Лагерь укрепили, организовали лазарет и наконец нормальную походную кухню. Накормили людей — впервые за несколько суток по-человечески — и оказали помощь покусанным гадюками. Похоже, с ними ничего особо страшного.
      В тот же день, ближе к вечеру, я, препоручив пострадавших заботам Джи-Джи, предпринял спуск в галереи Храма самостоятельно в сопровождении двух рядовых. Трое, так трое, черт побери! Меня основательно мучила мысль о том, какой промежуток времени имели в виду те, кто оставил над сводом арки предупреждение входящим. Если бы те четверо прошли под ним не гуськом, а скажем, по-одному, с интервалом в час? Скорее всего, имелось в виду суммарное количество живых существ свыше определенного размера, прошедших через арку. Ну а после того как они покинули «охраняемое помещение»? Отсчет идет заново, или?...
      К счастью — к счастью ли? — для нас, таинственное устройство, охраняющее заколдованный проход, видимо, «сбросило счетчик», — и мы трое, хотя и пережив несколько неприятных, напряженных мгновений, один за другим — я первым — прошли под роковым сводом. За ним, после короткого коридора и лестницы, ведшей наверх, оказался миниатюрный «молельный зал», как принято называть такие слегка тесноватые, почти совершенно пустые внутри помещения в современной терминологии — кто знает, чему в них молились и молились ли вообще?
      Как и всюду в Храме, освещен зал был относительно мягким, но начавшим чем-то раздражать меня светом, который источал толстый слой украшенного причудливым рельефом «янтаря» — загадочной субстанции, изготовлявшейся Предтечами. Но здесь, в «молельном зале», на возвышении в пол человеческого роста — виданное ли дело — теплилась свеча! Я не сразу понял, что это не коптящее пламя воска, а раскаленный неведомым способом, превращенный в чистое, почти не колеблющееся пламя воздух реет над более темным, чем весь остальной «янтарь», почти непрозрачным резным стержнем, выраставшим из постамента. Мы с интересом рассматривали это непонятное устройство.
      — Если бы у Предтеч было все, как у нас, я бы сказал, что это типичный фаллический символ... — сообщил нам свою гениальную догадку рядовой Зингер, явно не в меру образованный.
      — Черт его знает что... — задумчиво сказал другой мой спутник — недоучившийся технарь Челли. — Генератор плазмы какой-то... И что же он — так и греет здесь потолок веки вечные или только в нашу честь врубился?
      Не имея ответа на столь к месту поставленный вопрос, я приказал провести в помещении замеры радиационного и СВЧ полей и приступил к осмотру помещения. Замеры ничего особенного не показали, а вот мои поиски определенный результат принесли — у одного из чрезвычайно низких, смахивающих больше на норы выходов я нашел то, что у исследователей, описывавших Храм, принято называть кап — прозрачный, смахивающий больше на потек смолы нарост над сделанным когда-то человеческой рукой повреждением. Сквозь этот потек можно было оценить и само повреждение: кто-то не так надо (если судить по размерам капа, лет двадцать — тридцать тому назад) вырезал (или, может быть, выжег) справа от входа, примерно на уровне глаз человека среднего роста, нечто, что мне показалось сначала каким-то подобием радиосхемы или странным орнаментом, резко отличавшимся от орнаментов Предтеч. И, только пройдя в этот вход, я понял — лабиринт! У входа кто-то, решивший позаботиться о своих последователях или о себе самом — в следующий визит, оставил схему начинавшегося за входом-лазом лабиринта.
      Не успев, к счастью, сильно заплутать в нем, я отступил в зал и внимательно изучил рисунок, перерисовывая его к себе в блокнот. Приходилось принимать чуть ли не позы из «Камасутры», чтобы точно разглядеть все детали схемы.
      Сам потек «янтаря» был — благодарение богу! — достаточно прозрачен, но поверхность его была неровна и то так, то сяк искажала скрытый под потеками рисунок. Странное чувство владело мною: словно не игра преломленного в неровных потеках «смолы» света заставляла рисунок менять свои очертания, а кто-то с той стороны, из глубины минувших десятилетий, силился донести до меня то важное, что хотел сказать, — свое послание. ВЕСТЬ.
      Покончив с этой работой, я организовал импровизированный привал, и мы впервые за много часов блуждания по Храму выпили горячего кофе и проглотили по паре бутербродов. При этом я заставил подчиненных соблюдать все правила, которые следует, по мнению знатоков, соблюдать, если уж приходится принимать пищу в Янтарном Храме. Весь мусор — а его мы, слава богу, не произвели много — был собран, упакован и продолжил путь вместе с нами.
      Путь же этот пролегал через расположенный на трех ярусах лабиринт, часть которого, необходимая для того, чтобы достигнуть какой-то неведомой цели, была достаточно точно изображена нашим неизвестным предшественником. В этом лабиринте я впервые, с того момента когда вошел в Храм, услышал хоть какие-то звуки. Сначала Зингер заявил, что нас-де вроде как окликают. Что основательно не понравилось всем нам троим. Затем Марсель — я имею в виду рядового Челли — обратил наше внимание на что-то подобное вздохам органа где-то вдали. А потом, совсем близко, словно за поворотом, — звук водопада. Казалось, даже вкус свежей водяной пыли ощутили мы. Но сворачивать с маршрута, и без того не вызывавшего полного доверия, мы не стали.
      После того как мы пару раз, не разобравшись в моей перерисовке, чуть не сбились со следа, мы вышли в почти точную копию того «молельного зала». Настолько точную, что мне даже пришло в голову, что мы вернулись к исходной точке наших блужданий. Даже свеча теплилась на том же, казалось, месте.
      Но нет: другим был орнамент на стенах. И не было больше ни у одного низкого выхода никакой под капом скрытой схемы. И вообще никаких путеводных указателей тот, кто проходил здесь раньше, нам не оставил. И еще: лестница за главным входом не приходила снизу, а уходила куда-то вверх...
      Во здравом — насколько было возможно здраво рассуждать в такой обстановке — размышлении, мы выбрали этот — через главный вход — путь. Он не разветвлялся, только часто сворачивал под довольно крутыми углами. Я начал терять ориентацию в отношении глубины, на которой проходил этот коридор. Ко всему тому еще начали возникать перерывы в радиосвязи с лагерем. От, как я уже говорил, чем-то ставшего меня раздражать приятного на первый взгляд, мягкого янтарного света начала тихо кружиться голова. Я заметил, что и спутники мои начали беспокойно покручивать головами. Наконец Зингер попенял вслух.
      — Чертовщина, — сказал он, — свет этот... Со всех сторон. Куда ни повернешься — в глаза лезет...
      — Словно в печке раскаленной... Стенки светятся... — поддержал его Челли.
      За что Зингер пожелал ему типун на язык.
      Я же посоветовал им спокойнее воспринимать особенности здешней обстановки.
      Несколько позже мы наткнулись на склад. Самый обыкновенный базовый склад, характерный для работающей в вахтовом режиме экспедиции. В двух соединенных между собой боковых кельях, в которые мы время от времени заглядывали, отклоняясь от ведущего вверх хода, до потолка были навалены вполне земного вида тюки и ящики, содержимым которых мы поинтересовались.
      В одном из ящиков находилась не совсем нам знакомая аппаратура, в другом — в разборе — хорошо сохранившиеся бластеры. Это невероятно изумило меня. Похоже, что тот, кто затащил сюда все это хозяйство, просто полностью игнорировал все, о чем предупреждают старые знатоки вопроса. Никаких документов мы не обнаружили. Судя по устройству бластеров, склад не трогали уже лет тридцать — сорок. Видно, еще с тех пор, когда им пытался заняться Комплекс.
      Еще чуть позже мы обнаружили целую анфиладу комнат, оборудованных, судя по всему, под лаборатории. И оборудованных, скорее всего, людьми. Сохранились надписи, маркировка на приборах и установках и тому подобные признаки. Большая часть оборудования была демонтирована, остались лишь крепления в стенах да проводка. Но часть уцелела — заботливо упакованная в целлофан и мешковину, которым ничего не сделалось за десятилетия сна в этом янтарном сиянии..
      — Интересно, как это все сюда затащили, если больше чем трое сюда зайти и выйти не могут? — поинтересовался Зингер. — Так тройками и сновали туда-сюда?
      — Или роботов использовали... — предположил Челли.
      — Или сюда ведут еще другие ходы, — положил я конец дискуссии. — Двигаемся дальше.
      Мы двинулись дальше и пришли ко второй заколдованной арке».
      — Тебе бы про пиратов романы сочинять, так просто цены бы тебе не было, — отвесил адмиралу двусмысленную похвалу Шаленый.
      Отошел к холодильнику, пригубил джин, морщась, закусил лимоном, сосчитал про себя до двухсот сорока и продолжил чтение.

* * *

      Появившийся на пороге Даррен был озабочен.
      — Получено сообщение, — он протянул магнитную карточку шефу. — Оттуда. Из-за Черты... Зашифровано вашим личным шифром.
      Профессор взял «Магнитку», подошел к терминалу, сунул ее в щель и прочитал одному ему видимый текст. Поморщился.
      — Сообщение, — сказал он таким голосом, словно принял хину. — ВЕСТЬ... Что ж, можете быть свободны, Даррен...
      — И еще... — Даррен замялся и поскреб свою шкиперскую бородку. — Сигнал «ползет». Все скорее и скорее. Похоже, мы в цейтноте... Может...
      — Не стоит вам задумываться над этим, Даррен. — Тон профессора был неприязнен. — Я знаю, что следует делать... Впредь начинайте всегда с этого — с сообщения о характере сигнала. А пока, я уже сказал — можете быть свободны...
      Походив из угла в угол, он отпер кабинку личного лифта и спустился в небольшую, хорошо освещенную и пропитанную запахом хвои, исходящим от кондиционера, комнатку, в пятидесяти метрах ниже поверхности Планеты. Ее обитатель встретил его без особой радости.
      — Я обращаю ваше внимание, — Сэм Бирман на минуту оторвался от почти до половины исписанного бисерным почерком листа, — что я все-таки не подписывался на пребывание здесь на тюремном режиме...
      Рональд Мак-Аллистер высоко поднял плечи:
      — Все, что мы предпринимаем в отношении вас, Сэм, мы делаем исключительно в целях вашей безопасности. — Он остановился перед сидевшим за низеньким столиком Бирманом, словно строгий судья перед нашкодившим учеником. — А вот вы, Сэм, делаете все, чтобы усугубить свое собственное и наше заодно положение... — Он постарался произнести это так, чтобы до Самуэля наконец дошло, что с ним не шутят. — Я вовсе не имею в виду то, что вы считаете поистине санаторный режим, который мы установили для вас, тюремным, вовсе нет...
      — Я не жалуюсь на плохое питание или на плохое обращение персонала, господин профессор, — оборвал его Сэм. — Я вовсе не требую для себя прогулок в город или на природу... Дело совсем в другом. Вы практически лишили меня прямого доступа к основным банкам информации. Чтобы получить справку от компьютера Центральной библиотеки, мне приходится использовать такие ухищрения, что...
      — Простите, Сэм, но неужели вы не понимаете, что по характеру запросов, исходящих из одного источника, вас можно элементарно вычислить? — словно у неравного ребенка осведомился Мак-Аллистер у Самуэля. Тот ощетинился:
      — Но ведь, в конце концов, ваши люди могли бы пойти мне навстречу и... э-э... организовать дело так, чтобы... Чтобы мне, по крайней мере, не приходилось самому работать хакером-любителем?
      — Это у вас неплохо получается, — с досадой констатировал господин профессор.
      — Мало того, — продолжал излагать свои претензии Сэм, — если я просто прошу принести мне книгу или запись из библиотеки, ваши люди исполняют мою просьбу не раньше чем с третьего раза. У меня складывается впечатление, что мне специально ставят палки в колеса.
      — А вы уверены, доцент Бирман, что следует так уж торопиться с завершением вашей работы? Может, лучше пока привести нервы в порядок. У нас есть прекрасное снотворное... Учтите, наши наблюдения за так называемым сигналом Камня убедительно свидетельствуют, что чем дальше продвигается ваш труд, тем больше возрастает активность этого... м-м... Объекта. В некотором смысле вы сейчас — самое опасное разумное существо во Вселенной. Не стоит ли обождать момента, когда...
      — Когда — что? — спросило гордо напыжившееся самое опасное из разумных существ.
      — Когда мы сможем остановить Воздевшего...
      — Убить его, вы, слава богу, не сможете. — Сэм произнес это с каким-то даже облегчением. — Что же тогда? Вы хотите заточить его? Замуровать?
      — Нечто в этом духе... — осторожно соврал профессор. Сэм как-то сник и, встав из-за стола, прошелся по комнате и уставился в угол.
      — Я вам в этом деле не помощник, — глухо сказал он.

* * *

      — Вот теперь и пришла пора поговорить по-настоящему...
      Дед Всех Дедов удобно расположился в плетеном кресле и пригубил из каменной пиалы бальзам, почтительно поданный ему Внучкой. Кроме нее к разговору допущен был только Клайд и никто более. Даже премудрый Дуперон пребывал где-то рядом. Но не здесь.
      Справа от Деда располагался специальный каменный столик, на котором возлежало нечто переплетенное в коричнево-красную с золотым тиснением кожу. Рука Деда покоилась на этом фолианте, словно на Священном писании.
      — Я слушаю вас. — Клайд подчинился приглашающему жесту руки Высшего производителя и опустился в кресло напротив. Отменно жесткое.
      — Для того чтобы вы, капитан, могли справиться с миссией, которую я собираюсь возложить на вас, вам придется узнать многое такое, что знают лишь считанные люди на этой планете... — Дед просверлил переносицу Клайда взглядом своих глубоко посаженных бесцветных глазок. — И в Обитаемом Космосе вообще... Готовы ли вы к этому?
      — Я не напрашиваюсь на знание чужих секретов, — не без скрытой досады ответил Клайд. — Но если это — условие моего возвращения за Черту, то считайте, что вы можете на меня положиться.
      — Вы должны знать, капитан, что ваша миссия — если она успешно завершится — будет щедро вознаграждена. — Во взгляде Деда появилось некое вдохновение. — Гораздо щедрее, чем вознаградили бы вас старые мошенники Мелканян и Апостопулос... Каждый из лесных людей беден, но Свободный Лесной Народ неслыханно богат... И у нас найдутся средства сделать вас богатым человеком... Очень богатым.
      Он некоторое время задумчиво жевал губами.
      — Я думаю, что перспектива такого вознаграждения — хорошая гарантия того, что, покинув нас, вы не подадитесь в бега, милейший капитан, — продолжил он. — Но бы должны знать, что там — за Чертой — у нас есть свои люди и предательство не пройдет вам даром... Это вторая гарантия вашей верности слову. Но есть еще и третья, особая...
      Он смотрел на Клайда, словно желая взглядом выпытать — догадывается ли тот о его следующих словах. Тот постарался ответить твердым и простым взглядом. В свое время на сцене это ему хорошо удавалось.
      — Вы — человек Камня, капитан Клайд, — отчеканил Дед. — И вам от него никуда не уйти... А теперь — перейдем к делу. Только что — еще и пары часов не прошло — вы видели нечто удивительное... Собственно, одно из главных чудес Обитаемого Космоса. Корабль Предтеч. Один из немногих, что не успели покинуть Планету, когда разразилась катастрофа, уничтожившая это племя... Треть... — Тут он призадумался. — Да куда там — больше трети своей жизни я посвятил поискам этого космического ковчега... Именно слово «ковчег» употребил тот, кто первым узнал о его существовании. Тот, кто дал мне путеводную нить в его поисках... — Дед похлопал по коричнево-красному фолианту и торжественно взял его в руки, воздев перед собой, словно Моисей — скрижали с Заповедями Господа. — Аббат двух Церквей — Истинной и Ложной. Энрико Ди Маури...
      То, что вы видите перед собой, — не что иное, как вторая, считающаяся безвозвратно утерянной часть Старых Книг. Та, которая вместе с аббатом канула в недрах Янтарного Храма, явившегося ему здесь — в дебрях Северного полушария. Но остались свидетельства... — Пристальным взглядом Дед опять проверил, доходит ли сказанное им до Клайда.
      Ввиду полного незнакомства с эзотерической стороной истории Малой Колонии и тем более со всей кучей домыслов о трудах достославного аббата, взгляд у капитана Клайда стал несколько бараньим. Феста кашлянула, дав понять Деду, что на минутку возьмет слово, и доходчиво разъяснила будущему исполнителю великой миссии примерно то же самое, что Сэм Бирман поведал недавно Дмитрию Шале-ному по кличке Шишел-Мышел.
      Некоторое время Клайд переваривал полученную информацию, затем снова обратил взгляд — уже несколько более осмысленный — на Деда. Тот бережно вернул рукопись аббата на каменный столик и, огладив бороду, продолжил:
      — Неудивительно, что эту часть рукописи Ди Маури не пытался опубликовать и никогда не расставался с нею ни на минуту. Почти никогда... Она — эта часть его переводов — содержит подборку сведений о космической навигации Предтечей и о расположении на Планете посадочных площадок их кораблей. Точнее — одного только, особого корабля... «Ковчег», как он упорно называл его, а вовсе не Янтарный Храм искал он на Северном полушарии. И, ей-богу, дело стоило того!
      — Думаю, что Комплекс немало отвалил бы аббату даже за обломки такого кораблика. Но то, что я увидел, — корабль в действии — это... — Клайд попытался выразить свое восхищение шевелением пальцев в воздухе.
      — Еще больше ему отвалила бы администрация обеих Колоний — Малой и Большой, — усмехнулся Дед. — И многих из Тридцати Трех Миров — тоже. Чтобы такой корабль никогда и ни за что не попал в руки Федерального директората. Стоит случиться такому — и со всеми свободами автономных миров будет покончено...
      — Неужели эта штука настолько превосходит современные суперсветовики? — с несколько притворным удивлением спросил Клайд.
      — Если судить по тому, что удалось расшифровать аббату, — тут Дед с торжественным видом поднялся из кресла с явным намерением осчастливить Клайда лекцией на свою излюбленную тему, — то примерно настолько же, насколько суперсветовик превосходит обычную каботажную посудину вроде памятной вам «Покахонтес»...
      Клайд криво улыбнулся.
      — Не знаю, — продолжал Дед, — насколько вы знакомы с теорией суперсветового транспорта и связи, но...
      — Считайте, что на уровне школьного курса, — коротко уведомил его Клайд.
      — Так или иначе, — продолжил Дед, — вы должны помнить, что долгое время перемещение материи ли, информации ли со скоростью, превышающей световую, считалось невозможным. По той в основном причине, что такое перемещение способно вызвать нарушение закона причинности. Хотя уже тогда существовали такие теории, как теория «кротовых нор», соединяющих через подпространство далеко отстоящие друг от друга точки Вселенной. Однако все это считалось оторванной от жизни экзотикой. До того времени, пока не был выдвинут принцип «заколдованных точек». Помните такой?
      — Ну, насколько я помню, Конти, Василенко и еще кто-то там доказали, что возможна передача сигнала, в том числе материального, с любой скоростью в такие точки пространства, из которых невозможно повлиять на сам факт отправления такого сигнала... — припомнил Клайд набившую оскомину сентенцию.
      — Прекрасно, прекрасно, что вы это так хорошо помните... — похвалил его Дед. — Так вот, основная проблема теперешней космической навигации — это вычисление таких точек. Общего решения этой задачи не найдено. Все приближенные методы невероятно громоздки. В результате основную часть полезной массы любого современного суперсветовика составляет бортовой компьютер. К тому же нет теории оптимальных решений задачи вычисления «заколдованных точек», максимально близких к цели прибытия. Поэтому большая часть полетов совершается в несколько бросков, каждый из которых забирает уйму энергии. Приходится, кроме того, тратить большую часть полетного времени на ожидание того, когда наступит «заколдованный момент». Так что для того чтобы подогнать к любой из населенных планет Федерации крейсер или — не приведи господь — целый флот, приходится идти на огромные расходы. Притом гарантированного результата нынешние методы сверхсветового перемещения все равно не дают... Такие несовершенства космической навигации и привели в значительной мере к развалу Империи. Она могла справиться с одной или двумя непокорными колониями. Но когда окрепли и, набрав силу, приступили к борьбе за свои права все Тридцать Три Населенных Мира, Империя просто-напросто обанкротилась...
      Так вот, способ, которым решили эту проблему Предтечи, — принципиально иной. Он основан на использовании оставшихся в нашей Вселенной от иной, гораздо более древней цивилизации устройств — если эти измененные микроучастки пространства можно назвать устройствами, одним из которых является Дьяволов Камень. Без него Корабль — все та же каботажная посудина. Хотя и весьма оригинально сделанная и превосходящая современные образцы.
      — Черт возьми! — Клайд откинулся в кресле. — Я-то представлял себе дело иначе... Если этот Чертов Камень — всего-навсего навигационный инструмент, то какого же дьявола эта штука ввязывается в судьбы людей, откалывает всякие магические фокусы?
      — Я же сказал вам, что Предтечи использовали лишь то, что досталось им от тех, кто пришел в наш мир гораздо раньше них и кто создал или принес с собой Черный Камень. Может быть, Предтечи имели в своем распоряжении несколько таких Камней. Где они — бог весть. Он, конечно, для других нужд сотворен, этот необычный инструмент. Есть такие, кто предполагает, что в Камне заключена копия нашей Вселенной. Точнее — она сама, но только вывернутая в тот мир, где «больше» означает «меньше», а «сильнее» — «слабее»... Впрочем, это — только один из возможных подходов... Так или иначе, состояние Камня связано с общим информационным Тезаурусом нашего мира. Кроме того, Камень содержит в себе в виде искаженной кристаллической схемы устройство перевода изменений, которые претерпевает это «зеркало мира», в некие сигналы. Первоначально они научились использовать наиболее простую составляющую этих сигналов и создали на этой основе идеальное навигационное устройство для своих кораблей. Видимо, в отношении астронавигации Предтечи находились примерно на том же уровне, что и наша современная цивилизация. Понимаете, Камень не вычисляет положения «заколдованных точек». Он просто знает их. Сама Вселенная рассказывает ему это. А потом выяснилось, что основная часть сигналов Камня может быть переведена в биологический код. В некое подобие нервных импульсов. И тогда началась совсем другая история... Она, впрочем, не имеет большого отношения к звездоплаванию...
      — Так что же все-таки такое — Дьяволов Камень?
      — Старые Книги говорят, что Скрижаль Дурной Вести — это некая противоположность тому, что называют Янтарным Храмом. И в то же время — некая составная его часть. Как тормоз, предназначенный для того, чтобы прекратить движение автомобиля, есть нечто противоположное всему остальному его устройству, предназначенному, наоборот, приводить машину в движение, и в то же время — ее неотъемлемая часть, без которой все остальное лишится смысла...
      Нечто такое творили в Храме ТЕ, ПЕРВЫЕ, что было крайне опасно и что должен был предотвратить Камень... А через немыслимый промежуток времени после того, как неведомая катастрофа превратила Планету в пустыню, после того, как жизнь снова возродилась на ней из жалких остатков ее былой биосферы, Предтечи пришли сюда и открыли для себя Янтарный Храм и Камень в нем. Сперва научились использовать Камень, а затем прочли некие письмена... Нечто, что осталось от древнейших обитателей Планеты в стенах Храма, его орнаментах, в молекулярной структуре «янтаря»... И продолжили творить нечто, что не завершили ТЕ, ПЕРВЫЕ. И может быть, не случайно, что именно тогда Камень открылся им в иной своей ипостаси... Какую роль сыграл он в гибели цивилизации Предтеч или ее исходе с Планеты — мне не дано знать... Есть человек, который считает, что познал это, но я думаю — все дело в его гордыне...
      Отдаленная догадка о том, кем может быть тот человек, промелькнула в голове Клайда, но вслух он спросил другое:
      — Вы видели Янтарный Храм? Вы... Вы там нашли это?.. — Клайд кивнул на роскошно переплетенный фолиант. Харви Мак-Аллистер величественно пожал плечами:
      — Аббат не расставался со своей рукописью почти никогда. Но в Храм ее благоразумно не прихватил... Он оставил ее в лагере своей экспедиции. В горах, не так далеко отсюда... Остатки которого нашел я.
      — А Храм?
      — Он, видно, не захотел явиться мне. — Дед признал это с неохотой. — Зато явился Шайну и его людям. Верно, пришла пора вернуть Камень в мир...
      — Так что, — Клайд недоуменно потер висок, — аббат так и ждал его, что ли, в Храме-то этом? Все двадцать с лишним лет?
      — Скорее всего, там ждала его Скрижаль Дурной Вести. Аббат сделал то, чего от него потребовал Камень, и, быть может, подучил свободу. Быть может, так же, со свободой пришла к нему и смерть... И Шайна Камень, освободив, отдал в руки Дьявола...
      — А что Камень требует взамен свободы? — осторожно спросил Клайд.
      Дед задумался. Потом круто изменил тему разговора, оставив вопрос Клайда без ответа.
      — Многое можно порассказать о Камне, — глухо сказал он. — Но сейчас пора браться за дело. Ибо ВЕСТЬ пришла к нам. Оттуда — из-за Черты. Кольцо с Дьяволовым Камнем снова воздето на перст Избранника — надо сделать все возможное, чтобы как можно скорее Скрижаль оказалась здесь. И не только она...
      — Может быть, я и полный профан в отношении всего, что касается Янтарного Храма, — подумав, начал Клайд, — но относительно свойств Камня кое-что успел узнать. Например, что все, кто пытался уничтожить Воздевшего, погибали сами... И те, кто пытался отнять Камень силой — тоже... Так в чем же состоит тогда моя... э-э... миссия, о которой вы говорите?
      Дед уважительно поднял бровь:
      — Неплохо для новичка в этих местах... Это Мелканян ввел вас в курс дела?
      — Я и сам наводил справки... — пожал плечами Клайд.
      — Так вот, — Дед принял самую внушительную из отрепетированных годами пребывания в качестве правителя Свободного Лесного Народа поз. — Никто не требует от вас причинять вред Воздевшему или покушаться на него. Наоборот — ваша миссия состоит в том, чтобы помочь ему как можно быстрее исполнить его Предназначение... или заставить его сделать это. Камень поможет вам. И только тогда, когда Камень освободит его, вы должны его приобрести для нас. Камень. Любой ценой. Если надо, у нас хватит денег расплатиться... Роско даст вам адрес нашего банкира в Столице.
      — Ну что ж — это не идет вразрез с тем, чем я собирался заняться по возвращению туда — за Черту... — признал Клайд. — Знать бы только, где искать этого чертова Избранника. Его Предназначение тоже неплохо бы узнать...
      — Ну что же: вопросы неплохи... Но я же сказал вам — я получил ВЕСТЬ... Это кое-что да значит. Избранник известен нам. Точнее, уже не Избранник, а Воздевший... И можно кое-что предположить относительно того, как найти его... Вот Предназначение его — другое дело. Но и тут есть что сказать... И тут. Вам будет указан человек, который сможет узнать, что на этот раз предстоит Воздевшему. Но это — только одна часть вашей миссии. Правда — самая тяжелая...
      Клайд наклонил голову набок, всем своим видом показывая, что готов внимательно выслушать собеседника. Дед продолжил:
      — Дело в том, что сам по себе Камень не в состоянии влиять ни на систему управления космического корабля, ни на нервную систему человека... Предтечи решили и ту и другую проблему... Кольцо, в которое вправлен Камень, на многие тысячелетия младше его самого. Это — тончайший интерфейс, позволяющий Камню взаимодействовать с живыми объектами. С самими Предтечами, в частности, с их нервной системой. На человека он, этот интерфейс, конечно, не рассчитан... Отсюда и многие, многие странности, происшедшие с Воздевшими... А для встраивания Камня в систему управления космическими кораблями ими был изготовлен другой тип интерфейса. Точно так же, как и Кольцо Дьяволова Камня, он найден. Точно так же, как и это Кольцо, он принят за ювелирное изделие. Но, поскольку под рукой никогда ни у кого не случилось ни Камня, ни космического корабля Предтеч, этот интерфейс так и продолжает невинно существовать под именем Симметричного Набора.
      — Слышал о таком, — заметил Клайд.
      — Мы были близки к тому, чтобы по частям приобрести этот предмет, — вздохнул Дед. — Но обе части набора почти одновременно были похищены. Вам предстоит вернуть их. Я думаю, для этого и всего-то необходимо будет дать знать определенным людям, что существует очень выгодный покупатель на этот товар.
      Последовала относительно долгая пауза.
      — Вы достаточно уяснили себе суть вашей миссии? — веско осведомился наконец Дед.
      — Мне нужно знать массу деталей... — Клайд взял кончики пальцев в замок и сосредоточенно уставился перед собой.
      — С вами поработают Наставник Роско и Дуперон, — показывая тоном, что беседа их подходит к концу, пояснил Высший производитель работ. — Вы отправляетесь еще не завтра...
      — Скажите, — Клайд обратился уже не столько к Деду Всех Дедов, сколько к притулившейся на ручке одного из кресел Внучке, — как вам удалось поднять «Ковчег» в воздух? И как вы рассчитываете справиться с установкой... м-м... навигационного устройства, даже если все его компоненты удастся собрать здесь?
      — Вы, капитан, не думайте, что мы только вчера залезли в Корабль, — ответила та. — Он вот уже третий год как постепенно освобождался от слоев песка и глины, нанесенных за прошедшие тысячелетия... Эту долину затапливали реки, заносили барханы, бог знает что еще было... А первые шахты к входным люкам Объекта прокопали в те времена, когда я еще пешком под стол ходила... Там мы все облазили вдоль и поперек вот уже сколько лет тому... Так что малые планетарные движки запустить — для нас не проблема...
      — Кроме того, — заметил не без гордости Дед, — мы имели возможность без лишнего... э-э... шума и грома пригласить для работы с Объектом и в наших цехах, с которыми вы уже имели возможность познакомиться, лучших специалистов из-за Черты и даже из Метрополии... Мы уже подготовили команду корабля и их дублеров... Капитана же «Хару Мамбуру» вы видите перед собой... — Дед сделал жест в сторону Фесты.
      Клайд откланялся. Чуть иронически.