Современная электронная библиотека ModernLib.Net

И маятник качнулся ( - И маятник качнулся – 1

ModernLib.Net / Иванова Вероника Евгеньевна / И маятник качнулся – 1 - Чтение (Ознакомительный отрывок) (Весь текст)
Автор: Иванова Вероника Евгеньевна
Жанр:
Серия: И маятник качнулся (

 

 


Вероника Иванова. И маятник качнулся…
Книга 1
Часть 1

 
Однажды маятник качнется,
И, споро набирая ход,
Судьба отчаянно взбрыкнет
Не хуже злого иноходца.
Клубок, запутанный котенком –
Событий призрачная вязь.
Восторг. Полет. Паденье. Грязь.
Но что за чем? Светло и звонко
Смеется мудрый кукловод,
Перебирая в пальцах жизни.
Герой? Любовник? Третий лишний?
Какая разница? Вот-вот
Из строя минусов и плюсов
Шагнет навстречу сотням глаз
Мой незатейливый рассказ.
Начнем? И маятник качнулся…
 

       Автор заранее приносит извинения за: малое количество деталей, вольное обращение с традиционными представлениями, сумбурное описание батальных сцен и путанное изложение событий.

 

      Я катал по замызганной трактирной стойке медную монету. Туда. Сюда. Время от времени нагибался, чтобы искать бурый кругляшек на полу, потому что не всегда успевал его поймать. Согласен, занятие не самое увлекательное, но у меня – и на сегодня, и на ближайшее обозримое будущее – не было выбора. Сначала я смотрел, как оседает пена на эле, который капнул в кружку хозяин трактира. Пена, кстати, имела грязно-серый цвет и растаяла очень быстро, убедительно доказав паршивенькое качество работы местной пивоварни. Пришлось переключить внимание на монету. Все равно выпивка в моей ситуации помочь не могла…
      Не прошло и дня, как человек, которого я считал своим другом, сказал, что я ни на что не гожусь и ничего не стою. И, кстати, подтвердил фактами правоту своих слов. Чтобы не осталось никаких сомнений…
      Я не стал спорить. Выслушал все, что он хотел сказать, додумал остальное и ушел. Тяжело было расставаться с последней иллюзией приятельских отношений. Очень тяжело. Но не так болезненно, как десять лет назад. И слезы текли ровно до того момента, пока глаза не опухли, а нос не отказался работать – я решил: «Хватит!» и бодро зашагал в ночь по Регенскому тракту. Почему бодро? Не умею медленно и уныло бродить. Не получается. Из рассветного тумана вынырнула темная от влаги ограда одного из многочисленных трактиров, приглашая передохнуть. Я согласился – плыть, так уж только по течению!…
      В зале трактира совсем не было посетителей – я, да старик совершенно неприметной внешности, мирно посапывавший в дальнем углу. Впрочем, моей компании он бы в любом случае предпочел непочатый кувшин… Битый час медитации над грязной стойкой привел меня в сумрачное настроение: неизвестно, чего в этот момент хотелось больше: кого-нибудь зарезать или самому весело и быстро проститься с жизнью.
      Смачный пинок распахнул дверь настежь, и на сцене появились новые действующие лица. Я даже вяло повернулся на стуле, чтобы удовлетворить остатки любопытства.
      Трое громил и маленькая девочка. Странная компания… Впрочем, громилы были, что ни на есть, самые обыкновенные, а вот их спутница… Или пленница? Я, по своей тупости, принял ее за ребенка. А на самом деле это была гнома – маленькая и крепенькая, как гриб-боровик. Не скажу, что аппетитная – в таких вопросах я полный профан, – но некоторые, возможно, сочли бы ее привлекательной: светлые кудряшки, торчащие в разные стороны, розовое, по-детски припухлое личико, округлости в нужных местах… И очень много страха в голубых глазах. Редкая масть для гномьего племени – не иначе, как ее бабки (а может – дедки?) ходили на сторону, и не однократно. Отложив в памяти это весьма занимательное наблюдение, я снова повернулся к своей кружке – не следует совать нос в чужие дела, особенно если не хочешь, чтобы этот самый нос сильно пострадал…
      Громилы тем временем заказали себе по миске жаркого, бадье крепкой выпивки, и следующие полчаса за моей спиной слышалось чавканье, хлюпанье, хрюканье, тупые шутки, половину из которых мне просто не дано было понять, и раскаты гогота. В этом гуле я не сразу понял, что происходит, когда почувствовал, что меня дергают за штанину. Даже вздрогнул. Повернув голову, я оказался лицом к лицу с гномой… Хотя, если честно, мне, сидящему на стуле, она едва доходила до плеча.
      Я недоуменно уставился в испуганные глаза, которые с мольбой смотрели снизу вверх.
      – Чего тебе, милая?
      – Пожалуйста, помоги мне!
      – Милая, ну чем я могу тебе помочь? Я что, похож на искателя приключений?
      Кстати, на будущее: внешность у меня – совсем не внушающая беспочвенные надежды. Средний рост, средний вес, очень посредственные мускулы, которые будут заметны только без одежды, да и то, если я очень постараюсь. Криво обрезанные каштановые волосы, темные мутно-зеленые глаза, лицо в целом не запоминающееся, без огонька, так сказать. В принципе, я настолько невзрачен, что половозрелые женщины не обращают на меня внимания. Зато дети и старушки липнут, как мухи…
      На глаза гномы навернулись слезы:
      – Мне некого больше попросить…
      – Ну, не плачь, милая! Может, все еще обойдется? Что этим парням нужно от тебя?
      – Они меня похитили…
      – Так в чем проблема? Получат выкуп у родителей, и все дела.
      Она шмыгнула носом:
      – Меня не отпустят. И выкуп требовать не будут. Меня продадут в рабство.
      – Даже в этом случае тебя можно будет выкупить, – я старался говорить убедительно, хотя сам не верил в то, что говорю.
      – Пожалуйста, если встретишь кого-нибудь из клана Хранителей Гор, скажи, что Мирриму везут на остров к Темным Жнецам…
      Даже такие ужасающие подробности не смогли бы подвигнуть меня на героический поступок, но Судьба решила взять нить моей жизни в свои потные ладошки: отсутствие гномы было замечено.
      – Эй, о чем это ты болтаешь с девчонкой? – ко мне направлялся один из троицы – самый здоровый, но, как мне почему-то подумалось, не самый опасный – бородач с нагой на поясе.
      – Да ни о чем, господин. Девочка-то голодная – купили бы ей хоть пару пирожков, а то до Жнецов не довезете…
      Мой проклятущий длинный язык! В который раз… Бородач весь аж подобрался и нехорошо сузил глаза:
      – Что она еще успела тебе рассказать?
      – Не волнуйтесь, господин, ровным счетом ничего! Я не собираюсь вам мешать…
      – Да, ты нам не помешаешь… Потому что сейчас умрешь!
      И он дернул из петли топор…
      Я уже говорил, что предпочитаю быть трусом и спасаться бегством? Но такой возможности мне никто и не думал предоставлять. Лезвие свистнуло над моей головой, вспарывая воздух, я судорожно дернулся в сторону, упал на пол, набив пару синяков, но зато – увернувшись от удара. Топор вонзился в деревянную пластину стойки, и сила замаха оказалась столь внушительной, что металл увяз очень глубоко, подарив мне несколько мгновений безопасности. Пока бородач силился вытащить свое оружие, я успел подняться на ноги:
      – Право, не стоит тратить на меня силы! Я ничего никому не скажу!..
      Заревев, как раненый медведь (ни разу не слышал, но именно так себе и представлял), громила бросился на меня, забыв о топоре. Чем я мог ответить? Только ножом под правой рукой – не бог весть, что, но все же…
      Кулак бородача полетел навстречу моему носу, а я нырнул вниз и ударил противника под ребра. И обломался. В смысле, нож мой обломался о кольчугу, которая ранее скрывалась под кожаной курткой, а теперь весело подмигивала мне из прорехи. Сам бородач удара и не почувствовал. Краем глаза я отметил, что его собутыльники даже не поднялись из-за стола – наша стычка их просто позабавила…
      Я прекрасно понимал, что всей моей массы не хватит, чтобы свалить противника с ног – нужно что-то более радикальное. И я метнулся к топору. Разумеется, по пути споткнулся о стол, плюхнулся на него, перекатился, сполз на пол с другой стороны, схватил правой рукой топорище и потянул на себя, снизу вверх. На мое счастье, лезвие со странным «чмоком» выскочило из дерева. Я перехватил оружие двумя руками и нанес удар нижним, утяжеленным концом рукояти. К собственному удивлению, попал. Причем прямо в середину лба. Бородач охнул, на мгновение замер на месте. Я уже решил, что понадобится второй удар, но массивное тело плавно осело на пол, как скошенная трава. Товарищи убиенного продрали глаза и медленно потянулись из-за стола. В мою сторону.
      – Щенок! Ты убил его!
      – Господа, господа, я прошу вас – разойдемся с миром!
      Но к моей просьбе, как всегда, никто не прислушался.
      Высокий, худощавый мужчина с лошадиным лицом потянул меч из ножен за спиной. Все, что я мог ему противопоставить, это топор, рукоять которого помогла мне парировать первый рубящий удар. Дерево, обтянутое кожаным ремнем и укрепленное стальными пластинками, выдержало натиск, но мои руки ощутимо загудели. Мечник атаковал снизу. Я лихорадочно опустил свое оборонительное оружие навстречу хищному лезвию. Следующие несколько судорожных вдохов мы провели точно также: он атаковал, я – парировал удары, когда – более успешно, когда – менее…
      В поясницу уперся край стойки – дальше отступать было некуда. Я вздохнул, собрал последние силы, подскочил вверх, плюхнулся на стойку спиной и тем, что находится пониже спины, перекатился через широкую наборную столешницу, сбивая ногами кружки и бутылки, выставленные незадачливым трактирщиком для будущих клиентов, и ухитрился встать на ноги мгновением позже того, как мечник рассек воздух своим ковыряльником в том месте, где предполагал найти мою шею. Теперь мы были чуть дальше друг от друга, чем хотелось бы моему противнику, но гораздо ближе, чем полагал безопасным я. За рубкой последовал каскад колющих выпадов, которые в клочья изрезали бока моей куртки. Не скажу, что сильно разозлился, но и радоваться было нечему: куртка у меня единственная и, в своем роде, неповторимая, а с заплатами, согласитесь, вид у одежды становится несколько… Непривлекательным.
      Улучив момент, я перехватил топор правой рукой и крутанул над стойкой. Мечник, разумеется, заметил мое движение, но сделать шаг в сторону не смог – мешал стол. Он вскинул меч, отводя мой атакующий удар, но то ли ему не повезло, то ли я сегодня был на редкость удачлив – топор скользнул по стальной полосе, оттолкнулся от нее, взлетел и… Вошел наискось в ключицу, перерубив артерию. С топором можно было прощаться. С мечником тоже.
      Оставался еще один «охотник за головами», на мой взгляд – самый опасный: гибкий и верткий смуглокожий брюнет. Его лицо никак не отреагировало на внезапную гибель товарищей, разве что губы скривились чуть больше… Он обнял себя за плечи и резким движением выпростал руки вперед, встряхнув пальцами, с кончиков которых сорвался веер сверкающей стали: в мою сторону летел целый рой метательных ножей. Собственно говоря, я догадывался, как он будет атаковать – перевязи с ножами находились на виду, в отличие от кольчуги первого громилы. По-настоящему испугавшись, можно сказать, в первый раз за этот вечер (неожиданная встряска не добавила моим мыслям энтузиазма, но успешно прогнала желание навсегда покинуть подлунный мир), в тот момент, когда брюнет поднял руки, я схватил со стойки деревянный поднос и наотмашь ударил по серебристому облаку… Пара ножей миновала сей импровизированный щит, сдирая кожу на моих боках, еще одна «пчела» обожгла щеку (мне и тут повезло), но основную часть я все же отбил. Уж и не знаю, почему именно ударил – проще ведь было закрыться… В следующую минуту я боялся выглянуть из-за подноса, но продолжения атаки не последовало – один из отбитых мною ножей загадочно мерцал в левой глазнице брюнета… Можно обессиленно опуститься на стул.
      В трактире наблюдался маленький разгром. Пострадала кое-какая мебель, посуда, несколько бутылок и кувшинов с вином, о чем свидетельствовали лужи разнообразных форм и размеров. На стойке появились свежие зарубки, но они как раз были наименее заметным ущербом, поскольку очень похожие следы покрывали всю ее поверхность. Пока я тупо созерцал беспорядок, устроенный не без моего участия, гнома резво обшарила карманы громил, позаимствовав кошельки. Потом обернулась ко мне и, уперев руки в бока, с холодной яростью осведомилась:
      – Ты что, совсем плохой, да?
      Я с трудом перевел взгляд на рассерженную малявку.
      – Что-то не так, милая?
      – Не так?! Хоть одного гада надо было оставить в живых! Что я теперь буду с этим делать?
      У меня под носом оказалось запястье левой руки девчонки. Тоненькое, но отнюдь не хрупкое, кожа чистая, край рукава чуть обтрепался…
      – И что?
      – С гвардом что мне делать, идиот?!
      Гвард? А, она имеет в виду этот браслет… Довольно милая вещица, только слишком массивная. Хотя, например, на моей руке он смотрелся бы более уместно – простая полоса темного металла с насечкой из непонятных значков. Я рассеянно провел пальцами по браслету. Теплый, как странно… Раздался звонкий щелчок, и поперек вязи надписей пролегла трещина. Браслет раскрылся и шлепнулся на пол. Гнома оторопело переводила взгляд с меня на сломанное украшение:
      – Как ты это сделал?
      Как? Лучше бы она спросила, как я умудрился уложить трех парней, в течение долгих лет уделявших пристальное внимание поединкам не на жизнь, а насмерть… А браслет… Наверное, нажал на потайную защелку. Именно это я и сказал гноме. Она покачала головой:
      – Шутишь, да? Это же – гвард, его просто так не снимешь.
      – Да объясни толком, что ты имеешь в виду?
      Гнома отмахнулась:
      – Некогда трепаться! Собирай свои пожитки и уходим.
      – Куда? И зачем?
      – А ты хочешь встретиться с хозяином этих мерзавцев?
      Почему она решила, что эти почтенные люди – мерзавцы? При мне ее ни разу не обидели, даже не ударили. Сдается мне, что во всей этой компании мерзопакостностью отличалась именно малявка, уверенно и бесцеремонно вытащившая меня за порог трактира…

***

      Несуразность происходящего стала совершенно ясна спустя примерно четверть часа отчаянной беготни под пологом расцветающего леса. Полоумная гнома, должно быть, с самого раннего детства тренировалась в беге по пересеченной местности, что же касается меня, то я всю свою жизнь – не слишком длинную, но и не такую уж короткую, как может показаться – был убежденным противником подобных физических упражнений. Да и вообще, почему скромный, благовоспитанный юноша… Ладно, ладно, далеко не юноша, согласен. Поставим вопрос иначе: почему ничем не примечательный молодой человек вприпрыжку скачет через коряги в безнадежных попытках догнать маленькое чудовище? Отчаянный рывок – и мне удалось вцепиться в плечо девчонки:
      – Да постой же ты хоть минутку!
      Она вняла моей просьбе и резко остановилась. Естественно, я не рассчитал ее маневр и рухнул, вспоров носом бурый ковер мха. Когда мне все же удалось отплеваться и поднять голову, мои глаза встретились с разъяренными пуговками гномы:
      – Чего тебе?
      – Всего два вопроса!
      – Ну?
      – Куда мы бежим? И от кого, собственно?
      Она фыркнула:
      – А тебе какая разница?
      Я сел, потирая ушибленное колено.
      – Ну, я не собираюсь жить вечно, как некоторые мои знакомые, но… Всегда интересно узнать, от чьей руки примешь смерть.
      Гнома подозрительно сузила глаза:
      – Ну у тебя и выражения…
      – А в чем сложность?
      – Я бы решила, что ты только вчера покинул королевский дворец, но…
      – Не похоже?
      – В таких-то обносках?!
      Я надулся:
      – На себя посмотри!
      – Один – ноль. Проехали…
      – Как с ответами на мои вопросы? Они существуют?
      – А попроще можно?
      – Зачем? Ты все прекрасно поняла, разве нет?
      – Будешь так выражаться, в первом же трактире нарвешься на трепку!
      Я хихикнул:
      – Первый трактир уже был, если ты помнишь… И трепка – тоже. А что будет во втором?
      – То же самое, если ты не начнешь вести себя нормально!
      – Ага, ты имеешь в виду: грязно ругаться, потреблять крепкие напитки в неразумном количестве и строить тупые рожи?
      Гнома скривилась:
      – Ну, по последнему пункту тебе ничего менять не надо…
      – Я могу обидеться.
      – На здоровье!
      – Грязно ругаться я не умею. Да и не выпиваю…
      – Я просто счастлива! Что ж, тогда хоть дурачка из себя строй, что ли…
      – Так, насколько я понял, у нас сегодня день вопросов без ответов, да?
      – Вот пристал!…
      – Куда мы бежим? – твердо поинтересовался я и запоздало добавил, – И почему бежим МЫ?
      Гнома округлила глаза:
      – А кто, скажите на милость, уделал «красный трин» Лакуса?
      – Поподробнее, пожалуйста?
      – Пересказать твое беспорядочное метание по трактиру? – съехидничала гнома.
      – Не надо! – я немного струсил. – Лучше поясни, кто такой Лакус и почему он отправил за тобой «красный трин». Фрэлл меня подери, и что такое – «трин»?!
      Гнома вздохнула и устроилась на привал в развилке старого дерева. А я приготовился слушать. Наверное, на моем лице появилось соответствующее выражение, потому что девчонка поджала губы и холодно сообщила:
      – Историю Сотворения Мира я тебе рассказывать не буду, не надейся! Пару минут передохнем и двинемся дальше.
      – Только не бегом! – запротестовал я.
      – Как пожелаете, мой рыцарь, – гнома отвесила шутливый поклон.
      – Итак?
      – Лакус – один из тех, кто может достать все, что угодно, и продать кому угодно. Для выполнения «заказов» он держит несколько головорезов, разбитых на трины – ну, по три морды в каждой группе. Трины различаются по цветам. Зеленый, красный, синий, серый, черный, белый…
      – И какой – самый опасный?
      – А ты как думаешь?
      – Я думаю, «зеркало».
      Гнома поперхнулась:
      – Ну ты и гад! Я перед ним распинаюсь, лектора из себя корчу, а он, оказывается, все без меня знает!…
      – Ничего я не знаю! Я слышал о цветовой классификации боевых отрядов, но не думал, что она так широко распространена. – Ты вообще хоть иногда думаешь?
      – Случается, – вздохнул я. – Но не в этот раз.
      – Проехали… Красный трин находится примерно посередке всей этой путаницы – не самый опасный, но и не самый слабенький. Интересно, что бы ты делал с серым трином?
      – Ничего, ровным счетом. Я не собирался встревать в твои проблемы. – А как же Кодекс Чести? Спасение Прекрасной Дамы?
      – На Даму ты не походишь. А я не придерживаюсь тех Кодексов Чести, о которых талдычат на каждом углу. У меня свой Кодекс, из одного правила.
      – Какого же?
      – Живи и дай умереть другим.
      Гнома нахмурилась.
      – А по-моему, ты просто надо мной смеешься!
      – Почему это? – Ты не похож на равнодушного мерзавца.
      – Разумеется! Я – очень душевный мерзавец.
      Теперь она фыркнула.
      – Точно – смеешься!
      – Рассказывай дальше!
      – О чем?
      – Оставим в покое Лакуса и его трины… Куда мы бежим?
      Гнома пожала плечами:
      – Вперед. Этого недостаточно?
      – Хотелось бы большей определенности.
      – Я планирую вернуться домой и надрать кое-кому уши.
      – Надеюсь, без моего участия?
      – Ты имеешь в виду возвращение или работу над ушами?
      Я задумался.
      – Наверное, и то, и другое.
      – Как тебе будет угодно! – кажется, она немного обиделась.
      – Я пошутил, извини. Во всем виновато мое несносное чувство юмора. На самом деле, ты вряд ли нуждаешься в таком нелепом провожатом, как я.
      – Неужели?
      – Ты ведь и сама поняла, насколько я неуклюж во владении оружием и собственным телом – почему же тянешь меня за собой? – Во-первых, – грозно констатировала гнома, – даже если ты ничего не умеешь, у тебя это очень здорово получается. Во-вторых, несправедливо, если ты пострадаешь из-за того, что вступился за меня, пусть и не по собственному желанию. Если не хочешь идти вместе со мной – расстанемся в ближайшем городе. Кстати, в каком? Есть идеи?
      Я окинул взглядом окрестные деревья и задрал голову к небу:
      – Если мы бежали на север… А похоже, что именно туда мы и бежали… Ближайшим городом будет Улларэд. Если я правильно помню карту.
      – Да какая разница? Надо поспешить – глядишь, к вечеру мы сможем добраться до пристойных кроватей! – мечтательно протянула гнома.
      – Бегать я больше не буду: колено болит. Фрэлл, совсем забыл!…
      Я скинул куртку и задрал рубашку на грудь. Так и есть, свежие порезы. И что-то не очень запекшиеся…
      – Приложи корнежорку, – посоветовала гнома.
      – Корнежорку?
      – Ну ты и тупой… – Она встала на четвереньки и бодро потрусила в сторону от поляны, где мы остановились. Я подхватил свои пожитки и последовал за ней, молясь всем известным мне богам, чтобы нас никто не видел. А то будут говорить, что я использую несовершеннолетних иноплеменников в качестве домашних животных…
      – Держи! – На мою ладонь упало несколько мясистых листьев темно-желтого цвета.
      – И что дальше?
      – Разотри в пальцах и приложи к царапинам, – пожала плечами гнома. – Ты вообще что-нибудь умеешь?
      – Не то, что может пригодиться в жизни, – честно признался я.
      Она вздохнула.
      – Ничего, авось повезет…
      – В чем?
      – Доживешь до старости! – расхохоталась девчонка.
      – Очень смешно!
      – Это не смешно, это – правда жизни!
      Я ничего не ответил, тщательно прилепляя мятые листочки к ободранным бокам…

***

      Улларэд был таким же городом, как все остальные: в меру крикливый, в меру церемонный, в меру утомительный. Отдельные улицы даже были вымощены камнем, а каждый дурак знает, что каменные мостовые могут быть только в уважающем себя (и уважаемом соседями) городе. Лично я остался в первой же попавшейся на пути гостинице, здраво рассудив, что в непосредственной близости от городской стены не бывает комфортабельного, то есть – дорогостоящего жилища. Мое плачевное финансовое состояние не позволяло отдохнуть «со всеми удобствами». Хорошо еще, гнома щедро оплатила за меня входную пошлину на воротах. Из средств безымянных участников убиенного мною трина. Могла бы и мне хоть пару монет подарить… За помощь, которой не ожидала…
      У дверей добротно сколоченного «Тихого приюта» мы попрощались. Я заверил малявку, что как минимум пару дней проведу в городе, и вздохнул с облегчением, проводив взглядом ореол кудряшек, удаляющийся в сторону, противоположную той, которую выбрал для себя. До блаженного момента отправления в постель оставалось одно насущное дело. Моя изодранная куртка. Нет, я ни в коем случае не франт и не модник, но загреметь на каторгу из-за непристойного внешнего вида (а такие провинности встречались в Уложениях многих известных мне городов) я не хотел. Посему обошел окрестные портняжные лавки с целью приобретения набора для шитья. Вы скажете: «А не проще ли было попросить любую портниху заштопать рваную одежду?» Проще. Но – дороже. К тому же, это были отнюдь не первые «повреждения» и, как мне думалось, не последние… Долго торговаться не стал, купил со скидкой уже неоднократно правленные шило, иглу и крючок, а одна добрая женщина даже любезно разрешила мне совершенно бесплатно забрать обрывки ниток. Подозреваю, что ей и ее помощницам просто хотелось увидеть бесплатный спектакль под названием: «Джерон роется в корзине с тряпьем, разговаривая с умным человеком». Ну да, есть у меня такая привычка, бормотать под нос всякую ерунду…
      Получасом позже я уже ползал над расстеленной на столе курткой, прикидывая, каким способом и какими нитками зашить прорехи. Творческое действо, надо признать. С высунутым от усердия языком, до самой ночи я шил. Несколько раз серьезно колол пальцы, но все-таки справился. Даже сочинил стих: «Две минуты пьянящей схватки – и весь вечер ставишь заплатки». Декоративные строчки белого, зеленого и черного цветов (мои любимые цвета, цвета моего… но это уже к делу не относится) расползлись по бокам и рукавам куртки узором, глядя на который, от зависти (или от смеха) умер бы не один ткач. Впрочем, мне нравилось. До утра. Потому что когда я увидел свое «творение» свежим взглядом… Скажу только одно: я не сразу решился выйти на улицу.
      В торговых рядах нечего было делать – что толку пускать слюни? – поэтому я прогулялся по окрестностям гостиницы в поисках спокойного местечка, каковое и обнаружил вверх по улице, не доходя пары кварталов до местного базара. Маленький зеленый рай в окружении каменных стен – лужайка, пара кустов с кислыми синими ягодами, вяло текущая из фонтанчика струя воды, ряд скамеек и статуя неизвестной мне личности. Местная знаменитость, божок или просто близкий знакомый здешнего скульптора – меня его общество вполне устраивало. Я присел на одну из скамеек, нагретых солнцем. Итак, что мы имеем в минусе? Близкое к нулю количество денег. Латаную одежду. До неприличия пустой желудок. И голову без единой мысли о том, что же делать дальше. Сомневаюсь, что мои скромные умения нужны хоть кому-либо в Западном Шеме… А есть ли у нас что-то в плюсе? Хм… Знакомство с весьма энергичной гномой. Пробежка по лесу. Ссадины на боках. Боль во всех моих ленивых мышцах… Стоп! Разве это «плюс»? Не похоже. Ах да. Есть еще одна вещь, которую я не мог пока отнести ни в ту, ни в другую категорию. Пресловутый гвард. Я вытащил браслет из-за пазухи и уставился на причудливый узор…
      – Могу предложить свои услуги, – голос, окликнувший меня, звучал достаточно вежливо, но слегка заносчиво, словно его обладателю есть, чем гордиться, и каждый раз, снисходя до простого смертного, он ведет мучительную борьбу с самим собой.
      Я поднял голову. Парень. Помоложе меня, но уже не ребенок. Белесые вихры, выгоревшие на солнце, наводят на мысль о проведенных в деревне детстве и юности. Правда, бледноват он для деревенского жителя. Одет просто, но добротно и с претензией на элегантность. Что же это за птица? На воина не похож, поскольку еще хлипче, чем я. Приказчик, писарь, помощник архивариуса? Вероятно, если учесть характерную мозоль на среднем пальце правой руки – у самого до сих пор не сошла… Нет, слишком острый взгляд. Такие люди над пыльными бумагами не чахнут… Наверное, я вел себя странно: впялился в своего неожиданного собеседника, открыв рот, потому что парень недоуменно спросил:
      – Тебе помощь не нужна?
      Я тряхнул головой:
      – В чем?
      Его колючие темные глаза округлились:
      – Ты плохо слышишь?
      – Вот уж на что, а на слух я пока еще не жаловался… Ты предлагал мне какие-то услуги. Я и спрашиваю: чем ты можешь мне помочь?
      – Заряжу гвард, это будет стоить всего пару монет.
      Ах вот, кто он…
      – Значит, подмастерью такая работа вполне по плечу?
      Он нехорошо поджал губы:
      – С чего это ты взял, что…
      Я не дал ему договорить:
      – Согласись, до полноправного практикующего мага ты не дотягиваешь. Ни по возрасту, ни по возможностям.
      – Кто бы говорил! – фыркнул парень. – От тебя вообще чарами не пахнет.
      – Ага, и поэтому ты решил нагреть руки на таком безобидном существе, как я, верно? Впрочем, ты мог бы мне помочь… Ответишь на пару вопросов, и я уступлю тебе эту вещицу за пятерку «быков».
      – А не дороговато ли? – скривил губы парень.
      – А еще я могу найти твоего наставника и в красках расписать, как его ученичок кладет в свой карман неучтенные доходы от занятий магией, на которую не имеет права без согласия и контроля учителя…
      Не скажу, что он испугался. Задумался на несколько мгновений, потом улыбнулся и сел на скамью напротив.
      – Ладно, твоя взяла. Объясняться с учителем мне, и в самом деле, не с руки… Можно?
      Я протянул ему браслет. Парень внимательно осмотрел все узоры, поводил пальцами по металлу и около, только что не понюхал и не попробовал на зуб. И удивленно взглянул на меня:
      – Где ты взял чистый гвард?
      – Где взял, там больше не осталось… А что значит «чистый»?
      – Никакой остаточной магии… Странно, ведь следы остаются почти всегда, стирать установки – только лишняя морока… Но этот гвард, совершенно точно, уже использован!
      – Быть может, – неопределенно кивнул я. – Ну как, ответишь на пару вопросов?
      – Чтобы получить готовый к употреблению гвард? Еще бы! Спрашивай! – В чем состоит назначение этого предмета?
      – В основном, наблюдение. Если тебе каждое мгновение нужно знать, где находится какой-то определенный человек, ты надеваешь на него этот браслет. Вот, собственно, и все его назначение. Ну, разумеется, объект наблюдения сам снять его не может – это под силу только тому, кто «завязывал» заклинание, и тем, кто «настроен» на замок гварда. Обычно маг «настраивает» двух-трех человек.
      – Я правильно понял: на браслет накладывается два заклинания: заклинание слежения и заклинание, не позволяющее снять гвард?
      – Ну да, их обычно не связывают в одно, так проще…
      – А какое из них сильнее?
      – Слежение, конечно. Чтобы можно было найти браслет, если он будет снят.
      – Но сейчас на нем нет следов ни того, ни другого заклинания?
      – Ни капельки.
      Ох, как мне все это не нравилось…
      – Ладно, пять «быков», и браслет твой.
      Парень отсчитал монеты, качая головой:
      – Чистый гвард стоит гораздо больше.
      – Я просил столько, значит столько и возьму, – улыбнулся я. – Кстати, в течение какого времени можно очистить «завязанный» браслет?
      – Четверть часа, если гвард – «чужой». На «своего» уходит гораздо меньше времени.
      – Четверть часа на распутывание заклинания… А когда исчезают последние следы магии?
      – Самое позднее – через сутки,.
      – Спасибо за информацию!
      Парень поднялся со скамьи.
      – Послушай, мне даже неловко… Пойдем, я хоть угощу тебя обедом! – А не рановато?
      – В самый раз! Тем более, что, судя по твоему виду, ты еще и не завтракал!
      – Я даже не ужинал…
      – Надо исправить эту досадную оплошность! Ты не против?
      Я не был против. Но я подозревал, что дармовая кормежка к добру не приведет…

***

      Кухня «Морской Королевы» (непонятно только, при чем здесь море: ближайший большой водоем находился аккурат в противоположном конце Западного Шема, а в меню блюда из рыбы отсутствовали, как класс) была рассчитана на невзыскательную публику, то есть, вполне мне подходила. Немного мяса, немного овощей, пара лепешек – и я, наконец-то, почувствовал себя человеком. Мой случайный приятель кушал с завидным даже для меня аппетитом, не отказываясь, впрочем, в перерывах между жеванием отвечать на вопросы, которые сыпались с моего языка прямо-таки один за другим:
      – Почему ты так удивился, увидев чистый от заклинаний гвард? Разве таких не бывает?
      – Как правило, такие изделия создаются уже зачарованными, хотя бы начерно. В принципе, запирающее заклинание всегда одно и то же – стандартное, простое и надежное – зачем же что-то изобретать? Да и следящие заклинания очень похожи.
      – А кто делает гварды? Только не говори, что заклинатели их сами куют! Точнее – отливают.
      – Не сами, конечно… А как ты догадался, что это – отливка?
      – Хм… Судя по твоей осведомленности, эта штука пользуется широким спросом, значит, проще раз и навсегда сделать одну форму и лить, сколько душа пожелает.
      – Ага, столько всего знаешь, а про гвард спрашиваешь…
      – Я же не маг, сам сказал. С чего бы мне разбираться в зачарованных цацках?
      – Ну-ну… – По-моему, он не поверил ни единому слову. – Так о чем мы говорили?
      – Кто отливает браслеты?
      – Да-да-да… Вообще-то, все, кому не лень, имелись бы небольшие познания в предметной магии. Правда, эльфы до таких вещей не опускаются: им проще и приятнее травинку зачаровать. Так что гварды – человеческое развлечение. За редким исключением. Которое ты мне и продал, – торжествующе закончил он.
      – А именно?
      – Этот браслет отливали гномы.
      – Что?!
      Вот так новость… Придется менять логическую цепочку причин моей встречи с маленьким чудовищем. Переворачивать все с ног на голову…
      – Чему ты удивляешься?
      – Гномы и магия? Разве такое бывает?
      – А почему бы и нет? Среди Горного народца встречаются порой весьма сильные заклинатели-самоучки.
      – Только самоучки?
      – Нуууу… Ходят слухи о целой Гильдии гномьих мастеров, использующих чары в своей работе, – парень в очередной раз впился зубами в лепешку.
      Я помолчал. Гномы-волшебники? Куда катится этот мир? Так скоро начнут колдовать любые ничтожества. А что прикажете делать мне?
      – Значит, гномы. Может, еще скажешь, из какого Клана?
      Маг покачал головой.
      – Я не настолько хорошо знаю их родовые узоры.
      – Ну и чудненько…
      Не хватало еще узнать, что гвард на гному надел ее папенька. Вот тогда я получу на орехи…
      – А почему ты…
      – Мэтти, вот ты где! Я уж обыскался! Слушай, тут такое дело наклевывается…
      За наш стол в обнимку с луком плюхнулся смазливый брюнет – синие глаза горят лихорадочно-азартным огнем, длинные нервные пальцы выбивают дробь по столешнице.
      – Бэр, ты опять во что-то влип? – хмуро поинтересовался мой собеседник.
      – Влип, но не я! – лучника просто распирало от счастья.
      – Я колдовать не буду, – отрезал маг.
      – И не надо! – поспешно согласился брюнет.
      – В чем дело-то?
      – Просто конфетка! Мне подвернулись таааааакие олухи!
      – Короче, Бэр! Ты портишь мне аппетит!
      – Ладно, – сдался лучник. – Рассказываю: сегодня вечером у нас будет лишний десяток монет на выпивку!
      – Оно мне надо?
      – Ну, потратишь на свои любимые амулеты…
      – Я уже потратил.
      – И?
      Маг положил на стол браслет.
      – И на кой он тебе?
      – На тебя надену, чтобы не лез во все дырки!
      – Не смешно, – чуть-чуть скис лучник.
      – Доиграешься, – погрозил маг.
      – И сколько ты заплатил?
      – Пять «быков».
      – За эту дрянь?
      – Это не дрянь, это абсолютно чистый гвард, на который я могу повесить любое нужное мне заклинание.
      – Да таких браслетов везде…
      – Во-первых, не таких, а во-вторых, чистых вообще не бывает, если специально не заказывать. А специальный заказ потянет на «орла».
      – Слушай, я просто счастлив, что ты совершил такую выгодную сделку, но дай договорить, в конце концов!
      – Валяй. Что за олухов ты нашел?
      – Представляешь, разговорился я с парнями у стрельбища. Даже слегка поспорили, кто с какого расстояния выбьет «яблочко» из «прутика», и тут подваливает, кто бы ты думал? Гнома! Да еще навеселе! И заявляет, что ее друг с пятидесяти шагов разобьет мишень. Каково, а? Можешь себе представить ее друга? Да он ростом будет вдвое меньше лука!
      – Ты заключил пари, – констатировал маг.
      – Ну да, на «орла».
      – А у тебя есть, чем расплачиваться?
      – Я не проиграю! Гному? Никогда!
      – Почему ты решил, что ее друг – гном?
      – Ну, не эльф же!
      Я тихо отщипывал кусочки лепешки, уговаривая себя: не волнуйся, Джерон, ну мало ли на свете сумасшедших гном, которые в пьяном виде заключают невыполнимые пари с профессиональными лучниками. Это не Миррима, это не Миррима, это не Миррима…
      – Какие люди! – раздался с порога до боли знакомый звонкий голосок.
      – Какие гномы! – съязвил я, хотя больше всего мне хотелось залезть под стол и прикинуться горкой мусора.
      Да, малышка и в самом деле была навеселе. Немного, но достаточно, чтобы делать глупости. Скорее всего, ее кто-то угостил – вряд ли детям в этом городе наливают в любом трактире.
      Раскрасневшееся личико гномы расплылось в довольной улыбке:
      – А я только собиралась идти тебя искать…
      – Зачем? Разве мы не попрощались?
      – Ну, ты же сказал, что задержишься на пару дней…
      – Это – мое личное дело, милая. Я надеялся, что проведу эти дни без твоего общества.
      – Экий ты зануда… – она было надулась, но в состоянии подпития трудно долго сердиться, и вскоре я был удостоен еще одной улыбки. – У меня есть к тебе дело!
      – Ага, на одного «орла», – хмуро констатировал я.
      – Откуда ты знаешь?
      – Я же ясновидящий, разве ты не замечала?
      – Опять шутишь? – недоверчиво почесала за ухом гнома.
      – Какая разница?
      – Ты меня совсем запутал… Зачем я пришла? А! Я заключила пари…
      – Да-да, на то, что я с пятидесяти шагов разобью мишень из «прутика».
      Глаза девчонки округлились. Глаза лучника – тоже. Кажется, он только сейчас понял, какого своего друга гнома имела в виду, когда принимала его условия.
      – Милая, а с чего ты взяла, что я могу это сделать?
      – А разве не можешь?
      Я задумался.
      – Я не увлекаюсь стрельбой из лука, если тебе интересно.
      – Но ведь ты умеешь стрелять? – это был даже не вопрос.
      – Милая… – начал я, но осекся, поймав взгляд лучника.
      Синие глаза уже планировали, на что потратить выигрыш. Так быстро? Но сражение еще даже не начиналось. Придется собраться с силами и преподать нахалу маленький урок. Все-таки плохо на меня влияет маленькая мерзавка: еще пару дней назад я бы и внимания на обратил на подобный вызов, а теперь… Откуда взялась эта злость?
      – Когда будем стрелять? – твердо спросил я.
      Вот теперь глаза Бэра посетила растерянность. Такого поворота событий он не ожидал. Впрочем, растерянность быстро сменилась презрительной самоуверенностью. Даже по сравнению с лучником я выглядел, прямо скажем, не очень, так что в исходе соревнования он не сомневался. А вот его приятель-маг почему-то был не так уверен:
      – Бэр, брось ты все это… Думаю, милейшая гнома простит тебе это пари.
      – Ты что, с ума сошел?! – взвился брюнет. – Хочешь, чтобы я отказался от стрельбы? С какой стати?
      – Бэр, – мягко начал маг, – вы оба поступили опрометчиво, заключая это глупое пари…
      – Глупое?! Ты хочешь сказать, что я не умею стрелять из лука?!
      – Конечно, умеешь… Давайте выпьем по кружке эля и забудем…
      – Мэтти, я тебя очень люблю, но иногда мне хочется тебя пристрелить… Не смей давать мне советы в тех делах, о которых ты не имеешь представления!
      На мгновение их склока показалось мне наигранной, но это впечатление тут же испарилось, и я не придал значения своим ощущениям…

***

      Формально стрельбище принадлежало Городской Страже, но таковая не имела никаких возражений по поводу нашего пользования этим местом, благо кроме нас желающих топтать песчаные дорожки не было. Бэр лично отнес мишень – круглый деревянный щит на треноге – на 50 шагов, ступая как можно шире. Наблюдая за его попытками усложнить поставленную задачу, я высказал предположение, что раз уж он заключал пари с гномой, то и шаги должны быть гномьими. Мои слова вызвали у мага истерику с выступившими на глазах слезами. Лучник отреагировал иначе – выдал продолжительную тираду, в которой попытался проследить родословную вашего покорного слуги колен на десять назад. Слушать было интересно, хотя он и не смог правильно описать ни одной особенности моих предков. Когда Бэр выдохся, я вежливо попросил познакомить меня с оружием, из которого предстояло стрелять.
      М-да, «прутик», он и есть «прутик». Я не ожидал чего-то сверхъестественно замечательного, но чудо, врученное мне, несомненно было незаконнорожденным и не самым удачным отпрыском славной семьи вейрских луков. Прямой деревянный лук высотой примерно по грудь. Судя по многочисленным потертостям и сколам на плечах, а также общему плачевному состоянию, его использовали для обучения новобранцев. Даже на тетиве обнаружились узелки. Хм, и что же мне с тобой делать, приятель? Разумеется, я с уважением отнесусь к твоему возрасту и заслугам, но смогу ли воспользоваться твоим богатым опытом? Молчишь? Конечно, молчишь, ведь я разговариваю сам с собой. Тяжеловат ты для меня, тяжеловат…
      Я покрутил «прутик» в руках, примерился к рукояти. Достаточно удобная, ничего не скажешь, отполированная десятками, если не сотнями, дрожащих и потных ладошек. Мне бы еще ветер поймать…
      – Надеюсь, соперникам положена хоть пара «веточек» для пристрелки? – поинтересовался я.
      Лучник было запротестовал, но маг решительно пресек его возмущенные попытки ухудшить ситуацию, в которой я оказался: – Ну уж нет, Бэр, все должно быть более-менее честно. Сомневаюсь, что условия равные, так что будь любезен, тащи сюда полный колчан.
      – Полный? – глаза лучника горели праведным гневом. – Знаешь, из сотни стрел хоть одна, да попадет в мишень!..
      – Не кипятись, мне хватит и трех, – поспешил я вклиниться в очередной зарождающийся спор.
      Маг прищурился:
      – Точно? Ты уверен?
      Я пожал плечами:
      – Если не хватит трех, нет смысла торчать тут до вечера и терзать это несчастное оружие.
      Лучник презрительно фыркнул. Маг улыбнулся:
      – Ну, как знаешь…
      Я повесил колчан себе за спину, чтобы не терять времени и зря не нагибаться, и встал на позицию. Если вы думаете, что пятьдесят шагов – это близко, то вы ошибаетесь. Когда нужно попасть в центр мишени – корявый кружок размером с кулак – расстояние кажется практически непреодолимым. Даже для стрелы…
      Я наугад вытянул одну из палочек. Беее… Кто ее грыз? Ладно, попробуем. Треньк! Крак! Одной стрелой меньше. Будем считать, что она и раньше была треснутой. За спиной раздались высокомерные смешки. Я передернул плечами. Понимаю, выглядело все более, чем забавно, я бы тоже посмеялся. Впрочем, на смех время еще найдется.
      Вторая стрела оказалась чуть покрепче: мне удалось отправить ее в полет, как она ни сопротивлялась. Правда, летела по широкой дуге и слишком низко. Ну что такое у меня сегодня с пальцами? Ничегошеньки не чувствую – ни натяжения тетивы, ни напряжения лука… Убью паршивку! Так, на два пальца выше мишени и на палец левее… Попробуем. А, фрэлл, не удержать мне эту дубину вертикально! Что ж, поиграем в арбалет: я повернул плечи лука «на горизонт», положил стрелу в «русло», слегка натянул тетиву и опустил вниз вытянутую и напряженную руку. Дальше все упиралось только в технику: линию прицеливания я уже выбрал, теперь важно не упустить единственно верный момент. Момент истины. Рука плавно пошла вверх. Один, два, три, четыре… Я задержал дыхание, натягивая тетиву до рабочего положения. Оперение стрелы щекотнуло подбородок. Не подведи, старичок! Дынннь! Бряк! Я зажмурился и решился открыть глаза только когда услышал сдавленный возглас удивления.
      Стрела торчала почти ровно посреди мишени, намертво застряв между досками щита. Я выдохнул. Получилось! Да, но все же надо чаще практиковаться…
      – Ну что, Бэр? Твоя очередь! – хихикнул маг.
      – Ему просто повезло! – заявил лучник. – Пусть попадет еще раз!
      Я оскалился:
      – Кажется, в пари не было и слова о количестве попаданий.
      – Я бился об заклад не с тобой! – огрызнулся Бэр.
      – Милая, о чем вы заключили пари? – попытался я узнать у гномы, но та только неопределенно качнула головой:
      – А в чем проблема? Стрельни еще разок, и все дела!
      Угу. А где гарантия, что я попаду?
      – Нет уж, я свой выстрел сделал, теперь очередь за тобой – стреляй или плати! – Одно попадание не засчитывается! Выбери мишень и…
      Гнома порылась в складках своего плаща и извлекла на свет божий надкусанное яблоко.
      – Это сойдет? – покрутила она яблоком перед носом Бэра.
      – Где бы его закрепить…
      – Да не надо ничего крепить! – гнома резво потрусила к мишени и, остановившись рядом с ней примерно на том же количестве шагов, вытянула руку с яблоком на ладони в сторону.
      Бэр не ожидал такого подарка судьбы и несколько мгновений хлопал ресницами, прежде чем до него дошло, что он как никогда близок к победе.
      – Итак, будешь стрелять? – злорадно осведомился он.
      Мерзавка! Выдеру, клянусь, выдеру с ног до головы! В глазах лучника уже разгоралось торжество.
      Я потянул из колчана стрелу. Послать на излет? Нет, не справлюсь, нужно считать, а я не в том настроении. Придется бить с силой, чтобы траектория полета была как можно прямее.
      Перед глазами дрожало алое яблоко. Миррима что, не соображает ни капельки? Я же могу ее покалечить, если не хуже… Дура! Ладно, Джерон, успокойся, соберись. Даже если ты убьешь девчонку, ничего страшного – тебе ведь так хочется это сделать! Хочется, это верно, но не стрелой. Руками. Возьму ее за шею так, чтобы хрустнули позвонки, подниму вверх и встряхну как можно сильнее и резче… Кровь мне не нужна.
      Рука поднялась и замерла на мгновение. Перышки дрогнули, щекоча пальцы. Ну, где мой недоеденный «враг»? Клещи пальцев разжались, отпуская тетиву и отправляя стрелу в полет. По идеально прямой линии.
      Брызги сочной мякоти разлетелись во все стороны. Гнома ойкнула. Маг зааплодировал. Бэр выругался.
      – Достаточно? – поинтересовался я.
      – Ну…
      – Будешь стрелять?
      – Скажи лучше: позориться! – поправил меня Мэтти. – Он из «прутика», даже когда учился, в цель не попадал!
      – Так уж и не попадал! – оскорбился лучник.
      – Скажешь, вру?
      Пока они препирались, я пересек песчаную плешь, отделяющую меня от гномы. Девчонка радостно хлопнула ресницами:
      – Я же говорила, что ты попадешь!
      Я замахнулся и отвесил ее хлесткую пощечину. – Никогда. Больше. Так. Не. Делай.
      Миррима обиженно распахнула глаза:
      – Да ты…
      Дело завершилось бы нанесением тяжелых увечий, если бы в разговор не вступили двое совершенно незнакомых мне людей. Собственно говоря, они беседовали друг с другом, но в непосредственной близости от меня и не пытались понизить голос:
      – Милейший Лакус, Вы удовлетворены увиденным?
      – Пожалуй. Честно говоря, думал, что Вы преувеличиваете, Мастер.
      – Полноте! Я отношусь к Вам настолько уважительно, что не стал бы унижать себя и Вас глупой шуткой… Вы находите его равноценной заменой?
      – Более чем.
      Могу спорить на свою жизнь: речь идет обо мне. Значит, это и есть Лакус – дородный мужчина средних лет в темном костюме из дорого сукна. Колючие, но предельно равнодушные глаза. Нет, он мне не нравится. Его собеседник выглядел чуть приятнее: за сорок, но не дряхлый, верхнюю половину лица не разглядеть – мешает капюшон накидки, твердая складка губ, коротко стриженая седая борода, не скрадывающая хороший, волевой подбородок. Плечи широкие, сам поджарый, как гончая. Из-под края накидки выглядывают ножны. Фрэлл, а у меня даже ножа нет… Один только лук.
      – Я его забираю, – величественно изрек Лакус.
      Из-за его спины в тот же миг выдвинулись двое хмурых мужчин, один из которых на ходу разворачивал кольца ремней, о назначении которых я даже не хотел догадываться.
      – Вы и в самом деле решили умереть именно сегодня? – прошипел я.
      Они чуть замедлили шаг, но не остановились. Мужчина с ремнями в руках ухмыльнулся:
      – Не дергайся, мальчик, и я не сделаю тебе больно…
      – Я предупредил!
      Первая стрела прошла мимо, но не потому, что я промахнулся, а потому, что он успел отбить ее ребром ладони. Его рука еще возвращалась по дуге назад, а вторая стрела уже летела ему навстречу. Прямо в пах. Почему именно туда? Просто я не успевал поднять лук выше. И много чего еще не успевал, в частности – обезопасить себя от второго нападающего, который оказался куда сообразительнее первого. Дротики в количестве не менее пяти штук веером вонзились в мое многострадальное тело, и спустя пару вдохов я понял, что не смогу оказать сопротивление. Желудок скрутил жесточайший спазм, потянувший весь мой недавний обед наверх, а горло сдавило приступом удушья. От боли потемнело в глазах, и я рухнул на песок, захлебываясь собственной рвотой.
      Сквозь черную вуаль помраченного сознания доносились голоса:
      – Ты чем иглы смазал, кретин?!
      – Да все, как обычно, хозяин…
      – Как обычно?! Если он сдохнет, я продам на аукционе вас двоих! Только сомневаюсь, что выручу хотя бы пару «орлов"… – Я клянусь, хозяин…
      – Суньте ему что-нибудь в рот, чтобы язык не проглотил!…
      – Уже, уже… Ну вот, придется все стирать…
      Наступившее забытье было лишь отсрочкой исполнения приговора…

***

      Приговора к дальнейшей безрадостной жизни.
      Притворяться спящим перед самим собой было глупо, и я открыл глаза.
      М-да… Не так плохо, как ожидал, но гораздо хуже, чем надеялся. Конечно, можно предположить, что куртка и рубашка безнадежно испорчены, но со стороны Лакуса и его подручных просто бесчеловечно было оставлять меня голым по пояс. Лето ведь только-только начинается и ночи пока прохладные. Так, куда же это меня поместили? Окна есть, под самым потолком, узкие и длинные, естественно, забранные решеткой. Зато их вполне достаточно для освещения. Значит, полуподвал. В углу каменная кладка выдается в комнату весьма интригующим образом. Судя по всему, это часть дымохода семейства местных печей и каминов. А что, все верно: если закрыть окна ставнями, здесь вполне можно натопить… Жары, конечно, не будет, но и не задубеешь. Впрочем, дрова слишком дороги, чтобы тратить их на кое-кого, не имеющего права голоса. Чувствую, скоро меня посетит мой давний знакомец. Насморк. И не уговаривайте меня, что нужно закаляться! Пробовал неоднократно. Результат оставался неизменно-неутешительным…
      Во рту лениво шевельнулось что-то бесформенное. А, это мой язык – прошу любить и жаловать! Уж не знаю, что мне запихивали в рот, но помимо гадостного привкуса я получил еще и распухший язык…
      – Ффо фа фьеффф!
      О, лучше пока не разговаривать… Не хватало опозориться еще больше, чем удалось к этому времени. Такое впечатление, что наглотался соломы, на которой лежу.
      Я потянул руку к лицу. Так, а это еще что? Ах, это меня все-таки связали… За локти. И на том спасибо. Неловко изогнувшись, я ощупал кончиками пальцев то, что, как я надеялся, не откажется и в дальнейшем быть моим языком. Ничего, заживет. Губы, похоже, пересохли, уголки рта горят. Так, что у нас еще хорошего? Голова… Кружится. И это все, что можно о ней сказать. Мысли куда-то попрятались. Ау! Где вы? Нужно срочно сообразить, чем меня отравили. Разумеется, эффект от этого зелья должен был быть более мягким, поскольку при варке или после нее были наложены чары – уж это-то я понял практически сразу. Какие? Этот вопрос не ко мне. Ясно только одно: чуть более сильные, чем на замке гварда. Хотя… Сколько прошло времени с момента укола до потери сознания? Ну да, я совершенно прав. «Глаз» наверняка сошел с браслета, уже упокоившегося на моей груди. Фрэлл, надо было прилежнее изучать лекарское дело… Ой, а я все-таки вспомнил! Ай да я! Действительно, есть такое зелье, из двух основных компонентов, кстати, опасных для жизни. В соответствующей пропорции. «Умные» названия у них длинные и труднопроизносимые, что сразу отвратило меня от заучивания, а общеупотребительных я просто не знаю. Один компонент – это гриб, второй – ягода. Действуют на совершенно разные органы и независимо друг от друга. А чары используются, чтобы гасить побочные эффекты. Только мне от этого не легче – скоро стану специалистом именно по побочным эффектам.
      Неее, надо что-то менять. Во-первых, руки затекают, когда на них пытаешься лежать. Во-вторых, если мне придется вставать, лучше приучить голову к вертикальному положению. А в-третьих… У меня посетитель.
      Лакус, сменивший цвет и фасон костюма, но не выражение глаз. Некоторое время он смотрел на меня так внимательно, словно хотел запечатлеть мой облик в памяти на долгие времена. Потом сделал знак рукой одному из охранников:
      – Дайте ему воды.
      Я бешено замотал головой.
      – Разве ты не хочешь пить? – брови Лакуса медленно поползли вверх и остановились где-то на полпути к удивлению.
      Я еще раз мотнул головой. Пить-то я хотел. И даже очень хотел. Но не объяснять же им, с моей теперешней дикцией, что любой глоток воды вызовет новый всплеск судорог обессиленного тела. Нет, мне придется переждать пару дней для верности, чтобы яд утратил свою силу…
      – Ну, как знаешь, – пожал плечами Лакус. – Хотя, на твоем месте, я бы выпил воды и что-нибудь съел. А то вид у тебя такой, будто ты до аукциона не дотянешь…
      На моем месте он бы придушил гному сразу после встречи с ней. И был бы совершенно прав! А еще на моем месте он бы ни за что не согласился участвовать в таком идиотском пари…
      – Как только вернется «синий» трин, ведите его в малую залу, – Лакус отдал очередное распоряжение и удалился. Охранники тоже покинули комнату, но, судя по звукам шагов, один из них остался за дверью.
      Боишься, что я сбегу? Напрасно. Это не входит в мои скромные планы. Сначала нужно прийти в себя и набраться сил, что довольно затруднительно, учитывая вынужденное голодание на ближайшие дни. Ладно, буду довольствоваться тем, что имеется в наличии. А в наличии имеется: предстоящий аукцион, на котором, судя по всему, я буду кому-то продан, веселая парочка маг-лучник, явившаяся косвенной причиной усугубления моего положения, и странный человек, который, похоже, и заварил всю эту кашу. Значит, я – «равноценная замена»? Чему? Или – кому? Слишком много вопросов и ни одного ответа. Я не люблю загадки и ненавижу тех, кто их загадывает. Так что, дяденька, если свидимся, я все-все припомню!..

***

      …Не прошло и часа, как «синий» трин вернулся. Вошедший в комнату охранник бесцеремонно поставил меня на ноги. Колени задрожали, а голова немедленно пустилась в пляс, но я был вынужден категорически запретить своему телу вольное поведение, потому что в горло впился тонкий шнурок удавки. Одновременно было получено устное предупреждение:
      – Ты, парень, даже не пробуй дергаться: узел сразу затянется намертво, и не всякий лекарь поможет!
      Я осторожно кивнул, демонстрируя полное понимание ситуации, и на негнущихся ногах двинулся к выходу. Охранник шел сзади, поигрывая стеком, на котором и была закреплена удавка. Произвольно меняющееся натяжение петли доставило мне немало «приятных» мгновений – хорошо еще, что не пришлось далеко идти: коридор и лестнице, ведущая вниз. По этому маршруту через каждый десяток шагов были установлены факелы, дающие неплохое освещение, поэтому меня насторожил темный зал, в котором, по всей видимости, и должен был состояться аукцион. Впрочем, кое-какой свет все же имелся. В том месте, где поставили меня. Причем факелы и ширмы были расставлены столь искусно, что за воображаемую черту, отделявшую места зрителей от освещенной площадки, где находились я и охранник, не попадало почти ни одного лучика, а люди, сидевшие в зале, насколько я мог видеть в полумраке, были закутаны с ног до головы в темные плащи с капюшонами. Возможно, покупатели были слишком известными личностями и не желали лишний раз (и особенно – лишним зрителям) показывать свои лица, но в то же время, друг друга они знали более чем хорошо – это можно было понять по ведущимся вполголоса разговорам. Впрочем, как только в свете факелов появился устроитель торгов, наступила вежливая тишина.
      – Почтенные господа! – Лакус просто источал мед. – Смею надеяться, что мое нижайшее приглашение посетить Улларэд не заставило вас оторваться от важных дел, и вы сочтете свой визит полезным. Приношу глубочайшие извинения за то, что по ряду уважительных причин товар, выставленный на аукцион, поменял свои качества, но я уверен, что это обстоятельство не только не разочарует вас, а напротив, внесет некоторое оживление в ход торгов…
      – Милейший Лакус! – ехидный голосок явно принадлежал женщине. – Мы прекрасно знаем, зачем собрались, можете опустить свои обычные словеса. Единственное, в чем Вы правы – у нас не так много свободного времени. Так что – ближе к делу.
      – И то верно! – тему подхватил мужчина, судя по заметной хрипотце – большой любитель жить в свое удовольствие. – Товар мы видим перед собой, и, думаю, никто спорить не станет, ничего особенного в этом товаре, на первый взгляд, нет. Излагайте, чем же он так хорош.
      – Слушаю и повинуюсь, господа! Но недаром говорят – лучше один раз увидеть… Прошу Вас, Магистр.
      В круге света появилась женщина средних лет, на невыразительном лице которой можно было прочитать только безграничную усталость от окружающих ее людей и событий. Длинная черная мантия успешно скрывала от любопытных глаз и фигуру, и инструменты магички. Нет, я ничего не почувствовал – просто у нее на груди в свете факелов мерцал медальон со знаком принадлежности к славному сообществу людей, знакомых с чарами и заклинаниями не понаслышке. Вслед за ней охранники вывели человека, в котором я с некоторым удивлением узнал хозяина приснопамятного трактира на Регенском тракте. Зачем, фрэлл меня подери? Неужели…
      – Когда произошло искомое событие? – вяло поинтересовалась магичка.
      – Примерно два дня назад.
      – Плата стандартная, – предупредила женщина, роясь в складках своего бесформенного одеяния.
      – Разумеется, Магистр. Со своей стороны, в случае полного успеха я готов накинуть несколько монет сверху, – с готовностью сообщил Лакус.
      Магичка криво усмехнулась, пробормотав себе под нос что-то нелестное о тупых любителях кровавых зрелищ. Спустя миг, сверкнув серебром в свете факелов, лезвие, выпорхнувшее из рукава ее мантии, вонзилось в основание черепа трактирщика. Я вздрогнул. Не то, чтобы я испытывал какие-то нежные чувства к этому человеку, но лишать его жизни только ради того, чтобы увидеть довольно посредственную, на мой взгляд, сценку… Ведь можно же было обойтись без смертоубийства! Можно, я знаю! Да, это сложнее, это занимает больше времени, а время, как известно – деньги, но… Нет, все равно не хочу понимать.
      Магичка небрежным движением бровей заставила тело, из которого вот-вот должна была упорхнуть душа, лечь на пол в строгом соответствии с каким-то, одной ей ведомым направлением, и протянула руки к факелам. Три ближайших к ней источника огня сразу же начали дымить, причем дым получался неестественно белым. Женщина нахмурилась и поджала губы. Еще одним дымящим факелом стало больше. Я усмехнулся. Исключительно про себя. Ай-вэй, дорогуша, даже не старайся: на большее твоей силы не хватит! Но ей оказалось достаточно и четырех факелов.
      Струйки дыма беспорядочно заметались вокруг женщины, ластясь к ней, как преданные псы. Мгновение, другое, и вот уже в воздухе висит большое, белое и совершенно непрозрачное облако. Звонкий щелчок пальцами, и в молочном тумане начинают проступать тени. Сначала неясные, вскоре они обретают цвет и объем. Звуки голосов становятся все различимее. О, я недооценил Вас, Ваше Магичество – Вы и в самом деле кое-что смыслите в посмертных проекциях памяти…
      Когда последний из «красного» трина был повержен, Лакус сделал знак женщине, и картинка неторопливо рассеялась вместе с белым дымом, а факелы вновь начали гореть ровно. Затем магичка гордо удалилась вместе с охранниками, волочащими тело несчастного трактирщика. В зале повисло молчание, и это меня почти испугало. Ну что, что вы могли там увидеть? Я – только плевался, потому что со стороны мои потуги, например, на фехтование, выглядели просто смешно и убого. Радовало только одно: эпизод с гвардом в поле зрения покупателей не попал…
      – Занятно, – первой свои впечатления озвучила женщина.
      – Пожалуй, – согласился хриплый голос.
      – И часто Вы проводите такие сеансы, милейший Лакус? – хохотнул густой бас. – В следующий раз непременно приведу своих приятелей!
      – Господа, надеюсь, вы не разочарованы увиденным? – осторожно осведомился устроитель торгов.
      – Не волнуйтесь, лично я довольна! – могу поспорить, покупательница улыбнулась, как сытая кошка. – Товар, в самом деле, заслуживает внимательного рассмотрения.
      – И все же он слишком хрупкий, – неуверенно возразил ее собеседник. – Количество мяса на костях – дело наживное. Гораздо важнее то, что прячется в этой головенке!
      – Ой, и много ты можешь знать о его сообразительности?
      – Он действовал не так уж плохо, согласись! Довольно уверенно и надежно. Самое главное, он не растерялся.
      – Не растерялся? А почему на его рожице было написано такое искреннее удивление по поводу происходящего?
      – А ты себя видел, мой милый, когда попадаешь в неожиданную и опасную ситуацию? Дурак дураком.
      – Много ты меня видела в опасных ситуациях!…
      – Полно ссориться, голубки! – это снова прозвучал бас. – Мы же пришли сюда не для выяснения ваших личных качеств, а совсем наоборот – чтобы оценить эту, с позволения сказать, бледную немочь.
      – Я так понимаю, ты не примешь участия в торгах? – вкрадчиво поинтересовалась женщина.
      – Это еще почему?
      – А зачем тебе «бледная немочь»?
      – Действительно, зачем? – оживился хриплый голос.
      – Ага, сразу накинулись… Я просто высказал свое мнение. А мяса нарастить несложно: пару месяцев кормить поплотнее, да гонять нещадно – и мать родная не узнает!
      Я содрогнулся. Нет, насчет «кормить» я не против, но «гонять"… Ни за что! – Смею узнать, господа готовы к тому, чтобы предложить свою цену? – вновь встрял в разговор Лакус. – Вполне, – ответила за всех женщина.
      – Итак?
      После непродолжительной паузы я услышал первые цифры:
      – Десять «орлов», – предложил бас.
      – Как мелко! – усмехнулся хриплый голос. – Я дам пятьдесят.
      – Пятьдесят пять.
      – Шестьдесят.
      – Шестьдесят пять.
      С такими темпами они могли бы торговаться еще пару часов, но у других покупателей на этот счет существовало свое мнение. Странное, но твердое.
      – «Дракон», – припечатала женщина.
      – Вы не ошиблись, почтенная? – в голосе Лакуса послышались нотки недоверия.
      – Вы плохо слышите?
      – О, что Вы, почтенная! Просто такая сумма… Не слишком ли столько за…
      – Вы вознамерились подвергать сомнению мои слова?
      – Ни в коем разе…
      – Два «дракона», – обладатель этого голоса не принимал участия в дискуссии, но сам голос показался мне смутно знакомым. Где-то я его слышал, и совсем недавно…
      На Лакуса было страшно смотреть, так он побледнел. В самом деле, две золотых монеты за ничем не примечательного человека – цена неслыханная. Однако же, богатые люди здесь собрались…
      – Мастер, Вы не изменяете своим принципам – мало говорить, но много делать, – усмехнулась женщина. – Хотите поспорить со мной из-за этого мальчишки?
      – Я не собираюсь спорить, я просто куплю его, – голос был спокоен, как скала.
      – Зачем он Вам, Мастер?
      – А зачем он тебе, «почтенная»? Ну, выучишь его паре фокусов, а что дальше? Да он при первом удобном случае сбежит из-под твоей опеки. И будет прав.
      – Вы так неважно меня цените? – обиделась женщина.
      – Просто я видел то, чего не заметили все вы, – спокойно ответил Мастер.
      – И что же, например?
      – Пусть это останется моей профессиональной тайной, – теперь он усмехался.
      – Тогда я не уступлю! – уперлась женщина. – Три «дракона»!
      – Пять, и закончим торги. Или ты готова потратить больше золота?
      Ответом стало унылое молчание.
      – Товар продан. Желаете получить его сейчас, Мастер? – залебезил Лакус, и я его понимаю. Пять золотых монет на дороге не валяются. Пять полновесных «драконов» за одного недоделанного… Поздравляю, Джерон, ты сильно вырос в цене! – Нет, мне не к спеху. Через пару часов на север уходит торговый обоз. Я договорился с хозяином, он доставит товар в назначенное место. Получите плату…
      Звон монет скрепил сделку, и участники аукциона покинули зал. Меня тоже потащили на свежий воздух…
      Как оказалось, дом, в котором проходил странный аукцион, располагался неподалеку от северных ворот Улларэда. Для меня это стало приятной неожиданностью – всего несколько десятков шагов по узкой улочке, петляние в толпе людей, намеревающихся войти в город и покинуть его, и еще пара минут до места стоянки обоза. Маленький такой оказался обоз – десяток телег, к каждой из которых прилагался возница, да еще с десяток головорезов, нанятых для охраны. Телеги были нагружены плотно, но не чрезмерно, значит, есть расчет на то, что в непредвиденных случаях впряженные в них лошадки вполне способны развить приличную скорость. Наводит на невеселые размышления…
      Хозяин обоза выглядел типичным ветераном многочисленных войн, вышедшим в отставку и открывшим собственное дело: тяжелый, но не грузный, спина, прямая, как шест, окладистая аккуратная борода, подкрученные усы, усталый прищур человека, много повидавшего в жизни. Одежда хоть и с потугой на достаток и уважаемое положение в обществе, но тяготеющая к походной, а не к придворной. Отпустив подручных Лакуса (к безмерному счастью вашего покорного слуги – вместе с удавкой) и окинув взглядом мою, покрытую мурашками грудь, он покачал головой и велел одному из возниц принести что-нибудь из одежды. «Что-нибудь» оказалось давно потерявшей форму и цвет фуфайкой из толстой пряжи, в которую я нырнул с плохо скрываемым наслаждением после того, как размял наконец-то освобожденные от пут локти.
      – Еще одно, парень… – купец помедлил перед тем, как достать из сумки то, чего я ждал. – Знаешь, что это?
      Ошейник, что же еще? Стальной, как я понимаю, с бляхой, на которой изображен занятный, но совершенно незнакомый мне узор. А вот то, что сталь обтянута тонким кожаным шнурком, меня несколько удивило. Забота об удобстве? С какой это радости? Впрочем, это личное дело моего ново обретенного хозяина, с которым я пока что не имел удовольствия познакомиться. А вот почему этот-то взрослый дядя так смутился? Я же, по всем существующим законам, в данный момент – не более, чем вещь без каких бы то ни было прав, зато – с кучей обязанностей… Или он не уверен в этом?
      – Я должен это носить, верно? – неудержимо тянет пошутить, но незачем ставить серьезного человека в глупое положение. Он и так чувствует себя неловко и молчит…
      – Полагаю, Вы должны его надеть на меня? – я повернулся спиной к купцу и убрал волосы с шеи.
      – Ну, в общем… – после некоторой паузы раздался щелчок.
      Ошейник сидел не плотно и не свободно – как раз так, чтобы не болтаться, но и не сдавливать шею. Можно подумать, его делали на заказ как раз под мой размер…
      – Необходимые формальности соблюдены? – спросил я.
      Купец посмотрел на меня, как на чудо природы, не находя, что ответить.
      – Меня никуда не будут привязывать или приковывать?
      – Зачем?
      – Ну, чтобы не убежал… – я пожал плечами.
      – С таким ошейником ты не сможешь убежать, – авторитетно заявил купец. – Если отойдешь на сотню шагов от обоза, он начнет сжиматься, и ты просто задохнешься. А снять не сможешь.
      Я с трудом удержался от усмешки. Ага, на сотню шагов… Значит, принцип, аналогичный гварду. Посмотрим, сколько мне понадобится времени на это заклинание. Хорошо хоть, замок держится не на одних чарах…
      – Все это очень увлекательно, и я благодарен Вам за пояснения, – я отвесил купцу шутливый поклон. – Но, по правде говоря, я жутко устал и еле стою на ногах. Если мне нужно будет шагать вместе с обозом, может быть, сейчас Вы позволите мне где-нибудь полежать?
      – Зачем шагать? Ты поедешь на телеге. Лис, возьмешь его к себе? – спросил он у веснушчатого, огненно-рыжего возницы.
      – А чего не взять? Залезай на последнюю телегу, парень и располагайся поудобнее.
      О, это просто замечательно!
      – Скоро трогаемся в путь, – задумчиво потер переносицу купец.
      – К вечеру? – усомнился возница. – Может, лучше переночевать у городских стен?
      – Тогда мы не поспеем к сроку в Виллерим, и мне крепко попадет от заказчика, – объяснил купец.
      – Ну, тогда верно, надо поспешать… – понимающе кивнул возница.
      Они еще обсуждали все преимущества и недостатки поездки на ночь глядя, а я тем временем уютно устроился между тюками. Мне просто необходимо было занять горизонтальное положение и перестать думать о чем бы то ни было. Фрэлл с ним, с этим ошейником и тем, что он означает – будем решать проблемы по мере их возникновения. Как говорится, не откладывай на завтра то, что можно отложить на послезавтра… Странные какие-то люди – так свято верить в достаточность наложенных чар… Я бы на их месте непременно присоединил к чарам цепь. И желательно, потяжелее. Кстати, если мой «хозяин» и в самом деле видел то, чего не видели остальные участники торгов, то чем же вызвана подобная беспечность с его стороны? Неужели он хочет устроить мне экзамен? Если так, то он плохо представляет себе, с кем связался! Мы еще посмотрим, кто из нас будет учиться, а кто – учить!… Завтра. Или послезавтра. Как-нибудь потом, а сейчас…
      Спать, только спать! И сон пришел быстро и незаметно, как хороший друг приходит на помощь…

***

      Ничто не вечно в подлунном мире. Особенно покой. Сомневаюсь, впрочем, что и за Порогом мне суждено найти тихое местечко, в котором можно будет остаться наедине с самим собой. Интересно, как сильно и в чем грешили мои предки, если меня просто преследуют неприятности?… Вы спросите, что я имею в виду? Только то, что в очередной раз не смог выспаться. Если бы причиной пробуждения было отправление обоза или что-то полезное в этом же роде, я бы даже не пытался возражать, но…
      Сам по себе звонкий голосок был даже приятен слуху. В небольших количествах. Но если присовокупить к нему низкорослое, излишне энергичное создание, да еще вдуматься в смысл речей… Ох, боюсь, никто не сможет меня понять!… Ну почему, почему я никогда раньше не имел представления о последствиях близкого знакомства с Горным народцем? Ведь у меня был, по крайней мере, один надежный шанс сбежать от неминуемо печальной участи крайнего в приключениях Мирримы. И этот шанс я благополучно упустил. Подзатыльник на память. Фрэлл, что она несет?!
      – Я ищу одного молодого человека. Вы мне не поможете в поисках?
      – Все молодые люди, которых я лично знаю, находятся здесь. Кого именно ты ищешь, малышка?
      – Он такой…
      Я невольно навострил слух.
      – Ростом немного выше меня…
      Наглая ложь. Я не великан, но этой малявке до меня еще расти и расти!
      – Худенький и бледный, как будто долго болел…
      Если я и больной, то только на голову.
      – Рыженький…
      Рыженький?! Да что она себе позволяет?
      – Глаза зеленые-зеленые, совсем эльфьи, только темнее…
      А длинных ушей у меня, случайно, не наблюдается?
      – Он немного странный…
      Близко к истине.
      – Вроде не маленький, но ведет себя, как ребенок…
      Нууу… Ладно, в этом она права.
      – А еще он добрый, но вредный…
      Ох, чья бы корова мычала… Постойте-ка… Добрый?! И это она заявляет после пощечины, которую я ей закатил? По принципу: «Бьет – значит, любит»? Ах так, малявка…
      Подавив стон, я приподнялся на локтях, выглядывая из-за мешка, на котором еще минуту назад так уютно покоилась моя голова. Гнома беседовала с хозяином обоза. Дядя плохо понимал, что ей нужно. Правда, удивленное выражение на его лице поселилось еще в момент нашей с ним встречи, и теперь я всерьез начал задумываться: а нет ли у купца проблем с соображалкой. Поскольку разговор «глухого со слепым» грозил затянуться, нужно было поспешить на помощь серьезному человеку, что я и сделал, постаравшись, впрочем, напустить в голос как можно больше льдинок:
      – Что Вы имеете мне сообщить?
      Гнома обернулась с выражением такой радости на мордашке, что захотелось завыть. Правда, когда ее взгляд переместился чуть ниже моего подбородка, в голубых глазах появилось недоумение:
      – А зачем…
      – Не имею ни малейшего представления, – поспешил я избавиться от потока совершенно ненужных вопросов, на которые все равно не знал ответа.
      Гнома помолчала. Пару мгновений, не больше. И спросила то единственное, что волновало ее, по-видимому, больше всего:
      – А он тяжелый?
      Следовало бы засмеяться, но искренняя забота на круглом личике выглядела так умилительно, что я жутким усилием воли затолкал смех в горло, изобразив то ли кашель, то ли приступ удушья. Но мое фырканье повлекло за собой лишь усиление тревоги в голосе Мирримы:
      – Тебе снова плохо?
      И вот тут я заржал. Именно – заржал. Даже лошадка, запряженная в телегу, повернула голову в нашу сторону. Из глаз брызнули слезы, и мне потребовалось не меньше пары минут, чтобы взять себя в руки. Сначала гнома не могла понять, что происходит, но постепенно и до ее недалеких мозгов дошло, что я просто смеюсь. И, разумеется, если смеюсь, то смеюсь над ней. Маленькие кулачки сердито уткнулись в бока, щеки залил румянец, голубое небо взгляда затянулось грозовыми тучами:
      – Да как… Да ты… Да я… Тут… Так перепугалась… А он…
      Я выдохнул последнюю смешинку и лучезарно улыбнулся:
      – Не напрягайся так, милая!
      В беседе вновь наступила пауза, потому что Миррима шлепала губами, как выуженная рыба, но ни одного звука до меня не долетало. Ох, опять Джерон во всем виноват… Ладно, примем меры:
      – Извини, пожалуйста, я не дал тебе договорить… Я смеялся вовсе не над тобой – только над твоими словами…
      – Ты хочешь сказать, что мои слова не имеют ко мне никакого отношения?! – она явно была не прочь поскандалить.
      Как там твердит народная молва? Милые бранятся – только тешатся? Все с тобой понятно, милая: ты без ума от меня! Думаете, шучу? А чем тогда объяснить столь открытое, я бы даже сказал, назойливое внимание к моей скромной персоне со стороны малознакомой особы женского пола? В редкие минуты честности с самим собой я прекрасно осознаю, что не обладаю никакими выдающимися качествами – ни во внешнем облике, ни в глубинах души – которые могли бы вызвать уважение и желание поближе познакомиться… Она же видела, что от меня нет никакого проку в простейших житейских ситуациях! И все равно, как репей, цепляется… Есть, правда, еще одно возможное, но не слишком лестное для меня, объяснение… Что, если гнома решила открыть приют имени себя для сирых и убогих? А я буду первым подопытным?… Ну уж нет! Такая забота мне не нужна!…
      Ничего, скоро этот несовершеннолетний клещ оставит меня в покое! Не пройдет и пары часов, как между нами протянутся мили дорог. И надеюсь, что места назначения окажутся в противоположных концах королевств!…
      Впрочем, не стоит делать ход моих мыслей достоянием посторонних зрителей, тем более что купец и так косится в нашу сторону с плохо скрываемым любопытством. Да и Миррима обидится, если узнает, о чем я думаю… Ладно, постараемся прогнать с лица глупую ухмылку и продолжим беседу со всей серьезностью:
      – Я не намерен тратить силы на ссоры с тобой, милая. Хватит того, что я уже пережил… Я очень устал. Правда. И пытался отдохнуть, когда ты завела этот глупый разговор с хозяином…
      – Глупый?!
      – Ну хорошо, хорошо, пусть будет «бесполезный"…
      – Это еще почему?
      – Твое описание моих сомнительных достоинств завело человека в тупик, ты не заметила?
      – Но я говорила, как есть!
      – Именно. «Как есть», но – для тебя.
      – Что ты хочешь этим сказать?
      – Тебе не приходило в голову, что я веду себя немного по-разному с разными людьми?
      – То есть, ты не всегда дурак?
      Будь у меня менее сонное настроение, я бы ее отшлепал, клянусь!
      – Примерно.
      – Но какое это имеет отношение к внешности?
      – Самое прямое. Восприятие собеседника зависит от его манеры речи, тона голоса, набора жестов…
      – Ты опять?!
      – Что? – на этот раз «тупил» я.
      – Опять ведешь заумные беседы?!
      – Прости, – я беспомощно улыбнулся. – Иногда меня заносит.
      – От этого нужно избавляться, – с видом знатока заявила гнома.
      – Учту. А теперь объясни, что тебе нужно от меня?
      – Нуууу… Я беспокоилась, – могу поспорить, что новый всплеск румянца имел иную причину появления, нежели прежнее кратковременное покраснение круглого личика.
      О существовании купца было забыто сразу же после того, как Миррима увидела меня. Что до меня, то мне доставляло некоторое садистское наслаждение искоса подглядывать за мучениями добровольного наблюдателя. Несчастный человек был вынужден слушать всю чепуху, которою мы несли, нимало не смущаясь его присутствия. Не думаю, что он понимал и половину наших слов, но продолжал мужественно фиксировать в памяти каждую произнесенную фразу, одновременно пытаясь делать вид, что его куда больше волнуют приготовления к отправке обоза.
      Согласен, со стороны мы выглядели странно: гнома в растрепанных чувствах и совершенно квелый парень, который даже не удосужился приподняться со своего «ложа» – что у них может быть общего? Собственно говоря, ничего общего у нас и не было. По моему скромному разумению. Что же касается мнения на сей счет моей собеседницы, то она не спешила им поделиться, а я не проявлял интереса.
      Она беспокоилась… Из-за чего, скажите на милость?! Знакомы – без году неделя. Нежных чувств друг к другу не испытываем. Вроде я ей ничего не должен… А она мне? За испорченную одежду, разве что… И потрепанные нервы. Ладно, попробуем выяснить…
      – Вот как? – я картинно изумился.
      – А что такого? – Миррима попыталась выкрутиться. – Тебя так крючило на стрельбище…
      – Могу себе представить, – я вздохнул.
      – А потом тебя куда-то унесли…
      – И, конечно, тебя так беспокоила моя судьба, что ты принялась меня искать? – я не хотел язвить, но горечь сама собой проникла в голос.
      Гнома куснула губу.
      – Ты не веришь?
      – Почему же… Верю. Только не могу понять причин.
      – Причин?
      – Помнится, еще до той безобразной сцены, после которой я потерял сознание, ты успела получить хорошую затрещину, – прищурился я.
      Гнома снова начала розоветь.
      – Это… Ну… В общем…
      – Было справедливо, – подытожил я.
      – Да, – облегченно выдохнула Миррима.
      – Поэтому ты на меня не обижаешься.
      – Да.
      – Что-то еще?
      – Да… – она протянула мне ладошку, на которой тускло поблескивала монета. – Твой выигрыш.
      А я и забыл… Надо же… Она пришла, чтобы отдать мне деньги? Куда катится мир?…
      – Спасибо, конечно, но мне даже некуда ее положить.
      Гнома немного подумала и потянула за шнурок, выглядывающий из выреза платья. На свет божий был извлечен маленький кожаный мешочек из тех, что используются несовершеннолетними девицами для хранения всевозможных любимых мелочей и талисманов. Красивый такой мешочек, даже с вышивкой, и шнурок крепкий, сплетенный из тоненьких полосок кожи.
      – Возьми, пожалуйста.
      Я принял дар со всей возможной серьезностью. Ну вот, теперь осталось только вдеть в каждое ухо по серьге, заплести косички и…
      – Невежливо разговаривать с дамой лежа!
      Ломающийся мальчишеский голосок был исполнен праведного негодования. Я даже зажмурился и помотал головой в надежде, что мне все это почудилось. Что еще на мою бедную головушку?…
      Блюститель норм рыцарского поведения стоял недалеко от телеги, гордо вытянувшись во весь свой рост, целиком и полностью соответствующий моим представлениям о тринадцатилетнем подростке. Мальчик был породистый: такая горбинка на носу не возникает от переломов, а такая линия подбородка формируется исключительно на протяжении веков, никак не меньше. Иссиня-черные, блестящие волосы и золотисто-ореховые глаза. Дорогой дорожный костюм из мягкой замши. Коротенький кинжал на боку. Целая гора самомнения. И океан гнева, в котором мне полагалось утонуть. Я вздохнул. Сел. Вздохнул еще раз и перекатился через тюки, сползая с телеги на землю. Отдых снова сказал мне: «Прощай"…
      – Во-первых, я не вижу здесь дамы, при всем моем уважении, – кивок в сторону Мирримы, – а во-вторых, я не нуждаюсь в советах человека, который еще сам не постиг всех тонкостей этикета в силу малого количества прожитых лет.
      – Вы забываетесь! – побледнел мой «противник».
      – А я считаю, что ответил вполне вежливо. Применимо к обстоятельствам, конечно…
      И тут он заметил мой ошейник. Признаюсь, ваш покорный слуга ждал этого момента, и даже желал, чтобы оный момент наступил как можно раньше.
      – Раб смеет делать мне замечания?! – в голосе мальчишки появилась брезгливость.
      – Если ты вмешиваешься в чужой разговор, будь готов получить по ушам, – я пожал плечами.
      – Сейчас я велю, и тебя выпорют!
      Ох, какие мы смелые! Интересно, какой титул носит его папаша?
      – Велишь? Кому же?
      – Моим сопровождающим!
      – Хм? – он еще и со свитой?
      Маленький сноб сделал царственный жест рукой в сторону двух людей, стоящих рядом с хозяином обоза. Что забавно, я был достаточно хорошо знаком с этими людьми. Маг, который угостил меня обедом, и лучник, у которого я выиграл пари. Бэр всем своим видом показал, что не собирается реагировать на слова мальчишки, а Мэтти виновато кивнул мне.
      – Этим сопровождающим? – уточнил я.
      – Да! – с вызовом вскинул подбородок вельможа-недомерок.
      Я снова посмотрел на парней. Они даже не пытались приближаться. Что ж, значит, они правильно все понимают.
      – Видишь ли, мальчик, ты сможешь распоряжаться мной только в том случае, если на этом ошейнике будет стоять герб твоей семьи. А пока что, извини!
      – Эй, вы! – он развернулся в сторону моих знакомых. – Схватить и всыпать этому мерзавцу десять… Нет, двадцать плетей!
      Ноль эмоций. Бэр отвел взгляд в сторону. Мэтти сделал вид, что растворился в воздухе. Покрасневший, как вареный рак, мальчишка, возмущенно завопил:
      – Кому я сказал?! Вы осмеливаетесь не выполнять мои приказы?!
      – Мальчик, иди и попей холодной воды, а то скоро закипишь, – посоветовал я.
      Тонко вырезанные ноздри раздулись еще шире, в глазах полыхнул ржавый огонь, а к моему лицу рванулся кинжал. Предсказать поведение мальчишки смог бы и полный идиот, а поскольку я полагал себя несколько более умным созданием, то никаких проблем это неожиданное нападение мне не доставило. Пальцы моей правой руки надежно сомкнулись на запястье маленького нахала. Плавное движение, практически не потребовавшее усилий, и рука с кинжалом оказалась у мальчишки за спиной, вывернутая ровно настолько, чтобы причинять боль при малейшем движении. Я аккуратно вынул оружие из сведенной судорогой ладошки и метнул в землю, подальше от себя:
      – Ты еще не дорос до таких игрушек, мальчик.
      – За то, что ты посмел коснуться моей особы, тебя казнят!
      – Дрожу и падаю, – фыркнул я.
      – Сначала тебя будут пороть кнутом, а потом… Потом четвертуют!
      Я поморщился. Такой маленький и такой злобный… Похоже, ему не повезло с родителями и окружением, в котором он рос… Но это не повод оправдывать совершенно беспардонное поведение!
      – Пороть, пороть… Эк тебя заклинило… – я сделал подсечку, ловя худенькое тело на колено, – Ты хоть знаешь, что это такое?
      Под рукой не было ничего. Ни веточки. Пришлось воспользоваться собственной ладонью. Думаю, к завершению экзекуции она горела ничуть не меньше, чем седалище мальчишки, но зато я был доволен собой. Освободившись из моих «объятий», парень поспешил удалиться на безопасное расстояние и гордо дуться на весь мир в полном одиночестве, под насмешливыми взглядами невольных зрителей его позора. Гнома, успевшая за это время взгромоздиться на телегу (полагаю для того, чтобы было лучше видно), посмотрела на меня очень странным взглядом.
      – Чем на сей раз вызвано твое удивление? – обиженно поинтересовался я.
      – А ты не боишься получить «на орехи»?
      – От кого же?
      – От папочки и мамочки этого оболтуса?
      – Нисколько.
      – Что-то раньше ты не выказывал особой смелости, – подозрительно протянула гнома.
      – Хочешь, открою тебе страшный секрет моей уверенности?
      – А как же! – озарилась предвкушением открытий ее мордашка.
      – «На орехи» от родителей этого мальчишки получу вовсе не я.
      – Кто же?
      – Мой хозяин! – победно провозгласил я.
      Гнома сообразила не сразу, но когда поняла всю прелесть ситуации, кивнула:
      – И верно! Но… – добавила она, – Хозяин накажет тебя…
      Я пожал плечами:
      – А это будет уже сугубо наше с ним интимное дело!
      – Думаешь, он справится с вельможами?
      Я помолчал, вспоминая аукцион и спокойный, как меч, вложенный в ножны, голос человека, который купил меня. И заплатил ведь целое состояние. Даже по моим – то есть, по любым разумным – меркам. Справится ли? Не капли не сомневаюсь! Это так же верно, как и то, что за свою самодеятельность я получу от него по первое число… Однако, что бы еще сотворить, чтобы ему жизнь, так сказать, медом не казалась?…
      – Эй, – гнома дернула меня за рукав, – о чем задумался? У тебя такое лицо, как будто ты планируешь военные действия…
      Я улыбнулся:
      – Почти угадала. Война. И непременно до победного конца!
      – И которая из сторон должна победить? – хитро сощурилась Миррима.
      – Которая?… Я пока не решил.
      – То есть, ты готов проиграть?
      – Достойному противнику? Почему бы и нет?
      Она покачала головой.
      – И все-таки что-то с тобой не так…
      – Согласен. Но не в том смысле, который ты имеешь в виду.
      – А в каком? – опять бездна любопытства во взгляде.
      – Как-нибудь расскажу… Когда стану свободным человеком, – я подмигнул Мирриме.
      Гнома вздохнула:
      – И сколько же ждать этого момента?
      – Спросишь у моего хозяина.
      – А кто он?
      – Как только узнаю, сразу сообщу!
      Она обиженно выпятила нижнюю губу:
      – Ты снова надо мной смеешься!
      – Чуть-чуть, – согласился я. – Кстати, милая, а почему ты до сих пор на свободе?
      – Что ты имеешь в виду? – порозовела Миррима.
      – Помнится, нелады с Лакусом были у тебя, а не у меня. Но я вижу тебя в добром здравии и без сопровождения…
      В глазах малышки появилась рассеянность, свидетельствующая о напряженном мыслительном процессе:
      – Это так странно…
      – Что именно?
      – Лакус приказал наемникам схватить меня. Но тот человек…
      – Мастер?
      – Да, его так называли… Так вот, он сказал что-то вроде: «Не стоит терять время и силы на вещи, которые не принесут прибыли… Обещаю, что Вы не останетесь внакладе, если забудете о существовании гномы…»
      – Он так сказал?
      – Да… И Лакус послушался.
      Ну мужик силен! Так легко и просто приказывать человеку, который в принципе не слушается ничьих приказов и советов… Пожалуй, мне стоит присмотреться к тебе повнимательнее, Мастер!… А Лакуса я вполне понимаю. Солидный партнер (а обрывки разговора, которые я имел удовольствие слышать, этот вывод вполне подтверждали) намекнул: «Не лезь в болото» – одного этого достаточно, чтобы прислушаться к столь мудрым словам. А помимо «мудрости старших» есть еще и такая вещь, как досрочное прекращение контракта, связанное с несуразно большими расходами, не покрываемыми задатком. Лакус все же потерял трех своих людей, и не самых дешевых, надо заметить… Так что он наверняка с радостью известил клиента о своем «выходе из игры». И возражений, скорее всего, не последовало.
      – Готовимся к отъезду! – возвестил зычный голос хозяина обоза.
      – Пора прощаться, – я подхватил Мирриму за талию и помог ей слезть вниз.
      – А я не хочу прощаться! – с вызовом заявила она.
      – В данный момент не в моей власти остаться с тобой, милая, – ответил я.
      – Я тебя найду, – пообещала гнома.
      – Буду ждать, – кивнул я. – Ладно, беги, пока не стемнело…
      Она вздохнула и пошла прочь от телеги, но через десяток шагов обернулась:
      – Я даже не знаю твоего имени!
      Я отвесил церемонный поклон:
      – Джерон, к Вашим услугам, почтенная.
      – До встречи, Джерон!
      И она припустила к городским воротам, а я поспешил занять свое место на телеге. Мальчишка, которого я отшлепал, устроился где-то в голове обоза в компании своего «эскорта», и такое соседство не способствовало появлению радости на лицах парней. Я даже злорадно ухмыльнулся, наблюдая, с какой миной Бэр помогал «его светлости» залезть на телегу. Ничего, пусть помучаются, им полезно! А я тихо подремлю, благо средство передвижения, на котором было предложено путешествовать мне, находилось в самом конце обоза, и кроме двух всадников, охраняющих «тыл», ничто не мешало наслаждаться прелестным закатом…

***

      Мерное поскрипывание сочленений телеги замечательно навевало сон, но я умудрился-таки проснуться посреди ночи. И легко понять, почему. Жрать хочется, фрэлл меня подери! Сколько уже времени я не ел нормально? Больше суток прошло только после приснопамятного обеда с магом… А если учесть, что и до этого замечательного события я трапезничал довольно скудно… Ладно, может быть, к полудню закину что-нибудь в свой ссохшийся желудок. Если, конечно, меня кто-нибудь изволит покормить. Впрочем, на худой конец, есть еще «орел», врученный гномой – с таким «капиталом» меня радостно встретят в любой придорожной харчевне. Хватит думать о грустном! Мне нужно спать, спать, спать…
      Нет, не получается! Не-на-ви-жу! Кого? Что? Себя и весь мир. По очереди. В данный момент – больше себя, чем мир. Я открыл глаза и уставился в ночное небо. И на небо-то оно непохоже. Скорее, котел мутной сине-серой похлебки, опрокинутый над лесом. И бледная луна, подмигивающая подбитым глазом из-за рваных облаков.
      Круглоликая насмешница Ка-Йи, жемчужина северных небес, как давно мы не разговаривали… Когда я обращался к тебе в последний раз? В далеком детстве? Точно. Тогда я был гораздо счастливее, чем теперь. Я считал, что меня любят. Я считал, что кому-то нужен. Блаженное неведение… Мы никому не нужны, кроме себя самих. Да и в этом нельзя быть до конца уверенным. Правда, события и люди, прошедшие перед моими глазами за последние дни, не вписывались в стройную теорию равнодушного мира, которой я придерживался, но, возможно, это всего лишь исключения из правил… Сотни раз я задумывался, зачем я живу, и ни разу даже не приближался к ответу. Спросить бы у кого, более сведущего в этом деле, но никак не подберу кандидатуру… Впрочем, прожитые дни не помогают стать мудрее – только добавляют ворчливости в голос и скрипа в суставы. В памяти стираются даже самые счастливые моменты, а если что и остается, то недоумеваешь: когда же такое было? И было ли вообще? Быть может, это просто игра уставшего от пресной жизни воображения?… Грустная госпожа звездного неба, что за тени бегут по твоему челу? Вздохи отлетевших душ? Беспокойные сны Властителей Судеб? Говорят, по лунным узорам можно гадать о собственном будущем… Жаль, что я так и не научился этому искусству. Точнее, я знаю, как это нужно делать, но предсказать Свой Путь мне заказано, а чужие Пути… Что мне до них? Лучше изгнать из головы все лишние и вредные мысли. Беспечные скитальцы, Призраки Пройденных Дорог, скользящие в ночи над спящей землей, обнимите мое безучастное сознание и унесите с собой, под полог Вечного Леса…
      …Мне показалось, что прошло менее четверти часа, но хмурый свет, пробивающийся сквозь густую вуаль облаков, утверждал обратное: я все же немного поспал. Но усталость никуда не исчезла, напротив, стало еще противнее. Обязательно нужно поесть. Или выпить. О да, горячительное меня бы спасло! Подумаешь, вывернуло бы еще разок, зато тупой беспробудный сон и полное отсутствие аппетита были бы мне обеспечены…
      Серая дымка над кронами деревьев чудесно соответствовала моему настроению. Похоже, день будет непогожий. Вот только ливня мне для полного и окончательного счастья не хватает! Если мы не поторопимся добраться до постоялого двора, придется спасать тюки с товарами… Так, а что, собственно, происходит?!
      Только сейчас до меня дошло, что обоз стоит на месте. Сама по себе остановка в пути была даже желательна, чтобы дать отдых людям и лошадям, но телеги стояли посреди дороги и в совершенно «походном» строю. Нет, так дело не пойдет! Я откинул поеденную молью шкуру, под которой спал, поежился в сыром дыхании утра и спрыгнул на землю. Так и есть, телеги стоят одна за другой, словно на дороге неожиданно образовалось препятствие, но не столь серьезное, чтобы «занимать оборону». Взгляд нырнул в вязкий кисель воздуха, дрожащий над пыльной дорогой. Ничего не вижу. В смысле, ничего похожего на причину остановки. Дорога впереди совершенно пуста. Странно… Я подошел к козлам, намереваясь выяснить у возницы, что происходит, и… Открыл рот.
      Лис спал. И его лошадь – тоже. Чуть поодаль статуями восседали на столь же неподвижных скакунах охранники. Но это был вовсе не сон. Или сон, но совмещенный с чем-то вроде оцепенения, и надо сказать, впечатление создавалось весьма угнетающее. Судя по тревожной тишине, на остальных телегах такая же ситуация… Кто же, позвольте спросить, «усыпил» столько существ за один раз? Да и зачем? И как?… Хотя тут мне ответ не требовался. Магия, что же еще! Маловероятно, что сонное зелье было подмешано в еду и питье – не думаю, что все эти люди сидели за одним столом – а уж сыпать отраву в сено… Впрочем, встречаются эстетствующие личности, способные еще и не на такие изыски.
      Кстати! Удобный случай сбежать. Если на ошейнике и висели заклинания, то они приказали долго жить еще до того, как обоз отправился в путь, за это я мог бы поручиться. Впрочем, сдается мне, не было там ничего. Совсем ничего. Но купец об этом и не догадывается… Ну что, Джерон, линяем? То-то все удивятся, когда проснутся! Если проснутся, конечно… Гы-гы-гы. С легким сердцем я мог бы шагнуть в придорожный ивняк, растворяясь в утреннем тумане, но… Не получается. Ну что, что тебя здесь держит, кретин? Только неуемное любопытство и стремление влезть в кучу дерьма по самые… Уши, а не то, что вы подумали! И ведь влезешь же, можно спорить на что угодно…
      Стараясь не сильно шуметь, я двинулся по обочине на поиски неприятностей. Я знал, что буду горько жалеть об этом решении, но ничего не мог с собой поделать. По мере приближения к голове обоза виски начинало колоть все сильнее, и это означало следующее: источник враждебной (и что гораздо важнее – активной) магии находится именно там. Ага, вот и он! Точнее, она…
      Над неподвижным мальчиком – моим недавним несостоявшимся обидчиком – с деловым видом склонилась женщина. Появление одинокой женщины в лесу на рассвете – событие не из рядовых, но, пожалуй, не столь редкое, как может показаться. Интереснее другой факт: женщина полностью обнажена, и нигде в пределах досягаемости я не мог разглядеть сброшенной одежды. Следовательно, она пришла сюда уже… ммм… голая. Загадка дня: кому одежда на работе только мешает? Догадались? А вот и неверно! Вовсе не тому, о ком вы подумали!…
      Женщина была оборотнем. Роскошные темно-золотые узоры на плечах, не скрытые от взгляда, настойчиво об этом сообщали. Вот только что же это за зверь? Нет, не такие уж у меня глубокие познания в данном вопросе, посему продолжим наблюдение и постараемся сделать максимум логических выводов, пусть даже каждый второй из них окажется неверным…
      Итак, она немолода. В отношении оборотня это говорит только о приобретенном с возрастом опыте, но ни в коем случае – о дряхлости или чем-то подобном. Чем старше, тем хуже, как правило. Для жертвы. Слегка рыхловатое тело. Все правильно, низшему оборотню нужна значительная масса тела, чаще всего, конечно, в ущерб привлекательности… Бисер испарины на обветренной коже. Ого, так она уже «оборачивалась» сегодня? Это может сыграть против нее. Ну да, конечно, как бы иначе она преследовала обоз по лесу?… Коротко стриженые пепельные волосы – и не поймешь, проседь это или просто дорожная пыль… О, а вот это уже весьма и весьма интригует! Это ведь не родовой знак, это… Накр! С моего места виден только один, на левом бедре, но он сияет ровным светом, значит, для наведения сонных чар был использован другой… Вот только где он, и сколько подобных сюрпризов у женщины в запасе? Ай-вэй, как все дурно складывается… Можно сказать, что обоз влип. И очень глубоко. Глубже, чем муха, попавшая в силки к голодному паучаре…
      Оборотень с нехилой магической поддержкой. Ни за что не поверю в отсутствие защитных амулетов у охранников обоза. Что уж говорить о «приписанном» к нему маге! Да, он не так уж опытен, как хотелось бы, но элементарные меры предосторожности наверняка принимает – это магам вбивают в голову крепко. На протяжении всего процесса обучения. Иначе не бродило бы по дорогам это бесцеремонное племя в таком количестве… Хорошо еще, что оборотни сами, как правило, не обучаются искусству заклинать. Некогда им – «оборачиваться» бы научиться… Эту вот тетеньку кто-то щедро снабдил всем необходимым. Наверняка и «рассеиватель» есть… Чувствуется тщательно спланированная и продуманная операция.
      Но убивать мальчишку она не собирается, иначе его кишки были бы уже разбросаны по всей дороге. Что же нужно тому, кто велел ей остановить обоз?…
      Я бы еще долго наблюдал за скупыми движениями оборотня – кажется, она раздевала парня – но влажная прохлада тумана довершила то, чего я ожидал. Насморк одержал полную и безоговорочную победу над моим носом. Но, к моему глубочайшему сожалению, он был не один… Пылинка в горле превратилась в целую горсть песка, и я оглушительно чихнул. Желтые глаза мгновенно нашли меня и недобро сузились.
      – Удачной охоты, почтенная! – глупо, конечно, но ничего другого в этот момент я не придумал.
      Женщина медленно развернула в мою сторону не только голову, но и плечи. Ага, еще один накр пульсирует на правой стороне, хм, груди… И верно, зачем ей красивая пышная грудь? А что это мы так напряглись? Непорядок!
      Неизвестно когда успевший вырасти коготь на среднем пальце правой руки оборотня коснулся худенькой шеи.
      – Двинешься – мальчишке не жить, – холодно сообщила женщина.
      Я пожал плечами:
      – Да мне, в сущности, нет никакого дела до этого парня. Я даже не приду на его поминки. Так что поступайте, как Вам угодно.
      – В самом деле? – «так я тебе и поверила», вот что читалось в ее глазах.
      – Могу оказать посильную помощь, – «сморозил» я еще большую глупость.
      – В чем?
      – В чем хотите.
      Беседа была абсолютно бессмысленная, и ее итог был очевиден нам обоим. Но мне требовалось время. Чуть-чуть…
      – Что-то ты мне не нравишься, – подвела итог разговору женщина.
      – Взаимно, – кивнул я.
      Оборотень плавным движением, словно бы нехотя, переместился с телеги на землю. Ну, вот и все, Джерон, сейчас она попытается избавиться от непредвиденного свидетеля… Очертания женской фигуры потекли, в мареве превращения все быстрее и быстрее утрачивая исходную форму. Казалось, стоит чуть-чуть напрячь зрение, и станет заметно, как деформируются слои реальности, подменяя одну иллюзию другой, превращая человека в иное, более совершенное и прекрасное создание…
      Так вот, кто ты… Шадда. Большая песчаная кошка мягко переступила лапами, не сводя с меня жесткого взгляда. Я почесал шею. Не потому, что она действительно чесалась, а для того, чтобы рука оказалась как можно ближе к подаренному Мирримой мешочку. Я вовремя вспомнил, что у меня есть кое-что, существенно облегчающее взаимоотношения с метаморфами. Оставалось надеяться, что в сплаве, из которого льют монеты, серебро присутствует в достаточном количестве…
      Мышцы под золотисто-серой шкурой пришли в движение, отрывая от земли тело, предназначенное исключительно для убийства, но я разглядел только летящий мимо сполох холодной ярости, потому что сильный и резкий толчок откуда-то сбоку отправил меня в полет совершенно в другом направлении, и все, что ваш покорный слуга успевал сделать – это сгруппироваться, чтобы как можно скорее вернуться в вертикальное положение…
      Когда я обернулся, Мэтти лежал на земле, и на его одежде проступали темные пятна. Удостоверившись, что маг не примет участие в дальнейшем развитии событий, оборотень поднял голову и посмотрел на меня странно замутненными глазами. Фрэлл, она же пролетела так близко от меня!… Пока кошка собиралась с мыслями – а я вполне понимал ее замешательство, но надеялся, что она спишет свой спазм на контакт с магом – монета перекочевала из мешочка за щеку. Почему именно туда? Ну не в руке же мне было таскать этот кругляшок!
      Оборотень мотнул головой, фокусируя взгляд на моей нескладной фигуре. Ну же, киска, иди ко мне, не бойся! Всего один прыжок, ведь это не проблема для такого сильного зверя… Ну же, не тяни! Вперед!…
      Она не знала, что произойдет. Она испытывала смутную тревогу, но все же решилась атаковать. И прыгнула. А я прыгнул ей навстречу. Зачем? Чтобы усилить эффект. Чего? Об этом еще рано говорить…
      Складки пространства тяжело вздохнули, рассыпаясь прахом и пропуская через себя то, что еще мгновение назад было смертоносным зверем, а теперь вновь стало женщиной, ошеломленной и обескровленной насильственным превращением. Женщиной, чье лицо летело прямо на выставленный вперед локоть. Больно, фрэлл меня подери! У меня был только один шанс, и я использовал его до конца… Мой кулак врезался куда-то в грудь оборотня. Еще раз. И еще. Хрустнули ребра. Главное – натиск, все равно мои удары для нее – не более чем комариные укусы. Когда она опомнится, телу, протравленному магией столь же древней, как сам мир, не составит труда избавиться от любых ран…
      Я швырнул женщину к борту телеги. Ох, только бы на Мэтти не наступить… Пальцы левой руки судорожно сжались на горле оборотня, правый кулак методично месил грудную клетку. И откуда только у меня взялись силы на это бессмысленное и жестокое избиение? Неужели я все еще не смирился?… Но – сколько наслаждения!
      Ты должна хотеть только одного – дышать! Сухие губы жадно раскрылись в очередной попытке получить хоть глоток прохладного утреннего воздуха, и я прильнул к ним. Монета скользнула в рот женщины, двинулась дальше – мои пальцы почувствовали, как она проходит через горло, и я поспешил оказаться подальше от шадды. Незачем мешать существу, готовому переступить Порог…
      Серебра в монете оказалось много. Мне снова повезло. Женщина захрипела, но «орел» уже начал свое путешествие вглубь ее тела. Конец приближался. Но перед тем как шагнуть в последнюю агонию, шадда послала мне взгляд, исполненный бессильной ненависти, и прошептала:
      – Будь ты проклят…
      Ее слова всколыхнули ряску в болоте памяти. К горлу подкатил комок горечи, и я тихо ответил самому себе, потому что женщина уже не могла меня услышать:
      – Опоздала, дорогуша, я давно уже проклят…
      Можно было еще долго наслаждаться судорогами умирающего оборотня, но времени катастрофически не хватало…
      Мэтти лежал практически неподвижно, прикрыв глаза, только ладони, прижатые к земле, еле заметно подрагивали.
      – Не трать силы напрасно, – посоветовал я, нашаривая между тюками флягу.
      Маг удивленно распахнул глаза. О, бедный мой, как же тебе нехорошо! Лоб – в капельках пота, взгляд переполнен болью…
      – Почему?… – тихо спросил он. – Все так… плохо?
      – Все просто замечательно, – я постарался придать голосу как можно больше оптимизма.
      – Я… умираю?
      – Вовсе нет. Да, тебя основательно потрепали, но нет ничего непоправимого… И ты вполне сможешь сам залечить эту рану – только потерпи пару минут…
      – О чем ты?
      – Когти шадды несут на себе кое-что, мешающее заживлению. Думаю, тебе пока неизвестны заклинания, нейтрализующие действие этого яда, так что не мешай мне. Просто расслабься…
      Так, вот этот нож с пояса возницы как раз подойдет… Я опустился на колени рядом с магом и как можно аккуратнее взрезал окровавленную одежду. Конечно, можно было ее снять, но лишний раз колыхать парня, и так находящегося на грани жизни и смерти, просто зверство! Ай-вэй, как все печально! След шадды четырьмя рваными полосами шел наискось через живот. Кровь текла, даже не думая сворачиваться.
      – Сейчас будет больно, – предупредил я, щедро поливая Мэтти содержимым фляги.
      Он взвизгнул. Горячительное зашипело, соприкоснувшись с порченой кровью. Прости, пожалуйста, но я должен позаботиться и о своей безопасности… Я нагнулся и начал слизывать выступившую на ранах пену.
      – Что… ты… делаешь?… – задыхаясь от боли и от удивления, выдавил из себя маг.
      – Не мешай. Не задавай вопросов и ничего не бойся. Обещаю, все будет хорошо, – я на несколько вдохов оторвался от окровавленного живота.
      Глазам стороннего наблюдателя (если бы таковой вдруг очутился в столь ранний час в столь неподходящем месте) предстало бы весьма пикантное зрелище… Сразу и не поймешь, чем мы занимаемся: Мэтти время от времени постанывает и скребет пальцами по земле, а я, не поднимая лица, энергично двигаю головой в месте, которое чуть выше того, где…
      Горько-стальной привкус остаточной магии, соленая терпкость крови и сивушный аромат грубо очищенного пойла адской смесью плескались у меня во рту. Я едва успевал сплевывать в сторону сгустки, обильно сдобренные собственной слюной. Легко сказать: зализать такие длинные раны!… Наконец я устало, но довольно выпрямил спину. Кровь больше не текла – относительно ровные бурые дорожки остекленевшей жидкости, вот и все, что осталось.
      – Дальше занимайся лечением сам, – я пополз к телу шадды.
      – Как… как ты это сделал? – о, у нас уже и голосок окреп?
      – Расскажу. Потом. Когда ты выздоровеешь. Кстати, у тебя есть всего пара минут, чтобы активировать что-нибудь лечебное…
      – Почему? – насторожился он.
      – Потому что тебя ожидает продолжительный, здоровый, но беспробудный сон, – устало объяснил я, вырезая из ложбинки на груди женщины металлическую загогулину и пряча ее в мешочек.
      – Сон?
      – Все вопросы – потом!
      Я поднялся на ноги, качаясь из стороны в сторону, как травинка на ветру. Все, мои силы исчерпаны. Совсем-совсем-совсем. Не помню, как доплелся до телеги и рухнул на свое «лежбище», потому что приближался извечный кошмар.
      Моя головааааааа!…
      Если вам не посчастливилось свести близкое знакомство с головной болью, вы меня не поймете. Впрочем, я бы не пожелал и самым злейшим врагам такой доли, на которую был обречен сам… Казалось, что надбровные дуги опухли, и из-за это трудно открывать глаза. Затылок отяжелел настолько, что я не решался сидеть или стоять. На этот раз волна пробежала по лбу и угнездилась в висках. О нет, это была не резкая боль, не спазмы, не покалывание… Это была боль в прямом смысле слова отупляющая. Мир вокруг сливался в один грязно-серый комок слизи, которая залезала в уши, забивала нос, мешая дышать, наплывала на глаза… Проваливаясь в колодец очередного приступа, я думал только об одном: а будет ли у меня еще одно утро?…

***

      Думаете, головная боль – достаточная причина для желания некоторое время пребывать в состоянии полного покоя? Нет, нет и еще раз – нет! В чем я и убедился, когда сонные чары угасли вместе с накром на груди оборотня. Разумеется, пробуждение людей и животных происходило постепенно, но все же гораздо быстрее, чем устроило бы вашего покорного слугу. В сложившейся ситуации радовало только одно: поскольку шадда мертва, то и мои мучения должны прекратиться с минуты на минуту…
      Шкура, под которую я зарылся в тщетной попытке спрятаться от невзгод окружающего мира, полетела в сторону. Я недовольно разлепил глаза, чтобы тут же встретиться взглядом с хозяином обоза, имевшим весьма бледный вид.
      – С тобой все хорошо? – первый же вопрос вызвал у меня ступор.
      Да какое тебе дело до меня, дядя? Ну увидел, что я на месте, успокойся и ступай себе!… Должно быть, моя апатия произвела еще более удручающее впечатление, чем прежде, потому что купец продолжал нагнетать ситуацию:
      – Оборотень тебя не поцарапал?
      – Какой еще оборотень? – я решил на всякий случай не показывать своей осведомленности об истинном положении дел.
      – Повреждений нет? – О, теперь еще и Бэр будет интересоваться моим благополучием!
      С ума они, что ли, сошли? Все и разом? Причем на почве заботы обо мне…
      – Оставьте меня в покое, – буркнул я, отворачиваясь от совершенно неугодных в данный момент собеседников.
      Хозяин обоза и лучник переглянулись, дружно схватили меня за ноги и поволокли с телеги. Я цеплялся за все, что мог, но справиться разом с двумя здоровыми мужиками – непосильная для меня задача даже в лучшие времена. Поэтому в считанные секунды я оказался на земле. Но на этом злоключения и не думали заканчиваться: штаны и фуфайка резво поползли с моего разбитого тела в противоположные стороны. Я визжал и брыкался, но сколько-нибудь сильного впечатления ни мой голос, ни мои телодвижения не произвели, и вскоре каждый дюйм обнаженной кожи был тщательно ощупан и осмотрен на предмет царапин. Разумеется, кроме следов ушибов, ничего и быть не могло – не такой уж я дурак, чтобы проливать свою драгоценную кровь!… Правда, расцветающий синяк на локте одной руки и опухающие костяшки пальцев другой руки могли бы вызвать удивление и повлечь за собой ряд ненужных, можно даже сказать, вредных вопросов, но, к счастью, мои мучители искали совсем другие следы…
      Бэр с облегчением выдохнул:
      – Чисто!
      Я был зол. Нет, не просто зол. Я был разъярен. Мало того, что сдуру ввязался в чужие неприятности, довел очередное истощение организма практически до абсолюта, заработал любимую головную боль, так еще и два му… «очень умных» человека крутят меня, как бесчувственную куклу и елозят потными холодными руками по моему телу! Не то, чтобы я чего-то стеснялся (хотя, с другой стороны, хвастаться тоже нечем) – пусть им будет хуже! – но сам процесс не доставлял удовольствия, а только подливал масла в огонь моего скверного характера. Очнитесь, парни! У вас на руках мертвый оборотень, маг в бессознательном состоянии, мальчик со следами попытки несостоявшегося покушения, а вы водите хороводы вокруг ничтожного раба! Пора, пожалуй, вернуть вам здравый смысл… И первым делом, поднявшись на ноги и кое-как водрузив свои обноски на положенное место, я заявил в ответ на реплику Бэра:
      – Лучше бы своего приятеля лапал, если противоположный пол тебя не интересуют!
      Бэр побелел так, что и чистейшие простыни бы позавидовали, и одарил меня оплеухой. Хорошей такой. От всей души. Замешательства, если оно и имело место, хватило ровно на мгновение – злость, ледяной рекой разлившаяся в груди, извлекла из неизвестных мне доселе тайников еще немного сил, и я дал сдачи. Тоже – от души. Только немного пониже. В живот. И когда лучник согнулся, добавил еще. Основанием открытой ладони в лоб. Ну что поделать, не вышел я ростом, вот и кручусь, как могу…
      Бэр упал, но ненадолго, потому что моим ударам уже пару дней как не хватало хлесткости, и, поднимаясь, еще на полусогнутых ногах бросился вперед головой, опрокидывая меня на землю…
      Клубок из двух рассерженных молодых людей покатился по пыльной дороге, но зрителям сего занимательного представления подобная трата времени показалась непростительно пустой, и они приняли меры. Под четкие указания купца охранники обоза ухватили нас за руки и ноги и растащили в разные стороны. Помятых, но довольных собой. Особенно доволен был я, поскольку новоприобретенные ссадины и синяки замечательно маскировали уже имеющиеся. К тому же мне удалось «выпустить пар» за чужой счет… Согласен, не слишком честно по отношению к Бэру, но ведь он, в сущности, мне никто – ни сват, ни брат. Собственно говоря, мы даже не представлены…
      – Сволочь! – тяжело дыша, выплюнул Бэр.
      – На себя посмотри! – не остался в долгу я. – Проспал все на свете, так теперь на других отыгрываешься?
      Лучник сделал попытку вырваться из надежных объятий охранников, и я даже догадывался, что он намеревался со мной сотворить. Купец покачал головой, глядя на нас, как на неразумных детей:
      – Остыньте, оба! Нашли время лупить друг друга…
      – Вы первыми начали, – обиженно заявил я.
      – Не надо было лежать, как снулая рыбка! – снова взорвался Бэр.
      – Ага, надо было вскочить и убежать?!
      – Я же сказал, остыньте! Мне что, поискать поблизости водоем и окунуть вас туда? – купец был вынужден повысить голос. – Мы должны были убедиться, что оборотень не поранил тебя.
      – А так было непонятно? – я взглянул в сторону передних повозок, где над полуразложившимся телом шадды – жутким месивом из останков человека и зверя – склонились несколько возниц и охранников. – Где лежит он, и где находился я!
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4