В.ИВАШЕВА
      Чарльз Диккенс
      - 1
      В декабре 1833 года в одном из лондонских журналов "Monthly Magazine" появился рассказ "Обед на Поплар-Уок". Редакция не рискнула поставить под ним подпись: автор печатался впервые и никому не был известен. Как его встретит читатель журнала, осторожному редактору Холланду было неясно. Так или иначе, журнал рисковал немногим - новичкам он не имел обыкновения платить гонорары... Но рассказ обратил на себя внимание и проложил путь целой серии других, под которыми вскоре стала появляться подпись "Боз" "Боз" - псевдоним молодого Диккенса, шутливое прозвище, данное в детстве его брату" писателя часто называли так даже после тою, как он начал подписывать свои произведения настоящим именем, и которые известны теперь миллионам читателей как "Очерки Боза". Так начинался творческий путь писателя, чье имя дорого сейчас всему миру.
      Когда Диккенс добился - не без трудностей - опубликования своего первого рассказа, ему шел всего двадцать второй год. Несмотря на свою молодость, он был хорошо известен в кулуарах парламента как блестящий стенограф и способный репортер и успел уже пройти нелегкую жизненную школу. Еще с детства он испытал всю горечь нужды, социального неравенства и жестокой несправедливости современной ему общественной системы, и это во многом определило демократизм его убеждений и симпатий.
      Детство и ранняя юность Диккенса - сына мелкого служащего, всю жизнь безуспешно пытавшегося "выйти в люди", - протекали в беднейших кварталах Лондона и даже в долговой тюрьме, в которую попала вся семья после неудачных попыток Диккенса-старшего выбиться из нужды и перейти в ряды "респектабельных" - то есть обеспеченных - представителей "среднего класса".
      Еще в раннем детстве будущему великому писателю Англии пришлось познакомиться с кричащими контрастами крупнейшего города тогдашнего капиталистического мира, испытать на себе всю тяжесть и все убожество жизни "восточной стороны" Лондона - Лондона обездоленных. Он мечтал учиться, но положение семьи было таково, что ему и думать не приходилось о систематическом образовании. Шестнадцати лет Диккенс, получив недолгий, но тяжкий опыт работы подручного на небольшом предприятии, производившем ваксу, начал самостоятельную трудовую жизнь сначала в качестве писца, а потом клерка в конторе адвоката. Позднее он стал стенографом, потом репортером палаты общий. Отнюдь но уверенный еще в своем даровании, он решил испытать силы на поприще художественной литературы. Один за другим пишет Диккенс небольшие очерки из жизни Лондона, которые он потом объединил и издал под названием "Очерки Боза". Успех был огромный. В 1836 году, когда автору "Очерков" было предложено выступить литературным комментатором юмористических рисунков знаменитого карикатуриста Сеймура, он отказался от этого и вскоре подчинил художника своей творческой воле. Так возникли "Посмертные записки Пиквикского клуба", которые прославили не художника Сеймура, а того, кому хотели отвести скромную роль литературного комментатора рисунков. Уже к концу 1836 года Диккенс стал известен всей Англии и приобрел популярность в широчайших кругах английских читателей. После огромного успеха "Посмертных записок Пиквикского клуба" слава его с каждым годом росла. На протяжении всей жизни Диккенс оставался в Англии самым любимым писателем.
      В годы, когда начали появляться первые очерки и рассказы Диккенса, намечались значительные сдвиги в развитии английского общества. Это были первые годы после избирательной реформы, закрепившей решительные изменения во всей социальной структуре страны. Избирательная реформа 1832 года, проведенная в результате социальной борьбы и длительного всенародного движения, жестоко обманула народные массы, не дав им ничего и закрепив лишь политическое господство новой буржуазии - владельцев фабрик и заводов, которые давно уже являлись фактическими хозяевами экономической жизни страны, но добивались политической власти, монополизированной землевладельцами.
      "Остававшаяся еще в руках аристократии политическая власть, которую она направила против притязаний повой промышленной буржуазии, стала несовместимой с новыми экономическими интересами", - писал Энгельс о положении в Англии накануне 1832 года. Парламентская реформа покончила с этим устаревшим порядком. Это было тем более легко, что интересы английской землевладельческой аристократии давно уже во многом совпадали с интересами буржуазии.
      Англия становилась ведущей державой капиталистического мира. Внутри страны происходил бурный подъем промышленности. Захват колоний приобрел неслыханные масштабы. Буржуазная Англия богатела, быстро росло ее мировое могущество. Но развитие капитализма породило острейшие социальные противоречия, обнаружившиеся в Британии после реформы с особенной ясностью.
      Промышленная революция, начавшаяся здесь в 60-х годах XVIII века и длившаяся вплоть до 30-х годов XIX века, создала не только новый класс промышленников, но и класс фабричных рабочих, численность которого быстро возрастала. Социальные контрасты обнажились в Англии больше, чем где бы то ни было па Западе, и самая развитая капиталистическая страна стала страной самой бесчеловечной эксплуатации, самой вопиющей пауперизации миллионов людей. К началу 30-х годов положение народных масс в Англии было весьма бедственным.
      Характеризуя положение широчайших народных масс в Англии послереформенного периода и рисуя картину социальной жизни страны в этот период, Энгельс с горечью отмечал:
      "Только потолкавшись несколько дней по главным улицам, с трудом пробиваясь сквозь толпы людей, бесконечные вереницы экипажей и повозок, только побывав в "трущобах" мирового города, начинаешь замечать, что лондонцам пришлось пожертвовать лучшими чертами своей человеческой природы, чтобы создать все те чудеса цивилизации, которыми полов их город... социальная война, война всех против всех провозглашена здесь открыто. Подобно любезному Штирнеру, каждый смотрит на другого только как на объект для использования; каждый эксплуатирует другого, и при этом получается, что более сильный попирает более слабого и что кучка сильных, т. е. капиталистов, присваивает себе все, а массе слабых, т. е. беднякам, едва-едва остается на жизнь... Везде варварское равнодушие, беспощадный эгоизм, с одной стороны, и неописуемая нищета - с другой, везде социальная война, дом каждого в осадном положении, везде взаимный грабеж под охраной закона, и все это делается с такой бесстыдной откровенностью, что приходишь в ужас от последствий нашего общественного строя".
      Годы, последовавшие за реформой, усугубили страдания народа и приведи к нарастанию общественного конфликта. Положение масс неизбежно должно было вызвать их протест. Во второй половине 30-х годов конфликт между предпринимателями и рабочими привел к мощному пролетарскому движению: родился чартизм, имевший огромное влияние не только на английскую литературу, но и на всю умственную жизнь Англии XIX века.
      С протестом против социальной несправедливости, царившей в Англии, с критикой страшных зол порожденных современной общественной системой, выступили еще в начале столетия лучшие английские писатели во главе с Байроном и Шелли. После 1832 года вся передовая английская литература насыщена социальной темой и так или иначе выражает протест народа. Особенно властно протест этот звучит в поэзии чартизма. С огромной художественной силой выражен он в творчестве тех писателей-реалистов, которых Маркс в одной из своих статей 1854 года назвал "блестящей школой романистов в Англии" Диккенса и Теккерея, Ш. Бронте и Гаскел.
      Разительные контрасты, столь характерные для Англии послереформенных лет, бедственное положение миллионных масс, пустая говорильня в парламенте все это было хорошо известно молодому автору "Очерков Боза" и "Посмертных записок Пиквикского клуба". Такие рассказы, как "Смерть пьяницы", "Черная вуаль", "Посещение Ньюгетской тюрьмы" и другие, вошедшие в том первых произведений Диккенса, ярко демонстрируют отношение писателя к страшной судьбе бедняка, а главы "Посмертных записок", посвященные парламентским выбором в Итенсуилле, суду над Пиквиком и изображению Флитской тюрьмы, показывают, насколько хорошо знакома была молодому писателю изнанка жизни новой буржуазной Англии.
      Но до 1836 года Диккенс совершенно сознательно не углублялся в изображение темных сторон современного ему общества. В первые годы своей деятельности он весело и добродушно смеется над тем, что смешно, не задерживаясь на мрачном и трагическом.
      "Есть темные тени на земле, но тем ярче кажется свет, - пишет Диккенс в одной из заключительных глав повести о приключениях забавных чудаков из псевдоученого клуба, основанного мистером Пиквиком,- некоторые люди, подобно летучим мышам или совам, лучше видят в темноте, чем при свете. Мы, не наделенные таким органом зрения, предпочитаем бросить последний прощальный взгляд на призрачных товарищей многих часов одиночества в тот момент, когда на них падает яркий солнечный свет".
      Эти строки, написанные в 1836 году. относятся в равной мере как к комической эпопее, посвященной приключениям Пиквика и пиквикистов, так и к первым очеркам молодого Диккенса, написанным в предыдущие годы. Мир, который рисует Диккенс в первые годы творчества, существует еще по законам оптимистической философии автора. В нем есть конфликты, которые он безусловно видел в действительности, но эти конфликты стираются из памяти читателя в целом потоке неотразимо смешных положений, сцен и эпизодов. Диккенс еще не хочет задерживать внимания на теневых сторонах жизни. Говоря о них, он еще не пытается осмыслить причины возникновения и существования подобных явлений. Социальное неравенство, угнетение, несправедливость не обходятся молодым художником, принимавшим близко к сердцу страдания народа, но они не являются в те годы основным предметом его изображения.
      В первых очерках Диккенса есть некоторые критические мотивы и интонации. Есть они и в "Записках Пиквикского клуба", хотя здесь они едва ощутимы. По неприглядная английская действительность 30-х годов в первых произведениях начинавшего свой творческий путь писателя смягчалась комедийной трактовкой образов, веселым добродушным юмором.
      Большинство рассказов и очерков Диккенса 1833-1835 годов представляют собой зарисовки быта различных слоев лондонского мещанства, различных представителей той среды, которую близко знал молодой автор. Пронизанные юмором, сверкающие остроумием, лукавой, хотя и добродушной шуткой, они выдержаны в манере карикатуриста, и Диккенс еще не пытается отступать от некоторого схематизма в изображении типического. Хотя "Очерки Боза" в своей совокупности дают реалистическую картину Лондона в различных разрезах, но ни в них, ни в "Записках Пиквикского клуба" у автора нет еще стремления нарисовать полную картину общественных отношений своего времени, всесторонне раскрыть многоликую и противоречивую жизнь современной ему Англии.
      Впоследствии Диккенс создал много книг, более значительных по силе реалистического обобщения, чем его первые рассказы и "Пиквикский клуб", книг, отражающих жизнь Англии с большей полнотой. Но и самые первые произведения писателя, проникнутые благодушным юмором и светлым оптимизмом, говорят о силе его таланта и большом гуманизме.
      Обстановка, сложившаяся в Англии в ту пору, когда молодой Диккенс уверенно и энергично прокладывал себе путь в литературу, социальные бои, отдаленные раскаты которых все явственней доносились до молодого автора, изменили не только тематику, но и самую интонацию тех книг, которые были написаны им в последующие годы.
      1837 год ознаменовался обращением чартистов в парламент с петицией тысячи рабочих требовали всеобщего избирательного права, которое не обеспечила реформа 1832 года. Общественные противоречия обострялись с каждым днем. В мае 1838 года создается Большой Северный Союз, который призывает к вооруженной борьбе с правительством, отвергшим хартию. Начинается бурный период в истории освободительного движения на родине Диккенса. 1838 год год массовых демонстраций в промышленных городах, ночных митингов, на которых чартистские лидеры призывают рабочих бороться за свои права и за свое освобождение. Доведенные до отчаяния нищетой и голодом, рабочие жгли дома фабрикантов и лавки торговцев, в Бирмингеме и других промышленных городах вспыхивали восстания. Британское правительство ответило репрессиями, заставившими рабочих вспомнить дни массовой расправы на Питерфилде в Манчестере (1819), получившей многозначительное название "Питерлоо".
      Молодой Диккенс, ставший после выхода в свет "Записок Пиквикского клуба" знаменитым писателем, не забыл о тех страданиях простых людей, которые и сам испытал еще в детстве. Не забывал он о них и в последующие годы, когда приобрел полную материальную обеспеченность. "Сердце поэта и в то время, когда он был почетным гостем министров и находился в тесной дружбе со всеми знаменитостями Англии, оставалось всегда с бедными и несчастными, из среды которых он с поразительной духовной и жизненной энергией выбился на дорогу ослепительной славы", - отметил Ф. Меринг. Полный сочувствия к народу и возмущения против тех, кто эксплуатировал детей и превращал взрослых людей в бесправных рабов, Диккенс не мог остаться равнодушным к тому, что происходило на его глазах. Закон о бедных и учреждение работных домов, этих ненавистных трудящимся "бастилий для бедных", толкнули его на создание первых социальных романов. Впоследствии всякая несправедливость и жестокость, в какой бы форме они ни проявлялись, немедленно вызывали в нем решимость своим творчеством содействовать их устранению, высказать против них самый горячий протест.
      Писатель, только что закончивший эпопею, повествующую о приключениях забавных чудаков, обращается к социальному роману.
      Хотя веселый смех Диккенса-юмориста отнюдь не замолк в произведениях, написанных непосредственно после "Пиквикa", однако смех этот начал приобретать обличительные интонации. Критические мотивы все больше и глубже пропинают в ткань новых романов, задуманных и написанных после завершения "Записок". Социальная тема выдвигается в них на первый план. Диккенс пишет роман о работных домах и трущобах Лондона - "Приключения Оливера Твиста" (1837-1838) - роман о чудовищных школах для бедных - "Жизнь и приключения Николаса Никльби" (1838-1839), в котором мимоходом набрасывает блестящий по силе типизации образ парламентария Грегсбюри.
      Изображение современной жизни развертывается как в "Оливере Твисте", так и в "Николасе Никльби" вокруг истории одного героя. В первом романе это маленький Твист, родившийся в работном доме и прошедший затем ряд тяжелых житейских испытаний; во втором - Николас, расправившийся с извергом Сквирсом, издевавшимся над вверенными ему для воспитания детьми бедняков, Николас, прокладывающий себе нелегкий путь к благосостоянию в мире лжи и корысти, который его окружает.
      Сила первых социальных романов Диккенса отнюдь не в их сюжетах, обнаруживающих черты мелодраматизма и сентиментальности и в известной мере традиционных. Еще Белинский заметил по этому поводу: "Большая часть романов Диккенса основана на семейной тайне: брошенное на произвол судьбы дитя богатой и знатной фамилии преследуется родственниками, желающими незаконно воспользоваться его наследством. Завязка старая и избитая в английских романах".
      Но как бы традиционна ни была завязка фабулы этих первых романов Диккенса и как бы мало она ни определяла значение и ценность их взятых в целом, нельзя пройти мимо того, с какой теплотой нарисованы некоторые образы, вокруг которых строится сюжет.
      Диккенс нашел исключительно теплые интонации, говоря о судьбе несчастного ребенка, родившегося в работном доме и с первых лет жизни разделившего суровую участь миллионов обездоленных, о несчастных жертвах "воспитательной" системы Сквирса.
      Дети всегда глубоко волновали Диккенса как художника. В ряде романов, написанных им в последующие годы, писатель создал трогательные портреты детей, чаще всего терпящих всяческие лишения и преодолевающих непосильные для них моральные испытания.
      Незабываемы образы забитого и отупевшего от побоев Смайка в "Николасе Никльби", маленькой Нелли в "Лавке древностей", Дэвида Копперфилда в одноименном романе. До глубины души потрясает читателя трагический образ Флоренс, ребенка, отвергнутого родным отцом (в "Домби и Сыне"), маленького оборвыша Джо, покрытого "доморощенными паразитами и доморощенной грязью". Эти портреты - лишь немногие из тех многочисленных детских образов, которые были созданы писателем на протяжении его творческого пути. Диккенс надеялся потрясти сердца, вызвать у читателя сочувствие и сострадание, заставить его задуматься над участью тысяч других таких же детей в стране и этим добиться улучшения их доли. Но, конечно, содержание первых романов не исчерпывалось этой темой.
      К концу 30-х годов, то есть тогда, когда завершалась публикация "Николаса Никльби", Диккенс уже вполне сложился как художник. Особенности его творческого метода выявились совершенно отчетливо, и хотя в последующие годы, в процессе идейной эволюции писателя, метод его претерпевал значительные изменения, основы его сохранялись.
      Художественный метод молодого Диккенса - в основе своей безусловно реалистический - сложен и противоречив; он отражал те противоречия в сознании писателя, которые выявились с первых лет его литературной деятельности и не были преодолены до конца ни на одном из последующих этапов развития художника.
      Ключом к пониманию принципиальных основ метода (в частности, метода его в ранние годы творчества) и мировоззрения Диккенса, которое их определило, служит предисловие, написанное самим автором к первому книжному изданию "Оливера Твиста" "Романы Диккенса, как и всех его современников в Англии, первоначально публиковались небольшими ежемесячными выпусками и лишь после этого выходила "отдельной книгой.". Диккенс здесь заявляет о своей творческой платформе и прямо говорит о своем намерении не только правдиво изображать жизнь, но и обличать пороки современной общественной жизни.
      Еще в предисловии к первому изданию "Очерков" (1836) Диккенс писал: "Задачей автора было дать картину быта и нравов такой, какая она есть в действительности". Обобщение жизненных явлений и создание типических образов такова программа, намеченная Диккенсом уже в конце 30-х годов. Но наряду с задачей показать "суровую правду жизни" в этом программном предисловии ставилась и другая - чисто дидактическая - задача, которая объективно приходила в столкновение с реалистическим замыслом художника.
      Идеалистическое толкование законов жизни, которую Диккенс намерен был реалистически изобразить, вытекало из философии молодого Диккенса, чрезвычайно прямолинейной в своих исходных принципах. Писатель был уверен в удовлетворительности мирового порядка. По его убеждению, "принцип Добра" неизменно в конечном счете побеждает "принцип Зла" в мире.
      Реалистически живописать картину жизни, утверждая принципы своей философии, Диккенс без компромисса не мог. И это определило своеобразие и сложность его художественного метода.
      Когда от бытовой юмористической повести, посвященной приключениям мистера Пиквика и ученых пиквикистов, Диккенс перешел к созданию социального романа, одна комедийная юмористическая трактовка образов не могла уже удовлетворить художника, остаться единственным способом раскрытия жизни. Писатель ощутил настоятельную потребность расширить рамки изображения действительности и, добиваясь большей полноты и глубины в описании социальных явлений, применить новые художественные средства.
      Будучи убежденным реалистом, Диккенс все же не мог отказаться от дидактической тенденции, на которой держалось обоснование его социального оптимизма.
      Художественный метод молодого Диккенса представляет переплетение строго документированного реалистического описания, юмора и морализации. Комедийная (юмористическая) и строго документальная манера повествования чередуется с патетической манерой и сентиментальной дидактикой. Идейному замыслу романов подчинена и их композиция. Нравоучительная повесть развивается на широком социальном фоне. Как реалист, Диккенс проявляет всю силу своего дарования в обрисовке правдивых характеров и тех социальных обстоятельств, в которых эти характеры складываются. В ранних романах Диккенса яркие образы живых людей перемежаются с бедными портретами абстрактных носителей определенных моральных принципов, - острый юмор, яркое и точное реалистическое описание с патетическими сентиментальными сентенциями и морализаторскими рассуждениями.
      В соответствии с философией молодого Диккенса персонажи его первых романов резко делятся на положительных и отрицательных ("добрых" и "злых"). Прием постоянного сталкивания контрастных характеров, составляющий одну из особенностей ранних романов Диккенса, также вырастал из идейного замысла. И поскольку действительность представлялась молодому Диккенсу ареной борьбы добра и зла, люди воспринимались им как "добрые" и "злые" в зависимости от того, в какой мере они были человечны и как понимали свои общественные задачи.
      В "Николасе Никльби" Диккенс, исходя из тех творческих принципов, которые сложились и оформились в "Оливере Твисте", применил, однако, некоторые новые приемы, новые художественные средства изображения, к ним он прибегал и в последующих произведениях, - он подчеркивал одну ведущую черту в характере своих персонажей, одну определяющую их деталь, названную в зарубежном литературоведении "лейтмотивом". Так возникают те заостренно "комплексные" образы Диккенса, без которых трудно представить себе его романы.
      Различными вариациями одного и того же мотива Диккенс добивался сильнейшего эффекта, подчеркивая главное и ведущее. Во всех своих образах, построенных на принципе выделения одного мотива, Диккенс достигал огромной выпуклости изображения, величайшей убедительности и живости реалистического рисунка.
      В те годы, когда Диккенс пишет "Оливера Твиста" и "Николаса Никльби", он уже не только один из крупнейших писателей своей страны, но писатель, приобретающий мировую известность. Его дом становится центром литературной жизни Лондона. Его произведения переводят на различные языки, его приглашают в различные страны.
      В 1836 году Диккенс женится на Кэтрин Хогарт, дочери своего бывшего издателя. Дом его наполняется новой жизнью. Страстный любитель театра, Диккенс организует у себя драматические постановки, в которых участвуют и он сам и виднейшие представители тогдашнего литературного мира и искусства писатели, художники, публицисты.
      Не все, написанное Диккенсом в конце 30-х годов, равноценно, Отношение писателя к происходившим на его глазах общественным процессам было противоречиво, этим объясняется некоторое отступление от реализма, которым отмечены такие его романы, как "Лавка древностей" (1840) и "Барнеби Радж" (1841-1842).
      При всем своем искреннем народолюбии Диккенс не мог принять чартизм, не мог принять идею вооруженного восстания. Восстание в Ньюпорте в 1841 году, нарастание грозы народного движения заставили Диккенса задуматься, и писатель не сразу определил свою позицию в меняющейся с каждым днем обстановке. Он пишет "Лавку древностей", где противопоставляет жестокому миру реальной действительности мир вымышленной идиллии, пишет исторический роман "Барнеби Радж", в котором, пользуясь материалом прошлого, осуждает выступление народных масс и вооруженное восстание. В художественных образах он выражает свое отрицательное отношение к революционной борьбе.
      Вопрос о том, как облегчить тяжелую долю трудового народа, как искоренить то социальное зло, которое он видел повсюду, не только продолжал стоять перед Диккенсом в 40-е годы, но волновал его значительно острее, чем в пору создания озаренной оптимизмом первой большой повести "Записки Пиквикского клуба". Но активность самого народа в разрешении коренной социальной проблемы, революционный путь ее разрешения Диккенс, как и большинство его современников, критических реалистов, не мог принять. Творчество Диккенса в 1840-1841 году обнаружило глубокую борьбу, происходившую в сознании большого и честного художника.
      Еще только вступив в литературу, Диккенс начал говорить об общественной миссии писателя, о его долге наставлять и учить людей. Всякое представление о "чистом" искусстве, о художнике, свободном от задачи воздействия на свою аудиторию, было ему с первых и до последних дней его творчества полностью чуждо. Деятельность писателя он рассматривал как служение народу.
      "Когда я писал, я служил своей стране, - писал Диккенс. - Я хотел разобраться в социальной несправедливости и помочь правильно решить общественные вопросы".
      Но правдиво воспроизводить действительность, выполняя при этом миссию наставника, возможно было в сложной общественной обстановке начала 40-х годов только при одном условии: Диккенс почувствовал себя обязанным найти свое место в происходящей борьбе, занять позицию, в правильности которой он считал бы себя уверенным.
      В начале 1842 года Диккенс, неоднократно до того отклонявший приглашения поехать в США, внезапно согласился и, едва закончив последнюю главу "Барнеби Раджа", выехал за океан. Причины, побудившие его именно теперь решиться на поездку, перспектива которой его долго не привлекала, очевидны: Диккенс решается ехать в США в надежде на то, что "образцовое демократическое государство", "страна свободных", как ее называли тогдашние радикалы, политическую платформу которых разделял Диккенс, поможет ему многое понять и во всем окончательно разобраться.
      Поездка в США жестоко разочаровала Диккенса. Это разочарование прозвучало и в письмах к друзьям, которые вскоре начали приходить из Америки, но особенно горько в насыщенных глубоким и справедливым гневом "Американских заметках" (1842), написанных и опубликованных писателем немедленно после его возвращения на родину.
      "Страна свободы" предстала перед острым и наблюдательным глазом художника в далеко не привлекательном свете. Настоящее лицо Америки вовсе не походило на тот идеал, который рисовался Диккенсу на основании статей и работ современных ему буржуазных публицистов.
      Вся система общественных отношений в Америке, весь уклад ее жизни опровергли мечту Диккенса о гуманном общественном строе, при котором социальная проблема решалась бы без борьбы и насилия, мечту о всеобщем братстве при нерушимости собственности.
      Диккенс вернулся на родину, не преодолев терзавших его противоречий и не разрешив для себя те жизненно-важные вопросы, которые надеялся разрешить. Им овладела мучительная тревога, он начал искать выход в новых творческих выступлениях.
      40-е годы XIX века названы были современниками "голодными сороковыми". Усилившаяся эксплуатация масс доводила их до отчаяния. Промышленный кризис 1842 года, крайне обостривший бедственное положение миллионов тружеников, стимулировал рост недовольства в стране. Волны нараставшего чартизма угрожали подмыть фундамент буржуазного господства. В 1842 году вспыхнула всеобщая стачка. Освободительное движение в стране достигло величайшего напряжения. Правящие классы ответили на выступление народа неслыханными репрессиями, и всеобщая стачка была жестоко подавлена.
      То, что писатель увидел у себя на родине по возвращении из Америки, не только не укладывалось в его прежние представления о плохом и хорошем, но и подрывало основы его оптимизма.
      Обстановка "голодных сороковых" оказала сильное влияние на творчество Диккенса. Писатель приходит к мысли, что, как художник, он должен воздействовать на совесть людей, убедить представителей имущих классов в необходимости облегчить долю бедняка, внести справедливость в отношения между классами. Он еще продолжал считать, что ответственность как за народные бедствия, так и за те социальные бои, которые происходили на его глазах, несут отдельные представители класса собственников - "плохие люди", "эгоисты" в его терминологии. Диккенсу казалось, что эти отрицательные представители класса буржуазии, носители современной философии пользы и эгоизма (утилитаризм), породили порочные явления, которые он наблюдал в общественной жизни своей страны. Диккенс был еще далек от того, чтобы объявить порочной в своей основе всю систему буржуазного общества. Но он создал такие образы, которые объективно звучали обвинительным приговором целому классу.
      Юмориста в творчестве Диккенса 40-х годов властно начал вытеснять сатирик. Если в первых книгах Диккенса сатирические мотивы были уже различимы, то веселая комедийная стихия в них все же превалировала. Романы и рассказы, написанные в 40-х годах - "Жизнь и приключения Мартина Чезлвита" (1843), "Рождественские повести" (1843-1848), "Домби и Сын" (1848)-были созданы в новом эмоциональном ключе, с новой интонацией и настроенностью.
      Впервые подлинным гневом звучит здесь голос художника-реалиста. По-новому звучит здесь и смех писателя. Но он по-прежнему мягок, когда писатель с большой теплотой и участием рисует маленького человека: душевное величие, подлинную человечность он находит и изображает только в таких людях, которых не коснулось тлетворное влияние звериного мира наживы.
      Образы представителей английского "темного царства" Чезлвитов, Пекснифов и Скруджей, Файлеров и Кьютов, Домби и Каркеров, созданные Диккенсом в 40-х годах, сказали больше того, что хотел сказать писатель, рассматривавший их как "эгоистов". Вне зависимости от того, как сам Диккенс понимал роль таких персонажей, как Домби или Пексниф, в английской общественной жизни, объективно созданные им образы раскрывали порочную сущность той общественной системы, которую сам великий художник-реалист не был готов осудить.
      В "Мартине Чезлвите" - романе, написанном Диккенсом сразу после "Американских заметок",- в едких сатирических тонах рисуется ханжество и лицемерие, прикрывающее алчность и своекорыстие, которые были типичны для исторически сложившегося характера английского буржуа. Там же с потрясающей убедительностью показывается другое типическое для буржуазного общества явление - связь погони за наживой с преступлением. Наконец, в американских главах романа, как и ранее в "Американских заметках", писатель еще раз подчеркивает в художественных образах самые типические общественные явления, которые он наблюдал в США. Эпизоды, обнажающие оборотную сторону "американского образа жизни", являются не только развитием и дополнением основной темы романа - это язвительный и злой памфлет* написанный гневным сатириком. Писатель тем самым еще раз разоблачал легенду об Америке как "стране свободных". Диккенс в "Мартине Чезлвите" нигде не утверждает открыто, что эгоизм-порождение капиталистического общества, однако образы типических представителей капиталистического мира, созданные им в романе, дополнили то, чего не сказал автор и что он до конца жизни не решался признать. Резкость его сатиры, глубина и острота обличения говорят о вступлении писателя в новый этап творчества.