Да какой там билет, мы вас так посадим, махнул рукой лейтенант, а без нас в таком виде ни с каким билетом вообще не посадят.
      Спасибо, повторял Ильин, большое вам спасибо.
      Не за что, сказал лейтенант. Надо же, за сотню баксов человека чуть не убили, отморозки.
      Там три было, сказал Ильин, и еще тысяч пять рублями.
      Три, говорите, удивился лейтенант и, от удивления, видимо, даже подтолкнул Ильина, помог ему быстрее влезть в вагон, три, вот отморозки же беспредельные, ладно, проверим.
      Спасибо, лейтенант, до свидания, сказал Ильин, с трудом повернув к провожавшему перевязанную голову.
      До свидания, Игорь Петрович, отвечал офицер, больше уж в дороге не пейте, а то снова ударитесь где-нибудь. Ну, и с Новым годом, конечно.
      70
      Даже сквозь стекло было видно, что мороз установился лютый. Тонкий лед на откосе сверкал искрами, и пар поднимался вдалеке, над низкой и широкой трубой.
      71
      А над паром, в еще совсем темном зимнем утреннем небе бледно светились, катясь друг за другом, высокие огненные круги, катясь и все не настигая плывущий впереди не то челн, не то ковш... Нет, пожалуй, это похоже на глупую птицу, подумал Ильин, глупую птицу, вот что. Вроде утки. И больше ничего. Зря я затеял все это, поздно - догнать не догонишь, только людей насмешишь.
      72
      Таким образом, Игорь Петрович Ильин завершил все, что должен был завершить, но, все же, не догнал то, за чем так утомительно, иногда из последних сил, гнался, что иногда уже почти настигал, но рука повисала в пустом пространстве, судорожно сжимались пальцы, ловя воздух, а объект преследования снова раздражающе мелькал перед глазами и постепенно удалялся, и снова Ильин... Нет, не догнал.
      73
      Что ж, ладно. Он еще раз глянул в окно, на этот большой вечный календарь, который все висел в небе, пока поезд медленно втягивался под навес. На чудовище Несси она похожа, вот на что, подумал Ильин, на придуманное чудовище. И три нуля - просто дымные кольца, выпущенные ловким курильщиком.
      Без багажа и с разбитой рожей - так и надо возвращаться в назначенное тебе время, думал он, выходя в город.
      На площади почти ничего не изменилось.
      На ней я и оставлю моего потерпевшего.
      Никуда он не денется.
      Москва, декабрь 1998 - май 2000