Здравствуйте, меня зовут Эдуард Клыков. Вернее, звали когда-то. Помпезно, конечно, но я не знаю, как иначе начинать свой рассказ. Вообще-то из меня довольно плохой рассказчик, почему-то именно это умение обошло меня стороной. Нет, более-менее связно выражать свои мысли я умею, но на довольно среднем уровне. Так что если вдруг будет непонятно, нехронологично, то прошу списать всё это на моё неумение. А так же на то, что событий было много и рассказывать о них сложно. Ведь всё кажется главным и первостепенным. И очень сложно опередить, что именно стоит рассказать, а о чём можно и скромно промолчать.
      Ну ладно, я всё же постараюсь. Только вот с чего всё же начать? Писать о своей жизни с самого начала, с пелёнок? Не стоит. Не о чём там писать. Самая обычная жизнь, самого обычного человека. Никакого тебе ощущения избранности с самого рождения, никаких тебе ужасных и страшных семейных и не очень тайн… Ничего! Стандартный набор: детский сад, школа, ВУЗ. С той лишь разницей, что особыми достижениями в области общения и количества друзей я тоже похвалиться не могу.
      Семья эдакая «среднестатистическая». Родители — служащие, как принято говорить. Отец работал менеджером в какой-то небольшой компании, а мать бухгалтером на заводе. Мы не голодали, но и особого великолепия в доме не водилось. Я был первым и последним ребёнком у них. Конечно, сразу можно представить эдакого избалованного отпрыска, но увы. Не повезло. Мои предки очень ответственно подошли к воспитанию единственного чада, перечитав кучу всевозможной литературы…
      Так что единственное моё «баловство» состояло в том, что в пятилетнем возрасте я сходил ночью в близлежащую лесопосадку. Тогда мы с друзьями хвастались друг перед другом своей смелостью. Ну, впрочем, как и любые другие дети. После этого мне пришлось месяц просидеть дома под строгим надзором, три раза в день вместо лекарства выслушивая длинные воспитательные речи.
      Уж лучше бы побили…
      Соответственно, в школе я не принимал участия в мероприятиях. Ни в каких. Даже в художественную самодеятельность не допускали, дабы не травмировать мою нежную и ранимую психику. Или что-то в этом роде. Как проводимых преподавателями, так и затеваемых остальными детьми. Сначала мне перепадало от одноклассников и не раз, но потом меня просто перестали замечать.
      А учителя, я так думаю, даже боялись просто вызывать родителей в школу. Ведь они же если придут, так обязательно прочитают развёрнутую лекцию на тему воспитания ребёнка. Очень уж «ответственные и серьёзные» люди. Кстати, мои предки не пропускали ни одного классного собрания, иногда и без приглашения заявляясь в школу. Дабы собственными глазами увидеть, как дела у воспитуемого чада. Да, я знаю, что правильно говорить — воспитываемого, но демоны мироздания, я был именно что воспитуемым! Неодушевлённый предмет, который умеет говорить, и за которым нужен постоянный надзор…
      Одно радует: школу я закончил с красным дипломом. Учителя, скорей всего, потом неделю из кафе не выходили, радуясь моему «вылету».
      В университет поступил по выбору родителей. Они заранее начали вести со мной воспитательные беседы на тему выбора будущей профессии. Мне было проще согласиться, чем доказать что выбранная стезя совсем не для меня.
      Почему не настоял на своём? Как сказать, сейчас мне эта ситуация тоже кажется странной, а тогда… тогда всё казалось вполне нормальным и устоявшимся. Я был согласен учиться на кого, где и как угодно, лишь бы не слышать их извечного: «Эдуард, ты же знаешь…», с которого начиналась любая «лекция». Мне казалось, что если я услышу это ещё раз, то или выпрыгну из окна, или просто рехнусь.
      Начать же открытую конфронтацию просто не мог. Наверное, смелости не хватало. Или твёрдости и умения настоять на своём. Не знаю, да и не важно-то в общем. Теперь — не важно. Хотя, была у меня одна задумка, но для её осуществления требовалось всё же получить образование. Просто я хотел после окончания универа уехать, куда глаза глядят. Очень далеко, так, чтобы не нашли. Устроиться там и начать СВОЮ, боги и демоны, свою ЛИЧНУЮ жизнь, ни от кого не зависящую! Может, это было ребячеством, но вот эта мечта не давала мне окончательно сломаться всё это время.
      Чем же тогда руководствовались предки… не знаю. Скорее всего количеством «друзей и знакомых» в данном учебном заведении. Хотя все экзаменационные задачи я решил правильно и самостоятельно.
      Если быть с собой честным, то лекции я посещал потому что так надо, так принято. А совсем не потому, что мне было там интересно. Была бы моя воля — ушел бы куда подальше…
      Своего очередного дня рождения ждал с замиранием. Мне казалось, что вот, стану совершеннолетним — и всё тут же переменится. Увы, не поменялось. Разве что, в худшую сторону. Как же, весна, тепло, птички поют, девушки гуляют. Только вот не со мной. Не подходил я им почему-то, не подходил. А та, по которой я тайком вздыхал, только смеялась. И если сначала я ещё мог отнести это на счёт её характера, то после того, как набрался храбрости и подошёл поговорить…
      В общем, выяснилось, что я ей не пара. Ростом не вышел, крепостью мышц не блещу, «перспектив» у меня нет, предки за границей не прописаны, деньги пачками не разбрасываю. Да и характер у меня не самый привлекательный. Короче говоря, не прохожу ни по единому критерию, по которым она отбирает своих «кавалеров». В тот день я впервые попробовал вина. Карманные деньги были, вот на них и был куплен «зелёный змий». Не скажу, что помогло, но хоть какой-то опыт появился.
      Особого разочарования не случилось. Даже пил скорее из-за устоявшегося стереотипа: «Мне отказали — надо выпить». Наверное просо из-за привычки никогда не получать желаемого. Хм, как странно… Сейчас я даже не могу вспомнить её лица, а когда-то казалось, что не забуду никогда. Очень уж своеобразные это штуки, время и память.
      Стоит ли говорить, что книги стали для меня самыми близкими друзьями? Я при малейшей возможности уходил в них. И часто, когда родители желали провести со мной очередную воспитательную беседу, уносился мыслями в выдуманные миры. Главное было вовремя кивать и опускать глаза. Собеседника им не требовалось. Да и моя кандидатура в роли оного вообще не рассматривалась. Никогда.
      Сейчас, оглядываясь назад, я вижу эдакий классический вариант «ботаника»: толстые очки на носу, щуплое телосложение и неуверенное поведение. Полный набор, как говорят. Если честно, то всю мою жизнь можно смело раскрасить серой краской. Наверное, именно из-за этого я так увлекался фантастикой и фэнтэзи. Как же — невзрачный парень нашего мира (и чем не я?), переносится в другой, где сразу (ну, или главы три-четыре спустя) становиться героем, влюбляется в прекрасную принцессу, она в него — тоже, и все рады-счастливы…
      Сказка? А как же! Но какая притягательная… Во всяком случае — для меня. Ну, так вот. Если и искать какой поворотный момент в своей жизни, так это, скорее всего, будет поступление в ВУЗ. Можно даже выстроить логическую цепочку: если бы я не познакомился с Сашком, не поехал к нему в гости… Не знаю, как тогда развивалась бы моя жизнь. Наверное, как у всех. По окончании университета — поиски работы, потом семья (если повезет, конечно) и накатанная до твердости бетона колея дом-семья-работа.
      А так… А так всё вышло как есть. Сейчас, если у меня вдруг спросят, а не хочется ли мне вернуться назад? Когда-то давно, в прошлой жизни, я бы твердо ответил: «Хочу!». А сейчас… Мне это разве что в кошмаре приснится. После того, как почувствовал силу — возвращаться к прежнему полурастительному состоянию равносильно смертельному приговору. Нет, это я, конечно, утрирую. Справился бы, никуда не делся, но я не хочу. Не хочу ничего менять. Даже о родителях вспоминаю очень редко. Не знаю, почему. Мы не ссорились, но и близких отношений у нас не было. Поэтому меня не тяготила разлука с ними. Может, это жестоко или неправильно, но в этом отношении единственным испытываемым мною чувством было равнодушие. Сначала было некогда, а потом… незачем. Мне и так хорошо. Сейчас у меня есть всё, чего я когда-либо мог желать. Даже то, о чём мечтать не додумался бы просто в силу незнания. Пусть та же избитая и заезженная до невозможности колея дом-семья-работа. Но одно дело, когда эта дорога идёт по мусорной свалке, и совсем другое, когда по радуге. Даже если эта радуга лежит на земле…
      О чём это я? Да так, просто собираюсь с мыслями, чтобы если не до мелочей, то очень точно вспомнить, о чём хочу рассказать. Миксааш твердо заявил, что я должен записать всё, что со мной произошло. И я ему верю. Если это кому-то поможет… Отчего бы и нет? Кроме того, пора уже рассказать правду, хотя бы бумаге. Которая, как мне помниться, всё терпит и никогда не краснеет.
      Ну ладно, хватит отступлений, подступлений, историй и предысторий. А то меня ещё обвинят в трусости!… Вернее, могут попытаться. Но жить-то всем хочется, так что вряд ли я услышу хоть что-то. Ну что же, постараюсь всё свести воедино и предоставить вам. Верьте, не верьте… дело ваше.
      С-с-сарикш-ш-ш-ша !

      — Эдька! Ты слышишь меня, поганец?! Да где же тебя носит?! — разносился над лесом пронзительный женский голос. Я тяжело вздохнул и окинул солидную вязанку дров неприязненным взглядом. Нет, ну отчего нельзя звать меня Эдом, или, на худой конец — Эдуардом? Когда родители давали мне это имя, они явно не думали о том, что с ним впоследствии станет делать любимое чадо. Кажется, они вообще обо мне не думали.
      Когда я спросил у Сашк а , отчего никто не зовёт меня Эдом, тот, подхихикивая, болезненно хлопнул меня по плечу и проникновенным голосом сказал:
      — Понимаешь, Эдька, ты хоть парень неплохой, мозговитый и всё такое прочее, но на Эда не тянешь, ну никак! Не та фактура, как говорят. Вот если бы у тебя ещё и мускулы были как у Арни… О-о… Тогда бы ты и Эдом был, и Эдуардом, и вообще кем хочешь. И все наши девчонки штабелями бы складывались да на шее висли. А так…
      Действительно, я даже на фоне всего потока — так… Никак, если говорить откровенно. Меня начинают замечать и называть другом, только когда подходит время какой-нибудь контрольной или другой письменной работы. Ну, и ещё на экзаменах, конечно. Тогда начинается: «Эдичка, милый. Ты же мне друг? Ты же дашь мне списать?…» И девчонки внимание обращают, и в глаза заглядывают. А как сессия подходит к концу радужные перспективы мрут на корню, не успев выпустить даже самого маленького всхода. Единственный человек на весь поток, который никогда не менял своего ко мне отношения — Сашок. Он как-то сразу взял меня под своё покровительство. Поэтому чаша положенных слабым тычков и пинков задела меня самым краем.
      Отчего и почему — понятия не имею и даже не представляю. Наверное, Сашок был из тех людей, в которых сила не будила звериные инстинкты, а раскрывала душу. Если мне когда ещё придется с ним свидеться — непременно спрошу.
      Интересно всё-таки.
      — Эдька!! Тебя где носит, поганец ты эдакий?!
      Ну вот, даже поразмышлять нормально не дают… С тяжким вздохом я поднял охапку сушняка с земли и, придерживая кое-как, направился в сторону поляны. На майские праздники Сашок пригласил нас к своим родственникам, на природу. И место это располагалось в самом настоящем лесу. Густом и диком. Да и добираться до них пришлось целых полтора дня, на поезде. Но, даже несмотря на это, поехало человек двадцать с потока. Так что компания была довольно шумная.
      Судя по реакции местных жителей на наше появление, мы произвели на них неизгладимое впечатление. Бабки крестились и сплёвывали в сторонку. Мужики профессиональным взглядом и оценивали содержимое больших пластиковых пакетов. А так же на звук определяли, какие продукты (а особенно напитки) хранятся в объемистых рюкзаках за плечами. Местные же собаки просто исходили лаем в попытке обгавкать наглых захватчиков.
      Единственными, кто был в восторге от нашего появления, была молодежь. Хотя тут тоже просматривались варианты. Местные девчонки хоть и заглядывались на «городских» парней, но делали это осторожно. А вот деревенские парни нас откровенно не любили. Как же, такого обилия конкурентов они явно не ожидали. Да и смотрелись на нашем фоне довольно убого. Но в драку пока не лезли. И то радует.
      Вот только название этого домика в деревне (Сашка гордо именовал его лесной дачей) мне не очень понравилось. Змеиная Лощина. Многообещающе звучит. Да и слухи про это место ходили нехорошие. Я вообще-то подобную живность не люблю. Ну боюсь я этих пресмыкающихся, боюсь! В каждой гадюка мерещится…
      Конечно, никто из местных не посвящал нас во все эти байки и легенды. Но в поезде было скучно и Сашок часа два морально готовил «отдыхающих», профессионально рассказывая страшилки и легенды про это место. Чтоб мы впечатлились и прониклись «в какое реликтовое и овеянное славой место мы едем». Это была цитата из его речи. А так как рассказчик он действительно был хороший, то своего добился. Не знаю, как другие, но лично мне как-то перехотелось ехать «на природу». Но только показать этого я не мог. Поэтому пришлось смеяться наравне с другими.
      В общем, кинув вещи в сельском домике, где-то половина прибывших (в которую входил и я) направилась в лесок. Нам надо было организовывать поляну. То есть подготовить место для костра, натаскать дров, приволочь с дачи достаточно длинный стол и кучу стульев. А вторая половина готовила салаты, вареную картошку и прочие, не сильно обременительные яства. На самой же полянке меня послали за дровами.
      Собрать-то я их собрал, и довольно много. Но вот немного не рассчитал сил, и теперь придётся сделать две ходки, чтобы дотащить всё до кострища. Да ещё и из балки! Тоже мне, умник, нашёл куда дрова таскать… Как же, инженерская мысля взыграла. Это ж сколько раз придётся ходить вверх-вниз, чтобы обследовать все склоны? Не легче ли будет поскидывать всё вниз, в одну кучу, а потом вытащить всё единым разом наверх?… Да, ну и кто меня после этого умным назовёт?
      Вот теперь Анька голосит на весь лес как баньши, что дров до сих пор нет! Можно подумать, что я один за ними пошёл… Вот сейчас приду и скажу ей… скажу ей… М-да, себе-то можно и не врать. Ничего я ей не скажу. Хоть это и недостойно мужчины, но Аньку я боюсь! Она же как асфальтовый каток! Наедет — и не заметит.
      Причём не только в моральном плане. Физически от асфальтоукладчика она тоже не очень отличается.
      Так что молча положу вязанку у костра и отправлюсь за второй, если ещё куда не пошлют. Витиевато.
      Умгум, послали… Далеко и надолго. Сашок, конечно, вступился. Сказал, что дров в округе не так уж и много (не одни мы тут шашлыки решили пожарить), так что если Ане что-то не нравится… И ему всё сошло с рук! Меня даже соизволили похвалить с высоты божественного благоволения. Никогда не пойму, отчего в присутствии Сашка все девушки прямо-таки тают, как пластилин на солнце?
      Хоть и была только середина дня — всё равно пришлось идти в лес и собирать раскиданные по всей балке прутики-веточки. Неожиданно в переплетении ветвей кустарника я заметил не то маленькую пещеру, не то большую нору. Из неё заманчиво торчала сухая ветка. Наверное, если бы не она, то я так и прошел бы мимо. А так — подумал, что вот ещё её возьму, и можно будет возвращаться. Ведь там, на поляне, наверное, уже всё готово. Сейчас явлюсь и получу свою порцию горячего, жареного на костре мяса. Р-романтика…
      Я ухватился за торчавшую ветку и дёрнул. Никакого шевеления. Пошире расставив ноги, я упёрся в землю и дёрнул снова, изо всех сил! Но вместо ветки под ногами поехала земля. От неожиданности я забыл разжать пальцы, со свистом и треском ухнув вниз…
      Приземление оказалось не особенно жёстким. Куча ветвей и листьев, скопившаяся внизу, частично смягчила мое падение, сильно оцарапав в отместку. Рядом, но не на меня, с громким шумом и шелестом рухнула давешняя ветка, посыпались комья земли.
      Вытряхнув чернозём из-за воротника и кроссовок, я задрал голову, чтобы полюбоваться на смутно виднеющийся где-то вверху лаз. В скудном свете с трудом, но различалось, что выступающие из мягкой и рыхлой земли тоненькие корешки не выдержат веса моего тела. И наверх по ним влезть не получится. А толстой, способной выдержать мой хиленький вес ветки рядом не было. Я сел на ворох мусора, прислушиваясь к доносящимся сверху звукам. Будут же меня искать…
 
      Свет, вливавшийся в отверстие, становился всё слабее и слабее. Видимо там, наверху, наступал вечер. А в балке, наверное, темнеет и того быстрее. Тут же, под землёй, было к тому же холодно и влажно. А тёплую рубашку и куртку я скинул на краю оврага. Распарился, таская дрова, вот и кину на ветку. Мол, на обратном пути заберу. Угу, тут бы сначала вылезти… оставшаяся же на мне футболка если и грела, то незаметно.
      Когда от холода у меня стали ощутимо дрожать руки, я попытался согреться. Бодро поскакал по яме, изобразил что-то вроде зарядки. Даже поорал немного, пока не охрип. Но ответом мне была только тишина. Даже громогласный Анькин голос не слышен. Никогда бы не подумал, что буду ждать его с нетерпением.
      — Эй! Э-ге-ге-й!!! — я сложил руки рупором и закричал. Может, кто-то пошёл за мной? Может, они обеспокоились моим длительным отсутствием и уже ищут? Не могут же они просто так забыть о моём существовании! Хотя бы Сашок…
      В ответ на мой призыв от противоположной стенки ямы что-то раздражённо зашипело. Из темноты, блестя серебристой чешуей даже при таком мизерном освещении, медленно выползала большая змея. Она была ОЧЕНЬ странная. Подобных, я не встречал ни в одной книге! Сперва показавшаяся просто серой, на самом деле чешуя была белой с еле заметной серебристой искрой. А поверх белого цвета какой-то шутник нарисовал черные тигриные полосы. Таких змей не бывает!
      Хотя тут был ещё один интересный момент, но его я понял только потом. Змея двигалась неестественно. Вернее, немного не так. Она двигалась бы нормально, если бы под землёй было бы так же тепло, как в середине лета. Но для только что проснувшейся или просто выползшей на холод твари это был не правильно! Но тогда я этого не знал, да и просо не обратил внимание. Не до того было, как-то.
      Тем временем «небывающая» змея выползла полностью. Она поднялась на хвосте и ещё раз угрожающе зашипела, вздыбив гребень… У змей не бывает гребней! Особенно — таких… Яркий, переливающийся, раскрашенный во все цвета радуги, с костяными шипами на концах. И, при всём при этом — складывающийся. Откуда я это узнал? Просто при мне он сложился, и тут же снова раскрылся во всём своём великолепии.
      Тянулся гребень от затылка и по всей длине гибкого тела, как бы с перерывами. Ну, или это было несколько гребней. Самый большой непосредственно за головой и более мелкие дальше к хвосту. У самого кончика вообще — кроха. На… висках, если это можно сказать в применении к змее, так же раскрывались радужные веера. И всё это, в сочетании с ярко-алыми глазами безо всякого намека на зрачок, завораживало с первого взгляда.
      Глядя на это чудо природы, я застыл, как заколдованный, не замечая, что наступила полная темнота. Но змея… змея была видна до мельчайших деталей! До последней чешуйки на хвосте! Она собралась в кольца и разглядывала меня, словно была разумной. Поддаваясь завораживающей магии змеиного взгляда, я шагнул вперёд и протянул руку. Не знаю, то ли мне хотелось удостовериться в её реальности, то ли погладить… Но в ответ на это движение, успокоившаяся было змея с невероятной скоростью прыгнула вперёд, оплела протянутую руку и укусила меня в основание шеи!
      Я вскрикнул, отшатнулся и попытался оторвать гадину. За что получил ещё один болезненный укус в плечо. И только после этого гневно шипящее пресмыкающееся отлетело в сторону. Мои ноги подкосились… Эта змея… Она же, наверное, радиоактивная! Такая странная…
      — Я тебя! — гневно выдохнул я, нашаривая палку поувесистей и разворачиваясь в сторону этой подлой чешуйчатой заразы…
      Окружающая темнота взорвалась яростным шипением. Казалось, оно исходит отовсюду. А по глазам остро резанула вспышка света. Я зажмурился и испуганно отшатнулся куда-то назад и вправо. Неожиданно тёплая и рыхлая земля приняла моё тело, прогнулась и… осыпалась вниз. Увлекаемый собственным весом и незаконченным движением, я провалился в какой-то наклонный желоб, по которому с хорошей скоростью заскользил вниз.
      Честно признаюсь — от страха я зажмурился и заорал. Когда об этом вспоминаю, то мне становиться стыдно… Нармет мне всегда говорил, что страх — это малая смерть. А тогда я боялся до судорог, до дрожи в коленях! Конечно, уже и не вспомню, что конкретно тогда кричал. Вряд ли что-то внятное и осмысленное…
 
      Не помню, сколько времени падал. Минуту, час, день, год… Даже самого падения не помню! После того, как во второй раз провалился, сознание работало урывками. И после ощущения падения в голове осталась только бездна. Черная, бездонная и неуютная. Очнулся от того, что в глаза мне бил яркий и пронзительный свет от висящего в зените солнца. В ушах громом отдавался шум чьих-то неуверенных шагов. Потом было знакомое шипение где-то рядом, шуршание чешуи по камню и удивлённый человеческий вскрик.
      Я дернулся, желая предупредить о затаившейся поблизости змее, но тут мне на лицо легла чья-то тень, заслоняя от режущего глаза сияния. При виде склонившегося надо мной человека, все благие начинания куда-то испарились, напуганные обликом спасителя. Несомненно, это был человек, но до чего же странный! Старец, с бородой до пояса! Где сейчас такое увидишь? Разве что в какой-нибудь глухомани, в затерянных деревеньках Сибири. Только вот вряд ли в этих самых сибирских деревнях носят такую одежду.
      Наверное, это называется мантией. Или нет, кафтаном… или что-то вроде этого. В общем, судите сами: одет этот старичок был в длинное, до середины голени нечто, отдаленно напоминающее пальто. Только совершенно невероятного, какого-то странного покроя. С блестящей вышивкой и нашитыми цветными стеклышками. Спереди были ещё кожаные вставки. И застегивалось это одеяние на ряд матово-чёрных пуговиц, расположенных с левой стороны. Из-под верхней одежды выглядывали плотные, тёмные штаны, заправленные в мягкие, запылённые сапоги на низком каблуке и перехваченные на лодыжке ремешками.
      Кроме того, талию моего спасителя охватывал широкий шарф, завязанный на манер пояса. При ходьбе этот дедушка помогал себе увесистым деревянным посохом.
      Да и лицо… Такого выражения у нас уже давно не встретишь. Пытливые добрые, чуть насмешливые, выцветшие практически до белесого цвета глаза этого человека, с непритворным сочувствием и интересом разглядывали меня. Морщинистое, загорелое лицо, белоснежная густая грива волос, стянутая на затылке в хвост. «Аристократический» нос с горбинкой. Мягкая, приветливая улыбка…
      — Вы… кто? — еле слышно прошептал я. Шея горела, как от ожога, а в горло словно песка насыпали с мелким щебнем вперемешку. Хотя следовало бы ещё поинтересоваться где я, но на это сил уже не хватило.
      — Не бойся, мальчик, я тебе помогу… — он опустился на колени, не смотря на свою добротную одежду и камни, явно не призванные быть подушкой или ещё каким смягчающим объектом. Отложил свой посох в сторону, аккуратно снял с пояса ранее незамеченную мною флягу. Осторожно приподнял мою голову и влил в саднящее горло пару капель её содержимого. Я не знаю, что там у него было, но в голове прояснилось, а боль от ушибов и ссадин куда-то отодвинулась.
      — Где я? — уже более уверенно задал я вопрос.
      — Тсс, тихо. Зелье скоро выдохнется, так что нам надо как можно быстрее оказаться у меня дома, — не допускающим возражения голосом, но в то же время как-то мягко ответил мне этот человек.
      — Зелье? В доме?… — я не понимал, что происходит. Я вообще ничего не соображал, безвольно подчиняясь сухим, но на диво сильным рукам.
      Мне помогли подняться на ноги, и, под равномерный гул незнакомого голоса сделать пару шагов. Оказывается, я лежал совсем недалеко от оживлённой дороги, в россыпи камней. Вернее, для него — недалеко. Мне же это путешествие показалось самым длинным и тяжелым в жизни.
      А на этой дороге старичка ожидала карета. Почему-то этот факт не вызвал у меня никакого удивления. Я всё воспринял как само собой разумеющееся. Несмотря на то, что светило солнце, мне было холодно. Тело било крупной дрожью и, как говориться, зуб на зуб не попадал. В памяти тут же всплыло определение предсмертного бреда. А если в нём тебя куда-то везут… отчего бы и нет? Пусть… Пусть везут, лишь бы эта слабость и боль куда-нибудь делись…
      Второй раз я потерял сознание уже в пути, поэтому дорогу не помню абсолютно. Ни дорогу, ни место, куда мы прибыли. Но, судя по тому, что на дворе была уже ночь — ехали мы долго. Может, останавливались, а может, и нет. Очнулся, когда меня под властные распоряжения старца в четыре руки вынимали из кареты и заносили в дом. Из-под укутывающего всего меня плотного куска материи я мог видеть только двери. Огромные, тёмного дерева… С причудливо изогнутыми металлическими ручками в виде странных, не знакомых, зверей. Скорее всего, мифических.
      Меня пронесли внутрь, затащили на второй этаж и аккуратно сгрузили на кровать. Только носильщики удалились, как вокруг меня и старца захлопотала героических пропорций женщина. Она охала, ахала, проклинала каких-то разбойников и душегубов, жалела неизвестного мне малыша, выговаривала старцу, что он слишком легко одет… Казалось, что говорит только она. Причём её совершенно не волновало, слушают её или нет. В то же время она умудрялась каким-то образом выполнять чёткие и сухие указания моего спасителя: подавала воду, странного вида пузырьки, чистые полотнища материи…
      Она же помогла раздеть, просто срезав остатки одежды ножом. Не то, чтобы я совсем ничего не соображал, но мне неожиданно стало стыдно. Что это она со мной, как с младенцем? Но на мои вялые попытки освободиться и всё сделать самостоятельно даже внимания не обратили. Эта женщина быстро обтёрла меня большим куском влажной материи и отодвинулась в сторону, позволяя пожилому мужчине пристально изучать всё многоцветье ссадин и синяков. Особо пристально он изучил укусы, безжалостно вывернув мне шею до хруста в позвонках.
      — Эйша, выйди пожалуйста, — спокойным и ровным тоном попросил старец. Не прекращавшая своего бесконечного монолога толстушка вздрогнула, замолчала и как-то робко вышла в двери.
      Дождавшись сухого стука захлопнувшейся створки, старец склонился надо мной и, требовательно глядя в глаза, спросил:
      — Кто тебя укусил, мальчик?…
      Говорить не хотелось абсолютно. Тело охватывала блаженная апатия, поднимаясь откуда-то снизу. Но ответить невниманием на все заботы своего спасителя я не мог. Поэтому тихо прошептал:
      — Змея…
      — Какая змея? Опиши мне её, если не знаешь! — да, там же разные противоядия… от разных змей… Но такой… может, они знают?
      — Радужная… — это всё, на что меня хватило. Глаза слипались, тело просило отдыха, а сознание хотело уплыть как можно дальше.
      Я не видел, как вздрогнул от моих слов седобородый старик. Как в его глазах плеснулось острое сожаление и непритворное сочувствие. Он даже как-то разом утратил свою уверенность и сгорбился. А потом, посмотрев на уставленный пузырьками столик, уверенно взял флакон с ярко-алой лентой на горловине.
      — Пей!
      От властного приказа с меня слетел весь сон. Я свёл глаза к переносице, поглядел на флакон и залпом выпил его содержимое. По телу словно прошла волна прохладного воздуха. Какой там сон! Какой там отдых! Все мышцы напряглись и требовали действия. Я резво приподнялся на локтях, заинтересованно оглядывая помещение. Кроме энергии, во мне проснулся и дикий голод. Желудок протестующе заурчал. К голодовкам он приучен не был. Я смутился. Это ж надо — едва оклемался, как уже есть просит!
      Но смотревший на меня с сочувствием старик не рассердился. Он только как-то виновато улыбнулся, встал с кровати и, направившись к двери, произнёс:
      — Я попрошу Эйшу принести тебе поесть.
      — А вы куда? — не удержался от вопроса я.
      — Не бойся, я скоро вернусь. Подожди немного, и ты сможешь задать мне все мучающие тебя вопросы… И ответишь на мои. Кстати, как тебя зовут?
      — Эдуард Клыков…
      Я смутился. Не знал, что по моему лицу можно так явно прочитать все мои мысли. Ведь чего скрывать — действительно боялся, что он уйдёт. Почему-то мне казалось, что рядом с ним ничего плохого не произойдет. И вопросов у меня была уйма. Они все толклись в голове, наступая друг дружке на ноги, так и норовили вырваться наружу. Но захлопнувшаяся дверь оставляла только ожидание и надежду на то, что в скором будущем все вопросы найдут свои ответы…
 
       Его магичество Мастер Нармет ехал домой с очередного Большого Совета магов. Ничего нового на нём не прозвучало, но уровень Мастера не позволял увильнуть от этого бесполезного времяпрепровождения. Вопросы, обсуждавшиеся на этом заседании, мало отличались от предыдущих. Правда, на один интересный факт маг всё же обратил внимание. Во всех обитаемых землях почему-то стали часто пропадать дети. Нет, такое к сожалению случалось и раньше. Но эа-су ребёнка за проходящий цикл не идут не в какое сравнение с ораэли !
       Конечно, можно списать всё на напряженные отношения государств, пограничные стычки и прочие элементы неспокойной жизни. Но вот уже много циклов назад главы всех крупных государств заключили ряд соглашений о неприкасаемости мирного населения и о неучастии оного в военных действиях. В том числе и о неприкасаемости детей. Так что с возникшим фактом стоило разобраться. Ответственный за это маг пообещал прояснить вопрос, но любопытство Мастера это не остудило.
       А дома ждал недописанный труд по сравнительной психологии нечеловеческих рас. Ведь как многое порой зависит от понимания друг друга. Даже просто от знания как мыслят те или иные существа, населяющие благословенный Шаэсс. Порой магу казалось, что разумные расы совсем не стремятся понять своего врага. Иначе многих конфликтов можно было бы избежать. Как всё-таки много сейчас в жизни значит война…
       Дорога протекала так же, как и в прошлый раз, как и всегда. Конечно, самоубийц, желающих нажить себе врага в лице Мастера магии, не находилось. На карете же стояли только знаки Мастерства, но не вида освоенной магии. А то, что Нармет по большей части теоретик и философ…
       Неожиданно кони всхрапнули, карету дёрнуло и ощутимо качнуло.
       — Что там случилось? — экипаж был его собственный, но работники — наёмные. Содержать ещё нескольких человек только для того, чтобы раз в год съездить на Совет, Мастер считал абсолютно ненужным.
       — Да змеюка какая-то прямо под копыта кинулась, ваше магичество! — раздражённо выдохнул возница, пытаясь усмирить занервничавших животных.
       — Змеюка?… — Мастер заинтересованно приподнял брови. Время для змей самое что ни на есть неподходящее — середина солнцежара. В это время даже обожавшие тепло кроги сидели по своим норам. — И куда она делась?
       — Да вон в те камни дунула, подлюка, — махнул рукой в сторону ближайшей кучи валунов второй возница, с силой натягивая поводья.
       — Успокойте лошадей, я сейчас подойду… — Мастера очень заинтересовало ползающее не в сезон пресмыкающееся. А в душе поселилось зудящее нетерпение — верный признак того, что где-то за углом его ждёт какое-то открытие.
       М-да, вот так «открытие»… Лежащее на земле, ободранное до крови, грязное до неузнаваемости и тихо стонущее. Но это был явно человек. В этом ошибиться было невозможно. Вероятно, неудачный путешественник, жертва разбойников. Везунчик, как они его ещё не добили?…
       При его приближении пострадавший приоткрыл глаза с необычайно расширившимся зрачком и попытался что-то сказать на чужом языке. Активировать языковой амулет было делом мгновения, после чего язык раненого чужеземца стал понятен.
       Наверное, его ещё чем-то опоили, так как раненый юноша постоянно бредил и терял сознание. Пришлось влить в него бодрящего зелья и помочь дойти до кареты. А там несчастного уже подхватили возницы…
       Теперь уже путешествие не казалось скучным и однообразным. Найдёныш то тихо стонал, с головой завернутый в широкий плед, то метался и бредил. Звал каких-то друзей, что-то невнятно просил и кому-то доказывал, что ничего плохого он не хотел. Из его вскриков и стонов понять что-то определённое было невозможно. Иногда Мастеру даже казалось, что до дома они не доедут. А понять под слоем грязи, отчего именно страдает его невольный спутник, было невозможно. Одно можно было сказать с уверенностью — никаких кровоточащих ран не наблюдалось.
       Наконец-то под вечер карета влетела в городские ворота — и вот уже Мастер распоряжался занести раненого в дом, уложить его в гостевой комнате. С работниками расплатилась Эйша, добавив за работу, и принялась помогать. Хоть её помощь сводилась к подаванию всяких мелких предметов, но нескончаемый монолог помогал отрешиться от окружающего мира, чтобы магически прощупать парня. Теперь, когда с пострадавшего сняли обрывки одежды и отмыли от грязи, стало видно, что это молодой, едва справивший с-сейра вёсен парень. Худой до болезненности, бледный и какой-то уж очень слабый. Изнеженный даже.
       И куда он один в дорогу собрался?
       Парень явно был из знатных. Руки тонкие, гладкие. Кожа нежная. Даже мозолей от меча нет! Или на мага учится, или на служителя. Хотя даже в этом случае отсутствие загрубевшей кожи довольно странно. Ученики в первое время (да и потом тоже) используются в качестве бесплатной рабочей силы. Даже благородные. Если только учителя не вызвали на дом к обучаемому. Но этого практически никогда не бывает.
       Только вот на служку парень всё равно не похож — за всё время ни единого поминания богов или чего-то похожего. Магический же потенциал у него довольно слабый. Так как же его угораздило?…
       Оказалось, что парень совсем не везунчик, а даже наоборот, о чём недвусмысленно свидетельствовали следы укусов на теле. Мастер не думал, что те немногие ссадины и ушибы стали причиной такого плачевного состояния. А вот уже почти не кровоточащие отметины… Это серьёзно. Интересно, кто же их оставил? Признаков отравления, подобных тем, что демонстрировал парень… нет, по отдельности они встречались, но все вместе… Жар, слабость, обильное потоотделение, расширенные зрачки, апатия, бред… Надеюсь, он разглядел, кто же его укусил…
       Ответ заставил забыть все надежды на спасение. Парень не просто невезучий. Он из той породы людей, которые смогут порезаться в комнате, обитой мягкой материей. Где вообще ничего острого нет! Надо же, наткнуться так близко от города на радужную айсу! Змею, как считалось, вымершую еще сушет циклов назад! И это единственная змея, от яда которой не существует отдельного противоядия. Она вырабатывала как саму отраву, так и противоядие к нему. Но если получить первое не составляло труда, то как добыть последнее?…
       Извини, малыш, я ничем не смогу тебе помочь, — подумалось Мастеру. — Разве что облегчить твои страдания… Флакон с экстрактом серены золотистой стоит в самой середине стола. Ты получишь еще суи ходов сил, здоровья и полноценной жизни. А потом тихо уснёшь. Поверь мне, это лучше, чем медленно и мучительно умирать. Так будет лучше…
       Единственное, что я ещё могу тебе дать, так это надежду и удовлетворить те желания, что в моих силах. И не надо на меня так смотреть! Там, за Гранью, ты поймёшь. Я в это верю…
       Надо будет не забыть отправить Эйшу домой на суи шисов. Думаю, раньше этого срока я от Кларина не уйду… И попросить её принести гостю тей-шерр. Блюдо из кухни змеелюдов, которое они готовят для своих детёнышей, чтобы те быстрей росли. Оно лучше всего прочего утоляет голод и даёт телу энергию. Надеюсь, ему понравится…
       Дверь за спиной мага мягко закрылась, отделяя его от горящего взгляда юноши. Он поклялся сам себе довести дело до конца и уведомить родственников «найденыша» о постигшей его участи. Может, они даже захотят забрать тело, чтобы похоронить его по обрядам своей страны…
       Как жаль, такой молодой…
 
      …
      Еды мне действительно принесли много. Нет — очень много! Я сперва даже засомневался, смогу ли одолеть эту гору снеди. Но желудок считал иначе. Хорошо хоть, та женщина ушла, оставив поднос на столе. Так что всё время прошло в активном и тщательно потакаемом чревоугодничестве. Хоть родители и говорили, что много есть вредно, но я просто не мог удержаться! Всё такое непонятное, необычное… Кроме того, вроде бы всегда считалось хорошим тоном съесть всё подчистую. Мол, ты доверяешь хозяевам дома, ну и всё такое. И где ещё, кроме своего бреда, я увижу такие деликатесы? А главное, почувствую их вкус!
      И всего хочется, всё такое притягательное… даже не знаю, куда в меня это поместилось! Но, только съев и выпив всё, что было на подносе, я успокоился. И тут на меня нежданно-незванно навалилась сонливость. Нет, всё правильно. Если много поел — надо всё переварить. И, желательно, в горизонтальном положении. Спать, спать и ещё раз — спать. А там и старичок вернётся, и на вопросы ответит, он же обещал. Надо только его дождаться — и всё будет хорошо.
      Только вот в теле появился странный зуд и ломота. Кажется, зачесались сами кости. А в голове появился глухой, раздражающий звон и вязкая пустота. Наверное, это последствия действия лекарства. Спрошу об этом потом, когда мой спаситель вернётся. Он же обещал.
      Он сказал, что всё будет…
      Хорошо…
 
      Мастер Нармет возвращался от своего друга, книжника Кларина, далеко за полночь. От странной встречи на дороге прошло уже су шиса, а совесть всё не успокаивалась. Но он же действительно не мог сделать ничего другого! Только облегчить страдания парня. А завтра надо будет вызвать похоронную бригаду. Хорошо, что стражники на воротах видели, что он везёт раненого, которого представил своим внуком. Как там его зовут? Элхар Кессер, кажется. Такое необычное имя. Старинное. Жаль, я не успел узнать, кого следует известить о смерти парня. Даже если у него есть родственники — они явно проживают за пределами королевства Танар. Он не похож на обитателя этих мест. Наверное, в гости приехал…
      Вот так вот. Приехал в гости и остался здесь навсегда. Вообще-то довольно странно, что разбойники промышляют в такой близости от города. Обычно внутренняя стража зорко следит за дорогами и порядком на них. Грабителей и прочих любителей наживы в пределах перехода от Танара не видели уже дай Боги сколько циклов. А слышали только в сказках. Надо всё же поинтересоваться у начальника Стражи, как же это так? Почему они не занимаются своей работой? Только родителям этого парня легче от объяснений не станет.
      Размышляя таким образом, Мастер поднялся на крыльцо, отпер тяжелую дверь и вошел в полутьму помещения. Не зажигая света, прошёл на второй этаж, толкнул дверь гостевых покоев и пораженно застыл на пороге. В неверном, серебристом свете взошедшей Ашер матово отсвечивала светлая чешуя змеелюда, спящего на кровати. Тонкие чёрные полосы, словно странные разомкнутые обручи, обнимали всё тело и казались ночными тенями, изредка подмигивающими серебристым бликом, когда спящий поворачивался во сне. Мощный змеиный хвост нервно подёргивался, сбивая одеяло в ком. Тонкая рука, изредка сжимавшая подушку, оканчивалась угольно-чёрными треугольными когтями. Мастер не сомневался, что и вторая, спрятанная под одеялом, вооружена не хуже.
      Отсутствие гребней или шипастых наростов говорило о том, что змеелюд ещё очень молод. Первая ступень, не иначе. Эшес. Худой до болезненности. Бедняга, интересно, сколько он не ел?… Но… Радужный змеелюд?! Такая расцветка может быть только у них! Серебро и чернота… Представители этой расы не такие уж частые гости даже в столице Танара, а радужных среди них не было со времён Объединения! Да и что вообще подобный гость делает в его доме? Вот уж точно судьба расщедрилась на неожиданные встречи…
      Спящий тихо вздохнул и повернул лицо к окну. Холодная, беспристрастная Ашер осветила тонкие, чуть заострённые черты. Черты, которые Мастер никогда не сможет забыть…
      — Элхар?! — имя вырвалось непроизвольно. В висящей тишине оно прозвучало не громче дуновения ночного ветра. Но хватило и этого. Змеелюд резко распахнул алые миндалевидные глаза, резко сев на кровати. Хвост взбил одеяло и соскользнул на пол, когти с тихим треском прорвали тонкую ткань подушек, освобождая из плена ткани облачко белоснежного пуха. Чёрные губы дрогнули, выпустив наружу чуть свистящее:
      — А я ш-ждал…
      Нармет невольно отшатнулся. Парень подался вперед, хвост скользнул вперёд, кольцом свившись перед ним и приковав недоумённый взгляд Элхара. Он настороженным взором резко расширившихся глаз проследил за серебрящимся хвостом, уткнулся в собственное, покрытое чёрно-серебристой чешуёй тело, отстранённо освидетельствовал руки и тихо-тихо, едва слышно спросил:
      — Что со мной? Что произошло?!…
      Мастер услышал в голосе парня звякнувшие где-то вдали нотки паники. И сам испугался. Несмотря на свое хилое сложение, даже этот молодой змеелюд способен не особо напрягаясь разнести весь дом по камешку. А что он способен сотворить на улице, где ходят люди… не то, чтобы Нармет был таким уж сознательным гражданином, но он чувствовал себя ответственным за этого парня. Словно он действительно нашел своего внука. Давно потерянного, без надежды на возвращение.
      Поэтому Мастер магии смело сделал шаг вперёд и тихо, но непреклонно потребовал:
      — Успокойся! Ты мужчина, или кто? — он осторожно присел на край кровати и обнял паренька за плечи. Хвост тут же обвился вокруг его талии, ощутимо сдавив тело. — Ничего страшного не произошло. Ты жив — разве это не удача?
      — Да? — змеелюд вскинул на Нармета свои миндалевидные глаза. — Я стал непонятно кем! Это что, хорошо? — голос звучал заметно спокойней, только в нем прорезались какие-то обречённо-злые нотки. Словно юноша уже привык к тому, что Судьбы не балует его своей милостью. Но до конца не смирился, бунтуя против рока.
      — Ты жив, парень, а это самое главное. После укуса радужной айсы не выживают вообще, — наставительно ответил Мастер, чуть сильнее прижимая казавшееся таким хрупким тело к себе. — Поэтому радуйся, коль боги тебя настолько любят, что решили дать другую жизнь, Элхар Кессер.
      — Кто? — удивился парень. Во время речи мага он постепенно успокаивался, кольца хвоста ослабляли хватку. Только на своём имени новоявленный змеелюд вздрогнул, недоуменно посмотрев на Мастера.
      — А разве это не твоё имя? — искренне удивился Нармет. — Ты же сам его вчера назвал. Хотя… знаешь, если даже тебя зовут не так, то после своего второго рождения можешь принять любое, — неожиданно предложил он мальчишке.
      — Да?… — парень задумчиво осмотрел комнату. Задержал взгляд на распахнутом окне, в которое заглядывали уже обе луны — серебристая Ашер и золотистый Келес. Чуть повернул голову, словно прислушиваясь к чему-то отдалённому. Вновь посмотрел на свои руки и, пристально глядя в глаза магу, спросил: — Скажите мне, только честно, вы слышали о таком городе, как Москва? Или, может быть, о материке Евразия?
      — Нет, — не задумываясь ни на миг, ответил Мастер. — Я никогда не слышал тех названий, что ты произносишь. И, как мне кажется, никто в этом мире их не слыхал.
      — Почему-то именно так мне и казалось… — задумчиво ответил парень. Хвост отпустил мага, обвив своего хозяина и выставив одно кольцо вверх. На него парень опустил сцепленные руки, опершись о них подбородком. — Я так и подумал…
      — Что ты подумал? — полюбопытствовал Нармет.
      — Вы… вы поверите, что я из другого… мира? — чуть запинаясь, произнес он.
      — Вполне возможно, — пожал плечами Мастер. — Миров бесчисленное множество. Я не знаю твоего языка, да и выглядишь… прости, выглядел ты странно.
      — Не знаете языка? — удивлённо вскинул голову парень. — А как же мы тогда разговариваем?
      Маг молча достал из-за пазухи прозрачный голубоватый кристалл на витом шнуре.
      — Вот, смотри. Это амулет языков. Сейчас он активирован, так что я понимаю твою речь, а ты — мою. Но тебе придётся учить местный язык, иначе рискуешь остаться без собеседников…
      — А… вы мне поможете? — развернувшись всем телом, с какой-то опасливой надеждой спросил змеелюд. — Правда? А… за что?
      Хвост нервно свился в кольца, сметя с кровати уцелевшие подушки.
      — Пронимаешь, малыш, — тихо начал Мастер магии, складывая руки на коленях, — не знаю, как тебе сказать. Если уж мы начали так открыто… Есть несколько причин. Ты можешь сам их расставить так, как тебе хочется. Одна из причин — любопытство. Я никогда не видел радужных змеелюдов воочию. Только в старинных трактатах. Так что изучение их поведения, возможностей, состояния, стало бы для меня лучшей платой за всю помощь, которую я смог бы оказать тебе. Ещё одной причиной является то, что я чувствую себя ответственным за тебя. Ты рано или поздно узнаешь… наверное, лучше сказать сразу. Тот флакон, что я тебе давал — это был яд. В нашем мире после укуса радужной змеи умирают долго и мучительно. Я хотел облегчить твои страдания… а ты выжил, и теперь я несу за тебя ответственность…
      Хвост нервно шевелился, в результате чего постель сбилась в единый, слабо поддающийся опознаванию ком. И, если при первых словах Мастера парень недоверчиво фыркнул, то при следующей причине — застыл неподвижно. А когда Нармет замолчал — тихо-тихо осведомился:
      — Это… это правда? Про яд?
      — Да, — просто ответил Мастер, твёрдо глядя в глаза змеелюду.
      Парень снова опустил голову на руки, чуть сгорбился, неподвижным взором уставившись в пол. Его хвост, верный показатель настроения — бессильно свесился с кровати. В комнате повисла тишина… Заглянувший в окно на смену серебристой Ашер, золотой Келес окрасил чешую застывшего серпентера в тёплый цвет белого золота.
      — А знаете, — совсем тихо, словно боясь нарушить звенящую от нетерпения тишину, произнес Элхар. — Он оказался очень вкусным. И еда — тоже. Очень вкусной… — Нармет вновь проклял богов за то, что они создали змеелюдов такими. Ни по глазам, ни по лицу нельзя определить, что же на самом деле думает представитель этой расы. А если ещё и хвост спрятан…
      Даже сейчас. Парень смотрит открыто, не таясь, но что именно он думает? Что переживает? Не поймешь.
      — И я бы не отказался от добавки! — неожиданно закончил он, широко улыбнувшись.
      — Мальчишка! — не выдержал маг, притворно нахмурив брови.
      Парень широко ухмыльнулся. В этот краткий момент тишины на всю комнату чётко и ясно раздалось урчание желудка змеелюда.
      — Боги, ты же суи шисов ничего не ел! — всполошился Нармет. — Мне Эйша этого не простит! Пойдем, парень, сейчас мы будем тебя кормить. Надеюсь, Эйша оставила нам хоть чего-нибудь…
      Мастер резко поднялся с кровати и направился к дверям. Но на полпути его догнал вопрос, заданный самым невинным голосом:
      — Это были все причины?
      Маг замер, положив руку на косяк двери. А потом, обернувшись к тревожно замершему Элхару, медленно, раздельно произнёс:
      — Когда-то у меня был внук… Теперь его нет… Ты… Ты очень напоминаешь мне его, Элхар Кессер… — Нармет опустил голову. Воспоминания были не из приятных. Поэтому он резко встряхнул головой и требовательно посмотрел на озадаченно застывшего на краю кровати змеелюда: — Ты идёшь?
      — Мммм… Я хвостом пользоваться не умею… В смысле — у меня же ног нет, — растерянно произнес он, нервно поглядывая вниз.
      — И что? Остальные же змеелюды прекрасно без них обходятся, так почему ты должен быть исключением? — удивленно вскинул брови Мастер. — Давай, не думай об этом, а просто иди ко мне!
      Парень раздражённо полыхнул глазами:
      — Вам легко говорить! Не вы в… невесть кого превратились!
      — Ну да, — ехидно ухмыльнулся Мастер. — Не я устроил в опрятной комнатки погром и разбросал вещи!
      — Да вы! — вскинулся парень и одним каким-то плавно-слитным движением переместился к самой двери. — Вы!
      — Ну да, я, — спокойно согласился маг, — а ты уже у двери стоишь…
      Элхар обернулся, расширившимися глазами посмотрел на раскиданные по всей комнате подушки, сброшенное на пол одеяло, неспешно разлетающиеся по комнате белоснежные перья, остатки которых торчали из распоротой наволочки… А потом опустил глаза вниз. Хоть и выглядящий не очень мощным, хвост спокойно удерживал тело парня в вертикальном положении.
      — Скажите, а моя одежда… Вернее, мне одеться бы… Но я не знаю… — он смутился, задумчиво скребя дверное полотно. Угольно-чёрные треугольники когтей собрали светлые колечки стружки и оставили на тёмном дереве четыре яркие и чёткие борозды. Смутившись, Элхар отдёрнул руки и сцепил их сзади в замок. На всякий случай.
      Мастер тихо хмыкнул и, ступив в коридор, сказал:
      — Следуй за мной, сейчас мы тебе что-нибудь подберём… Кстати, меня зовут Нармет.
 
       Мне снились сны. Странные, не похожие ни на кошмары, ни на простые сновидения. Скорее, они были похожи на чью-то жизнь, которую прокручивают перед моими глазами. Может быть даже не одну… Отчего-то я твердо знал, что стоит мне проснуться — как всё забудется. Забудется до тех пор, пока не придёт время вспомнить. А когда оно придёт и кто решает — настало это время или ещё нет — неизвестно.
       В нём я чувствовал тоску, словно кто-то грустит по давно ушедшему лучшему другу. Ушедшему, чтобы вернуться. Но этот миг всё откладывается и откладывается. Надежда, когда-то лившаяся полноводной рекой, тихо усыхает. Теперь она напоминает разве что редкую капель. И каждая из капель может оказаться последней. Мне самому стало неуютно и муторно. Я невольно потянулся к тоскующему, желая утешить и ободрить. В ответ повисло недоумённо-напряженное молчание и…
       Сон прервался оттого, что кто-то окликнул меня по имени. Когда открыл глаза, то увидел, что комната погружена в какие-то странные сумерки. Помещение вроде бы и не освещено, но каждый предмет виден чётко, словно нарисованный. И стоявший у дверей мужчина, тот самый, что меня спас, тоже был виден до мельчайших деталей. Я даже ощутил исходящие он него запахи: влажной свежести, словно на улице был туман, лёгкий привкус бумажной пыли — неужели с книгами работал? — и ещё что-то… особенное. Нет, едой от него пахло тоже, но ещё… кем-то! Да, точно! Видимо ещё совсем недавно он с кем-то общался.
       Честно говоря, было непонятно, откуда у меня взялись все эти знания. Находясь всё ещё в каком-то полусонном состоянии, я воспринимал всё это как должное. А потом по руке скользнуло что-то гладкое и тёплое… Опустив голову я чуть не рванулся прочь. Предо мной складывался в кольца огромный змеиный хвост! Такой же расцветки, как и укусившая меня змея, но размеры!!!
       Осторожно, стараясь не делать лишних движений, скользнул взглядом по чешуйчатому телу, пытаясь определить местонахождение головы, и… увидел собственный живот. Перёвел взгляд на руки… нет, они были мои, но чешуйчатые и когтистые! Лица я касаться не стал. Сознание дрогнуло, и где-то внутри меня стала нарастать паника. Не думаю, что она обернулась бы чем-нибудь хорошим. Почему-то именно в панике или при сильнейших переживаниях люди творят такое, что потом не могут поверить в случившееся.
       Слава богу, ничего страшного не произошло. Властный голос мужчины, присутствие которого почти забылось, послужил не хуже ведра ледяной воды, вернув мысли в нормальное (ну ладно, почти нормальное) состояние. Действительно, я же мужчина! И должен вести себя соответственно. То есть — по-мужски.
       Только оказалось, что с поддержкой другого быть мужчиной гораздо легче… Когда мне на плечо легла тёплая, чуть шероховатая человеческая рука — еле удержался, что бы не вцепится в неё обеими руками. Хм, зато вместо этого вцепился хвостом…
       Оказалось, что нашедший меня старик хороший человек. Очень. Не обижается на мои попытки разозлить его, спокойно выслушивает и старается помочь. Не знаю, может, это неправильно… но мои родители всегда хотели, чтобы их ребенок рос самостоятельным и сам решал свои проблемы. Поэтому я быстро перестал ходить к ним и просить помощи в том или ином деле. А сейчас… сейчас я был благодарен этому седому мужчине за его поддержку.
       Кроме того, он сказал, что я могу взять другое имя. Моё же произносил так, что опознать его было практически невозможно. Элхар Кессер. Хм, а что, очень даже мужественное имя. И никто не станет сокращать его до Эдьки. Приютившему меня человеку было всё равно, что родом его гость из другого мира. Кажется, это его даже радовало. Он рассказал мне много интересного. Оказывается, здесь действует самая настоящая магия! Но всё равно — придётся учиться. Я не могу просто так понимать здешнюю речь. А жаль. В книгах герой обычно при переносе каким-то образом умудряется выучить местный язык. Причём мгновенно. Ну и пусть. Зато появился повод остаться в доме этого старика…
       Да, мне не хотелось уходить. Совсем. Признаюсь честно — мне было страшно. Я боялся. Ведь своего спасителя хоть немного, но вроде как знал. А что там, за дверями? Да и мой теперешний внешний вид… Хм, судя по тому, как сходятся на переносице брови моего спасителя, когда он упоминает змеелюдов — это не самый добрый и хороший вид живых существ. И вот отчего-то мне кажется, что не встретят представителя этой расы с распростертыми объятьями. Да и идти мне, в общем-то, некуда. И не с чем.
       Хотя не скрою, мне было очень любопытно, отчего этот пожилой мужчина так со мной возится?… М-да. Иногда неведение лучше. Нет, любопытство, конечно, вещь хорошая, но вот признание в том, что он меня отравил… Хотя, какое там отравил? Я же жив. Жив, не смотря на то, что яд этой змеюки считается смертельным! Наверное, он просто перепутал баночки. Или специально мне это говорит, что бы проверить, испытать. Посмотреть на мою реакцию…
       Я уже хотел, было вознегодовать, мол, за кого вы меня принимаете, но в нашу дискуссию решительно вмешался мой организм. Словно окончательно пробудившись, внутри поселился ТАКОЙ голод, что я готов был грызть столбики кровати! Поэтому вместо патетичной речи и ляпнул про предыдущий свой ужин в этом доме. Нашел, о чём разговор вести!
       Но спаситель не обиделся. Он даже обрадовался, тут же заспешив в кухню. Но здесь я столкнулся с очередной проблемой — отсутствием ног. Нет, змеиный хвост смотрится очень даже ничего, но я же совсем не умею им пользоваться! Всю сознательную жизнь проходил на двух конечностях, и их замена на одну меня не радовала.
       Однако опытным путём было установлено, что чем меньше задумываешься о том, как передвигаешься — тем меньше спотыкаешься. Стоило мне разозлиться и загореться желанием поближе пообщаться со своим новым родственником, как я, сам не заметив, переместился к двери. Хм, оказывается, иметь хвост вместо ног не столь неудобно. Непривычно, странно — да. Но как-то… как-то обыденно. Мышцы поясницы и хвоста без особого напряжения удерживали меня в привычном вертикальном положении. Я даже немного растерялся…
       Только вот почему не могу держать себя в руках так же, как хвост — меня? То вспылю, то нагрублю, а вот теперь, от смущения не зная, куда деть руки — оставил на двери четыре борозды… Ну и коготки у меня… как бы самому не порезаться! Ещё больше смутившись, опустил взгляд вниз, и только теперь до меня дошло, что я совсем не одет! Хоть моё тело теперь и покрывала чешуя, спереди сменяясь широкими, но тем не менее странно гибкими пластинами, всё равно было неудобно.
       Стесняясь, я попросил у этого пожилого мужчины одежду. Если здесь живут похожие на меня, то и соответствующий наряд должен быть. Но откуда взяться подобному наряду именно в этом доме я понятия не имел, но отчего-то был твёрдо уверен, что у хозяина обязательно найдётся что-нибудь подходящее.
       Ой, я невежа! Ой, невежа!! За столько времени даже имени не узнать!!! Нет мне покоя и прощения, мастер Нармет…
       Вернее — дедушка Нармет. Сам же сказал, что я твой внук.
 
      На кухне, освещаемой едва тлеющим очагом, сидела донельзя странная компания. Молодой змеелюд, перед которым возвышалась гора снеди — и Мастер магии, ограничившийся всего одной кружкой с лёгким рашем . Парень методично уничтожал стоявшие перед ним яства. А его старший собеседник с отеческой улыбкой наблюдал за этой поздней трапезой…
      Перед ужином Элхар всё же оделся. Одежду для него Мастер достал из стенного шкафа в комнате, расположенной прямо у лестницы. Теперь змеелюд был наряжен в длинную рубаху с разрезами до середины бедра и более короткую тунику без рукавов. Талию обхватывал широкий кожаный пояс с медной пряжкой. Одежда не мешала двигаться и выгибаться так, как того хотелось парню. Он весь извертелся, желая оглядеть себя со всех сторон. Обновка ему явно понравилась.
      А потом они спустились на кухню. Лестница вызвала у молодого приступ неуверенности. Всё же змеиное тело больше приспособлено для передвижения по гладким поверхностям… Но выход нашёлся очень быстро. Каменные перила имели внизу довольно широкий кусок гладкого камня. И, изредка прихватывая за столбики хвостом (но практически не отпуская перил руками), Элхар быстро спустился вниз. Мастер только удивлялся — парень едва ли полхода пользовался новым телом, а уже двигался как рожденный змеелюдом. Причём, в отличие от своих собратьев, он совсем не тащил свой хвост. Он словно бы перетекал из одного места в другое. Бесшумно, плавно.
      Про слух же и обоняние можно вообще не говорить. Шутки ради Нармет позвал его шёпотом с другой стороны просторного холла. И что? Парень обернулся так резко, словно его громко окликнули. Что же касается нюха — даже тосы, животные, используемые в качестве поисковых и сторожевых зверей, не смогли бы с такой уверенностью найти припрятанную Эйшей от ненавистных локков еду.
      Но на этом проблемы не закончились. Оказалось, что сидеть на обычном стуле Элхару не то, чтобы совсем нельзя, но очень неудобно. Так что пришлось перенести из лаборатории стул, предназначенный специально для змеелюдов. Мастер Нармет увлекался собиранием старинных вещей, вот кто-то из друзей и подарил ему такую диковинку. Ведь этот стул на своих собратьев был похож примерно так же, как серпентеры на людей. Узкий, вытянутый вверх, с высокой изогнутой спинкой. Опирающийся всего на одну массивную и толстую ножку, сделанную в виде свернувшейся змеи. Символично. Парень тут же с удобством расположился на этом сиденье, обвив его хвостом, и приступил к ужину.
      — Знаешь, я тут подумал, — неспешно начал Мастер, — комната у тебя уже есть. Заниматься с тобой я буду самостоятельно, на улице тебе пока показываться не стоит. Но нам придётся ещё определить направление, которое тебе ближе всего, чтобы вступить хоть в какую-нибудь гильдию. Но об этом мы тоже поговорим. Только потом. А сейчас ешь, ешь, не отвлекайся…
 
       Из записок Мастера Нармета.
       Радужные змеелюды, если судить о них наблюдая за моим невольным гостем, довольно странные существа. Взять хотя бы их окрас. Изначально повелось, что общий цвет шкуры змеелюда строго определён. И те же темнокожие представители клана Воинов имеют всего пару светлых пятен, не более. Радужные серпентеры, наперекор канонам сочетают на своей коже оба граничных цвета: чёрный и белый. Причём даже преобладание светлого тона никак не влияет на густоту цвета полос. Они настолько тёмные, что кажутся матовыми.
       То же самое можно сказать и о цвете волос. Если составлять цветовой «портрет» юноши, исходя из канонических представлений, то парень должен обладать серебристой шевелюрой. Хм, судя по глянцево-чёрному цвету его волос, я могу хоть до скончания циклов искать там серебристый оттенок.
       И, при этом — красные глаза. Хотя, исходя из опять-таки канонического цветового сочетания, они должны быть тёмно-зелеными или вообще чёрными. К тому же Элхар не является альбиносом, это его естественная окраска. Интересно… надо поднять труды и рукописи древних учёных и посмотреть, кто ещё из этого хвостатого племени может похвастаться чем-то подобным. А так же найти всё, что хоть как-то касается радужных. Не хватало мне ещё непредвиденных проблем.
       …

      Я уютно устроился в библиотеке. Оказалось, растянуться на самом верху шкафа, свесив хвост вниз куда как удобней, чем сидеть за столом. Да и освещения мне вполне хватало, чтобы чётко видеть написанный кем-то из великих Мастеров текст. Кем конкретно — я, честно говоря, не запомнил. Вернее, не старался запоминать. Все они — великие и могучие. Хотя память у меня теперь… М-м-м-м! На зависть всем остальным! Мне достаточно раз услышать или прочесть, чтобы запомнить накрепко. Дедушка Нармет только головой качает.
      И с Эйшей я подружился, хотя мы ждали, что она испугается. Однако первое, что эта дама сказала при виде меня: «Ой, какой же он худой!». И снова накормила до отвала. Не знаю, но после этого превращения меня с неделю, ой, извиняюсь, целое семидневье преследовал жуткий голод. Дедушка сказал, что это из-за резкой смены тела. Всей моей массы не хватило, чтобы стать нормальным змеелюдом, так что пришлось позаимствовать энергию из внутренних резервов, которые я и восстанавливал едой.
      Эйша была только рада поставить мне лишнюю порцию. Она всегда ворчала, что и Мастеру следует взять с меня пример, а то ест совсем мало. Можно подумать, что он не может себе позволить большего. А после того, как из дома неизвестно куда ушли все локки… Нармет объяснил, что они панически боятся змей. Так что теперь кухарка во мне души не чаяла, и была готова поварёшкой отстаивать «своего бедного мальчика» от всяких там нехороших элементов.
      Единственное, что меня разочаровывало — моей давней мечтой было научится сражаться на мечах. Как герои из любимых книг. Но дедушка был магом, поэтому и учил меня магии: боевой (пока что только теорию), бытовой, лечебной… всякой. А совсем не тому, как сподручнее своего оппонента настругать на мелкие лоскутки. Только обычные, как тут говорили — канонические заклинания у меня выворачивались так, что приобретали совсем другие свойства и формы. Кроме того, дедушка обследовал моё тело раз в семидневье, замерял, проводил ещё какие-то опыты, необходимые ему для написания научного труда.
      Кроме того, он повадился использовать меня вместо подопытного кролика, пичкая всевозможными декоктами. Их состав мне не оглашался, как и предполагаемое действие на организм. Но я был обязан в мельчайших подробностях описывать свои ощущения. Чаще всего это был ответ: «Ничего». Хотя один раз почему-то сильно зачесался кончик хвоста, и мне пришлось провести пару минут в довольно неудобной позе, пока дед исследовал «пострадавший» орган. Ничего особенного не нашли. Просто одна чешуйка немного сместилась и мешала расти остальным. Неудобство устранили и продолжили опыта.
      Я тоже иногда развлекался. Например, выкрасил чешую в синий цвет и наложил маскирующее заклятие. А когда выпил содержимое очередного флакона — убрал магию. Дед сперва был в панике, видимо, подобного действия на мой организм не предусматривалось, а когда понял его причину… Извиняться мне пришлось долго. А так же пообещать, что больше не буду подвергать подобным испытаниям хрупкую нервную систему старого человека. Ладно, придумаю что-то другое…
      Наверное, впервые за всю свою жизнь я почувствовал себя ребёнком. Самым обычным, строящим пакости, подшучивающим, проказничающим и огребающим за всё это. М-да, стоило дожить до этого времени, чтобы снова вернуться в детство. Моя жизнь действительно словно началась с начала. С чистого листа.
      По большей же части, я был предоставлен самому себе. Хочешь — читай, благо библиотека в здании была — о-го-го! Хочешь — обшаривай лабораторию. Хоть на вкус реактивы пробуй — на меня теперь никакие яды не действуют! А вот я теперь считаюсь самой опасной и ядовитой тварью на весь мир. Опасней даже своего «предка» — радужной айсы, так как возможности змеи вроде как изучены, а вот змеелюда… Мастер Нармет будет первым, кто хоть как-то осветит этот вопрос.
      Честно говоря, мне тоже была очень интересна эта тема. Всё-таки на вид я потомственный серпентер, так что не знать элементарных вещей… подозрительно это. Так что я запоем читал всё, что могло хоть как-то помочь понять этот народ, при этом, не забывая исследовать собственное тело. А вот тут меня поджидал ряд загадок.
      Во-первых, мне было непонятно, как росли волосы. Голова же, включая и лицо, была покрыта чешуёй. Хоть и не такой крупной, как на теле, но всё же! Тем не менее, моя шевелюра не только имелась в наличии, но и росла с поражающей быстротой. Сперва я их подрезал, а потом бросил. Лень. Кроме того, здесь предпочитали носить длинные волосы, так что появилось и официальное оправдание — соответствие местным канонам.
      Вторым пунктом стояли ногти. Вернее — когти, если уж быть точным. Длинные, треугольные и острые они с равной лёгкостью оставляли отметины как на дереве, так и на железе. Камень я тоже попробовал на прочность. После чего дед провёл со мной воспитательную беседу на тему порчи стен. Мол, если мне так уж хочется поточить свои когти, то он принесёт мне в комнату специальную плиту. Гранитную. Хорошо хоть не надгробную, с него станется. Вот об неё я могу хоть зубы чесать, а стены портить не надо. Или на крайний случай заняться художественной резьбой по камню.
      Я проникся и пообещал больше так не делать. Тем более что ответ на свой вопрос уже получил. Правда, возник другой. Если сталь мои ногти не берёт, то как их стричь? Оказывается, у змеелюдов они почти не растут, разве что сломаешь какой. Это мне объяснил опять-таки Нармет, когда застал за порчей ножниц. Оглядел четверо сломанных, задумчиво повертел в руках пятые… Небрежно согнул их руками и бросил сверху. А пока я недоумённо пялился на всё это — рассказал про странные особенности моего организма и вышел из комнаты.
      — Всё равно надо было нормальных купить, — донеслось до меня из коридора.
      Третьим и самым болезненным вопросом была чешуя. Вернее не само её наличие, а то, что она была… глухая, если это можно так сказать. Я долго пытался понять, как же родители определяют пол новорожденного, если снаружи ничего не видно? Как они тогда вообще размножаются?! Почкованием, что ли? И мне… мне теперь тоже… У-у-у-у-у-у!!! И как, соответственно, избавляются от «продуктов жизнедеятельности»?
      Всё оказалось не так сложно, но довольно запутанно и непривычно. Оказывается молодые змеелюды до третьей ступени вообще не заморачиваются делением на мальчиков и девочек. Из-за чего так происходит Мастер не знал. Зато он объяснил мне, почему чешуя сплошная. Оказывается, всё съеденное идёт непосредственно на «строительство» организма. А мне так вообще требуется тройная доза, так как обзавёлся сразу «взрослым» телом. Правда, это только по размерам оно считается практически вполне сформировавшимся, а вот по развитию — увы. Младенец.
      Так вот, на первых двух ступенях вся потребляемая пища усваивается. А то, что всё-таки оказывается лишним… я уже пару раз замечал, что хвост иногда покрывается какой-то странной то ли пылью, то ли грязью. Вот это то самое и есть. Противно немного, но с подобными особенностями организма ничего не поделаешь. Разве что мыться несколько раз в день. Вода мне и раньше нравилась, а теперь так вообще. Поскольку ходить… м-м-м-м… грязным очень не хотелось. Даже ели не знаешь, из чего состоит эта грязь.
      Нет, на самом деле вопросов было гораздо больше, но эти наиболее животрепещущие. Всё остальное может и подождать, мне спешить некуда.
      Как вообще в этом мире появились змеелюды, достоверно не знал никто. В «Легендах и сказаниях о роде змеином» говорилось, что когда-то, когда люди только-только пришли в этот мир, носящий название Шаэсс, то его хозяевами были гигантские змеи. В «Легендах» даже гравюра была — человек и этот самый змей. Так вот, высотой эта гадина была с поезд. И длиной, наверное, не меньше. Могу себе представить, какой силой обладали эти пресмыкающиеся. А так же чем(ну, или кем) они питались…
      И какой вес был у этих зверушек. Вот интересно, как же они сами себя не раздавили, а? Сила тяжести здесь вроде бы ничем не отличается от земной. Во всяком случае, никаких отличий не ощущалось. Хотя… может, эта перестройка организма так повлияла? Да и в первый день всё равно — ничего такого, хоть я смутно помню, что тогда происходило. Скорее всего, эти существа были полумагическими и существовали за счет своей естественной магии. Хотя это только мои предположения…
      Так вот, в этом сборнике мифов сказано, что «Узрели змеи, что слабы люди, что не выжить им на суровых просторах Шаэсса, и взяли они себе жён из рода людского, и появился тогда под благодатным светилом новый род — змеелюдов, защитников и помощников». Нет, как легенда — это звучит красиво, но вот как реальная информация… Змея и человек! Насколько я помню основы биологии — данные виды не скрещиваются. Никак! И потомства дать не могут. Особенно — при ТАКОМ несоответствии размеров! А если вдруг (ВДРУГ!) что-то и получится, то потомство будет мулами — то есть собственных детей иметь не сможет в любом случае!
      Так что эта версия могла быть только легендой — и никак иначе. Нармет на мой вопрос ответил, что официально признанной теорией является то, что змеелюды какая-то другая раса, просто очень похожая на людей. В общем, никто точно ничего не знает. А простые люди верят в «Легенды».
      Меня там заинтересовал ещё один момент. Вернее — глава. Самая последняя, она была написана мелким шрифтом и частично заправлена под обложку. По всей видимости, это было что-то вроде «необязательно для прочтения». Однако информация там хранилась довольно любопытная.
      Дословно пересказывать не возьмусь, уж больно язык там… эпический. Но суть была в следующем. Когда-то давно, очень давно, в Шаэсс пришла ещё одна раса. Самоназвания указано не было, а в книге пришельцев именовали Пожирателями. Интересное название, не правда ли? Главное — верное. Эти существа в буквальном смысле питались жизнью, вытягивая её из других разумных существ.
      Гигантским змеям, тогда ещё обитавшим среди остальных, подобный расклад очень не понравился. Да и остальным — тоже, только вот поделать они ничего не могли. В книге пишется, что из-за малочисленности. Как же всё было на самом деле… понятия не имею. В библиотеке больше не было ни единой книги, описывающей те события.
      Так вот, пресмыкающиеся собрались на совет и решили, что этим пришельцам в Шаэссе не место. Тут и без них хорошо. Естественно, была война. И, судя по некоторым комментариям, в ней приняли участие все. Равнодушных или воздержавшихся не было.
      Змеи победил и противник был низвергнут. Только нигде и ничего не сказано про дальнейшую судьбу этих самых Пожирателей. То ли их перебили, то ли ещё что сделали. Кто этих магических зверей знает? Правда, после этой заварушки и гигантских змей больше никто не видел…
      Когда же я показал этот отрывок Нармету, тот только пожал плечами. Мол, достоверных сведений о тех событиях нет. Так что сказать вымысел это от первого до последнего слова или всё же какое-то зерно правды имеется — он не может. Делать же голословные заявления, мол, враки это всё — просто не хочет. А вдруг что-то всё же было? Как он будет выглядеть тогда?
      После того, как поиски в этом направлении зашли в тупик, я занялся изучением собственных возможностей и способностей. Очень интересно. У Мастера, к сожалению, подобных книг было не так уж и много, но ему охотно выдали всю имеющуюся в наличии литературу по этому вопросу в Большой Королевской библиотеке, куда он был вхож. Так что я имел сомнительное счастье прочесть, что я, оказывается, зело силён. Не спорю, иногда мне случалось нечаянно сломать хвостом стул, но силы, «способной ломать камни и крушить самые мощные щиты», я в себе не заметил.
      Как и способности «читать сокровенное в душах людских, смущать умы и отводить взгляд». Если перевести на нормальный язык, то я мог читать мысли и внушать. Ничего подобного! Не спорю, все чувства у меня сильно обострились, но в использовании телепатии я никогда замечен не был. Наверное, это из-за того, что я ещё очень молод. В смысле, Мастер Нармет рассказал мне, что у змеелюдов, в отличие от людей, рост идёт совсем не так. Они линяют, как змеи. Но не раз в год, а, достигая определённого момента, который называется «переходом на следующую ступень». А я нахожусь на самой первой и называюсь — эшес.
      Дедушка предполагает, что у меня, как и у породившей змеи, тоже должны быть гребни, но появятся они после линьки, когда я перейду на следующую ступень. Вообще-то их (ступеней) пять: эшес, ремет, хэссар, к'тэс и с-сакеш. Вот так вот, мне ещё когда-нибудь предстоит испытать всю прелесть линьки. Причём — не один раз. Бр-р-р!
      Вот, в принципе, и всё. Сила, яд и обострённые чувства. Это то, что мне известно. А вот что конкретно мне подарили «предки» в лице радужных айс… не знаю, и Мастер тоже не знает. Про радужных же змеелюдов вообще никто и не слышал после Объединения. В «Легендах» упоминался всего один, да и то — картинки к нему не было. Но зато радужники были самыми популярными сказочными героями. А про айс ходило столько баек, что мне и половины не услышать. Так что помочь в деле познания себя мне не сможет даже Мастер. Ну что же, сам справлюсь!
      Правда, многому пришлось учиться заново. Например — двигаться. Нет, «ползать» я научился довольно быстро, а все остальные привычки и жесты пришлось менять. Например, захлопывание двери. Обычно человек, когда выходит (или входит) из помещения, сразу же закрывает за собой дверь. Я тоже сперва так и делал. Но оказалось, что хвост не может мгновенно пересечь порог. И хоть дверь не может повредить мне чешую, но больно всё равно. И обидно.
      В общем, теперь я сначала разворачиваюсь к створкам, убеждаюсь, что хвоста там нет и только тогда — закрываю. Да, это отнимает время, но постоянно бить по собственной конечности мне не хочется.
      То же касается силы, лёгкий тычок в моём теперешнем исполнении может иметь довольно разрушительные последствия. Или крепкое пожатие. Но методом проб и ошибок мне всё же удалось приспособиться к новому телу. Или ему — ко мне. Хм, довольно странно наделять собственное тело разумом, но в этом мире может быть и не такое…
      Заинтересовался я также и здешним мироустройством. В результате расспросов и собственных изысканий выяснилось, что этот мир ночью освещают два светила — Ашер и Келес. А днём — одно. Актар. Что меня удивило — практически на все названия у местного населения есть свои легенды. Вот и про светила — тоже. Как мне рассказала Эйша, когда-то Келес и Актар были братьями, между которыми их отец Шаэсс поделил день и ночь, чтобы всегда над миром царил один из его сыновей. А Ашер — земная девушка, в которую влюбился Келес. Но навещать её ночной бог мог только по ночам. А днем её как-то увидел дневной брат и тоже полюбил. И пообещал забрать с собой на небо, но девушка осталась верна своему ночному возлюбленному. Узнав о происках братца, Келес сам забрал возлюбленную к себе, и с тех пор над ночью они царствуют вдвоём — Келес и Ашер.
      Вот такая вот легенда…
      Что же касается чисел и отсчета времени… Система счёта в королевстве Танар была десятичная. Времени — тоже как у нас, в минуте 60 секунд и так далее. Единственное отличие — зачем-то это все делилось еще пополам на темную и светлую сторону. Но население, чтобы не забивать себе мозги упрямо игнорировало сие деление, оставляя его только для составления гороскопов и прочих гаданий. Тогда следовало непременно указывать не только время, но и принадлежность.
      Секунда здесь называлась сеш, минута — эста, час — ход. Вообще-то в местном языке очень много шипящих и свистящих звуков, словно не разговаривают они, а шипят друг на друга. Этот язык мне кажется приспособленным именно что для змеелюдов. Странно, не правда ли?…
      Так вот, вернёмся ко времени. Разделение на дни недели тоже очень похоже на наше. День у них зовется — шис, неделя — с-сейшис и состоит, естественно, из семи дней. Поэтому чаще всего именуется семидневьем. Месяц — тривир и состоит из пяти недель. А год состоит из одиннадцати месяцев, и именуется циклом. Вот так вот.
      Нет, вроде бы всё в порядке, мне интересно было узнавать новое, знакомиться с окружающим миром и прочее, но… я стал скучать. Непонятно почему! По ночам я часто выбирался на крышу, устраивался в тени и наблюдал за ночными улицами, чутко вслушиваясь в тишину и ловя доносившиеся ветром запахи. В одну из таких вылазок всё и случилось…
 
       В комнате, спрятанной среди запутанных переходов дворца, пылал камин. Возле него, у низкого столика сидели двое мужчин. Со стороны казалось, что нет для них в мире ничего важнее, чем искрящаяся тёмным рубином влага в тонких хрустальных бокалах. Однако неспешная беседа, свидетелем которой было только пламя, выдавала совершенно иное.
       — Он может нам помешать, слишком много знает… — задумчиво глядя на вино в собственном бокале, сказал один из них. Высокий, стройный брюнет с бледным лицом и неожиданно жёлтыми глазами.
       — Да?… — вежливо удивился его собеседник. Тоже мужчина, но не отличавшийся приметной внешностью. Одетый стильно и со вкусом, но неброско, он производил впечатление небогатого дворянина. Однако мало кто знал, что именно этот человек является одним из влиятельнейших вельмож королевства.
       — Мы должны действовать наверняка. И устранить даже малейшую возможность помешать нам, — в глазах желтоглазого плясало то же пламя, что и в камине. — Второго такого шанса не будет.
       — Не будет, — согласился с ним собеседник. — Танем хоть уже и не тот, что был раньше, но хватка не ослабла. Что ты предлагаешь?… — наконец он оторвал взгляд от бокала и поднял на собеседника водянисто-голубые, холодные глаза.
       — Знаешь, сейчас так много разбойников развелось… Да наглых таких… Посреди города нападают! Куда смотрит стража? — резко очерченные брови недоумённо выгнулись, но в жёлтых глазах мелькнула неприкрытая угроза.
       — Ты прав. Эти разбойники — сущее наказание. Даже защитными амулетами обзавелись… Как нехорошо получилось… — голос второго человека ничуть не изменился. — Я на тебя надеюсь, — тихо закончил он, поднялся с кресла и, мягко ступая, вышел в замаскированную за портьерой дверь.
       — Действительно, нехорошо… — оставшийся в комнате зло улыбнулся, и в свете огня на миг блеснули удлинённые клыки. — Очень нехорошо…
 
      Я лежал на самом коньке крыши, надёжно скрытый непроглядной тенью кованого украшения. Ноздри чуть подрагивали, улавливая цветочные ароматы, и я, подавшись вперёд, прислушивался к приглушённым звукам ночной жизни. Мастер задерживался, и я занял крышу, в ожидании, когда по улице разнесется эхо знакомых чуть шаркающих шагов. Дед не одобрял моих ночных вылазок, но, тем не менее, прямо не запрещал. Видимо, понимал, что молодость в чётырех стенах сидеть не любит и стремится вырваться.
      Кроме того, в последнее время у меня стало дико чесаться нёбо. Когда это произошло в первый раз, я провел по нему языком и нащупал два небольших валика, начинавшихся прямо за зубами. И чем дальше — тем сильнее они зудели. От этого в последнее время я был довольно нервным и раздражительным. Потому стремился на воздух — холод немного остужал зуд.
      Но вместо шагов ветер донёс до меня обрывки разговора, а глаза поймали чуть отсвечивающую алым пятёрку теней, скользнувших в проулок. Во время моих ночных бдений я выяснил интересный факт. А именно — наличие у меня теплового зрения. В абсолютной темноте (я столкнулся с этим впервые случайно забравшись в кладовку) предметы приобретают другие цвета. Синие, зелёные, жёлтые…
      Вот и сейчас я видел не тени, а очерченные оранжево-алым ореолом человеческие силуэты. Только длинные зелёно-синие штуковины в их руках ну очень напоминали мне киношные мечи. Интересно, кто эти люди и что им здесь надо?
      — Ты уверен, что он пройдёт именно тут? — шелестнул ветер холодным голосом.
      — Да, Савиш. Он никогда не меняет маршрута, во лопух, да? — очередной порыв донёс до меня подобострастный ответ, и одна из фигур наклонилась, словно сообщая что-то конфиденциальное на ухо второй.
      Хм, если бы мы с Мастером не проверяли мой слух, я решил бы, что более нелепой засады никогда не видел. Слышимость была ну просто отменная! Только вот очень любопытно стало, кого именно эти типы ждут в переулке, которым так любит возвращаться домой дедушка?…
      Тихое шуршание по черепице — хвост напружинился, собираясь в кольца. Честно говоря, меня это немного нервирует. Я ещё даже сам не понял, что меня беспокоит, а он уже приготовился. То ли вскарабкаться куда, то ли утащить что-то. Кстати, хвостом очень удобно пододвигать стоящие на дальнем конце стола блюда. Правда, мастер на такие действия ругается и говорит, что так поступать неприлично. Мол, хвост — это те же ноги, так никто же не задирает их на стол?
      Приходится делать тайком, самым-самым кончиком, по паре висов за один раз. Хотя, стоит Эйше увидеть мой алчущий взгляд, направленный на какое-либо блюдо, как тут же с жалостливым вздохом «Ой, мальчик проголодался!» мне пододвигалась нужная тарелка. Дедушка ворчал и говорил, что она окончательно меня разбалует. Тогда кормёжка становилась подпольной, и карманы длинной рубашки оттопыривались от засунутых тайком лакомых кусочков. Теперь я уже ничем не напоминал худющего змея. Хвост округлился и стал довольно увесистым. Так что пришлось на время умерить свой аппетит…
      Ветер донёс знакомое пошаркивание, приближающееся от центра города. Отвлечённые мысли словно выдуло хорошим порывом, поскольку фигуры внизу напряглись, готовясь встретить ожидаемого гостя. Значит, всё же Мастер… ну уж нет!
      Я рванулся вперед, и мир словно бы замер. Движения фигур внизу стали такими медленными, что я даже немного растерялся, но быстро пришёл в себя. Не время ещё расслабляться! Дедушка же вот-вот выйдет из-за угла!
      Скользнуть вперед — и замереть немного позади арбалетчика, сидящего позади всех. Словно что-то почуяв, тот стал медленно оборачиваться, но я ударил его хвостом. Тихо охнув, стрелок завалился назад, а я уже разворачивался к остальным. Их главарь стоял самым первым, так что между ним и мной было ещё трое противников. Стоявший ближе всего даже не успел обернуться, получив хлёсткий удар когтями наотмашь. А второй нарвался на хвост, серебристой молнией сверкнувший в темноте переулка.
      Удар пришёлся в середину его груди. Убийца как-то странно всхлипнул, сложился пополам и отлетел в сторону. Со всего размаху ударившись о стену, он сломанной куклой сполз вниз, так и оставшись лежать на земле. Третий тоже оказался вооружен арбалетом. Короткий болт сухо клацнул, отлетая от чешуи. Больно же! Словно палкой ткнули.
      Обиженно зашипев я метнулся вперёд и ударил когтями. От первого удара арбалет в руках человека хрустнул и развалился на части. Второй вспорол кольчугу, словно она была сделана из бумаги. Металлические колечки весело заскакали по каменной мостовой. А сам разбойник захрипел, зажимая горло, и медленно опустился на колени, заваливаясь на бок.
      Их предводитель успел развернуться ко мне лицом и достать меч. Интересно, почему он не поспешил на помощь к своим подельникам? Не успел? Так сколько же времени прошло! Или я ничего не понимаю, или он вообще дворянин?… Мастер хорошо обучил меня различать сословия, здесь за ошибку можно получить большой пучок неприятностей…
      Мужчина, лет тридцати. Высокий, гибкий. Воин. Вон, как небрежно держит свою железяку. Смотрит свысока… ну-ну. Никакой ты не воин, убийца. Ишь, впятером на одного старика собрались, герои! С-с-с-щас-с-с я тебя…
      Мой противник перехватил оружие поудобней и неспешно двинулся на меня. Я остался на месте, только почувствовал, как хвост за спиной собрался в кольца, приготовившись к удару.
      — Доставай оружие, парень, — воин остановился, давая мне время приготовиться.
      — Мне оно не нуш-ш-жно, — тихо ответил я. Совсем недавно заметил, что в минуты большого волнения начинаю немного шипеть. — С-с-с-сачем вы хотите убить дедуш-ш-шку?…
      Воин равнодушно пожал плечами:
      — Я ничего не имею против твоего родственника. Просто выполняю свою часть работы… — работы, значит… Знать бы, кто твой работодатель!
      Неожиданно, безо всякого перехода воин атаковал. Если бы я был человеком — то меч этого ночного охотника меня наверняка бы достал. А так — тело двигалось само. Я чуть отклонился в сторону, пропуская мимо серебристый росчерк, и быстро подался вперед. Воин, осознав, что промахнулся, резко дернулся назад, но хвост уже спеленал его вернее всяких верёвок. Человек дёрнулся, пытаясь вырваться, а потом резко ударил меня навершием меча в подбородок. Развернуть его он не успел. Мои зубы звонко клацнули, что-то негромко треснуло, рот наполнился солоноватой кровью. Вот гад, наверное, пару зубов выбил!
      Плохо соображая, что делаю, я извернулся и укусил противника за плечо. Мне повезло, что у этого не было кольчуги. Иначе зубы наверняка завязли бы. Воин дёрнулся и застыл неподвижным изваянием. Хвост развернул свои кольца, и я приготовился нанести последний удар, но меня остановило удивлённое восклицание:
      — Элхар? — дедушка стоял за спиной, в недоумении обозревая разгромленный переулок.
      — С тобой все в порядке? — тут же бросился к нему я, невольно обвив хвостом и требовательно заглядывая в глаза.
      — Да что со мной случится? — всплеснул руками Мастер. — А вот что ты здесь делаешь? Я же запретил!
      — Но они же тебя убить хотели! — немного обиженно протянул я. — Вот, у этого спроси!
      Про воина я вспомнил только сейчас. После моего укуса он не проронил ни звука, да и опасностью от него больше не тянуло. Именно на него я и указал рукой. Нармет посмотрел в этом направлении и, переступив через мой хвост, подошел к воину вплотную. Тот никак на это не отреагировал, застыв в неподвижности. Та-а-к…
      — Элхар, — задумчивым голосом спросил мастер, ощупывая замершего человека, — у тебя в последнее время ничего не болело? Ничего не беспокоило?…
      — Да нет, нёбо только чесалось… — я застыл рядом, в недоумении рассматривая живую статую. Даже понюхал на всякий случай… Нет, живой…
      — И? — дедушка отвернулся от воина, требовательно посмотрев на меня.
      — Перестало, — пожал плечами я. — Вот этот воин по челюсти ударил — и перестало.
      — Открой рот! — потребовал мастер. Я послушно раскрыл его во всю ширь.
      Нармет развернул меня к серебристому лику Ашер.
      — М-да… — тихо протянул он, отпуская челюсти. — Ну что же, малыш, позволь поздравить тебя.
      — С чем? — недоуменно поинтересовался я.
      — С взрослением. — И, снисходя к моему беззвучному вопросу, продолжил: — У тебя зубы прорезались.
      Зубы? Да они у меня ещё в детстве прорезались! Осторожно потрогав языком те места, где когда-то были валики, я с удивлением нащупал пару прижатых к многострадальному нёбу длинных зубов… Хм, похоже благодаря удару я обзавелся ядовитыми клыками, укусив ими так разозлившего меня воина.
      — Ты хотел его убить? — тихо, но очень серьезно спросил у меня Мастер.
      — А? Что? — поглощённый своими раздумьями и тщательным исследованием рта на предмет ещё каких-нибудь неожиданных подарков, я сперва даже не понял вопроса. Но потом всё же ответил: — Нет, просто обездвижить…
      — Тогда бери его и неси в дом! — властно распорядился дедушка.
      Я вздрогнул, и, беспрекословно взвалив человека на плечо, заскользил к двери. Хм, и совсем он не тяжёлый, этот убийца… В доме я послушно сгрузил его в каморке за кухней. Эйша охала, ахала, корила Нармета, что он заставил меня таскать такую тяжесть. А когда услышала про нападение — заявила, что ноги этого «плохого человека» у неё на кухне не будет!
      Мастер же молча осмотрел неудавшегося убийцу, а потом требовательно посмотрел на меня. Я так же молча вскинул брови, недоумевая — чего же от меня хотят?
      — Давай, оживляй, — озвучил свое требование дедушка.
      — Что? — я недоуменно моргнул. — Но как?
      — Так же, как парализовал, — непреклонно ответил Мастер. Действительно, когда я грузил нападавшего на плечо и нёс — он даже не согнулся! Так бревном и ёрзал по плечу. Неудобно, жуть! Даже сейчас валяется, словно застывшая статуя, а не человек…
      — Кусать, что ли? — ужаснулся я. Теперь, после схватки, на меня накатило. Руки дрожали, а мозг упрямо показывал картинку сползавшего по стене тела. Да и нос чётко рассказывал, что предполагаемый кандидат на укушение явно недавно с помойки. Несло от него… Я судорожно сглотнул, жалобно посмотрев на деда.
      — Ну, если ты знаешь другой способ… — равнодушно протянул Нармет, отворачиваясь к стене. Я тяжко вздохнул и попытался укусить лежащее не лавке тело. Длинные гадючьи клыки не хотели выдвигаться, ну ни в какую.
      — Не могу, зубы не выдвигаются, — обречённо пожаловался я.
      — Что ж, тогда подождём, пока сам очнётся, — пожал плечами дедушка. — Ты ж его парализовал на время, я так понял.
      — Ну… — я вспомнил свои мысли в тот момент. — Да.
      — Так чего кусать было? — вскинул брови Мастер, ехидно глядя на меня.
      Нет, это уже откровенное издевательство! Я тут переживаю, жёсткую куртку жую, а от неё пахнет, между прочим!
      — Но всё равно, это не оправдывает твоего поведения, — неожиданно стал серьёзным Нармет. — Я тебе не разрешал выходить на улицу. Вот теперь сам будешь караулить этого человека. И следить за ним.
      — Да, дедушка… — тяжко вздохнул я, покорно свивая хвост в кольцо.
 
       Из записок Мастера Нармета.
       Любопытно. Почему-то до сих пор считалось, что ядовитые, или так называемые «змеиные» зубы серпентеры получают с рождения. Оказывается, они у них режутся, как и у людских младенцев. Правда, этот процесс не столь болезненный. Или это индивидуальная особенность Элхара? Он же не рождённый. Скорее его можно назвать превращённым. И понять, что развивается нормально, а что проявляется раньше времени — довольно трудно.
       Кроме того радужные змеелюды всё же наследуют свойство своих предков-айс вырабатывать оригинальные яды. Только вариантов больше. При укусе змеи исхода может быть всего два. Либо ты жив, либо — нет.
       Серпентеры же этого вида могут ещё и парализовать свою жертву. Правда я пока что не понял, отчего зависит длительность пребывания жертвы в недвижном состоянии и на что именно воздействуют радужные — нервные волокна или мышечные. Материала для анализа мало, надо понаблюдать ещё. Заодно и взять пробы яда в так сказать «спокойном» состоянии, если это возможно.
       Одно ясно точно — ядовитые железы они могут использовать вполне сознательно, регулируя состав яда. При этом на них самих это никоим образом не сказывается.
       Правда, Элхар ещё не умеет в полной мере пользоваться этой своей особенностью организма. Для него отравление и излечение пока что спонтанны и зависят от настроения. Но, как мне кажется, мальчик решит эту проблему.
       …
 
       — Эй, Савиш! Для тебя дельце есть! — глашатай Мастера Ночных охотников отличался очень уж звонким голосом, так что искомому Савишу даже не было нужды находиться где-то поблизости. Достаточно было просто быть в Башне…
       Эта Башня стояла на окраине города. Много циклов назад в ней жил кто-то из магов-погодников или астрологов. Но со временем строение оказалось заброшено. И его облюбовали для своего штаба Ночные Охотники. Или, в просторечии — наёмные убийцы. Нет, официально тут находилась пекарня, причём не очень прибыльная, но в действительности на самых верхних и с виду заброшенных этажах располагались покои Мастера Ночных охотников и несколько помещений, предназначенных для общения с клиентами. А в многочисленных пристройках обитали те из охотников, у кого не хватало денег на собственную нору.
       Савиш по местным меркам был ещё новичком. Всего суи тривиров — разве это срок? Но вот, по всей видимости, появилось задание, выполнив которое он сможет перейти из бесправных младших помощников в ученики охотника…
       — Задание как раз для новичка. Встретишь человека и отправишь его в сады Шаэсса, или куда там люди уходят после своей смерти? — небрежно обронил Ночной Мастер, больше обеспокоенный состоянием собственных ногтей, чем разговором с каким-то там… новичком.
       Заказчик был предельно откровенен. Ему мешают, и тот, кто встал у него на пути, должен быть устранён. Да и сумма не вызывала вопросов. Зато нешуточные опасения вызвало названное имя. Мастер не был дураком и понимал, что если всё пройдёт удачно, убийцу будут искать, да ещё как! Ведь это даже представить себе страшно — обидели магов! Так что исполнитель долго не проживёт. Или свои устранят, чтобы не подставляться, или маги найдут… Что лучше?… хм! Но задание было даже СЛИШКОМ хорошо оплачено, да ещё наниматель прозрачно намекнул на возможность списания старых долгов.
       К тому же, зачем списывать со счетов хороших охотников, если можно послать новичка? Тем более что про этого сведущие люди сказали сразу — толку не будет. Явно из благородных, а у этих вечно мозги набекрень!…
       — Тебе всё ясно? — повисшее молчание заставило Мастера недовольно поднять голову от ногтей. Стоявший напротив него воин молча кивнул. Ишь ты, брезгует, подумалось Мастеру. Ну ничего, недолго тебе… — Так чего стоишь? Марш на задание! Твои помощники уже ждут внизу…
       Савиш Д'Ховалл… вернее нет, младший помощник ночных охотников Савиш вышел из комнаты, аккуратно прикрыв дверь. Выражать своё раздражение даже в такой малости перед этими отбросами он действительно считал ниже своего достоинства. Хотя такового теперь у него не было по определению. Вернее — не полагалось быть. У преступников достоинства не бывает, как и родового имени.
       А ведь ещё совсем недавно, сие шисов назад, в прошлой жизни Савиш был одним из наиболее вероятных наследников благородного рода Д'Ховалл, знаменитого скорее своей доблестью, нежели толщиной кошелька или количеством владений. Древний и великий род, покрывший себя славой во многих боях. И почти все они проводились против более сильного противника. Змеелюдов. Причин даже особо и искать не требовалось. Хвостатые словно сами нарывались. К тому же успев стать кровными врагами рода.
       Так что будущее виделось довольно чётко. Непрекращающаяся война на границе, забота по мере сил о родовом поместье, продолжение рода и место в склепе как итог всей жизни. А, ещё и портрет в длинной галерее предков, возле которого его сын будет рассказывать о подвигах уже своему отпрыску.
       Мечты, мечты… Реальность оказалась куда как непредсказуемой. Если бы Лориш ему сказал! Если бы просто сказал… всё могло бы быть совсем по-другому. А так, любимый младший братишка, оказавшийся коварней извечных врагов, теперь может называться главой рода. Ему же теперь осталось только бежать, обгоняя охотников за головами всего на сеш, всего на сеш…
       И обвинение в измене, набатом звучащее в ушах. Неужели Лориш его настолько ненавидит или боится? Неужели ему просто не хватило того, что он получил место старшего? Для чего было затевать всю эту возню с подложными бумагами и лжесвидетельством? И если в первые мгновения Савиш ещё надеялся, что его слово что-то значит, что люди не могут просто так объявить его изменником, то после появления коронного пристава просто прыгнул в око. Благо, что коня ещё не расседлали…
       В родных местах нельзя было оставаться. Слишком известен, слишком много врагов. Изнуряющий, на пределе выносливости, переход. Павший в небольшой деревушке конь. Стычка в небольшом леске с теми, кто успел нагнать. А на рассвете следующего дня уже перед беглецом раскрываются ворота стольного града королевства Танар. И он, хоронясь от всех и каждого, пробирается в трущобы. Раньше он думал, будто ничто на свете не сможет заставить его оказаться здесь. Но судьба распорядилась по-другому, совсем по-другому. Кто виноват и с кого требовать ответа?… А чем это может помочь?
       Ничем.
       Защищаясь в какой-то пьяной драке в одном из бесчисленных притонов, воин попался на глаза одному из представителей гильдии Ночных Охотников. Так бывший благородный лорд и попал в эту башню, ставшую ему на некоторое время крышей над головой.
       Но воспоминания мало помогают. Надо действовать…
       Спокойно спустившись по винтовой лестнице вниз, Савиш оглядел сидевших в нижнем помещении и вскочивших при его приближении людей. Ну что же… Попробуем…
       Засаду он организует по всем правилам боя. В соответствии с его планом арбалетчик укрылся за выступом стены, ещё трое подручных — в тени глубоких входных арок, сам же он ждал жертву посреди проулка. Всё же убивать в спину не станет. Пусть у него уже и нет чести…
       Неожиданно со стороны засидки стрелка послышался какой-то шорох. Воин развернулся на звук и увидел, как последний его помощник мешком сползает по стене. А в тени проулка стоит еле различимая невысокая фигура. Мальчишеская. Савиш застыл в недоумении… как этот малец смог расправиться с четырьмя взрослыми мужчинами? В том, что стрелок тоже выведен из игры, сомневаться не приходилось. Но отчего этот нежданный гость не достаёт оружие? Да и выговор у него… странный.
       Но если справился… короткий выпад, от которого невозможно увернутся на такой дистанции, и… ощущение падения. Удивление расцвело странным цветком — я промахнулся?… но оно не успело даже появиться, поскольку его перекрыло другое чувство. Парень тенью метнулся вперед, и воин почувствовал, как тело сковывают мощные кольца. В неверном свете Ашер ярко полыхнули алые глаза без зрачков.
       В голове заплясали обрывки мыслей — змеелюд?! Но… откуда??!
       Тело действовало само, выбросив вверх руку с зажатым мечом. Лезвием не дотянуться, но, получив подобный удар в челюсть, эти нелюди обычно хоть на сеш, но теряют над собой контроль. Увы, судьба отвернулась от воина уже давно. В ответ на его удар кожу на плече обожгло резкой болью, мир поплыл, и неудавшегося ночного охотника с головой накрыла тёмная волна беспамятства…
 
      В себя я приходил долго. Глаза открываться не хотели, а когда картинка всё же приобрела чёткость — разум ещё долго отказывался работать. Наконец я смог не только увидеть, но и оценить увиденное. Комната. Не очень просторная, но уютная. Обставлена со вкусом, но без показной роскоши. Темно — значит, вечер. На серые предрассветные сумерки не похоже. Но ни одного светильника не горит. Незнакомая комната, вот бы узнать, где я и что тут делаю?
      Память быстро восстановила последние события, отчего вопросов стало еще больше. Змеелюд в самом центре города — это так же интересно, как и ответы на уже возникшие загадки. Вот только кто мне их даст?… Не шевелясь, я пытался разобраться в происходящем, когда слева послышалось:
      — Проснулся? — а затем прозвучал громкий хруст.
      Повернув голову в сторону звука, мне на сеш показалось, что бред продолжается. На широком, длинном диване устроился змеелюд, громко хрупая сочным плодом джарха и держа раскрытую книгу. Мощный хвост, объятия которого я уже успел почувствовать на своей шкуре, кольцами лежал на полу. Однако причиной моего удивления была расцветка этого серпентера. Если принять всё за правду, то предо мной сидело самое невероятное, считавшее почти сказочным, существо Шаэсса — радужный змеелюд. Теперь многое стало понятным. В том числе и то, что я проиграл…
      Разглядываемый мною парень неожиданно ухмыльнулся, блеснув белоснежными зубами, аккуратно отложил в сторону толстый фолиант и плавно скользнул ко мне.