- Прошу прощения, господин адмирал, однако сержант Беккер погиб, исполняя свой долг - и ни подтвердить, ни опровергнуть слова курсанта Сосновски насчёт выставления на пост не в состоянии, - выражение лица дежурного офицера вполне соответствовало его кислому голосу.
      - Как это произошло, чёрт возьми? - начальник академии раздражённо швырнул на заваленный документами стол планшетку и откинулся в своём кресле.
      Уже почти час шло разбирательство обстоятельств дела. Шутка ли - один из курсантов прославленной Звёздной Академии вступил во внеуставные отношения со своими однокурсниками, в результате которых трое оказались в госпитале, а двое из них пробудут там ещё пару дней. Переломы и разрывы суставных сумок не так быстро лечатся даже в наше время, знаете ли…
      Стоящий навытяжку офицер чуть добавил деловитости в голосе.
      - Одна из выпущенных леггерами торпед оказалась бинарного действия, с задержкой. И когда сержант Беккер выводил из поражённого пятого отсека гражданских, сработала вторая боеголовка, пробившая защитный слой станции. Сержант успел вытолкнуть через аварийный шлюз последних и загерметизировать сектор изнутри - там запоры предусмотрены только с одной стороны.
      Сидящие в зале военные и слабо замаскированные под штатских безопасники мрачно переглянулись. Как ни прискорбно слышать такое, однако, служба есть служба.
      - Что ж, достойная гибель достойного человека, - адмирал Неккерман тяжело встал и демонстративно взял на сгиб локтя свою флотскую фуражку.
      Пятнадцать обязательных по уставу секунд последней памяти человеку и солдату протекли в такой тишине, что стоящий навытяжку чуть сбоку Хэнк едва ли не услышал, как с мочки уха упала на воротник капелька пота. Что-то нехорошее ему нашёптывало предчувствие - настолько мерзкое, что и разбирать-то не хотелось.
      - Прошу садиться, господа офицеры, леди и джентльмены… продолжим.
      И продолжилось. Поскольку подтвердить слова Хэнка и правомерность применения им боевых приёмов против своих товарищей было попросту некому, то руководящий трибуналом адмирал волевым решением приказал это заявление обвиняемого во внимание не принимать.
      "Да что ж ты делаешь, скотина!" - Хэнк едва сдержался. И то, лишь вспомнив из лекций, что всякая обязательная на гражданке чушь вроде презумпции невиновности на военном флоте никакой силы не имеет.
      В это время один из штатских в нарочито дурно пошитом костюме подал адмиралу кристалл памяти и шепнул что-то на ухо. Не зря, не зря Хэнк насторожился - у просмотревшего на экране содержимое чипа адмирала брови полезли даже не на лоб, а куда-то к лысеющей макушке с пятном ожога, оставшимся на память об одной не совсем удачной битве.
      - Это уж совсем некстати, - вполголоса проворчал один из офицеров трибунала, когда пришёл его черёд ознакомиться с прилежно зафиксированной службой безопасности информацией.
      Выснилось ни много, ни мало, как то весьма неприглядное обстоятельство, что стоявший не так давно в карауле курсант Сосновски пропустил через свой пост на территорию Академии неопознанную сенсорами женщину. Ночью - каково, а?
      Вновь воцарилась пауза - и под двумя десятками скрествшихся на нём взглядов Хэнк чувствовал себя куда менее уютно, чем под прицелами леггеров, когда их курс обкатывали в лёгких пограничных стычках. Тогда он на древнем и безнадёжно устаревшем старфайтере умудрился зацепить залпом один из перехватчиков противника и вынудить убраться, а потому принимал после делавполне заслуженные поздравления. Впрочем, там скорее была заслуга везения да настырного характера самого Хэнка, сунувшегося в противоход…
      Но всё же, он не скосил глаза в сторону сидящей здесь строгой и печальной лет-капитана Жаклин, преподававшей в Академии счисление и навигацию. Лишь вспомнил её ещё блистающие шалые глаза, когда женщина той ночью задержалась где-то на свидании с другом и потому пробиралась на Базу через выход на инженерные палубы, где как раз нёс службу курсант Сосновски. Хэнк пропустил её без малейших вопросов, словно так оно и надо было - но коль скоро лет-капитан была ещё в гражданском, то честь не отдал. Что и ввело в затруднение детекторы сканеров и в заблуждение высокую комиссию трибунала.
      - Что ж, другого я и не ожидал, джентльмен о леди ничего не скажет, - майор-артиллерист показал Хэнку внушительный, не уступающий его собственному кулак и повернулся к начальнику Академии. - Господин адмирал, предвижу ваше возражение насчёт того, что на флоте всякому чистоплюйству не место - однако, законов чести никто не отменял.
      На лице адмирала пошли красные пятна, на скулах еле заметно дрогнули желваки. Однако, старый служака умел держать марку.
      - Что ж, с этой стороны похвально, - проскрипел он дважды простреленным в битвах и кое-как залеченным горлом. - Но всё же, факт не в пользу обвиняемого, господа офицеры. Проводить всяких бл*душек на территорию прославленной Академии и тем самым превращать её в бордель…
      Он уже привычно начал было набирать обороты своего командного голоса, намереваясь устроить образцово-показательный разнос, однако дежурный офицер весьма неделикатно постучал на табло часов, и адмиралу волей-неволей пришлось умерить пыл.
      - Адмирал Неккерман - медотсеку, - он коснулся коммуникатора и рыкнул в него, словно прибор связи или кто-то из эскулапов были виноваты. - Могу ли я наконец, тысяча межзвёздных чертей, поговорить с кем-то из потерпевших? Хотя бы по связи, времени на соблюдение формальностей нет - у меня пять сотен бандерлогов в учебном корпусе без присмотра остались!…
      Хэнк холодел и холодел, словно намереваясь выстудить космическим холодом помещение ангара истребителя, где собрался и проходил трибунал. Такой смеси полуправды и искусно завуалированных намёков он ещё в жизни не слышал. В другое время он подумал бы, что речь читает кто-то из прожжённых политиканов - настолько искусно она была составлена.
      - Что? Позволял себе насмешки над товарищами из-за их малого роста? - вот чего во флоте не терпели, так это небрежения товарищами. Сквозь пальцы посматривали на дружбу меж командирским и рядовым составом, не замечали синяки, иной раз появлявшиеся от столкновения с невовремя открывшимся люком после воспитательныхбесед - но высокомерия и отстутствия взаимовыручки не прощали.
      Но как же искусно всё повернул! Хэнк по-прежнему стоял навытяжку, и его мнение насчёт порядочности рода людского таяло стремительно, как стойкость иной девчоночки под его поцелуями. Хотя скорее следовало признать, что как раз Велерин сотоварищи психовали из-за великолепной фигуры Хэнка и его успехов у слабого пола, но тут оказалось всё перевёрнуто с ног на голову - причём так, что отделить зёрна от плевел, а мух от котлет, было практически невозможно. Соответственно, впечатление создалось настолько отвратительное, что некоторые члены трибунала уже посматривали на курсанта Сосновски с плохо скрываемым презрением…
      Неуставные отношения, приведшие к нанесению травм сослуживцам… аморальное поведение и нарушение присяги… презрительное и свысока отношение к товарищам… - словно сквозь липкий бредовый кошмар Хэнк слышал отчего-то стыдливо зачитываемые слова приговора. И в конце удалось расслышать, будто контрольный выстрел в голову, ещё одну фразу - отчислить без права обжалования и восстановления…
 
      - Что господин изволит? - поскольку облокотившийся о столик уличного кафе крепкий молодой человек задумался настолько сильно, что не замечал всех потуг кибер-официанта с его примитивным позитронным мозгом, то немудрёный робот дёрнулся на антигравитационной подушке всем своим полированным шарообразным телом и тут же сексапильным женским контральто осведомился. - Цо пан хце?
      Однако записанные в память голоса лучших актёров и дикторов земной цивилизации, звучавшие на разные лады и пытавшиеся узнать у посетителя кафе его вкусы и желания, по-прежнему оставались безответными. Если что и вывело Хэнка из мрачной задумчивости, так это донёсшийся со стороны робота смачный пинок армейским ботинком и одновременно раздавшийся женский голос:
      - Исчезни, зануда!
      Против ожидания, мающийся неудовлетворённым желанием угодить кибер мгновенно притащил две чашки кофе и бутерброды - очевидно, так бесцеремонно обошедшуюся с роботом Жаклин и её предпочтения здесь прекрасно знали.
      Лет-капитан ногой придвинула себе яркое лёгкое креслице из суперпластика, и через мгновение с той стороны столика в пасмурное лицо Хэнка заглянули два карих глаза под короткой флотской чёлкой.
      - Ты в порядке, малыш? Скажи мне только это, - преподша… впрочем, для парня уже бывшая, сунула ему в руки еду и чашку, шлёпнула по ладони, когда тот пытался отмахнуться. - Быстро ешь, у нас много дел.
      Если что-то и могло вывести Хэнка из его мрачного оцепенения, то только подобного типа заявления. И оставалось ему только эдак неопределённо двинуть плечом… впрочем, заявившуюся лет-капитаншу этот ответ вполне устроил.
      - Кстати, отчего ты меня не выдал? - Жаклин ела быстро и в то же время с тем неуловимым изяществом, присущим женщинам, и особенно вышедшим из древней Франции.
      Хэнк кое-как прожевал так и норовящий стать колом бутерброд с ветчиной и промямлил что-то в том духе, что, дескать, ему подобное как-то и в голову не пришло. Зато женщина замерла, не донеся к красивым губам дымящуюся чашку. Её глаза широко распахнулись, а коротко стриженая голова в удивлении покачнулась.
      - Разрази меня гром, малыш! - негромко, но с чувством произнесла Жаклин. - Это лучший ответ на подобные вопросы, который я когда-либо слыхала.
      Смущённая улыбка Хэнка Сосновски, а пуще того вымахнувшая на его физиономию краска, лучше иных слов подтвердили циркулировавшие по Академии сплетни, что Жачка хоть и бывает иногда стервозной, но тётка классная. И броситься в паре с нею в собачью драку против четвёрки леггеров можно спокойно - не подведёт. Ну, а насчёт присущей вьюношам некоторой романтичности и влюбчивости промолчим, пожалуй - вон, какие у Хэнка кулачищи. Враз начистит рожу за одно только не то слово в сторону лет-капитанши…
      - А теперь за мной… - странно, прошло всего несколько секунд, а женского и романтического в Жаклин осталось не более, нежели в гипердвигателе совершившего дальний марш-бросок крейсера.
      Однако, непонятки и сюрпризы этого дня, похоже, только начинались. Хотя у Хэнка где-то в мозгах ещё и застряли остатки похмелья после затерявшейся куда-то из памяти ночи, но постепенно в черепушке начался столь привычный мыслительный процесс. И всё же, и всё же…
      - Возьми и спрячь, у меня сзади за поясом, - шепнула Жаклин в густой вечерней тени местной пальмы, прежде чем обнять парня и запечатать ему губы показавшимся столь жарким и бесконечным поцелуем…
      Судя по рубчатой рукояти, это оказался армейский бластер… точно, хотя модель дрянь и почти повсеместно снята с вооружения, но работает неплохо.
      - Полная обойма, - шепнула коварная лет-капитанша, по-прежнему не отодвигаясь.
      - А ещё одного нет? - некстати поинтересовался Хэнк, незаметно пряча оружие в рукав куртки и тоже не спеша выпускать женщину из своих объятий.
      На её губы выплыла лёгкая мечтательная улыбка. И всё же, в шёпоте Жаклин не оказалось ни капли лишнего - лишь сухая деловитость.
      - Я сегодня ночью крупно повздорила с начальством из-за тебя, малыш. Но - ничего сделать не в состоянии. Хоть адмирал и мерзавец, но послужной список у него слишком уж хороший.
      При одном только взгляде на Хэнка в голове всплывали кадры рекламной хроники, где армейские головорезы с надменно выпяченными стальными подбородками огнём и кулаками пробивали себе путь в полчищах леггеров - однако голова у того работала ничуть не хуже тела.
      - На кого ты работаешь на самом деле, красавица?
      Лет-капитанша легонько вздохнула.
      - Контрразведка Федерации, малыш - ведь леггеры упрямо ищут тропочку в Академию.
      Пораскинув уже начавшими выходить из ступора мозгами, Хэнк нехотя признал, что на месте руководства леггеров тоже весьма живо бы интересовался - чему, как и с каким результатом обучают в лучшей Академии противника. А Жаклин шепнула, что всё же, начальство хоть и не смогло помочь, но дало добро на одну акцию - и при этом будет старательно смотреть в другую сторону.
      Оказалось, что разрешено втихомолку пощипать местных торговцев таким себе порошочком. Отлажена система у тех настолько, что местные блюсты либо бессильны что-либо сделать, либо всё время ловят пустышку или мелюзгу.
      - Вообще, это не совсем наши дела - однако мне разрешили не церемониться и хоть как-то помочь одному попавшему в беду красивому да крепкому парню. К тому же… где криминал и контрабанда - там обязательно рано или поздно замаячат ушки чьей-то разведки.
      Хэнк наконец сообразил - есть шанс совместить полезное с приятным. Шпиона или предателя угрохать. И если такого уголовного пушера ещё и грабануть, то оставшийся без единой кредитки бывший курсант может взять билет на межзвёздный лайнер в любую сторону. Да и первое время не заботиться о хлебе насущном - когда ещё судьба выбросит более-менее приличные кости…
      Впрочем, одну судьба уже выбросила - Хэнк без зазрения совести вытребовал с Жаклин ещё один затяжной поцелуй - да такой, что оба чуть ли не вслух пожалели, что совсем рядом нет приличного убежища на двоих, да с хорошей надёжной кроваткой.
      - Отставить, малыш - мне потом надо прибыть к начальству с ясными мозгами, - Жаклин слабо улыбнулась и сделала безуспешную попытку отстраниться.
      Оказалось, что они уже идут обнявшись по вечерней улице окраины Аламеро - столицы хоть и провинциальной, но всё-таки планеты. Наверное, с климатического спутника недавно передавалидождь - невесть зачем выложенные под старину брусчаткой улицы влажно и романтически блестели, а покачивающиеся под бризом пальмы иногда роняли на парочку холодные капли.
      Вообще-то, Жаклин в своей одежде подчёркнуто милитаристского покроя и крепких армейских ботинках, да при короткой стрижке, больше походила на пустившуюся в загул девицу из уличной банды. Однако, и здоровенный Хэнк в комбезе без знаков различия и примерно такой же обуви походил на забияку как заяц на кролика - так что, к указанному женским пальчиком тесному переулку обнявшаяся парочка подошла, не вызывая ни малейших подозрений.
      Они ещё долго целовались в темноте за углом, прежде чем Жаклин чуть напряглась и шепнула:
      - Вон те трое, и по два у обоих концов переулка.
      Обычно выпускники Звёздной Академии либо шли на крупные корабли флота в надежде там выслужить чины да звания - либо пилотами звёздных истребителей, как гордо пропаганда называла неуклюжие утюги, уступавшие кораблям леггеров по всем показателям. Но, кроме специальной подготовки, умение махать кулаками-ногами да палить в супостатов изо всех марок табельных стволов лишним отнюдь не считалось. А уж не страдающему дистрофией Хэнку таковые занятия и вовсе в радость были…
      - Контрольный, последний, - объявил он, брезгливо отряхивая высокое голенище от разбрызганных пополам с кровью мозгов незадачливого наркоторговца.
      Жаклин отклеилась от угла, из-за которого обозревала улицу - она со своей задачей управилась чуть быстрее. Её ещё горячий бластер перекочевал парню, а сама она быстро и с заметной сноровкой принялась обыскивать нелепо раскинувшиеся в полутьме тела.
      Хэнка едва не стошнило. Одно дело палить в злодеев самонаводящейся ракетой или видеть вспышку на месте только что бешено мчавшегося истребителя леггеров - но совсем другое дело вот так. Хладнокровно и в упор перестрелять почти безоружных. Дрянной пистоль ещё на порохе да пара виброножей против мощных и почти бесшумных армейских бластеров, это даже не смешно… и он вновь старательно проглотил так и подступающий к горлу кисло-горький ком.
      - Смотри, - глаза женщины блеснули отражением фонаря напротив, а в ладонях она показала два пакета с мелкими белыми пилюлями наподобие капсул. - Тут полгорода отравить хватит, привыкание с первой же дозы.
      Щёлкнула атомная армейская зажигалка, не боящаяся ни дождя, ни холода, ни чертей или проклятий - и в её пламени чадным огнём занялась горка дури, стоившая наверняка чёрт-те сколько кредиток. А в ладонь Хэнка словно сама собой сунулась такая толстая пачка слегка потрёпанных купюр, что он даже на миг призадумался, да куда же её спрятать?
      - Ох, малыш, извини, - Жаклин тут же расстегнула у него на боку клапан с обязательной здесь аптечкой, коммуникатором связи и прочей белибердой.
      С интересом Хэнк следил, как женщина деловито перешерстила содержимое, большую часть добавила к диковинному топливу костерка, а на освободившееся место запихала пластикатовые банкноты.
      - Уходим, - абсолютно невозмутимо распорядилась она… хорошо ещё, что вновь приклеилась к Хэнку всем своим волнительным телом - и небезуспешно изображающая из себя влюблённых парочка прогулочно-романтическим шагом направилась в ночь.
 
      - И зачем это я опоздал родиться лет этак на десять? - поинтересовался Хэнк, погядывая из темноты на просторное поле космопорта.
      Почти напротив их укрытия тускло блестел после дождя корпус небольшого транспортника с аляповатой надписью Слейпнир, в объятиях парня стремительно как мороженое таяла Жаклин, а на душе было как-то грустно и немного пусто… впрочем, после нескольких впервые в жизни отправленных на тот свет мерзавцев да выпитой пинты неразбавленного виски могло быть и хуже.
      - Нет, малыш - это мне повезло родиться на десять лет раньше. Тепрерь я понимаю, почему девчонки теряют голову… а там и честь, повстречав одного моего знакомого, - Жаклин шевельнулась, и с поднятого к Хэнку лица подозрительно ярко блеснули её глаза.
      - Короче, малыш. Шкипер и команда редкостные аферасты - но иногда приносят на хвосте интересные новости для моей конторы. А за это портовые власти сквозь пальцы смотрят на их мелкие шалости с налоговыми и прочими ведомостями…
      Выяснилось также в странно прерывающемся голосе женщины, что обязательный для этого класса грузовиков второй пилот попал в какую-то передрягу - а лететь этому кораблику надо срочно. Хэнк мимолётно усмехнулся, не позавидовав судьбе незадачливого пилота, и вздохнул.
      - А может, ну его, всё это? Тебе всего тридцать, а мне уже двадцать два. Давай… - но дальнейшие слова оказались попросту невозможны… кажется, этот поцелуй называют французским - в теории этих дел Хэнк разбирался не очень. Зато в практике превзошёл всё и вся.
      - Если мы ещё раз увидимся, малыш - не сдобровать нам обоим. Есть в тебе что-то такое… надёжность, что ли. Всё, иди, и давай обойдёмся без соплей и киношных страстей.
      И всё же, уходящий к замершему на стартовом поле кораблю Хэнк заметил, как снова подозрительно ярко блеснули глаза затаившейся в густой тени лет-капитанши. Да, распогодилось - наверное, это звёзды…
      - Я слышал, вам нужен толковый пилот и не задающий лишних вопросов универсал? - поинтересовался он у тощего лохматого бродяги, который подпирал спиной словно пожёванную посадочную опору и довольно успешно делал вид, что ничто в мире не интересует его сильнее, нежели грубая самокрутка с подозрительно ароматным дымком.
      Потомок древних хиппи не спеша обозрел Хэнка. Хотя плевок и пришёлся всего лишь в дюйме от не очень-то и запылённого ботинка парня, рефлексы тот всё-таки сдержал.
      - Возможно, - хрипло процедил лохмач и с заметным наслаждением затянулся ещё раз, а потом неожиданно протянул помятый чинарик Хэнку. - Будешь? Это мягкая травка, натуральная - не та отрава, что из человека кретина делает… ну как хочешь. Шкипер уже готов на переборку лезть, так что давай, почапали на коробку.