Месть Проклятых

      - Рад приветствовать тебя в храме, святая сестра! - приторно-бодрый голос вывел её из раздумий. - Только отчего же босиком, словно кающаяся грешница?
      Мирдль подняла глаза - и гнев ударил ей в голову. Даже глаза на миг сузились, ибо с быстротою молнии она узнала этого святого брата. Его мощную, хотя уже и чуть погрузневшую фигуру, всё так же солидно и по-отечески звучащий бархатистый баритон. Ах, какая встреча... это ведь именно к тебе мать-настоятельница в самый первый раз пинками отправила четырнадцатилетнюю соплюшку, предварительно залив в ту чуть не полкувшина напитка похоти. И это ты всю ночь изгалялся над девчонкой, оставив утром почти бездыханное, покрытое синяками тело...
      - Коз-зёл похотливый... - вполголоса, с ясной улыбкой на устах мурлыкнула Мирдль в эти расширившиеся от изумления глаза - ощущая как сильно и часто забилось её сердце. Вот и свиделись наконец. Долго же я тебя ждала, мерзавец. - Если хоть пятнышко грязи на моих ногах найдётся, своим языком вылижешь, понял?
      Однако розовая девичья пяточка, на пробу показанная не узнавшему её святому брату, оказалась девственно чистой. Ни пыль мостовых, ни птичий помёт и рыбья шелуха порта, ни даже жирная грязь Сенного рынка не осмелились коснуться ног святой сестры.
      - Повезло тебе, мерзавец, - Мирдль мимолётно, снисходительно похлопала по склонившемуся перед нею затылку озадаченного мужчины, коленопреклонённого при виде такого чуда. Да и сопровождающие, с вытянутыми от счастья и изумления лицами тоже принялись молиться, шурша чётками и отсчитывая псалмы.
      Но святая сестра уже отвернулась, плавно и величаво направилась дальше, оставив задумавшегося святого брата. И мало кто обратил внимание, как он постепенно покрывался восковой бледностью - дух его явно пребывал вдали от сих мест. Такое часто бывало, что на человека нисходила божественная благодать и он застывал неподвижно - кто где. И не дело отвлекать, тем более что этот был в сане адепта. Оттого никто и не связал с явлением в храме святой сестры то, что через некоторое время одинокий, предавшийся молитвам и благочестивым размышлениям святой брат рухнул посиневшим лицом на плиты двора, и они так и не затуманились от его дыхания...
      Змейка шевельнулась под рукавом, возвращаясь на своё место вокруг запястья. Странно. Мирдль иногда в тайных, горячечных мечтах видела и представляла свою изощрённую месть. Но сейчас она не чувствовала в душе ничего. Совсем-совсем - словно просто, между делом, мимоходом раздавила ядовитого паука, подкрадывавшегося к детской колыбели. Хех, и даже имя его забыла... да и к чему? Ему оно уже не понадобится, а ей и подавно. Лишь бы Хранитель раньше времени громом не поразил за это. Хотя женщина и не собиралась делать ничего такого, но прикинувшаяся браслетом маленькая убийца верно истолковала движущие хозяйкой чувства.
      - Ай! Помогите! - внимание женщины привлекла девчонка в великоватой для неё рясе, что выбежала из сокрытого в полутьме бокового прохода и гналась за парой голубей.
      Ну, всё понятно - священные птицы Хранителя опять разлетелись из клетки, как бывало не раз и в монастыре. Избранные за кротость... а по мне, так просто летающие крысы, завсегдатаи свалок и помоек.
      И всё же, Мирдль вскинула руку - и птицы тотчас с шумом крыльев повернули к ней. Сели, покалывая кожу коготками сквозь тонкую ткань, гурркнули ей в лицо что-то непонятное человеческому уху - но женщина уловила. Опустила глаза на восторженно раскрытые, зачарованно глядящие на неё глаза маленькой послушницы.
      - Сестра - зерно, которым сегодня кормили священных птиц Хранителя, оказалось с гнильцой. Поручаю тебе своею властью наказать нерадивого, - она вернула девчонке важно раздувшегося от гордости самца, а белокрылую голубку запросто пересадила на своё плечо.
      И вот так, босая, простоволосая и с птицей на плече, Мирдль прошла через весь внешний храм. Выпила глоток воды из фонтана в красиво заросшем зеленью внутреннем дворике, напоила из пригоршни голубку. И уже затем по ступеням вошла в заднюю часть, закрытую от посторонних. Меланхолично шлёпая по ступеням и разглядывая на стенах фрески из жития апостолов, поднялась на второй этаж - и ступила в круглый зал. Здесь, именно здесь всегда собирался круг адептов. Высший совет и высшая земная власть святой матери-церкви.
      Она не ошиблась своим наитием. В большой затенённой зале, над которой из темноты словно выглядывало большое, чуть подсвеченное изображение пронзённого тремя стрелами Хранителя, оказалось тихо и прохладно. По кругу стояли кресла, в которых уже расположились самые-самые. Хотя церковь традиционно и проповедовала всеобщее равенство пред ликом всевышнего... но всегда есть те, кто равнее других.
      Традиционно, круг не был замкнут - его разрывал стоящий на невысоком возвышении резной каменный трон. Словно напоминание, что незримая тень Хранителя всегда присутствует здесь. Всегда прислушивается к словам и сердцам - и освящая собою волю людей, замыкает круг.
      Мирдль улыбнулась, уже ощущая в себе тонкий, сладкий холодок. Она знала, что сделает - и она сделала это. Прошла через весь также зеркально отполированный здесь пол, чувствуя как кожу обжигают взгляды. Она даже различала их - недоверчивые, завистливые и откровенно ненавидящие. И даже пару вожделеющих различила скромно опустившая взор молодая женщина, прежде чем совершила неслыханное и невозможное. Поднявшись по ступеням на возвышение, она уселась в кресло-трон, удобно опёрлась на спинку и положила руки на покрытые точайшей и искуснейшей резьбой подлокотники.
      А что, удобно. Если б ещё камень не холодил так в попу и спину... но похоже - у Хранителя с чувством юмора всё в порядке. Трон озарился мягким светом, и Мирдль улыбнулась, почувствовав как стылый камень толкнул в тело мягким уютным теплом. И даже подушечка-подставочка под ноги, высеченная из драгоценного розового мрамора, ласково согрела озябшие пяточки. Спасибо тебе, бессмертный. Ты хороший парень!
      Она устроилась поудобнее, на пробу даже закинула ногу на ногу. Пересадила голубку с плеча на словно нарочно возвышающееся у правого подлокотника высокое нечто, наподобие подставки на длинной тонкой ножке с плоским верхом - не дело птице участвовать в таких делах. Присутствовать - пожалуйста. Мирдль даже вспомнила, что утром на всякий случай сыпанула во внутренний карман горсть жареных семечек подсолнуха, погрызть-поплеваться которыми пристрастилась ещё в монастыре. И одарила птицу щепоткой. Вот, поклюй... умничка - и сиди там спокойно.
      А в зале меж тем потихоньку спадало первоначальное оцепенение. Коль скоро Хранитель не поразил дерзкую за святотатство, то вовсе не отличающиеся тугодумием собравшиеся уже сообразили, что так и надо. И всё же, пожилой брат с белоснежной бородкой встал и исполненным достоинства голосом спросил - а что делает в круге адептов какая-то там послушница второго ранга?
      Голос Мирдль прозвучал медоточиво и слащаво-печально. Благодаря то ли особому устройству конструкции залы, то ли милости Хранителя, но тихие слова отчётливо разлетелись вокруг.
      - Вынуждена разочаровать вас, братья и сёстры во Хранителе. Здесь нынче нет ни единого адепта - лишь жалкие фигляры и фокусники, - она обвела лучащимся смехом взором весь круг. - Всем нам ещё очень многому предстоит научиться, прежде чем мы дерзнём... или не решимся всё же?
      Завидя, что святой брат не опустился в своё кресло, а набычившись стоит, Мирдль не без тайного вздоха поднялась и вышла в центр залы. Стоит ли и упоминать, что той самой, текущей и дразнящей походкой дриады, которой на удивление легко и быстро обучила её Весини?
      - Подойди ко мне, брат Закарий - и попробуй отлучить меня от церкви, - тихо потребовала она.
      Процедура сия проходила весьма просто и эффектно - достаточно было прилюдно сорвать с согрешившего знак Хранителя и объявить нечестивцем и безбожником. Наверное, брат и надеялся в миг-другой так и сделать. Он уже набрал в грудь воздуха, чтобы громко и торжественно объявить о торжестве справедливости...
      Однако висящий меж двух соблазнительных даже под рясой женских округлостей знак Хранителя вдруг засиял нестерпимым светом в обхватившей его ладони. Короткий вскрик разжавшего пальцы и отшатнувшегося жреца - и собравшиеся с изумлением увидали, что его рука сожжена и обуглена до кости. Глухо завыв, святой брат упал на колени, ухватив другою рукою пострадавшую и с ужасом глядя на неё.
      - Уведите, - коротко распорядилась Мирдль в сиянии неохотно угасающего на её груди знака. - Ещё сомневающиеся есть?
      Поскольку сомневающиеся хоть и имелись, но осмелившихся не нашлось, женщина попросила заполнить достойной кандидатурой опустевшее кресло и медленно, чуть печально ставя на камни босые ноги, вернулась к своему трону.
      - Что ж, братья и сёстры. Коль на меня сегодня упал один лишь отблеск взгляда Хранителя, давайте не терять времени...
      Из имеющихся по трём сторонам залы проходов выглядывали любопытные, озадаченные и заинтересованно приглядывающиеся лица - Мирдль видела их своим изощрённым зрением лесной девы даже в полутьме. Из бокового в залу осторожно пробралась одинокая пухленькая фигурка во всё той же серой рясе, но с тонким растительным орнаментом, вышитым на подоле. Знать, неглупые собрались нынче здесь - не просто святая сестра вошла в круг, а ещё и одна из пользующихся безмерным почётом и уважением целительниц.
      Мирдль поощряюще улыбнулась ей, и жестом руки пригласила в кресло. Не приказала, а именно пригласила. Угадали святые братья-сёстры, ох угадали...
      Неспешно, плавно и красиво перед внутренним взором собравшихся возникали картины. Величавые горы и пронзительная синь озёр. Медные сосны вокруг каменного алтаря, и нимфы, кропотливо собирающие с поверхности вод отражение лунного света. Цветочные феи, водящие светящийся искорками хоровод вокруг горшочка собранного ими цветочного мёда - и бой двух могучих лосей за терпеливо похрустывающую зеленью самку. Гон лисицы за зайцем, таки успевшим последним прыжком заскочить в священную рощу, и уже отдыхающую рядом с ним загонщицу - это место неприкосновенно.
      А один только вид водопада тысячи радуг так взволновал собравшихся, что некоторые даже пошатнулись в своих креслах, когда изображение наклонилось и показало полёт в грохочую пенную бездну.
      Как Мирдль это делала, не знала и она сама. Но не стала, по выражению феечки, заморачиваться - благость и милость Хранителя, она на то и есть, чтобы творить чудеса.
      - Прохождение через Зеркало Дев, это один из самых важных обрядов, - чуть грустно заметила молодая женщина. - Именно он и определяет, стоит ли пытаться дальше. Но к сожалению, этот путь именно для дев. И провести им мужчину, сами понимаете, невозможно...
      Новенькая среди адептов, та самая чуть полноватая и уже изрядно поседевшая целительница, подняла голову.
      - Неужто среди святых сестёр в храмах и монастырях не найдётся достойных?
      Призадумавшись, Мирдль кивнула.
      - Очень хорошая мысль, очень. Пусть писцы отметят - потом надо будет проехаться по святым местам и посмотреть. Далеко не каждая окажется достаточно подготовленной, но наверняка хоть несколько удастся подобрать.
      Однако тут не утерпел один из властных братьев, чей ненавидящий, словно сверлящий взгляд женщина нет-нет да и ловила на себе.
      - И зачем? Каков смысл тешить ложных богов и поганить нашу веру да наших святых сестёр?
      Сидящая на троне печально усмехнулась.
      - Я вижу, тут некоторые ничего не поняли. Обряды тайного народа не фокусы. И не пышные с виду, но пустые на деле церемонии вроде некоторых наших. Их сила и действенность ничуть не уступает иным другим. Да, для меня оказалось потрясением, что лесной народ не демоны. Что они почитают тех же богов, что и мы, люди. Но бессмертные открылись им под другими именами и сообщили другие обряды. Зачем? Когда-нибудь прояснится и это.
      Однако у святого брата оказалось своё мнение. Чуть пренебрежительно он поинтересовался - что же такого открылось некой выскочке за Зеркалом Дев?
      Некоторые картины и ощущения Мирдль всё же не сумела передать, и собравшимся пришлось довольствоваться её подробными, сбивчивыми и взволнованными от воспоминаний пояснениями.
      - Много чего видела. Ну вот представтье себе, например, одежду. У неё есть две стороны. Одна, видная и доступная всем... - голос Мирдль медленно расползался по зале, наполняя предчувствием чего-то тревожного. - Но есть и другая, тайная - и озёрная фея позволила мне увидеть изнанку жизни. И среди прочего, о чём ещё не пришла пора поведать громко, я видела и твою смерть, святой брат.
      - Слышите? Она приближается. Вот, она уже совсем рядом. Вот она занесла над тобою тонкий серп Угрюмого Жнеца...
      В зале наступила такая полная, глубокая и вязкая тишина, что встревоженный слух собравшихся и в самом деле различил чью-то лёгкую, вкрадчивую поступь, немного шаркающую на одну ногу...
      - Тьфу ты, эта девчонка и в самом деле способна нагнать страху, - в сердцах сплюнул святой брат, растирая мокрую от холодного пота грудь.
      - Умри, - кратким эхом взвились чуть более громкие слова приговора.
      Святой брат сначала замер. Затем побледнел, уставившись туда, где остро кольнуло напоследок и перестало биться сердце. Захрипел еле слышно, дёрнулся в агонии - и из кресла на равнодушный камень сполз уже коченеющий труп.
      Мирдль прикрыла глаза открытой ладонью. Нет, вовсе не для того, чтобы присутствующие не заметили печали глаз. А просто... смерть и в самом деле неприглядна. Особенно взору женщины, рождённой чтобы давать новую жизнь.
      По обострённому лесными обрядами восприятию вновь больно ударило ощущение случившегося близко ухода, женщина вздрогнула и легонько покачала головой. А как же это нестерпимо лесным обитателям? Или её Айлексу? Он ведь, хоть и носит звание Защитник - но по сути, тот же солдат.
      Отнимающий жизнь.
      Убийца...
      Задумавшись, женщина пропустила мимо внимания шорох одежд и подошв, когда тело унесли, а перед троном склонился другой кандидат - ещё сравнительно молодой паладин матери-церкви. В доспехах, но без оружия - и Мирдль с некоторым удивлением признала в нём одного из тех двоих, что сопровождали её в пути и во время шалостей по Тарнаку. Что ж... коль Хранитель не дал знать, что гневается - ей и вовсе безразлично.
      И по жесту её руки мужчина занял ещё едва ли успевшее остыть пустое кресло. Нехороший знак, конечно - но посмотрим, посмотрим ещё.
      - Надеюсь, святая сестра, на сегодня недоразумений больше не запланировано? - взгляд брата Зенона, сидящего в самом отдалении от каменного трона на одном из неперстижных мест, прямо-таки лучился недоверием.
      Чуял, чуял старый прожжённый святоша, что дело тут нечисто. Да и о происшествии с адептом у входа в храм уже нашептали сзади в ухо чьи-то искусные губы. Только вот - шутка ли, обвинить в неслыханном? Уж брат Зенон прекрасно представил издевательский голосок этой оказавшейся ох какой непростою сестры - она, дескать, что же, вонзила в святого брата сталь? Или напоила отравленным вином? Или приголубила церковным проклятием? Фактов-то нет... а на интуиции далеко не уедешь...
      - На всё воля Хранителя, - глядя прямо ему в глаза, набожно пропела Мирдль, и брат Зенон содрогнулся.
      Он уже понял, что лучше всего бы ему прямо сейчас выбежать отсюда, и не мешкая умчаться на крутобортом купеческом корабле подальше - да хоть бы и за океан. Туда, где вера в Хранителя не то, чтобы не распространена... где о ней и вовсе не слыхали. Но словно хладное оцепенение охватило всё тело и парализовало разум, проистекая из этого лучащегося благостью зеленоглазого взора.
      И всё, на что хватило сил святого брата, это откинуться на спинку кресла и прикрыть глаза, отрешаясь и отстраняясь от всего происходящего. Как ни крути, а эта невесть зачем прикинувшаяся красивой женщиной лесная дева права.
      На всё воля Всевышнего.

Глава 7

      Выйдя на поляну, где по словам малышки Мири ему было назначено свидание некой распрекрасной девой, Айлекс огляделся. Да, немного в ближних к замку, исхоженных вдоль и поперек лесах осталось таких мест. Диких, первозданных, прямо пронизывающих ощущением молодой колдовской силы зелёного царства. Обросшие бородой мхов и лиан деревья, не знающая ноги человека трава. Непуганые птицы и звери, а пуще всего, именно то самое ощущение лесного чародейства.
      - ... и ещё два ... - прозвучавший почти над самой головой нежный голосок дриады оказался каким-то не таким, и заинтригованный парень поднял лицо.
      На толстой ветви среди цветов и листьев сидела Веллини и сосредоточенно что-то подсчитывала, загибая поочерёдно пальчики на обеих руках. Забавно оказалось видеть, как на непривычно серьёзном лице сморщился носик, а зелёная бровка дугой выгнулась на чело.
      - И что считаем? - поинтересовался Айлекс, уже потихоньку догадываясь, кто это назначил ему свидание с такой присущей лесному народу прямотой.
      - У-уй, сбил со счёта! - дриада с досадой всплеснула руками.
      Вздохнула, опёрлась ладонями на ветвь и лукаво посмотрела вниз.
      - Моя мать и мать твоей матери пили росу одного цветка, но через одну зиму. Это как, очень дальнее родство по вашим, человековским меркам?
      Хм-м, вопрос и в самом деле непростой - Айлексу тоже пришлось начать считать, загибая пальцы. И наконец, глядя в бездонную глубину леса, проглядывающую сквозь листья, он свёл обе древесные ветви, коими дриады отсчитывают родство, вместе - и сообразил.
      - Ага... выходит, ты мне троюродная плюс один тётка по дереву моей матери.
      Судя по глазам дриады, из лукаво-ожидающих перешедших к донельзя озадаченным, для неё это прозвучало полнейшей абракадаброй. Признаться, для Айлекса тоже, потому как он пожал плечами в ответ на вопрос - что же означает вся эта ахинея? - и даже еле успел подставить руки и поймать спрыгнувшую вниз Веллини.
      - Да в общем, седьмая вода на киселе, - ответил он, осторожно опуская гибкое стройное тело в траву.
      - Ну вот, ещё лучше объяснил! - незнакомая с таким выражением дриада обиженно надула губки.
      - В общем, настолько дальнее родство, что можно и не считать, - Айлекс старательно затряс головой, отбрасывая подальше все эти путаные, достойные свахи подсчёты, от которых в мозгах только гудение начинается. - А что?
      Веллини аккуратно обвила его шею руками, прижалась волнующим телом и шёпотом спросила:
      - Тогда, отчего ты ни разу не одарил меня танцем любви?
      И неизвестно, чем бы ответил парень, и в самом деле подумавший, что нельзя быть таким неблагодарным с не раз помогавшей ему Веллини (вернее, известно, чем бы ответил и даже уже начал), но тут сбоку голос матушки весело поинтересовался:
      - А крапивой пониже спины?
      Весини хохотала, глядя на сконфуженную парочку и прекрасно замечая, как их мысли, едва скользнув по сладостной колее, с неохотой возвращаются в обыденное русло.
      - Зелёного тебе леса, сын мой, - поцелуй матушки оказался не менее искренним, чем предыдущий, но куда более целомудренным - уж святой брат Всех Ветров из замка на совесть вдолбил в голову бестолковой дриаде почтение к иным ценностям. - Это я назначила тебе свидание.
      Айлекс хлопнул себя по лбу, ничуть не озаботившись скинуть другую руку с талии по-прежнему прижавшейся к нему Веллини.
      - Ой, кстати, мам - я принёс.
      С этими словами он полез рукой за пазуху и добыл оттуда мешочек с вишнёвыми косточками. Чтобы добыть их, ему пришлось при помощи троих феечек и двоюродного братца проделать целую аферу - с разведкой, отвлечением сил и молниеносным броском основной группы. Но зато пригоршенка этих семян прибывших с полудня диковинных вишен оказалась в распоряжении лесного народа.
      - О, это дело! - Веллини тоже оживилась, мерцающими глазами глядя на это высыпанное сыном на ладонь матери богатство. - Надо будет в одной из тайных долин рассадить, где не бывает морозов.
      Айлекс тут же озабоченно напомнил, что заморские купцы предупредили его - у них там вишню разводят только саженцами. Но обе жизнерадостные дриады тут же подняли его на смех.
      - Кого ты учишь дарить жизнь, гадкий мальчик? - Веллини от избытка чувств даже засмеялась. - Нас?
      Мать и вовсе чуть не каталась от хохота по траве, впрочем, крепко зажав в кулачке косточки и от восторга дрыгая ногами. М-да, и в самом деле - Защитник усомнился в возможностях лесных дриад... неудобно как-то... Смущённый Айлекс обнял свободной от Веллини рукой едва не падающую мать и так, в обнимку с двумя пошатывающимися, вновь и вновь взрывающимися хохотом дриадами прошёл чуть в тень - летний полдень припекал в плечи и макушку уже весьма чувствительно.
      - Ой, не могу... - дриады переглянулись и вновь зашлись смехом, постанывая от избытка чувств.
      - Ладно, ладно, простите уж, - Айлекс чувствовал себя немного сконфуженно. Но не очень - так, самую малость. Ибо прекрасно знал пристрастие лесного народа к веселью и лёгкой язвительности. Да и матушка с Веллини ничуть не обидно смеялись, уж это он приметил бы сразу.
      Кое-как усадив всё ещё хихикающих дриад под старый дуб, он снял с заплечного ремня лук и сел напротив них на толстое, выступающее корневище. Некоторое время смотрел на них, не в силах сдержать лёгкую улыбку. Насколько же проще в лесу - здешние не знают коварства и двуличности, и например, выражение "держать камень за пазухой" матушке пришлось объяснять довольно долго и с примерами.
      Насмеявшись вволю и в знак мира отхлебнув воды из замечательной сыновней фляжки, мать передала её Веллини.
      - Послушай, сын мой. Я тут маленько не уследила - меч твоего отца утянули подземные уродцы, - она пожала плечиками. - Ты же знаешь, железками, тем более острыми, я не интересуюсь.
      Айлекс слушал весьма внимательно. Что такое для парня, к тому же воина, слова "меч твоего отца" - надеюсь, объяснять не надо? А когда выяснилось, что судя по словам старого графа, беседовавшего нынче с Весини, тот клинок как раз таков, о каком и мечтал парень, в глазах его разгорелся нешуточный блеск.
      Обе дриады сразу примолкли, с интересом уставившись на человека, озарённого аурой мечтательности - уж такое востроглазые лесные девы примечают сразу.
      - У-у, злыдень, обо мне бы хоть раз так помечтал, - проворчала немного уязвлённая Веллини.
      Она пожаловалась своей соседке на то, что Айлексу даже такая отдалённая степень их родства внушает подозрение. И поскольку обе дриады тотчас же пустились в зубодробительные подсчёты, загибая пальчики уже сразу на четырёх руках и споря - в каком же именно году выросла ольха тётушки Винеллы и кем той приходится старый дух из букового леса, парень благоразумно перебрался от них подальше - на другой край поляны. Некоторое время помечтал ещё, закинув руки за голову и задумчиво глядя на уходящий в небо шершавый ствол, по которому вверх и вниз храбро шастали нахальные рыжие муравьи.
      Проснулся он от того, что в носу нестерпимо защекотало. Поскольку именно травинкой имела обыкновение вытаскивать его из мира грёз лукавая Мирдль, он не открывая глаз безошибочно поймал и прижал к себе нахалку... но это оказалась маменька.
      Ой.
      - В общем, малыш, мы догадались - родство тут ни при чём. Монашка та при чём. Верно? - Весини улыбнулась синим глазам сына и продолжила. - И ещё. Если хочешь раздобыть ту отцову железку, то придётся тебе спуститься во владения гоблинов... силой отобрать или выкуп заплатить, то уж сам решишь.
      - Только, один ты там пропадёшь, - бесшумно оказавшаяся рядом Веллини печально вздохнула. - Духи огня и земли тебе не помощники - у них мир с теми тварями. А никто из наших под землю, где никогда не бывал луч солнца, не пойдёт. Весини, может - попросить помощи у Феи?
      О какой фее упомянула дриада, даже и двух мнений быть не могло. Хранительница Айси... нет, та держит строгий нейтралитет, и помощи от неё не дождаться. А одному идти и впрямь погибель - примерно так он и ответил.
      - И что же делать? - на лицо матери набежала столь ощутимая тень, что сыну сразу захотелось встать и примерно наказать того паразита, который её обидел.
      - Если кто из наших погибнет там, в холодных безднах, то это навсегда - без посмертия и возможности когда-нибудь снова расцвести весной, - от этих слов задумчивой Веллини мать и сын не сговариваясь переменились в лице и сделали над собой отгоняющий зло знак. - Оттого туда никого и силой не затянешь. Может, ну его, этот меч? Потормошить духов земли, пусть другой сыщут...
      Судя по выражению лица Айлекса, последняя идея не пришлась ему по вкусу. Он переполз головой на колени матери и возразил:
      - Когда это что-то хорошее удавалось добыть даром? - и обе дриады согласились с парнем.
      И тут Веллини неопределённо воскликнула, дёрнулась на месте. А затем перевернулась на живот и лукаво прищурилась сквозь траву.
      - Ага! Только, кажется - я знаю цену, ради которой согласилась бы рискнуть всем.
      - Не вздумай, - нерешительно бросила ей дриада, осторожно расчёсывая провонявшиеся духом человековского жилья волосы сына.
      Поскольку лениво раскинувшемуся в траве Айлексу оказалось невдомёк, о чём идёт речь, он преодолел блаженную истому, в которую его каждый раз повергала немудрёная ласка матери, и даже сумел открыть один глаз.
      Однако Веллини повела речь совсем о другом.
      - Знаете, как появилась эта поляна и чем она замечательна?
      Поскольку мать и сын не знали, но весьма любили послушать всякие старинные истории, то разом навострили уши и устроились поудобнее.
      Да, среди лесного народа редко вспыхивает яростная и неистовая любовь, куда более свойственная человекам с их горячей кровью. Однако, всё же иногда случается незабываемое, и тогда... Немного печальная Веллини так мастерски пересказала легенду, как именно на этом месте простая лучница Тервен из нашего Туманного леса спасла жизнь командиру лесных воителей, пришедших для совместной борьбы с орками из дальних дубрав закатной стороны. И как израненный, но непобеждённый Кенэль впервые заглянул в весеннего цвета глаза воительницы с единственной оставшейся в колчане стрелой. От них и пошёл, кстати, лесной клан Тисовой ветви.
      Айлекс чуть ли не явственно почувствовал, как вокруг разлетелась сладостная незримая волна, заставившая расцвести и зажмуриться лес в истоме и ожидании новой весны. И подумал о тех незримых, но могучих страстях, подспудно управляющих нашим миром.
      - Спасибо, Веллини - ты замечательная рассказчица, - он наощупь нашёл ладонь дриады и ласково поцеловал каждый пальчик. - Только, я не согласен на твою цену. Давай, лучше я подарю тебе не один, а сразу два танца любви - но только не ходи под землю.
      Да, не только лесным жителям свойственна чуткость и умение читать по сердцам других. Айлекс тоже унаследовал кое-что от матери, да и жизнь на природе тоже обострила донельзя это весьма полезное умение. Оттого Веллини улыбнулась и тихо ответила.
      - Я подумаю, - и тихо улеглась, совсем скрывшись в траве.
      Некоторое время ничего не происходило, лишь отголоски дующего с другой стороны горы ветра иногда шевелили кроны деревьев, да нахальный крикливый скворец что-то выискивал меж ветвей.
      - Что ты ворочаешься, сын мой? - Весини, очнувшаяся от своих дум, обнаружила, что они остались вдвоём - вторая дриада тихо и бестелесно куда-то исчезла. - Какая мысль тревожит твой покой?
      Парень вздохнул. Правду, наверное, говорят, что содеянное тобой рано или поздно к тебе вернётся. Нынче утром хмурый и озабоченный граф немедля вызвал Айлекса к себе, едва тот вернулся из патрулирования. Дело оказалось не то чтобы непростым - а совсем даже непростым. И оттого дед, легонько наморщив лоб, не сразу перешёл к делу.
      - Помнишь того паладина, что ты пришиб ненароком? Никто и ничто в мире не вправе требовать за то ответа - даже церковь Хранителя согласилась с тем. Только... вчера в замок прибыла мать того воина - и она хочет посмотреть в глаза убийце своего сына. Любого другого я послал бы куда подальше или даже приказал бы повесить, но тут я бессилен. Он у неё единственный был, и дело вовсе даже не выплате виры...
      Весини слушала молча, загадочно уставив вдаль вечнозелёные глаза и задумчиво гладя голову своего сына. Ох, мальчишки, что же вы делаете? Разве тому учил нас великий Манвэ, которого вы почитаете как Эола, бога ветров? Разве убивать друг друга?
      - Старая женщина человеков выдержит переход к роще твоего отца? - её решение оказалось настолько неожиданным для сына, что тот поначалу даже не сообразил, что ответить.
      - Граф может выделить носильщиков, если его удастся убедить в необходимости, - он пожал плечами. - Но зачем?
      - Я поговорю с нею, - чуточку печально ответила дриада, и вновь со вздохом взъерошила чуть выгоревшие на солнце волосы сына, так непохожие на её собственные. - Мать всегда найдёт путь к сердцу матери. Пусть придёт, и не беспокойся больше о том.
      Затем принялась опять заботливо расчёсывать пряди Айлекса. Видимо, что-то было умиротворяющее в том и даже настраивающее на лирический лад, ибо дриада понемногу успокоилась. И наверное, именно от того вновь выглянуло солнце, спрятавшееся было за облаком.
      - Но на самом деле я назначила тебе встречу, чтобы поговорить о другом, - её голос вдруг зазвенел тихой, тщетно скрываемой гордостью.
      - Наверное, для вас, человеков, это мелочь, - Весини едва не затаила дыхание - как её сын воспримет? - Но для меня гораздо важнее всего, о чём мы беседовали сегодня.
      Айлекс неплохо знал образ мышления и систему ценностей лесного народа, да и мать тоже отнюдь не была ему чуждой по духу. Но всё же мысль, что же так могло взволновать дриаду, настолько заинтересовала его, что он даже открыл глаза. И когда синева горных озёр встретилась взглядом с зеленью весеннего леса, уже не в шутку волнующаяся Весини выдохнула:
      - Этой весною мне впервые удалось сохранить и вырастить саженец священного дерева. И скоро у тебя появится сестра - маленькая дриада, - как после таких слов не остановилось бешено стучащее сердечко женщины, знал, наверное, только Вечный Лес.
      Но Айлекс улыбнулся и в радостном изумлении широко раскрыл глаза.
      - У меня? Сестра? Ой, мам, это же так хорошо... и так неожиданно.
      Он даже вскочил и перевернулся на живот, уставившись в осветившееся мягким внутренним светом лицо матери. Сестра? Маленькая дриада, в которой есть частица общей с тобою Силы Жизни? Да это же прелесть! И он так радостно затряс и обнял Весини, что та от облегчения звонко рассмеялась. Зря она сомневалась в собственном сыне - не настолько уж он пропитался расчётливым и корыстным духом человековской расы.