— Надеюсь, — сказал он, — в случае успешного завершения моей... э-э... миссии я смогу рассчитывать на бесплатный перелет куда-нибудь в более спокойные края?..
      — Вы получите гораздо больше! — заверила его Внучка. — Мы знаем, сколько было обещано за Камень Мелканяну. Вы получите в два раза больше.
      — И бесплатный проезд до Метрополии. В один конец, — усмехнулся Клайд. Потом повернулся к Деду:
      — Неужели Свободный Лесной Народ всерьез рассчитывает заняться дальними космическими перевозками?
      — Вы должны хорошо понимать, капитан, — чуть неприязненно молвил Дед Всех Дедов, поднимаясь из кресла, в которое было снова присел, — что одно дело предложить покупателю — кто бы таким покупателем ни оказался — захороненный и безжизненный остов космического корабля, пусть и обладающего неслыханными потенциальными возможностями, а другое дело — продемонстрировать эти возможности на деле. Впрочем, наш разговор затянулся... Роско и Дуперон ждут вас в павильоне...
      — Я должен предупредить вас, — склоняясь в почтительном поклоне и чувствуя себя изрядным дерьмом, уведомил Деда Клайд, — что Советник Георгиу предложил мне посетить его кабинет после разговора с вами.
      — Что ж, — подумав, сказал Дед. — Думаю, что вы достаточно хорошо представляете, что вам делал и что говорить в его кабинете. А чего делать и говорить не стоит...
      Дед отошел к уставленной алтариками Пестрой Веры полке и воскурил маленькую, с терпким дымом свечку Аллаин-Банну — Забывчивому Богу Вестей.

* * *

      Невозмутимый обычно Джокер-Веласкес на этот раз был явно не в своем обычном репертуаре. Оба его волосатых, украшенных перстнями с печатками кулака упирались в поверхность стола так, будто намеревались-таки проломить ее. Всегда элегически сонные, обычно напоминавшие спелые оливы, зреющие под солнцем далекой родины его предков, глаза его сейчас выкатились и воплощали взгляд быка, пошедшего в атаку на матадора.
      — Я не позволю наезжать на меня как на удода! — уведомил Джокер собравшихся. — Тем более я не позволю это каким-то шестеркам из команды Папы Каттарузы! Я не понимаю, неужели Семья под твоим, Маноло, руководством докатилась до такого позора, что не может прикрыть своего главного банкира от наездов какого-то Пучеглазого Паоло и этого чучела Фанфани?!
      В ответ на эту, обращенную к нему, недопустимо резкую в другой момент инвективу, Маноло-Сапожник невозмутимо раскурил от массивной золотой зажигалки свой «Лайтнинг» и посоветовал Джокеру не гнать волну, а коротко изложить суть дела.
      — Суть дела, — ядовито пояснил Веласкес, — заключается в том, что сегодня с утра пораньше ко мне прямо на дом являются обе вышеупомянутые гниды и в ультимативном порядке требуют снять с их счетов числящиеся за ними вклады. «Вы, — говорят, — господин Веласкес, позвоните во Второй Строительный, чтобы они успели приготовить денежки к нашему приезду, а то мы торопимся...» При этом выразительно играют «пушками».
      Я думаю, среди присутствующих нет таких дураков, которые не понимают, что денежки на тех счетах меньше всего имеют отношение к Паоло Волльману и к Антонио Фанфани? Указанные шестерки — всего лишь подставные людишки, которые самостоятельно, без твоей, Маноло, с Папой договоренности ни цента со «своих», — это слово Джокер выговорил с особым ядом в голосе, — счетов взять не могут. Речь идет о спорных деньгах и о наваре с совместных операций.
      Ну я, естественно, хотел созвониться с тобой, Маноло, но тут господа начали хулиганить: дырок в потолке понаделали, Хуанито — это из моей охраны — пару зубов вышибли и с тем убыли. Несолоно, правда, хлебавши и тоже не без потерь по части морды лица. Но господа пообещали, что будет хуже. «Много хуже» — так они выразились.
      Джокер обвел глазами присутствующих, проверяя, дошло ли до них сказанное им.
      — Далее, — он откашлялся. — Не успеваю я прибыть в свой кабинет во Втором, как мне докладывают, что на Острове «бомбят» наш филиал. Сами понимаете, чьи люди. Полиция, само собой, прибывает только для того, чтобы выразить свои соболезнования, а заодно и протокольчик оформить. Номинально потери наши и всего-то около восьмидесяти тысяч федеральных кредиток. К тому же застрахованных.
      Напоминаю, однако, что фактически в филиале на отмывке лежало одними только ценными бумагами впятеро больше. Так что от страховки этой нам проку — все равно что покойнику от питательной клизмы. Это пока все. Но, думаю, достаточно, чтобы ты, Маноло, призадумался.
      Маноло задумчиво обвел присутствующих взглядом и осведомился, не хочет ли кто добавить чего к тому, что тут сказал Джокер. Откашлявшись, с места поднялся Бакалейщик Писсаро, в полном соответствии со своей кличкой курировавший рэкет бакалейных заведений севера Столицы, и как-то нехотя сообщил, что уже второй день, как вся его клиентура пребывает в состоянии полного озверения.
      — И их можно понять, Маноло, — уныло добавил он. — За сутки до того как наши люди должны явиться за своим еженедельным взносом, к клиентам вваливаются люди Джанфранко, берут чуть не вдвое и сообщают, что так будет и дальше, а с нашими пусть разбираются как хотят. Я бы на месте клиентов тоже на дыбы встал. Ну, допустим, в белых кварталах народ терпеливый, так ведь в Чайна-Тауне не сегодня, так завтра пулеметы откапывать начнут...
      — Итак, — заключил Сапожник, — Папа объявил нам войну...
      — На то похоже, — подтвердил с места старый — еще с папашей Пабло на дело не раз ходивший — Хеновес. — Ты бы Маноло разобрался, в чем вы с Джанфранко не сошлись... Прежде чем всех нас под пули подставлять, может, миром дело решите?
      Маноло косо усмехнулся:
      — Разговор такой уже был. Но не сошлись — сумма великовата. А что до Папы Джанфранко, то напрасно он себя мнит самой неуязвимой фигурой в Галактике... Охрану всех объектов мы, само собой, усиливаем. А Лучо и его люди пусть возьмутся за все казино Папы, по очереди. Санчес пусть бросит своих парнишек — они у него помоложе, пошустрей — на бомбежку всякой мелочи — торговля краденой автотехникой, уличный сбыт наркоты и все такое... Постарайтесь пока обойтись без мокрухи. Просто пусть Папе станет трудно работать...
      Забулькал блок связи. Маноло кивнул Адвокату, тот взял трубку и, выслушав то, что ему сказали с той стороны, наклонился к уху Маноло. Тот поморщился и коротко отрезал:
      — Нет.
      — Нет, — сказал Адвокат в трубку. И вырубил блок.

* * *

      — Де Лилл сказал, что Маноло не передумал, — доложил Папе Джанфранко Фай.
      — Ну что ж, — Каттаруза молитвенно сложил домиком кончики пальцев. — Если враг не сдается, его уничтожают!

* * *

      — Рад, рад, что не пренебрегли моим приглашением... — мясистая физиономия Советника Георгиу сделалась настолько иезуитски-благостной, что Клайду с трудом далась сколь либо естественная ответная улыбка.
      — Высший производитель не возражал против нашей беседы, — уведомил Клайд собеседника, опускаясь на предложенное ему страшно жесткое кресло.
      От предложенного виски и курева он вежливо, но твердо отказался. Единственное, что он принял бы с удовольствием, так это подушечку под зад. Но ее Советник не предложил.
      — Ну, это просто естественно, — все так же благостно заверил его Советник. — Само собой подразумевается, что человек, ответственный за безопасность Свободного Лесного Народа, поговорит немного с человеком, на которого возлагается столь важная для всех нас миссия. Благодарен вам за ваш визит, тем более что и мне предстоит в ближайшее время, как говорят гадальщицы, «дальняя дорога по казенной надобности»...
      Так вот: я не собираюсь выпытывать, о чем вас убедительно просил Высший производитель... Я и так знаю это.
      Тут Советник многозначительно помолчал — и потом, перегнувшись через стол, веско продолжил:
      — Я собираюсь всего лишь донести до вашего сознания одну — очень простую — мысль: вы должны решить, за кого вам выгоднее играть. Да-да: вы рискуете остаться с носом! За Камнем в Малой Колонии идет охота таких масштабов, что герой-одиночка просто вылетит за борт на крутом повороте. Думаете, Высший производитель, — тут он скривился, будто у него заболел зуб, — заплатит вам сколько обещал? Вы не знаете этого человека! Как только вы исполните его поручение, вас прикончат. Подумайте сами: с одной стороны, вы чересчур осведомлены обо всем, что связано с похищением Камня, с другой — никаких гарантий вам не дали.
      «Он прав, — невесело подумал Клайд, — их интересовали только гарантии с моей стороны...»
      — Поверьте, — сказал он вслух, — когда я окажусь наконец за Чертой, такие гарантии я обеспечу себе сам. Я так привык.
      — Похвальная, похвальная самостоятельность, — с большой иронией в голосе похвалил его Советник. — Но я лично не дал бы за вашу жизнь и ломаного гроша. С того момента, как Камень окажется в руках у Харви Мак-Аллистера...
      Последовала пауза, во время которой Клайд внимательнейшим образом изучал потолок здешней резиденции Советника.
      — Вы, надеюсь, понимаете все-таки, что с вами ведут нечестную игру? — не выдержал наконец Советник. — Или вам замутили рассудок рысьи глаза принцессы Фесты?
      Клайд неожиданно понял, что Советник задел его за живое. Но не стал отводить глаз от узоров на потолке.
      — Так вот, — продолжил, убедившись-таки, что попал в точку, Советник, — честную игру предлагаю вам я!
      — И в чем же она заключается, если не секрет? — вежливо поинтересовался Клайд, продолжая свое занятие.
      — В том, что никакого Камня вы добывать ни для кого не станете. Вы получите хорошие деньги, хорошие документы и билет на другой конец Обитаемого Космоса. Куда хотите — только подальше от этих мест. Только и всего.
      — На редкость ясная программа, — оценил предложение Советника Клайд. — Я вижу, вам вовсе не хочется облагодетельствовать Свободный Лесной Народ доходами с продажи действующего Корабля Предтечей?
      — Свободный Лесной Народ получит от этих доходов, — Советник снова кисло сморщился, — ровно шиш с маслом. У Верховного производителя — совсем другие планы на этот счет — он отрабатывает свои авансы Комплексу.
      — При чем тут Комплекс? — Клайд чуть приподнял плечи.
      — А при чем тут Свободный Лесной Народ? — передразнил его жест Советник. — После Позабытых Времен деятельность Комплекса на Малой Колонии строжайше запрещена, так что своих целей он добивается через третьих лиц. Вот они и породили Деда Всех Дедов, помогли ему сколотить на Капо-Квача наше столь замечательное государство и снабжают потихоньку всем необходимым... Но — до поры до времени, капитан, до поры до времени!
      Как только Комплекс заполучит в свои руки Корабль Предтечей, смысл существования Свободного Лесного Народа будет утрачен. Дед Всех Дедов и присные его убудут за тридевять небес проматывать честно заработанные денежки, а ваш покорный слуга останется здесь один лицом к лицу с обманутым и озверевшим быдлом и жаждущими взять реванш трапперами...
      — Неужели вас не взяли в долю? — со злой иронией спросил Клайд.
      — Я слишком поздно вышел на эту дистанцию, капитан, слишком поздно... А, впрочем, если бы и взяли... — Плечи Советника опали, взгляд потух. — Что за жизнь предстояла бы мне?.. Жизнь червя...
      Клайд вспомнил слова Внучки: «...для дядюшки Георгиу и всей этой шушеры... там, в верхах, Котлован должен быть вечен!» И еще: «Нет и не было ничего слаще власти. Те, кто способны променять апартаменты в одном из Дедовых дворцов — в которых электричество включается когда бог пошлет и отхожее место во дворе — на современный коттедж с киберкухней и электронной сауной — из тех, в которых На окраине Столицы живут „синие воротнички“... так вот те, кто способен выбрать второе... те на плато долго не живут». Советник жил на плато уже долго.
      — Я полагаю, наш разговор окончен? — невежливо спросил он.
      — Не торопитесь, капитан, не торопитесь... У вас будет время подумать. Там, за Чертой, вы всегда сможете встретиться с моим доверенным лицом, с человеком, который вручит вам деньги и документы. Поверьте, когда вы ознакомитесь с реальным раскладом событий и интересов, сложившихся вокруг Камня, вам очень скоро захочется принять мое предложение... А вот если вы будете упорствовать в вашем стремлении угодить деду столь привлекательной для вас внучки... вот в этом случае вами займутся совсем другие люди. Которым мы достаточно хорошо платим и которые очень хорошо знают свое дело... Так что выбора у вас, собственно говоря, нет. Не спешите доносить на меня Верховному производителю: во-первых, разговор наш проходил без свидетелей, а во-вторых, ему и так ясны мои намерения.
      — А почему бы этим вашим людям за Чертой не угробить меня сразу — просто и бесхитростно? — поинтересовался Клайд. — Вы сами говорили, что я слишком много знаю теперь.
      — Знанием разных секретов похваляется масса народу из тех, что сшиваются по барам во всем Обитаемом Космосе. И охотно этими секретами делятся за рюмкой «Можжевеловой»... Все ваши знания без доказательств — пшик чистой воды. Вас придется оставить в живых, хотя бы ради того, чтобы не ссориться с Дедом раньше времени... И вообще, прикиньте — рисковать головой за деньги, которые вы получите только после выполнения головоломного задания — то есть практически никогда, или рисковать все той же головой, чтобы получить хороший куш просто так, ни за что, за неисполнение неисполнимого приказа... Это, как говорили в старину, две большие разницы...
      Советник откинулся в кресле и сделал рукой отпускающий жест.
      — Однако не торопитесь, — снова перешел он на благостный тон, — не торопитесь, капитан, но и не тяните время. Как я уже сказал, вам предстоит сделать выбор. Вот теперь вам как раз пора откланяться и поспешить к вашим... э-э... инструкторам.
      Именно так Клайд и поступил.

* * *

      Конспиративная квартира управления в Столице Малой Колонии выглядела точно так же, как такого рода заведения во всем Обитаемом Космосе: неплохо оборудованный средствами связи кабинет, впритык к нему вдовьего вида спальня и — через небольшой коридорчик — «комната для собеседований». Именно в ней и разговаривал сейчас Стивен Клецки с неприметным человеком лет сорока. В отличие от следователя тот не был новичком в Малой Колонии и по этому случаю позволял себе чуть отклоняться от принятой в управлении субординации.
      — Ей-богу, не понимаю, следователь, — говорил он, — за кем все-таки вы охотитесь — за Камнем или, черт возьми, за своим напарником из Планетарной контрразведки? Мы уже почти вычислили того парня, что таскается по городу с Камушком на пальце, а вы переключаете нас на наблюдение за господином Остином...
      Стивен отвлеченно глядел в окно.
      — Проблема с теперешним владельцем Камня у нас сейчас под контролем, — сухо ответил он. — Дело состоит в том, чтобы на последнем этапе дело не ускользнуло из наших рук.
      Он помолчал. Потом пояснил свою мысль:
      — У меня складывается впечатление, что с какого-то момента наши местные партнеры повели нечестную игру. Получили какую-то существенную информацию и не хотят делиться ею. А нам подсовывают всякую второстепенную туфту, чтобы только руки занять.
      — Простите, следователь, — подумав, заметил его малозаметный собеседник, — но мне кажется, что точно такое же впечатление у капитана Остина сложилось относительно... э-э... ваших методов работы...
      — Из чего вы делаете такое далеко идущее умозаключение? — осведомился Стивен.
      — Да из того, господин следователь, что до этой среды вы находились под обычным «колпаком», а вот потом к делу подключили Гарри Хопника и его людей. Это, кстати, точно совпадает с тем моментом, когда вы, следователь, переключили мою группу на наблюдение за Остином.
      — Порой вы бываете чересчур наблюдательны, — сухо констатировал Стивен. И, подумав, добавил: — Как по-вашему, они знают о том, что мы наблюдаем за ними?
      — Думаю, что знают, — ответил его безликий собеседник. — А мы знаем, что они знают...

* * *

      «...Я опасно свыкся с залитым колдовским светом миром Храма и чуть было не двинулся спокойно в открывшийся перед нами проход, — писал Шайн. — Но Марсель вовремя остановил нас.
      — Посмотрите, — сказал он, — вроде опять нам велят больше тройки не заходить. А может, и еще чего...
      Сначала руны над аркой показались мне полностью идентичными тем, что так неосмотрительно игнорировал Франциско. Однако, вооружась походным компьютером, в который еще перед началом похода были загнаны основные данные по Храму и Предтечам, я с ужасом понял, что надпись сулит возвращение теперь уже только двум из тех, кто минует своды арки. Надо сказать, что нервы мои, видно, сильно сдали за время странствования по гнилым болотам Северного полушария и словно раскаленным до оранжевого свечения галереям Янтарного Храма страх за то, что могло бы произойти по моей вине, смешанна с глубокой досадой на самого себя, охватил меня, и я готов был повернуть свой отряд, чтобы вернуться хотя бы без потерь в личном составе, но сознание того, что где-то ТАМ — уже совсем рядом, быть может, должна — определенно ДОЛЖНА быть третья уже арка, пройти под которой теперь дано уже КОМУ-ТО ОДНОМУ, пройти туда, где таится нечто, ДЛЯ НЕГО ОДНОГО ПРЕДНАЗНАЧЕННОЕ, посетило меня с необыкновенной силой, и я решил идти вперед до конца. ПОТОМУ ЧТО КТО-ТО ВЕДЕТ МЕНЯ... ИЛИ ЧТО-ТО...
      Мы отступили в одну из пустующих келий, устроили второй большой привал за эти, уже истекающие сутки и бросили жребий. Собственно, жребий бросали лишь Зингер и Челли. То, что я должен идти вперед в любом случае, само собой, обсуждению не подлежало. Жребий пал на Марселя. Не надо думать, что Зингеру выпала слишком уж приятная перспектива: я бы не сказал, что длительное пребывание в полном одиночестве — радио молчит большую часть времени — в таком месте совсем безопасное занятие.
      После небольшого отдыха мы с Марселем двинулись в путь, оставив часть выкладки, записи и уже отснятые материалы Зингеру. Арку мы миновали без каких-либо приключений. Мне показалось, что в открывшейся нам части Храма янтарное излучение стен и потолка сместило свой спектр в его красную часть, стало более сумрачным, чем-то угрожающим. Проверка переносным спектрометром подтвердила это. И снова нам открылся зал. Примерно того же объема и формы, что и предыдущие два. Тоже заполненный слегка трепетным светом темной свечи. Только в этом зале этот свет не был единственным, что его заполняло.
      Вдоль его стен неровными рядами стояли какие-то колонны-недомерки различной высоты, не достающие до потолка. Одни — широкие, другие — поуже. И напоминали они не творение разумных существ, а какие-то природные образования, вроде сталактитов: неровные, асимметричные, чем-то все неуловимо похожие друг на друга.
      Разумеется, они были из «янтаря». Но только не целиком... ТАМ — внутри их, словно косточки внутри созревших спелых плодов, просвечивало черным ЧТО-ТО... Что-то, что вызвало у меня некое тошнотворное предчувствие.
      Мы, однако, соблюдая некоторую осторожность, приблизились к этим бесформенным саркофагам и вгляделись в их глубину. Нет, это было не то, что я думал.
      — Чудища... — пробормотал Марсель. — Я таких не видел ни на одной картинке... Здесь, на Планете, таких нет... Древние... Очень древние... Завязли в «янтаре», как муравьишки в том — настоящем... Смотрите — вот на этом кольчуга какая-то, что ли?
      — «Янтарь» сильно искажает... — пояснил я ему. — Отснимите все это с предельно высоким разрешением. Используйте полихромную «вспышку».
      Сам же я привел в действие переносную установку дистанционного изотопного анализа. Ввел поправку на особенности образования радиоактивного углерода в атмосфере Малой Колонии. Провел измерения. И ужас снова охватил меня. Но ужас другого рода.
      — Ч-черт! Не могу отделаться от впечатления, что они там — живые... — не без подавленного страха в голосе сказал Марсель.
      Должно быть, ему и впрямь стало очень страшно, если он так вот второй раз нарушил субординацию.
      — Каждый раз, когда я щелкаю вспышкой, — продолжал он, — они... мне кажется, что они... Кто их?
      — Храм, — ответил я. — ЭТО с ними сделал Храм. А сами они — Предтечи. Скорее всего — Предтечи.
      — Так ведь они сами... сами его построили...
      — Они высекли свои предупреждения на арках. Для самих себя, скорее всего. Они изучали Храм. Но то, что они его построили — это, прости меня, Марсель, только гипотеза. Храм старше чего бы то ни было на этой планете. И в этой Вселенной, может быть...
      Изотопная датировка была беспощадна: монстры, заточенные в янтарных саркофагах, были современниками Предтеч.
      Более того: почти сразу уверенность посетила меня — уверенность в том, что многие из этих застывших в прозрачном камне монстров самими Предтечами и были...
      Я, сосредоточившись до головной боли, всматривался в изуродованные светопреломлением формы и сочленения, всплывшие из тысячелетних глубин. Мне знакомы почти все — чисто гипотетические в основном — реконструкции вида Предтеч. Не скажу, чтобы то, что я увидел, полностью совпадало хоть с одной из них — отнюдь. Но во многом то, что писали Дюпон и Маркар... Это — похоже...
      — Так они же все разные, — удивленно возразил Марсель.
      — Есть мнение, что их и было много разных... Разных форм. Как это бывает у насекомых... Это не такая новость для тех, кто работает с такими вещами... По возвращении вам придется немного поправить свои нервы, Марсель.
      И точно так же, как и в первом «молельном зале», кто-то, кто прошел здесь первым, снова указал нам дорогу: снова это был потек «янтаря», скрывавший под собой нанесенные стенограммы. На этот раз это был текст.
      «МНОГО ЛОВУШЕК, — не без труда удалось прочесть мне буквы обычного земного языка. — ВЫБЕРИ ПРОСТЫЕ ЧИСЛА ДЛЯ КОЛОДЦА...» Совет, конечно, был содержательный. Но не самый понятный из тех, что пришлось мне получать. Это так походило на электронные игры, которыми я, как и все, наверное, дети, увлекался в свое время, что я даже расхохотался. Но потом осекся. Он тоже был воспитан на таких головоломках — тот ум, что сооружал защитную систему на пути к тому, что скрывалось за аркой, которую мне предстояло пройти одному. Ум жрецов, у которых, несмотря на его — ума этого — изощренность, злой аббат Ди Маури и Черный Камень украли их Храм. Приходилось идти вперед, не рассчитывая на слишком легкий успех.
      За низким сводом прохода нам не открылось ничего с виду страшного. Только небольшие камушки лежали вдоль нашего пути — гладкие, бесформенные куски «янтаря». Однако светились они по-другому, чем стены.
      «Ну что же, — сказал я себе, — вспомним математику... Поднимем первый... Потом третий... Потом пятый, седьмой... Как там дальше?..»
      Гром не разразил нас. И Дьявол не обуял. Вот только стало неясно, как быть, когда галерея уперлась в горловину уходящего вглубь колодца, заполненного мрачным сиянием своих янтарных стен. Было бы совсем неплохо, если бы тот, что прошел здесь раньше нас, помог и тут. Но он и так много для нас сделал.
      Я наклонился над колодцем и попытался разглядеть его дно. Это было не так уж трудно. Оно было довольно близко, это дно. И на нем лежали камни. Возможно, это было подсказкой. Я бросил вниз свои камни. Закрепил канат на краю колодца и полез вниз. Не случилось решительно ничего. «КТО-ТО ВЕДЕТ МЕНЯ, — снова подумалось мне, — ИЛИ ЧТО-ТО».
      Я уже догадывался ЧТО, но очень не хотелось об этом думать.
      Марсель спустился вслед за мной. «МНОГО ЛОВУШЕК», — вспомнил я. И поэтому шли мы, ощетинившись датчиками и просвечивая путь ультразвуком и мини-радаром. Старались не зря. В двух местах мы успешно избежали встречи с участками переходов, пребывавших под тысячевольтным напряжением. А вот от какого-то невидимого дурмана еле ушли — Марсель вовремя учуял в воздухе «какую-то Шанель». Несколько раз попадались оставленные тем, первым, метки. Перед нами в конце концов открылся новый — четвертый уже по счету — «молельный зал». Вот в нем и было то, чего я боялся.
      Их было не так уж много — четырнадцать янтарных саркофагов, заключивших в себе людей, пришедших сюда лет сорок назад, если судить по их одежде. Двенадцать мужчин — почти все в имперской военной форме, от лейтенанта до полковника — и две женщины. Тоже в форме. Еще был совсем маленький саркофаг — с кошкой. Марселя я оставил работать в этом, не слишком жутком для солдата месте. А потом была третья арка. За ней не было ловушек.
      Была только лестница, снова идущая вверх. И я шел по ней, понимая, что в главную ловушку я уже попал.
      Лестница привела меня в зал. На этот раз — огромный и пустой. Только в глубине этого янтарной мглой затянутого пространства мгла сгущалась в некое подобие кокона. Заключавшего в себе черную тень.
      Словно зачарованный, я двинулся к призраку. До сих пор я ясно помню каждый шаг на этом пути. Мне кажется, что он длился вечно. Может быть, вся моя жизнь дальше — лишь кошмарный сон, а на самом деле я все иду и иду через высокий сумеречный зал...
      Да, это был он... Сгустившаяся мгла не давала мне рассмотреть мелкие черты лица Ди Маури, но я достаточно много раз видел самые разные изображения аббата, чтобы не ошибиться. Но главное свидетельство того, что это стоит именно он, вкрапленный в таинственное поле, словно те — сзади — в «янтарь», было прямо передо мной — на руке, протянутой ко мне, находилось... Кольцо, несущее Чертов Камень.
      Я потянулся к этой руке. Пришлось преодолеть сопротивление — то ли этого поля, то ли собственных мышц, но я все-таки дотянулся и снял Кольцо.
      Ди Маури сразу исчез. Мгла, окружавшая его годы и годы, рассеялась, и иссохшая мумия рухнула к моим ногам. Рассыпалась в прах.
      Наверное, стоило воздать аббату хоть какую-то благодарность. Не кто иной, как он, оставил нам подсказки, позволившие мне достичь истинной цели моего странствия. Оставил ВЕСТЬ о своей судьбе. Не кто иной, как он, был автором апокрифов, открывших мне смысл той давней истории, что приключилась с Янтарным Храмом и Дьяволовым Камнем. Не кто иной, как он — уже не живой, но еще и не пересекший рубеж Небытия — десятилетиями парил в сумерке храмового зала, храня Камень для того единственного, кто должен был, преодолев все преграды, прийти за ним... Но трудно испытывать благодарность к горсти пепла и горке рассыпающихся костей.
      Нагнувшись над ЭТИМ, я спросил:
      — Где же твои люди, аббат Ди Маури? Превращены в прах, как и ты сам? Вкраплены в «янтарь» саркофагов? Сгинули в гнилых чащобах Северного полушария? И где души их? И где твоя душа, аббат Ди Маури?
      Прах не ответил мне.
      Я повернулся и зашагал к дверям. К главным дверям. Не к тем, которые привели меня сюда. И вышел на ступени, поведшие вниз — к лесу, над которым теперь высилось здание.
      Храм явил себя миру.
      У меня не возникло даже мысли признаться в том, что Скрижаль Дурной Вести находится в моих руках. Я думаю, не для этого Камень провел меня через лабиринт препятствий и смертельных ловушек, созданных жрецами. Я думаю, что и вывести Марселя и Зингера обратной дорогой помог он. Тщательный осмотр тех помещений Храма, что оказались доступны для нас, не дал результатов. То, что осталось от Ди Маури и его людей не позволяло ни надежно опознать их, ни указать точно причину и время гибели. Когда наши глайдеры, разворачиваясь на юг, уходили от Храма, я знал, что здесь его видят последний раз. Джи-Джи сделал на память множество снимков Храма, излучающего свой — теперь не страшный мне — янтарный свет, с горной террасы, вознесшейся над лесом.
      На снимках, проявленных в лучшей лаборатории министерства, было все — и горные отроги, и лес, и наши физиономии на фоне всего этого... Только вот Храма не было и в помине.
      Большая часть материалов, заснятых и записанных экспедицией, оказалась размагничена и засвечена. Остались только записи, сделанные от руки.
      И остался Камень».

      — Да, — согласился Шишел, скребя в затылке. — Камень остался — эт точно!
      Он выключил дисплей и грохнулся на диван: надо было пару часов поспать, прежде чем отправляться на подвиги.

Глава 11
БОГ ИСТИНЫ