громкоговоритель на неизвестном языке. Воевать было бессмысленно. Да и против кого? Гек вздохнул и бросил автомат. Тот звякнул о крепежку шасси и упал на асфальт. Медленно-медленно Гек опустил одну ногу, затем другую, затем вылез сам и опустился на раскаленный солнцем асфальт лицом вниз. Расставил ноги, сложил ладони на спине и закрыл глаза. Вскоре на запястьях щелкнули горячие наручники, Гека рывком подняли на ноги и затолкали в машину. Чернокожие воины держали его со всех сторон.

Привезли Гека в некое подобие полицейского участка и тут же обыскали. Нашли диверсионный нож. Низкорослый негр в ярких погонах, с харизматическим потным лицом, долго цокал языком, пытаясь открыть какое-нибудь из его многочисленных лезвий то с одной, то с другой стороны. Нашли пачку русских денег. Нашли носовой платок. Развернули — оттуда на стол выпал детонатор. Воины гортанно заорали и унесли детонатор. А Гека провели по коридорам и заперли в одиночную камеру с грязными стенами. Несколько часов к Геку никто не заходил. Затем его повели на допрос. За столом сидел здоровенный негр, рядом уже знакомый низкорослый в ярких погонах, а третьим был араб, который смотрелся на их фоне совсем по-европейски. За спиной Гека встала толпа воинов. Стояли они бестолково. Слишком кучно. Слишком близко к Геку. При желании Гек мог уничтожить всех в этой комнате за минуту голыми руками.

Низкорослый в ярких погонах гортанно проорал что-то. Гек молчал. Затем начал говорить араб, жестко чеканя слова. После разведшколы Гек в совершенстве владел английским, немецким и французским, а также хорошо знал чеченский и азербайджанский.

— Do you speak english? — спросил Гек.

На лице араба появилось недоумение.

— Of course, — сказал он, и дальше разговор пошел на английском.

Очень скоро выяснилось, что Гека обвиняют в международном терроризме. Гек, по словам араба, прилетел из Москвы с краденым детонатором, чтобы устроить «horror commutation». Об этом предупредили российские спецслужбы. Это же самое по своим каналам выяснил Интерпол. Об этом знали израильский Моссад, бедуинские спецслужбы и даже эфиопская разведка. Чем больше Гек пытался объяснить, что он сам работник российских спецслужб и лишь преследовал террориста, тем презрительнее становилась усмешка араба. Наконец Гек заявил, что он требует связаться с Москвой, а до тех пор отказывается отвечать на вопросы.

У него взяли отпечатки пальцев, сфотографировали, после чего заперли в камеру. Здесь Гек просидел два дня. В первый день его дважды водили на допрос, но Гек повторял одно и то же — свяжитесь с моим начальством в Москве. На второй день его на допрос уже не водили. Два раза в сутки в камеру приносили бутылку с водой. То ли кормить арестантов здесь считалось излишним, то ли это была месть за неповиновение на допросах. Зато Гек целые дни лежал на матрасе из пальмовых листьев и спал. В листьях роились мелкие блохи, но не человеческие, а какие-то безобидные, фруктовые.

На третий день Гека вызвали и объяснили ситуацию. Контакт с Москвой был установлен. Москва подтвердила, что Гек проводил боевую операцию. Москва никак не прокомментировала факт наличия у Гека в кармане детонатора. Зато Интерпол заявил о том, что Гек по делу не проходит, к террористической организации принадлежат другие лица. Один из них как раз прилетел на том же самолете в качестве пассажира и в общей суматохе исчез. Поэтому смертная казнь, которая должна была состояться сегодня, заменяется немедленной депортацией в Москву, которая состоится завтра.

Гек не нашелся что ответить. Тогда его провели в соседнюю комнату, где стояла странного вида телефонная вертушка, и сообщили, что с ним хочет говорить Москва. На проводе был Гриценко. Разговор был короткий.

— Как ты? — спросил Гриценко.

— Полный порядок, — ответил Гек. — Полет пережил без травм. Здесь на меня не оказывают ни малейшего давления. Ни физического, ни психологического, ни фармакологического.

— Я рад за тебя, — сказал Гриценко, но радости в его усталом голосе не было. — Скажи, зачем ты это сделал? Кто тебя просил лезть в самолет?

— Я делал все, что от меня зависит, — твердо сказал Гек.

— Ничего больше не делай, — произнес Гриценко. — Это приказ.

— Так точно, — вздохнул Гек.

— Это не только мой приказ, — сказал Гриценко. — Это приказ президента, он прочитал мою докладную записку.

— По поводу меня? — спросил Гек.

— По поводу коммутации, — ответил Гриценко. — Президент сказал: «Нашей стране евреи не помешают в любом количестве».

— Леонид Юрьевич, я не в теме. Я не понимаю, о чем речь.

— Прилетишь — все расскажу, — пообещал Гриценко и, помолчав, добавил задумчиво: — Не помешают в любом количестве. Забавно, но точно такую же фразу сказал вчера президент США.

Не дожидаясь ответа, Гриценко положил трубку, и Гек еще долго стоял, сжимая в руке пиликающий кусок белой пластмассы, пока его не толкнули в плечо и не указали на выход. В этот день Гека хорошо покормили, хотя из камеры не выпускали.

Депортировали Гека на том же самом «Боинге». Этот самолет летал из Москвы в Эфиопию каждый понедельник, а обратно — каждую пятницу. Геку назначили сопровождение — тех самых трех хасидов, которых он видел в день прилета. Опытным глазом Гек определил, что двое из них типичные бойцы-силовики, закаленные в боях. Это был восточный тип евреев — они были темнокожи, с густыми бровями и арабскими чертами лица. Под черными костюмами переливались тугие мышцы. Костяшки на руках одного из них были безжалостно разбиты, образуя железные сизые мозоли. Второй был постарше, похоже, он был главным. Третий хасид был ровесник Гека, он был худой и тощий, с живым осмысленным лицом типичного европейца. Был он по-прежнему в своем берете, молчал и не смотрел в сторону Гека. Вообще происходящее, похоже, его мало волновало. Зачем все трое были одеты в костюмы религиозных ортодоксов — оставалось загадкой. Геку дали понять, что эти трое летят в Москву по своим делам и одновременно выполняют роль конвойных Гека. До того, как Гек будет сдан на руки московским спецслужбам, он должен выполнять все их приказания.

Остальные пассажиры самолета по своему составу напоминали тех, что вылетали из Москвы — эфиопы, несколько пожилых американских туристов, индус, два араба, две подруги-француженки с поразительно красивыми фигурами, но совершенно нескладными лицами.

Послышалось пиликанье «Хаванагилы», а затем Гек неожиданно услышал мат. Он обернулся. Молодой хасид говорил по мобильному.

— Они мудаг*, — отчетливо произносил он вполголоса,. прикрывая ладонью рот. — Они мудаг.

* Я озабочен (иврит).

Гек отвернулся и стал смотреть в иллюминатор. До чего же интересные бывают совпадения в разных языках!

— Мохаммед мудаг*, — раздалось сзади серьезно и негромко.

* Мохаммед озабочен (иврит).

Гек нашарил ремень и застегнул его на поясе.

— Иегуде мудаг*, — произнес молодой хасид после долгой паузы, и разговор, очевидно, на этом закончился.

* Иегуда озабочен (иврит).

Самолет тронулся с места, покатился, слабо раскачивая крыльями, и взлетел мягко и почти незаметно. Гек представил буран из воздуха и африканского песка, который сейчас ревет у стойки шасси, и к горлу подкатила тошнота. Заложило в ушах. Гек глотнул, и мир снова наполнился звуками. Внизу плыли разноцветные дикиетатна, совсем не похожие на ровные квадраты российских полей. Самолет вошел в облачный слой — иллюминатор затянуло белесым паром. Спать не хотелось, и Гек начал рассматривать пассажиров. Несколько минут он лениво пялился на голое колено француженки, торчащее в проходе. Колено было ровное и загорелое. Напоминало о Нюке. Гек стал рассматривать остальных пассажиров. Два араба, сидевшие вдали на противоположной стороне, ему не понравились. Они были слишком тревожными. Гек решил, что они первый раз летят в самолете. Больше рассматривать было нечего, Гек закрыл глаза и провел в полудреме пару часов. Затем принесли еду. Гек всегда считал, что обычай есть в полете сделан не для того, чтобы накормить пассажиров, а для того, чтобы им не было скучно. Еда очень развлекает — начиная от голодных взглядов, которые искоса падают на далекие тележки, уже начавшие кормить далеких пассажиров, и кончая увлекательным складыванием использованной пластиковой посуды, — все это помогало интересно провести бестолковое время.

Еды было мало, но она была вкусной. Хасиды с сожалением откладывали в сторону продукты, показавшиеся им не кошерными. Геку было ясно, что они делают это не по религиозным убеждениям, а для конспирации, чтобы соответствовать образу.

Появилась очередь в туалет. Арабы тоже встали и зачем-то надели рюкзаки. Что-то не понравилось Геку в их движениях. Он толкнул локтем спутника-хасида и указал глазами на арабов, но встретил ледяной равнодушный взгляд. Было ясно, что Гек для этого человека куда более подозрителен, чем все арабы мира. Ладно, хватит паранойи, решил Гек и откинулся на подголовник, закрыв глаза. Арабы прошли мимо, за спину, в дальний конец салона.

Прошло несколько минут, и Гек отчетливо услышал, как далеко за спиной щелкнул затвор, и тут же раздался оглушительный выстрел. Потянуло пороховой гарью. Пассажиры ахнули и обернулись. Гек тоже обернулся. Арабы стояли в дальнем конце салона и сжимали в руках маленькие пистолеты. Один из них держал ствол поднятым вверх, в потолке салона темнела небольшая дырка. Как они пронесли пистолеты на борт? Гек наконец понял, почему вид их рюкзаков показался ему таким подозрительным. Уж больно они напоминали запасные парашюты американского образца — маленькое устройство для рискованной жесткой посадки на тот случай, если не раскроется основной парашют.

— Listen up, you people! — заорал тот, что стрелял в потолок салона, ноздри его раздувались. — We're freakin' sick and tired here of this stinkin' aircraft! You hear me, we're fed up with this airplane and its crew!!! And we sure ain't enjoying the flight!*

* Эй, внимание! (англ.)

— And the food. It was... yuck! — перебил второй араб и выстрелил в иллюминатор. На этот раз пуля не увязла в переборках, а прошла наружу. Над головами со свистом прошелся ветер, и сразу заломило в ушах — салон разгерметизировался.

— Me and my friend here, we wanna get off this damn airplane. Hey, you, the smart alee with the controls, yeah, you! Get this overgrown piece of shit a landing! Just stay cool, everybody! Anyone who wants to be a hero will die like one, with a bullet in his ass* — закончил первый и направил пистолет вдоль кресел.

* Мы хотим выйти здесь (англ.).

Самолет резко пошел на снижение. Гек подумал, что террористы для этого и стреляли в иллюминатор — пилот обязан резко снизить высоту, если произошла разгерметизация салона. Он вспомнил, что Гриценко велел ему не делать ничего и не ввязываться ни в какие истории. Поэтому медленно повернул голову обратно и лениво обмяк в кресле.

Соседи Гека, два плечистых хасида, повели себя иначе. Пару секунд они ошеломленно сидели, затем как по команде вскочили и бросились к террористам. Салон снова наполнился грохотом и пороховой гарью. Над головой засвистели пули. Гек пригнул голову, мысленно сосчитал до десяти, открыл глаза и глянул назад. Один хасид лежал совсем рядом в проходе. Он явно был мертв. Гек окончательно перестал понимать смысл происходящего. «Ну-да, конечно, — подумал он, снова закрывая глаза — спокойно и отрешенно, — у них же не могло быть при себе оружия. Кто бы пустил в Москву вооруженных представителей чужих разведслужб? На что они надеялись, когда бросились с голыми руками под пули? Или ни на что не надеялись, а просто жест отчаяния? Работник спецслужбы не имеет права рисковать жизнью пассажиров. Или здесь уже ничьи жизни на карту не ставятся?» Гек поежился, ему вдруг представилось, что весь мир вокруг — это смертники, сидящие в одной вселенской камере и ждущие своего часа. «В любом случае, — думал он, — я не должен вмешиваться. Во-первых, я не понимаю, что происходит и что мне делать. Во-вторых, Гриценко мне запретил действовать и вмешиваться. Это даже не во-вторых, а во-первых... А в-третьих, что бы я ни сделал, опять все пойдет неправильно и будет еще хуже. В-четвертых, что я вообще могу сделать? Ничего». Гек прислушался — вокруг было подозрительно тихо, только ползли по рядам испуганные шорохи. Гек медленно открыл глаза, повернул голову и сфокусировал взгляд на дальнем конце салона. Один из арабов лежал на ковре в неестественной позе с вывернутой головой. Мертв, определил Гек. Рядом с ним в луже крови лежал второй хасид, его руки с мощными растопыренными пальцами были нелепо вытянуты вперед, он и после смерти пытался кого-то задушить. «Да, — с уважением подумал Гек, — это был настоящий профессионал. Все-таки он успел добежать и уничтожить хотя бы одного...»

Второй араб был жив. Он сосредоточенно возился у стены, прилаживая какое-то устройство, но не выпуская пистолета из рук. Затем он отскочил в сторону, и послышался приглушенный хлопок. В стене появилась солидная дыра. По салону пошел ураган. Араб пригнулся и прыгнул в дыру.

— А-а-а-а-а!!!!! — вдруг заорал молодой хасид над самым ухом Гека, и в этом крике было столько безумия и боли, что он показался Геку страшнее выстрелов.

Хасид бросился к убитому арабу, сорвал с него рюкзак, нацепил себе на плечи, выхватил из мертвой руки пистолет и бросился к дырке.

Гек неожиданно для самого себя вскочил, в один миг оказался в дальнем конце салона и в последний миг схватил хасида за ногу. Воздух снаружи дернул хасида, и Гека тоже вынесло из салона. Он вдруг обнаружил, что висит в воздухе в полном одиночестве, сжимая в руке пустой ботинок.

«Ну вот и конец», — подумал Гек и сам удивился своему спокойствию. Ветер перевернул Гека несколько раз и потащил вниз. Справа, слева и внизу колыхалась серая пелена облаков, а сверху палил ослепительный солнечный диск. Гек выпустил из руки ботинок, и тот поплыл рядом. Гек развел ноги и руки в стороны и лег на воздушную струю, бьющую снизу. Ботинок медленно поплыл вниз. Вспомнилось, что когда-то, давным-давно, один летчик упал с высоты в несколько километров на отвесный снежный склон и остался жив. Только лопнул мочевой пузырь. Гек попытался понять, зачем он кинулся к дырке. Хотел задержать хасида? Зачем его задерживать, если непонятно, что происходит? Даже не совсем понятно, где свои, а где враги. Или это просто сработал стадный рефлекс? Как в большом зале, где стоит лишь одному человеку кашлянуть, и прокатывается общая волна покхекиваний... Почему тогда Гек не вскочил еще раньше, когда повскакивали со своих мест хасиды-боевики? Внизу мельтешила беспросветная пелена.

— Стоп! Я так не играю! — хотел крикнуть Гек, но ветер забился в рот, и Гек захлебнулся фразой.

Он закрыл рот и подумал о Нюке. Затем подумал о Гриценко. Затем вспомнились родители. Облака внизу на миг разорвались, и красными барханами мелькнула далекая пустыня. Снежного склона, конечно, тут быть не могло. Пелена облаков сомкнулась.

Вдруг из нее вынырнул навстречу Геку громадный оранжевый мяч. Гек еще не успел понять, что произошло, не тело уже изогнулось и рванулось вбок, к мячу, загребая руками, словно Гек плыл брассом. Руки вцепились мертвой хваткой в этот гигантский мяч, но поймали лишь пустоту. Эта пустота рванулась в руках и забилась в конвульсиях. Гека тряхнуло так, что он на миг потерял ориентацию, а когда пришел в себя, понял, что висит, вцепившись в край нелепо изогнувшегося парашютного купола. Далеко внизу на пучке стропов болтался молодой хасид и, кажется, что-то кричал.

Шелковистая невесомая материя норовила выскользнуть из рук, Гек ухватился поудобнее и намотал ее на руку вместе с ближайшим стропом. Он глянул вниз — хасид судорожно извивался, пытаясь рукой дотянуться до кармана штанов.

Вскоре ему это удалось, и у него в руке появился маленький пистолет араба.

— Умри, сука! — заорал хасид и прицелился в Гека.

Гек внимательно смотрел на его палец, лежащий на спусковом крючке. Как только палец качнулся, Гек молниеносно дернулся в сторону, потянув строп. Парашют качнулся. Звук выстрела унесся вверх, хасид промазал.

— Ну давай, давай! — крикнул Гек. — Попробуй еще разок. С пистолетом на безоружного, да?

Хасид стиснул зубы и прицелился снова.

— Умри, сука! — крикнул он, но уже не так уверенно.

Гек опять резко изогнулся в пространстве, отклоняя тело и дергая строп. Парашют колыхнулся. Пистолет дернулся в руке хасида, и снова тот промазал, хотя пуля чиркнула где-то совсем близко от уха Гека. Этого Гек не ожидал — он полагал, что полностью уклонился из зоны обстрела. Если у них такая сильная подготовка...

— Давай третью попытку! — крикнул Гек, прикидывая, не спуститься ли резко по стропу к хасиду, отобрав оружие.

Пожалуй, это было слишком опасно.

— Третья станет для тебя последней! — объявил хасид, начиная снова целиться.

— И для тебя! — крикнул Гек. — У тебя последний патрон!

— Что?! — закричал хасид и опустил пистолет. — Громче, не слышно!

— Последний патрон!! — заорал Гек.

— Почему последний?! — растерянно крикнул хасид.

Вместо ответа Гек плюнул на него сверху, но ветер подхватил плевок и унес вверх. На лицо Геку упали крохотные брызги. Пришлось отвечать.

— Пистолет шестизарядный! — крикнул Гек. — Один заряд в потолок салона, два в твоих спутников, два только что! Остался последний! Давай стреляй!

Хасид опустил пистолет и посмотрел вниз. Внизу расстилалась пустыня, а на горизонте блестело море. Хасид оглянулся. Гек тоже оглянулся. Далеко-далеко в воздухе висела оранжевая точка — парашют араба. Хасид невнятно выругался и попробовал подергать строп, за который держался Гек, но не дотянулся.

— Для чего ты меня хочешь убить? — крикнул Гек.

— Сам знаешь, подонок! — заорал в ответ хасид.

— Я не террорист! — крикнул Гек. — Я работник русской спецслужбы по борьбе с террористами!

— Ага! — крикнул хасид. — А детонатор в Эфиопию кто привез? Пушкин?

— Он у меня оказался случайно! — крикнул Гек. — В ходе следственных мероприятий! Вы же связывались с Москвой!

— Это эфиопы связывались! — крикнул хасид. — И вообще Москва далеко! У нее свои игры и свои интересы! Может, русским нужна коммутация! Может, вы все врете!

— Какая коммутация?! — крикнул Гек.

— Э-ко-ло-ги-че-ский удар! — по слогам выкрикнул хасид. — Коммутация!

— Откуда взялось это слово?! — крикнул Гек.

— Да какая разница! Из вашей Москвы взялось! Генералы ваши так стали называть, вот и прижилось!

Гек помолчал.

— Ты специально залез в шасси, чтобы отвлечь внимание?! — крикнул хасид.

— Чье внимание?! — крикнул Гек почти с отчаянием.

— Спецслужб! Москва сообщила, что в Эфиопию летит гонец с детонатором! Мы собрали группу перехвата! Меня перекинули военным истребителем из Иерусалима в Аддис-Абебу! Я сам просмотрел самолет и увидел детонатор в коробке над шасси! А их, оказывается, два летело! А второй пассажир спокойно улизнул!! А я второй не увидел!! Не увидел! А он был! Был!! — Казалось, хасид на грани истерики.

— Ты спецназовец или экстрасенс? — крикнул Гек.

— Идиот!! — заорал хасид. — Я техник! Научный сотрудник! Преподаватель в университете! Я разработал сканер для поиска детонаторов! Мы сейчас везли в Москву груз аппаратуры! Фак! Шит!

Гек вдруг понял, что все время до этого они разговаривали на русском языке.

— ы знаешь русский язык? — крикнул Гек. — Эй, отвечай!

Для убедительности Гек дернул за строп. Парашют снова качнуло, ветер прошелся кругом под куполом. Хасида закрутило в воздушном вихре, и с его головы сорвался парик с пейсами. Хасид оказался стриженным наголо.

— Я в России родился, — крикнул бритоголовый. — Из Москвы я.

— И я из Москвы! — обрадовался Гек. — Хрен ли ты в меня стрелял, земляк?

— Я террористу не земляк! — крикнул бритоголовый. — Ты зачем меня за ногу схватил? Зачем ботинок сорвал?

— Не знаю! — крикнул Гек.

Разговор угас, и некоторое время они летели молча.

— А где ты жил в Москве? — крикнул Гек просто так, чтобы поддержать разговор.

— Да какая тебе разница? — огрызнулся бритоголовый.

— Может, соседи!

Хасид ничего не ответил, и Гек зачем-то добавил:

— Знакомая говорит, что в мире живут всего пятьсот человек! А остальное — декорации!

Бритоголовый снова не ответил. Он долго думало чем-то своем, а затем вдруг крикнул:

— Я должен был вам, идиотам московским, показать, как работать с моим сканером!!!

— Как с ним работать?!

— Как? — крикнул бритоголовый. — Проще!!

— ак?!

— Проще! Проще!!

— Это твое гениальное изобретение? Это тайна?

— Тайна?! — Бритоголовый чуть не выпрыгнул из парашютных лямок. — Гениальное изобретение?!! Это обычный резонансный контур! Этому учат на третьем курсе института в вашей Москве!!!

— Нахватался у нас .знаний и эмигрировал в Израиль?! — крикнул Гек обиженно.

— Ax так? — заорал хасид, снова размахивая пистолетом. — Антисемит, да? Антисемит?! Разведчик! Антисемит ты!!!

— Я не антисемит! — обиженно крикнул Гек. — Я нормально к евреям отношусь! У меня даже друг был еврей! И ничего — хороший человек! Однокурсник! Глеб Альтшифтер!

— Чего тебе?! — откликнулся бритоголовый. — Откуда ты знаешь мое имя?

Гек от удивления открыл рот, и рот наполнился ветром. Бритоголовый прижал ладонь к виску, оттягивая кожу назад, чтобы разглядеть прищуренным глазом висящего над ним.

— Витька?!! — заорал он вдруг.

— Глеб!!! — заорал Гек.

— Витька!!!!!! — заорал Глеб и так исступленно подергал лямки, что весь парашют затрясся.

— Осторожней! — крикнул Гек, цепляясь за стропы.

— Витька!!! — повторил Глеб. — Где же ты, падла, пропадал столько лет?

— Потом все расскажу! — крикнул Гек. — Не до этого сейчас! Глеб!! Глебушка!! Скажи мне, что здесь вообще происходит? Куда мы летим?

— Витька, ты что, одурел? — заорал Глеб. — Коммутация грозит!

— Я не знаю, что такое коммутация!!! — закричал Гек изо всех сил. — Московские генералы все засекретили даже от своих работников!!

— Ты шутишь?!

— Нет! Они заставляют искать неизвестно что! Какой-то детонатор от грелки!

— От грелки??? — заорал Глеб. — Черт побери!! Точно!!! Химическая грелка!!! Как я раньше не догадался!!! Израильские генералы тоже все скрывают! Или не знают?! Так, значит, это обычная солевая грелка!! — Глеб ударил себя кулаком по лбу. — Конечно! Я должен был догадаться! Я должен был!!! Почему я не понял сразу?!!

— Глеб!! — крикнул Гек.

— Грелку столько лет выпускают! — орал Глеб. — Она продавалась на каждом углу! Еще когда я жил в Москве! Я не понимаю, как раньше никто не догадался устроить коммутацию!! Я не...

— Глеб!!!!! — перебил Гек. — Скажи хоть ты!!! Хоть сейчас!!! Какое вселенское оружие, черт подери, можно смастерить из пускателя солевой грелки?!!

— Почему вселенское?! Зачем оружие?!

— Глеб!!!!! Прекрати эти еврейские штуки отвечать вопросом на вопрос!!!! Что такое коммутация?!

— Ты что, даже сейчас не понимаешь?!! Не верю!! — заорал в ответ Глеб.

— Глеб!!!!!! — рявкнул Гек изо всех сил. — Что такое коммутация?!!!

Он умолк. В горле саднило от крика. Глеб смотрел на него снизу вверх. В его глазах стояла вековая скорбь. Глеб прошептал эту фразу очень тихо. Гек наполовину расслышал ее, а наполовину прочел по губам. И тут же почувствовал, как по спине побежали ледяные мурашки.

— Знаешь, сколько соли в Мертвом море?..

Приземлились они неудачно, на песчаный бархан. Глеб закричал от боли — он сломал ногу. Гек машинально отметил, что легко отделались — куцый аварийный парашют легко калечил любого неподготовленного парашютиста. Тем более если его нагрузили двойным весом. Тем более если на ноге нет ботинка... Сам Гек приземлился удачно — вытянул сжатые ноги под углом и довольно жестко, но без травм, упал на обжигающий раскаленный песок.

— Пистолет! — крикнул Гек, бросился к Глебу и с трудом вырвал у него из руки оружие — рука Глеба все еще была судорожно сжата.

Гек рванулся в ту сторону, где он последний раз видел второй оранжевый купол. Вдогонку он услышал запоздалый крик Глеба:

— Ты заметил, в какой он стороне?

Гек не ответил, разгоняясь изо всех сил.

— Витька!!! Смоги!!! — услышал он далекое напутствие.

* * *

Геку казалось, что так быстро он еще никогда не бегал. Ботинки скользили по песку, из-под ног клубами летела пыль. Тугой воздух раскаленной пустыни, сквозь который прорывался Гек, не охлаждал лицо, а жег его. Гек ни о чем не думал, организм экономил силы. Гек просто несся вперед, как гоночный мотоцикл, как футбольный мяч.

Взбежав на очередной песчаный бархан, он увидел на горизонте стальную полосу моря. А еще через пару минут увидел далеко впереди оранжевое пятно неправильной формы и немного скорректировал направление.

Через минуту он пронесся мимо пятна, разглядев в песке четкие торопливые следы, уходящие прямо вдаль. «Почему не террорист сломал ногу? — подумал Гек. — А что могло бы быть, если бы я не вмешался и ботинок...» Продолжать эту мысль Гек не стал, он снова несся вперед, ни о чем не думая. Весь организм, каждая мышца, каждая кость и сухожилие — все сейчас думало сообща только одну мысль: вперед!

Вскоре он увидел вдалеке бегущую фигуру. Человек бежал к морю, сжимая в руке пистолет. Не прятался за барханами, не стрелял — бежал к морю и от Гека, словно боясь не успеть. В его беге было что-то обреченное. Гек прикинул расстояние и с облегчением понял, что успевает.

Дистанция сокращалась — Гек бегал чуть ли не вдвое быстрее. Море было уже совсем близко. Когда оставалось меньше десяти метров до раскачивающейся фигуры араба, Гек решил, что с этого расстояния попадет точно. Он упал коленями в раскаленный песок, глубоко вдохнул воздух и задержал дыхание, поднимая пистолет в вытянутой руке. Умело поймал в прицеле спину бегущего и спустил курок. Грохнул выстрел, на песок вылетела ослепительно яркая бронзовая гильза. Но террорист продолжал удаляться, петляя и втягивая голову в плечи. Гек не поверил своим глазам. С такого расстояния он не промахивался даже в школьном тире... А уж после разведшколы... Гек прицелился снова и нажал спуск. Предыдущий патрон оказался не последним. Снова раздался выстрел, но человек продолжал удаляться.

Гек яростно нажал спуск в третий раз, но услышал лишь щелчок пустой обоймы. Он бросил пистолет, вскочил и с ревом кинулся за арабом, уже катящимся кувырком с бархана к воде Мертвого моря...

На эти несколько секунд Гек перестал не только думать, но и осознавать себя в этом мире. Как он скатился с бархана, стрелял ли в него араб — этого Гек не помнил. Он пришел в себя, почувствовав под сжатыми пальцами противный хруст. Араб лежал лицом вниз на песке у самой кромки воды. Гек лежал на нем и изо всех сил сдавливал пальцами его горло. Левая рука араба была вытянула вперед, и пальцы лежали у самой кромки воды. На них накатывалась небольшая ленивая волна. Все это продолжалось один миг — и хруст под пальцами, сжатыми на горле, и маленькая волна, накрывающая как одеялом бурую, мозолистую руку араба.

Гек уже понял, что сейчас произойдет. И понял, что ничего не успеет сделать. Но все равно он из последних сил дернул горло араба назад, пытаясь оттащить это тело, но не успел — волна опустилась на руку, и мертвые пальцы, почувствовав воду, в последний раз зашевелились и сжались в щепоть.

Сначала не было ничего, и Гек успел все-таки отдернуть тело араба назад. Бурая рука выползла из воды на песок, прочертив параллельные дорожки. Из пальцев выкатилась маленькая черная щепка. Волна тяжело поползла назад, словно море хотело отодвинуться подальше, но в этой тягучей зеленой воде, густой как сметана, уже расходилось, прорастало во все стороны белое пушистое пятно.

Гек плюнул, повернулся и пошел обратно. На спуске бархана лежал пистолет араба и две гильзы. Песок вокруг был взрыхлен. Гек задумчиво почесал в затылке и поднял пистолет — магазин был пуст. Он бросил пистолет за спину, поднялся на склон, зажмурился и еще раз обернулся. А вдруг все обойдется? Сначала никто ничего не узнает. Затем грянут многочисленные статьи в мировой прессе. Затем политические скандалы... «Кому это было бы на руку?