Уникумы Вселенной

Глава 9
БРОДИ

       Земля, наше время. В этой сюжетной линии все события происходят вокруг главного героя, которому суждено потрясти мир. Как ни странно, иногда великим героем становится ученый. Хотя для этого он должен быть неисправимым романтиком. И – настоящим Человеком. С большой буквы.
 
      Александр Константинович Броди откровенно разглядывал сидящую перед ним девушку. Ее нельзя было назвать красавицей, но в свои двадцать четыре года она выглядела как идеально ухоженный экзотический плод, рассеивая вокруг очарование и таинственность. В ней была та неуловимая изюминка, которую мужчинам трудно конкретно обозначить и которая подспудно интригует и манит. Курносый нос, острый подбородок, небольшие ямочки на щеках как-то не гармонировали между собой, но влажные блестящие глаза своей чернотой придавали ее облику непонятное совершенство. А уж фигурка у нее была… Лучше всего. Длинные стройные ножки, тонкая талия и небольшая, но приятно стоящая грудь – все это было как раз во вкусе Александра Константиновича.
      Девушка первой прервала затянувшееся молчание:
      – Что это вы на меня так смотрите? На мне рога не растут.
      Броди засмеялся и заглянул в лежащую перед ним бумажку:
      – Если не ошибаюсь, Лариса…
      – Ярославовна! – требовательно добавила девушка.
      – Да, да! Здесь у меня так и записано. Я рад, что у вас, Лариса Ярославовна, – подчеркнул он свое к ней обращение, – как вы выразились, рога не растут. Увы, это прерогатива мужчин, и хорошо, что они бросаются в глаза только тем, кто хорошо знаком с… э-э-э… фигурантом. А любуюсь я вами потому, что удивлен. Ко мне в основном приходят люди не совсем здоровые и, мягко говоря, не совсем молодые. Тогда как вы, с вашей пышущей здоровьем внешностью…
      – Мне порекомендовали вас как отличного массажиста. И очень странно, что вы не знаете о пользе общего массажа в любом возрасте и в любом состоянии. – В голосе девушки ощущалась немалая твердость характера. – И если вам заплачено, не тратьте время на беспредметные разговоры.
      – Я считаю, между нами должны быть доверительные, дружеские отношения, – пытался продолжить разговор массажист.
      – Еще чего! – Лариса высокомерно повела плечиком. – Даже наша разница в возрасте не допускает никакой дружбы.
      – Жаль, конечно. – Александр сочувственно закивал головой. – Оказывается, я уже пропустил тот возраст, когда женщины любят пообщаться, обсудить интересующие проблемы и последние новости.
      – Кто бы говорил! За те деньги, что вы дерете, я должна с вами еще и общаться? – Девушка саркастически хмыкнула. – Я могу этим заниматься бесплатно, притом с людьми, которые мне приятны.
      – Очень рад! Вы мне тоже понравились. – Александр Константинович решительно встал. – Но времени для разговоров больше не осталось, приступим к массажу.
      – Даже не верится. Как вы все успеваете?
      – Стараюсь. Хоть это и нелегко. – Он притворно вздохнул. – Прошу вас «проходите в ту комнату, раздевайтесь и проходите в душевую. После душа выходите в следующую дверь, там я буду вас ждать возле массажного стола.
      – Раздеться догола? И принять душ? – У девушки округлились глаза.
      – Обязательно! Там есть чистые простынки, накиньте на себя одну.
      – Больше ничего?
      – А что еще?
      – Может, вы меня еще и поиметь захотите? – ехидно спросила Лариса.
      – За те жалкие гроши, что вы платите, – возмутился Александр Константинович, – еще и это? Никогда! – Так восклицая, он подошел к зеркалу и стал себя рассматривать. – Неужели у меня такой дешевый вид? Ай-ай-ай! – И, огорченно вздохнув, добавил: – Надо будет обязательно заказать очки в золотой оправе с простыми стеклышками. Буду тогда солидней выглядеть, да и клиенты зауважают.
      – Хоть три седла корове нацепи, ни молока, ни уваженья не прибавят! – процитировала Лариса строчки популярной басни.
      – Вы еще не в душе?! – Броди притворно грозно сдвинул брови. – Давайте-ка, милочка, поторопитесь! А я пока пойду готовить инструменты. – Он показал свои руки. – Тоже нужно непременно помыть. Потом начну разминать пальцы. – И, схватив себя за горло, принялся демонстрировать удушающие движения, как бы намекая на подобное развитие массажа.
      – Да вам в цирке клоуном работать! Или вас уже и оттуда выгнали? – И, не дожидаясь ответа, девушка решительно вошла в раздевалку. Через некоторое время раздался шум воды.
      «Ну и деваха! – подумал Александр с восхищением. – Такой палец в рот не клади, всегда последнее слово останется за ней!»
      И, зайдя в массажный кабинет, он принялся ополаскивать руки под краном, заодно напевая веселенький мотивчик какой-то старой песенки.
 
      Доктор исторических наук Александр Константинович Броди месяц назад шокировал многих своих знакомых тем, что открыл массажный кабинет и занялся таким прозаичным, казалось бы, ремеслом. Известнейший археолог, прекрасный организатор и руководитель многочисленных экспедиций, ученый, имеющий в своем послужном списке более десятка уникальных открытий и находок, больше сотни самых разнообразных публикаций… Он вдруг отошел от привычной деятельности и, как поговаривали, в свои сорок лет остался у разбитого корыта. Но только несколько человек знали об истинных причинах, побудивших такого знаменитого исследователя, как Броди, заняться лечением остеохондрозов и радикулитов на разных стадиях. Сложный калейдоскоп политических событий, научно-производственной работы и личных судеб многих десятков близких людей менял коренным образом все устои и традиции.
 
      Начало двадцать первого века застало Украину в полной экономической и финансовой разрухе. Политические бандиты, прикрываясь депутатским иммунитетом, разворовывали остатки народного и государственного благосостояния и каждый день урезали и без того мизерные ассигнования на науку, медицину и культуру. «Сэкономленные» таким образом средства скармливались непомерно раздутому бюрократическому аппарату. А кому в таком государстве нужна археология?
      Институт, в котором работал Александр Константинович, теоретически еще функционировал, но зарплату не платили уже больше года. Талантливые и заслуженные специалисты быстренько переметнулись за границу, где их с удовольствием приняли лучшие учебные и исследовательские заведения. Кто пошустрее, занялся мелким бизнесом или гнул спину на небольших дачных участках, тем самым спасая свою гордость от необходимости попрошайничать на улице или рыться в мусорных баках. При таком положении дел некому было финансировать не то что крупную экспедицию, но даже мизерные исследования, которые еще недавно велись для показухи. Поиски спонсоров стали делом бессмысленным и безнадежным. Те немногие предприниматели, которым удалось совершить одну-две удачные сделки, принесшие хорошую прибыль, оставляли заработанные деньги в иностранных банках и даже не помышляли о вложении средств у себя на родине. Ибо в каждом банке сидело жулье в государственных мундирах и поджидало наивных доверчивых вкладчиков или инвесторов, тут же прикарманивая те деньги, которые остались после драконовских поборов.
      Броди уже не раз собирался откликнуться на многочисленные приглашения коллег из-за границы и переехать на новое место жительства с высокооплачиваемой работой, но… Как-то все не получалось. То поездки на места новых раскопок, то неоконченная статья или книга, то надежды (увы, до сих пор не осуществившиеся), что положение науки улучшится. Да и не хотелось оставлять свой уютный домик на тихой улочке в старом районе Харькова. Семьи у него не было, из близких родственников тоже никого не осталось. Скорбь о родителях, ушедших из жизни друг за другом несколько лет назад, улеглась, и в душе остались только самые светлые воспоминания, связанные с отцом и матерью. Будучи раз женат, Александр потерял жену из-за частых и длительных отлучек. Они расстались, так и не решившись завести детей, – и уже давно были чужими друг яругу людьми.
      Зато была огромная куча друзей, которые хоть и разбрелись по всему свету, но постоянно поддерживали с ним самые тесные отношения и, бывая в Харькове, в первую очередь старались встретиться с Александром Броди, которому еще в студенческие годы единодушно присвоили кличку Плинтус. Прозвище это, которым пользовались очень многие друзья и знакомые, прилипло к Саше еще в десятом классе. Именно тогда, дабы не очень отличаться от одноклассников (а был он на два года младше), молодой Броди придумал для себя универсальное слово. С этим словом и с помощью различных прилагательных он охарактеризовывал любого человека. Например: плинтус драный, плинтус двинутый, шибко грамотный плинтус. Позднее он стал применять это же слово и к девушкам, только добавляя окончание: стройная плинтусья, хитро сделанная плинтусья, плинтусья очаровательно фрезернутая. Как часто бывает в таких случаях, слово прилипло к нему самому и стало его прозвищем. Но он не обижался, а на вопрос «Почему?» отвечал: «У них не хватает фантазии, а мне даже приятно, когда меня цитируют и во всем подражают». В школу Саша пошел в пять лет и тянул вначале чуть ли не на вундеркинда. Но все попытки за год окончить два класса оказались безуспешными: он так и окончил десятилетку самым маленьким и младшим среди соучеников, зато с отличными отметками и со знаниями, намного превышающими планку среднего образования.
 
      Может, его бы и обижали более сильные и задиристые товарищи по классу, если бы не сосед по улице, с которым они сидели за одной партой.
      Тот выглядел вообще громилой, так как пошел в школу в восьмилетнем возрасте. Мускульная сила Митьки и разносторонняя эрудиция Саньки соединились в мощный тандем дружбы и взаимовыручки, который удивлял очень многих, но сохранился на всю жизнь. У Митьки уже с третьего класса было прозвище, которым его в глаза мог назвать только Саня. Все остальные при этом нарывались на крупные неприятности. Дело в том, что Митя всегда мечтал стать космонавтом и однажды напялил на голову старый чайник, который смогли снять лишь через несколько часов, разрезав специальными кусачками. Но даже после того, как его стали называть Чайником, он не перестал мечтать о космосе и сделал эти мечтания своей целью в жизни.
      А когда родители Александра, мечтавшие сделать из того светило мировой медицины, настояли на поступлении в мединститут, Дмитрий, недолго думая, пошел поступать вместе с другом, выдвигая веский аргумент: «В космосе врачи тоже нужны!» И они продолжали учиться вместе, но уже в высшей школе.
      Медицина – медициной, но у Александра Броди была в жизни другая мечта. Прочитав в детстве чудесную книгу про археологов, которые занимались подводными раскопками в водах Черного моря, он загорелся желанием найти что-то древнее и давно утерянное. Прикоснуться к истории, покрытой мраком многовековой тайны, вернуть к жизни утраченные факты, забытые человечеством. Получая медицинское образование, он тратил все свободное время на углубление знаний по истории, археологии и даже на изучение древней письменности.
      Поэтому, когда мединститут был закончен, Александр тут же поступил в Донецкий университет на исторический факультет. Друг Дмитрий, понимая, что история не вяжется с космосом, после торжественных взаимных обещаний дружить вечно рванул в Москву, где с блеском поступил в авиационный институт, из которого вела хорошо протоптанная тропинка в центр подготовки космонавтов.
 
      А для Броди вскоре началась интереснейшая жизнь, проходившая в дальних и ближних экспедициях. Огромный мир перед ним стал раскрываться во всем своем неповторимом историческом многообразии: подводные города, загадочные рисунки и надписи в глубоких пещерах, уникальные находки в доисторических захоронениях. Все это завертело и закружило, забрав энергию до последней капли, лишив личной жизни и не оставляя времени даже на отдых. Вместо отпусков Александр, часто за свои деньги, мчался на очередной край света в поисках нового элемента неизвестного прошлого. И из этих элементов он, с огромной любовью, помогал складывать многоликую и разноцветную мозаику истории человечества.
      А его лучший друг Дмитрий Сергеевич Гоянюк действительно стал космонавтом. И хоть был гражданином России, а не Украины, продолжал приезжать в Харьков. Иногда он выполнял личные просьбы Александра Константиновича Броди, осуществляя фотографирование и измерения намеченных поверхностей Земли из космоса. Правда, делал это не лично, а просил помочь своих товарищей или изымал информацию из спутников связи в ЦУП. Эти данные космонавт передавал своему другу археологу в частном порядке, совершенно не беспокоясь, что об этом узнает московское начальство.
 
      Объектами, интересующими Броди, были, как правило, безжизненные пустыни, над территорией которых космонавтам полагался отдых. Поэтому внеурочное время, которое тратил на фото и исследования Дмитрий, оплачивалось искренним интересом ученого друга и простой человеческой благодарностью. Тем более что для друга Плинтуса Гоянюк, так и оставшийся в дружеском обращении Чайником, сделал бы все, что угодно.
      Ожидание всемирно известного космонавта тоже было одной из причин, из-за которой Александр не выезжал из Харькова уже больше года.
 
      И была еще одна тайна. Два года назад в Крыму нашли очень странное захоронение. В нем, видимо, хоронили своих жрецов или шаманов какие-то местные древние народы. И хоронили, просто-напросто скидывая последних на скелеты предшественников. Поэтому дно захоронения покрывал толстенный слой перемолотого праха. Но не это впечатлило, а то, что последние мало-мальски сохранившиеся кости имели возраст больше трех тысячелетий. И самое главное – среди бесполезной массы истлевших вещей и бессмысленной мишурной атрибутики в специальной герметической яме были обнаружены больше ста серебряных пластин, каждая площадью почти в квадратный метр. Находки были залиты специальным смоляным раствором, состав которого так и не удалось выяснить полностью. С обеих сторон каждой пластины мелким шрифтом были нанесены письмена, которые не встречались никогда ранее!
      К великому ужасу Александра Константиновича, приехавшего тотчас, треть бесценных пластин исчезла самым непонятным образом. Пришлось устраивать скандал на государственном уровне. Но тут людишки в погонах, поставленные охранять общество от ворья, деликатно намекнули: мол, не кипятись, забирай, что есть, а то и остальное «исчезнет». Пока он в возмущении раздумывал, как поступить, прямо из комнаты у него украли еще несколько страниц загадочной письменности. Медлить было нельзя. Без промедления оставшиеся находки были перевезены в неприступные подвалы института, вход в которые Броди разрешал только себе. Очистив пластины от смолы, он стал заниматься расшифровкой и больше года почти ничего не замечал вокруг себя. Сфотографировав все надписи и введя их в свой домашний компьютер, он даже перестал ходить на работу, всецело поглощенный разгадыванием неизвестного. И в конце концов талант и настойчивость принесли величайший успех в его жизни – все надписи на таблицах были прочитаны! Но полученной информации явно не хватало. Через подставных лиц Броди попытался отыскать украденные еще в Крыму недостающие пластины. За немалые деньги ему удалось выкупить лишь одну, след остальных был безвозвратно утерян.
      Несмотря на эпохальную значимость события, Александр Константинович скрыл совершенно расшифровку новонайденной доисторической письменности. Более того, он совершенно перекрутил и запутал информацию о самом существовании серебряных пластин, что в существующем хаосе очень несложно было сделать. Толкнули его на это небеспочвенные опасения о дальнейшей судьбе найденных реликтов древней письменности. И самое главное – сам расшифрованный текст. Там было такое!.. Броди решил продолжать исследования в полной тайне, не подпуская никого к самой сути своего поиска. А для окончательного решения ему не хватало лишь подробных съемок с большой высоты тех мест, которые его заинтересовали. В этом мог помочь лишь Гоянюк.
      Встреча в Москве была горячей и очень бурной. Конечно, не настолько, как хотел Дмитрий: он как раз готовился к очередному космическому полету. Но ресторан гудел! Дав задание-просьбу своему другу-космонавту, ученый-археолог вернулся в Харьков и стал проводить дни и недели в томном ожидании. Так бесплодно прошел почти год.
      Чуть больше месяца назад Броди заглянул в совершенно пустой холодильник – и задумался. А внимательно рассмотрев в зеркале свое отощавшее от недоедания лицо, решил хоть как-то улучшить свое материальное положение. Мозги, получившие новую тему для размышлений, тут же выдали приемлемое решение. Через час Александр уже обзванивал друзей с просьбой сделать ему рекламу и направлять всех потенциальных клиентов в только что созданный массажный кабинет. Друзья подключились к рекламе с таким рвением, что спрос превзошел все ожидания, и даже высокая плата не отпугнула поток хлынувших к нему после звонков посетителей. Расписав очередь на много месяцев вперед, Броди при двух выходных имел теперь в день три-четыре массажа и, беря за каждый по тридцать евро, полностью обеспечил себя всем необходимым. Он даже поправился и стал снова похож на того веселого компанейского балагура, которого любили друзья и обожали знакомые – со студенческих времен.
      Несмотря на то что ему шел сорок первый год, Броди был мужчиной крепкого телосложения, в полном расцвете сил.
      Ему удалось сберечь все зубы, все немного вьющиеся волосы, а также гладкую кожу лица и озорной юношеский взгляд. Немного выпирающий животик придавал ему вид преуспевающего француза, живущего где-нибудь на окраине Парижа, и, как не раз замечали друзья, для общего завершения образа не хватало только очаровательного пенсне.
 
      Вот и сейчас он прикидывал, вытирая руки полотенцем: где все-таки заказать солидные красивые очки. Из душевой, закутанная по шею в белую простыню, вышла раскрасневшаяся клиентка. Опытному взгляду было заметно, что на массаж она пришла впервые, но изо всех сил пытается сделать вид полного безразличия к предстоящему.
      – Лариса Ярославовна, – подчеркнуто вежливым голосом произнес Броди, – как массажист я обязан знать, каким видом трудовой деятельности вы занимаетесь.
      – В данный момент, – девушка высокопарно взмахнула свободной ручкой, – я лишь рассматриваю наиболее интересные предложения о работе. В этом вопросе никогда не стоит торопиться.
      – Вполне с вами согласен. А теперь снимайте простыню и ложитесь на этот стол. Сначала на живот. – Заметив нерешительность девушки, он добавил: – Не бойтесь простудиться, здесь поддерживается оптимальная температура.
      – Придется поверить вам на слово!
      Обреченно вздохнув, она подошла к столу, легла на живот и только потом откинула простыню со спины в разные стороны.
      От увиденного глаза Александра Константиновича расширились, а тело перестало повиноваться. Где-то глубоко внутри вдруг проснулось давно сдерживаемое чувство, которое всегда пробуждается в мужчине при виде женщины, которая идеально соответствует собирательному образу, зафиксированному в генетической памяти.
      «Как же я буду работать?! – Он вдруг в панике почувствовал, что руки стали влажными, а пальцы предательски задрожали. – О господи! Лучше б я ее выгнал!»
      Неожиданно зазвеневший телефон дал идеальную возможность перевести дыхание и немного взять себя в руки. Быстрым движением он накрыл девушку полами простыни и прошептал внезапно осипшим голосом:
      – Прошу прощения, буквально одна секунда! Только попрошу перезвонить попозже!
      – Да сколько угодно.
      Лариса легла на бок и, опершись на локоть, с загадочной улыбкой посматривала на массажиста. А он, подойдя к телефону, неловко снял трубку.
      – Я слушаю!
      – Здорово, Плинтус! – Мужской голос был таким громким, что даже девушка отчетливо слышала каждое слово. – Как житье-бытье?
      – Чайник! Привет, родной! – Александр от радости даже слегка подпрыгнул на месте. – Когда приехал, где находишься сейчас?
      – Докладываю: только что, выйдя из здания аэропорта, я сел в автомобиль черного цвета типа «мерседес» и на большой скорости двигаюсь к зданию, в котором ты сейчас находишься. Предупреждение: если через пятнадцать минут ты не будешь стоять у закрытой калитки со стороны улицы, то твои ворота будут взяты на таран и будет совершен наезд на твою веранду, с целью сорвать с петель входную дверь.
      – Чайник! – засмеялся Броди. – Я тебя задушу!
      – Ты мне не веришь?! Ну сейчас, сейчас!.. – В трубке послышалось обращение к водителю: – А ну, ямщик, поддай-ка жару! Совсем тут без меня ездить разучились! – А потом снова в трубку: – У тебя осталось двенадцать минут!
      – Да я бы через минуту уже бежал в твою сторону! Но, – Броди растерянно взглянул на Ларису, – у меня тут девушка.
      – Так держать! Давно пора! А хорошенькая?
      – Да… – Александр Константинович смутился. – Довольно-таки…
      – Отлично! Тогда нас уже трое, и мы пообедаем все вместе.
      – Но… это как-то…
      – Чего ты там мнешься?! А ну-ка дай трубку своей красавице, я сам попытаюсь с ней договориться!
      – Да ты так орешь, что она все отлично слышит.
      – Прекрасно! – Голос в трубке стал еще громче: – Девушка! Алло! Вы меня слышите?! Приглашаю вас на торжественное мероприятие, посвященное моему удачному возвращению из космического пространства!
      – А кто он такой? – Лариса удивленно приподняла брови.
      – Она спрашивает, кто ты такой, – сказал Броди в трубку и от себя добавил: – И можно ли тебе доверять.
      – Что?! – Казалось, телефон не выдержит и воспламенится от чрезмерного звука. – Девушка! Что он там на меня наговорил?! Не верьте ни единому его слову! Постарайтесь завязать ему рот и задержать до моего прибытия через десять минут! Тогда мы вместе с вами с ним разберемся! Все! Конец связи! – И в трубке раздались короткие гудки.
      – Увы! Сегодняшний массаж придется отменить. Вы уж извините, что так получилось. Но с ним, – он кивнул на остывающий и потрескивающий телефон, – бесполезно спорить.
      – А вы знаете, я подозревала, что произойдет нечто подобное. – Девушка встала, поправляя на себе простыню. – Или вы всем в первый раз устраиваете аналогичное крещение?
      – Да вы что?! – даже испугался Александр и стал, оправдываясь, подробно объяснять: – Дело в том, что это звонил Дмитрий Гоянюк, всемирно известный космонавт…
      – И вы с ним знакомы?! – перебила Лариса с загоревшимися глазами.
      – Да, мы с ним знакомы с детства, он мой лучший друг. Когда мы встречаемся, наша радость настолько безмерна и беспредельна, что мы устраиваем по этому поводу крупный праздник или шумную вечеринку.
      – А как по поводу компенсации ущерба, нанесенного мне в связи с невыполнением массажа?
      – Все, что угодно! – Александр Константинович покаянно сложил руки и покорно склонил голову.
      – Тогда познакомьте меня со своим другом, – неожиданно сказала девушка. – Я еще ни разу в жизни не видела живого космонавта.
      Броди облегченно рассмеялся:
      – Да вы его плохо знаете! Если он сказал, что будет через двадцать семь, к примеру, секунд, то так оно и будет. Если сказал, что приглашает на обед, то вам уже не отвертеться. Да и сбежать бы вы не успели: через пару минут он протаранит мои ворота на черном «мерседесе».
      – В самом деле? – спросила Лариса, кутаясь в простыню.
      – Ну, ворота, может, и не выломает, они у меня из толстого железа, а вот шуму поднимет на всю округу. Так что, быстро одеваемся и как можно моментальнее выстраиваемся возле калитки…
      – …со стороны улицы! – продолжила за него девушка и выбежала в раздевалку.
      С минуту Александр Константинович стоял, задумчиво глядя ей вслед, почесывая то нос, то затылок и глубокомысленно хмыкая. Потом неожиданно нанес два прямых в голову воображаемому противнику, бросился на пол и сделал десяток отжиманий, вскочил и совершил интенсивную пробежку на месте, высоко поднимая колени. Сделав несколько глубоких вдохов, он сложил вместе ладони, потом поднял глаза к потолку и проговорил:
      – Пусть ко мне придет удача! – и, посмотрев на дверь раздевалки, добавил: – И в этом тоже!

Глава 10
ГОРОД

      Кабинет главного ведущего по контактам с другими народами ничем не напоминал место, куда сходятся нити всех видов разведывательной деятельности Океании. На застекленных полках, занимающих три стены до самого потолка, в неисчислимом количестве стояли фигурки зверей, рыб и птиц, сделанные из самых разнообразных материалов. Сам владелец кабинета прекрасно знал численность своего искусственного зоопарка и часто упоминал об этом, но все остальные не могли вспомнить эту огромную цифру из-за ее постоянной изменчивости. Все, кто общался с Тасоном, знали о его хобби и считали за честь подарить небольшой сувенир, привезенный, как правило, из дальних мест. К тому же это считалось хорошей приметой, гарантирующей удачное выполнение следующего задания.
      Но лишь сам шеф разведки знал, какие фигурки и в какой последовательности надо повернуть, чтобы открыть ту или иную нишу, в которой скрываются секретные архивные материалы. Тасон занимал свою должность уже более двадцати лет, и одним из положительных свойств его характера, помогающим в такой сложной деятельности, была феноменальная память. Он держал в голове такой гигантский объем информации, что постоянно удивлял своих сотрудников и подчиненных. У одних он вызывал неприкрытое восхищение, у других – плохо скрываемую зависть или боязнь опростоволоситься. Если кто-то забывал или не учитывал мельчайшую подробность разрабатываемой операции, шеф тут же указывал ему на ошибку и, невзирая на лица, делал малоприятное замечание. При этом говорилось: дескать, если я обо всем помню, то почему вы, конкретно занимающийся данным делом, так плохо осведомлены?
      Сидя за письменным столом довольно скромных размеров, Тасон перелистывал какие-то бумаги, временами останавливаясь и внимательно вчитываясь в содержание. На углу стола, рядом с двумя кнопками, загорелась небольшая красная лампочка вызова. Он нажал одну из кнопок, включая переговорное устройство:
      – Да?
      В ответ послышался голос секретаря:
      – Господин главный ведущий! К вам господин советник Юниус.
      – Пусть войдет!
      Он отпустил кнопку и нажал другую. В кабинет вошел Юниус и плотно закрыл за собой дверь. Только после этого шеф разведки отпустил кнопку и обменялся приветствиями со своим первым замом. Получив разрешение, тайный советник по странам Среднего моря расслабленно плюхнулся в кресло, стоящее напротив стола, и доложил:
      – Первая партия наших людей со всем необходимым уже в пути. Будем надеяться на их благополучное освоение на месте.
      Все подмечавший Тасон одобрительно кивнул и спросил:
      – Чего это ты такой угрюмый?
      – А-а… плюнули в душу… неохота даже рассказывать.
      – Ну, раз неохота… – шеф улыбнулся, – думай, что рассказывать нужно. Считай, приказ ты уже получил.
      – Скорее всего, то, что со мной произошло, к делу не относится. Хотя… – Юниус задумчиво почесал подбородок. – Мы ведь решили грузиться днем, дабы не вызвать излишней заинтересованности у случайных наблюдателей. И вот мы грузимся, а на набережной пляжа уселась какая-то смазливая девица и принялась самым наглым образом наблюдать за происходящим на пирсе. Мало того, она еще и внимательно всматривалась в лица: создавалось впечатление, что она пытается их запомнить. Все люди как люди: кто на пляже отдыхает, кто работает, а эта… – Он пренебрежительно хмыкнул. Потом продолжил рассказ: – Я незаметно спустился с другой стороны судна, добрался вплавь до пляжа и, уже с противоположной стороны, подхожу, будто бы прогуливаюсь. Думаю, поговорю, выясню, кто такая.
      – Ну и как, поговорил?
      – Если можно так выразиться! Как я с ней ни заигрывал, но в ответ слышал лишь одни грубости. Решив хоть что-то узнать, слегка на нее надавил. Так она как вскочила, как расшумелась. Говорит, мол, вы меня оскорбили, я, дескать, знатного рода! – Последнее предложение он спародировал женским голосом, а потом в сердцах добавил: – Ха… Дешевка!
      – Зачем же так злиться? Где твоя выдержка?
      – Так ведь самое обидное впереди. – Он расстроенно ударил кулаком по ладони. – После этого она делает вид, что падает то ли в обморок, то ли еще куда, и я, как дурак, на это повелся: полез поддерживать! А она меня дергает за руку, ставит подножку, и я, как бестолковый ишак, падаю с набережной в воду. Еще в полете я услышал дружный хохот ребят, которые все прекрасно видели. Как мне перед ними стыдно, как она меня опозорила… – И, опершись локтями на колени, он обхватил голову руками.
      Тасон, сотрясаясь всем телом от тихого старческого смеха, вытер слезу, выступившую в уголке глаза, и радостным голосом поблагодарил:
      – Ну, спасибо! Повеселил старика! – Немного успокоившись, спросил: – Выяснил, кто она такая?
      – Выясняю! Завтра буду знать. И ей жутко повезет, если она окажется чистой и не замешана в какой-нибудь шпионской деятельности.
      – Это уже твои проблемы. Ведь не по этому поводу ты ко мне пришел?
      – Да, конечно. Но вы сами приказали мне рассказать. – Юниус укоризненно посмотрел на шефа. – А потом еще и сами же посмеялись.
      – Ты сам развеселишься от своего рассказа, если посмотришь на это дело со стороны.
      – Ну, вообще-то… – Он задумался, но, спохватившись, стал докладывать о другом событии: – Перед самым отплытием рядом пришвартовалось судно, завершившее рейс из Хардии и доставившее серебряные слитки. На нем работает наш человек – боцман Донтер…
      – Прекрасно его знаю, – перебил шеф своего подчиненного. – Мы даже несколько раз общались лично.
      – Тогда вас, пожалуй, не удивит то, что он вам передал, как это удивило меня. – С этими словами Юниус достал из своего портфеля чудесную статуэтку жирафа, сделанную из слоновой кости.
      Блаженно охнув, Тасон зацокал языком от удовольствия и принялся вертеть сувенир, разглядывая его со всех сторон.
      – Ай да Донтер! Вот это уважил! – Потом встал и осторожно поставил подарок на одну из полок. Задвинув аккуратно стекло, вернулся за стол. – И что же интересного он тебе поведал?
      – Кроме серебра он доставил в город еще и подозрительную парочку, которая поселилась в одной из лучших гостиниц Восточного бастиона. Донтер сразу же сообщил о них в наши бастионные службы, и за прибывшими установили тщательное наблюдение. В самом скором времени мы будем знать об их связях и намерениях.