Несколько успокоившись, он обернулся. Клара стояла перед ним и говорила:
      - Неужели вам вовсе у нас не нравится? Ну же, будьте как дома! Пойдемте, я попробую сделать последнюю попытку и приручить вас.
      Она провела его через весь зал к двери. Сбоку за столиком сидели старшие, перед ними пенились в высоких бокалах напитки, которые были Карлу незнакомы, и он бы с удовольствием их отведал. Господин Грин облокотился на стол, придвинув лицо как можно ближе к господину Поллундеру; не зная господина Поллундера, вполне можно было бы предположить, будто здесь обсуждают не бизнес, а замышляют преступление. Господин Поллундер проводил Карла к двери дружелюбным взглядом, тогда как Грин, хотя обычно люди волей-неволей повторяют взгляд собеседника, - Грин даже не взглянул на Карла, который усмотрел в этом Гринову убежденность, что каждый из них Карл сам по себе, Грин же - должен полагаться только на свои способности, соответствующие светские отношения между ними возникнут со временем, в зависимости от победы или поражения одного из противников. "Если он так думает, - сказал себе Карл, - то он просто дурак. Мне на самом деле от него ничегошеньки не нужно, и пусть он оставит меня в покое".
      Едва он вышел в коридор, ему подумалось, что, вероятно, он вел себя невежливо, так как не сводил глаз с Грина, и Клара буквально вытащила его из комнаты. Тем охотнее он сейчас шел рядом с ней. Шагая по коридорам, он сначала не поверил своим глазам, что через каждые двадцать шагов стоят лакеи в богатых ливреях, которые обеими руками сжимают толстую подставку канделябра.
      - Новое электрическое освещение провели пока только в столовую, объяснила Клара. - Мы купили этот дом совсем недавно и полностью его перестроили, насколько вообще возможна перестройка старого дома с его своеобразной архитектурой.
      - Стало быть, здесь, в Америке, тоже есть старые дома, - заметил Карл.
      - Конечно, - засмеялась Клара и повела его дальше. - У вас странные представления об Америке.
      - Вы не должны надо мной смеяться, - раздраженно сказал Карл. В конце концов он знаком уже и с Европий, и с Америкой, а она - только с Америкой.
      На ходу Клара, протянув руку, толкнула одну из дверей и сказала, не останавливаясь:
      - Здесь будете спать вы.
      Карл, естественно, хотел незамедлительно посмотреть комнату, но Клара нетерпеливо и почти резко сказала, что это не к спеху и сначала ему надо пойти с ней. Некоторое время они препирались в коридоре, но в конце концов Карл подумал, что не обязан во всем повиноваться Кларе, оставил ее и вошел в комнату. Поразительная темнота за окном объяснялась совершенно его заслонившей верхушкой дерева. Слышался щебет птиц. В самой комнате, куда еще не добрался лунный свет, почти ничего нельзя было различить. Карл пожалел, что не взял с собой электрический карманный фонарик - подарок дяди. В этом доме карманный фонарик был просто необходим; при наличии нескольких таких фонариков можно было бы отправить лакеев спать. Карл, усевшись на подоконнике, смотрел в окно и слушал. Потревоженная птица, похоже, металась в кроне старого дерева. Где-то далеко прогудел нью-йоркский пригородный поезд. В остальном царила тишина.
      Но недолго, так как в комнату торопливо вошла Клара. Явно рассерженная, она вскричала:
      - Что все это значит? - и хлопнула рукой по юбке. Карл решил ответить, когда она станет повежливей. Но Клара подошла к нему широким шагом и, вскликнув:
      - Так вы идете со мной или нет? - не то намеренно, не то просто от возбуждения толкнула его в грудь так, что он чуть было не свалился с окна, но, соскальзывая с подоконника, в последнюю минуту коснулся ногами пола.
      - Я едва не выпал из окна, - сказал он укоризненно.
      - Жаль, что этого не случилось. Отчего вы такой непослушный? Вот возьму и толкну вас еще разок.
      И она в самом деле обхватила его и, поскольку тело у нее было закалено спортом, донесла чуть не до окна; от неожиданности он сначала забыл о сопротивлении. Но потом опомнился, вывернулся из ее рук и обхватил ее за талию.
      - Ой, мне больно, - тотчас сказала она. Но Карл решил больше ее не выпускать. Он, правда, позволял ей шагать в любую сторону, однако не отставал от нее и не выпускал. К тому же было совсем несложно удерживать ее, в таком-то узком платье.
      - Отпустите меня, - шепнула она; ее разгоряченное лицо было так близко, что он с трудом различал его черты. - Отпустите меня, и я покажу вам кое-что интересное.
      "Почему она так взволнованно дышит, - думал Карл, - ей же не больно, я ведь не сжимаю ее", - и не стал размыкать руки. Как вдруг, после минутной безмолвной расслабленности, он опять всем телом ощутил ее растущее сопротивление, и она вырвалась, ловко перехватила его руки и обездвижила ноги с помощью каких-то неизвестных борцовских приемов, оттеснила его к стене, дыша на удивление глубоко и размеренно. А у стены стояло канапе, на которое она уложила Карла, и сказала, не наклоняясь к нему слишком близко:
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.