.. Хорошо зарабатывающий мужчина. Средний класс. А там, где не было техники, стояли плетеные вазы, резные подставки из можжевельника, висели маленькие метелки, пучки пряностей, связка чеснока, будто с . витрины фирменного магазина... Заботливая женская рука. Арина внимательно и настороженно смотрела на Гека. Ох сложно будет тут работать, ох непросто.

— Арина Германовна, — мягко начал Гек и увидел, как, дрогнули ее большие зрачки. — Я действительно веду расследование по поводу убийства у вас во дворе. И мне хотелось бы поговорить с вашим супругом...

Как Гек и ожидал, при слове «супруг» что-то мимолетно изменилось в ее лице. Так меняется лицо художника-мультипликатора, если его назвать мастером живописи. Непривычный, немного старомодный, не соответствующий реальности термин рождает мимолетное удивление, но в следующий миг — понимание: да, и впрямь обратились ко мне, с точки зрения этого человека я мастер живописи.

Арина молча вышла из кухни. Значит, официально не расписаны, а живут давно и ребенок, видимо, общий. Почему не расписаны? В коридоре послышались шаги, и в кухню зашел высокий худой человек с открытым, располагающим лицом. На вид ему было лет тридцать — ровесник Гека. Он прикрыл за собой двери и взглянул на Гека белыми пронзительными глазами.

Стоило Геку взглянуть в его глаза, и он понял — этот человек ненормальный. Не псих, нет. Ненормальный — в самом хорошем смысле этого слова. В смысле сильно отличающийся от нормального. Не безумный — наоборот, умный. Такая ненормальность свойственна всем гениям, но чаще она встречается у обычных людей без явных признаков гениальности. Гек хорошо знал эту породу — такие люди обычно умны, разносторонни и смекалисты. Они гуманисты, фантазеры и мечтатели. Они могут быть вполне успешны в повседневной жизни. Могут, если захотят, образцово-показательно справляться со служебными обязанностями. Но их беда, а может, счастье состоит в том, что слишком большой внутренний мир словно не умещается в черепной коробке, а оттого причудливо комкается и сгибается. И в каждой точке, где ломается внутренняя картина мира и прогибается восприятие реальности, как грибы растут и многочисленные комплексы, а между ними ползают стаи внутренних тараканов. И поэтому такие люди неизбежно выделяются среди окружающих, просто не могут не выделяться. От такого человека можно ожидать чего угодно. Он может оказаться вегетарианцем. А может, наоборот, быть убежденным пожирателем сырого мяса или адептом еще более странной диеты. Он может удивлять соседей купанием в проруби, бегать босиком по снегу, обливаться водой на морозе или ночевать на балконе на ковре из гвоздей. Такой человек сможет оказаться непоколебимым трезвенником или, наоборот, идейным наркоманом, знатоком галлюциногенов и психоделиков, теоретиком фармакологии и мистики. Он может исповедовать идею счастливой любви — одной на всю жизнь до самой смерти. А может быть сторонником гарема или свободных отношений. А может быть ярым противником секса вообще. Главное, что любые странности такого человека всегда идейно обоснованы и аргументированы, и спорить с ним невозможно — его убежденность в истинности своего пути непоколебима. Он может всюду пропагандировать атеизм или, наоборот, истово веровать в какого-нибудь экзотического бога. Он может являться редким знатоком какой-нибудь полузабытой древней культуры или создать свое учение и вести за собой толпы учеников. Он может в совершенстве владеть мертвыми языками или обладать международным дипломом инструктора по какому-нибудь нелепому на вид, но грозному в умелых руках холодному оружию. Иными словами, такой ненормальный человек может все, что не может прийти в голову любому нормальному. Такие практически никогда не бывают преступниками, но терпеть не могут представителей любой власти. И найти подход к ним очень сложно. Гек любил таких людей. Он мысленно прокрутил десяток стандартных моделей предстоящего диалога и не нашел ни одной подходящей. Нужно было что-то ненормальное.

— Виктор, — представился Гек и протянул руку. — Виктор Кольцов.

— Кольцов? — задумчиво переспросил бедотаазый, пожимая руку. — Знакомая фамилия.

— Меня вы не знаете, — сказал Гек. — Но если учились в МГУ на биофаке, знаете моего отца, профессора Кольцова. Давайте сядем?

Гек сел на плетеный стул. Белоглазый сел напротив через стол.

— Нет, не знаю, — недоуменно сказал он. — Вы по поводу убийства?

Первый шаг к взаимопониманию был сделан — одно дело легавый и совсем другое — сын профессора.

— Виктор, — повторил Гек.

— Иван, — спохватился белоглазый. — Иван Расторгуев.

— А на самом деле? — неожиданно для самого себя выдал Гек.

Белоглазый быстро поднял на него взгляд. Тяжелый взгляд. Гек улыбнулся.

— Сидоров Никита, — сказал белоглазый.

Гек опешил, но виду не подал. Он положил на стол удостоверение следователя Хачапурова. Никита взял его и внимательно осмотрел. Брови его недоуменно поднялись. Гек молча протянул ему свой паспорт. Никита раскрыл паспорт и опустил брови:

— Хачапуров или Кольцов?

— Кольцов, — сказал Гек и улыбнулся. — Никита, а можно глянуть на ваш паспорт?

— У меня сейчас нету, — сказал Никита.

Гек другого ответа не ожидал. Здесь нужна была прямолинейность и неожиданность.

— Никита, я работаю на государственной службе. Занимаюсь делом убитого в вашем дворе человека. Кроме этого, меня ничего не интересует.

Гек выдержал многозначительную паузу. Никита быстро глянул на Гека, и Гек продолжил;

— У тебя установлена наблюдательная камера, и мне нужны ее снимки. Вот и все.

Никита помолчал.

— У меня нет снимков. Это веб-камера. Она транслирует в Интернет картинку двора каждые пятнадцать секунд. Все происходит в реальном времени. Картинка доступна на сайте. Сменяется автоматически четыре раза в минуту. Архивы не хранятся.

Гек удивился:

— А зачем это понадобилось?

— Так... — Никита пожал плечами. — Просто. За автомобилем можно присматривать, он под окном стоит.

Гек надул щеки и кивнул.

— Ты не вегетарианец?

— Нет.

— Никита, снимки нужно найти. Это я тебя прошу.

— А кто ты? Что за организацию представляешь? — вскинулся Никита.

— А с тобой можно говорить честно? — спросил Гек и посмотрел ему в глаза.

— Можно. Попробуй, — сказал Никита.

— Тогда слушай. Я бывший сотрудник внутренней разведки. Давно отошел от дел. Но сейчас я работаю снова по контракту, веду это дело. Я закончу это дело и снова уйду на гражданскую работу. Меня совершенно не интересует, чем ты занимаешься и что у тебя в квартире помимо этой камеры. Меня ты больше никогда не увидишь. Мне нужны снимки.

Гек откинулся на плетеную спинку. Попал или не попал? Так надо было или не так? Не на допрос же его вызывать повесткой с Лубянки...

— Погоди пять минут, — нервно сказал Никита и вышел из кухни.

«Уф-ф-ф, тяжелый тип», — подумал Гек. Впрочем, уже было все равно. Гек знал, что правдой или неправдой, а снимки он вытрясет.

Никита вернулся минут через пять, лицо его стало спокойнее. Интересно почему?

— Нашел снимки? — спросил Гек.

— Пока нет, — кивнул Никита. — А чего ты из разведки ушел?

— Жизнь тяжелая, — сказал Гек и снял темные очки.

Лицо у Никиты вытянулось. Гек снял кепку. Лицо у Никиты вытянулось еще больше.

— Ты думал, так все просто? — сказал Гек.

— Хм...

— Какой из меня разведчик? — ухмыльнулся Гек. — Видишь, первому попавшемуся дятлу рассказал, кто я такой.

— Ты, я смотрю, очень непрост. — Никита улыбнулся, в белых глазах заплясали искры.

— Ну а сам кто такой? — Гек положил руку на стол ладонью вверх, будто ответ следовало положить именно в руку.

— Я хакер, — сказал Никита и подмигнул.

— Пошли снимки поищем.

— Ну пошли... Только не шуми, ребенок спит.

Никита вышел из кухни, Гек пошел за ним. Комната Никиты поражала воображение. Такого количества техники Гек, пожалуй, не видел даже в техническом фургоне радиоперехватчиков. В углу комнаты стояла здоровенная компьютерная стойка — этажерка, обмотанная проводами. Не самоделка — фирменные аккуратные блоки. Их почти квадратный дизайн говорил Геку, что это дорогая профессиональная аппаратура. Этажерка чуть слышно гудела и моргала разноцветными огнями. Рядом с ней стояла здоровая тумба — Гек догадался, что это источник аварийного питания, на случай если в доме отключат свет. По углам и стенам были расставлены приборы. Не все были знакомы Геку, но среди них было как минимум два радиосканера.

— Зачем тебе два сканера? — спросил Гек.

— Три, — рассеянно ответил Никита. — Еще у меня TV-тюнер ловит пейджинг.

Гек мысленно поздравил себя — так или иначе, интуиция или везение, но Никита больше его не боялся.

— Зачем?

— Пейджеры прослушивать.

— Зачем?

— Заказывают. — Никита пожал плечами.

— А мобильник можешь? — спросил Гек.

— Смотря какой.

— Вот этот. — Гек вынул из кармана свой аппарат;

— Надо подумать, — не глядя, ответил Никита и подошел к столу.

Стол был огромен. Посередине высился широченный плазменный монитор. По черному экрану ползал желтый мультипликационный червяк. По столу были разбросаны железки, пара мобильных телефонов на шнурах, тянущихся под стол, и несколько приводов для считывания магнитных карт и чипов.

— Кредитные карты подделываем?-спросил Гек.

— Законодательство не нарушаю, — веско произнес Никита и сел в кожаное кресло-вертушку, рывком придвинувшись к столу. — По таким мелочам. Сайт мой x.rinet.ru видел?

— Не видел, — сказал Гек. — Я с Интернетом несколько лет не работал.

— Ну что ж ты так... — сказал Никита и застучал по клавишам. — Так нельзя...

Червяк исчез, а вместо него появилось окно броузера. «Ivon Rastorgueff-HomePage» — гласила витиеватая надпись. Слева была колонка меню: «About me», «My works», «My family», «Contacts». Справа под надписью «My Moskow» висела фотография двора. Гек снова подумал, что окончательно взрослых людей не бывает. Он пригляделся — двор на фотографии был виден почти целиком, и виден неплохо, хотя уже темнело. Дверца одной из припаркованных машин была приоткрыта, рядом с ней, нагнувшись, стоял человек.

Кадр вдруг сменился — теперь дверца машины была закрыта, а человек шел по дороге.

— Каждые пятнадцать секунд? — спросил Гек.

— Каждые пятнадцать секунд, — кивнул Никита.

— Безумие.

— Развлекуха.

— В каком вузе учился?

— В вузе? Ни в каком. И в армии не служил.

— Я тоже, — сказал Гек.

— Я знаю, — сказал Никита.

— Откуда? — спросил Гек.

— Хакер знает все, — сказал Никита.

— Тогда ищи снимки, хакер.

— Снимков нету... — сказал Никита.

— Но?.. — продолжил Гек.

— Нету.

— Продолжай. В твоей интонации четкое «но».

— Но. Мы сейчас поднимем логи и посмотрим, кто заходил на сайт.

— Кого поднимем?

— Статистику. Она фиксируется. Может быть, кто-то заходил. Может быть, кто-то видел. Может, кто-то сохранил у себя... Может, кто-то... — Речь его становилась все медленнее и медленнее, а стучал он по клавишам все быстрее — Логи... Логи... Ах вы логи мои, логи... Логи бедные мои... Логи длинны-я... Архив-ны-я... Подробны— ы-я... Упс!

— Нашел? — спросил Гек и уставился в экран из-за его плеча. Видно было плохо, плазменный монитор бликовал.

— Не то слово! Мать-мать-мать. Чего только не обнаружишь.

— Ну? — нетерпеливо спросил Гек.

— Некто качает фотку двора ровно каждые пятнадцать секунд...

— Сейчас?

— Вообще. Всю неделю...

«Так, — подумал Гек. — Люди Гриценко?»

— Еще до убийства?

— Ищу... — Никита колотил по клавишам. — Тут есть, тут есть... А тут? Две недели... Три недели. Месяц? Нет, последние три недели.

— А до этого?

— До этого... Есть! Но нерегулярно. Так, раз в сутки. А тут — каждый кадр! Днем и ночью! Прикинь? — Никита обернулся, глаза его горели.

— А что это за человек?

— Ты шутишь? Человек, качающий фотку каждые пятнадцать секунд круглые сутки?

— А кто?

— Робот! — заявил Никита, и Геку почему-то вспомнились братья Казаревичи. Воспоминание было неприятным.

— Робот?

— Кто-то настроил робота качать фотки. Только вот кто и зачем? — Никита почесал подбородок. — Вот его ай-пи. Это корпоративная сетка.

— Что это значит?

— Значит, он не с домашнего компьютера в Интернет выходит. У него рабочая круглосуточная машина.

— А ты как в Интернет выходишь?

— А, у меня кабель из Ринета, прямая линия... — Никита кивнул на стойку в углу, — выделенка на 256. Летает — просто на ура. Так, теперь подробнее... — Никита ткнул пару раз в клавиатуру. — Вот тебе: RIDER-TELECOM, Москва.

— А адрес? — Гек достал блокнот.

— Погоди, — отмахнулся Никита. — Успеется. Я хочу глянуть, не проходил ли он у меня по другим логам... Смотри-ка, есть. Емайл.

— Чего?

Гек понял, что сказал что-то не то. Пальцы Никиты зависли над клавиатурой, как волны на полотне Айвазовского «Девятый вал». Повисла пауза. Никита повернул голову и внимательно посмотрел на Гека.

— Ты совсем с Интернетом не знаком? — спросил он.

— Плохо знаком, — кивнул Гек.

— Тебе непонятно, что мы делаем.?

— Непонятно.

— Даю краткий ликбез. — Никита повернулся к клавиатуре и застучал по клавишам. — Интернет-всемирная сеть. Ферштейн? Мой сайт — его часть. Доступная из любой другой точки Интернета, поэтому фотку двора может увидеть любой человек из любой точки мира, если он зайдет в Интернет и наберет адрес моей страницы — ясно? Лежит мой сайт вон в том ящике на стойке. Верхнем.

— Сайт или страница?

— Одно и то же. Не придирайся, слушай. При этом каждый, кто имеет доступ к Интернету, тоже имеет свой личный адрес.

— Свой сайт?

— Не... — Никита поморщился. — Сайт — это как бы твой дом. Так и называется — домашняя страница. У дома есть как бы почтовый адрес. А личный IP-адрес — это типа номер паспорта. Тебе, как менту, это должно быть понятно. — Никита ухмыльнулся.

Гек взглянул на него, но ничего не сказал. Никита продолжил:

— У человека может не быть своего дома, но номер паспорта всегда есть, понятно? Так вот, когда посетитель смотрит мою страничку, он автоматически предъявляет свой паспорт. И его IP у меня фиксируется в специальном журнале.

— Ты параноик? — спросил Гек с любопытством.

— Почему... — Никита, казалось, растерялся. — Так положено. У всех фиксируется. Интересно же, сколько народу ходят на страничку, откуда они, в какое время суток...

— Ясно, — перебил Гек решительно. — И?..

— Я поискал на всякий случай, не отметился ли у меня еще где-нибудь этот IP. И нашел емайл. Электронное письмо. От него.

— От робота?

— Зачем роботу писать письма? От владельца компьютера с этим номером.

— Тебе письмо? Значит, ты с ним знаком?

— Нет, не мне письмо.

— А кому же? — удивился Гек.

— Нюке.

— Ага, Нюке. А что пишет?

— Предлагаешь посмотреть?

— Обязательно. — Гек склонился к монитору, хищно прищурившись.

— А как же этика? Где же мораль? Читать чужое? — Никита поднял вверх брови.

— Радиосканеры пейджеров выключи, да? — сказал Гек.

— Сравнил, — возмутился Никита. — Это работа. А Нюкину переписку я сроду не читал. Вдруг что-то личное?

— Ты паясничаешь, — строго сказал Гек. — А человека убили.

Никита щелкнул клавишами, и по экрану побежал текст. Гек выхватывал отдельные фразы, «...я должен объяснить... ты должна меня понять и выслушать... это неправильно... при личной встрече... ты должна меня понять... ты знаешь, что я не могу без тебя...»

— Ты уже догадался, в чем дело? — спросил Никита.

— Действительно личное, — сказал Гек. — А другие его письма?

— Оно одно.

— Такое письмо не бывает первым и последним. Должны быть другие, — уверенно сказал Гек.

— Но у меня же они не хранятся. Это случайное письмо, оно лежит у меня только потому, что пришло недавно и ждет, когда Нюка включит компьютер и заберет его у меня.

— А Нюка разве не с твоего компьютера переписывается? — спросил Гек.

— У нее свой компьютер, — удивился Никита.

— Так давай позовем Нюку и спросим, кто этот человек. Или она ребенка укладывает?

Никита повернулся и наморщил лоб.

— Ребенка? Стоп, ты думаешь, Нюка — это Аринка? Нюка — это девчонка из двадцать восьмой квартиры, я ей провод кинул, и она через меня к Интернету подключена.

— Зачем? — тупо спросил Гек.

— Хорошая девчонка, симпатяга. — Никита пожал плечами. — Что мне, жалко, что ли? В общем, все понятно. Ты уже догадался, в чем дело?

— В чем? — насторожился Гек.

— Ну ты понял, что это за робот? Кто этот человек? Почему качает фотку двора каждые пятнадцать минут?

— Не понял.

Никита закатил глаза.

— Слушай, кто из нас следователь? Объясняю. Это какой-то парень, который бегает за Нюкой. На работе у себя настроил робота, чтобы качать фотки двора, затем просматривать их.

— Зачем?

— Ну маньячит, не ясно, что ли? Пытается выяснить, когда по двору проходит Нюка. И кого к себе водит.

— Ты думаешь? — спросил Гек.

— У тебя есть другое объяснение?

Гек почесал в затылке.

— Квартира двадцать восемь. Рыжие длинные волосы, двадцать пять лет, Мария Черных. Симпатяга?

— Симпатяга. — Никита почесал в затылке. — Размышляем дальше. Фотки качает робот. А просматривает их все-таки человек. И не спрашивай почему. Потому что иначе парнишка получил бы Нобелевку за создание первого в мире искусственного интеллекта. Научить доступный нам компьютер выискивать на таких картинках Нюку — технически невозможная задача. А это значит, что наш шпион приходит на работу, садится за компьютер и просматривает фотки вручную.

— Это ж сдуреть можно!

— Ну... — Никита задумался. — Не скажи, не скажи... Если прокручивать дневной архив на большой скорости... Четыре кадра в секунду... суточный архив за полчаса. А если просматривать только интересующие интервалы... А если еще и на работе нечего делать... Во-о-о-о-о!

—Что?

— Письмо пропало.

— Как пропало? — встрепенулся Гек и уставился в экран.

— Значит, Нюка пришла домой, включила компьютер и получила свою почту. Что ты такой дерганый-то? Может, она сейчас что-нибудь ему ответит... Перехватить?

— Перехвати.

— Не отвечает пока. — Никита пошуршал кнопками.

— А что он потом делает с этими кадрами?

— 5760 кадров в сутки, — уточнил Никита. — Стирает, конечно. Компромат на Нюку оставляет. Если бы я знал, для какой мерзости используют мою камеру... — Никита нахмурился.

— Отлично, — сказал Гек. — Значит, фотки убийства мы нашли?

— М-м-м... — На лице Никиты появилось сомнение. — Парень мог удалить архивы не читая, если эти дни из жизни Нюки были ему известны. Или надоело следить. Или понадобилось срочно освободить место в компьютере. Или он мог найти фотки с убийством, психануть и стереть их...

— А еще кто-нибудь качал фотки?

— Нет. У меня вообще мало посетителей.

— Так. — Гек достал блокнот. — Мне нужен его адрес и, адрес организации, где стоит его компьютер. И телефон его домашний.

— Откуда ж я узнаю его телефон? — усмехнулся Никита.

— У тебя там... — Гек ткнул пальцем в стойку.

— Я, конечно, хакер, но не настолько.

— Хорошо, тогда хотя бы имя и фамилию.

— Ну ты же видел подпись в письме? — Никита щелкнул по клавишам. — Смотри: Mikel.

— Нет уж, ты мне выясни настоящее имя и фамилию. Остальное я узнаю, у меня информация на любого человека.

— Кроме меня, — быстро сказал Никита.

— Почему? — удивился Гек.

— А у меня нет паспорта, — сказал Никита и озорно усмехнулся, совсем по-детски.

— Потерял?

— Просто нет. Никогда не было.

— Как это?

— А вот так. Я его не пошел получать. Принципиально.

— Почему??

— Не хочу. Общество хочет меня на учет поставить, а я не хочу. Имею такое право?

— Вон оно что... — пробормотал Гек. — Уж лучше бы ты был вегетарианцем...

— При чем тут? — нахмурился Никита. — Я десять лет был вегетарианцем, надоело.

— А как ты живешь без паспорта?!

— А зачем он нужен? Зато меня в армию никто не звал...

— На работу устроиться...

— А у меня и так хватает работы. — Никита махнул рукой на стойку.

— За границу поехать...

— Чего я забыл за этой границей? Для хакера нет границ.

— А остановит милиция, документы проверит?

— Это проблема. Но очень редко. Если аргумент «дома лежит» не помогает, то вопрос решается денежной купюрой. Поверь, удовольствие того стоит.

Гек задумался.

— Никита Сидоров — настоящее имя?

— Настоящее. А чего это?

— Выпишу тебе удостоверение на имя работника техотдела службы внутренней разведки. Проблем никаких не будет.

— Вот прямо так? — удивился Никита.

— Запросто, — сказал Гек. — Право имею. Никакой отчетности с меня не потребуют. Ну а если вдруг чего — ссылайся на меня, начальство прикроет. Давай фотографию, завтра сделаю.

— Вот это было бы очень кстати, — сказал Никита серьезно.

— Нет проблем. Давай фото.

— Погоди, — нахмурился Никита. — То есть ты меня вербуешь?

— Чего-о-о? — удивился Гек.

— Ну ты мне как бы предложил работу? Как бы в техническом отделе разведки? Это вербовка?

— Дятел, это подарок, — сказал Гек.

— Не-е-е... Так не пойдет. Не хочу ни на кого работать.

— Да кто тебя просит работать?!

— Сегодня завербуешь, завтра велишь работать, — сказал Никита.

— Никита, у тебя с головой все в порядке? Ты на меня уже два часа работаешь. Нашел мне информацию по делу об убийстве. Зачем ты это сделал?

— Это по доброй воле!

— А я не могу по доброй воле?

Никита озадаченно почесал в затылке и глянул на экран.

— Ответила, — сказал он.

На экране появилось слово: «кыш».

— И это все? На такое длинное письмо такой короткий ответ? Хамка твоя Нюка, — сказал Гек.

— Почему ты так решил? — серьезно ответил Никита.

— Человек страдает...

— Если тебя дама отшила, ты бы стал писать ей такие письма?

— Ну, в общем, нет, конечно.

— А шпионить за ее двором?

— Нет.

— И я нет. Так ты представляешь, как он ее задолбал?

Гек махнул рукой:

— Ладно, чао до завтра. Мне пора к Нюке, выясню, кто он такой.

— Погоди, я тебя провожу. Хрен она тебя пустит, если ты представишься своей прокуратурой.

— Как это не пустит?

— А так. Не откроет дверь, и все. Потребует ордер. А будешь ломиться — позвонит ноль-два и скажет, что дверь ломают воры.

В руках Никиты появилась телефонная трубка, он набрал несколько цифр.

— Нюка? Это Ник. Ага-ага. Нормально. Слушай, я к тебе сейчас заскочу... Да, срочно. Тут про тебя одна штука выяснилась... Не, пустяк... Следят за тобой... Але!!! Да нет... Да не ори... Нет! Да погоди... Да нет, тебе говорят! Я говорю: все нормально. Я говорю! Все! Нормально! Ясно? Да. Приду расскажу. Да, прямо сейчас. С одним человеком. Ты его не знаешь. Ему с тобой прокоммутироваться надо по одному вопросу. Ну какая тебе разница, говорю — ты его не знаешь... Ну, допустим, Хачапуров из прокур... Из прокуренной кухни. Как же трудно с вами, параноиками! Жди.

В дверь вошла Арина, в руке у нее была кепка и темные очки, которые Гек оставил на кухонном столе. Арина увидела Гека и остановилась, открыв рот. Гек представил, как он сейчас выглядит с подбитым глазом и перебинтованной головой...

— Ариш, это мой друг, — сказал Никита.

— Друг? — переспросила Арина. — Следователь Хачапуров?

— Конспирация, — улыбнулся Гек. — Лучше звать Витей.

У двери квартиры 28 Гек, конечно, сегодня был. Дверь была обита серым пошарпанным дерматином. Посередине изгибалась надпись, стилизованная под готический шрифт и аккуратно выполненная зеленой масляной краской: «НАХОТСЮДА!» Звонок отзывался внутри россыпью колокольчиков, но днем за дверью было безлюдно. А сейчас там орала музыка. Яростный барабанный проигрыш. Ну очень мощные колонки. Гек посмотрел на часы — половина одиннадцатого вечера.

— Кепку и очки я бы снял, — сказал Никита, нажимай кнопку. — Напугаешь девочку.

— А с перебинтованной головой и подбитым глазом? Не напугаю до заикания? — поинтересовался Гек, но кепку и очки снял.

— До заикаиния? Маловероятно.... — Никита позвонил снова.

Барабаны смолкли. Дверь распахнулась, и на пороге возникла хозяйка.

— Ну-ну-при-и-вет, — сказала она Никите.

— Вот, напугал до заикания... — пробормотал Гек.

Нюка тотчас обратила на него внимание и быстро пробежалась взглядом.

— За-а-с-детства за-аикаюсь, — сказала она. — При-и-выкнешь.

Из-под огненно-рыжей копны волос внимательно глядели большие, удивительно круглые глаза. Под глазами были большие мешки, но не такие, как бывают от недосыпания, — мешки смотрелись естественно, по-видимому, жили на этом лице с рождения. Само лицо было овальное с чуть заостренным подбородком и неестественно гладкой кожей, словно бархатное. Такая кожа бывает у детей, но редко у 25-летних. Косметика на этом лице, похоже, никогда не появлялась. На Нюке была пушистая зеленая маечка с рукавами. Маечка обтягивала худые плечи и довольно большую грудь. На поясе висел здоровенный мобильник. Ноги были обтянуты шикарными штанами из натуральной черной кожи, которые сужались книзу и пропадали в громадных меховых тапочках-слониках.

— Ты-и-кто? — сказала Нюка нараспев.

— Виктор, — сказал Гек.

Нюка махнула рукой, пропуская гостей в прихожую, и тут же заговорила, объясняя, где взять тапочки и одновременно рассказывая про какую-то репетицию. Голос у Нюки был нежный, с придыханием. Слова будто лились в пространство сквозь харизматично изогнутые пухлые губы. Некоторые звуки неожиданно растягивались в долгие ноты, другие, наоборот, укорачивались — будто рывками проворачивался виниловый диск старых французских песен. Некоторые слоги Нюка повторяла несколько раз — как бы между делом примеряя другие гласные, чтобы в итоге выбрать правильную. Через минуту Гек действительно перестал замечать ее заикание, речь звучала плавно и мелодично, был в ней свой неуловимый ритм, и все вместе это напоминало Геку рейв-микс, хорошо сработанный профессиональным диджеем в тех клубах, куда Геку не раз приходилось сопровождать директорского сына.

Нюка провела гостей на кухню. Гек огляделся. Стены были выкрашены разноцветными красками — одна светло-синяя, другая светло-красная, но зато потолок был абсолютно черным. На кухне был небольшой беспорядок, в мойке громоздилась немытая посуда, на столе валялась половинка лимона и стояла пятилитровая банка, в которой плавал чайный гриб.

Никита привычно уселся за стол, Гек сел рядом, а Нюка уселась напротив, сложив ладони между коленями и качаясь на табуретке.

— Нуууу, — сказала она, вытягивая губы трубочкой. — Так-кто-там-за-мной-следит?

Никита положил ногу на ногу.

— Видишь ли... Как нам показалось... — осторожно начал Никита, — существует человек, который следит за нашим двором с помощью моей камеры.

— Сычко-что-ли? — перебила Нюка.

— Некто Mikel.

— Мишка-Сычко, — кивнула Нюка. — Я-в-курсе-что-он-меня-пасет. Он-меня-уже-просто-закоммутал. Ник-а-ты-можешь-его-как-нибудь-отключить-от-своей-камеры?

Гек достал блокнот и записал «Михаил Сычко».

— Уже, — бросил Никита. — Больше он ко мне на сайт не залезет, IP отключен.

— Он-и-с-работы-и-из-дома-в-Интернет-коммутится!

— Из дома пусть. Следил он с работы, робота настроил.

— Вот-скотина, — с чувством произнесла Нюка. — Робота. А-я-то-думаю-неужели-он-сам-дни-и-ночи-меня-пасет? Когда-ж-он-спит? Ладно. А-что-серые-покемоны?

— Чего-о-о? — удивился Никита.

— Ты-сказал-что-за-мной-следят-серые-покемоны? — Нюка снова вытянула губы трубочкой.

— Я ничего не говорил про серых покемонов!

— Или-я-так-поняла? — Нюка запустила пятерню в копну рыжих волос и задумчиво почесалась. — Значит-серые-покемоны-за-мной-не-следят?

— Ну разве что вот этот. — Никита усмехнулся и кивнул на Гека.

— Это-разве-серый? — Нюка уставилась на Гека и поморгала круглыми глазищами. — Нормальный-покемон. Свой.

— Поздравляю, — сказал Никита и встал. — У тебя завелся свой серый покемон. Ну я пошел.

— Этого, — Нюка кивнула на Гека, — ты-не-забирай! Оставь-пока. Мы-с-ним-покоммутируемся — интересный-покемон.

— Это точно, интересный, — кивнул Никита и вышел в прихожую.

А Нюка уставилась на Гека немигающим взглядом. Глаза у нее были зеленоватые с мелкими бурыми крапинками, а зрачки большие.

— Ты-правда-серый-покемон?

— Кто? — спросил Гек.

— Мент. Правда?

— Следователь, — поправил Гек.

— Я-тебя-не-боюсь, — сказала Нюка. — Врешь-ты.

Гек раскрыл удостоверение.

— Скоммутачил-где-то. Ты-Виктор. А-тут-Григорий-Хачапуров, — сказала Нюка и заорала в сторону прихожей: — Ник!!! Он-правда-серый-покемон?

— Ну типа того, — донеслось из прихожей. — Но ты его не бойся и не стесняйся, он правильный человек.

— А-как-его-звать? Виктор-или-Григорий?

— Гек, — донеслось из прихожей, и хлопнула дверь.

Лицо Гека непроизвольно вытянулось, а рот открылся. Секретную кличку бойца команды "Д" не мог знать никто...

— Ге-е-ек? — По лицу Нюки пробежала задумчивая гримаса, будто она пробовала слово на вкус. — А-почему-не-Чук?

— Что? — наконец пришел в себя Гек.

— Проехали, — кивнула Нюка. — Кофе-будешь?

— Нет, спасибо.

— И-правильно, — одобрила Нюка. — А-я-сегодня-набегалась-как-хомяк-в-мусоропроводе. Без-кофе-не-встряхнусь.

Она встала, засунула руку в карман кожаных штанов и вдруг вытащила маленький чулок. Посмотрела на него недоуменно, положила на стол, снова засунула руку в карман и вытащила упаковку таблеток. Чулок засунула обратно и начала рыться в ящике кухонного шкафа.