- Он платил наличными или по карточке? - продолжал интересоваться Шишел.
      - По карточке, - ответил антиквар. - Что вас еще интересует?
      - Тогда не будете ли вы так любезны сообщить мне номер этой карточки. Он должен был остаться в вашем расчетном автомате.
      Выражение лица хозяина лавки сделалось совсем кислым.
      - Я отвечаю на подобные вопросы, - резким, почти вызывающим тоном парировал он вопрос Шишела, - только тем, кто может предъявить свои полномочия, удостоверяющие его право задавать такие вопросы. Например, сертификат Городской Стражи. Но вы сами утверждаете, что не имеете отношения...
      - Не имею! - рявкнул Шишел, сгреб свою сотню баксов и вышел из лавки, основательно хлопнув дверью.
      На усевшегося по-турецки у дверей лавки ряженого "индейца", рекламирующего курево марки "Трубка мира", он не обратил ни малейшего внимания.
      Он втиснулся в салон своего "лендровера" и, едва дождавшись, пока выскочивший за ним следом док Фландерс устроится на своем месте, тронул машину с места. Доктор, задыхаясь, попытался что-то сказать ему, но Шишел оборвал его потуги, коротко рявкнув:
      - Мы в полной заднице, док! В полной!
      * * *
      Старший архивариус Замка задушевных бесед выкатился навстречу своему Коннетаблю прямо-таки колобком. Он и был невелик и округл - под стать этому кулинарному изделию. В его водянистых, внимательных глазах застыло недоумение. Видимо, он понимал, что просто так сэр Байер не нагрянет в его епархию, да еще в сопровождении аббатов и докторов наук.
      - Будьте любезны объяснить мне, - начал Коннетабль, оставив в стороне всяческие приветствия и прочие жесты вежливости, - когда именно этот господин, - он, не оборачиваясь, кивнул на "аббата Шануа", - соизволил провести время в нашем архиве и какие материалы были выданы ему на руки?
      Глаза архивариуса стали круглыми, как и он сам.
      - Сегодня, разумеется, сэр. С момента открытия архива и до... до... Одним словом, господин аббат покинул архив не более часа назад... Н-на руки ему были выданы некоторые бумаги покойного Коннетабля Стрита...
      Страшный Коннетабль стал мрачнее тучи.
      - Вы всех кого попало пускаете покопаться в материалах следственных дел или только тех, кто вам приглянется? - загремел он. - Я-то наивно рассчитывал, что в архив допускаются только лица, получившие мое на то разрешение...
      - Я ничего не понимаю... - дрожащим уже голосом произнес архивариус. Разумеется, я не посмел бы нарушить устав Ордена и уложение об архивах... Но ведь вы сами дали мне вчера прямое указание содействовать его преподобию Шануа в расследовании вопроса о гибели Коннетабля Стрита...
      - Я? - грозно спросил Коннетабль. - Дал? Указание? - И вдруг спокойно, даже как-то безнадежно махнул рукой. - В какой форме я дал распоряжение и когда?
      - В-вчера... - торопливо и слегка заикаясь, стал объяснять архивариус. - В конце рабочего дня... Вы связались со мной из своей загородной квартиры и...
      - Как работал канал связи? - оборвал его Коннетабль. - Только звук или же звук и изображение? Меня, кстати, не было в тот момент на загородной квартире. Но это мелочи...
      - Звук и изображение... - ответил архивариус. - Если вы хотите просмотреть запись...
      - Со временем обязательно просмотрю, - заверил его Коннетабль и принялся мерить шагами маленький рабочий зал архива. - Формально я должен бы отстранить вас от должности и отдать под Орденский Трибунал, - произнес он задумчиво, остановившись напротив архивариуса. - Но не стану этого делать. Моя вина! Я распустил своих людей, так что мелкие нарушения Устава и уложений стали нормой.
      - Скажите, - вступил в разговор "господин аббат". - Журнал... Журнал приобретений и обменов, который вел покойный Коннетабль, тоже выдавался мне на руки?
      Архивариус посмотрел на задавшего этот вопрос как на сумасшедшего, обменялся взглядом с Коннетаблем и поспешил к установленному на стойке дежурного компу. Пробежав пальцами по клавиатуре, он поднял глаза на "аббата" и утвердительно кивнул.
      - Да, этот журнал был выдан вам на руки. Среди прочего...
      - Тяжелый случай, - вздохнул "аббат". - Вас не затруднит вручить мне те бумаги, которые я забыл здесь, уходя?
      Архивариус - опять взглядом - испросил разрешения у Коннетабля, достал из-под стойки и протянул "господину аббату" обычный желтый конверт без каких-либо надписей на нем. Конверт даже не был запечатан.
      - Это осталось лежать на столике, за которым вы работали... - несколько смущенно пояснил он.
      "Аббат" взял конверт и извлек из него единственный листок бумаги.
      "Ты обманул меня, - гласили строчки, выведенные почти идеальным, "компьютерным" почерком. - Ты не предпринял даже самого простого шага, чтобы выполнить нашу договоренность. Этим ты обрек одного из своих друзей на смерть. Делай выводы!"
      Кай почувствовал, как страх подкатил к его сердцу и тысячью иголок кольнул кончики пальцев.
      - Тревога! - сказал он Коннетаблю. - Тревога! Мы все в большой опасности! Надо предупредить всех.
      * * *
      "Резервный" мобильник "заголосил" в кармане у Енота почти одновременно с тем, как под окном раздалось омерзительное пищание сигнала вызванного им и наконец-то изволившего прибыть арендного кара-автомата. Он осторожно поднес трубку к уху.
      - Это вы, Челлини? - прозвучал в ней хорошо знакомый ему голос.
      "По всей видимости, господин Санди звонит мне в присутствии посторонних", - умозаключил Енот и отозвался:
      - Слушаю вас, господин аббат.
      - Вы в большой опасности, - резко и четко выговаривая слова, - стал объяснять ему "аббат". - Ваш гость начинает планомерно уничтожать людей, связанных со мной. Не задавайте ненужных вопросов. Где вы находитесь? Почему не отвечает ваш основной блок связи?
      - Я у себя дома, - совершенно честно ответил Енот. - Без мобильника меня оставили бандиты... Это, в общем, сложная история...
      - Вы один дома? - тревожно осведомился Кай. На этот случай были оговорены варианты ответов, не вызывающие подозрения у возможных свидетелей разговора.
      - Не стоит беспокоиться, - ответил Енот. - Я - один. Это означало: "Я один, но нас слушают". Последовала короткая пауза.
      - Никого не пускайте в дом, - приказал Кай. - Забаррикадируйтесь. И постарайтесь, чтобы у вас под рукой было что-нибудь посерьезнее, чем газовый баллончик.
      - Я вас понял, - ответил Енот, с тоскою выглядывая в окно, где ждала его наемная колымага.
      - Выходите со мной на связь каждые полчаса, - приказал Кай.
      - Понял, - еще раз подтвердил Енот.
      В трубке зазвучал сигнал отбоя.
      "Забаррикадируйтесь, - горько усмехнулся меняла. - Что-нибудь посерьезнее, чем газовый баллончик..."
      Его взгляд остановился на длинном брезентовом свертке, брошенном им на стол. Он подхватил его, глотнул еще траппы - прямо из горлышка и, волоча ноги, отправился вниз - к такси, которому, пожалуй, предстояло сегодня сыграть роль ладьи Харона.
      В салоне кара Енот пришел к решению не продавать свою жизнь задешево. Он выдал автомату адрес назначения, устроился на сиденье поудобнее и развернул брезент. Потом вынул оба меча из ножен. Почему-то вид пары темных, сумеречно отсвечивающих клинков вселил в него странную уверенность в себе чувство, незнакомое Микису Палла-дини с далекого детства.
      С того момента, как "лендровер" Шишела скрылся за поворотом, прошло совсем мало времени, и в глубине улицы показалось такси, увлекавшее Енота навстречу его участи.
      В его кармане снова запел блок связи.
      - Челлини, - зазвучал в трубке голос Кая. - Мы отслеживаем ваши передвижения по радиоотзыву вашего блока связи. Вы покинули дом. Вы находитесь в городе. Примерно в том районе, где сейчас находится ваш гость. Он уже в нескольких десятках метров от вас. Будьте готовы ко всему. Продержитесь, пожалуйста, хотя бы полчаса. Мы придем на помощь.
      "Проклятье, он же все слышит!" - в отчаянии подумал Енот и притормозил ровно напротив "Лавки двух фараонов". Оставалось ждать. Рассеянным взглядом скользнул Енот по витрине лавки, по улице перед ней. И вдруг взгляд его зацепился за ряженого "индейца", сидящего перед лавкой. "Индеец", не меняя выражения лица, манил его пальцем. И тут Микис Палладини сделал то, чего не сделал бы никогда до той поры, пока в руки его не легли рукоятки двух древних мечей. Он по локоть высунул руку из бокового окна кара и точно таким же жестом, с издевательской точностью повторяя его, поманил к себе "индейца". Он уже не сомневался, с кем имеет дело. Но вот что удивительно: страха не было! Была, быть может, готовность умереть (хотя умереть и без всякой на то охоты). Но страха - не было!
      И "индеец" поднялся на ноги. В руке у него сверкнул томагавк. Сделал шаг-другой к машине Енота. И тот вышел к нему навстречу. Сжимая в обеих руках по тяжелому древнему мечу. Это, должно быть, выглядело дьявольски смешно со стороны: рыхлый коротышка, выставивший перед собой длинные, почти в его собственный рост, странной ковки клинки, отважно движется навстречу суровому, твердому, как скала, воину.
      - Твой шеф, - произнес Палач, - повел нечестную игру. Мне пришлось его продублировать. Я уже почти встретился с Джокером, но его перепрятали от меня... Придется наказать вас...
      Они подходили друг к другу все ближе и ближе.
      - Твой шеф о многом подумает, потеряв тебя, - продолжил Палач, взвешивая в руке свой томагавк. - Поверьте мне, господин Челлини, ровно ничего личного, просто вы первый на очереди из заложников... Ровно ничего лич...
      И в этот момент между мечами повисла молния. Ослепительно яркая и совершенно бесшумная. Молния выгнулась дугой, превратилась в ослепительно сверкающую петлю и охватила Палача за плечи. Рассыпалась по нему пылающей сетью.
      Палач так и застыл, сжимая в руке свой томагавк. Первые секунды казалось, что сверкающие разряды, пробегающие по его корпусу, не причиняют ему никакого вреда. Но уже вскоре Енот, завороженно уставившийся на происходящее действо, понял, что с его жутким гостем творится неладное. Палач так же бесшумно, как охватившие его мириады молний, начал исходить белым пламенем, словно бы таять. Нет, он не горел, не покрывался углем или окалиной, он лишь незаметно темнел и убывал в размерах. Стал ниже ростом, сузился в плечах, и вот он уже в две трети от своего прежнего размера, в половину, в треть... Все!
      Волшебство закончилось. Молнии погасли, и на мостовую повалилась с металлическим стуком отливающая темными тонами обожженного металла фигура индейца, сжимающего боевое оружие.
      Руки Енота, до этого момента не чувствовавшие тяжести мечей, опустились, словно налитые свинцом, и разжались. С глухим звоном мечи упали на камень брусчатки рядом с преобразившимся Палачом. Рядом опустился на колени Енот. Он чувствовал себя опустошенным и вывернутым наизнанку. Но в то же время понимал, что должен радоваться тому, что неминуемая гибель прошла мимо него. Но на радость у него не было сил. И совершенно вопреки здравому смыслу им овладела паника.
      "Надо это куда-то деть, - сказал он самому себе. - Куда-то с глаз долой. Чтобы не влипать в расследование, объяснения... Сейчас здесь будет уймища народу!
      Енот осторожно потянулся к недвижной фигуре Палача. Казалось бы, огненный массаж, который ужал его на две трети, должен был бы раскалить тот странный материал, из которого робот был соткан, до невероятной температуры. Но, еще не прикоснувшись к нему, Енот понял, что от него тянет могильным холодом. Даже не просто могильным. Холодом чуть ли не абсолютного нуля.
      Чуть прикоснувшись к поверхности странной статуи, в которую обратился Палач, Енот с трудом, оставив на ее поверхности кусочки кожи со своих пальцев, отдернул руку назад. Судорожными неловкими движениями скинул с себя пиджак и через его ткань подхватил неподвижное изваяние на руки. Огляделся кругом и, пошатываясь, устремился к ближайшей двери. А ближайшей дверью была, естественно, дверь "Лавки двух фараонов".
      Надтреснутый звук дверного колокольчика нарушил сумеречную тишину магазинчика и на первый взгляд не возымел абсолютно никакого действия. Енот поставил изваяние на пол и снова натянул пиджак на себя. Тот был ледяным, словно вынутым из морозильника. Голова у Енота ощутимо кружилась, и он заплетающимся шагом уже было устремился вдоль витрины к выходу, когда его остановило деликатное покашливание за спиной.
      - Мистер хочет выставить вещь на торги? - осведомился пожилой антиквар.
      Он возник за прилавком так незаметно, словно материализовался из окружающего сумрака.
      - М-да... - неопределенно протянул меняла. Антиквар вышел из своего убежища и подошел к изваянию.
      - Гм... Вы что, это в рефрижераторе хранили? - спросил он, тоже почувствовав холод, исходящий от статуи.
      Енот в ответ снова ограничился неопределенным мычанием.
      Голова его становилась все более и более тяжелой.
      - Гм... - продолжил антиквар. - Традиционная для Метрополии тема, но исполнение довольно оригинальное. Материал... Металлокерамика? Надо полагать, семейная реликвия еще из Метрополии? У нас с вами не будет с ней неприятностей?
      Енот молча протянул продавцу свою визитную карточку.
      - Ах вот что! - улыбнулся антиквар. - Ваше имя мне известно и... э-э... заслуживает доверия.
      - Только не следует разглашать его, - попросил Енот, с удивлением ощущая, что язык плохо слушается его. - Вы не могли бы сразу, до всяких торгов, избавить меня от этого товара.
      - Понимаю, - кивнул хозяин лавки. - Вам нужны быстрые деньги. Но вы при этом несете потери... Впрочем, не мне вас учить. - Он перешел на деловой тон. - Я могу сразу выплатить за вещь полторы сотни "орликов"...
      - Я рассчитывал получить за нее пятьсот, - возразил Енот, хотя готов был избавиться от жуткого сувенира не то что даром, но даже еще приплатил бы вдогонку тому, кто забрал бы его поскорее.
      Но инстинкт торговца был сильнее любых эмоций.
      Они сошлись на трехстах "пернатых". Енот убрал деньги во внутренний карман, выдавил из себя натужную улыбку и захромал к своему такси. По дороге подобрал с брусчатки мечи. Антиквар с сомнением смотрел ему вслед.
      В салоне такси меняла понял, что не знает, куда ему ехать. Он тронул машину и поехал куда глаза глядят.
      А на улицы вокруг "Лавки двух фараонов" выкатились автомобили по крайней мере трех Доблестных Орденов.
      - Мэтчисон, - говорил в микрофон сэр Байер. - Уточните координаты объекта.
      - Это не представляется возможным, сэр, - отозвался док. - Сигнал-отзыв исчез.
      Енот меж тем проехал с дюжину перекрестков, направляясь куда-то к Лесной окраине. На очередном перекрестке он, ожидая сигнала светофора, неожиданно для себя ткнулся лицом в баранку и полностью отключился.
      Минуты через две дежурный транспортного департамента Городской Стражи постучал ему в задвинутое стекло бокового окна и посоветовал не мешать движению на перекрестке. Присмотревшись к нарушителю, дежурный присвистнул, затем пробормотал. "Дело, кажется, плохо" - и схватился за свой блок связи.
      * * *
      "Разборка полетов" происходила со всеобщего молчаливого согласия в Замке задушевных бесед, в кабинете Коннетабля. Ей предшествовали довольно трудные и деликатные объяснения каждого из участников разыгравшейся драмы. Итог последних суток деятельности Палача постарался подвести "господин аббат".
      - Как я могу понять, - признал он, - выставив мне свои условия, Палач, будучи надежной исполнительной системой, продублировал мои действия, приняв мой же облик. Нет, сначала - ваш облик, господин Коннетабль. Он выхлопотал для аббата Шануа разрешение работать в архиве замка. К тому моменту он каким-то образом дознался, что существует журнал Коннетабля Стрита и находится он именно в вашем архиве. Учитывая его способность к перевоплощению, нетрудно догадаться, какими путями он получил эту информацию. - "Господин аббат" сделал паузу и повернулся к Шишелу. - Как только - из журнала Коннетабля - ему стало ясно, что держателем Джокера являетесь вы, Дмитрий, он прекратил слежку за мной. Оставил мне угрожающее письмо, а сам переключился на вас. Нет ничего удивительного в том, что вы не замечали никакой слежки. Вы бы ее не заметили, даже если бы за вами наблюдали в хороший бинокль. А возможности Палача, я думаю, далеко превосходят возможности лучших здешних биноклей и подслушивающих устройств. Уже через короткое время ему стало ясно, что Джокер вами потерян. В своих поисках вы привели Палача прямехонько к "Лавке двух фараонов". Тут он полагал, что среди массы объектов, находящихся в этом довольно экзотическом месте, вы точно обнаружите Джокера. И уж тогда он сможет уничтожить его прямо на руках у вас. Скорее всего - вместе с вами. Но тут он дал маху. Вы проворонили Джокера. Вместе с вами проворонил его и Палач. И тут же на месте он снова переключился на меня. Уничтожить Челлини он решил в качестве строгого предупреждения, которое заставило бы меня все-таки реально заняться поисками Джокера. Он даже место для исполнения экзекуции назначил именно в той точке, откуда исчез Джокер. Произошла ли их встреча, куда исчез Челлини и почему наша аппаратура не принимает сигнала-отзыва молекулярных схем Палача, - остается неясным.
      "Господин аббат" жестом показал, что закончил свое резюме и бросил взгляд на невесело нахохлившегося Шишела.
      Шишел был не то чтобы мрачен, но огорчен.
      Роман Плонски, наведавшийся в "Лавку двух фараонов", немедленно после контакта дока Фландерса с Коннетаблем Байером, принес весть неутешительную. Покупателем преображенного Джокера оказался некий Хесус Фатингот - житель Террановы, пребывавший в Закрытом Мире в качестве туриста "первой волны". Свою покупку он совершил буквально за полчаса до отправки в Космотерминал. На момент наведения этой справки он, его покупка, да и весь лайнер "Беглец" канули в подпространство, чтобы выйти из него уже по ту сторону Горловины.
      Оставалось только гадать, самостоятельно ли выбрал Джокер выпавшее ему теперь странствие в Старые Миры или отправился в него в силу форс-мажорных обстоятельств.
      Второй задачей Плонского на этот день являлись поиски бесследно исчезнувшего было Апостолоса Челлини.
      - Мы нашли его без всяких проблем, - докладывал через пять часов после этого исчезновения Роман Плонски сидящим вокруг письменного стола Коннетабля Байера.
      Сидел там, естественно, сам Коннетабль, а с ним вместе доктора Фландерс и Мэтчисон, "преподобный Филипп Шануа" и преславный сэр Дмитрий.
      - Ничего страшного, - продолжал Плонски. - Глубокий обморок в результате длительного стресса и гм... на фоне алкогольной интоксикации. Помощь оказана вовремя. Могло быть намного хуже, если бы машина, в которой он был за рулем, находилась в движении. Сейчас он находится в госпитале Парацельса. Я распорядился, чтобы ему выделили одноместную палату. При нем, кстати, были два меча, предположительно - работы Предтеч. Они - в сейфе госпиталя.
      - Ну что же, - обвел взглядом присутствующих Коннетабль, - продолжим наше заседание в палате госпиталя. Похоже, что господин Челлини - именно тот, кто видел Палача последним. Это немаловажное обстоятельство.
      - Для начала мне с ним стоит поговорить наедине, - заметил "господин аббат". - Вы можете, конечно, присутствовать при нашем разговоре. Но незримо, если это возможно.
      - Пожалуй, психологически это будет более верно, - согласился с ним Коннетабль.
      Убедить Микиса-Апостолоса в том, что стоит рассказать начистоту все о его отношениях с Палачом, стоило Каю немалого труда. Тем больший эффект произвел сам его рассказ.
      К "Лавке двух фараонов" снова двинулась целая кавалькада людей сэра Байера во главе все с тем же Романом Плонски. Сам сэр Байер, все остальные четверо членов самопроизвольно сложившейся комиссии, а с ними и Микис-Апостолос ожидали результатов в вестибюле госпиталя, изрядно досаждая своим присутствием занятому текущими делами медперсоналу.
      Плонски управился с порученным ему расследованием менее чем за час. Он предстал перед Коннетаблем и его окружением несколько запыхавшимся и обескураженным.
      - Только не говорите мне, что и останки Палача уже куплены туристами с Террановы, - предупредил его сэр Байер. - Они просто не могли успеть...
      - Совершенно верно, сэр! - подтвердил Плонски. - Старик Шанц успел впарить "статую индейца" помощнику капитана "Аякса". Лайнер привозил туристов с Океании. Ушел в обратный рейс три часа назад. Тридцать минут назад канул во все то же подпространство.
      В вестибюле госпиталя воцарилось молчание.
      - Послушайте, доктор, - обратился Коннетабль к Мэтчисону. - Это точно, что Палач выведен из строя раз и навсегда?
      - Я этого никогда не говорил, - пожал плечами доктор. - По всей видимости, это устройство обладает большим потенциалом регенерации. К тому же трудно сказать, что именно сделала с ним Магия Предтеч.
      - Так или иначе, - заключил Коннетабль, - оба эти устройства выброшены из Закрытого Мира и отправились в сильно удаленные друг от друга части Обитаемого Космоса. Нам остается только послать вслед им наши предупреждения и молиться о том, чтобы новые посланцы Покинутых и Завоевателей не тревожили нас как можно дольше. Он окинул взглядом серые от усталости лица собравшихся, а на столе перед ними гору пустых разовых стаканчиков из-под кофе и перполненные окурками пепельницы на столе и закончил: - Перерыв, господа. Нам следует взять тайм-аут на размышления.
      Оставшись один, Енот вздохнул с облегчением, отыскал примеченный им еще раньше в вестибюле уголок, в котором был размещен сонм богов Пестрой Веры, прошел к нему, не глядя вынул из кармана комок купюр федеральной "зелени" и спалил его на алтарике Турри-н Иварри - Обманчивого бога Счастья.
      Эпилог
      ВЫБОР СУДЬБЫ
      Выпускали всю четверку друзей из следственного изолятора поодиночке. Так что встретились они только вечером следующего дня - в квартирке Гринни. Разгромленный вдрызг офис Тимоти был опечатан Городской Стражей, и в его руинах продолжали возиться эксперты и дознаватели.
      Расположившись вокруг стола, уставленного банками пива, все четверо некоторое время с хмурым весельем переглядывались между собой. Микаэлла нервно курила и временами движением узкой ладони разгоняла дым над столом. Молчание несколько затянулось. Наконец Гринни подхватил одну из банок и принялся открывать ее.
      - Господа следователи, конечно, здорово потрошили нас, - нарушил он молчание. - Они и до сих пор нас подозревают, только не знают в чем. Но, в конце концов, никакого конкретного обвинения нам не предъявили. Ты, Тимми, проходишь как пострадавший, а мы - как свидетели. И точка. Я считаю, что нам повезло. Когда я узнал от Енота, что кладка, которую мы пытались впарить покойному Пуделю, была собственностью самого Пуделя, я просто перекрестился. Не дай бог, мы были бы на свободе в ту ночь.
      - Господь бережет скудных умом, - ни к кому не обращаясь, заметила Микаэлла и тоже занялась своей банкой.
      - Гм... - отозвался Тимми и тоже принялся распечатывать свою банку. Нам повезло не только с этим...
      - Согласен, - признал Гринни. - Главная удача состоит в том, что и Секача, и Мочильщика Господь прибрал к себе. А раз их нет, то нет и нашего долга. А бандиты переколотили друг друга, и их - тоже больше нет. Так что мы можем дышать спокойно. К тому же город не сгорел и драконов перебили. Что тоже неплохо. Он с облегчением отхлебнул пива.
      - Остается еще один "дракон", - напомнил Тимоти. - Буффало Билл. Но ему явно светит вышка. Не возьму в толк, что они не поделили с мистером Гордоном, но сложилось все очень удачно.
      - Открутится, - невесел о бросил Сян. - Сколько раз его уже пытались прищучить, а все мимо.
      - В. этот раз не пройдет, - уверенно заявила Микаэлла. - Все улики против этого типа. Пушка с его отпечатками, куча трупов, какие-то деньги бешеные... Кстати, на него вешают еще и убийство Коннетабля Стрита - из той же пушки. При том, что это был личный револьвер Коннетабля. Уж тут-то Билли не открутится. В общем, с хорошими адвокатами он, может, от вышки и уклонится, но не увидим мы его еще долгие годы.
      - Кстати, о деньгах, - вставил в разговор свое слово Тимми. - Сдается мне, что именно наши деньги - из тех, что пропали из моей конторы, они там и не поделили. Но на этих денежках ставим жирный крест. А вот сколько у нас осталось той "зелени", что мы припрятали у Сяна? С этим все в порядке, Сянчик?
      - В порядке, - заверил его Сян. - Я как вернулся, так сразу и проверил. Там примерно половина от того, что мы приготовили для Секача. В общем, не великие миллионы, но на хлеб с маслом сгодится.
      - Ты решил с этого дня питаться хлебом с маслом? - с невозмутимым видом поинтересовался Гринни.
      - Типун тебе на язык! - возмутился Сян. - Если мы наш "сухой остаток" поделим поровну, - он подозрительно глянул на приятелей, но те все дружно закивали в знак того, что иных вариантов и не имелось в виду, - то я аккурат смогу окончательно выкупить наш ресторанчик у банка. И чувствовать себя человеком.
      - Ни минуты не сомневался в том, что ты скормишь свою долю "капусты" именно этим козлам, - улыбнулся Тимоти.
      - А тебе, верно, придется тратиться на ремонт своего хозяйства? предположил Гринни.
      - Еще чего! - фыркнул Тимми. - Для этого существует страховка. На этот счет не беспокойтесь - у меня все схвачено. Конечно, те, кто выставил у меня свой товар на продажу, порядком попортят мне нервы, но им придется утереться. И суммы в договорах проставлены смешные, и любой суд будет на моей стороне: "форс-мажорные обстоятельства". Куда уж форс-мажорнее...
      - Ну, значит, ты можешь спокойно тратить свою часть добычи на себя, расплылся в улыбке Сян. - Купишь себе роскошную тачку, отдохнешь в "Морской усадьбе"...
      - Ага, - иронически ухмыльнулся Тимми. - В общем, с понтом под зонтом и с наваром - по шмарам? Черта с два! Я свою "зелень" вложу в Старых Мирах. Слава богу, теперь такое практически возможно. Так - надежнее. Жулье есть и там, но не такое жуликоватое, как здесь. Я уже давно кое-что присмотрел в тех краях. И связи есть. Монет только не было. Причем вовсе не магических... Теперь подстрахуюсь таким вот манером и буду чувствовать себя человеком.
      Он почувствовал, что, сам того не желая, довольно больно уколол Мику упоминанием о магических монетах, и извиняющимся взглядом покосился на нее.
      - Кстати, о магической чертовщине и о твоих планах, Мика? - с нарочитой иронией, чтобы свести все к шутке, осведомился он. - Ты-то как думаешь своей долей распорядиться? Если не секрет, конечно...
      Микаэлла неопределенно дернула плечом и загасила свой "Житан" в импровизированной - из донышка разбитого стакана - пепельнице.
      - Со мной все тоже просто. Я немного отдохну от заказной поденщины и всякой остальной мути. Буду брать только такую работу, которая мне по душе. Ну и кое с какими игрушками из своей собственной коллекции похимичу. Давно собиралась, но текучка заела. Теперь окунусь в свое дело с головой и ушами. И... - Тут она иронически усмехнулась и передразнила Сяна и Тимми: - И почувствую себя человеком.
      - Теперь вроде моя очередь исповедоваться? - усмехнулся Гринни, откупоривая вторую банку "светлого".
      - Надеюсь, ты не собираешься одарить своей "зеленью" Церковь Учителя? как всегда невозмутимо предположил Тимми.
      - Я тоже решил, куда дену неправедно добытые денежки, - сказал Гринни. - Сделаю вступительный взнос в Технологический. Там у них учат как надо. Пригласили лучших специалистов из Метрополии. Конечно, на полный цикл обучения моя доля не тянет. Но постараюсь показать себя в первом семестре. Для тех, кто подает надежды, у этой компании есть система кредитов, стипендии... В случае чего буду пробавляться на стороне игрой в карты. Это у меня получается. Закончу, устроюсь и, - в его голосе не прозвучало ни малейшей иронии, - стану чувствовать себя человеком.
      * * *
      Трое участников спектакля, разыгранного Палачом и Джокером в Семи Городах, собрались в доме Шаленого, вокруг того самого стола, за которым не так давно Дмитрий пил кофе с доком Фландерсом. Доктор, при всем к нему уважении всех присутствующих, в число посвященных не входил.
      На стол Микис положил оба меча, а Шишел добавил к ним "Книгу корней" Роуберна, доставшуюся ему на хранение все от того же Микиса. Дмитрий и Кай разглядывали и то и другое с нескрываемым интересом.
      - Ну что ж. Подведем итоги, - начал разговор региональный инспектор Управления. - Оба объекта, причинившие нам, да и многим другим здесь, немало хлопот, покинули планету. Вряд ли нам когда-нибудь станет известна их дальнейшая судьба. Нам в наследство они оставили немало тайн и загадок. Что касается меня, то единственное, что мне остается, это составить подробный отчет о происшедшем и вместе с имеющимися в моем распоряжении доказательствами отправить его по инстанциям. В составлении отчета я рассчитываю на вашу помощь, господа.
      - У меня секретов по этой части нет, - добродушно прогудел Шишел. Сегодня же сядем и поработаем.
      - Для меня это к тому же просто служебная обязанность! - заверил Кая Микис. - Я сегодня же подам вам свой отчет.
      - Тем лучше, - согласился Кай. - Не бойтесь в этом отчете быть откровенным. Наверх пойдет лишь то, что возьму из него я. Вам же многие прегрешения, если они и имеются, будут прощены, учтется роль, которую вы сыграли в последнем акте той драмы, которая разыгралась тут.
      - Я буду совершенно откровенен, - заверил его Микис. И тут же перешел на лихорадочную скороговорку: - Я очень рассчитываю на вашу помощь, господин Санди! И на вашу Дмитрий! Освободите, освободите меня от этих вещей! - Он кивнул на мечи и книгу.
      - Вам сильно не угодили эти прекрасные клинки? - поинтересовался Кай.
      - Не угодили! - возопил Микис. - Сильно! Эти штуки норовят изменить судьбу своего хозяина. Подвигнуть на путь великих деяний! То есть превратить его жизнь в ад! В сущий ад! Я прочитал за эти дни все, что мог раздобыть про эти чертовы железки! Да вот вам Дмитрий подтвердит это! Ему все это рассказывал Коннетабль Стрит. Ну ладно, если человек сам себе хочет такого, как Стрит или Секач. Но, как назло, эти двое плохо кончили, а железяки достались мне - человеку, который ни сном ни духом не мечтал о великих свершениях! Кому мне подарить мечи? С кем обменяться? На что? А книга? Чертова книга Роуберна?! Что с ней вы мне прикажете делать? Это же улика, черт возьми!