Я размешал в кипятке пару ложек кофе, отломал и съел кусок сыра, затем отломал и съел кусок хлеба и запил это все бурым кипятком, напоминавшим скорее нефть, чем кофе.
      И поехал в офис за последней зарплатой, а заодно – забрать с компьютера файлы. Ехать пришлось на метро, и это оказалось совершенно диким испытанием. Свернувшись в три погибели, закрыв голову руками, я пытался укрыться от света, который слепил меня. Быть может, он был не таким уж ярким, зато шел со всех сторон, множился и отражался, поэтому все вокруг казалось ослепительно зеркальным, словно вылепленным из ртути – пол вагона, потолок, сидения, пассажиры. Через две остановки я сломался – вылез на поверхность и поймал такси.
      Но когда я приехал к офису, вспомнил, что надо купить чистых дисков, чтобы переписать все свое хозяйство с рабочего компьютера. Пришлось пешком возвращаться к метро и долго блуждать между ларьками, спрашивая, где можно купить чистые диски.
      Честно говоря, я и не знал, насколько многочисленны и разнообразны бывают ларьки и как в них трудно ориентироваться. Казалось бы, вот перед тобой типичный ларек фото: на витрине стоят аппараты немыслимых конструкций – от цифровых до старых химических, а вот висят проявленные фотопленки. Понятно, что там, где фото, – там и цифровая электроника, а значит, и батарейки, и диски, и прочая утварь. Как бы не так! Продавец смотрит удивленно – какое фото? Какие диски? То, что казалось мне фотоаппаратами, оказывается фигурными пепельницами. Там, где я четко видел цифровую электронику, – стоял дешевый карманный радиоприемник. Ну а прозрачные висящие фотопленки оказывались гроздьями самых обычных кожаных ремней для штанов. Да и кому бы пришло в голову вывешивать проявленные пленки на витрину?
      В общем, плутал я долго, и даже свисток из ручки не помогал, потому что терялся в общем шуме. Наконец, по совету какого-то доброго школьника, добрался до супермаркета и там купил пачку дисков. И вскоре уже стоял у двери офиса на заднем дворе старой телефонной станции.
 
      Тут меня ждала первая неприятность – дверь офиса отказывалась меня пускать, сколько я ни прикладывал палец к датчику. А охранник, дядя Коля по кличке Контуженный, который должен был все это наблюдать изнутри на своем сереньком дисплее, видно, не спешил прийти мне на помощь.
      – Саша, ты глаз, глаз-то к датчику прикладывал? – раздался у меня за спиной голос нашей поварихи Елены Викторовны. – Может, у тебя с сетчаткой что-то не то? Дай-ка я!
      Она отпихнула меня, проворно помигала глазом перед моргушником, затем приложила палец – и дверь открылась.
      Я уж не стал ей объяснять, что сканер сетчатки у нас никогда не был подключен – это муляж, который сделан из сгоревшего аппарата, чтобы производить впечатление на посетителей. А вот то, что мои отпечатки поспешили удалить из базы сотрудников, – было хоть и закономерно, но очень неприятно.
      Неприятно было и дальше. Как только мы вошли, дядя Коля выбрался, прихрамывая, из-за своей конторки, приветливо кивнул поварихе, а мне загородил дорогу и сухо попросил подождать. После чего стал куда-то звонить и докладывать, что пришел Тимченко, и что с ним делать, и надо ли его пускать. Телефонная трубка в ответ ярко светилась, но слов разобрать я не мог.
      Внимательно выслушав инструкцию, дядя Коля поднял палец, посторонился с прохода и строго сказал: «В бухгалтерию – на второй этаж». Как будто я не знаю, где бухгалтерия. Было ясно, что на остальных этажах меня не ждут. Я пожал плечами и пошел по коридору.

      Бухгалтерия оказалась заперта. Хотя я прекрасно видел, что там происходит. Всю комнатку освещал маленький телевизор, стоящий на сейфе. И хоть отсюда мне не было слышно, что он показывает, но телевизор работал. Сдвинув стулья вокруг, как в кинозале, сидели все наши тетки-бухгалтерши – рыжая Лена, толстая Ольга Викторовна и дочка ее Оксана. Они втроем сосредоточенно глядели в экран.
      Я постучал снова. Оксана кивнула матери на дверь, но Ольга Викторовна лишь досадливо отмахнулась и прижала палец к губам. Лена вообще никак не прореагировала – как сидела с открытым ртом, так и продолжала сидеть.
      Я разозлился. И постучал в третий раз – уверенно и напористо, как может стучать только начальство. Лена наконец захлопнула рот, встала и вразвалочку подошла к двери.
      – Бухгалтерия не работает, – сказала она оттуда. – Кто это?
      – Это я, Тимченко. Приехал получить последнюю зарплату!
      Сюда уже плохо долетал сиреневый свет телевизора, но я был уверен, что Лена поморщилась.
      – Бухгалтерия не работает, – повторила она. – Приходите завтра с десяти до двух, будет Ольга Викторовна.
      Она развернулась, чтобы уйти, но я снова постучал.
      – Лена! Понимаете, я специально приехал в офис за последней зарплатой!
      – Тимченко, завтра с десяти будет Ольга Викторовна, без нее я не могу выдать, – строго сказала Лена.
      – А сейчас ее нету?
      – Нету.
      – И Оксаны нету?
      – И Оксаны.
      – А кто телесериал смотрит?
      Лена замерла, повернулась и потрясла в воздухе рукой, жестами показывая, чтобы сделали тише звук. Оксана тут же схватила пульт и начала по-женски тыкать им в экран, словно кормила дельфинов. Всполохи телевизора стали чуть темнее, но он как светился фиолетовым, так и продолжал.
      – Я не смотрю, – соврала Лена. – Он просто работает.
      Это меня уже откровенно разозлило.
      – Лена, зачем вы врете? – закричал я. – Если вы мне немедленно не откроете, я пойду к директору и скажу, что вы здесь заперлись, сдвинули стулья и смотрите сериал вместо того, чтоб работать. Мне нужно получить мою зарплату, и я сразу уйду. Понимаете, у меня большая беда – я попал в аварию на кучу денег, и поэтому зарплата…
      Ольга Викторовна, которая к тому времени уже сидела вполоборота, замахала руками, но Лена ее не видела и открыла дверь.
      Оксана испуганно вскинула пульт, чтобы выключить телевизор, но Ольга Викторовна покровительственно махнула рукой.
      – Не сериал, – смущенно сказала Лена. – Между прочим, очень интересное ток-шоу. Сейчас уже психологи выступали, а после рекламы будут юристы.
      – А вот вы, кстати? – важно произнесла Ольга Викторовна, не вставая со стула. – Вы бы как поступили, Тимченко? Просто интересно.
      – Как поступил? – удивился я.
      – Ну, вы же все подслушивали под дверью? – Ольга Викторовна простерла руку к телеэкрану. – Она мать троих детей, но оказалась мужчиной. А ее муж двенадцать лет служил прапорщиком на подводной лодке и ничего этого не знал.
      – А она все эти годы жила с любовницей, а письма писала, что любит и ждет! – подхватила Оксана.
      – А он-то ее действительно любил! – вставила Лена.
      – А любовница… – Ольга глубоко, в три нервных рывка, набрала воздуха в легкие и с жаром выпалила: – А любовница ее бросила, записала на себя квартиру и выгнала на улицу – с тремя детьми!
      – Он приехал в отпуск и все узнал, это ж какой удар! – подхватила Лена. – Теперь подает на развод.
      – А она ему развода – не дает! – со значением подытожила Ольга Викторовна. – Хочет, чтоб он их простил и взял жить на подводную лодку. Я себе этого не представляю!
      – Мам, ну а куда ж им деваться-то? С детьми, ну действительно? – обиженно возразила Оксана.
      – А вот сейчас юрист скажет, куда деваться, – мстительно кивнула на экран Ольга Викторовна.
      – Мам! – обиделась Оксана. – На лодке ей хоть работа найдется – готовить, стирать, полы мыть…
      – Да она же мужчина! – фыркнула Лена. – Не будет мужик ничего такого делать. Скажешь тоже – стирать, полы мыть, ага, ага…
      – Ничего, заставят! – строго сказала Оксана.
      – А как на него сослуживцы будут смотреть, если узнают, что он на мужчине женат? – возмутилась Лена.
      – Доченька! – с жаром подхватила Ольга Викторовна. – Ну куда ей на подводную лодку с тремя маленькими детьми?! Там и радиация, и химия, и бог знает что! А в школу как они ходить будут каждый день? С лодки?
      – Он же отец! – возмутилась Оксана. – Где дети без отца будут жить?
      – Так пускай платит алименты и снимает им квартиру! – вскинулась Ольга Викторовна. – Твой отец платил как миленький!
      – Ольга Викторовна, – примирительно сказала Лена. – Вы представляете, каких денег стоит квартиру снимать на троих детей? А у прапорщика какая зарплата?
      Я громко кашлянул, и все посмотрели на меня.
      – На подводных лодках нету прапорщиков, – сказал я. – Там мичманы. Кстати о зарплате…
      – Кхм… – подобралась Ольга Викторовна, обретая прежнюю неприступность. – У нас сейчас нет в кассе денег. Звоните через две недели, когда будет общая зарплата…
      – Директор сказал, чтоб я получил сейчас свою последнюю зарплату, – настойчиво произнес я.
      – Но денег нет! – вступилась Оксана. – Вы русский язык понимаете, Саша? Знаете такое слово: «наличность»?
      – Да вот же у вас полный сейф наличности! – Я кивнул на сейф под телевизором, который весь просвечивал в ультрафиолете.
      Конечно, у меня не было точной уверенности, что это действительно пачки денег, потому что эти призрачные стопки могли оказаться чем угодно. Например, пирожными. Или отрывными календарями с астрологическими прогнозами. Вполне, кстати, похожи. Но Лена бросила стремительный взгляд на Ольгу Викторовну. А та поджала губы.
      – Это кто же вам сказал такую глупость? – произнесла Ольга Викторовна.
      Я молчал.
      – Кто? – повторила Ольга Викторовна.
      – Откроем и посмотрим? – предложил я.
      – Ольга Викторовна! – капризно вскинулась Лена. – Да что он здесь хамит, как у себя дома? Тимченко, вон отсюда!
      Ольга Викторовна царственным жестом остановила ее и отчеканила:
      – Александр, денег нет. Звоните через две недели. Приезжайте, я все выдам. Телефон знаете.
      Я вздохнул, спорить было бесполезно.
      – Скажите хотя бы, сколько мне там полагается? Двойной оклад или обычный – мне ж как-то жизнь планировать! Понимаете, я попал в аварию на очень большую сумму, и мне сейчас просто позарез…
      – Скажу… – Ольга Викторовна надела очки, приняла из рук Оксаны папку и начала в ней рыться.
      В комнате наступила тишина, только шуршали невидимые мне страницы.
      – Так… – удовлетворенно крякнула Ольга Викторовна, выудила из папки лист и подняла его перед собой с видом глашатая.
      Листа я не видел, но в воздухе явно что-то призрачное висело – будто дрожит над жаровней нагретый воздух.
      Вдруг Лена толкнула Оксану и кивнула на телевизор – видно, реклама давно кончилась. Та спохватилась и проворно вскинула пульт.
      – …вас неприятный сюрприз! – объявил хорошо поставленный баритон. – Потому что сейчас! Из наших Золотых ворот! В студию шагнет человек, который сможет дать ответ на самый главный вопрос: действительно ли вы так любили свою жену и за годы службы на подводной лодке ни разу ей не изменили, как пытаетесь нас убедить? Итак… – Баритон вкрадчиво умолк, и все окаменели.
      – От те раз… – испуганно ахнула Ольга Викторовна, обернувшись к экрану и приподняв очки свободной рукой. А рука с ведомостью так и осталась, подрагивая, висеть в воздухе.
      Возмущенно зашумел многоголосый зал.
      – Я прошу вынести Золотой ключ! – надрывался баритон. – Я прошу снять Золотой замок! Распахните Золотые ворота! Шире! Шире! Аплодисменты! Встречайте! Встречайте капитана подводной лодки!!!
      Комната засияла алыми аплодисментами, а я вдруг поймал себя на том, что и сам напряженно пялюсь в телевизор, хотя для меня там не было абсолютно ничего привлекательного, кроме сияющего динамика и светящейся в глубине катушки.
      – Ну это нормально? – возмутилась Оксана. – Мам, ну ты видала?
      – Помолчи! – раздраженно цыкнула Ольга Викторовна, не сводя глаз с экрана, но тут же ехидно добавила: – А фуражка-то великовата…
      – Голова усохла! – предположила Оксана.
      – Фуражка, – сказала Лена. – Вы на китель гляньте! Меня убей, я б такой даже дома не надела!
      – Так вы, Леночка, и не капитан, – усмехнулась Ольга Викторовна. – А капитан в кителе ходит, хоть дома, хоть на передачу.
      Я никогда не был большим поклонником телевизора, но знаете, какое это обидное ощущение, когда все видят и обсуждают, а ты – нет? Я вздохнул, отвернулся от телевизора и начал рассматривать Оксану. В звуковых волнах кожа ее казалась ровной, и прыщиков на щеках не было. Кости Оксаны были тоненькими, особенно ребра грудной клетки – они возбужденно колыхались от ее учащенного дыхания. Сердце тоже пульсировало часто и размыто.
      За эти дни я уже привык к тому, что сердце разглядывать довольно тяжело. Слышал, что там должны работать какие-то клапана, но их мне ни у кого еще не удалось разглядеть. Да и бьются сердца, как выяснилось, совсем не так, как я полагал. Почему-то с детства я был твердо уверен, что у человека в груди оборудовано здоровенное пустое дупло, и в этой пустоте от стенки до стенки колотится сердце – как большой красный маятник. Теперь я воочию убеждался, что это не так: дупла там никакого нет, только искрящиеся мешки легких, а сердце не колотится, а просто слегка пульсирует на одном месте, причем малозаметно. И вовсе оно не стучит, как учили нас на уроках биологии и литературы, – по крайней мере никакого стука я не видел, так, багровые всполохи. В кишечнике – и то едва ли не больше.
      Я перевел взгляд на кишечник. Живот разглядывать удобнее всего. Ведь если ты стоишь рядом, а у тебя глаза на животе, то это прямо напротив. Вот лица рассматривать сложнее. А живот – вот он. Но, господи, до чего оно там все противное!
      Мелькнула мысль, что мне бы теперь неплохо раздобыть какой-нибудь медицинский атлас и разобраться в этой мешанине – где там почки, где селезенка, где желудок. Я повернулся и перевел взгляд на Лену – у нее вообще все органы в животе были так туго набиты и сжаты, что совсем не разобрать, где что. Посмотрел на Ольгу Викторовну – брюшина словно ватой набита. А, ну да, это жир. Она же у нас полная, дряблая. Я снова повернулся к Оксане. Да, нужен учебник, нужен. Но в следующую секунду я сообразил, что увидеть атлас я никогда не смогу – медицинские учебники для слепых вряд ли существуют. Что ж, придется самоучкой, наблюдая. Вот это у Оксаны что? А, ну да, все просто – это желудок. А вот в нем пища. Я присмотрелся, и когда телевизор в очередной раз завопил, даже разглядел внутри желудка непереваренного цыпленка… Моментально к горлу подкатила тошнота, и я поспешно отвернулся.
      – Ольга Викторовна, – напомнил я. – Так чего там с ведомостью?
      – Что? – Она только сейчас заметила, что все еще держит в руке листок, положила его на стол и снова уткнулась в экран, пробормотав неразборчиво: – Тише, тише, чуть позже…
      – Только у нас! – убежденно заливался баритон. – Каждый будний день тайное становится явным в программе «Золотые ворота»! Подсматривайте за своими близкими, соседями и сотрудниками, пишите нам про их тайны, и вы получите шанс занять место в нашем зрительном зале!!!
      – Гос-с-споди, – нервно поежилась Оксана, – ну дай ты уже капитану сказать!
      – Да сейчас скажет, чего ты торопишься… – раздраженно бросила Лена.
      И я вспомнил, что торопиться надо мне – еще ведь диски переписывать.
      Ведущий тем временем действительно умолк, и вместо него мерцающим багрянцем засверкал дурашливый голос шепелявого старичка.
      – Шо за утро без яишницы?! – воскликнул старичок с необычайным восторгом и добавил удивленно: – А шо за яишница без подсолнешного маслица?!
      Я понял, что капитан безумен. Но, повернувшись, увидел, что остальные реагировали на капитана более чем спокойно: Оксана задумчиво глядела в окно, Ольга Викторовна углубилась в ведомость, а Лена и вовсе молча вышла в коридор.
      – Маслицо – отлишное, тара – герметишная, опрокинем – не прольем, и фосфолипиды в ём! – бодро скандировал старичок.
      – Тимченко – за начавшийся месяц… – повела пальцем по строке Ольга Викторовна. – Ксана, что ты стоишь с пультом, убери уже звук!.. За начавшийся – ничего нет, вы уже не работали. Смотрим за прошлый… Ксана, я же сказала, не убавить, а выключить вообще! Житья уже не стало, каждые пять минут прерывают, и одну и ту же рекламу – то масло, то порошок, то масло, то порошок, то… Тимченко – половина.
      – Половина чего? – насторожился я.
      – Половина оклада.
      – Половина?!! Мне вообще обещали премиальные!
      – Выясняйте с директором, к нам никаких премиальных ведомостей не приходило.
      – Пардон! – вскричал я. – Директор сказал, что бухгалтерия все решает!
      – Ага, покажите мне фирму, где все решает бухгалтерия, – усмехнулась Ольга Викторовна так искренне, что я ей поверил.
      – Ладно, обманули с премиальными, – сдался я. – Но ползарплаты вычли за что?
      Ольга Викторовна снова глянула в ведомость:
      – Вы же в отпуск ходили? Четыре недели отдыхали?
      – Это было полгода назад!!! – возмутился я.
      – Совершенно верно. Вот именно поэтому!
      – Да вы с ума сошли! – опешил я. – Отпуск был за мой же счет!
      – Это вы так думаете, что за ваш счет, – строго сказала Ольга Викторовна. – А у нас все отпуска – оплачиваемые.
      – Мне ничего не платили! – возмутился я.
      Тем временем в комнату вернулась Лена и подошла к нам – ее живот стал свободнее, довольно неплохо просматривался и уже не выглядел набитым. Теперь можно было разглядеть полупустой кишечник и мочевой пузырь.
      – Леночка, объясните ему, я уже устала, – поморщилась Ольга Викторовна и отвернулась.
      Лена выглядела довольной и жизнерадостной, она с готовностью повернулась ко мне и поправила челку.
      – Все очень просто, – проворковала она, кротко сложив ладошки перед грудью, словно для молитвы. – Сейчас вы все поймете. Только не перебивайте. Вы поступили к нам на работу полтора года назад, так?
      – Так.
      – И начали каждый месяц получать зарплату. А в нее входят отпускные.
      – Не было такого! – запротестовал я. – В каком месяце?
      – В каждом. Понемножку.
      – Как это? – опешил я.
      – Отпускные делятся на одиннадцать равных частей. И каждая ваша зарплата – это ваш оклад и плюс одиннадцатая часть в счет будущего отпуска.
      – Неправда! Мне ни разу не давали зарплату больше, чем надо!
      – Потому что надо – меньше. А давали – больше.
      – Нет! Сколько обещали – столько и давали!
      – Да он договор не читал! – возмущенно встряла Оксана.
      – При чем тут договор? – возмутился я. – Почему меня не предупредили?
      – Вы договор вообще читали? – вкрадчиво спросила Лена. – Страница семнадцать, внизу, третья сносочка…
      – Какая подлость! – возмутился я.
      – Ну как же вам не стыдно! – расстроилась Лена. – Вместо того чтоб сказать спасибо…
      – Спасибо?! За что?!!
      – Как за что? За то, что деньги за отпуск вам дают не после него, а заранее, авансом! Вы их начинаете получать на руки чуть ли не за год до отпуска! Вы можете сберечь их, а можете сразу тратить – полная свобода. Мы вам же идем навстречу, причем с деньгами, понимаете? Разве ж это плохо? Скажите, плохо?
      – Не пойму… – растерялся я. – Вроде хорошо, а выходит – плохо…
      Ольга Викторовна посмотрела на меня, покачала головой и вздохнула:
      – Дай вам бог, Тимченко, чтоб в вашей жизни не было ничего хуже, чем деньги, выданные на год раньше положенного… А плохо – это когда люди договор не читают, а после скандалят. Вот это плохо.
      – Ладно… – сдался я, потому что никаких сносок в договоре, конечно, не читал. – Ладно. Допустим. Но почему…
      Лена предостерегающе подняла ладошки:
      – Александр, я же кому объясняю? Я вам объясняю. А вы никак не хотите дослушать! Итак, каждый месяц вы авансом получали часть отпускных. Прошло одиннадцать месяцев. Набралась вся сумма. И вы месяц отдыхали, так?
      – Так, но…
      – За отпуск вы, естественно, зарплаты не получили. Потому что уже давно ее получили. Это понятно? Или хотите две зарплаты за отпуск?
      – Понятно, – хмуро кивнул я.
      – Точно понятно? Если что-то вдруг непонятно – я лучше еще раз объясню. А то потом опять будете говорить, будто отдыхали за свой счет.
      – Понятно! – сказал я со злостью. – Непонятно другое: почему половину…
      – Сейчас объясню, – терпеливо кивнула Лена. – Вот вы вернулись из отпуска. И начался второй календарный год. Еще через полгода вы от нас ушли.
      – Допустим, не я ушел, а…
      – Не важно, – мягко перебила Лена. – Важно, что за эти полгода вы авансом набрали уже половину отпускных. Понимаете? Вот ее с вас и вычли! Что ж тут непонятного? – Лена развела руками и ласково улыбнулась.
      Я никак не мог переварить услышанное. По отдельности вроде все было понятно, а вот вместе – никак.
      – Как же это… – недоумевал я. – Вдруг, ни за что, половину зарплаты…
      – На самом деле чуть больше, – призналась Лена. – Мы же делаем точный расчет.
      – Еще больше? – опешил я.
      – Ну, смотрите: вы проработали шесть месяцев, набрали авансом шесть одиннадцатых отпуска. А это больше половины.
      – Бред! – возмутился я.
      – Если вы не верите мне, – обиделась Лена, – возьмите калькулятор и сами умножьте одну одиннадцатую на шесть. В конце концов, кто из нас программист?
      – Но… Как же… – Я совершенно растерялся, мысли путались, и схема в голове не укладывалась абсолютно. – Но я же… Я же полгода отработал! Честно! Я зарабатывал на грядущий отпуск!
      – Но вы же ушли задолго до него? – удивилась Лена. – Почему фирма должна вам оплатить отпуск, которым вы не воспользуетесь?
      – Но я же работал!
      – Зададим вопрос иначе: почему отпуск должна оплатить та фирма, в которой вы уже полгода не работаете? Где будете работать через полгода – там вам и оплатят.
      – Но как же…
      – А как же в других фирмах? Где выдают отпускные не до, а после отпуска? Вы являетесь через полгода после увольнения и требуете, чтобы вас отправили в оплаченный отпуск? Это нормально?
      – Маразм какой-то… – растерялся я.
      – Вот. Сами все поняли, – тихо и благожелательно кивнула Лена.
      На миг мне показалось, что я уже почти уловил нить и вот-вот окончательно пойму, в чем меня обманывают.
      – Стойте! – закричал я. – Дайте мне хотя бы половину отпуска! Я год работал – дали месяц отпуска. Еще полгода работал – дайте полмесяца! Где они, мои две недели? Дайте мне их! Слышите? Дайте!!!
      – Саша, милый, послушайте, да что с вами такое? – Лена приблизилась и участливо заглянула мне в лицо. – Дайте и дайте, дайте и дайте, ну как не стыдно? Вы же никогда не были таким жадным?
      – Где мои две недели заслуженного отдыха? – упрямо отчеканил я.
      – Да вот же они… – ласково проворковала Лена, отступила на шаг, вкрадчиво улыбнулась и развела руками. – Идите… Отдыхайте… Разве ж вас кто-то держит?
 
      Наступила тишина. А затем Оксана включила звук телевизора. На меня больше никто не смотрел, все повернулись к экрану.
      – Зовут меня Света, да, я и есть капитан, а что? – заявил из телевизора развязный женский голос.
      – А скажите, Светлана, – произнес ведущий, – вы верите в приметы, будто женщина на корабле – к беде?
      – Глупс-с-с-какая! У нас не корабль, а подводная лодка. А женщина бедой не бывает, правда ведь, бабоньки?
      Раздались громкие и продолжительные аплодисменты. Я вздохнул и вышел из бухгалтерии, тихо прикрыв дверь. И пошел в отдел.

      Видимо, наши ушли на обед, потому что в комнате, где я проработал полтора года, не было ни Паши, ни Олега, зато был менеджер Кирилл. Сидел он именно за моим компьютером и внимательно пялился в экран. Судя по тому, что «мышка» лежала далеко в стороне, а нажимал он лишь клавиши стрелок, причем очень проворно, – это была какая-то игрушка.
      – Добрый день, Кирилл, – сказал я.
      Кирилл нажал паузу и резко обернулся.
      – Саша? – удивился он. – День добрый, а…
      – Вот попрощаться зашел. И файлы свои переписать с компьютера.
      – К сожалению, ничего переписать не получится, – покачал головой Кирилл.
      – Получится, получится… – Я убедительно помахал коробкой с дисками.
      – Саша, да ты чего? – удивился Кирилл. – Ты не забыл, что фирма занимается охранными системами? У нас режим секретности! Даже сотрудникам запрещено выносить какую-то информацию, а уж постороннему человеку…
      – Кирилл, все нормально, – успокоил я. – Мне нужны только мои личные архивы, почта моя, музыка, записи, контакты, телефоны, файлы всякие…
      – Какие личные архивы? Какая почта? – удивился Кирилл. – Ты забыл, что запрещено хранить на рабочем месте личные файлы и вести личную переписку?
      – Но все же так делают? – удивился я. – Как же иначе?
      – Конечно, делают, – охотно согласился Кирилл, – иначе никак. Только тихо и не светясь. А сейчас как ты себе это представляешь? Я пускаю постороннего человека переписывать какую-то информацию со служебного компьютера. Режимная фирма. Занимается – внимание! – системами охраны и сигнализации! – Кирилл воодушевился и даже встал со стула. – А у нас клиенты! И корпоративные, и частные, и крутые… А ты представляешь, что такое утечка охраной информации о системах, которые мы им устанавливали? Да я вылечу отсюда со свистом в момент! А если потом у кого-то что-то случится, то я не просто под суд пойду как соучастник, а меня вообще убьют, и будут правы!
      – Кирилл! – перебил я. – Ну что ты бредишь? Ты ж знаешь прекрасно, что информация о клиентах только у босса и в отделе технологов. А мы, – я обвел рукой комнату, – разработчики. На моем компьютере сроду не было никакой информации о клиентах и вообще никаких секретов.
      – Саша! – Кирилл прижал руку к груди. – Ты меня извини, конечно, не могу никак. И даже не проси. Сходи к директору, объясни, если он разрешит – пожалуйста, пиши сколько угодно, я даже помогу.
      – Как это ты мне поможешь? – удивился я.
      – Ну, не знаю, это я к слову… – смутился Кирилл. – Скажешь, какие директории переписывать, я все запишу и тебе передам. Но только если босс разрешит!