В ту пятницу играли «Ястребы». И я в этот день не могла думать ни о чем другом.
      — Тарани?
      — Ммм?
      — Я вернулась.
      — А, хорошо…
      Это была Вилл. Она бегала за сумкой со спортивной одеждой, которую забыла в раздевалке. Все правильно. Я надеялась, что Себ Кейи выйдет сегодня на площадку, вроде бы его травма уже совсем прошла…
      — Всё, можем ехать, — сказала Вилл.
      Я перевела взгляд вниз, на велосипед, который держала за руль. Он был ярко-красным. Стоп, это же не мой велик, а Вилл! Ах, ну да, она ведь просила меня посторожить его… У Кейна был особый мягкий стиль игры, казалось, что он танцует, но на самом деле…
      Вилл аккуратно высвободила руль из моих рук и как-то странно посмотрела на меня.
      — Тарани, с тобой все нормально?
      — Конечно. — Почему это она спрашивает?
      — Просто у тебя такой вид, будто ты витаешь в облаках. И Хай Лин сказала, что ты неправильно решила уравнение. Я никогда раньше не слышала, чтобы ты делала в математике ошибки. Похоже… что ты находишься в трансе или что-то вроде того. Или под заклинанием.
      Для Вилл это была не шутка. Она — это буква «W» в группе W.I.T.C.H. А я — буква «T». И мы были не просто девчонками, а чародейками, Стражницами Кондракара. Это было самым важным делом в жизни, иногда веселым и приятным, а иногда трудным и опасным… Но сейчас мне было не до того.
      — Сегодня играют «Ястребы», — сказала я.
      — А, вот оно что, — понимающе протянула Вилл. Она изучила меня довольно хорошо. — Не больна, не в трансе, крыша не поехала. Просто у тебя баскетбольная лихорадка. Ты пойдешь на матч?
      — Питер достал билеты, — блаженно кивнула я.
      — Хороший у тебя брат, — в голосе Вилл послышалась завистливая нотка, она-то была единственным ребенком в семье.
      — Угу, самый лучший.
      Но когда я пришла домой, никакой брат меня там не ждал. Ни хороший, ни плохой. Только сообщение на автоответчике.
      — Привет, сестренка. Прости, что я еще не дома, Ты можешь мне перезвонить? Кое-что произошло. Не волнуйся, игра не отменяется, ты просто перезвони мне. Диктую номер мобильника…
      Меня кольнуло какое-то противное предчувствие. Кое-что произошло. Ну, конечно. Я готова была поспорить на свой билет на «Ястребов», что зтим кое-чем была Сюзанна, красотка ростом за метр восемьдесят (вместе с каблуками), такая, что рядом с ней обычные модели просто отдыхают. Не то чтобы я ее ненавиделала, просто несправедливо, что некоторые рождаются такими идеальными. И пронырливыми. Ну, ладно, признаюсь, я в самом деле ненавидела ее. Некто не должен иметь все на свете, это нечестно.
      Я взяла телефонную трубку и с отчаянно колотящимся сердцем набрала номер Питера.
      — Алло, Питер?
      — А, привет, сестренка. Извини, но получилось так… ну, в общем, я обещал, что отвезу Сюзанну к отцу, так что я не смогу заехать за тобой. Давай ты подъедешь к «Гнезду» на автобусе? Деньги на проезд я потом верну. Сможешь?
      — Постараюсь.
      — Тарани, мне правда очень жаль.
      — Да ладно. Только ты не опаздывай, слышишь?
      — Ну, конечно, нет. Целую, сестренка.
      — Пока.
      И он повесил трубку.
      Итак, я надела свою желто-зеленую ястребовскую куртку, и желто-зеленый ястребовский шарф, и желто-зеленую ястребовскую кепку, и еще кроссовки с желто-зелеными шнурками.
      Доехав на автобусе № 24 до «Гнезда», штаб-квартиры «Хитерфилдских Ястребов», я стала ждать. Я ждала… И ждала… И ждала…
      Я не слишком-то нервничала. По крайней мере, сначала. Питер из тех, кто вечно приходит в последнюю минуту, но никогда по-настоящему не опаздывает. Но, кажется, сегодня он решил сделать исключение. Люди рекой текли в ворота, некоторые были в желто-зеленых кепках, другие носили голубые и серые цвета «Гигантов Серебряной бухты». Везет им! У них у всех были билеты… А мой билет был у Питера. Постепенно поток превратился и ручеек. Потом у ворот остались только я, контролер и мерный шум осеннего дожди. Из зала доносился гул толпы и крики громкоговорителей, объявлявших игроков, которые появлялись на площадке.
      — Вы будете заходить, мисс? Питера все еще не было.
      — Понимаете, у нас есть билеты, — сказала я, потеряв всякую надежду дождаться брата, — но мой брат опаздывает. Может, я могла бы… — я запнулась и умокла. Лицо мое горело от волнения и стыда. Контролер с любопытством разглядывал меня.
      — Полагаю, билеты у вашего брата? — наконец спросил он.
      Я молча кивнула, сверля взглядом спои кроссовки. С желто-зелеными шнурками. Я готова была убить Питера.
      — Если бы вы только пустили меня внутрь, за ворота, я бы не пошла на трибуны, просто постояла бы, а когда придет брат…
      — Извините, — прервал меня он. — Это невозможно. Но если брат все же появится, я пущу вас и перерыве между таймами.
      С этими словами контролер захлопнул и запер ворота.
      Мне ничего не оставалось делать, как стоять там дальше и мокнуть. Если ты чародейка, владеющая силами Огня, в этом есть и свои недостатки. Моя магия заключалась в основном в визуальных эффектах. Эх, если бы я была Ирмой. Ей достаточно было бы просто закрыть глаза, скрестить пальцы и пожелать, и контролер впустил бы ее в зал. Или, например, была бы я Корнелией! Она бы только на секунду сморщилась и зажмурила глаза, а потом — раз! — и замок открылся бы сам собой. А что я? Я могла только заставить все вокруг на несколько мгновений загореться. Одни только спецэффекты, никакой от них пользы…
      К перерыву между таймами Питер не пришел. И еще через двадцать минут его тоже не было. Моя ястребовская куртка намокла, облепила плечи и стала похожа на половую тряпку. Краска на моих новых шнурках оказалась непрочной, и теперь на белых тряпичных вставках кроссовок красовались зеленые пятна.
      Время от времени из зала слышались ликующие вопли — это взволнованные и разгоряченные фанаты «Ястребов» наблюдали за тем, как Себ Кейн проводил одну из лучших игр в своей спортивной карьере. А я тем временем стояла за дверями и усиленно зарабатывала насморк. Наконец мне те надоело, и я поплелась к автобусной остановке, изо всех сил пытаясь сдержать слезы.
      Тут к остановке подъехала машина и остановилась рядом со мной. Это была машина Питера.
      — Тарани! Сестренка, я так виноват! Прости, прости меня.
      Я ничего не ответила. Просто продолжала идти дальше.
      — Послушай, у меня сломалась машина, я ничего не мог поделать…
      По мне, так машина выглядела целехонькой. Может, конечно, он ее быстро починил. Но больше было похоже на то, что он никак не мог расстаться с Сюзанной Супермоделью.
      Питер вылез из машины и встал передо мной. Мне пришлось остановиться, иначе я бы в него врезалась.
      — Я возьму билеты на следующую неделю, обещаю!
      — Они будут играть в другом городе, — возразила я.
      — Ну так поедем туда. Устроим себе маленькое путешествие.
      Я всхлипнула.
      — А что если твоя машина снова… сломается? Она ненадежная. Как и ее хозяин.
      — Я же извинился!
      — Иди извиняйся перед кем-нибудь еще. Я не хочу с тобой разговаривать. — Задев Питера плечом, я прошла мимо, к автобусной остановке.
      — Не глупи, Тарани. Ты промокла. Полезай в машину!
      — В эту развалину? Нет уж, спасибо. Я лучше подожду нормального не сломанного автобуса.
      Ох, как было бы хорошо, если бы 24-ый автобус подошел прямо сейчас. Если я останусь здесь, Питер заметит слезы, с которыми я больше не могла бороться.
      Я почувствовала, что он схватил меня за руку и потянул назад.
      — Тарани, такие вещи иногда случаются. Прости, что это произошло именно сегодня. Я знаю, как ты расстроена. Я бы тоже на твоем месте переживал. Но это всего лишь одна игра! Перестань вести себя как ребенок и полезай в машину. Мы оба уже вымокли до нитки.
      — Я веду себя как ребенок? — я не на шутку разозлилась. — Это я-то веду себя как ребенок? По-моему, я как раз достаточно взрослая, чтобы приходить на встречи вовремя. И достаточно взрослая, чтобы думать о чувствах других людей. Уж я-то не трачу время на обжимания с какой-то дурацкой Сюзанной, дав обещание сестре!
      — Сюзанна тут ни при чем…
      — Ну да? Ты что, думаешь, я совсем дурочка? Уходи! Убирайся! Не хочу тебя никогда больше видеть!
      Дождь прекратился. На мгновение мне показалось, что мир вокруг вздрогнул. Остальные злые слова замерли у меня на губах. Я, как громом пораженная, уставилась на Питера.
      Чародейки никогда не должны говорить подобных вещей. Особенно в гневе.
      Ирма однажды сказала Мартину, нашему однокласснику: «Исчезни!» И он на какое-то время сделался невидимым. Люди пытались сесть на тот стул, где сидел он, или пройти сквозь него.
      Но то, что сказала я, было еще хуже. Почему никто меня не остановил?… Мы с девчонками успели убедиться, как опасно желать кому-то зла. Я предупреждала Ирму об этом миллион раз. А теперь сама заявила, что никогда больше не хочу видеть собственного брата.
      В горле у меня пересохло. Я во все глаза пялилась на Питера. Не начал ли он исчезать? Не стали ли его контуры слегка туманными? Да нет, он стоял на месте, такой же как и всегда. Только обиделся — я видела это в его глазах.
      — Садись в машину, — повторил он.
      — Питер, я не хотела…
      — Тогда не надо было так говорить. Да, в этом Питер был прав. Он даже сам не знал, насколько прав. Мы проехали молча несколько кварталов. Потом Питер потянулся и мягко ущипнул меня за плечо.
      — Эй, мисс Петарда, он часто называл меня так, особенно когда я выходила из себя и взрывалась. Не будь такой мрачной, это еще не конец света.
      — Питер, прости, мне так жаль…
      — Да, мне тоже.
      Установившаяся после этого тишина была уже не такой напряженной. Но я все равно чувствовала себя виноватой и ужасно нервничала. Я не должна была так говорить. «Уходи! — сказала я ему. — Убирайся! Не хочу тебя никогда больше видеть»
      Питер по-прежнему был рядом. Ничего плохого не произошло. Так почему я не могла избавиться от ощущения, что кто-то слышал, как я произнесла эти ужасные слова?…
      Той ночью мне приснился сон. Меня вертело. Я плавала по кругу, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, как будто попала в огромный водоворот. «Меня куда-то засасывает», — подумала я. Невидимые потоки бросали меня туда-сюда, тащили, а в центре водоворота меня что-то поджидало. Что-то древнее. Что-то голодное. Что-то, что долгие века таилось там, слушало и ждало. Я задрожала.

      — Как прошла игра? — спросила Вилл, припарковав велик за китайским рестораном «Серебряный Дракон». Это было в субботу утром, яркие солнечные лучи отражались в лужах, оставшихся после вчерашнего дождя.
      — Классно, — пробормотала я. Мне совершенно не хотелось говорить об этом. И даже думать. Меня до сих пор терзало чувство вины. Сегодня я еще не разговаривала с Питером: я никак не могла отойти от своего кошмара, была вялой и слабой, и, когда наконец вылезла из постели, Питер уже ушел заниматься серфингом. Я ясно представляла его скользящим по отвесным волнам на своей фибергласовой доске, Питер обожает ветер и скорость. Он говорит, что во время занятий серфингом ему никогда не бывает холодно. Наверное, сейчас он счастлив…
      И почему я не поверила, когда он сказал, что у него сломалась машина?… Питер никогда не врал мне, по крайней мере, в важных вопросах. Если бы я только ему поверила, я бы так не разозлилась. А если бы я так не разозлилась, я бы не сказала то что сказала.
      — Классно? — недоверчиво переспросила Вилл. — И это все, что ты можешь сказать? А где же подробное описание игры со всеми бросками великого как-там-его… Себа Крема?
      — Кейна.
      — Да, точно. Обычно ты готова говорить о нем часами. Он что, вчера не играл?
      — Играл. — Причем играл блестяще. Я успела проглядеть заголовки газеты «Утренний спорт».
      — Ну и?…
      — Ну и ничего. Гляди, это Корнелия?
      Это действительно была Корнелия. Она появилась как раз вовремя, чтобы спасти меня от расспросов Вилл. Мне была просто необходима ее помощь, потому что если уж у Вилл в голове засядет какая-нибудь мысль, она не успокоится, пока не доведет ее до логического конца.
      — Смотрите, что я нашла! — воскликнула Корнелия, взмахнув толстой библиотечной книгой. — «Магические ритуалы» Сэмюэла Гудвайза. Тут целых двенадцать страниц про гадания.
      Это входило в наш план на выходные. Как чародейки, мы были еще очень неопытны, и, хотя за нашими плечами уже была куча нелегких испытаний, мы не упускали возможности научиться чему-то новому. Наша магия была не особенно похожа на ту, которая обычно описывается в книгах, но мы выяснили, что в них все же можно найти кое-какую полезную информацию. Сначала мы просто посмотрели про гадание в энциклопедии, но там было сказано только, что это «предсказание будущего с помощью хрустального шара или других предметов». Больше похоже на то, чем занимаются фальшивые гадалки на ярмарке.
      Зато по Сэмюэлу Гудвайзу гадание — это «использование внутреннего зрения для поисков того, что спрятано во времени, в пространстве или скрыто благодаря людской хитрости». Если смотреть на это с такой точки зрения, то научиться гадать было очень полезно.
      Вот почему через двадцать минут я, рискуя заработать хроническое косоглазие, пялилась на крошечный огонек свечи. Все пятеро — Вилл, Ирма, я, Корнелия и Хай Лин — собрались в комнате Хай Лин над «Серебряным Драконом», ресторанчиком, которым владела ее семья. Ирма согнулась над черной глиняной миской с водой. Корнелия со слегка неуверенным видом всматривалась в кучку земли для комнатных растений. Вилл просто глядела на нас, а на коленках у нее лежала раскрытая книга. Понять ее магию было труднее всего, потому что она взяла понемногу от всех стихий: Воздуха, Земли, Воды и Огня.
      — Вряд ли это сработает, — произнесла Корнелия, тыкая в сероватую земляную кучку пальцем. — Единственное, что я могу сказать, — в такой грунт хорошо сажать пионы.
      — А я вижу в воде только свое отражение, — пожаловалась Ирма. — Свет мой, зеркальце, скажи да всю правду доложи…
      — Тут сказано, что процесс гадания развивает магические способности, терпение и учит лучше концентрироваться, — объявила Вилл, заглянув в трактат Гудвайза, — но тринадцатилетним девочкам, которые глядятся в воду в поисках новых прыщей, редко удается достичь успехов в гадании.
      — Эй, там не так написано! Ты сама это выдумала! — возмутилась Ирма, оторвавшись от миски и отдернув руку от собственного носа.
      — Только последний кусок.
      Тоненькая струйка воды поднялась из Ирминой миски, завертелась в воздухе и устремилась точнехонько к физиономии Вилл. Но та вовремя успела увернуться.
      — Осторожно! Ты чуть книжку не испортила! — прикрикнула она на подругу. — Мисс Груша будет в ярости! — (Мисс Груша — это наша библиотекарша).
      — И правда, — вздохнула Ирма и позволила воде вернуться обратно в посудину. — Но я терпеливо пялилась в миску целых десять минут, и ничего. Видимо, в этой книжке одна чушь.
      — Может, нужно действовать более… конкретно, предположила я, немного поразмыслив. — Например, задать вопрос и сосредоточиться на нем.
      — Его надо задать про себя? — Хай Лин соскользнула с подоконника. Стоял ясный прохладный осенний денек, и нос у Хай Лин покраснел от холода, а кожа на лице слегка обветрилась.
      — Не знаю, наверное.
      — А какой именно вопрос? — уточнила Вилл.
      Ну, допустим, если я задаю вопрос Огню, то нужно спрашивать что-то такое, о чем Огню должно быть известно.
      Ммм… — мечтательно протянула Ирма. — Пожалуй, я спрошу Воду, как выглядит Мэтт, когда ходит с мальчишками купаться… Спорим, Вилл тоже хотела бы на это взглянуть!
      — Ирма! Будь серьезней! — Вилл сердито покраснела. Она по уши втюрилась в Мэтта и пыталась скрыть это. Но ее выдавал румянец, взгляды, которые она бросала на Мэтта украдкой, и то, что она чуть не врезалась в дверной косяк, когда предмет ее мечтаний проходил мимо по коридору.
      Я уже решила, что именно мне хотелось бы узнать, но не была уверена, что Огонь сумеет ответить на мой вопрос. Как бы там ни было, я закрыла глаза и воскресила в памяти вчерашний вечер. Когда я сказала Питеру эти жуткие слова, кто или что могло меня слышать? Если это, конечно, не пустые фантазии, и там действительно был кто-то третий.
      Сначала ничего не происходило. Я уже хотела бросить эту затею, как заметила… мерцание. И кружение. Огонь как будто был частью этого движущегося нечто, но в целом это был не огонь, а что-то неправильное, невыразимое словами и кружащееся. Я словно опять вернулась в тот сон; меня вертело, крутило, засасывало. Только на этот раз был еще голос: «Иди. Иди ко мне».
      Вот уж чего мне совсем не хотелось. Не было никакого желания сливаться с этим тошнотворным водоворотом и снова слышать этот ледяной, голодный голос. Я попыталась вырваться, стала пробивать себе дорогу назад. С плеском, который громко прозвучал в моей голове, но вряд ли был слышен остальным, водоворот выпустил меня, и голос исчез. Я вернулась в комнату Хай Лин, где было светло и слегка тянуло сквозняком из приоткрытого окна.
      — Кто-нибудь что-нибудь узнал? — Вилл по очереди обводила нас взглядом.
      — Я узнала, что Корнелия, приняв ванну, всегда бросает полотенце на пол и забывает его поднять, — хихикнула Ирма.
      — Ты за мной шпионила! — возмутилась Корнелия.
      Улыбка Ирмы стала еще шире.
      — На самом деле я этого не видела, просто угадала. Зато я нашла кольцо, которое мама потеряла на прошлой неделе. А вот как мы будем его доставать — это вопрос. Оно упало в раковину и застряло в трубе.
      — А как успехи у остальных?
      Корнелия, все еще раздраженная, покачала головой. Хай Лин в сомнении прикусила губу.
      — Я не уверена, — сказала она. — Видение было не слишком ясным.
      — Давайте попробуем еще раз, — предложила Вилл.
      Я вскочила со стула.
      — Только не я. Вы, если хотите, можете продолжать, но мне на сегодня хватит впечатлений.
      — Тарани, — Вилл всмотрелась в мое лицо повнимательнее, — с тобой все в порядке? Выглядишь ты… не слишком хорошо.
      Я и чувствовала себя не слишком хорошо. Я чувствовала себя слабой, и испуганной, и промерзшей до костей. И так и не могла точно сказать почему.
      — Все нормально, — пробормотала я.
      — На сегодня и правда хватит этих упражнений. — решительно сказала Ирма, обняв меня за плечи. — Что ей нужно, так это горячего чаю и немного повеселиться. Кто-нибудь знает хорошую свежую шутку?
      Море горячего чая и Ирмины забавные истории ослабили ледяную хватку, сдавившую мой желудок. Потом пришли родители Хай Лин и пригласили нас пообедать за столиком в ресторане. Свинина в кисло-сладком соусе была очень вкусной, и тягостные мысли совсем отступили. Но когда я, ловко орудуя палочками, управилась со своей порцией и думала, вежливо ли будет попросить добавки, дверь «Серебряного Дракона» распахнулась, и вошел мой отец. От выражения его лица меня снова бросило в холод.
      — Тарани, — начал он и запнулся.
      Я ждала не шевелясь и не решаясь спросить, что случилось.
      — Питер… Он не вернулся вместе с остальными. Возможно, он уплыл на другой пляж, дальше обычного… и скоро объявится. Но пока… Мы с мамой думаем, что тебе лучше вернуться домой.

      Это было ужасно. Я чувствовала себя такой разбитой, что с трудом могла думать. Я слышала, что мама говорит с полицейскими — они казались безликой цепочкой униформ, и с другими серфингистами. Ее голос был тверже стали, когда она настойчиво задавала вопрос за вопросом: сделали ли они то, сделали ли это, почему не сделали и, наконец, где Питер? Моя мама была судьей, она привыкла разговаривать с напуганными свидеталями, а страх за Питера делал ее жесткой и беспощадной. Некоторые из ее жертв выходили из комнаты словно в трансе. Может, это мама, а не я, должна была стать чародейкой — представляю, какая крутая Стражница из нее бы вышла…
      Пять слов засели у меня в голове и звенели в ушах, как эхо огромного гонга: пропал без вести в море. Однажды летом, еще до того, как мы переехали в Хитерфилд, мы провели две недели в маленькой деревушке на побережье. Все тамошние мужчины были либо моряками, либо рыбаками. Помнится, я как-то забрела на церковное кладбище. Почти на каждом памятнике там была высечена надпись "Пропал без вести в море». Закрыв глаза, я живо представила себе эти старые замшелые плиты. Только теперь на одной из них значилось имя Питера. Пропал без вести в море…
      Правда, никто так до сих пор не сказал нам этих слов. Люди говорили: «Он ведь сильный пловец…» Они говорили: «Может, он оказался на пустынном берегу и никак не может добраться до телефона…» И еще: «Молодые парни иногда так беспечны», — видимо, это должно было означать, что Питер сейчас сидит где-нибудь в закусочной имеете с приятелями, и его совершенно не колышет, что мы туг с ума сходим от беспокойства. Ох, хотела бы я в это поверить. Но что-то говорило мне, что все не так.
      Мне страшно хотелось как-то помочь, сделать что-нибудь, может, хоть тогда ледяной комок в желудке растает. Я приготовила горячее какао, но никто не стал его пить, даже я сама. Папа поблагодарил меня и обнял за плечи, но час спустя я взяла его нетронутую кружку и вылила остывшую коричневую жидкость в раковину. Получалось, что мне нечего делать, кроме как чувствовать себя жалкой и несчастной.
      «Его ищут спасатели, — говорили люди, — а они у нас очень опытные и умелые».
      «У них есть вертолет, без сомнения, Питера скоро найдут».
      Никто не произнес «утонул» или «пропал без вести». И никто не сказал мне: «Это твоя вина».
      Но я сама знала, что виновата. Мое желание, высказанное в гневе, сбылось.
      Я незаметно выскользнула из дома. Девчонки, должно быть, все еще сидели у Хай Лин, и мне была нужна их помощь, (справиться с этой ситуацией одна я не могла. Я оставила родителям записку: «Ушла искать Питера». Так было проще, не могла же я объяснить им всю правду, а без веской и логичной причины они бы меня ни за что не отпустили. Я искренне надеялась, что мы с Питером вернемся раньше, чем они обнаружат эту записку.
      Я не могла рисковать, входя в дом через ресторан, — родители Хай Лин обязательно увидят меня и позвонят маме с папой. Поэтому я молча встала под окном комнаты Хай Лин и стала посылать девчонкам мысленный сигнал — желание, чтобы кто-то из них меня заметил. Не прошло и пары минут, как Вилл открыла окно и посмотрела вниз. Я жестами показала ей: спускайтесь сюда, ко мне. Она кивнула.
      Через несколько мгновений они все высыпали из задней двери «Серебряного Дракона».
      — Ну что, его нашли? — спросила Хай Лин.
      Я покачала головой. Девчонки стояли со встревоженным видом. Наверное, я реагировала бы так же, если бы такое случилось с кем-то из них. Если происходит что-то по-настоящему ужасное, люди всегда теряются и не знают, что делать. Наконец Ирма обняла меня за плечи.
      — Это я во всем виновата, — произнесла я и сама не узнали свой голос — такой он был холодный и безжизненный.
      — Не глупи, — сказала Корнелия. — С чего ты это взяла?
      И я объяснила, с чего я это взяла. Девчонки выглядели потрясенными.
      — Но я постоянно говорю всякие ужасные вещи! — заявила Ирма. — Разве можно без этого обойтись? Особенно если у тебя есть брат.
      — А вдруг это вовсе не из-за твоих слов? — предположила Корнелия. — Может, просто совпадение?
      — Нет, это точно из-за меня, — помотала я головой. — Я просто знаю это, и все тут. Вы должны мне помочь. Мм будем его искать с помощью гадания. Мы просто обязаны его найти!
      — Ну, и не знаю, — с сомнением произнесла Корнелия. — Я хочу сказать, что пока у нас с гаданием выходит не слишком гладко. Может, у нас ничего и не получится…
      — Конечно, получится! — Вилл сердито зыркнула на нее. — Естественно, мы поможем тебе, Тарани. Ирма, у тебя получилось лучше, чем у нас с Корнелией и Хай Лин. Скажи, что нужно делать?
      Ирма обняла меня покрепче и положила щеку на мое плечо. Ее щека была теплой, и холод, терзавший меня, немного отступил.
      — Хмм… — задумалась она. — Наверное, нам понадобится больше воды, чем было в той миске.
      Действительно много воды. И я, кажется, знаю, где ее найти!
      Сад был огромным, почти как парк. И ограда, окружавшая его, выглядела совсем не дружелюбно, она будто кричала: «Незваные гости, держитесь подальше!» Ее острые черные пики были устремлены в небо, как иглы.
      — А нам обязательно туда идти? — робко спросила Хай Лин, всматриваясь в темные, похожие на джунгли, заросли за оградой. — Там настоящие дебри. Возможно, они кишат жуками, пауками и прочей гадостью…
      — Не лучше ли использовать бассейн возле моего дома? — добавила Корнелия. — Он гораздо чище.
      У тебя там хлорка, — возразила Ирма (как будто хлорка мешает колдовству!). — К тому же твоя неугомонная младшая сестра будет нас отвлекать каждую минуту. И вообще я никогда не слышала о чародейках, которые гадали бы с помощью обычного бассейна. Нет, нам нужна особая атмосфера. Ну, давайте, подсадите меня.
      — Вроде бы он один раз чуть не подстрелил грабителя, — сказала Хай Лин, поежившись и обхватив себя руками за плечи.
      — Кто, мистер Букингем? Это просто байки! И потом, он почти совсем оглох. Да и от собак избавился… — рассуждала Ирма.
      От каких еще собак? — обеспокоено пискнула я.
      — Ну, он всегда держал пару доберманов. Но сейчас, как я уже сказала, их нет. Мы что, так и будем тут стоять, пока не состаримся? Пошли!
      Мне совсем не хотелось идти туда. Не хотелось пробираться сквозь полные пауков заросли, к тому же я не привыкла лазать по чужим садам. И собак я не слишком-то люблю, особенно если они большие, черные и свирепые. И, конечно, меня путала мысль о том, что нас заметит мистер Букингем со своим ружьем. Но мне нужно было вернуть брата. И если это хоть как-то могло помочь, то…
      Пришлось мне перелезать через ограду.
      Пруд был таким же огромным, как и весь сад, и больше походил на целое озеро. Посреди него виднелся островок, поросший рододендронами.
      — Подходящее местечко, — прошептала Ирма, махнув рукой в сторону острова.
      — А почему ты шепчешь? — встревоженно спросила Корнелия. — Ты же сказала, что хозяин глухой?
      — Ну да, глухой как пень, — подтвердила Ирма, но голоса не повысила.
      По маленькому мостику, выполненному в японском стиле, мы прошли на остров. Большая часть пруда заросла водорослями или была завалена опавшей листвой, но рядом с тем местом, где мы очутились, в густой тени рододендронов, вода была черной и гладкой, как зеркало. Я поняла, что имела в виду Ирма, говоря об «особой атмосфере». Здесь было жутко, словно фильме ужасов. Того и гляди из какой-нибудь скрытой пещеры вылетит стая летучих мышей-вампиров.
      Ну вот, — удовлетворенно сказала Ирма, склонившись над водой. — Сейчас посмотрим, что можно сделать.
      Она ненадолго прикрыла глаза и сосредоточилась. Вода возле ее ног заволновалась, закрутилась водоворотом, пошла рябью, а затем вновь успокоилась. Мы все уставились на ее поверхность. Неужели там действительно возникло изображение неба — не такого серого, как у нас над головами, а голубого, на котором реяли чайки? Затем картинка побледнела, словно экран телика, когда его выключаешь, и перед нами осталась одна только черная вода.
      Мы перевели взгляд на Ирму. Она встряхнула головой и объявила:
      — Он был в воде, но теперь его там нет. Он по другую сторону воды.
      Он жив? Это означало, что его вынесло на берег? Хотелось бы верить. Но где он?
      — Давайте я попробую, — сказала Хай Лин. Она взмахнула руками, и вдруг на нас налетел порыв холодного ветра. Ветер этот пах морем, он осыпал нас мелкими солеными брызгами. На какой-то миг я различила шорох прибоя и крики чаек.
      — Его несло ветром, — изрекла Хай Лин и заколебалась. — Знаю, это звучит дико, но сейчас он по другую сторону воздуха.
      По другую сторону воздуха? Но разве это возможно? Как кто-то может находиться по другую сторону воздуха?
      — Да прекратите вы, — зашипела на девчонок Корнелия. — Не видите что ли, вы только пугаете ее всей этой мистической лабудой! Если вы не видите Питера, то почему бы просто не признаться в этом? Я же говорила, что в гадании мы не сильны.
      — Пожалуйста, — выговорила я, чувствуя, как по щекам струятся жгучие слезы, — Корнелия, попробуй и ты! Может быть, он под землей, в какой-нибудь пещере или впадине, и поэтому Вода и Воздух не могут найти его…
      Она имела вид… ну, как всегда, упрямый, но в то же время немного испуганный. Когда мы имели дело с чем-то новым и необычным, Корнелия не сразу свыкалась с этим, и порой ей было трудно поверить в чудеса.
      Тут она увидела мои слезы и смягчилась. — Конечно, — ответила она. — Я попытаюсь. Может, что и выйдет. — И Корнелия опустилась на колени и положила ладонь на черную влажную землю.
      Остров задрожал, прямо па наших глазах темные кожистые листья рододендронов громко зашелестели, а пара голубей, дремавших на ветках, вспорхнула и улетела прочь. Корнелия отняла руку от земли, и дрожь прекратилась.
      Я поглядела на нее. То есть мы все поглядели. Она молча сидела на корточках.
      — Ну что? — спросила я.
      Корнелия, не разжимая губ, покачала головой.
      Я снова почувствовала, как мой желудок сжимает ледяная рука.
      — Сейчас ты скажешь, что он был на земле, но теперь находится по другую сторону нее, — наконец прошептала я.
      — В жизни не говорила ничего подобного, — недоуменно и сердито пробормотала она. Но я поняла, что именно это она и увидела.
      Ноги у меня подкашивались, и я не села, а рухнула на край мостика. Как Питер мог находиться пределами воды, воздуха и земли… и все еще оставаться в живых?
      — Тарани… — Вилл обеспокоенно тронула меня за плечо.
      Я посмотрела на нее. Или, во всяком случае, попыталась. Мои дурацкие очки запотели, и перед глазами все расплывалось.
      — Я… Я совсем не спец в гаданиях, но тоже попытаюсь задать вопрос. Я спрошу, находится ли Питер по ту сторону жизни. Мне кажется, мы получим отрицательный ответ.
      — Как он может быть жив, если он за… за пределами?… — закончить фразу мне не удалось.