– Когда-то здесь рос неплохой виноград, - рассказывала пожилая леди, звонко цокая каблучками по мощеной дороге. - А под холмом заложен был винный подвал. Давно, еще прежними владельцами.
      Valle, обративший внимание, что идет словно в цветнике - под ручку с двумя баронессами Лаки по обе стороны от него - загадал желание. Чтобы все дела со стигийскими премудростями закончить быстро и без особых разрушений. Он улыбнулся своим мыслям и вежливо поддержал разговор:
      – А что же случилось потом,, ваша светлость?
      Пожилая леди чуть пожала плечами.
      – Да в подвалах замка постоянно было сыро, а по весне даже подтапливало погреба. Отец нанял мага земли, чтобы отвести подземные воды. Заодно пересох и этот холм. А в винном подвале стало слишком сухо и тепло. Вино не держалось, скисало - вот оттого-то им теперь и не пользуются.
      Дорога повернула влево, намереваясь окончательно сбежать с холма и юркнуть в раскинувшуюся под ногами деревню, но обе баронессы решительно повернули вправо - в крутом склоне, белеющем сколами известняка, показалось большое, черное и чересчур правильных очертаний отверстие.
      Глубоко под землей барон Орк уже извертелся от нетерпения, с опаской прислушиваясь к жадно и нетерпеливо порыкивающим во тьме невидимым демонам. Конечно, если Valle сказал, что в круг света от факела они не войдут… А если факел потухнет?
      Как бы в подтверждение панически заметавшимся мыслям начальника разведки, воткнутый в ржавый держак источник света затрепетал. Затрещав, он уронил истекающую гудящим язычком огня слезу и слегка померк. У барона, не боящегося даже гнева великого Императора, на миг остановилось сердце.
      Ибо в сгустившейся за пределами скудно освещенного пространства тьме отчетливо послышались шаги.
      Стиснув рукоять добротного меча, Орк выпрямился. Дрожа и проклиная себя за противную слабость в ногах, он уже приготовился вцепиться зубами в вонючее горло хоть бы и самому Падшему.
      Но когда факел вдруг выровнял свой свет и, померцав, загорелся вновь ровным пламенем, в круг света вошли четверо. Невозмутимый и слегка насмешливый чернокнижник вел под ручки обеих баронесс. А сзади, путаясь в юбках, семенила Джейн. Если леди были величественны и спокойны, хотя и немало заинтригованы происходящим, то ведьмочка ежеминутно поминала сквозь зубы Падшего и всех его трижды проклятых слуг. Ибо только враг рода человеческого мог выдумать такое мучение, по нелепости или недоразумению названное дамским платьем. По гладким и до блеска отполированным полам замка еще кое-как можно было передвигаться, но тут…
      – Вот и мы, барон, - Valle выждал, пока бледный как полотно начальник разведки чуть придет в себя и отдаст положенную дань уважения обеим благородным леди. А затем уж и поздоровался с ним сам.
      – Твоя охрана меня едва раньше времени на тот свет не загнала… - смущенно пожаловался тот и еле заметно поежился от пережитого ужаса. При его здоровенной комплекции выглядело это, следует признать, весьма внушительно.
      Молодой чернокнижник пожал плечами и вполголоса заметил:
      – Кстати, ты был прав - места тут знатные для моих дел, да и пора нынче самая та.
      Затем он зажег поярче свой магический светильник и с любопытством огляделся. Если довольно-таки высокие сводчатые потолки терялись в полутьме, то по бокам кое-где еще виднелись следы стеллажей для бутылок, а в углу виднелись остатки вмурованной в стену гигантской, почерневшей от времени бочки. Утоптанный до звона пол не привлек его внимания, зато груда крепких, объемистых дорожных сундуков и ящиков, сложенная штабелем за спиной начальника разведки, своей величиной сразу повергла Valle в некоторое смущение.
      – Это и есть то, из-за чего весь переполох и затеивался? - чуть насмешливо произнес он.
      Начальник разведки криво дернул щекой и молча, отрывисто кивнул. Молодая баронесса сразу подошла, погладила окованное железом ребро одного из ящиков. Испросив разрешения взглядом, сорвала брызнувшую искрами магическую печать и откинула крышку. Все с любопытством заглянули внутрь - Valle больше с неуемным интересом, остальные с легкой опаской. Чихнув от облачка невесомой пыли, леди Лаки заметила:
      – Да тут работы на год, господа…
      Однако молодой чернокнижник не согласился с ней. Взвесив в руке толстый, писаный на телячьей коже свиток, он высказался более определенно:
      – Вовсе нет. Часть тут никакого интереса не представляет, часть мы с вами, ваша светлость, переведем. А вот некоторым научным трудам, чует мое сердце, лучше было бы и вовсе на свет не появляться.
      Выразив пожелание в сторону старшей баронессы, чтобы здесь появились несколько столов и пара удобных кресел, а также письменные принадлежности в неограниченном количестве, он наконец обратил внимание на ее упрямо поджатые губы.
      – Молодой человек, - заявила почтенная леди. - Я примерно понимаю, что тут к чему. Но то, что молодая незамужняя девушка будет находиться одна в вашем обществе… тем более учитывая специфику вашей силы… Я так понимаю, что вы с моей дочерью будете перелопачивать сие кладбище премудростей, а мы с Джейн будем носить вам пищу и бумагу?
      Valle в замешательстве посмотрел на баронессу - жесткое требование этикета он как-то из виду и упустил. Однако на помощь пришел барон Орк. Положив ладонь на рукоять меча, он вполголоса заметил, что все претензии - к будущему Императору.
      Поколебавшись, мать все же не стала требовать с молодого чернокнижника даже устного обещания не прикасаться к ее дочери и не вредить ей магией - это было бы уже чересчур. На грани оскорбления дворянской чести, так сказать. А посему она ограничилась кивком и, не скрывая своего неодобрения, просто вздохнула.
      Прошло три дня. Казалось, жизнь в окрестностях течет так же лениво и сонно, как и тихая река, огибающая деревню и замок. Но так виделось только непосвященному взгляду. В постоялом дворе, например, поселилась серьезная и весьма неразговорчивая немолодая чета. Они не пили вина, почти не гуляли по живописным окрестностям - лишь то и дело шастали в баронский замок. Трактирщик, правда, кое-о чем догадывался, как-то раз приметив у дамочки большой, с колдовским блеском хрустальный шар. А также обнаружив, что пламя в очаге и кухонной печи стало на удивление ровным и без чада. А во всех деревенских колодцах вода стала чистой и вкусной, хоть бы впору и продавать. Но свои догадки насчет магиков владелец заведения весьма мудро оставил при себе.
      В пустующем домике возле кузни на время поселилась пара гномов. Они не озаботились с собой молотками и прочими кузнечными инструментами - но пастушок Син однажды подглядел, как из баронского замка молодая леди принесла свиток незнамо чего, осторожно и брезгливо держа его на прутике. И гномы, выгнав из кузницы хозяина, развели в горне такой огонь, что демонам в преисподней жарко стало. Долго что-то там мудрили, но таки изничтожили тот тугомент со всем прилежанием…
      А в двух залах бывшего винного погреба развернулась такая бурная деятельность, что у человека знающего вовсю зачесалась бы левая ладонь…
      – Ai ta-Kemet, - заплетающимся языком вымолвила молодая баронесса и ткнула пальчиком в прихотливо украшенную завитушкой руну.
      – Понял! - ответил тотчас Valle. Полистав Демонологию, он тихо ужаснулся и не мешкая вставил в свои записи соответствующую формулу. - Дальше, но умоляю - осторожнее.
      Старшая баронесса Лаки, увязавшись за принесшей обед Джейн, посмотрела на дочь и неодобрительно нахмурилась. Дело в том, что та постоянно находилась, как бы это помягче сказать… короче, в том блаженном состоянии, когда пейзане говорят лыка не вяжет. Но тут ничего не поделать - господин чернокнижник шепнули, что во втором сундуке пошли настолько сильные и опасные заклинания да обряды, что даже не владеющая Силой девица запросто может развалить чего-нибудь или родовое гнездо ненароком поджечь. Но когда мысли от винных паров в голове путаются, ничегошеньки у леди не выйдет…
      А молодая баронесса блаженствовала. Развалившись в набросанных на бархатный диванчик подушках и совсем не по-благородному положив босые (!!!) ноги на один из сундуков, она расплывающимся взором всматривалась в засаленный, потемневший от времени свиток. Рядом на столе громоздилась куча словарей и справочников по стигийской семантике. Да возле кресла на песчаном полу поблескивала целая батарея пустых и полных бутылок, численностью запросто поспорившая бы с вооружением хорошего фрегата.
      – Маменька, клянусь своей девичьей честью - бархатный херес прошлогоднего урожая ничуть не хуже того розового муската, что с южных склонов холмов на этой стороне реки. Да и голова от него не болит потом, - лукаво усмехнувшись, девица подняла взгляд на вошедших.
      Баронесса в отчаянии подняла глаза к потолку. О боги, да у дочери лексикончик и повадки бывалого драгуна! Совсем как у покойного барона, сложившего голову в страшной рубке с орочьими ухорезами…
      – Дочь моя - что за манеры? - и все же леди ничуть не повысила голоса. Даже наоборот - в нем прорезалось ледяное спокойствие промерзших насквозь равнин полуночи. - И хватит перед моими гостями голыми ножками красоваться.
      С очаровательной непосредственностью молодая баронесса приподняла подол по самое некуда и с удовольствием осмотрела свои весьма аппетитных пропорций нижние конечности.
      – И что тебе в них не нравится, мам? Барон, а что вы скажете?
      От таких слов и действий дочери баронесса с трудом удержалась от резкой тирады, но Valle, мельком взглянув в сторону проказницы, с удовольствием оценил достоинства и прелести, улыбнулся и заметил:
      – Во всяком случае не хуже, чем у маркизы де Лани.
      Как от такого неприкрытого бесстыдства нынешней молодежи почтенная леди не шлепнулась в обморок, известно только богам. Во всяком случае, она даже не сообразила - покраснеть ей от стыда или же побледнеть от гнева, но сравнение молодого чернокнижника не в пользу одной из первых красавиц Империи ей в глубине души понравилось. И все же, стены и свод подвала уже поплыли было перед ее глазами, но тут дочь привела себя в относительный порядок и не без сарказма заметила:
      – Да кое-кто все равно не ведется. Хоть бы для приличия поприставал, злодей, - и, с детской очаровательностью показав озадаченному Valle язык, вновь уткнулась в свиток.
      Почтенная леди едва успела придти в себя, вовремя сев в пустое кресло и тихонько переведя дыхание, но тут дочь снова выкинула фортель. Пробормотав несколько странно звучащих фраз и втихомолку посовещавшись с записывающим перевод бароном, она вновь обратилась к матушке.
      – Мам, а нам в хозяйстве пригодится заклинание вызова… умм, не знаю кого? - и не успел никто ничего предпринять, как шалунья звонко и чеканно, повелительным голосом произнесла короткую гортанную фразу.
      На пустом месте посреди подземной залы, где лежали обломки давильного пресса, взвился вихрь. Ледяной ветер прошелся по подземным помещениям, заглядывая в каждый уголок и теребя все, что возможно. Правда, Valle успел заметить, что его самого неведомый пришелец обошел стороной, на Джейн полюбопытствовал с опаской, а вот на обеих Лаки глазел с неприкрытым интересом. Зато вжавшаяся в свое кресло пожилая баронесса ощутила, как во всем теле ее пошел звон, а вдоль спины с удалым гиканьем промчалась стая мурашек.
      Тем временем стремительно вращающийся маленький смерч песчинок и щепок осыпался, и из него шагнула на свет худощавая невысокая девица с бежевого цвета длинными волосами и слабо светящимися глазами.
      – Ой, - только и сказала молодая Лаки. Разом протрезвев, она невесть как оказалась за спиной с интересом приглядывающегося к непонятному для прочих феномену чернокнижника.
      Равно как и Джейн, шагнув вперед, закрыла собой почтенную баронессу, и теперь та осторожно выглядывала сбоку.
      – А, я знаю! - воскликнула ведьма, приглядевшись к незваной (или все же званой?) гостье. - Это песчаный бес.
      – Сама ты ведьм, - сердито огрызнулась девица сварливым голосом и обратилсь несомненно к молодой баронессе. - Что прикажете, повелительница?
      При этом она изобразила почти недурной книксен. Правда, весьма и весьма старого образца - баронесса-мать прямо-таки изумилась.
      – Ты действительно бес? - младшая Лаки постепенно оправлялась от испуга и язычок ее вновь стал заплетаться.
      Гостья эдак неопределенно дернула плечиком и мимоходом заметила. - Лучше называйте бестия. Как-то благороднее звучит.
      Вполголоса испросив у дам разрешения, Valle невозмутимо закурил и благодушно взирал на эту сцену. Пыхнув дымком, он заметил:
      – По правде говоря, песчаные бесы не отличаются ни заметными боевыми качествами, ни неисчислимыми богатствами подземных кладовых. Приобретеньице, скажем так, сомнительное.
      Белобрысая демоница откровенно окрысилась на него, но потом сразу поскучнела.
      – Ну да. С ведьмой я бы еще могла потягаться, - она бросила неприязненный взгляд на Джейн. - Но с черным магом воевать увольте - ищите дуру в другом месте. Да и с золотом у нас туго.
      Лаки осмелела. Она, чуть пошатываясь, вышла из-за укрытия надежных плеч чернокнижника. Обошла девицу вокруг, осмотрела со всех сторон. Осторожно тронула рукой за одетое в мохнатую шкуру плечо и хихикнула.
      – Ты понимаешь наш Общий язык?
      Бестия вздохнула и довольно-таки вредным голоском отозвалась.
      – Тоже мне, премудрость вселенская!
      Пожилая баронесса сидела в своем кресле и не знала, визжать ей с перепуга или все же погодить. Заметив, как ее что-то давит, а в глазах постепенно темнеет, женщина осторожно вдохнула воздуха и задышала свободнее.
      – Это очень опасно, Valle?
      – Ничуть, - спокойно отозвался тот. - Коль скоро именно ваша дочь первой вызвала это чудо подземного мира, то она впрямь и хозяйка ей. Вас, ваша светлость, не тронет, поскольку вы мать и прямого приказа свернуть вам шею не было. А в остальном будет слушаться младшую леди Лаки.
      Баронесса мельком взглянула на него, мимолетно отметив расслабленный и совершенно будничный вид.
      – И что же теперь делать?
      – Да что хотите, то и делайте, - парировал невозмутимый чернокнижник. - Но розог вашей дочери всыпать - первое дело. Да не скупясь, со всей щедростью.
      Он протянул руку, взял со стола позабытый свиток, который они вдвоем только что перевели. Миг-другой смотрел на него, а потом испепелил реликвию в яркой вспышке.
      – А ведь это последний был, - бестия явно обрадовалась. - Теперь никто больше наше племя вызывать не сможет. Только я вот… вляпалась.
      – Ну, розги у нас не в ходу, - вполголоса размышляла мать. - А вот нерадивых слуг на конюшне вожжами воспитывают. Так вы предлагаете…
      – И непременно! - отозвался молодой барон. - Чтобы знала, чем шалости оборачиваются.
      Он посмотрел на скуксившуюся девицу Лаки и добавил:
      – А если у матушки вашей прорежется совсем неуместная в воспитательных делах жалость, то процедуру проведу я - а сил у меня побольше, да и рука тяжелее.
      Бестия задумчиво почесала в затылке и, обратившись к своей повелительнице, пожала плечами.
      – Увы мне, хозяйка, тут я вас не смогу защитить.
      В это время на столике у стены в песочных часах осыпалась последняя песчинка, и особое заклинание звонким цоканьем тут же возвестило, что наверху заходит солнце и, стало быть, у порядочных людей рабочий день окончен.
      С мученическим видом молодая баронесса поплелась в угол, где Valle не мешкая обрушил на нее протрезвляющее заклинание. Уже знающие в чем тут дело Джейн и мать подхватили ее за руки и поддержали - такой дрожью пополам с холодным потом отозвался в девушке откат. Побледнев и даже чуть позеленев, Лаки прикрыла глаза и в несколько мигов тяжело отдышалась.
      Вздрагивая от пронизывающих всю ее сущность склизких мутно-зеленых стрел, она медленно приходила в себя.
      – Уфф, какая гадость, - прокомментировала она свои ощущения. На еще по-детски чуть пухлые щечки медленно, словно нехотя возвращался румянец, а саму ее шатало, ведь сама земля игриво качалась под ней.
      Бестия тем временем прошлась по подземной зале. Не без опаски покосилась на груду магических свитков и книг, с интересом принюхалась к содержимому принесенной Джейн корзинки и заметила:
      – Вообще-то, это можно и проще, не так противно.
      Усмехнувшись в ответ на взгляд баронессы-матери, Valle ответил.
      – А это специально, чтоб не привыкала к хмельному.
      Бестия одобрительно кивнула и тут же вытащила из корзинки кувшинчик молока. Откупорила острыми и жутковатыми зубками, преподнесла его страдалице.
      – Так?
      – А неглупая девица, - поощряюще улыбнулся чернокнижник, строго следя, чтобы булькающая от избытка чувств девушка до дна выпила все две пинты. Ибо после магического похмелья холодное молоко - самое оно. Если не верите, попробуйте как-нибудь.
      Только потом не жалуйтесь.
      Темные, налитые влагой донельзя тучи приползли со стороны Серединного моря, тяжело влача набухшее сыростью брюхо. Заката не было - он утонул где-то в небесной хляби и оставил вместо себя летний дождь.
      Valle сидел в комнатке башни, где он обретался, и приводил в порядок свои записи. Вовсе не так плохо, - прикинул он. Еще несколько дней, и общая картина станет понятна. Ничего особенного за душой у стигийских жрецов не оказалось. Есть, конечно, кое-что интересное… но молодой чернокнижник поймал себя на интересной мыслишке.
      – А ведь Стигия вовсе не так сильна, как казалось, - пробормотал он, спрятав бумаги в магический карман и выходя на галерею. - Больше страхов и предрассудков.
      Конечно, если учесть максимализм молодости и тот факт, что как патентованный черный маг он не испытывал должного почтения - если не сказать страха - перед тайной силой обрядов Сета, то и впрямь впору было бы сказать, что авторитет бритоголовых жрецов основан больше на суевериях. Хотя, при случае делов они могли наделать нешуточных…
      Встав с резной скамьи на крытой галерее, где он имел обыкновение посидеть вечерком, приводя в порядок усталые мысли и тихонько чадя трубкой, Valle поприветствовал вышедших сюда же обеих баронесс. Надо ли и упоминать, что следом за ними увязались и Джейн с Бестией?
      – Мое почтение вашим светлостям, - поклонился он.
      Пожилая леди плотнее закуталась в вязаный из козьего пуха платок, спасаясь от сырости и прохлады, и запросто села на скамью. Зато молодая Лаки, чуть запинаясь, отговорилась что лучше постоит - и в самом деле осталась стоять у перил, всматриваясь в непроглядный для ее глаз ночной мрак.
      Мало- помалу, но ничего не значащий разговор все-таки пришел к тому, что интересовало обеих благородных леди -что же теперь делать с демоницей? Она ведь, представьте, слопала живого поросенка и только ухмыляется довольно!
      – Да ничего не надо делать, - с некоторой досадой отозвался барон. - Падший не взял песчаных бесов под свое темное крыло. Вот и остались они неприкаянными - ни вашим, ни нашим. Убытков от этой Бестии почти никаких, а вдруг и пригодится.
      Он подумал еще немного, посасывая прогоревшую и быстро остывающую трубку, а затем спрятал ее.
      – Кстати, ваша светлость, а попробуйте воспитайте из нее девицу-компаньонку. Дуэнью, или как там у вас это называется.
      Джейн насмешливо отозвалась:
      – Если б еще зубки ее подпилком укоротить да подравнять - а то ведь страх один, как косточки хрустели…
      Бестия, характер которой оказался немного вредным и ехидным, совсем уж собралась выдать в ответ нечто сногсшибательное, но Valle только глянул на нее строго и жестим голосом приказал.
      – Молчать, - а затем, поворотившись вновь ко внимательно слушающей почтенной леди, продолжил свою мысль. - В принципе, песчаные бесы могут быть слугами не хуже, чем леани или гномы. Они не демоны - те служат Падшему - так что тут нет ни нарушения законов, ни урона дворянской чести.
      Переварив это, между нами говоря, необычную мысль, баронесса осторожно кивнула - в знак не того, что согласна, но в подтверждение: мысль понятна, мол. Да и сама демоница, уразумев, что ее не заставят заниматься грязными или опасными делами, нахально влезла сбоку:
      – Мне бы где-нить в уголке под лестницей кучу песка насыпать, а то здесь у вас сыро и холодно, - пожаловалась она.
      Ведьмочка всмотрелась в темноту, с высоты галереи погрозила кулачком задремавшему было под навесом часовому, отчего тот встрепенулся и, звякнув железом, бодро вышел совершать свой обход под проливной дождь.
      – Я вчера видела на речной излучине карьерчик небольшой, - деловито сказала она. - Там строители и крестьяне берут песок - чистый и почти белый.
      – Только подсушить бы, - оживленно обрадовалась Бестия.
      Почтенная леди снова не знала, как ей отреагировать, а посему только всплеснула руками.
      – Помилуйте, но что соседи скажут?
      Ухмыльнувшись, Valle вкрадчиво заметил:
      – А представьте, ваша светлость - приезжаете вы с дочерью к соседушке, а на запятках кареты вместо лакеев пара песчаных бесов. И с таким видом, будто за малейшую обиду или насмешку над вами порвут всех в клочья.
      Пожилая баронесса с изумлением выслушала его слова - но у дочери на личике против воли проявилась злорадная усмешка.
      – Да граф Леможский от страха обгадится, а его стервочки засохнут от зависти, - и, поворотившись к Бестии, полюбопытствовала. - А не захотят ли ваши у меня, скажем так, подработать? За еду и слово ласковое, да и зайцы у нас в окрестностях что-то расплодились…
      – Зайцы? - демоница сразу навострила ушки. Хотя они и были у нее не чуть заостренные кверху, как у эльфов и леани, а вполне человеческие, но эффект вышел просто убойный. - Зайчатину мы любим - косточки у них нежные, сладкие. Жаль только, в нашей пустыне не водятся…
      – А из заячьих шкурок пошьем такие шубки и шапочки на зиму, - оказывается, младшая Лаки была горазда не только на шалости, но и на вполне дипломатические переговоры. - Маменьке порекомендовали в столицах одну мадам, у нее шикарное портняжное заведение.
      Бестия вертелась и чуть не попискивала от нетерпения. Ее светлая голова уже возбужденно кивала, а вокруг разлилось слабое сияние из восхищенных перспективами глаз.
      – Есть, есть у меня пара двоюродных братьев, двойняшки - как не быть? Рожи ну совершенно бандитские, в плечах косая сажень - но без приказа и мухи не обидят, - и тут же затараторила, обращаясь к старшей баронессе. - Кстати, вашсветлость, вам бы с моей маменькой познакомиться - характером обе схожи. Строгие да наставления молодежи читают, но в то же время отнюдь не дура.
      – Но зайцы наши? - уточнила она. И после кивков ошеломленных столь стремительным натиском баронесс провалилась куда-то вниз во взметнувшемся вихре. Лишь пригоршня смутно белеющего в темноте песка осталась на полу.

Глава 24.