– Почему ты так удивился, увидев чистый от заклинаний гвард? Разве таких не бывает?

– Как правило, такие изделия создаются уже зачарованными, хотя бы начерно. В принципе, запирающее заклинание всегда одно и то же – стандартное, простое и надежное – зачем же что-то изобретать? Да и следящие заклинания очень похожи.

– А кто делает гварды? Только не говори, что заклинатели их сами куют! Точнее, отливают.

– Не сами, конечно… А как ты догадался, что это отливка?

– Хм… Судя по твоей осведомленности, эта штука пользуется широким спросом, значит, проще раз и навсегда сделать одну форму и лить, сколько душа пожелает.

– Ага, столько всего знаешь, а про гвард спрашиваешь…

– Я же не маг, сам сказал. С чего бы мне разбираться в зачарованных цацках?

– Ну-ну… – По-моему, он не поверил ни единому слову. – Так о чем мы говорили?

– Кто отливает браслеты?

– Да-да-да… Вообще-то, все, кому не лень, имелись бы небольшие познания в предметной магии. Правда, эльфы до таких вещей не опускаются: им проще и приятнее травинку зачаровать. Так что гварды – человеческое развлечение. За редким исключением. Которое ты мне и продал, – торжествующе закончил он.

– А именно?

– Этот браслет отливали гномы.

– Что?!

Вот так новость… Придется менять логическую цепочку причин моей встречи с маленьким чудовищем. Переворачивать все с ног на голову…

– Чему ты удивляешься?

– Гномы и магия? Разве такое бывает?

– А почему бы и нет? Среди горного народца встречаются порой весьма сильные заклинатели-самоучки.

– Только самоучки?

– Ну-у-у-у… Ходят слухи о целой Гильдии гномьих мастеров, использующих чары в своей работе. – Парень в очередной раз вонзил зубы в лепешку.

Я помолчал. Гномы-волшебники? Куда катится этот мир? Так скоро начнут колдовать любые ничтожества. А что прикажете делать мне?

– Значит, гномы. Может, еще скажешь, из какого клана?

Маг покачал головой:

– Я не настолько хорошо знаю их родовые узоры.

– Ну и чудненько…

Не хватало еще узнать, что гвард на гномку надел ее папенька. Вот тогда я получу на орехи…

– А почему ты…

– Мэтти, вот ты где! А я уж обыскался! Слушай, тут такое дело наклевывается…

За наш стол в обнимку с луком плюхнулся смазливый брюнет – синие глаза горят лихорадочно-азартным огнем, длинные нервные пальцы выбивают дробь по столешнице.

– Бэр, ты опять во что-то влип? – хмуро поинтересовался мой собеседник.

– Влип, но не я! – Лучника просто распирало от счастья.

– Я колдовать не буду, – отрезал маг.

– И не надо! – поспешно согласился брюнет.

– В чем дело-то?

– Просто конфетка! Мне подвернулись таааааакие олухи!

– Короче, Бэр! Ты портишь мне аппетит!

– Ладно, – сдался лучник. – Рассказываю: сегодня вечером у нас будет лишний десяток монет на выпивку!

– Оно мне надо?

– Ну, потратишь на свои любимые амулеты…

– Я уже потратил.

– И?

Маг положил на стол браслет.

– И на кой он тебе?

– На тебя надену, чтобы не лез во все дырки!

– Не смешно, – чуть-чуть скис лучник.

– Доиграешься, – погрозил маг.

– И сколько ты заплатил?

– Пять «быков».

– За эту дрянь?

– Это не дрянь, это абсолютно чистый гвард, на который я могу повесить любое нужное мне заклинание.

– Да таких браслетов везде…

– Во-первых, не таких, а во-вторых, чистых вообще не бывает, если специально не заказывать. А специальный заказ потянет на «орла».

– Слушай, я просто счастлив, что ты совершил такую выгодную сделку, но дай договорить, в конце концов!

– Валяй. Что за олухов ты нашел?

– Представляешь, разговорился я с парнями у стрельбища. Даже слегка поспорили, кто с какого расстояния выбьет «яблочко» из «прутика», и тут подваливает, кто бы ты думал? Гномка! Да еще навеселе! И заявляет, что ее друг с пятидесяти шагов разобьет мишень. Каково, а? Можешь себе представить ее друга? Да он ростом будет вдвое меньше лука!

– Ты заключил пари, – констатировал маг.

– Ну да, на «орла».

– А у тебя есть чем расплачиваться?

– Я не проиграю! Гному? Никогда!

– Почему ты решил, что ее друг – гном?

– Ну не эльф же!

Я тихо отщипывал кусочки лепешки, уговаривая себя: не волнуйся, Джерон, ну мало ли на свете сумасшедших гномок, которые в пьяном виде заключают невыполнимые пари с профессиональными лучниками. Это не Миррима, это не Миррима, это не Миррима…

– Какие люди! – раздался с порога до боли знакомый звонкий голосок.

– Какие гномки! – съязвил я, хотя больше всего мне хотелось залезть под стол и прикинуться горкой мусора.

Да, малышка и в самом деле была навеселе. Немного, но достаточно, чтобы делать глупости. Скорее всего, ее кто-то угостил – вряд ли детям в этом городе наливают в любом трактире.

Раскрасневшееся личико гномки расплылось в довольной улыбке:

– А я только собиралась идти тебя искать…

– Зачем? Разве мы не попрощались?

– Ну, ты же сказал, что задержишься на пару дней…

– Это мое личное дело, милая. Я надеялся, что проведу эти дни без твоего общества.

– Экий ты зануда… – Она было надулась, но в состоянии подпития трудно долго сердиться, и вскоре я был удостоен еще одной улыбки. – У меня есть к тебе дело!

– Ага, на одного «орла», – хмуро констатировал я.

– Откуда ты знаешь?

– Я же ясновидящий, разве ты не замечала?

– Опять шутишь? – Гномка с недоверчивой миной почесала себя за ухом.

– Какая разница?

– Ты меня совсем запутал… Зачем я пришла? А! Я заключила пари…

– Да-да, на то, что я с пятидесяти шагов разобью мишень из «прутика».

Глаза девчонки округлились. Глаза лучника – тоже. Кажется, он только сейчас понял, какого своего друга гномка имела в виду, когда принимала его условия.

– Милая, а с чего ты взяла, что я могу это сделать?

– А разве не можешь?

Я задумался.

– Я не увлекаюсь стрельбой из лука, если тебе интересно.

– Но ведь ты умеешь стрелять? – Это был даже не вопрос.

– Милая… – начал я, но осекся, поймав взгляд лучника.

Синие глаза уже планировали, на что потратить выигрыш. Так быстро? Но сражение еще даже не начиналось. Придется собраться с силами и преподать нахалу урок. Все-таки плохо на меня влияет маленькая мерзавка: еще пару дней назад я бы и внимания на обратил на подобный вызов, а теперь… Откуда взялась эта злость?

– Когда будем стрелять? – твердо спросил я.

Вот теперь глаза Бэра посетила растерянность. Такого поворота событий он не ожидал. Впрочем, растерянность быстро сменилась презрительной самоуверенностью. Даже по сравнению с лучником я выглядел, прямо скажем, не очень, так что в исходе соревнования он не сомневался. А вот его приятель-маг почему-то был не так уверен.

– Бэр, брось ты все это… – сказал он. – Думаю, милейшая гномка простит тебе это пари.

– Ты что, с ума сошел?! – взвился брюнет. – Хочешь, чтобы я отказался от стрельбы? С какой стати?

– Бэр, – мягко проговорил маг, – вы оба поступили опрометчиво, заключая это глупое пари…

– Глупое?! Ты хочешь сказать, что я не умею стрелять из лука?!

– Конечно, умеешь… Давайте выпьем по кружке эля и забудем…

– Мэтти, я тебя очень люблю, но иногда мне хочется тебя пристрелить… Не смей давать мне советы в тех делах, о которых ты не имеешь представления!

На мгновение их склока показалась мне наигранной, но это впечатление тут же испарилось, и я не придал значения своим ощущениям…

Формально стрельбище принадлежало городской страже, но она не имела никаких возражений против того, чтобы и мы попользовались этим местом, благо, кроме нас, желающих топтать песчаные дорожки не было. Бэр лично отнес мишень – круглый деревянный щит на треноге – на пятьдесят шагов, ступая как можно шире. Наблюдая за его попытками усложнить поставленную задачу, я высказал предположение, что раз уж он заключал пари с гномкой, то и шаги должны быть гномьими. Мои слова вызвали у мага истерику с выступившими на глазах слезами. Лучник отреагировал иначе – выдал продолжительную тираду, в которой попытался проследить родословную вашего покорного слуги колен на десять назад. Слушать было интересно, хотя он и не смог правильно описать ни одной особенности моих предков. Когда Бэр выдохся, я вежливо попросил познакомить меня с оружием, из которого предстояло стрелять.

М-да, «прутик», он и есть «прутик». Я не ожидал чего-то сверхъестественно замечательного, но чудо, врученное мне, несомненно, было незаконнорожденным и не самым удачным отпрыском славной семьи вейрских луков. Прямой деревянный лук высотой примерно по грудь. Судя по многочисленным потертостям и сколам на плечах, а также по общему плачевному состоянию, его использовали для обучения новобранцев. Даже на тетиве обнаружились узелки. Хм, и что же мне с тобой делать, приятель? Разумеется, я с уважением отнесусь к твоему возрасту и заслугам, но смогу ли воспользоваться твоим богатым опытом? Молчишь? Конечно, молчишь, ведь я разговариваю сам с собой. Тяжеловат ты для меня, тяжеловат…

Я покрутил «прутик» в руках, примерился к рукояти. Достаточно удобная, ничего не скажешь, отполированная десятками, если не сотнями дрожащих и потных ладоней. Мне бы еще ветер поймать…

– Надеюсь, соперникам положена хоть пара «веточек» для пристрелки? – поинтересовался я.

Лучник было запротестовал, но маг решительно пресек его возмущенные попытки ухудшить ситуацию, в которой я оказался:

– Ну уж нет, Бэр, все должно быть более-менее честно. Сомневаюсь, что условия равные, так что будь любезен, тащи сюда полный колчан.

– Полный? – Глаза лучника горели праведным гневом. – Знаешь, из сотни стрел хоть одна, да попадет в мишень!

– Не кипятись, мне хватит и трех, – поспешил вклиниться в очередной зарождающийся спор ваш покорный слуга.

Маг прищурился:

– Точно? Ты уверен?

Я пожал плечами:

– Если не хватит трех, нет смысла торчать тут до вечера и терзать это несчастное оружие.

Лучник презрительно фыркнул. Маг улыбнулся.

– Ну, как знаешь…

Я повесил колчан себе за спину, чтобы не терять времени и зря не нагибаться, и встал на позицию. Если вы думаете, что пятьдесят шагов – это близко, то вы ошибаетесь. Когда нужно попасть в центр мишени – корявый кружок размером с кулак – расстояние кажется практически непреодолимым. Даже для стрелы…

Наугад вытянул одну из палочек. Бе-э-э… Кто ее грыз? Ладно, попробуем. Треньк! Крак! Одной стрелой меньше. Будем считать, что она и раньше была треснутой. За спиной раздались высокомерные смешки. Я передернул плечами. Понимаю, выглядело все более чем забавно, я бы тоже посмеялся. Впрочем, на смех время еще найдется.

Вторая стрела оказалась чуть покрепче: мне удалось отправить ее в полет, как та ни сопротивлялась. Правда, летела она по широкой дуге и слишком низко. Ну что такое у меня сегодня с пальцами? Ничегошеньки не чувствую – ни натяжения тетивы, ни напряжения лука… Убью паршивку! Так, на два пальца выше мишени и на палец левее… Попробуем. А, фрэлл, не удержать мне эту дубину вертикально! Что ж, поиграем в арбалет: я повернул плечи лука «на горизонт», положил стрелу в «русло», слегка натянул тетиву и опустил вниз вытянутую и напряженную руку. Дальше все упиралось только в технику: линию прицеливания я уже выбрал, теперь важно не упустить единственно верный момент. Момент истины. Рука плавно пошла вверх. Один, два, три, четыре… Я задержал дыхание, натягивая тетиву до рабочего положения. Оперение стрелы щекотнуло подбородок. Не подведи, старичок! Дзынннь! Бряк! Я зажмурился и решился открыть глаза только когда услышал сдавленный возглас удивления.

Стрела торчала почти ровно посередине мишени, намертво застряв между досками щита. Я выдохнул. Получилось! Да, но все же надо чаще практиковаться…

– Ну что, Бэр? Твоя очередь! – хихикнул маг.

– Ему просто повезло! – заявил лучник. – Пусть попадет еще раз!

Я оскалился:

– Кажется, в пари не было ни слова о количестве попаданий.

– Я бился об заклад не с тобой! – огрызнулся Бэр.

– Милая, о чем вы заключили пари? – попытался я узнать у гномки, но та лишь неопределенно качнула головой.

– А в чем проблема? Стрельни еще разок, и все дела!

Угу. А где гарантия, что я попаду?

– Нет уж, я свой выстрел сделал, теперь очередь за тобой – стреляй или плати!

– Одно попадание не засчитывается! Выбери мишень и…

Гномка порылась в складках своего плаща и извлекла на свет божий надкусанное яблоко.

– Это сойдет? – Она покрутила яблоком перед носом Бэра.

– Где бы его закрепить…

– Да не надо ничего крепить! – Гномка резво потрусила к мишени и, остановившись рядом с ней примерно на том же количестве шагов, вытянула руку с яблоком на ладони в сторону.

Бэр не ожидал такого подарка судьбы и несколько мгновений хлопал ресницами, прежде чем до него дошло, что он как никогда близок к победе.

– Итак, будешь стрелять? – злорадно осведомился он.

Мерзавка! Выдеру, клянусь, выдеру с ног до головы! В глазах лучника уже разгоралось торжество.

Я потянул из колчана стрелу. Послать на излет? Нет, не справлюсь, нужно считать, а я не в том настроении. Придется бить с силой, чтобы траектория полета была как можно прямее.

Перед глазами дрожало алое яблоко. Миррима что, не соображает ни капельки? Я же могу ее покалечить, если не хуже… Дура! Ладно, Джерон, успокойся, соберись. Даже если ты убьешь девчонку, ничего страшного – тебе ведь так хочется это сделать! Хочется, это верно, но не стрелой. Руками. Возьму ее за шею так, чтобы хрустнули позвонки, подниму вверх и встряхну как можно сильнее и резче… Кровь мне не нужна.

Рука поднялась и замерла на мгновение. Перышки дрогнули, щекоча пальцы. Ну, где мой недоеденный «враг»? Клещи пальцев разжались, отпуская тетиву и отправляя стрелу в полет. По идеально прямой линии.

Брызги сочной мякоти разлетелись во все стороны. Гномка ойкнула. Маг зааплодировал. Бэр выругался.

– Достаточно? – поинтересовался я.

– Ну…

– Будешь стрелять?

– Скажи лучше: позориться! – поправил меня Мэтти. – Он из «прутика», даже когда учился, в цель не попадал!

– Так уж и не попадал! – оскорбился лучник.

– Скажешь, вру?

Пока они препирались, я пересек песчаную плешь, отделяющую меня от гномки. Девчонка радостно хлопнула ресницами:

– Я же говорила, что ты попадешь!

Я замахнулся и отвесил ей хлесткую пощечину.

– Никогда. Больше. Так. Не. Делай.

Миррима обиженно распахнула глаза:

– Да ты…

Дело завершилось бы нанесением тяжелых увечий, если бы в разговор не вступили двое совершенно незнакомых мне людей. Собственно говоря, они беседовали друг с другом, но в непосредственной близости от меня и не пытались понизить голос:

– Милейший Лакус, вы удовлетворены увиденным?

– Пожалуй. Честно говоря, думал, что вы преувеличиваете, Мастер.

– Полноте! Я отношусь к вам настолько уважительно, что не стал бы унижать себя и вас глупой шуткой… Вы находите его равноценной заменой?

– Более чем.

Могу спорить на свою жизнь: речь идет обо мне. Значит, это и есть Лакус – дородный мужчина средних лет в темном костюме из дорогого сукна. Колючие, но предельно равнодушные глаза. Нет, он мне не нравится. Его собеседник выглядел чуть приятнее: за сорок, но не дряхлый, верхнюю половину лица не разглядеть – мешает капюшон накидки, твердая складка губ, коротко стриженная седая борода, не скрадывающая хороший, волевой подбородок. Плечи широкие, сам поджарый, как гончая. Из-под края накидки выглядывают ножны. Фрэлл, а у меня даже ножа нет… Один только лук.

– Я его забираю, – величественно изрек Лакус.

Из-за его спины в тот же миг выдвинулись двое хмурых мужчин, один из которых на ходу разворачивал кольца ремней, о назначении которых я даже не хотел догадываться.

– Вы и в самом деле решили умереть именно сегодня? – прошипел я.

Они чуть замедлили шаг, но не остановились. Мужчина с ремнями в руках ухмыльнулся:

– Не дергайся, мальчик, и я не сделаю тебе больно…

– Я предупредил!

Первая стрела прошла мимо, но не потому, что я промахнулся, а потому, что он успел отбить ее ребром ладони. Его рука еще возвращалась по дуге назад, а вторая стрела уже летела ему навстречу. Прямо в пах. Почему именно туда? Просто я не успевал поднять лук выше. И много чего еще не успевал, в частности – обезопасить себя от второго нападающего, который оказался куда сообразительнее первого. Дротики в количестве не менее пяти штук веером вонзились в мое многострадальное тело, и спустя пару вдохов я понял, что не смогу оказать сопротивление. Желудок скрутил жесточайший спазм, потянувший весь мой недавний обед наверх, а горло сдавило приступом удушья. От боли потемнело в глазах, и я рухнул на песок, захлебываясь собственной рвотой.

Сквозь черную вуаль помраченного сознания доносились голоса:

– Ты чем иглы смазал, кретин?!

– Да все, как обычно, хозяин…

– Как обычно?! Если он сдохнет, я продам на аукционе вас двоих! Только сомневаюсь, что выручу хотя бы пару «орлов»…

– Я клянусь, хозяин…

– Суньте ему что-нибудь в рот, чтобы язык не проглотил!

– Уже, уже… Ну вот, придется все стирать…

Наступившее забытье было лишь отсрочкой исполнения приговора…

Приговора к дальнейшей безрадостной жизни.

Притворяться спящим перед самим собой было глупо, и я открыл глаза.

М-да… Не так плохо, как ожидал, но гораздо хуже, чем надеялся. Конечно, можно предположить, что куртка и рубашка безнадежно испорчены, но со стороны Лакуса и его подручных просто бесчеловечно было оставлять меня голым по пояс. Лето ведь только-только начинается, и ночи пока прохладные. Так, куда же это меня поместили? Окна есть, под самым потолком, узкие и длинные, естественно, забранные решеткой. Зато их вполне достаточно для освещения. Значит, полуподвал. В углу каменная кладка выдается в комнату весьма интригующим образом. Судя по всему, это часть дымохода семейства местных печей и каминов. А что, все верно: если закрыть окна ставнями, здесь вполне можно натопить… Жары, конечно, не будет, но и не задубеешь. Впрочем, дрова слишком дороги, чтобы тратить их на кое-кого, не имеющего права голоса. Чувствую, скоро меня посетит мой давний знакомец. Насморк. И не уговаривайте меня, что нужно закаляться! Пробовал неоднократно. Результат оставался неизменно неутешительным…

Во рту лениво шевельнулось что-то бесформенное. А, это мой язык – прошу любить и жаловать! Уж не знаю, что мне запихивали в рот, но помимо гадостного привкуса я получил еще и распухший язык…

– Ффо фа фьеффф!

О, лучше пока не разговаривать… Не хватало опозориться еще больше, чем удалось к этому времени. Такое впечатление, что наглотался соломы, на которой лежу.

Я потянул руку к лицу. Так, а это еще что? Ах, это меня все-таки связали… За локти. И на том спасибо. Недовольно фыркнув, я куснул то, что, как надеялся, не откажется и в дальнейшем быть моим языком. Ничего, заживет. Губы, похоже, пересохли, уголки рта горят. Так, что у нас еще хорошего? Голова… Кружится. И это все, что можно о ней сказать. Мысли куда-то попрятались. Ау! Где вы? Нужно срочно сообразить, чем меня отравили. Разумеется, эффект от этого зелья должен был быть более мягким, поскольку при варке или после нее были наложены чары – уж это-то я понял практически сразу. Какие? Этот вопрос не ко мне. Ясно только одно: чуть более сильные, чем на замке гварда. Хотя… Сколько прошло времени с момента укола до потери сознания? Ну да, я совершенно прав. «Глаз» наверняка сошел с браслета, уже упокоившегося на моей груди. Фрэлл, надо было прилежнее изучать лекарское дело… Ой, а я все-таки вспомнил! Ай да я! Действительно, есть такое зелье, из двух основных компонентов, кстати, опасных для жизни. В соответствующей пропорции. «Умные» названия у них длинные и труднопроизносимые, что сразу отвратило меня от заучивания, а общеупотребительных я просто не знаю. Один компонент – это гриб, второй – ягода. Действуют на совершенно разные органы и независимо друг от друга. А чары используются, чтобы гасить побочные эффекты. Только мне от этого не легче – скоро стану специалистом именно по побочным эффектам.

Не-э-э, надо что-то менять. Во-первых, руки затекают, когда на них пытаешься лежать. Во-вторых, если мне придется вставать, лучше приучить голову к вертикальному положению. А в-третьих… У меня посетитель.

Лакус, сменивший цвет и фасон костюма, но не выражение глаз. Некоторое время он смотрел на меня так внимательно, словно хотел запечатлеть мой облик в памяти на долгие времена. Потом сделал знак рукой одному из охранников:

– Дайте ему воды.

Я бешено замотал головой.

– Разве ты не хочешь пить? – Брови Лакуса медленно поползли вверх и остановились где-то на полпути к удивлению.

Я еще раз мотнул головой. Пить-то я хотел. И даже очень хотел. Но не объяснять же им, с моей теперешней дикцией, что любой глоток воды вызовет новый всплеск судорог обессиленного тела. Нет, мне придется переждать пару дней для верности, чтобы яд утратил свою силу…

– Ну, как знаешь, – пожал плечами Лакус. – Хотя на твоем месте я бы выпил воды и что-нибудь съел. А то вид у тебя такой, будто ты до аукциона не дотянешь…

На моем месте он бы придушил гномку сразу после встречи с ней. И был бы совершенно прав! А еще на моем месте он бы ни за что не согласился участвовать в таком идиотском пари…

– Как только вернется «синий» трин, ведите его в малую залу. – Лакус отдал очередное распоряжение и удалился. Охранники тоже покинули комнату, но, судя по звукам шагов, один из них остался за дверью.

Боишься, что я сбегу? Напрасно. Это не входит в мои скромные планы. Сначала нужно прийти в себя и набраться сил, что довольно затруднительно, учитывая вынужденное голодание на ближайшие дни. Ладно, буду довольствоваться тем, что имеется в наличии. А в наличии имеется: предстоящий аукцион, на котором, судя по всему, я буду кому-то продан, веселая парочка маг – лучник, явившаяся косвенной причиной усугубления моего положения, и странный человек, который, похоже, и заварил всю эту кашу. Значит, я – «равноценная замена»? Чему? Или – кому? Слишком много вопросов и ни одного ответа. Я не люблю загадки и ненавижу тех, кто их загадывает. Так что, дяденька, если свидимся, я все-все припомню!

…Не прошло и часа, как «синий» трин вернулся. Вошедший в комнату охранник бесцеремонно поставил меня на ноги. Колени задрожали, а голова немедленно пустилась в пляс, но я был вынужден категорически запретить своему телу вольное поведение, потому что в горло впился тонкий шнурок удавки. Одновременно было получено устное предупреждение:

– Ты, парень, даже не пробуй дергаться: узел сразу затянется намертво, и не всякий лекарь поможет!

Я осторожно кивнул, демонстрируя полное понимание ситуации, и на негнущихся ногах двинулся к выходу. Охранник шел сзади, поигрывая стеком, на котором и была закреплена удавка. Произвольно меняющееся натяжение петли доставило мне немало «приятных» мгновений – хорошо еще, что не пришлось далеко идти: коридор и лестница, ведущая вниз. По этому маршруту через каждый десяток шагов были установлены факелы, дававшие неплохое освещение, поэтому меня насторожил темный зал, в котором, по всей видимости, и должен был состояться аукцион. Впрочем, кое-какой свет все же имелся. В том месте, где поставили меня. Причем факелы и ширмы были расставлены столь искусно, что за воображаемую черту, отделявшую места зрителей от освещенной площадки, где находились я и охранник, не попадало почти ни одного лучика, а люди, сидевшие в зале, насколько я мог видеть в полумраке, были закутаны с ног до головы в темные плащи с капюшонами. Возможно, покупатели были слишком известными личностями и не желали лишний раз (и особенно – лишним зрителям) показывать свои лица, но в то же время друг друга они знали более чем хорошо – это можно было понять по ведущимся вполголоса разговорам. Впрочем, как только в свете факелов появился устроитель торгов, наступила вежливая тишина.

– Почтенные господа! – Лакус просто источал мед. – Смею надеяться, что мое нижайшее приглашение посетить Улларэд не заставило вас оторваться от важных дел и вы сочтете свой визит полезным. Приношу глубочайшие извинения за то, что по ряду уважительных причин товар, выставленный на аукцион, поменял свои качества, но я уверен, что это обстоятельство не только не разочарует вас, а напротив, внесет некоторое оживление в ход торгов…

– Милейший Лакус! – Ехидный голосок явно принадлежал женщине. – Мы прекрасно знаем, зачем собрались, можете опустить свои обычные словеса. Единственное, в чем вы правы – у нас не так много свободного времени. Так что ближе к делу.

– И то верно! – подхватил мужчина, судя по заметной хрипотце, большой любитель пожить в свое удовольствие. – Товар мы видим перед собой, и, думаю, никто спорить не станет, ничего особенного в этом товаре на первый взгляд нет. Излагайте, чем же он так хорош.

– Слушаю и повинуюсь, господа! Но недаром говорят – лучше один раз увидеть… Прошу вас, Магистр.

В круге света появилась женщина средних лет, на невыразительном лице которой можно было прочитать только безграничную усталость от окружающих ее людей и событий. Длинная черная мантия успешно скрывала от любопытных глаз и фигуру, и инструменты магички. Нет, я ничего не почувствовал – просто у нее на груди в свете факелов мерцал медальон со знаком принадлежности к славному сообществу людей, знакомых с чарами и заклинаниями не понаслышке. Вслед за ней охранники вывели человека, в котором я с некоторым удивлением узнал хозяина приснопамятного трактира на Регенском тракте. Зачем, фрэлл меня подери? Неужели…

– Когда произошло искомое событие? – вяло поинтересовалась магичка.

– Примерно два дня назад.

– Плата стандартная, – предупредила женщина, роясь в складках своего бесформенного одеяния.

– Разумеется, Магистр. Со своей стороны, в случае полного успеха я готов накинуть несколько монет сверху, – с готовностью сообщил Лакус.

Магичка криво усмехнулась, пробормотав себе под нос что-то нелестное о тупых любителях кровавых зрелищ. Спустя миг, сверкнув серебром в свете факелов, лезвие, выпорхнувшее из рукава ее мантии, вонзилось в основание черепа трактирщика, и по моей спине снизу вверх пробежал холодок. Нет, не сказать, что я испытывал какие-то нежные чувства к этому человеку, но лишать его жизни только ради того, чтобы увидеть довольно посредственную, на мой взгляд, сценку… Ведь можно же было обойтись без смертоубийства! Можно, я знаю! Да, это сложнее, это занимает больше времени, а время, как известно, – деньги, но… Нет, все равно не хочу понимать.

Магичка небрежным движением бровей заставила тело, из которого вот-вот должна была упорхнуть душа, лечь на пол в строгом соответствии с каким-то одной ей ведомым направлением и протянула руки к факелам. Три ближайших к ней источника огня сразу же начали дымить, причем дым получался неестественно белым. Женщина нахмурилась и поджала губы. Еще одним дымящим факелом стало больше. Я усмехнулся. Исключительно про себя. Ай-вэй, дорогуша, даже не старайся: на большее твоей силы не хватит! Но ей оказалось достаточно и четырех факелов.

Струйки дыма беспорядочно заметались вокруг женщины, ластясь к ней, как преданные псы. Мгновение, другое, и вот уже в воздухе висит большое, белое и совершенно непрозрачное облако. Звонкий щелчок пальцами, и в молочном тумане начинают проступать тени. Сначала неясные, вскоре они обретают цвет и объем. Звуки голосов становятся все различимее. О, я недооценил вас, ваше Магичество – вы и в самом деле кое-что смыслите в посмертных проекциях памяти…

Когда последний из «красного» трина был повержен, Лакус сделал знак женщине, и картинка неторопливо рассеялась вместе с белым дымом, а факелы вновь начали гореть ровно. Затем магичка гордо удалилась вместе с охранниками, волочившими тело несчастного трактирщика. В зале повисло молчание, и это меня почти испугало. Ну что, что вы могли там увидеть? Я, так только плевался, потому что со стороны мои потуги, например, на фехтование, выглядели просто смешно и убого. Радовало только одно: эпизод с гвардом в поле зрения покупателей не попал…

– Занятно, – послышался женский голос.

– Пожалуй, – согласился мужской, хриплый.

– И часто вы проводите такие сеансы, милейший Лакус? – хохотнул густой бас. – В следующий раз непременно приведу своих приятелей!

– Господа, надеюсь, вы не разочарованы увиденным? – осторожно осведомился устроитель торгов.

– Не волнуйтесь, лично я довольна! – Могу поспорить, покупательница улыбнулась, как сытая кошка. – Товар в самом деле заслуживает внимательного рассмотрения.

– И все же он слишком хрупкий, – неуверенно возразил ее собеседник.

– Количество мяса на костях – дело наживное. Гораздо важнее то, что прячется в этой головенке!

– Ой, и много ты можешь знать о его сообразительности?

– Он действовал не так уж плохо, согласись! Довольно уверенно и надежно. Самое главное, он не растерялся.

– Не растерялся? А почему на его роже было написано такое искреннее удивление по поводу происходящего?

– А ты себя видел, мой милый, когда попадаешь в неожиданную и опасную ситуацию? Дурак дураком.