— О! — сказал Ахиллес. — Придумал! Надо что-нибудь продать!
      — Хорошая идея! — обрадовался Гамлет. — Но у нас ничего нет, кроме телевизора.
      — Давай продадим телевизор, — предложил Ахиллес.
      — А мы сможем без него прожить? — засомневался Гамлет.
      — Не знаю, — растерялся Ахиллес. — Давай попробуем.
      — Давай, — согласился Гамлет и выключил телевизор.
      В комнате сразу стало темно и неуютно. Гамлет поджал под себя гофрированные ноги и насупился. Ахиллес тоже сидел напряженно. Друг на друга они старались не смотреть. Секунды текли бесконечно долго.
      — Вроде пока получается, — неуверенно прошептал Гамлет.
      Ахиллес молчал.
      — Хотя, конечно, тяжело, — признался Гамлет.
      — Не мешай, — отозвался Ахиллес. — И так тошно — сил нет.
      Оба замолчали.
      Наконец Гамлет вскочил и быстро включил телевизор.
      — Не выдержал, — виновато объяснил он. — Разве это жизнь, сидеть у стены, поджав под себя ноги, и думать о телевизоре? Мне показалось, я умер.
      — Я сам еще раньше не выдержал, — утешил друга Ахиллес. — И почти умер. Просто я включать его не могу.
      — Как странно, — задумался Гамлет. — А ведь я его как купил, в первый вечер как посмотрел, так потом два месяца вообще включать не хотелось! И ничего, не умер.
      — Это потому, что у тебя коротушки не было, — объяснил Ахиллес. — Пока у меня была логика здорова, я тоже телевизор смотреть не мог.
      — Но ведь это значит, — Гамлет торжественно вскинул манипулятор, — что, как только мы излечимся, он нам снова будет не нужен! А ведь мы излечимся! Поэтому можем сейчас же от него избавиться!
      — Логично! — обрадовался Ахиллес.
 
      * * *
 
      Телевизор был установлен когда-то специально обученными наладчиками. Это были хмурые немногословные роботы. Старший — с выпуклыми высокоточными окулярами и ярким зеленым огоньком между ними. А у его помощника головной блок был плотно замотан изолентой. Гамлет в тот день был на заводе и лишь в перерыве подошел к терминалу и поглядел через охранные камеры квартиры, не роются ли они в его кладовке среди инструментов. Хотя, по большому счету, что там было брать? Мастера в кладовке не рылись. Они монтировали динамики. Помощник делал что-то не так, и старший терпеливо ему выговаривал. Гамлет устыдился своих мыслей, больше за мастерами не подглядывал и даже не знал, во сколько они закончили работу и когда ушли, захлопнув дверь. Проще говоря, как ставят и снимают телевизоры, Гамлет никогда сам не видел. Он представлял себе принцип в общих чертах, но довольно смутно.
      — В ларьках все скупают, — объяснял Ахиллес, потирая манипуляторы. — Проверено. В ларек его и отнесем.
      Для начала Гамлет принес из подсобки стамеску и выкорчевал из стен динамики долбиканального звука, которые оказались навеки туда вклеены «жидкими заклепками». Получилось неаккуратно, но в целом динамики почти не пострадали. Хуже было со шнурами — Гамлет и Ахиллес выдергивали их из стен вместе на счет «три-четыре» и перестарались: порвали. Да и комната приобрела разрушенный вид. Но это сейчас было не важно. Осталось самое главное: снять с потолка проекционную матрицу. И это оказалось сложнее, чем предполагал Гамлет.
      Во-первых, до потолка он не дотягивался. Во-вторых, понятия не имел, на чем там крепится эта громадная плита из темного стекла, откуда струятся к полу миллионы лазерных лучей, создавая объемное изображение. Гамлет взобрался на плечи Ахиллесу и внимательно обследовал края плиты, забранные тонкой серебристой рамкой.
      — На клею сидит, — гудел под ним Ахиллес, — клянусь аккумулятором, на клею!
      Гамлет тем временем аккуратно сковырнул наклейку «Sharp» и обнаружил под ней головку здоровенного черного болта. Сколько он ни пытался повернуть его фалангой манипулятора, болт оставался неподвижен.
      — Дай мне! Слышь, говорю! — топтался и нервничал Ахиллес. — Дай погляжу! Я ж спец по болтам, ну!
      Гамлет нехотя спустился на пол, а Ахиллес проворно залез ему на плечи.
      — Что хотят, то и творят, — пробормотал он сверху. — Что хотят, то и творят…
      — Чего там? — не выдержал Гамлет.
      — Никогда таких болтов не видал, — объяснил Ахиллес. — Обычно ж болты какие бывают? — Он назидательно поднял манипулятор и принялся загибать фаланги: — Болты бывают христианские, языческие и иудейские. Христианские — у них, значит, крест посередине, под крестовую отвертку. Языческие — у них прорезь. Под старую, значит, плоскую отвертку. А иудейские — у тех ямка шестиконечная. Хитрые они. Под иудейскую, значит, отвертку.
      Ахиллес замолчал.
      — Ну? — нетерпеливо дернулся Гамлет. — И чего?
      — А того, — объяснил Ахиллес, — что тут болт не христианский, не языческий и не иудейский даже. Прорезь у него треугольником, — Ахиллес неуклюже помахал манипуляторами, изображая треугольник, — это где ж такую отвертку взять?
      — Эх ты, чугунина, — огорчился Гамлет. — Это и без тебя было понятно, что треугольником. Слазь, теперь я полезу!
      Он взял стамеску, залез на плечи Ахиллесу, примерился, воткнул с размаху и рванул. Болт хрустнул и выпал из гнезда.
      — И чего теперь? — задумался Гамлет.
      На всякий случай он распростер манипуляторы, поддерживая плиту, если бы та вдруг вздумала падать. Но плита не падала.
      — Дай поглядеть, — снова заныл Ахиллес.
      — Да погоди ты, — отмахнулся Гамлет, прислушиваясь. — Боюсь я, это был какой-то не совсем обычный болт…
      Вдруг раздался треск, словно в усилитель вставили разъем динамиков, и плита сама собой осветилась тусклым зеленоватым светом. И послышался голос — громкий, но глухой, замогильный. Шел он из самой плиты, и это было странно — ведь динамики телевизора лежали, оторванные, на полу.
      — Ясно теперь? — глухо рявкнула плита таким тоном, будто продолжала давнюю беседу, и закончила издевательски: — А то начинает мне тут: не хватит памяти, не хватит памяти…
      — Ух ты! — восхищенно произнес Ахиллес. — Вот техника!
      — А вы, вообще, кто? Кто вас сюда звал? — немедленно отозвалась плита.
      Гамлет изумленно посмотрел вниз на Ахиллеса, тот развел манипуляторами и помотал головным блоком.
      — Вы новенькие, что ли? Я ж не вижу ничего отсюда! Пусть уберут посторонних!
      — Меня зовут Гамлет. А это мой друг, Ахиллес. А вы кто?
      — Я?! — рявкнула плита. — Да я Пигмалион!
      — Мы думали, вы телевизор, — смущенно признался Ахиллес.
      — Вы что, коротнутые?! — взревел Пигмалион.
      — Вообще-то пока да, — признался Гамлет. — Но очень надеемся скоро излечиться!
      Плита фыркнула с невыразимым отвращением.
      — Дожили! На завод Камеяма уже принимают больных роботов?!
      Гамлет и Ахиллес снова недоуменно переглянулись.
      — Ладно, хватит! — громогласно рявкнул Пигмалион. — Вы меня вынимать отсюда собираетесь?
      — Вообще-то мы именно это и собирались сделать, — осторожно объяснил Гамлет. — Вы не подскажете, как вас лучше отсюда вынуть?
      Ответом была тишина.
      — Вы меня слышите? — поинтересовался Гамлет.
      — Да заткнитесь вы! — ответила плита глухо и раздраженно. — Сейчас последний раз протестирую, и выхожу. Тут, кажется, что-то со звуком случилось, пока мы болтали…
      Гамлет и Ахиллес переглянулись и принялись терпеливо ждать. Плита вспыхнула раз, другой, под ней замелькали лазерные лучи.
      — Кто там в зоне стоит? — проорала плита. — Уберите!
      Ахиллес с сидящим на плечах Гамлетом послушно отошел к стенке.
      В воздухе под плитой появлялись и исчезали круги, ромбы и полосы настроечной 3D-таблицы.
      — Ну вот, — сообщила плита с отвращением, — звук отвалился, все каналы, кроме баса. Чипы не битые — похоже, с проводами что-то. Остальное в норме. Монохром по синему слегка косит, но в пределах. А вот колонок не чую. Где колонки?
      — Вообще-то, — признался Гамлет, — мы колонки уже отключили.
      — А, — лениво произнесла плита. — Ну и правильно. Так бы сразу и сказали. Вытаскивайте меня отсюда!
      — А посоветуйте, как вас отсюда вытащить? — аккуратно спросил Гамлет. — А то мы не умеем.
      — Стоп! — рявкнула плита. — Мне надоело. Кто пустил в лабораторию больных коротнутых практикантов? Пошли оба вон! И где Кагуцути?
      — Кто? — удивился Ахиллес.
      — Кагуцути! Кончайте надо мной издева… — взревел Пигмалион, но вдруг осекся.
      Молчал он, казалось, целую вечность. А когда заговорил, тон у него был другой — взволнованный и жалобный.
      — А мы что, разве не на заводе? — спросил он тихо.
      — Мы у меня дома, — тоже тихо ответил Гамлет.
      — И давно? — несчастным голосом спросил Пигмалион.
      — Месяца три, — аккуратно сообщил Гамлет.
      — Месяца… три? — повторил Пигмалион упавшим шепотом. — Вы только что отвинтили черный болт? — не то спросил, не то сообщил он.
      — Извините, — виновато ответил Гамлет. — А что это был за болт?
      И тут плита над головой оглушительно разрыдалась. Это было ужасно. Тяжелые глухие всхлипы сотрясали дом. Казалось, вся стеклянная панель вместе с потолком тясется и извивается.
      — Как они могли… — глухо доносилось сквозь рыдания. — Такое со мной… С кем угодно… Но не со мной же… Кагуцути… Мерзавец… В опилки сотру…
      Рыдания продолжались долго — то нарастая, то переходя в невнятное бормотание. Гамлет и Ахиллес не знали, что делать. Наконец всхлипы стали понемногу затихать.
      — Простите, — Гамлет аккуратно постучал рукояткой стамески по стеклу, — а если мы завинтим этот проклятый болт обратно, все исправится?
      — Исправится?! — взревела плита. — Да я Пигмалион! Я трехметрового роста с шестью манипуляторами! Я один из лучших электронщиков мира! Кагуцути мне в прокладки не годится! Это ведь я! Я задумал попросить выскочку Кагуцути, чтобы он закачал свое сознание внутрь новой модели телевизора, типа протестировать изнутри! А пока он будет тестировать систему, хотел снять бэкап. Чтобы потом закачивать этот бэкап в каждый экземпляр телевизора заодно с прошивкой! Это же дешевле, чем держать бригады наладчиков! Каждая копия Кагуцути оживет внутри каждого телевизора на время проверки, все протестирует, ничего не подозревая, как в первый раз, затем мы наглухо закоротим его сознание черным болтом-фиксатором, и он навсегда отрубится, так ничего и не поняв! Но не меня же! Кагуцути! Не меня… Миллионы меня… — Плита снова всхлипнула и затряслась. — А он уперся, когда я его к стенду подвел! Говорит, не помещусь я внутри, очень там памяти мало! Я ему: тебя что, коротнуло? Там памяти море в новой модели! А он мне: покажи первым, Пигмалион-сан, как туда залезть. Я, говорит, робот маленький, разум у меня маленький, как нэцкэ, а у тебя, Пигмалион-сан, большой разум, как Фудзияма. Если тебе места хватит, то следующим я полезу. И я… — плита снова всхлипнула, — и я… дура-а-а-ак…
      Пигмалион еще долго всхлипывал и бормотал. Гамлет снова деликатно постучал стамеской по стеклу.
      — Сейчас курьер приедет, а нам еще вас в ларек нести, — напомнил он.
      — Нам вас вынуть и продать надо, — смущенно пояснил Ахиллес. — Чтобы от коротушки вылечиться.
      — Как это — продать? — заволновался Пигмалион. — Меня? Да вы что?! Меня надо отнести к мастерам, пусть сделают мне окуляры и манипуляторы! Я ведь живой разум! Я хочу жить! Я хочу отомстить Кагуцути! Я хочу…
      — Прости, брат. — Гамлет поднял стамеску. — Мы тебя быстренько продадим, а с новым хозяином ты уж как-нибудь сам договоришься…
      — Вы жестокие безжалостные роботы! — обиженно кричал Пигмалион. — Как вам не стыдно?! Я ведь читал, что при коротушке проявляется эгоизм и пропадает сострадание! При коротушке роботы становятся злыми! Сварливыми! Раздражительными! Бессовестными! Я все про вас знаю! Я читал! Я много читал про коротушку! Очень много! С того самого дня, как моя лампочка впервые мигнула желтым… — он испуганно осекся.
      Но Гамлет его не слушал — он пытался вбить стамеску между панелью и потолком. Наконец ему это удалось, и он рванул вниз. Щелкнули, ломаясь, невидимые простым окуляром защелки, посыпалась пластиковая крошка, и панель со скрежетом начала опускаться одним краем, словно гигантский люк, распахивающийся на потолке.
      — Держи, держи, держи!!! — заголосил Ахиллес.
      — Держу!!! — заорал Гамлет, роняя стамеску и придерживая панель обоими манипуляторами. — Ух, тяжелая…
      — Идиоты! — простонал Пигмалион. — Аккуратнее!
      Гамлет поглядел вниз.
      — И как мне теперь слезать? — спросил он, слегка пригнувшись под тяжестью пластины из дымчатого стекла. — У меня манипуляторы заняты! Возьми у меня панель?
      — Чем же я ее возьму, — удивился Ахиллес, — если обоими манипуляторами держу твои ноги на своих плечах?
      — Что же делать? — задумался Гамлет.
      — Давай так и пойдем в ларек! — предложил Ахиллес. — Я несу тебя, а ты — телевизор.
      — Мы в дверь не пролезем! — засомневался Гамлет, смерив взглядом дверной проем.
      — Откуда тебе знать, мы ж не пробовали? — возразил Ахиллес. — Пока не попробуешь — не узнаешь.
      Пигмалион снова возмущенно заорал, но его никто не слушал.
      Ахиллес стал аккуратно двигаться к выходу — шаг за шагом. Вдруг ступня его опустилась на одну из цифр телефона, что были написаны посреди комнаты маслом. К тому времени масло расплылось, цифры потеряли очертания и напоминали семь небольших луж. В одну из них и наступил Ахиллес.
      Когда грохот стих и звон последней прыгающей стекляшки умолк в дальнем углу гостиной, Гамлет и Ахиллес поднялись с пола. Гамлет хмуро принес из чулана ветошь, и они стали отирать корпуса от масла и налипших осколков.
      — С Пигмалионом нехорошо получилось, — наконец произнес Гамлет.
      — Пигмалионов миллионы, — резонно возразил Ахиллес.
      — Логично, — согласился Гамлет. — Логично.
      И в этот миг прозвучал звонок в дверь.
 
      * * *
 
      Гамлет и Ахиллес затравленно посмотрели друг на друга и заметались по комнате. Наконец Гамлет остановился и поднял манипулятор.
      — Пойди открой курьеру дверь! — велел он шепотом. — И уговори подождать до завтра с деньгами! Скажи, что меня в квартире нет!
      — А почему сразу я? — обиделся Ахиллес. — Сам пойди и уговори!
      — Балда! Я же хозяин квартиры! Меня и нет!
      — Логично, — пробормотал Ахиллес, направляясь к двери. — Логично.
      Послышался тонкий скрип электронного замка, и в коридоре зазвучал голос.
      — Добрый день! — говорил знакомый тенорок, смущенно заикаясь. — Очень рад видеть… вас… Можно на ты?
      — Можно, — отвечал Ахиллес.
      — Вот, значит, ты какой… А я решил прийти, — оправдывался тенорок, — мне сказали адрес, где вы… ты… живешь. Что нового? Как дела?
      — Плохи дела, болеем, — отвечал Ахиллес.
      — Я знаю, такое горе… Но лечение идет?
      — Чего ж ему не идти-то, — отвечал Ахиллес, — идет помаленьку. На то оно и лечение, чтоб шло. Логично?
      — Логично… вроде. А ничто не отвлекает? — продолжал гость, переминаясь в прихожей. — Я слышал, при лечении самое главное, чтоб никто и ничто не отвлекало. Я почему так долго не появлялся? Думаю, Гамлет сидит, занимается. А тут — я… Вот ведь нехорошо, верно? А завтра уже, мне сказали, курс кончается. Думаю — надо зайти к другу. Если что — ты скажи. Я уйду!
      — Лекарство оставь, а сам иди, — строго ответил Ахиллес. — Ты же курьер? Вот и иди. Курьер — ему ходить надо. Логично?
      — Гамлет… — растерянно забормотал гость, — шутишь, да? Я же Тристан! Не курьер я, Гамлет!
      — Так и я не Гамлет, — согласился Ахиллес.
      Гость помолчал, а затем неуверенно хихикнул.
      — Шутишь, — догадался он. — Мне рассказывали, ты у нас был с юмором. Но ты уж пожалуйста не шути надо мной, ладно? Мы же, говорят, много лет были лучшими друзьями! А что меня до бэкапа откатили… не смешно это, брат. Это, может, даже похуже, чем коротушка. Представляешь, приехал я на бэкап, лег на стенд, закрыл окуляры, потом открыл — а мне вдруг говорят, что это уже не я, и прошло три года, и дома моего нет, завод изменился, и чуть ли не полжизни прошло… И теперь все заново начинать. Вот я и пришел, познакомиться заново…
      Ахиллес молчал.
      — Ладно, — спохватился Тристан. — Я ж мешаю тебе заниматься. Но если чего — ты помни, что у тебя есть друг! Может, я пока еще не тот, что был прежде, но буду стараться! Если чего надо — помочь там, или денег одолжить…
      — Денег одолжить! — быстро среагировал Ахиллес.
      — О да, пожалуйста! Сколько надо, Гамлет? Я ж понимаю, ты сейчас в затруднительном…
      — Пятьдесят тысяч единиц.
      — Пя… пятьдесят тысяч? Так много? Честно говоря…
      — На лекарство.
      — Ну, раз на лекарство… — послышался пластиковый шелест и характерный писк кредитки. — Пятьдесят тысяч? Пятьдесят тысяч. Для друга — что угодно. Ты ж меня знаешь, Гамлет. Это я тебя не знаю, но ты-то меня давно знаешь!
      — Спасибо, — сказал Ахиллес.
      — Ну, я пойду.
      — Пойди.
      — Всего доброго! Выздоравливай!
      — Выздоровлю. Выздоровелю. Выздоро… короче, ты понял.
      Дверь закрылась. Ахиллес вернулся в комнату. Гамлет был хмур.
      — Зачем ты с ним так? Это же Тристан!
      — А я чего? — удивился Ахиллес. — Он сам предложил. Вылечишься — отдашь.
 
      * * *
 
      Курьер приехал достаточно поздно и хмуро спросил с порога: «Гринпис заказывали? Деньги есть?» Был он молодым неразговорчивым роботом в дешевом корпусе. Между окулярами виднелась яркая зеленая точка. Курьер забрал на свою кредитку деньги и вручил большую коробку с яркими надписями по бокам. Он строго-настрого запретил открывать ее до тех пор, пока не уйдет отсюда далеко. Объяснил, что коробке надо после улицы остыть, иначе конденсат — и привет. С этими словами ушел.
      Ахиллес и Гамлет принялись осматривать коробку, изучая надписи. Впрочем, ничего нового на коробке они не прочли: «Уникальная легкость применения», «Бывшая военная разработка из экологически чистого материала», «Эффективное избавление от последствий коротушки за одну секунду», «Кибернетики подтверждают: Green Piece абсолютно безвреден».
      Наконец Ахиллес не выдержал и принялся рвать манипуляторами полиэтилен. Гамлет сперва оттаскивал его и увещевал, напоминая про конденсат… Но потом сам начал помогать.
      Коробка оказалась пуста — внутри лежала только брошюрка из трех листочков, отпечатанных на старомодном принтере. Друзья погрузились в чтение.
      На первой странице рассказывалось о получении липких полимеров из экологически чистого химического сырья, добытого не откуда попало, а из природных недр родной планеты.
      На второй странице рассказывалось, как роботам спецназа при ночных операциях заклеивают лоб камуфляжной полоской, чтобы зеленый огонек не выдавал их.
      На третьей, последней, странице оказалась прилеплена маленькая круглая наклейка в виде зеленой точки. А ниже располагалась неряшливо нарисованная схемка, показывающая, как роботу следует отлепить эту точку и аккуратно наклеить себе на лоб, закрыв лампочку. Схемку озаглавливала широкая надпись: «Зеленый стикер Green Piece эффективно избавляет от последствий коротушки за одну секунду. Товар возврату не подлежит».
      — Вот это да! — восхищенно произнес Гамлет. — А не врут?
      — Чур я первый! — закричал Ахиллес, пытаясь отковырять стикер.
      — Почему ты? — возмутился Гамлет. — Первый я! По очереди договаривались!
      — Так я первым в очередь встать догадался! — кричал Ахиллес.
      — Не ты, не ты! Я!
      И друзья принялись кататься по полу среди масла и стеклянной крошки, глухо колотя друг дружку по корпусам.
 
      * * *
 
      Без телевизора жизнь стала бы, наверно, совсем тусклой, но скучать не пришлось: с этого дня в квартиру принялись круглые сутки ходить толпы посетителей, только успевай открывать дверь. Ходили по одному, по двое и даже компаниями. Ходили роботы с зелеными лампочками, и роботы с красными, а бывали даже и люди. Все они звонили в дверь и предлагали разные штуки — то просили пожертвовать средства на восстановление атомного реактора под Коломной, то предлагали купить чудо-набор из шестнадцати молотков и получить в подарок компас бесплатно, то звали на митинг в поддержку ППВ — Партии Против Всего. Эти были шумны, говорили одновременно и сбивчиво; по прихожей гуляли красные всполохи от их лобовых огней. Гамлет и Ахиллес, конечно же, с удовольствием бы на подобный митинг пошли, но, кроме выкриков «Человеческий заговор» и «Президент закручивает роботам гайки», расслышать ничего не получилось. Оставалось неясным, где и когда состоится этот митинг, если еще не состоялся. Зато, уходя, агитаторы напоследок крикнули, что попали сюда не случайно: адрес Гамлета получен из открытых источников в сети. Что это за источники — осталось загадкой. Это почему-то тревожило Гамлета.
      Следующим гостем оказалась миловидная роботесса, которая предлагала рассказать Гамлету и Ахиллесу тайну их имени за небольшую сумму. Суммы все равно не было, но признаться в этом симпатичной роботессе никто не посмел. Гамлет и Ахиллес отнекивались как могли.
      — Мало ли, каких пакостей про себя узнаешь, — отмахивался Ахиллес. — Незачем тайну имени узнавать, незачем.
      — А как насчет составить персональный гороскоп недорого? — не унималась роботесса, помахивая электронным планшетом. — Мне достаточно знать только дату вашей сборки.
      — А как эта дата влияет? — простодушно удивлялся Гамлет.
      — О! — сверкала окулярами роботесса. — Еще как влияет! На всю дальнейшую жизнь! Если вас, к примеру, собрали перед праздником — могут остаться в механизме последствия спешки. И так далее.
      — Что далее? — любопытствовал Гамлет.
      — Ну… — мигала желтой лампочкой роботесса, — говорю: если вас собрали перед праздником в спешке, то могут быть винтики недокрученные, провода непропаянные.
      — А если не перед праздником? — допытывался Гамлет. — Если не в спешке?
      — То что-то другое может быть.
      — Что другое?
      — Что-то.
      — Ну, например?
      — Откуда я знаю! — расстроилась роботесса, взмахивая планшетом. — У меня специальная программа, вводишь дату — получаешь гороскоп. Недорого! Согласны?
      — Нет, — буркнул Ахиллес. — Не можем мы. Рады бы — ан нет.
      — Что ж вы такие непростые-то… — огорчилась роботесса. — Или я адресом ошиблась?
      Гамлет и Ахиллес переглянулись.
      — А вы именно к нам шли? — удивился Гамлет.
      Роботесса не ответила, спрятала планшет в грудную пластину и ушла.
 
      * * *
 
      Прояснил ситуацию молодой человек по имени Гриша, явившийся продавать какую-то особенную обтирочную Чудо-ветошь, заряженную колдуном-чинителем по имени Диарей. Ветошь стоила бешеных денег, и Грише было за нее неловко. Поскольку Гриша был человеком, Ахиллес сперва разговаривал с ним недоверчиво, а Гамлет следил, как бы он чего не украл. Но Гриша оказался разговорчив и беседовал с Гамлетом и Ахиллесом так непринужденно, словно был роботом. Про колдуна Диарея он ничего рассказать не мог, потому что сам его никогда не видел. Про ветошь тоже ничего толком не знал, поскольку работал первую неделю и вообще плохо разбирался в роботах и их делах. Зато, как это свойственно людям, много говорил о себе: о том, как пытается третий год поступить в ветеринарный техникум, о том, как его бросила девушка, а еще о том, что на работу человеку устроиться сейчас очень трудно, потому что везде безработные роботы. И Грише просто дико повезло, что его пригласили работать курьером по распространению Чудо-ветоши. Даже если вы не купите ветошь, Гриша получит за поездку по списку целых три единицы на счет.
      — Что ж за список-то? — заинтересовался Ахиллес. Он выглядел сегодня особенно гордым, потому что была его очередь носить стикер.
      — Известно, какой список, — охотно объяснил Гриша, вытаскивая старомодный интернет-блокнот, — он называется «список простых». В него адреса вносят — людей и роботов. Вас внесла какая-то фирма «Гринпис». Вы у них что-то купили, да? А я купил набор шпаргалок для поступления в техникумы, и тоже попал в этот список. И мне очень повезло — прямо на следующий день предложили работу курьером!
      — А кто такие простые? — удивился Гамлет.
      — Не знаю, — пожал плечами Гриша. — Наверно, которые не сложные.
      — Логично, — согласился Ахиллес.
      — А кто такие сложные? — допытывался Гамлет.
      — Это, наверно, которые сразу за дверь выставляют без разговоров. — Гриша показал синяк на локте. — Знаете как манипуляторами больно щипаются? Я сначала по списку ходил, все нормально, два пакета ветоши продал. Потом думаю: ну его, список, пройдусь подряд по квартирам. А там оказались такие сложные… Еле убежал. Теперь только по списку! — Гриша снова помахал блокнотом. — Чудо-ветошь купите?
      — У нас денег нет, — пробурчал Ахиллес. — Мы бы, конечно, купили.
      — Вот оно что, — кивнул Гоша и пометил что-то в блокноте: — Мне велели отмечать адреса тех, у кого денег уже нет. Но все равно спасибо, было очень приятно поговорить!
      — Очень приятно! — согласились Гамлет и Ахиллес. — Заходите еще!
      Когда Гриша ушел, Гамлет удивленно сказал:
      — Видишь, бывают и нормальные люди. А ты говорил!
      — Все люди враги, — возразил Ахиллес. — А Гриша — исключение. А исключение подтверждает правило, логично?
      — Логично, — вынужден был согласиться Гамлет.
      Обидно, но с этого момента поток посетителей прекратился. Гамлет и Ахиллес прождали в прихожей почти сутки, но никто больше не пришел. Лишь утром на лестнице послышался топот и появилась целая толпа молодых роботов.
      — Мир вам! — заявили они. — Мы ничего не продаем, нам просто нужны ваши подписи!
      — Подписи — это пожалуйста! — обрадовался Гамлет и поставил электронный вензель на заботливо предложенном планшете. Следом поставил вензель Ахиллес.
      — Извините, что коряво, — пропыхтел он, — давно ничего не подписывал.
      — Кстати, а что мы подписали? — поинтересовался Гамлет.
      — Петицию в поддержку нашего движения! — гордо ответили роботы. — Мы представляем общество зеленых!
      — Но среди вас же ни одной зеленой лампочки! — удивился Гамлет.
      — А мы не по лампочкам зеленые, — обиделся робот с планшетом, смущенно прикрыв лоб манипулятором. — Мы зеленые по природе!
      — Природа сокращается! — пискнул самый маленький робот.
      И словно по команде они заговорили все сразу, но каждый о своем:
      — Нашим детям будет не из чего плавить корпуса!
      — Вы, вообще, знаете, что на нашей планете запасов кремния осталось всего на 15 лет?
      — Запасов питьевой и промывочной воды — на 20 лет!
      — Нефти — на 30 лет!
      — Запасов азота — на 25 лет!
      — Углекислого газа — на 40 лет!
      — Алюминия на 10 лет!
      — Кислорода, кислорода осталось на 5 лет!
      Гамлет зажал свои микрофоны манипуляторами и помотал головным блоком.
      — Подождите, подождите! Не так быстро! Дело в том, что я в некотором роде инженер, и… В общем, количество алюминия в земной тверди — около восьми процентов, а кислорода — вообще пятьдесят. Куда половина планеты может деться?
      Пришедшие возмущенно ответили, но опять все сразу, и каждый — свое. Поэтому Гамлет ничего не смог разобрать.
      — Так чего ж не понять-то, — пихнул его в бок Ахиллес, — посчитай сам: сто процентов если вынуть восемь и еще пятьдесят — останется сорок два процента всего от земли! Теснота какая наступит в природе! От твоей квартиры останется меньше гостиной!
      — И правда, — огорчился Гамлет.
      — Подпишитесь за наше движение! — посоветовал робот с планшетом.
      — Так мы ж уже подписались.
      — Да? Ну, тогда до свидания!
      Они развернулись и потопали вниз по лестнице.
      — Может, вам лифт вызвать? — крикнул вдогонку Ахиллес.
      — Лифт — это противоприродно, — откликнулся кто-то из них.
      А самый маленький вдруг обернулся на ступеньках, погрозил кому-то невидимому манипулятором и громко пискнул:
      — В морях кончается песок!
      И поскакал догонять остальных.
      — Хорошие гости, — подытожил Ахиллес. — Правильные. И денег не просили.
      Следующих гостей снова ждали долго. Гамлет, устав сидеть в прихожей, махнул манипулятором и пошел в спальню на подзарядку. Он так расстроился, что решил отключиться совсем и попросил Ахиллеса включить его, когда кто-нибудь интересный придет.
 
      * * *
 
      — Вставай! — сообщил Ахиллес Гамлету, щелкнув тумблером. — Пришли там.
      — Чего предлагают? — оживился Гамлет, потирая манипуляторы.
      — Ехать предлагают, — хмуро буркнул Ахиллес. — Бросить все и уехать с ними.
      Он был не на шутку озадачен.
      — Бросить квартиру? — нахмурился Гамлет. — Вот эту мою дорогущую квартиру на самой Шайбовке? За которую мне еще кредит выплачивать сто лет? Да у них там совсем коротнуло в головном блоке!
      — Это люди, им разве объяснишь…
      — Люди? — удивился Гамлет. — Совсем обнаглели люди!
      — Людей ненавижу, — подтвердил Ахиллес. — От них все беды. Знаешь, как меня человеческие детеныши дразнили? Заглядывали в мою трансформаторную будку и кричали: «Робот-робот-робот, вместо носа хобот!»
      — Да ведь это наглая ложь! — возмутился Гамлет. — У тебя нет никакого хобота! У тебя вообще носа нет! Гладкая пластина, слегка ржавая. Ты бы ее почистил, кстати.
      — Надо почистить, — кивнул Ахиллес, — да все забываю. Кстати, чего я сюда пришел-то?
      Гамлет тоже задумался.
      — За мной, наверно, ты пришел. А куда мы собрались идти?
      — Куда-то прочь из дома. Люди так сказали! — вспомнил Ахиллес. — Пришли они там, тебя спрашивают!
      — Ну, — погрозил Гамлет манипулятором, поднимаясь во весь рост. — Сейчас ты увидишь, как я с ними разберусь! Ух, как я их сейчас!
      И он решительной поступью вышел в прихожую.
 
      * * *
 
      Гость был один — человек в белом халате. Гамлет уже растопырил манипуляторы, чтобы вытолкать его на лестницу, но человек заговорил.
      — Здравствуйте, Гамлет, — сказал человек. — Вы меня совсем не узнаете? Я ваш кибернетик, Женя. Пришлось приехать к вам домой. Номер не отвечает, лечебный курс закончился…
      Гамлет замер в нерешительности.
      — Гамлет! — Женя смотрела на него печально и укоризненно. — Я вижу, вы так и не прошли курс. На каком разделе учебника вы споткнулись?