Офицеры спецподразделений лишь разозлили мстительного секретаря обкома демонстрацией непокорности — сначала в 4.00 4-го октября на встрече с ним (кстати, описание Ельциным этой встречи существенно отличается от того, как это описывают сами офицеры «Вымпела» и «Альфы»), и позднее, остановившись у зоопарка (после 9.00) и категорически заявив Барсукову, что дальше без санкции Совета Федерации «Альфа» не пойдет. Ельцин не только не простил им октябрьский саботаж, но даже счел возможным открыто рассказать, как их хитроумно затягивали в «Белый дом».

«Мы чисто по-военному прикинули, — вспоминали сотрудники группы „А“. — Если верить Барсукову, то в штурме примут участие, по меньшей мере, 40 тысяч человек, зачем тогда нужны мы? Должны ли мы вообще быть соучастниками государственного переворота? Или нас опять, в какой уже раз, решили подставить?»

Аналогичные настроения наблюдались и среди бойцов группы «Вымпел». С этими и другими вопросами офицеры обратились к своим командирам. Тем временем Барсуков приказал выдвинуться на исходные позиции в район здания Генерального штаба. На Арбатской площади были ясно слышны танковая канонада, автоматные и пулеметные очереди, доносившиеся со стороны здания Верховного Совета. Именно здесь, у здания МО РФ, и родилось решение покончить с кровавым противоборством мирным путем. Группа явно не хотела соглашаться с приказом. Многие офицеры этого и не скрывали. Фактически отказавшись подчиниться приказу идти на штурм, офицеры «Альфы» ставили себя под удар. И, посоветовавшись с «коллегами» из «Вымпела», они выдвинули свой, альтернативный вариант ликвидации конфликта — бескровный.

Начальник ГУО, не зная, что делать в сложившейся ситуации, пытался воздействовать на сотрудников «А» приказами и уговорами:

— Товарищи, пожалуйста… Там же солдаты сражаются… Постреляйте хотя бы…

Стрелять никто не стал. Решили выдвинуться в район «Белого дома» под командованием Герасимова, чтобы на месте разобраться в обстановке, провести разведку… Отказались участвовать в этом лишь 17 офицеров, сохранивших свою честь и верность присяге.

Продолжение стенограммы видеоматериалов:

16.00. Человек в гражданском приказывает толпе:

— Спуститесь ниже!

Парламентеры группы «Альфа» занимают всю парадную лестницу. 16.01. Младший сержант и офицер «Альфы», обращаясь к панкратовским (или огородниковским) эмвэдэшникам со щитами:

— Стоять, стоять! Милиция, не дергайтесь! Они сами уйдут!

16.02. Младший сержант по переносной радиостанции:

— Направьте скорую помощь к Дому Советов.

Лестница в считанные минуты полностью освобождается.

16.06. Очередной танковый выстрел (из танка сводной роты Таманского полка), канонада.

16.05. Оператор от группы «Альфа» говорит с сержантом:

— С того берега… А вы уверены, что шарашат?..

— А Вы , похоже, демократ?.. Глушат!

— Кто-нибудь… Да правду узнаем!

Младший сержант мрачно:

— Правда умрет вместе с ними!

— Ну, чего-то и у нас останется. Ну, рассказывай, рассказывай…

— Что рассказывать-то?

— Ну, как ты приехал, и что потом было.

— Я приехал утром. В 7-м часу раздался первый выстрел БМП, после этого ворвались солдаты. Я хотел, чтобы дело закончилось мирным диалогом.

— Сам по себе?

— Сам по себе, без приказа. Командование с одной и с другой стороны покрывало друг друга по радиостанции матюгами. Вернее, с одной — противоположной парламенту стороны. Никто на мирные переговоры не шел. И мне пришлось самому докричаться, упросить, чтобы ни тот, ни другой не открывал огонь, и вынести раненых с 24-го подъезда, а также вывести пленных.

— А «Альфу» вызвал не ты?

— Нет, «Альфа» пришла сама.

— Не слыхал от командира (группы «А». — Авт. ), откуда он приказ получил?

— Он об этом ничего не сказал!

— Сам пришел?

— Он сказал, что он подполковник и пришел взять «Белый дом». Пауза, видимо, ничего не происходит. После 17-минутного перерыва продолжается съемка.

Оператор бубнит в камеру:

— Самое главное дату не забывать включить — 17.23 04.93 — надолго запомнится (по свидетельству самого оператора, он еще не успел перевести на видеокамере таймер на час назад в связи с недавним переходом на «зимнее» время. — Авт.).

На кадре с этими данными хронометража — внизу на опустевшей парадной лестнице стоит в одиночестве младший сержант милиции, настоящий октябрьский Теркин. Добродушный усач с открытым лицом, он с детской простотой просит:

— И меня тоже здесь на память сними.

— Давай!

— И команду «Альфа».

— Я ее уже насквозь всю снял, они уже перестали меня гонять.

После паузы он же:

— Похоже, последние минуты затишья наступили.

16.43. На парадной лестнице внизу — оператор и младший сержант, наверху (если стоять лицом к «Белому дому») 6 офицеров спецподразделения «А» сидят лицом к Москва-реке с левой стороны, 3 стоят лицом к Дому Советов посередине и один справа, прижавшись к барьеру. Больше на парадной лестнице и площадке перед «Белым домом» никого нет.

16.50. Группа из 6 санитаров под пулями по набережной несет в сторону Калининского моста раненого, впереди и сзади бегут люди с белыми тряпками — самодельными флагами.

Следом по парадной лестнице в «Белый дом» 6 врачей бегом несут ящики с медикаментами. Оператор снимает сержанта и комментирует:

— Останется «Белый дом», бронетранспортер, БМП и ты.

Прервем на время стенограмму.

Сегодня можно раскрыть одну из тайн тех дней. В 15.40 вслед за парламентерами в «Белый дом» с 20-го под ъ езда во главе 6 бойцов спецподразделения «Вымпел» вошел генерал-майор Герасимов, имеющий богатый боевой опыт еще с 1967 года. Зн а я, что войскам МВД отдан приказ расстреливать сдающихся защитников парламента сразу после выхода их на парадную лестницу «Белого дома» и площадь Свободной России он сумел предотвратить готовящееся преступление. Генерал вышел первым и демонстративно поставил своих бойцов и офицеров группы «А» (командир группы «А» генерал-майор Зайцев незадолго до этого пытался застрелиться и его с трудом смогли отговорить сослуживцы; именно этим и объясняется, что координацию действий спецподразделений «А» и «Вымпел» 4 октября 1993 года, в основном, осуществлял генерал-майор Герасимов).

Продолжение стенограммы видеоматериалов: Наверху одна БМП, внизу 3 автобуса «ПАЗ» и один «ЛАЗ». В 16.54 из Дома Советов пошли люди. Много молодежи и офицеров. Спускаются через коридор из офицеров «Альфы» и «Вымпела» и садятся в автобусы. Офицеры группы «Альфа» обсуждают между собой:

— Вывозить к ближайшему метро?

— Какая станция?

— «Арбатская».

— Там все перекрыто.

— «Смоленская»?

— Да все закрыто — до Курского везите.

16.55. Подполковник… спускается к автобусу.

В 16.56 проверяют заплечный рюкзачок у парня-спасателя в альпинистском синем пуховике с красной подкладкой:

— Юра! Юра Гуляев!.. Того, с сумкой…

— Да-да, ты!

Выходящие из горящего здания парламента идут по парадной лестнице молча, с решительными и весьма суровыми лицами. По краям лестницы выстроились офицеры «Вымпела» и «Альфы». Практически у всех, кто попадает взглядом в объектив телекамеры, потемневшие и непокорные глаза. Приведу стенограмму ответов и замечаний вышедших защитников парламента полностью:

— Пока вы полдня стреляли, мы не одного выстрела не сделали, — говорит один из выводимых пленных

17.00. По лестнице спускается Саша-морпех, за ним идет Макашов.

17.12. Выходят гражданские. Кто-то из них:

— Никто не собирается стре л я т ь, только одни ваши с крыш стреляют.

17.16. Последними выходят четверо (идут в ряд, справа налево ): Павлов, Бабурин, Алексей Суслов (помощник Бабурина), Исаков. Бабурин с Павловым на площадке перед лестниц е й.

17.17. Стрельба, канонада.

Съемка временно (на 24 минуты) прекращается.

17.41. Затишье, не стреляют. На автобусе подъехал с набережной к основанию парадной лестницы Коржаков — начальник личной охраны Ельцина. Поднялся вместе с провожатым в рыжей кожаной куртке и черных брюках, и стоит с офицерами группы «Альфа» и «Вымпела» перед основным входом в «Белый дом» (1-й под ъ езд). Здесь же, совершенно не обращая никакого внимания на появившееся из Кремля лысое начальство, продолжает всеми командовать все тот же младший сержант милиции. Обращаясь через мегафон к «Белому дому», он объявляет:

— Если в здании есть раненые, им будет оказана медицинская помощь.

А вот как вопреки очевидному, вопреки многочисленным видеодокументам и здравому смыслу описывает это Ельцин: «Барсуков связался с Ериным, министром внутренних дел, подогнали несколько машин бронетехники. Под огневым прикрытием вошли внутрь здания. Во главе „Альфы“ ш л и Михаил Барсуков и начальник президентской охраны Александр Коржаков» («Записки президента», стр. 13). И вот так Ельцин сочиняет на протяжении всех своих мемуаров.

Про Коржакова бесстрастно рассказывают видеоматериалы. К тому же в открытой печати свидетели показывают, что приехав к «Белому дому» после выхода защитников парламента с «Альфой» к набережной, Коржаков не обращая внимания на данные гарантии свободы и безопасности и стоящих вокруг людей требовал расстрелять всех пленных в форме: «У меня приказ: „ликвидировать всех, кто в форме!“. Учитывая аналогичный и еще более жесткий приказ, отданный ранее войскам МВД, возникает вопрос об именах отдававших их должностных лиц.

Что же касается М. И. Барсукова, то он все время штурма провел в безопасном месте — на Конюшковской улице рядом с булочной № 413, доблестно пробавляясь досмотром личных вещей и карманов защитников парламента. Документировано оперативной видеосъемкой:

У булочной Михаил Иванович гоголем наскакивает на какого-то выходящего по коридору «Вымпела» человека:

— Ваши документы!

Депутата Челнокова Барсуков вылавливает лично и направляет в арестантский автобус, не забывая при этом отдавать грозным голосом полицейские приказы:

— Народных депутатов проверьте!

Служивый бросается грудью на подножку автобуса:

— Народные депутаты есть?

— Нет.

Офицеры «Вымпела» сообщают о реакции на расстрел парламента своего приятеля — начальника охраны Руцкого. Обращаются к полковнику Проценке:

— Саша, Саша! Таран плачет стоит, просто рыдает!

— Кто, Тараненко? Прими у него оружие! (Володя Тараненко был скорее разъярен, чем расстроен; слез не было. — Авт.)

Продолжение стенограммы видеохроники группы «А». Худощавый офицер из группы Проценко запрашивает по радиостанции командира группы «А» генерала Зайцева:

— «Первый», «Первый»! Ответь основному входу — Баранников и остальные у Вас? (остальные — это Ачалов, Дунаев. Тарасов и Полозков, обманным путем выведенные из «Белого дома» через 20 подъезд под предлогом выезда на переговоры к правительству Черномырдина. Они были вывезены на БМП-2 к метро «Краснопресненская» по Конюшковской улице к начальнику ГУО РФ М. И. Барсукову и далее, после весьма странного инцидента, на автомобиле прямо в «Лефортово». — Авт.)

— Мы их держим за углом, отдельно — отвечает «1-й» — Зайцев.

Коржаков, почему-то, в первую очередь спрашивает о Бабурине и настойчиво его ищет, интересуется, где находятся, связанные с ним лидеры оппозиции:

— А вы где этих… Бабурина и всех?.. Исакова.. бл…?

— Да Бабурин здесь, говорят, — просовывается, кивая в сторону парадной лестницы, пожилой доброхот из президентской охраны, небрежно одетый в спортивный костюм, украинскую косоворотку с национальным орнаментом и плащ. На его седой голове с глупыми глазами навыкате — военное камуфлированное кепи.

— Да нет, они вышли сразу, сразу вышли, — пытаясь быстро заткнуть доброхота и перевести разговор на другую тему, перебивает его полковник Проценко (старший офицер группы «Вымпел»): — На 3-м — 4-м этаже… (несколько слов неразборчиво).

Данное документально зафиксированное обстоятельство должно заинтересовать суд в связи с тем, что буквально через несколько минут после проявленного Коржаковым повышенного интереса к персоне Сергея Бабурина, последнего отделили от всех депутатов и защитников парламента и пытались расстрелять. При этом расстрельщиков взбесило, что Бабурин, в свое время с честью прошедший службу рядовым в Афганистане, пощады просить не стал и, несмотря на сыпавшиеся на него удары (били прикладами автоматов), продолжал улыбаться. Оказавшиеся рядом в этот момент и бросившиеся ему на помощь Алексей Суслов и депутат Исаков были жестоко избиты, но их вмешательство задержало и отложило на несколько минут казнь. В последний момент расстрелять Бабурина помешало случайное появление офицера «Альфы» (документировано свидетельствами трех человек и видеоматериалами, на которых зафиксировано лицо одного добровольца-палача). По мнению очевидцев и по видеоматериалам попыткой устранения Бабурина занимались военнослужащие из полка президентской охраны.

Продолжение стенограммы видеодокументов. 17.58. Коржаков входит в здание. До дверей его сопровождает неустановленный нами пока человек, который на весьма важных президентских встречах и различных видеопленках несколько раз зафиксирован рядом с Ельциным. Похожий на интеллигентного раввина загадочный господин с аккуратной бородкой (назовем его условно «Равви») спокойно стоит у внутренних дверей 1-го подъезда, расположившись справа от них. Влиятельный бородач воспринимается всеми присутствующими офицерами и кремлевскими гостями как должное, и по их поведению видно, что это далеко не рядовой участник событий (офицерам «Вымпела» группа Коржакова представила его без имени как важного «представителя творческой интеллигенции от Егора Тимуровича»).

18.01. Начинается погрузка в автобус захваченного парламентского начальства. Почему-то первым выводят Сашу-Морпеха, предварительно обыскав его в дверях (по видеоматериалам без таймера их недавно с парадной лестницы завели обратно в 1-й подъезд). Следом — генерала Макашова, который первым и заходит в автобус. Морпеха пока отводят в сторону. В автобус заходит офицер «Альфы», за ним Хасбулатов, Руцкой и еще один офицер «Альфы». Начальника охраны Руцкого отводят в сторону. Входит в автобус и Коржаков…

Кто-то из офицеров «Альфы» кричит из автобуса на улицу: — Сергей! Вот этого! В черном берете, возьми тоже! К автобусу подводят Сашу-Морпеха и он заходит как и предыдущие в первую дверь.

18.03. Автобус «ЛАЗ» 82-62 МКВ — у основного входа, за ним БТР № 031 группы «Альфа». Младший сержант милиции командует в мегафон:

— Отошли все от автобуса!

На другой видеопленке за несколько минут до посадки в автобус зафиксирован краткий разговор Руцкого с офицером «Вымпела». Руцкой ожидает автобус в вестибюле 1-го подъезда «Белого дома». Он стоит вместе с офицерами группы «Вымпел» в окружении защитников парламента, рядом Хасбулатов. Руцкой, продолжая какой-то разговор с офицером «Вымпела»:

— Лично?

Офицер отвечает на вопрос Руцкого:

— Мы подчиняемся Главному управлению охраны.

Руцкой:

— Герасимов с вами?.. Напомни ему, как я его вытащил… (далее неразборчиво).

Перед тем, как под конвоем выйти из «Белого дома», Руцкой обратился к окружающим со следующими словами:

— Они могут пойти на все. Скажите, что вы видели нас, что мы не застрелились, чтобы наши трупы потом выдали родственникам. — Обращаясь к полковнику Проценко он добавил:

— Полковник! Вы можете увезти нас в турецкое посольство?

Хасбулатов:

— Какое тебе тут может быть турецкое посольство?!

Руцкой:

— У меня есть записи, кто нас предал, кто все обещал, кто о чем говорил…

Затем Руцкой подозвал одного из депутатов и попросил того забрать документы, спрятанные им в каком-то укромном месте.

На кадрах видеохроники зафиксирован за несколько минут до попытки расстрела и горький ответ Сергея Бабурина оператору «Альфы» на вопрос последнего: «Что вы сейчас чувствуете?»

Кроме нескольких человек и БМП с бортовым номером 027, на площадке перед горящим «Белым домом» никого больше нет, стреляют. Бабурин отвечает мрачно и явно через силу:

— Я скорблю! За Россию!

И тут же депутат Николай Павлов резко:

— Ты скажи, что Клинтон — подонок и свинья! И больше никогда в России в Америку верить не будут!

— Спасибо! — представитель «Альфы». (Конец хроники)

Между 18.00 и 19.00 по Российскому телевидению объявили, что пожар на верхних этажах «Белого дома» начался в результате прямого попадания в кабинет Ачалова танкового снаряда, и, как они сказали, от его разрыва, скорее всего погиб… генерал-полковник Ачалов. Его жена как сидела у телевизора, так и сползла без памяти на пол. По странному совпадению, одновременно с этой информацией, четырех высокопоставленных генералов (генерала армии Баранникова, генерал-полковника Ачалова, генерал-лейтенантов Дунаева и Тарасова) вместе с депутатом Полозковым подвезли на БМП к зоопарку, где с ними и случился некий странный инцидент. БМП остановилась у забора и весь ее экипаж почему-то неожиданно покинул боевую машину. БМП стояла с работающим мотором, под носом у наших генералов торчал полностью снаряженный курсовой пулемет — машина была в их полном распоряжении… Ачалов случайно оглянулся и заметил наведенный на боевую машину хорошо знакомый ему… луч прицела ПТУР «Фогот». Кто-то с противотанковой управляемой ракетой из окна квартиры на 3-м этаже ближайшего дома нацелился на их БМП. Ачалов приказал всем немедленно покинуть машину, на что осторожный Баранников попытался возразить:

— На улице нас могут снайперы хлопнуть!

— Здесь сейчас всех вместе и хлопнут одним выстрелом, — прозвучал ответ генерал-полковника, после чего, перегнувшись через неловких коллег, он сам открыл люк, и все вылезли из БМП. Вскоре четыре пассажира БМП увидели, как Баранников дружески обнимался с… Барсуковым.

Вторая видеопленка, на которой зафиксирован в фас и в профиль один из двух незадачливых расстрельщиков Бабурина, избивавший перед этим мальчишек из поэтического молодежного объединения. Съемка прекращена за 60-40 секунд до попытки расстрела Бабурина.

Стенограмма видеодокумента. Видеоряд:

По набережной идет Сергей Бабурин. Выстрел. Слышен радиообмен «Альфы»: «Только что был выстрел из СВД, снайперская винтовка. Как поняли? Прием!»

Бабурина задерживает журналист с просьбой дать оценку происходящему. Депутат стоит в метре от какой-то двери спиной к стене. Бабурин:

— Происходила агония российской демократии, 21-го числа произошел государственный переворот. Сейчас государственный переворот усиленно подкреплен физической ликвидацией парламента и тех, кто выступил на защиту Конституции. Но я думаю, что, к сожалению, это только начало очередной трагедии России.

Стрельба значительно усиливается.

Журналист: — Сергей Николаевич! Как Вы расцениваете перспективы ситуации в России?

— Вы знаете, тут не нужно сильно гадать. Все, очень похоже, идет по сценарию Германии 30-х годов, 33-й — 93-й. Рейхстаг уже горит. Российский рейхстаг. Что будет дальше, я думаю, очевидно всем.

— Сергей Николаевич! Как Вы представляете свою собственную судьбу — личную и общественную?

— Личная судьба, думаю, у нас у всех будет складываться по-разному. Я вполне допускаю, что обещания, данные защитникам Дома Советов, о том, что они все будут доставлены домой как свободные граждане, могут быть не выполнены. И скорее всего будут не выполнены.

Я отношусь к этому спокойно и все же планирую ехать домой. Мне не от кого скрываться в своей стране, тем более, что мне не в чем себя упрекать. А то, что сейчас мы продолжаем разговаривать с вами в военно-полевых условиях…

В дверь вбегает стайка молодых ребят и девочек из поэтического молодежного объединения. Девочка испуганно теребит его за рукав:

— Сергей Николаевич! Товарищ Бабурин! Там ребята остались, их избивают. Помогите, пожалуйста.

— Где они? Там остались?

Бабурин неосмотрительно шагает в темный проем и видит, как автоматчики в соседнем помещении избивают прикладами детей.

Из проема навстречу ребятам тут же выходит молодец в кожаной черной форменной куртке с нашитой на левом рукаве красной эмблемой и горизонтальной нашивкой на правом грудном кармане. Убийца перегораживает детям дорогу, отсекая их от Бабурина, и угрожающе говорит с непередаваемой интонацией ночного грабителя:

— Ну! Какие проблемы?

Именно этот военнослужащий вместе со своим подельником злорадно сказал Бабурину:

— Так это же сам Бабурин! Ты-то нам и нужен. Они запросили по радиостанции у своего начальства:

— Мы взяли Бабурина! Что с ним делать?

— Кончайте его.

(Зафиксировано в материалах радиоперехвата).

В этот момент на выручку Бабурина и бросился Исаков. Детей и оператора прогоняют. Конвоиры начинают спорить, кто из них расстреляет депутата:

— Я его шлепну!

— Нет, я!

При этом он и его товарищ били Бабурина прикладами автоматов и, выбирая место казни, повели его расстреливать обратно к стене внутреннего помещения магазина, у которой и было снято вышеприведенное интервью.

Существуют многочисленные свидетельства и данные судмедэкспертизы о том, как истязали и мучили перед расстрелом людей. Приведу лишь некоторые данные о расстрелах детей и молодежи.

Свидетельствует учительница, мать расстрелянного 18-летнего юноши Наталья Павловна Пескова : «Наших детей убивали зверски. Марину Курщеву застрелили на 7-м этаже, стреляя в окно квартиры. Студентка первого курса юридического факультета, красавица, обаятельная девушка. Матюхина Кирилла расстреляли в упор пять омоновцев с чулками на глазах. Ребята — студенты электромеханического института — пришли на крышу посмотреть, что же происходит. Но эти звери даже не выслушали их. Ребята кричали: „Мы студенты, безоружные, мы просто пришли посмотреть, что происходит“. Эти звери делали свое дело. Обуха Диму, студента архитектурного института убили в затылок, Женю Виноградова изрешетили пулями, пять пуль в спину, две из них со смещенным центром. Рома Денисов — в школе его называли ходячей энциклопедией, — отличник, пятнадцати лет. Его убили в спину. Мой сын Юра получил четыре ранения: два в ногу, одна пуля со смещенным центром в живот и одна в спину. Наших детей расстреляли, причем зверски, посреди белого дня, в любимом городе, по указу президента…»

Из заявления отца моей знакомой девушки-студентки Наташи Петуховой Юрия Евгеньевича Петухова :

«…Мы, хоронившие наших детей и близких, видели, что наши дети приняли мученическую смерть. Нам известны случаи, когда безоружных раненых людей, в том числе женщин, доставляли в милицию, а затем со следами истязаний — в морг».

{Свидетельство о смерти. Калинин Константин Владимирович. Умер 04.10.93 в возрасте 14 лет… Причина смерти: Огнестрельные пулевые, проникающие ранения грудной клетки и живота с повреждением левого легкого, сердца, кишечника. Москва. Россия }

Просто не поднимается рука описать следы истязаний, обнаруженные на теле 14-летнего Константина Калинина, половина из которых даже не была включена патологоанатомами, принуждаемых руководством ГМУ Москвы массово фальсифицировать медицинские заключения, в официальное свидетельство о смерти мальчика.

На фоне этих зверств, я думаю, не нужно объяснять, что делали с теми, кто был в форме или пытался защищать раненых. Чудом выжила и через полгода даже вышла из больницы молодая 20-летняя девушка, которая наивно собой пыталась загородить раненого защитника парламента.

И это был лишь один из наших свидетелей обвинения (Валерия Воронцова, 1973 года рождения, запомнившаяся многим баррикадникам своим кротким нравом, покончила с собой летом 1994 года. — Авт. )…

Из предсмертного письма В. Воронцовой:

«Осенью 93-го я была у „Белого дома“. (Может, кто-то помнит зеленоглазую блондинку Леру). Пришла туда потому, что ненавижу ложь, цинизм, подлость, ограниченность, тупость, человеческую жестокость, хамство — короче, все, что в избытке у г-на Ельцина, его приспешников и его режима. Пришла потому, что верила Руцкому, потому, что всегда уважала Хасбулатова (правда, вначале не понимала, что может быть общего у такого интеллигентного, умного человека с этим ничтожеством как Ельциным).

Держалась я там тихо-скромно, громко не кричала, тележурналистам на глаза не лезла — других дел было много: мужчина по имени Анатолий с пробитой головой, женщина (кажется, ее звали Галина Евгеньевна), у которой внезапно сердце прихватило, да много еще чего…

А когда началась настоящая бойня, на моих глазах убили подругу, с которой мы дружили больше 10 лет… А потом я оказалась между раненым в живот мужчиной и спецназовцем, с перекошенным от ненависти лицом. Я крикнула ему: «Не стреляй, он же ранен!», — на что спецназовец мне ответил: «Ранен, но не убит же…». Я бросилась и заслонила того мужчину, думала — в женщину тот подонок не выстрелит, но пули вошли в мою спину…

А потом, в замызганном, грязном подъезде меня, раненую, все время теряющую сознание, насиловали два омоновца. Я до сих пор слышу их слова о том, что, мол, эти мучения «причитаются Руцкому и Хасбулатову, но нам до них не добраться, потому все сполна получишь ты…»

Я пришла в себя через 4 дня в больнице (спасибо тому, кто меня нашел и отправил туда). А вышла из больницы я только 1 марта 1994 года. Вышла, что после ранения в спину не предусматривается. Обычно выезжают в инвалидной коляске. Но я встала на ноги: спасибо врачам. Я снова вошла в эту жизнь, и что же я увидела? Моя страна по-прежнему разворовывается, все ниже склоняет голову перед Америкой. На экранах телевизоров все те же фигуры: от неискреннего Алексия II до проституированного Марка Захарова, а на людей, которых я уважаю, выливают двойную порцию грязи.

Отомстит им всем кто-нибудь за мою подругу, которая, умирая у меня на руках, сказала: «А все равно Руцкой — президент», и родители которой до сих пор не знают, где ее тело, где она похоронена, за меня, за других женщин и девчонок? Я бы хотела отомстить сама, но я женщина, мне всего 21 год, у меня нет сил и опыта. Я вовсе не жалуюсь (наоборот, если бы надо было все повторить, я поступила бы так же, как тогда), но я обращаюсь к здоровым, сильным, умным, честным мужчинам: а если бы на моем месте оказалась ваша сестра, дочь, мать, жена?..

Я спрашиваю у уважаемых мной Александра Владимировича Руцкого и Руслана Имрановича Хасбулатова: неужели вы можете спокойно писать книги или работать на кафедре? Неужели у вас не стынет кровь и не замирает сердце?

Я не знаю, как надо бороться с ельцинским зверьем — с оружием или с воззванием в руках, но лично я знаю, что не смогу жить при этом режиме, руками которого я унижена, оскорблена и раздавлена. Знаете, выйдя из больницы, я не смогла жить в Москве. Не могу видеть этот (мой родной!) город и его жителей. В каждом омоновце я вижу одного из тех двоих. И до сих пор (уже больше полугода прошло!) я кричу по ночам. Я уехала к знакомым в глухую уральскую деревню, но видите ли, тишина, природа, лес, грибки-ягодки, молочко парное — они ведь не спасают. Я по-прежнему каждую ночь вижу во сне ту бойню. В больнице я так кричала ночами, что будила весь этаж; врач даже назначил мне наркотики…

Еще раз повторяю: я не жалуюсь и ни о чем не жалею. Просто я хочу дожить до часа расплаты. Придет ли он?

Кто-то скажет: это личная трагедия. Да, сегодня, может, и личная, а тогда, в октябре? В меня стрелял не какой-то уголовник, а человек, которого вооружил Ельцин и его режим. А за что меня так жестоко терзали те двое в вонючем грязном подъезде, за что они меня так ненавидели? Они говорили: «За Руцкого и Хасбулатова».

Поймите, октябрьская трагедия не кончилась, для некоторых людей она продолжается и будет продолжаться до тех пор, пока не поплатятся за содеянное ельцины, филатовы, грачевы, ерины, яковлевы, шахраи, бурбулисы и другие…

С уважением и любовью Валерия Воронцова»

{Фотография. Москва. 4 октября 1993 года. Почерневший «Белый дом». }

{Фотография. Москва. 4 октября 1993 года. Расстреляны безоружные защитники «Белого дома». }

{Фотография. Москва. — 1 октября 1993 года. 9.10. Убит 19-летний защитник «Белого дома» — единственный сын в семье. }

Стенограмма видеокадров приезда автобуса 82-62 МКВ в следственный изолятор МБ РФ «Лефортово»: Ночь. Внутренний дворик тюрьмы. Коржаков уже на улице. Стоя несколько в стороне от автобуса с очень довольным выражением лица наблюдает, как из автобуса по очереди выводят титулованных арестантов. Выходят Макашов, за ним — офицер сопровождения, Хасбулатов, следом выходит Руцкой. Макашова с Хасбулатовым сразу уводят в здание. Затем звучит:

— Минуточку.

Руцкой стоит у крыльца чуть впереди автобуса. Вскоре ему вежливо говорят:

— Пройдите, пожалуйста!

Следом вылезает Саша-морпех, и его ведут за Руцким, заводят в отдельную комнату и громко вызывают следователя. Дверь закрывается (Конец стенограммы видеоматериалов).

К 4.00 6-го октября было приказано всем командирам штурма подготовить и сдать наградные списки. Маниакально любил этот час — 4.00 — один высокопоставленный коммунист! Видимо, лавры Гитлера подсознательно не дают покоя его больному мозгу. Характерно, что первый раз разгонять и убивать безоружных россиян он приказал в… 4.00 22 июня 1992 года (у «Останкино»). С 24 сентября он же постоянно настаивал начать штурм осажденного Дома Советов в 4.00. Было предложено это время для начала штурма и 4 октября, и лишь под нажимом командира «Альфы» и представителя руководства «Вымпела» время начала бойни удалось перенести на 6.00…