- Проснись, Сопля - пора!
      Тихий шёпот под сводами полуразваленного здания привёл к тому диковинному результату, что груда истлевшего тряпья в самом тёмном углу зашевелилась. Это продолжалось некоторое время, пока в почти полностью сгустившиеся сумерки оттуда не выбрались две щуплые, одетые в рваные лохмотья фигурки. Та, что чуть рослее и помассивнее, откликающаяся на столь лихую кличку, потянулась. Зевнула со вкусом и, встряхнувшись словно собака - будто отгоняя от себя сон, навеянный под тёплой кучей тряпок - скользнула к окну.
      - Линн, да рано совсем - вон, вторая стража ещё не сменилась.
      Другой обитатель городских трущоб только презрительно фыркнул в ответ. Чуть поменьше и даже вроде бы поизящнее, с той прирождённой грацией, столь необходимой танцору и фехтовальщику, которую невозможно было не заметить даже в потёмках, он тоже прильнул к замызганному подобию подоконника, огляделся и даже принюхался к ещё холодному воздуху весенней ночи.
      - Чушь всё собачья, что Упырь придумал - погорим в два счёта. А потому слушай сюда…
      Сопля хмуро и недоверчиво слушал негромкий шёпот, время от времени почёсываясь и шмыгая вечно сопатым носом - словно оправдывая свою кличку.
      - Слышь, Линн, ты это тово… лихо придумала. А как через крышу - там же фонарь? Да и верёвку туда не закинуть - высоко.
      - Ты, дубина, про мою Синди забыл. Зря я что ли, дрессировала её цельными днями, когда работы не было? - и с этими словами оказавшаяся девчонкой Линн заботливо вынула из-под своих лохмотьев дрорду.
      Почуяв холодный воздух, маленькая сородичка великих драконов - несравненно меньшая, но такая же царапучая и агрессивная - недовольно пискнула. Так же, как и её большие собратья, самочка дрорды умела плеваться огнём, и тоже отличалась недюжинной сообразительностью. Красивого цвета старой, чуть позеленевшей но ещё блестящей бронзы, Синди встрепенулась, для порядку легонько цапнула хозяйку за палец и своенравно вскарабкалась по рукаву на плечо. Рассевшись на привычном месте, дрорда хамски зашипела на Соплю, широко разевая маленькую пасть с острыми зубками.
      Тот отшатнулся от неожиданности, но Линн уже достала и всучила ему другой предмет - это оказалась бухточка тонкой, но прочной верёвки с завязанными через некоторые промежутки узелками и лёгким крюком на одном конце.
      - Ну, ты вааще… - восхищённо заметил Сопля, разглядывая оснастку - и вновь шмыгнул носом.
      Тем временем Линн снова порылась под лохмотьями, и в неверном свете из проёма из-под одежды появилась половинка почти совсем свежей лепёшки. Девчонка бодро сжевала её - причём рыбная начинка досталась оживившейся и явно обрадовавшейся Синди - а затем вытерла ладошки о себя. Напарник тоже подкрепился ломтем хлеба с тонкой полоской вяленого мяса и даже оказался столь щедр, что поделился с Линн парой глотков воды из предусмотрительно припасённой бутылки.
      С далёкой башни ратуши донеслось одиннадцать ударов колокола.
      - Пошли? - озабоченно просипел Сопля.
      Девчонка кивнула, и пара сорванцов неслышно выскользнула из укрытия наружу. Они привычно петляли по самым тёмным местам улицы - она специально была сделана зигзагами, чтобы не давать разгона и простора вражеской коннице, буде такая ворвётся в город. А в многотысячелетней и весьма бурной истории Сарнолла такое бывало не раз. Дважды его вообще отстраивали из руин, лет пять он даже был столицей самозваного короля Фалерна - в прошлом веке. И то - город весьма велик. Он раскинулся в устье Изели по обоим берегам - удобное место на пути с гор в леса, и к тому же великолепный порт.
      Многие бароны и соседи жадно да алчно поглядывали на Сарнолл, и многажды он менял покровителей. Его грабили и жгли, облагали данью и непосильными налогами - но люди упрямо жили и умирали в великом древнем городе. Тем более что Мост - последнее творение почившего в истории Ковена Магов - по-прежнему стоял незыблемо, соединяя оба берега своей несокрушимой каменной громадой.
      Туда-то и держали путь двое малолетних правонарушителей - а в том, что это были именно они, не возникло бы ни малейшего сомнения у обывателя или стражника, если бы они оказались настолько тупы, чтобы сунуться в этот квартал в такое время. Лет обоим по пятнадцать, юркие и не ведающие ещё о безносой, не знающие страхов и сомнений, они миновали без приключений и трущобы, и кварталы работного люда - ведь Сарнолл славился не только хорошим местом, но и своими мастерами.
      И лишь на подходах к мосту, где площадь Тэрнака изрыгает из себя широкую и тянущуюся на ту сторону, в чистую половину, улицу Старого Короля - в заросшем буйной сиренью скверике, выходящем на величественное здание Белого Банка, Сопля чуть не вывалился из кустов прямо на городской патруль. Служаки тихо сидели на скамье под густой и делавшей их почти не видимыми акацией и с немалой сноровкой, делавшей им честь, употребляли "для поднятия духа".
      Востроглазая Линн вовремя дёрнула напарника назад, одновременно с этим делая ещё две вещи - подсекая его под коленку, чтобы тот как можно быстрее и тише опустился на землю, и швыряя вперёд-вверх свою подругу Синди. Та весьма небезуспешно изобразила из себя случайно переполошившуюся птицу, ибо размерами хоть и превосходила воробья, но с вороной потягаться на равных без огня никак не могла.
      Шумно захлопав крыльями и кувыркаясь от броска бесцеремонно запустившей её в полёт ладони, дрорда почти сразу выправила своё скольжение и, скрывшись в тени, описала за деревьями круг. Неслышно подлетев сзади, она тихо пощёлкала челюстями, фыркнула что-то негодующее на ухо, и снова привычно уселась на плече хозяйки.
      - Умница, Синди. - еле слышно выдохнула Линн, и расслабилась - стражники захохотали во весь голос над какой-то своей замысловатой солёной шуткой и на заполошную ночную птицу обратили внимания не больше, нежели она того заслуживала.
      Наконец, сброд, из которого только и состояли эти якобы рьяные ревнители порядка, поднялся на ноги. Подобрав железо, солдаты бодро потопали по булыжнику дальше - через площадь, к кварталу кузнецов.
      А приободрившаяся девчонка пребольно ткнула сконфуженного напарника под рёбра, ещё и кулачком пригрозила. Обычно доставалось наоборот, как раз ей. Но сейчас сплоховал Сопля, и потому в ответ он лишь замахнулся для острастки.
      Вновь двое потянулись к своей не видимой пока цели. Под телегой рыбаков, спешащих доставить вечерний улов в гостиницы и дворянские дома, чтобы господа поутру могли полакомиться свежей рыбкой - они благополучно миновали залитую лунным светом площадь и наконец добрались до Моста.
      Сооружение сие заслуживает отдельного рассказа - настолько оно величественное, огромное и древнее. Шириной раза в три более проезжей части, всё изъязвлённое какими-то выступами, грандиозными статуями да отнорками в самых неожиданных местах, оно давно уже завоевало статус отдельного квартала. И то сказать - длиной мало не в лигу, напичканный магией до последнего камня Мост несокрушимо стоял уже третье столетие, давая приют части многочисленного городского населения.
      Здесь, в спрятавшихся от нескромных взоров хибарах и отгороженных закоулках рождались, жили и умирали многие поколения людей. Здесь были забегаловки, ночлежки, и даже старьёвщик Пьяттро открыл тут своё дело. А под гранитным барельефом, посвящённым стёршейся из людской памяти битве, за узким лазом скрывалась целая гильдия - попрошаек и нищих. Между прочим - не самая презренная и отнюдь не самая бедная гильдия.
      Однако всё это разнообразие мало трогало Линн, когда она по внешнему парапету с ловкостью никогда не виданной горной козы - просто ходило в языке такое сравнение - миновала патрулировавшийся въезд на мост. Сопля чуть не расцарапал руку о край одной из составляющих сооружение глыб, за что и получил ещё одну награду - полновесный, поскольку крыться нужды больше не было, подзатыльник.
      К слову стоит сказать - он был не совсем её напарником. Правда, и вовсе не тем, о ком могли бы подумать особо извращённые любители малолеток - ничего такого. Всё дело было… да во многом, ежели разобраться-то, да не спеша. Начать хотя бы с того факта, что Линн, хотя и не знала ни родителей, ни роду-племени, несколько, как бы это сказать помягче, отличалась от других девиц и прочих особ женского полу.
      В Сарнолле и окрестностях преобладал знакомый и очень полюбившийся тип женщин: пышнотелые и светловолосые, с весьма заметными и соблазнительными округлостями - в нужных местах. А примерно пятнадцатилетняя (более точно не знал никто) Линн даже в таком возрасте отличалась тёмным, почти чёрным волосом, худощавостью. Но пуще всего - той самой, прямо бросающейся в глаза грациозностью, что проявлялась в каждом жесте и движении.
      - Дурное семя, проклятая кровь. - плевались вослед ей женщины и старухи воровской гильдии. - Не иначе, как кто-то из Древних с твоей мамашей позабавился, чтоб ей пусто было!
      Как бы то ни было - возможно, эти старые кошёлки не так уж были не правы в своих предположениях - а Линн выделялась на общем фоне, как породистая гончая в стае блохастых дворняг. Хотя, если призадуматься, в этом положении можно было найти и приятные стороны. Девчонка прекрасно знала, чем любят забавляться с её сверстницами и более великовозрастными девками мужчины. Но её как-то обходили стороной - похотливые взгляды подвыпивших домушников и карманных дел мастеров сами собой соскальзывали с неё, словно вода с пестрокрылой утки. Да и природа пока не спешила наделять Линн женской статью - она так и оставалась больше похожей на ловкого и проворного подростка.
      Кто такие были эти Древние - толком не знал никто. Их упоминанием пользовались как ругательством; да ещё от старого Зугги, что делал воровскую оснастку, а после нескольких хороших глотков становился не в меру словоохотливым, она слыхала, что кое-где в глухих местах встречаются остатки сооружений этого таинственным образом исчезнувшего, неведомого племени. Сам Зугги, кстати, был из дальнего города в предгорьях - Игфаррена. Но ему там стало немного жарковато, так что промышляющий изготовлением нестандартного инструмента бывший кузнец благоразумно перебрался сюда. И теперь иногда забавлял слушателей, в том числе и Линн, своими россказнями.
      Другая же причина, за которую её в гильдии ценили и ненавидели, была невероятная, прямо-таки сверхъестественная удачливость Линн. Было ли тому причиной острое обоняние или же чутьё на опасность, способность неплохо видеть в непроницаемой для других глаз темноте (о последнем Линн благоразумно помалкивала, хотя Упырь - как за глаза называли первого мастера и хозяина гильдии Салдана - наверняка догадывался), но ушки и ноздри девчонки ещё не знали ужаса встречи с клещами палача. А ведь почти все обитатели ночного притона хоть раз, да попадались…
      В общем, сколько Линн себя помнила - она выросла в Сарнолле. Если кто и мог бы пролить свет на её появление или младенчество, так это и был нынешний повелитель всего городского отребья, нервный и злой тип по прозвищу Салдан, а за глаза Упырь. Но он имел весьма похвальную и благоразумную привычку помалкивать - а сама Линн с расспросами не приставала, да и вообще старалась держаться хоть и со всеми рядом, но в тени.
      Так вот - именно Сопля, сейчас раздосадованно облизывающий ссадину на ладони, сменил обучавшую девчонку нелёгкому ремеслу Баррану только осенью прошлого года. Баррана несколько, как бы это помягче выразиться, отяжелела. Короче говоря, стала не такой ловкой и проворной с годами, как прежде, а посему перешла на роль, так сказать, наставницы молодёжи. И теперь новый напарник не столько помогал - а без него Линн, прекрасно усвоившая нелёгкие уроки стервы Барраны, справилась с успехом бы и сама - сколько присматривал за строптивой и своенравной девчонкой.
      Разумеется, удирать из города или учудить ещё какую-нибудь подобную неожиданность чернявая полукровка не собиралась - попросту некуда было. Но она, повинуясь ещё какому-то не до конца оформившемуся инстинкту, не спешила посвящать Упыря в такие тонкости, а предпочитала держать его в лёгком напряжении…
      Мало-помалу, петляя меж ветхих построек и непонятно зачем сделанных гигантских каменных то ли пальцев, то ли ещё чего (кто поймёт образ мысли магиков?), но эта парочка миновала Мост. Идти дальше поверху означало попросту нарваться на неприятности. А посему, не мудрствуя лукаво, Сопля зацепил за край перил крюк, сбросил вниз разматывающуюся верёвку, и они спустились туда. Прямо к тому месту, где на мелководье лениво плескались шаловливые волны Изели, а туман пах сыростью, гнилью и тиной.
      Само собой, место под мостом и с этой стороны было давно и напрочь занято, и даже обжито. Из темноты приблизились несколько фигур, прячущих за спинами нечто острое и насквозь незаконное. Но Сопля шепнул тем несколько слов - то ли пароль, то ли ещё чего - и те так же непринуждённо, словно вышли прогуляться здесь да подышать сырым ночным воздухом у реки, растворились в ночи. Линн особо не прислушивалась - она была занята. Но умница Синди не подкачала - сверху на девчонку полилась падающая вниз верёвка, а рядом о прибрежную гальку тихо звякнул освобождённый дрордой крюк.
      Смотав снасть, Линн вручила моток угрюмо посапывающему напарнику и следом за ним вскарабкалась по прибрежной насыпи.
      Это уже была "чистая" половина - господская часть города. Дома и особняки знати, купцов и богатеев. Банки и гостиницы, театр и даже неслыханное дело - музей древностей. Правда, в последнем почти не было ничего интересного: что не выгребли соратники пробирающейся в ночи парочки, то втихомолку прибрали к рукам кто побессовестней из толстосумов.
      Под широким портиком у входа в изукрашенный резными каменными завитушками и статуями дом, где некогда злодейски зарезали какого-то то ли графа, то ли маркиза, и где ныне обретался купец со своими домочадцами и многочисленной челядью, была темнота - то, что надо. Сопля чуть передохнул и отдышался, пока зоркая Линн настороженно вглядывалась в оба конца переулка. Но здесь, в богатой части Сарнолла, народу было куда как меньше - а те редкие, кто попадался в эту пору, считали ниже своего достоинства глядеть по сторонам.
      - Пошли, - буркнула зловредная девчонка, дёргая напарника за рукав - уж она-то даже дыхание не сбила, зараза этакая!
      Вот, наконец, и нужный дом. Разумеется, широкую, с гостеприимно распахнутыми створками арку ворот обогнули десятой дорогой. А вот к угловой башенке, вздымающейся в ночное небо на добрую полусотню эрдов (1 эрд примерно полметра - прим.авт.), вот туда-то и лежал путь юных злоумышленников. Стена здесь была из цельного камня - без единой щелочки и даже окна, и вовсе не охранялась.
      - Бззлик! - что-то подобное прошипела Линн, вручая своей воспитаннице крюк с привязанной верёвкой.
      Кому-то могло бы показаться, что такая ноша непосильна для диковинной птахи. Но недаром говорят, что в полёте дракона (пусть даже такого недомерка) больше магии, чем силы. И Синди непринуждённо взмыла ввысь, утаскивая за собой вес, в несколько раз больший её собственного. Через несколько сетангов (сетанг - одна сотая анга, около секунды - прим.авт.)дрорда вернулась и уселась на плечо хозяйки. Радостная от того, что так легко и быстро выполнила поручение хозяйки, она довольно встрепенулась и что-то квирркнула в коротко стриженые волосы и ушко.
      - Ну-ка… - проворчала Линн, с силой дёргая за уходящую к зубцам башни верёвку.
      Однако дрорда зацепила крюк на совесть, и опасаться слететь вниз и упасть с высоты, пусть даже на лужайку, никому не грозило.
      - И ещё разок, милашка, - девчонка нежно почесала дрорду где-то в том месте, где по идее затылок должен бы переходить в шею.
      В свете звёзд и дальнего, на перекрёстке, фонаря было видно, как Синди томно смежила веки и потянулась всем тельцем за лаской. Но суровая хозяйка снова скомандовала:
      - Блзис! - и указала рукой вверх - туда, где наверху башни в кокетливом стеклянном куполе горел фонарь, оповещая всех, что хозяин дома, к тому же у него всё в порядке.
      Дрорда вздохнула совсем по-человечески, и можно было поклясться, что во взгляде её промелькнула укоризна.
      - И не лентяйничай - если справишься, поймаю для тебя большую вкусную лягушку! - негромко ответила Линн, улыбнувшись ей.
      При упоминании о лакомстве, которое дрорда обожала до дрожи в лапках, она разом навострила свои крохотные, кожистые и остренькие ушки - и немедля взмыла в ночное небо.
      Сопля смотрел на всё это, разинув рот и в таком изумлении, что даже забыл шмыгнуть носом. Однако, опомнившись, тут же исправил свою оплошность и задрал голову вверх. Чуть погодя там, в свете фонаря, мелькнула неясная тень. А следом, почти сразу же, тот погас.
      - Умница моя. - так поприветствовала Линн дрорду, неслышно слетевшую из ночного неба и деловито севшую на её плечо.
      И такая неподдельная нежность была в её голосе, что Сопля внутренне возликовал - вот оно, твоё слабое место, гордячка! Стоит только пригрозить тебе свернуть зверушке её цыплячью шейку, и… Что "и", ещё не знал и он сам - но это можно обдумать и на досуге, после дела.
      Однако парень забыл - или не знал - что Линн неплохо видит в темноте. И уж совсем ему было невдомёк, что юная полукровка прекрасно прочла его мысли во взгляде…
 
      - Хотел бы я знать, как оно это сделало, - Сопля, задыхаясь от усталости после подъёма наверх, покосился на неповреждённый купол и столь же целёхонький фонарь под ним.
      Как бы то ни было - но огонь, надёжно защищённый от всего за двойной преградой из стёкол, оказался погашенным.
      - Я тоже так и не поняла. Да и зачем мне это? - более практичная Линн уже втянула наверх верёвку и, зацепив крюк снова, опять скинула её вниз - но уже во внутренний двор.
      Дом, который эта парочка собралась немного обчистить, представлял собой нечто вроде большой буквы П. С открытой стороны была пристроена арка с массивными, закрывающимися воротами и надёжной охраной. Но сейчас это не имело никакого значения - нужное им окно было под ногами.
      Перебирая по узлам верёвки ладонями, Линн легко, словно паучок, сбежала по стене вниз. Последний раз прислушалась, осторожно заглянула в стрельчатое, неширокое полутёмное окно - и скользнула вовнутрь. Следом, чуть слышно возясь и пыхтя, куда менее проворно вполз Сопля. Он едва не застрял в узковатом для него проёме, но всё же, выдохнув, рывком продрался сюда.
      Окно оказалось наверху лестницы, и под ногами была выложенная большими шестиугольными плитками площадка верхнего этажа башни. Отсюда два коридора вели в верхние покои здания, да зачем-то стояло мягкое большое кресло между двух чахоточных пальм. Откуда-то снизу проникал свет, слышны были голоса, но тут всё было тихо.
      Линн показала рукой на два таких же окна в противоположной, выходящей наружу стене башни. В отличие от того, через которое они проникли, то были самые настоящие бойницы - узкие и высокие. Сопля кивнул - дескать, вижу, а затем всем взглядом и фигурой изобразил вопрос.
      Девчонка отрицательно затрясла головой. Затем протянула ладонь к напарнику в выжидательном жесте.
      Сопля подумал, пожал плечами и стал рыться в своих лохмотьях. Ничего не знающему со стороны могло бы показаться, что мальчишка чешется или гоняет вошь, но через пару сетангов тот достал крохотный пузырёк и не без колебаний положил на ладошку Линн.
      Ведьминская настойка - жутко дорогой и опасный эликсир. Выпивший его изрядно рисковал здоровьем - если не телесным, то душевным точно. Однако на десяток-другой ангов лихой экспериментатор обретал просто нечеловеческую чувствительность ко всякого рода мелочам и странностям, в том числе и к проявлениям магии. Надо ли и упоминать, что зелье это ценилось на вес золота и в свободной продаже его попросту не существовало. Однако Упырь, следует отдать ему должное, на такое дело не поскупился и расстарался…
      Ощущение после глотка содержимого было просто непередаваемо мерзким. Линн судорожно передёрнулась и едва не выдала настойку обратно - вместе с остатками ужина. Потом в шею и щёки ударила жаркая волна, затем лицо тоже заполыхало не видимым в темноте румянцем, а перед глазами всё сначала поплыло. Размазалось на несколько сетангов, чтобы после этого вновь вернуться и стать пронзительно отчётливым.
      Линн видела. Видела и ощущала истину, недоступную прочим смертным в обычном состоянии. Видела, как пляшут в незримом магическом поле пылинки, заметила и отпечаток чьей-то сальной ладони на полированном подлокотнике кресла, и крошку от хлеба, застрявшую в лохмотьях Сопли…
      - Только по белым плиткам, - медленно, чуть нараспев шепнула она.
      Ибо по опыту прошлых раз - а домушница она была весьма опытная, несмотря на свой юный возраст - Линн знала, что очень сильно ускоряется и восприятие. В таком состоянии она могла бы соперничать не только с орлицей в зоркости, но и с котом-мышеловом в быстроте реакции.
      Осторожно отцепилась от окна, поставила ногу на белый шестиугольник. Присмотрелась ещё. Удовлетворённо кивнув, бодро пошла - но не в коридор, а к лестнице. Наклонилась, высмотрела что-то, видимое только ей. Сокрушённо качнув головой, одним грациозным, любого повергающим в чёрную зависть прыжком вскочила на перила - и обошла по ним с небрежностью бывалого моряка.
      Сопля следовал за ней старательно, хотя и с куда меньшей сноровкой. Он едва не сверзся с перил вниз, прямо в лестничный проём - но затрепетавшая на плече девчонки Синди вовремя предупредила ту об оплошности напарника. Линн подала руку, помогла незадачливому подельнику удержать равновесие и прочно утвердиться в положении циркового канатоходца. А затем, сделав последний шаг, спрыгнула - прямо в уходящий в закатное крыло здания коридор.
      Сетанг-другой постояла, присматриваясь. На губах её заиграла лёгкая мимолётная улыбка - сам глава гильдии Салдан пришёл бы в ужас и немедленно удрал бы, завидев её. Но девчонка стояла к Сопле спиной, и тот ничего не заметил. Спрыгнул рядом с ней, пошёл следом, старательно ступая по таким же белым плиткам - но уже квадратным. К двери в нужную комнату они добрались без помех. Тут Линн, пренебрежительно фыркнув, парой лёгких движений открыла замок-одно-название и преспокойно отворила створку.
      На самом деле, над запором этим пришлось бы попотеть самым отпетым и опытным негодяям воровской гильдии, но под воздействием эликсира Линн открыла его куда легче и быстрее, чем орех. Нужная отмычка словно сама собой скользнула в ладонь из рукава, пальчики сами нашли и нажали нужные пружинки - и вот пожалте!
      Напарник, тихо и недоверчиво сопя, ещё только озирался в богато убранной тёмной комнате с обилием мебели и драпировок, а девчонка уже обнаружила искомое - за отодвинутой картиной обнаружился вмурованный в камень сейф. Массивный, с толстенной дверцей, двумя замочными скважинами и наборным замком.
      Завидев подобный изыск пытливой мысли, Сопля испуганно вжал голову в плечи - такие, по слухам, были только в банке да в домах богатейших вельмож. Однако первый замок почти сразу сдался искусным и нежным девичьим пальчикам, издав тихое кррак!
      - Набирай - три-девять-красное, - еле слышно пропела впавшая в транс Линн.
      Искомая комбинация словно огнём горела на наборном диске перед её взором. Недоумевая - как может этот неповоротливый увалень не заметить такое, она провернула один раз отмычку, блеснувшую в неверном свете из окна.
      - Два-четыре-золотое… - провернула ещё раз.
      Посмотрела на сейф, ласково погладила его. Затем залезла в скважину ещё одной стальной штуковиной - на этот раз тонкой и длинной.
      - Семь-пять-белое, - и едва Сопля вспотевшими и чуть дрожащими пальцами выполнил её команду, как она резким движением крутанула свои железки.
      Сейф негромко вздохнул, как бы признавая своё поражение. Линн осторожно потянула за ручку, и массивная дверца неожиданно мягко и бесшумно отъехала на хорошо смазанных внутренних петлях. Сопля заглянул внутрь - и его во второй раз едва не хватила падучая. Там было столько…
      - Мешок! - разъярённой кошкой прошипела на него Линн, деловито протягивая руки к добыче.
      Толстая пачка векселей, тяжеленные суконные мешочки с монетами - и уж явно не серебряными, меньшего размера замшевые - в таких хранились только алмазы. А под конец - мерцающий драгоценными камнями и переливающийся всеми цветами даже в полутьме дублет белого золота. Лёгкий ажурный обруч на лоб и шейная подвеска. Как они там называются у ювелиров, никто из двоих юных налётчиков понятия не имел - такая добыча просто никогда не попадала к ним. Да и ни к кому из гильдейских тоже - на их недолгой памяти.
      Едва содержимое сейфа перекочевало в лёгкий, но прочный заплечный мешок Сопли, как неугомонная Линн потребовала закрыть сейф - в обратной последовательности. Шатающийся, истекающий от страха и волнения потом, напарник едва нашёл в себе силы добраться вслед за ней до окна, залезть на крышу башни и потом спуститься вниз - на долгожданную улицу.
 
      Лёгким и неслышным бегом, свойственным лазутчикам и ворам, двое оставили позади богатый район. Вот уже впереди замаячила каменная громада Моста - но они и не подумали направиться туда. Вот ещё - сразу после работытащиться в гильдию. Словно больше им дела нет, кроме как проложить горячий следок, чтобы по нему спустя некоторое время нагрянули ищейки!
      Вместо этого Линн стала забирать левее - туда, где к реке спускался парк. Любимое место отдыха зажиточных горожан, коих дела или болячки оставляли на лето в городе. Но сейчас он был пустым, печальным и тёмным.
      Выйдя к павильону, где заезжие труппы бродячих актёров обычно давали свои немудрёные представления, девчонка огляделась.
      - Зугги, выходи! Вроде бы чисто сработали! - шепнула она в сторону тени под одним из деревьев, едва заметно колышущейся в такт дыханию.
      Старина Зугги не заставил себя долго ждать. Он вперевалочку шагнул ближе. Так положено было, чтобы вернувшихся с дела встречал кто-то из умеющих всякие хитрые дела. Мало ли - вскрыть ящичек или шкатулку, которые невозможно было продать, и добыть изнутри вожделенное золото. Или распилить поводок, ежели кто выскользнул из цепких лап стражников.
      Однако сегодня работы старому мастеру не нашлось. И всё же он, удивлённо качая головой, переложил добычу в особые, заранее принесённые с собой мешочки. А родную, так сказать, упаковку завернул в тряпицу вместе с увесистым булыжником и размашисто закинул подальше в реку.
      - Вы что, купеческий банк подломили? - нехотя выдавил он, недоверчиво вертя в пальцах добытый дублет.
      Затем спохватился, вытащил из кармана заткнутую бутылку воды и напоил Линн, которую после того, как действие ведьминского эликсира прошло, стало просто-таки колотить крупной дрожью. На лице её тотчас выступил пот, глаза почти закатились от нахлынувшей слабости, и путь к приметному дереву у воды, где Зугги оставил свою лодчонку, она скорее прошла не сама, а почти проехала на плече пожилого инструментальщика.
      - Зажди, разговор есть, - негромко выдохнула она, когда Зугги энергичными гребками уже вывел плоскодонку на середину реки.
      Сидящий на носу парнишка хотел уж было привычно отвесить этой соплюшке полновесную зуботычину, чтоб не разевала пасть, но старик, оставив вёсла, остановил его руку.
      - Не гоношись, Сопля - Линн если базарит, то всегда по делу, - Зугги огляделся, несколькими гребками подогнал лодку к каменной опоре Моста и спрятал её в тень - и от луны, и от течения.
      Некоторое время Линн только слабо шевелилась, открывая и закрывая рот. И лишь когда проклятущая реальность вокруг перестала покачиваться, то и дело норовя накрыться белесой мутью забытья, она прошептала.
      - Упырь продаёт нас…
      Напарник её всплеснул руками, изобразил известный жест пальцем у виска.
      - Нишкни, Сопля, пусть говорит дале, - Зугги насупился, но воспринял слова девчонки довольно спокойно.
      А та, широко раскрыв чёрные глаза с бездонными зрачками, ещё не отошедшими от действия зелья, стала продолжать.
      - Седьмицу тому Мелкот и Рузан погорели - по-крупному. Три дня тому Надь еле вырвался, а Гуся вовсе порубили злыдни…
      - Ну и что? Совпадение! - Сопля было взвился, но широкая ладонь Зугги, словно каменная, придавила его плечо.
      - Сегодня вечером Ганку на рынке схватили - с чужим кошелем за пазухой, - горько, словно не своим голосом, уронил кузнец. - О том слух среди наших ещё не прошёл, но я ненароком разговор двух вертухаев прослышал.
      Сопля схватился за голову и вполголоса выругался. Ежели берут с уликой - то это уже не просто вырывание ноздрей или мочек ушей. Это уже тянет на отрубание руки, а то и головы.
      - Но и это не всё. - продолжила Линн, жадно отняв у старика бутылку и вновь хлебнув воды.
      По телу вновь растеклась противная слабость, делая всё расплывшимся, словно кисель. Но пить было необходимо - сразу выступающий пот вымывал из организма остатки отравы.
      Сплюнув от омерзительного привкуса за борт, девчонка продолжила:
      - В доме богатой купчихи Шалики нас ждала засада. Меня словно дёргало что-то с утра - вот я и намылилась сбегать, да последить малость с крыши храмовой пристройки за углом. Трое сыскарей да десяток особых.
      Ежели кто из обывателей не знает, то особыми в народе кличут отдельный отряд стражников, выделяемый в помощь при дознании особо важных дел. Они вовсе не такие бездельники и неумехи, как рядовые служаки - вовсе нет. Отменно натасканные, рьяные да резвые. Одним словом, погибель.
      Обмерев от неожиданности, Сопля неуверенно выдохнул.
      - Как это ждали? Дык ведь никого не было, в доме-то? Чисто сработали мы…
      Линн снисходительно посмотрела на него, со вздохом покачала головой.
      - Как дураком был ты, так дураком и помрёшь. Не сообразил ещё? Постройка только похожа - один мастер их обе строил. А на самом деле мы обнесли хату хозяина купеческой гильдии, почтенного Соломона. Вот почему так много взяли.
      Тут уже Зугги от изумления едва не выпустил рукой шершавый камень опоры, за который придерживал лодку.
      - Да что ж ты такое говоришь? Пропажу из этого дома рыть будут до тех пор, пока не сыщут - хоть год, хоть пять.