Макс, как мог, подпевал ему, но в то же время ожесточенно, судорожно пытался избавиться от страшного ощущения, что вот-вот откуда-нибудь из-за угла объявится кто-то из свежеограбленных драконоводов и узнает его в лицо.
      Как водится, неприятности объявились совсем не оттуда, откуда их можно было ждать.
      Сэр Смыга был преисполнен пивом и жаждой мщения. Он с порога отверг предложение коллег отдохнуть после пережитого похищения и связанных с ним неприятностей. Едва оклемавшись, исполняющий обязанности Коннетабля решил проехаться по городу с инспекцией, чтобы развеять дурацкие слухи о своей полной инвалидности. Он неспешно двигался на своей верной - белой в яблоках - кобыле вдоль Глория-стрит, бдительно посматривая по сторонам. Не то чтобы он рассчитывал встретиться лицом к лицу с обидчиком. Нет, конечно. Сэр рассчитывал только на то, чтобы отыграться наконец хоть на каком-нибудь типе, вроде того, который этак вот нахально выдернул его из седла и припечатал маковкой о мостовую... Не важно, кто это будет: нарушитель правил парковки, угонщик, пьяный за рулем или еще кто. Так или иначе, этой еще неизвестной жертве орденского устава светили крупнейшие неприятности. Оставалось только ее найти - эту самую жертву. Но ничего путного пока на глаза не попадалось. Сэр орлиным взором озирал окрестности, высматривая какой-нибудь непорядок.
      И вдруг...
      Совершенно неожиданно для себя он обнаружил, что благополучно следует по узкой Глория-стрит прямо перед таким, ну просто точно таким же фургончиком, что в прошлый раз так не ко времени привлек его внимание. Причем фургончик самым нахальным образом всячески силится его объехать. Но безуспешно. И еще немного спустя он понял, что это не просто точно такой же, а именно тот самый грузовой пикап, из-за которого он и поимел все свои неприятности последних суток. Чувство близости праведного отмщения охватило его душу.
      Шустрик был удивлен донельзя, когда конная фигура, замаячившая впереди по курсу движения, отсигналила ему отмашкой правой руки: "Вправо и стоп!" Никогда ему господа рыцари не надоедали так часто, как в последние сутки. Но сейчас не стоило входить в конфликт с такой вздорной организацией, как Орден Дорог. Поэтому он, соблюдая все правила, притормозил, сдал к обочине и остановился. И, повернувшись к боковому окошку, нос к носу столкнулся с давешним чучелом.
      Оба они, выпучив глаза, уставились друг на друга, словно каждый узрел привидение.
      - Ага! Старый знакомый! - констатировал сэр. - Мне, кажется, нет нужды снова вам представляться. Выходите-ка, молодой человек, из машины. Нам надо основательно побеседовать!
      В знак серьезности своих намерений сэр недвусмысленно положил руку на рукоять револьвера, торчащую из заранее расстегнутой кобуры. Шустрик, двигаясь осторожно и осмотрительно, послушно покинул кабину. Сидевший рядом с ним Макс зажмурился и принялся возносить молитву Господу. Он уже нутром чуял приближающуюся потасовку. Остро заныло покалеченное ухо.
      В планы исполняющего обязанности Коннетабля Ордена Дорог вовсе не входило моментально переходить к рукоприкладству в отношении своего недавнего обидчика. Профессиональный инстинкт подсказывал ему, что, по крайней мере, начать свое отмщение он сможет, оставаясь сугубо в рамках Закона.
      - Что везем? Какие грузы? - осведомился сэр Смыга с напускным безразличием, как бы разглядывая плывущие по темнеющему небу перистые облачка. Но при этом не упуская из поля зрения своего собеседника. Уж теперь-то сэр знал, чего можно от него ждать. Руки с рукояти своей пушки он не снимал.
      - С приятелями едем на пикник, - брякнул первое попавшееся объяснение Шустрик. - Что, не имею права?
      Он уже понимал, что просто так уличной проверкой не отделается. И штрафом - тоже. Поэтому голова его работала, лихорадочно генерируя план действий. Внутри фургона у забеспокоившейся братвы тоже происходила интенсивная мыслительная деятельность.
      - На пикник, говорите? - иронически улыбнулся сэр Смыга. - В направлении центра города? Да и час уже поздноватый.
      - Ночные пикники - очень увлекательное дело, - заверил его Шустрик. - А в центре мы еще должны взять на борт одного приятеля...
      - А лицензия на извоз пассажиров у вас, господин водитель, на руках? продолжал свои придирки сэр. - Где, кстати, техпаспорт ваш? Ну и все прочие документики... Это, вообще, ваша собственная машина? В угоне, случайно, не числится?
      - Какой извоз? - пожал плечами Шустрик, протягивая сэру свою карточку-удостоверение. - Это мои приятели. Среди них - владелец машины. Я с них денег брать не собираюсь... Имею право...
      - А я что? Не имею права на путевой досмотр? - меланхолично осведомился сэр. - Имею, дорогой мой. Имею. Давай-ка познакомимся с твоими друзьями...
      Шустрик пожал плечами, обогнул пикап и взялся за ручку грузовой двери.
      - Зачем вам это? - тоже бросил он с напускным равнодушием. - Люди как люди...
      - Ну вот и посмотрю, что за народец ты катаешь по городу... А заодно вызову-ка наряд. Чтобы чего-нибудь не упустить...
      Сэр Смыга перенес правую ладонь с рукояти револьвера на притороченный к поясу мобильник. Шустрик торопливо отворил кузов фургона, и перед сэром Смыгой предстала чуть ли не дюжина диковатого вида парней. Все очень решительного вида. И все при стволах.
      Большая часть этих стволов была направлена в разные жизненно важные части тела почтенного рыцаря.
      - Не шевелись, - благоразумно посоветовал ему Шустрик. - Слезай с коня и подойди к машине.
      Сэр Смыга наградил нахала взглядом, исполненным лютой злобы, но подчинился его словам. Десяток единиц огнестрельного оружия, направленных на тебя, - весомый аргумент, с которым не поспоришь. Из глубины кузова к дверям придвинулся Билли.
      - Давай сюда твою хреновину, Бен! - распорядился он и, не оборачиваясь, протянул руку назад.
      Поименованный Беном тип послушно вложил "хреновину" ему в ладонь.
      - У меня к вам разговор, досточтимый сэр, - обратился Билли к исполняющему обязанности Коннетабля. - На пару слов. Наклонитесь ко мне, пожалуйста.
      Не ожидая ничего хорошего, досточтимый сэр выполнил и это распоряжение. В лицо ему ударила резко пахнущая струя аэрозоли из баллончика с "вырубателем". Именно он и был той самой "хреновиной", с которой не расставался упомянутый выше Бен.
      - О черт! - прошипел Шустрик, подхватывая мгновенно обмякшего сэра. - Я чуть сам не наглотался этой дряни! Голова теперь дурная будет... Что с ним делать?
      - В машину затаскивать! - распорядился Билли, возвращая баллончик Бену. - Посторонитесь, ребята... Отвезти его надо дальше по курсу. И сгрузить где-нибудь в тихом месте. Так, чтобы, как говорится, "шкурку не попортить". Без шума и пыли. И, главное, без свидетелей.
      Фургончик торопливо покатился по улице, оставив полную недоумения Мадемуазель задумчиво стоять у обочины.
      - Этому борову понравилось ездить в твоей машине! - усмехнулся Чувырла и кивнул Билли на уложенного в проходе сэра. - Почему бы не свалить его в речку? А то он мог нас запомнить...
      Билли поморщился. Потом повертел пальцем у виска. Кивнул на знаки отличия, украшавшие бушлат достопочтенного сэра.
      - Ты посмотри на его бляху. Это же, считай, полный Коннетабль. Или вроде того. А второго Коннетабля в неделю прикончить - это слишком большая роскошь. Тут уж сама Ее Высочество взбесится. И город прочешут очень частым гребешком. И это будет не жизнь... Даже если они не найдут тех, кто укокошил Коннетаблей, к чему-нибудь да прикопаются. Очень многие "попадут под раздачу". И нам обломится так, что мало не покажется.
      - И не вспомнит он ни фига, - заверил Бен братву. - Это "военный вырубатель". Он даже то, что было за два часа до того, как он эту штуку понюхал, не вспомнит...
      - Одним словом, - подвел черту Билли, - в безлюдное место его и оставляем в покое. На свежем воздухе. Даст бог - не загнется от передозировки "вырубателя". Документы и кредитку трогать не стоит. Разве что пушку у него забрать - неплохая машинка...
      - Здесь по дороге можно завернуть в один переулочек, - тут же предложил Чувырла. - Собственно, тупичок. Ну и там типа скверика что-то... И там вечно никого не бывает...
      Так и получилось, что этой ночью - второй раз за сутки - достопочтенный сэр Смыга очнулся на лавочке посреди довольно симпатичного скверика, украшавшего Воровской переулок.
      - Господи! - пробормотал он, оглядевшись. - Что это за наказание стоит мне всего-навсего принять кружечку пива, и я оказываюсь тут - на свежем воздухе, без коня и без сознания!
      * * *
      Мэтр Гвидо Буанофокко, несмотря на поздний вечер, спустившийся на Семь Городов, развил нешуточную активность. Профессиональное чутье подсказывало ему, что речь идет не просто о том, чтобы вызволить из-за решетки кучку загулявших шалопаев, а о чем-то важном для людей влиятельных. Соответственно, сразу при составлении контракта он выставил в графу "гонорар" цифру, в три раза превышавшую свое обычное вознаграждение за подобные хлопоты. Ларри, пробежав глазами составленный им текст, не возразил ни слова и даже предположил, что ребята могут еще и добавить "сверху" указанной суммы. Поскольку на свободе им нужно оказаться не позднее завтрашнего утра. Это вдохновляло. Гвидо, несмотря на то что выглядел сухарем и педантом, был человеком азартным и - неожиданно для себя самого решил посвятить вечер не обычной партии в преферанс, а отработке предполагаемого вознаграждения.
      Мэтр посетил штаб Ордена Порядка, доведя до икоты дежурного рыцаря, и обзвонил как все орденское руководство (уже успевшее разойтись по домам), изрядно попортив начальникам вечер, так и "нужных людишек" в городе (с тем же результатом). Самым отрадным итогом этого мероприятия было то, что и Коннетабль Ордена Порядка, и городской прокурор ответили ему одними и теми же словами. А именно: оба с немалым раздражением заверили его, что он может забирать всех своих подопечных под залог, как только откроются ворота "Дома Теней", и тут же убираться с ними вместе на все четыре стороны. Свои слова оба они готовы были подтвердить в любой момент - лишь бы мэтр отвязался от них.
      У обоих сановников были другие, куда более веские, чем болтовня с адвокатами, причины для головной боли. В частности, полная пока безрезультатность поисков убийц сэра Стрита и его челяди. Сюда же относились недавние совершенно невероятные случаи усекновения голов двух менял - тоже не расследованные. К этим заботам приверсталось еще и повторное исчезновение достопочтенного сэра Смыги. По сравнению с этим вздорное дело мэтра Буанофокко было просто меньше чем ничем. Так - досадной помехой. Соринкой в глазу. Не более.
      Затем, несмотря на поздний час и полнейшее нарушение режима содержания задержанных, мэтр настоял на немедленной встрече со своими клиентами. Рыцарь-настоятель "Дома" (а попросту - директор тюрьмы) с мэтром дело имел не первый раз и знал, что с мэтром свяжешься - жизни рад не будешь. Поэтому он тут же отзвонил дежурному по "Дому" и распорядился мэтра к клиентам пропустить и ни в чем не препятствовать. В разумных, конечно, пределах. Дежурный, по здравом размышлении, нашел, что в виде исключения мэтра можно допустить прямо в камеру к ребятам, и не особенно усердствовал с досмотром "передачи" - громадной корзины со всякими яствами. На "передачку" мэтр не затратил ни цента. Ее вручили - "в дополнение" к тюремному ужину - в ресторанчике Сяна, куда он тоже догадался заглянуть. Совладелец заведения, искренне встревоженный неприятностями, обрушившимися на брата, не поскупился на лучшее, что нашлось у него "в закромах". Он же заверил, что он сам и любой из постоянных клиентов ресторана под присягой засвидетельствуют полнейшую законопослушность и благонамеренность Сяна.
      В камере, на зависть соседям, состоялся пир горой. Меню не ограничивалось несколькими сортами по-разному приготовленной рыбы, особо нежного риса, пельменями, маринованной свининой, соусами и салатами. Благодаря отсутствию служебного рвения дежурного на тюремный стол попала и объемистая баклажка особо очищенной рисовой водки, пришедшаяся весьма кстати. Баклажка была самым примитивным образом упрятана в здоровенную дыню. Которая тоже оказалась не лишней в состоявшейся трапезе. Гринни вообще-то считал рисовую водку ужасной дрянью, но после долгого и глубокого похмелья и она была целительным эликсиром. Разумеется, лучшая часть присланной снеди была отправлена (все с тем же любезным мэтром Буанофокко) в женское отделение - Микаэлле. Вопреки худшим ожиданиям Тимоти, Мика находилась вовсе не в обществе падших женщин. Она была просто единственной обитательницей четырехместной камеры.
      Сам мэтр в пиршестве участия благоразумно не принял, но перед его началом довольно подробно расспросил клиентов об обстоятельствах приключившейся истории. Поговорил и просто "за жизнь", стараясь прощупать дело на предмет "подводных камней", и даже перекинулся с клиентами в покер. Тимоти настолько осмелел, что вручил адвокату ключи от своего фургона, оставленного на парковке у "Скифа", и попросил его найти человека, который бы пригнал машину на ближайшую от "Дома" стоянку.
      Мэтр еще раз умозаключил, что за событиями в "Скифе" стоит какое-то темное дело. Еще бы не стояло, если за ребят походатайствовал Ларри Брага. Но, в конце концов, известные факты не содержали признаков, необходимых для возбуждения уголовного расследования. Так что он с легким сердцем заверил клиентов в возможности скорого освобождения.
      После чего оставил их пировать. Сам потолковал немного (и безуспешно) с дежурным, сел в свой "мерседес" и направился - уже в наступившей темноте - в неплохой для встреч, не требующих лишних свидетелей, бар "Гуанако", где за кружкой пива его поджидал с докладом Ларри Браги.
      Тот провел вечер куда как более спокойно. Потолковал с парой клиентов, чьи поручения выполнил на неделе, и получил с них гонорары - скромные, но вполне достаточные для оплаты текущих расходов. Навестил сына, пристроенного им в довольно престижный колледж закрытого типа. И устроился за "своим" столиком в "Гуанако", прихлебывая темное и поджидая мэтра.
      Адвокат появился с легким опозданием, извинился и с достоинством доложился о проделанной работе. Слушая его, со стороны можно было предположить, что клиентов он спас прямо с электрического стула. Ларри выслушал его с еле заметной двусмысленной улыбкой, но выразил свое полное удовлетворение деятельностью мэтра. Предложил ему пива, но тот отказался. Долго светиться в обществе Ларри не входило в его планы. На связь с криминалом в гильдии адвокатов смотрели косо.
      - Я хотел было уломать дежурного освободить ребят под залог немедленно, но тот уперся. Так что придется ждать до утра... - закончил мэтр свой доклад.
      Это было, собственно, единственное, в чем мэтр не преуспел за сегодняшний вечер. И этим, сам того не зная, спас четверым экспроприаторам жизнь.
      * * *
      - Это не "наружка", - вздохнул Плонски. - Это просто "собачья свадьба" какая-то... Господин аббат, наш дорогой Апостолос и к ним в придачу неустановленный тип колесят по городу туда-сюда-обратно и, видимо, приятно беседуют друг с другом. Хотел бы я знать о чем? За ними следом тарахтят на краденой развалюхе два тоже не вычисленных типа вида явно криминального, а за ними, как идиоты, тарахтим мы, грешные. Просто карусель самая настоящая.
      - Вы уверены, что у этих двоих тачка краденая? - деловито осведомился его напарник.
      Плонски постучал пальцем по вставленному в ухо микродинамику.
      - Только что удосужились сообщить. Тачку моментально вычислили по номеру. Раньше не искали потому, что хозяин и не подавал в розыск. Почел за счастье, что кто-то избавил его от этого металлолома. Он, видишь ли, ветеран. Ему налог не платить. Впрочем, когда ему сообщили из Городской Стражи, что этот хлам с моторчиком нашелся, он сильно воодушевился и сел писать заявление.
      Напарник подумал немного и предложил:
      - Может, по такому случаю тормознем их и выясним наконец, кто такие?
      Плонски покачал головой:
      - Не наша функция. Можем упустить что-нибудь главное. С теми, кто в "субару". Но с дорожной службой стоит согласовать действия... И знаешь что: переключи прослушку на эту машину. С этим "субару" - дело абсолютно глухое. А о чем болтает эта парочка, стоило бы поинтересоваться с самого начала.
      Напарник слегка хлопнул себя по лбу, признавая свою недогадливость. Подтянул к себе панель управления прослушивающим устройством и торопливо занялся его перенастройкой.
      Но в этот момент события приняли новый оборот.
      "Субару", успешно завершив свой третий или четвертый круг по городу, плавно причалил к пешеходной дорожке, бегущей вдоль массивного здания Галереи миражей. Дверца отворилась, и из кара выпорхнул Енот. Сделал ручкой оставшимся в машине и устремился к припаркованному в сто ронке "лендроверу".
      - Тормози, - толкнул толстяк лопоухого локтем. - Сейчас мы его ущучим!..
      Но Енот оказался слишком шустрым. К тому моменту, когда краденая развалюха притормозила у "лендровера", тот уже брал с места. Оба выскочивших из разваливающегося кара подельника остались стоять на дороге, растопырив руки. Затем кинулись в свое утлое средство передвижения и попытались снова двинуться следом за своей жертвой. Однако это было не так-то просто. Движок развалюхи снова забастовал. Кабина кара наполнилась отборными проклятиями и взаимными обвинениями. Этот дуэт был нестройным, но мощным.
      - Кажется, эти психи хотят как-то поквитаться с Апо-столосом, задумчиво заметил Плонски в автомобиле слежения, проезжающего мимо.
      - За кем ехать? - деловито поинтересовался его напарник.
      - За Челлини, - уверенно отозвался Роман. - Это наш основной объект. Аббат - другая епархия. А эти двое придурошных... Я сейчас свяжусь с Городской Стражей, чтобы присмотрели за ними. Никуда они не денутся от наблюдения на своем барахле.
      * * *
      - Ну что ж, - бросил Кай, трогая с места автомобиль. - Теперь мы остались с глазу на глаз. Я вас слушаю. Если не ошибаюсь, вы хотели изложить мне причину, по которой я должен буду действовать самостоятельно и втайне от моего руководства.
      "Субару" снова медленно выруливал на бульварное кольцо. Собственно, кольцом эти бульвары не были. Они многократно пересекали друг друга, и здесь можно было запросто заблудиться. Местами эти плавно перетекающие одна в другую улочки действительно были бульварами. Полосы встречного движения разделяла широкая пешеходная зона с рядами ухоженных деревьев и множеством киосков и забегаловок. Ночью они бывали хорошо освещены. Здесь можно было пройтись в полной безопасности в любой час суток. А местами это были довольно захудалые прогулки, освещенные только светом реклам и украшенные жидким кустарником. Тут можно было и среди бела дня схлопотать себе массу приключений. Каю стало казаться, что он колесит по этому лабиринту уже целую вечность. Спутник его продолжал хранить молчание.
      "Не стоит мне поддаваться на эту удочку, - сказал себе Кай. - Первым начинать разговор, когда инициатива должна исходить от противника, - значит поставить себя в уязвимое положение. Выдать себя и свои слабости. Свое видение ситуации. Черта с два! Чему-чему, а психологии люди Управления обучены. Если этому чучелу действительно надо поговорить со мной с глазу на глаз, оно заговорит рано или поздно. Хуже, если у него что-то другое на уме".
      "Чучело" и вправду заговорило. Хотя и выдержало отменно длительную паузу.
      - Выключите записывающие устройства, господин аббат, - произнес Палач таким тоном, что трудно было сказать, просьба это или приказ. - Без этого разговор не состоится. Я легко обнаруживаю такую аппаратуру.
      Кай молча выполнил это условие. "Слава богу, что он не читает мысли!" подумал он.
      - Прекрасно, - поблагодарил его жутковатый собеседник. - Видите ли, вы не совсем понимаете, что в моем лице имеете дело не с человеком. Вы слишком очеловечили меня. Помимо вашей воли, конечно. Я имею внешность человека, я могу грамотно говорить и даже понимаю, что такое шутки. Но цель моего существования отличается от вашей. И в мою управляющую программу вовсе не заложены принципы вашей морали. Поэтому постарайтесь отнестись к тому, что вы от меня услышите, как можно более спокойно.
      - Считайте, что вы меня подготовили к самому неприятному разговору, отозвался Кай.
      Палач снова замкнулся, но теперь ненадолго.
      - Вы должны хорошо понять, - продолжил он бесцветным теперь голосом, что я следую не только складывающимся обстоятельствам, но - главным образом - программе, заложенной в меня. А эта программа весьма недвусмысленна. Я послан сюда только для того, чтобы уничтожить разведчика Покинутых. Причем сделать это я должен как можно быстрее. Никакие другие соображения на это не влияют. Сделав это, я прекращу всякое вмешательство в жизнь вашей цивилизации. Я скроюсь. Законсервируюсь до получения команды от моих создателей. А такая команда придет только в том случае, если на планете появится новый Покинутый.
      - Вы... Точнее, ваши создатели, как вы выразились, - заметил Кай, - не считают, что быть нашим отношениям с любой другой цивилизацией, в том числе с Покинутыми, или не быть, мы, люди, должны решать вполне самостоятельно?
      Палач продолжал отрешенно смотреть вперед - слепым, невидящим взглядом.
      - Позволю себе сравнение, - наконец произнес он. - Следует ли оставлять полностью самостоятельным слепого на краю пропасти? Или больного, которого может спасти только вмешательство врача. Покинутые - это не цивилизация разумных существ. Это зародыш эпидемии, который может погасить одну за другой искры разумной жизни во Вселенной. И это обстоятельство - решающее!
      - Я начинаю понимать, к чему вы клоните, - кисло улыбнулся Кай сам себе. - Вы не намерены вести переговоры на условиях "джентльменского соглашения". И вы, по всей видимости, намерены воздействовать на меня способами, к которым не относятся принципы нашей морали. Готов выслушать дальнейшие ваши аргументы.
      - Видите ли, господин аббат, - продолжил Палач, - наши с вами возможности, как бы это сказать точнее - не симметричны. Вы обладаете широкими возможностями для обнаружения объекта, который нужен мне. Но практически не можете сами стать необнаружимым для меня. Я же могу находиться меньше чем на расстоянии вытянутой руки, и вы не сможете меня узнать, а значит, и обнаружить. Но я практически лишился возможности отыскать то, зачем явился сюда. Нам обоим стоило бы использовать свои плюсы вопреки нашим минусам. Обстоятельство, которое вынуждает вас выполнить мои условия, заключается в том, что вы не можете причинить мне ровным счетом никакого вреда. Я же могу причинить любой вред вам.
      Кай покачал головой:
      - Если вы намерены угрожать мне...
      - Это не совсем правильная формулировка, - прервал его Палач. Угрожать лично вам я считаю весьма безнадежной затеей. Может оказаться, что собственная жизнь не слишком дорога вам. А может оказаться и так, что вы слишком хорошо защищены... Кроме того, уничтожив вас, я лишусь очень многих возможностей, необходимых для выполнения моей миссии.
      - Разумная точка зрения, - заметил Кай, присматриваясь к профилю своего собеседника. - Продолжайте.
      - Но жизнь разных, достаточно близких вам людей и даже людей, не слишком вам близких, может оказаться вам дороже вашей собственной? - спросил Палач.
      Впрочем, его вопрос больше походил на довольно безразличную констатацию факта.
      - Все зависит от многих обстоятельств, - пожал плечами Кай. - Кого конкретно вы имеете в виду? Палач словно не заметил его ответа.
      - Кроме того, - продолжил он, - этим посторонним не приходится рассчитывать на такую же защиту, которая может иметься у вас. Так что этот вариант представляется более предпочтительным.
      - Назовите вещи своими именами, - сухо парировал Кай.
      - Все очень просто, - безразличным, надтреснутым голосом пояснил Палач. - Я буду внимательно следить за вашими действиями. Если мне станет ясно, что кто-либо, кроме вашего агента Челлини, будет осведомлен о наших с вами переговорах, я начну систематически уничтожать людей, окружающих вас. Того же Челлини, например. Или Лео Байера. Или его преосвященство Люстига... Или... Одним словом, у меня есть выбор. В отличие от вас. То же самое последует, если мне станет ясно, что вы бойкотируете поиски Джокера. На его поиски я даю вам четверо суток. Считая от момента окончания нашего разговора. Вполне достаточный срок.
      Вот теперь наступившая пауза была уж воистину напряженной.
      Кай осторожно провел кончиком языка по мгновенно пересохшим губам.
      - Вы считаете, подобный шантаж - хорошее начало для установления дружественных взаимоотношений между нашими цивилизациями? - спросил он.
      Палач был невозмутим.
      - Поймите, что "шантаж" и другие эмоционально окрашенные термины не подходят к нашему с вами случаю. Я не пугаю вас, не желаю оскорбить или унизить. Я просто ставлю условия, которые вы совершенно очевидным образом не можете не выполнить. Обратите внимание на то, что вам лично выполнение этих условий не грозит ровно ничем. Вы можете сдать мне Джокера и забыть происшедшее, как страшный сон. Даже не страшный, а просто неприятный. Ведь речь идет не о том, что вы загубите человеческую жизнь. Уничтожен будет пусть высокоорганизованный, но всего лишь автомат. Если же вас все-таки будет мучить то, что вы отступились - вынужденно, подчеркиваю, отступились от канонов вашей профессиональной этики, то вы можете - после того как мы расстанемся, разумеется, - подать своему непосредственному руководству или сразу высшему руководству сколь угодно исчерпывающий рапорт обо всем происшедшем. Мне остается только гадать о том, какую оценку получат ваши признания. Палач смолк на несколько секунд, видимо анализируя реакцию собеседника. Кай молчал.
      - Что же касается оценок моих действий с точки зрения контакта между нашими цивилизациями, то вы знаете лучше меня, что такие контакты редко когда обходятся без жертв. Вы знаете также и то, что гибель нескольких особей и даже довольно большого их числа никогда не влияла на стратегические интересы цивилизаций, вступающих в контакт.
      Палач снова помолчал. Потом повернулся и уставился в глаза "аббата".
      - Итак, я жду вашего ответа.
      Кай потер лоб, помассировал глаза.
      - Ну что ж... Вы действительно не оставили мне выбора. Мне ничего не остается, как принять ваши условия. Но вы не должны путаться у меня под ногами.
      - Вы приняли правильное решение, - улыбнулся Палач. - Считайте, что отсчет времени пошел. Я не буду создавать вам помех. Высадите меня в любом удобном для вас месте.
      * * *
      Почти сразу, как только Енот тронул "субару", в его кармане запел сигнал вызова. Но поднести трубку мобильника к уху он удосужился, только набрав крейсерскую скорость. Одновременно управлять каром и решать какие-то вопросы по мобильнику не было его стихией. Переведя управление машиной на автомат, он наконец смог связно вымолвить в трубку свое "алло".
      - Куда ты запропастился? - раздался сердитый голос с характерным, неразборчивым произношением. - Шеф мечет икру и хочет тебя видеть. Он просто вне себя! Немедленно дуй к нам. Или тебе не нужны денежки?
      - Это?.. - слегка растерявшись, попробовал уточнить Енот. - Это - от Пу... От господина Лакоста?
      - Нет, - все так же зло съязвил голос на другом конце канала связи. Это от апостола Павла! Если через десять минут не явишься за деньгами, не увидишь их никогда! И учти, господин Лакост шутить не любит!
      - Какого черта?! - возмутился Енот. - Сначала мне дали от ворот поворот и велели до завтрашнего дня не появляться на глаза, а теперь я должен сломя голову лететь, бросив все дела! Так, к вашему сведению, эти самые дела не делаются!
      - У тебя - девять минут, - уведомил его злобный голос, и на том конце повесили трубку.
      "Психи! - определил Енот. - Но, кажется, у этих психов серьезные проблемы... И как бы эти их проблемы не стали и моими проблемами тоже... Причем такими, что в одиночку не решишь..."
      При других обстоятельствах проще всего было бы связаться с Каем и предупредить его о том, куда и зачем отправляется. И к этому добавить суть охвативших его подозрений. Но... Но инспектору Управления вовсе ни к чему было знать о его "левой" сделке по части перепродажи драконьих яиц. В конце концов, это было чересчур сильным нарушением здешних законов, чтобы Управление спустило на тормозах такое прегрешение своего непутевого резидента.
      Енот набрал номер Шишела и спустя несколько довольно долгих минут автоответчик оттарабанил ему свою извечную байку о том, что он может оставить абоненту сообщение и когда тот будет у аппарата, то обязательно ответит ему.
      Енот облился холодным потом, вознес Пресвятой Деве короткую и путаную молитву, осенил себя крестным знамением, отключил автопилот и торопливо схватился за руль.
      * * *
      Роман Плонски оказался чрезмерным оптимистом, когда полагал, что паре уголовников, путавшихся у него под ногами, деться будет некуда. Неторопливо добравшийся до Галереи миражей наряд Городской Стражи и впрямь обнаружил там указанную в заявлении владельца тачку с указанными номером и приметами. Но... совершенно пустую. Угонщики даже не озаботились захлопнуть дверцы кара.
      На каком виде транспорта удалились отсюда предполагаемые угонщики и у кого они этот транспорт позаимствовали, оставалось вопросом темным. Так же, как и личности обоих чудаков. Да и многое другое в этом деле.
      Выслушав эту информацию, Плонски ограничился тяжелым вздохом. Но, в конце концов, не делом Ордена "Своих" были проблемы угона автотранспорта на улицах Семи Городов. Сейчас надо было отслеживать передвижения и действия преподозрительного менялы Апостолоса Челлини по кличке Енот, почти уличенного в контактах с Чуждым Разумом. А теперь еще - в контактах с местной уголовной группировкой Мишеля Лакоста. Впрочем, рядовая уголовщина тоже не была предметом интереса Ордена.