Они выросли, заполняя покинутую Копперхедом «нишу» криминального бизнеса. Кай определил, что таковых было по меньшей мере еще две. Наиболее плохо организованной, а потому и наиболее подходящей для разработки была та, которую наскоро сколотил кто-то, нанявший двух проходимцев – Додо и Фугу для обеспечения поставок товара, и надежного как танк Шишела в качестве курьера по его, товара этого, доставке представителям заказчика. Кто-то сработал отменно плохо: все четверо соучастников хорошо знали друг друга, а двоим из них было опасно поручать что-либо более сложное, чем кормление рыбок в аквариуме. Теперь стало известно и имя этого кого-то: Джо Бюсси, по кличке Перхоть, ныне пребывающий в бегах. Но долго в бегах может пребывать только тот, кого не ищет Управление. Цепочка потянулась.
      Но тут же обрисовались и непредвиденные обстоятельства, поставившие весь план под угрозу провала.
      Прежде всего оказалось, что гибель Копперхеда вовсе не такой уж секрет для верхов криминального мира Террановы. Имела место утечка информации. Убийца Копперхеда – некий Чан – всего несколько дней гулял на воле. Его быстро вычислили и взяли. Только вот довольно долго продержали в общей камере с кучей других арестантов – на Трассе туговато с помещениями. Скорее всего, там он и наболтал лишнего. Того, чего не успел выложить федеральным следователям. В одно прекрасное утро Чан просто не проснулся. Отчего у вполне здорового и далеко не старого уроженца Шанхая посреди ночи случился обширный инсульт, тюремные эскулапы так и не определили. Специалистам известны не оставляющие следов методы провокации подобных причин смерти. Но на то эти методы и названы не оставляющими следов, что никаких следов они не оставляют. Дело было закрыто, а известие о смерти Коппера разошлось по Терранове, словно круги по воде.
      Слухи, однако, это полбеды. Любой слух перешибают противоречащие ему факты. В данном случае – факт наличия живого Копперхеда. Непредвиденным обстоятельством, вышибающим почву из-под ног, оказалось то, что Копперхедов оказалось по крайней мере двое.
      Похоже, что именно волна слухов о том, что его собственное «второе пришествие» уже состоялось, неожиданно для него самого вывела второго претендента на право считаться истинным Копперхедом из глубокого подполья и заставила его активизировать свои старые связи. А также предпринять активные меры для того, чтобы избавиться от своего нежданного «второго я».
      Относительно того, кем он был – этот «второй Коппер», у следственной группы было две гипотезы – фантастическая и реалистическая.
      Последняя состояла в том, что у Мавлади Достарханова имелся свой «серый кардинал» – так и не выявленный предыдущими расследованиями сообщник, очень хорошо информированный о его делах. Возможно, что сам Копперхед – до недавних пор, в общем-то, довольно ограниченный криминальный тип, известный более свирепой жестокостью, чем развитым интеллектом – был всего лишь подставной фигурой в чьей-то хорошо продуманной игре. Теперь обстоятельства заставили этого невидимого кукловода выйти на сцену. Или использовать новую «куклу».
      Что до версии фантастической, то ее федеральный следователь предпочитал держать при себе.
 

* * *

 
      В подробности всех этих дел федеральный следователь не вдавался. Его краткие объяснения не вышли за рамки минимума, необходимого для достижения взаимопонимания с его достаточно своеобразными партнерами.
      – Ладно, бог со всем этим, – подвел черту под разговором Стрелок, – Понимаю вас – вы на казенной службе Но только вот что мне надо знать по причинам уж чисто личным – зачем вы меня выдернули с Седых Лун и стали на убийство провоцировать?
      – Да по той простой причине, – невесело улыбнулся Кай, – что никаких других наемных киллеров на Терранове в моем распоряжении не было. Даже если бы кто-то из них немедленно вышел на связь со мной, я не мог бы гарантировать, что он не выполнит «заказ» на самом деле Мне нужен был мнимый сообщник, который бы воспринимал свою роль всерьез – такого не смогли бы расколоть, даже применив к нему нейротропные препараты и... – Тут федеральный следователь чуть запнулся, но все же закончил фразу: —... И любые виды пыток... И главное, такой сообщник, который бы полностью находился под моим контролем...
      – Значит, – с некоторым облегчением произнес Гай, – вы не собирались доводить дело до мокрухи?
      – Такие методы мы не практикуем, – пожал плечами Кай.
      Гай вдруг замер, пораженный какой-то мыслью.
      – Тогда... Тогда получается, что не вы... Тьфу! Конечно же вы не могли прикончить Мацумото.
      – Хороший вопрос, – с удивлением в голосе заметил Кай, – А с какой стати вы решили, что это моих, то есть Хопперхеда, рук дело?
      – Вы знали о том, что Мацумото мертв, когда об этом не знала даже его племянница... И потом... У вас мог быть дубликат моего идентификатора. По нему убийца прошел в «Сакуру»...
      – О, Господи! – Кай даже приподнялся в кресле. – Эту деталь я не знал... А о смерти Мацумото мне сообщил агент из обслуги пансиона. Мы завербовали его, как только Мацумото обратился ко мне. У него уже была предварительная договоренность с тем, прежним, настоящим Копперхедом. Теперь он нашел меня, поздравил с возвращением к делам и сообщил, что он уже «сделал все необходимое» и можно приступать к заключительной стадии нашего дела.
      Как вы понимаете, я не мог в лоб спросить его, что это «все необходимое» И только смутно догадывался о том, в чем состоит «заключительная стадия». Поэтому я предупредил, что пришлю нанятого для этой части «нашего дела» человека, который, однако, в суть дела не посвящен, и от него потребуется самому объяснить этому человеку, что от него нужно. И выпустил на сцену вас, Гай...
      – Тогда вы должны считать, что это я... Вы даже записку мне оставили... Кстати, не вы один были уже в курсе дела. То ли ваш агент подрабатывает на стороне, то ли не он один присматривал за старым Акиро...
      – Вот как раз в том, что убийца не вы, я уверен абсолютно, – махнул рукой федеральный следователь. – По очень веской причине. Но об этом потом. Убийцу еще предстоит вычислить. А записка оставлена была не столько для вас, сколько для того, кто спутал нам карты, если он присматривает за нами. Именно так Копперхед должен был среагировать на происшедшее Да и подготовить вас к случившемуся надо было, чтобы вы продолжали играть свою роль.
      – Ну что ж, – усмехнулся Гай. – Я действительно принял свою роль всерьез. Но вот что до того, чтобы контролировать меня полностью... Похоже, мне все-таки удалось сорваться с крючка?
      Несостоявшийся Копперхед иронически улыбнулся и покачал головой:
      – Не обольщайтесь... Практически все ваши действия... Верещание блока связи, донесшееся из темноты, прервало его.
 

* * *

 
      Шишел, не без труда шаря в пространстве перед собой лучом фонарика, отыскал аппарат, заливающийся трелями сигнала вызова, и пару минут мрачно смотрел на него. Кому, собственно, приспичило среди ночи звонить в ресторанный зал необитаемой, полузасыпанной снегом спорт-базы? Возможно, в конце концов, это просто результат кем-то ошибочно набранного номера...
      Но удосужившийся выглянуть в окно Гай поспешил разочаровать его.
      – У нас гости, господа... – сообщил он – И, похоже, очень серьезные гости.. Человек с полсотни, не меньше
      Сверкающие снежные поля вокруг базы были варварски перепаханы вдоль и поперек. По периметру «Снежной» неровным многоугольником расположилась полная дюжина разношерстных глайдеров. Возле каждого, не скрывая своего присутствия, толклось по пять-шесть увешанных оружием мужиков. Похоже, никто из них и не думал скрывать свои намерения. А намерения эти были очевидны – не выпустить за пределы «Снежной» ни одной живой души
      – Это не похоже на полицию... – задумчиво бросил Стрелок.
      «Вот что значит утратить бдительность, – язвительно попенял внутренний демон Шишелу. – Болтать больше надо было – тогда б и полиции вы здесь дождались, и армии со флотом...»
      Шишед на демона прицыкнул, а вслух пробормотал только:
      – Сейчас узнаем, что за черт к нам пожаловал – полиция не полиция... – И снял трубку блока связи.
      Он не стал произносить «алло» или «слушаю». Право говорить первым он предоставил невидимому собеседнику. Тот не заставил себя ждать.
      – Что за черт?! – прозвучал в трубке хорошо знакомый Шишелу голос. – Взяли вы там трубку или нет?.. Кончайте сопеть в трубку и отвечайте!.. Шишел у вас?.. Позовите его к аппарату!..
      – Ну, допустим, его позвали... – мрачно прогудел Шаленый, выдержав паузу. – Допустим, он уже у аппарата.. Что дальше, Вася? За каким чертом ты сюда приперся? И за каким чертом ты приволок сюда всю свою братву?
      – Ф-фу ты! – с облегчением вздохнул Вась-Вась на другом конце канала. – У тебя там все в порядке? Помощь не требуется? Есди не можешь сказать прямо – намекни...
      – Как ты меня тут вычислил? Твои у меня на хвосте висели, что ли?
      – Как вычислил, так и вычислил. Ты про такую вещь, как бинокль, слышал? Вы там у себя фонариками достаточно ярко светите. Скажи лучше – с Коппером встречался? Где он? Не с вами там, часом?
      – Вот что... – Шишел поскреб в затылке, – Поднимайся-ка ты сюда. Только один. Есть с кем тебя познакомить и о чем поговорить...
      Вась-Вась помолчал.
      – Ты не мудришь, Шишел? – спросил он наконец.
      – Если кто из нас мудрит, Василий, так это не я. – В голосе Шишела пророкотал упрек. – Ты бы лучше вот чего... – продолжил он торопливо. – Ты бы своих людей отсюда отправил бы... Не нужны они тут. Не с кем воевать. А вот копы скоро подвалят. В большом числе. А тут братва стволами машет. Нехорошо может получиться. Короче, живей поднимайся сюда. По пожарной лестнице. Только не сверни себе шею в этой темнотище...
      – Обижаешь, Дима... – отозвался Градов. – Я на лифте подъеду. И при полной иллюминации. Вот сейчас только мои ребята подключат ток и все такое... Жди.
      Прозвучал сигнал отбоя.
      – Совсем у Василия крыша поехала, – пробормотал Шишел, вешая трубку.
 

* * *

 
      Поехала крыша у Градова или нет, а обещание свое он выполнил: уже через несколько минут «Снежная» сверкала, как елочная игрушка. Свет источали не только вывески и указатели, украшавшие фасад. Зажглось освещение коридоров и внутренних помещений. В зале, послужившем местом действия престранного спектакля, вспыхнули настенные светильники и крошечные светильнички на столиках, наполнив пространство вокруг иллюзией интимности и уюта. Даже злополучный фонтанчик бодро зажурчал, демонстрируя полную исправность здешнего водопровода.
      Додо поднялся и поковылял к нему, по дороге злобно пнув предмет, послуживший причиной его столь неудачного приземления. Шишел осуждающе покачал головой, поднял этот предмет и поставил на место – вернул в свою нишу Маах-бин-Ааха – Капризного Бога Неожиданностей.
      – Хоть она не всерьез – Пестрая Вера-то, – попенял он подставившему под холодные струйки ушибленный лоб приятелю, – а все ж таки обиду припомнить могут...
      Додо простонал в ответ нечто невнятное и ткнулся физиономией в лужицу воды, уже набежавшей в бассейн фонтанчика.
      – Хорошо сидите, господа... – сообщил собравшимся Вась-Вась, уверенно входя в зал и окидывая взглядом открывшуюся перед ним картину. – Додо, я вижу, хорош уже. А вот с вами, са-а-аг, – он подошел поближе к Каю – я, простите, не знаком...
      – А то, Вася, мой крестник. Я тебе про него рассказывал Разок меня на курорт определил – не шучу: в Метрополии я срок тянул, в Швейцарии. Не тюряга, а санаторий, скажу тебе. А второй раз – на Гринзее – под одним, можно сказать, замком сидели. В плену у тварей тамошних. Тогда миром разошлись...
      – Так что же получается, – удивленно заломил бровь Градов. – Теперь господин Санди по твою душу аж сюда приперся? Ну, – тут он отвесил Каю иронический поклон, – вы там даете в Управлении вашем...
      – Знаете, Василий Васильевич, – усмехнулся федеральный следователь, – пока что я не испытываю большой потребности присваивать бессмертную душу Дмитрия Евгеньевича. Меня интересуют совсем другие души. Или хотя бы имена и местонахождение их теперешних хозяев.
      – Во как!.. – Вась-Вась картинно развел руками. – Оказывается, мне и представляться не надо! Господин следователь уже прекрасно меня знает! Стало быть, попал я уже в оперативную разработочку... – Он повернулся к Шишелу: – А я, грешным делом, думал, что ты тут с Коппером стрелку забил, а не с легавыми путаешься...
      – Потише, Василий, – осадил его Шаленый. – И насчет легавых, и вообще... Был, был здесь Коппер. Был да весь вышел.
      Минут пять-шесть Шишел втолковывал Градову суть дела, и еще столько же времени тот разъяснял в трубку братве, что согнал он ее сюда понапрасну и всем надо как можно скорее убираться с места действия и вернуться к исполнению своих повседневных обязанностей в городе.
      Это не считая короткого тайм-аута, потраченного на спасение Додо, пытавшегося утонуть в бассейне декоративного фонтанчика.
      Несфирату, занимавший пост у блока связи на первом этаже, видно, питал сомнения относительно того, что с шефом его – там, наверху – все так уж и в порядке. Дело решило поступившее от выставленного на стреме народа сообщение.
      Со стороны города к «Снежной» шли «вертушки». Всего три, но типично полицейские.
      Стоя у окна, Вась-Вась с досадой наблюдал, как братва живо грузится в кабины глайдеров, а те, образуя нестройную колонну, торопливо уматывают в направлении Санта-Финиты. Колонна эта успела уже довольно далеко отойти от «Снежной», когда в ночном небе обрисовались полицейские вертолеты.
 

* * *

 
      – Ведь говорил же я вам, господин комиссар, – укоризненно покачал головой Шишел, – что когда надо будет – сам вам свистну. А вы не дождались. Без моего сигнала прямо сюда. А тут – вы сами видите – обстановочка сложная. Не ровен час – мочилово могло выйти...
      Роше угрюмо молчал, изучая жетон-удостоверение федерального следователя, которое тот терпеливо держал перед ним. Поэтому за него Шишелу ответил Дорн.
      – В том-то и дело, Дмитрий Евгеньевич, – с не меньшим укором произнес он, – что именно «мочилова», как вы изволили выразиться, мы и опасались. Уж слишком энергично рванулись сюда друзья господина Градова... К тому же человек, с которым вы собирались встретиться здесь, слишком опасен для того, чтобы... Кстати, где он – этот человек? Он не пришел на рандеву?
      – Отчего же не пришел? – пожал плечами Кай. Убедившись, что Роше закончил изучать его удостоверение, он спрятал его во внутренний карман.
      – Пришел. И находится перед вами.
      Дорн выслушал объяснения федерального следователя – короткие и скуповатые – молча. Лишь веко его подбитого глаза пару раз тронула едва заметная дрожь нервного тика. Роше тоже не перебивал Кая. Только мрачная мина на его лице сменилась сардонической улыбкой. Он заботливо спрятал свои очки в недра мешковатого пиджака и с чувством пожал руку сотрудника Управления.
      – Поздравляю, – произнес он. – Поздравляю вас, коллега. В основном с тем, что вы остались живы. Вот так мы с вами и будем морочить друг другу головы – до второго пришествия Сына Божия в этот мир. А истинные преступники будут потешаться, на нас глядя...
      Он покопался в карманах – сначала пиджака, затем расстегнутого плаща – и извлек на свет божий знаменитую трубку. Ею, как дирижерской палочкой, он махнул Дорну:
      – Распорядитесь, Орест Иоганныч, чтобы обе патрульные машины возвращались в город. А мы...
      Дорн без видимого энтузиазма направился к блоку связи. Роше снова повернулся к Каю:
      – Мы, с вашего позволения, господа, задержимся здесь немного... Нам, ей-богу, есть о чем потолковать.
      С этим все были согласны, кроме заснувшего от изобилия впечатлений и принятого виски Додо. Его расположили на стойке бара. Сами же высокие договаривающиеся стороны не без труда расположились вокруг столика. С молчаливого согласия сторон слово предоставлено было старейшему. После минуты задумчивого молчания комиссар начал – точнее, продолжил – говорить:
      – Такая у нас с вами компания здесь собралась, что редко когда и встретишь... Однако хоть о чем-то нам столковаться придется. Без этого нам не разойтись...
      Над столом раздалось общее неопределенное, но скорее одобрительное, нежели несогласное мычание.
      Роше оно приободрило. Он повертел свою трубку в руках, тяжело вздохнул, махнул рукой и принялся искать по карманам кисет с табаком.
      – Слава богу, общий интерес у нас есть, – констатировал он, чиркая о коробок антикварными спичками, – у одних с Коппером и делом о торговле головами разобраться, для других – из этого дела сухими выйти.. Пожалуй, мы могли бы друг другу и помочь. Но прежде надо как-то с вами двумя, – он кивнул сначала на Шишела, потом на Гая, – определиться. У вас обоих, господа, положение хуже, чем в свое время было у Гарри Гросса...
      Он откинулся в кресле, с наслаждением затянулся раскуренной наконец трубкой и пояснил:
      – Был такой ушлый малый. Лет пятнадцать тому назад пришлось мне надеть на него наручники. Так вот, Гарри Гроссу пришлось принимать экстренные роды сразу у двух дамочек – из числа заложниц, которых он взял в Крестьянском банке. Натерпелся бедняга... Так вот, ваше положение еще хуже, ребята.
      Облако сизого дыма поднялось к расписанному земными созвездиями потолку. За окнами уходили в сторону стоящего над городом зарева темными тенями две «вертушки».
      – Вас, Дмитрий Евгеньевич, – продолжил комиссар, – я должен арестовать за нападение на офицера полиции и кражу оружия...
      – Заберите свою пушку и... это... извинения мои примите, са-а-аг.
      Шишел положил на стол «герсталь». Вернувшийся тем временем к столу переговоров Дорн жестом дал понять, что он не в претензии. Но ствол свой забрал, лишь сначала подозрительно оглядев его.
      – Но это все, Дмитрий Евгеньевич, как вы, русские, любите говорить, только цветочки, – продолжил Роше, попыхивая трубкой. – Ягодки же состоят в том, что полицейским управлением республики Терранова получено прямое распоряжение Директората задержать вас, взять под стражу и немедленно препроводить в Метрополию. Это значит, что вы полностью рассекречены. И еще это значит, что за вами начата настоящая охота. Я могу принять удар на себя и воздержаться от немедленного ареста здесь и сейчас. Мне это обойдется отстранением от расследования и очень нелестной характеристикой в личном деле. А вас не спасет. Вы все равно не пробудете на свободе и суток...
      – Это ваше «прямое распоряжение» – еще цветочки, – вошел в разговор Градов. – К твоему, Дима, сведению, тебя уже заказали такие люди, которые побольше возможностей, чем Директорат, имеют. Правда, заказали живым. Однако же хрен редьки особенно не слаще...
      – Кому ж заказали-то? – мрачно полюбопытствовал Шишел.
      – Да мне, кому ж еще? – пожал плечами Вась-Вась. – Как лучшему твоему здесь другу. Намедни дело было.
      – Здорово! – признал Шишел. – Но удивляться мне тут нечему.
      Он энергичными движениями ладони развеял облако табачного дыма. Наверное, чтобы лучше видеть собеседников.
      – Ваше, конечно, дело, господа, но только я так просто никому не дамся. Это во-первых. А во-вторых, во внимание возьмите, что я как обещал вам Коппера слить – так и слил! Правда, – вы уж меня, господин следователь, извините великодушно – товар с гнильцой оказался... Так не моя в том вина. Слово свое держу.
      – Согласен с вами, – вмешался в разговор Дорн. – Вы до-доказали, что можете действовать и де-действуете оперативно.
      – Во-во! – подтвердил Шишел. – И второго Коппера в лучшем виде сдам. Тут есть у меня идеи... – Он призадумался самую малость и добавил: – Я вам и еще одного козла интересного солью. Коппер, может, и пожиже него будет... Тоже на эти дела завязан. С торговлей головами... Дайте только срок. А потом и не услышите обо мне. А вот коли вы меня арестуете... – Голос его помрачнел. – Коли арестуете меня, так это вы, извиняюсь, сами себе в борщ насерите... Фига вам с маслом будет и по части Коппера, и по части второго козла... И вообще – только время зря потеряете...
      – Вообще-то, – заметил Дорн, – если вы рассчитываете уйти через Трассу, то...
      – Ох, не ваша то забота, Орест Иоганнович, – отмахнулся от него Шишел. – Не ваша то головная боль – моя! Мне всего и надо-то, что суток несколько..
      – Легко сказать... – вздохнул Роше. – Вы, Дмитрий, и не представляете, на какие жертвы нам пришлось пойти, чтобы...
      Его прервал федеральный следователь. Тихим кашлем он попросил себе слова.
      – В этот раз, господа, я думаю, дело может обойтись без особых жертв с вашей стороны. Силой полномочий, вверенных мне, я забираю господина Шаленого в свою оперативную разработку. Я думаю, это устроит и вас, и главным образом ваше начальство. Соответствующую расписку я накропаю сейчас же.
      – Можете занести ее завтра в Управление, – отмахнулся от снова сгустившегося над столом табачного дыма Роше. – А сегодня можете ограничиться звонком инспектору Руттену.
      – Договорились, – согласился Кай.
      Оба его собеседника – и Дорн, и Роше – мгновенно оценили ценность этого хода. Конечно, Терранова была миром юридически автономным. Это делало ее налоговым раем и большой прачечной для отстирывания денег самого различного происхождения. Но, в отличие от также юридически автономных Мелетты и Харура, полиция Террановы «по умолчании» принимала примат интересов Федерального управления расследований над интересами региональной криминальной полиции и прочих органов. Кроме разве что военной разведки и службы президентской безопасности. Так что сдать Шишела в распоряжение федерального следователя полиция Санта-Финиты могла с легким сердцем. Пусть господин Санди трактует «прямое распоряжение» так, как ему охота. И сам принимает на себя все шишки, если таковые на него посыплются.
      – Этим, господин Санди, – признал Дорн, – вы избавляете нас от изрядной доли г-головной б-боли, связанной с этим деделом. Но и от изрядной доли лавров – в случае благоприятного исхода – тоже... Я бы не назвал ваше благодеяние бескорыстным.
      – Лавры, – прервал его Роше, – мы будем делить позже. Если таковые будут. А пока что мы делим между собой синяки и шишки. В деле уже пять трупов: этот гангстер с Мелетты – Бернарди, Н’Гама со своей подружкой, Райнер и теперь еще Мацумото...
      – Накиньте еще парочку, – подал голос Вась-Вась. – Не кто иной, как Коппер прикончил Аахена. Рональда Аахена – частное сыскное агентство «У Легран». И еще Федора Корнеева двадцати двух лет. Это в кемпинге на Растаманском. Оба случая свежие. И суток не прошло. Копперовых ручонок дело. Будьте уверены. Забирайте эти дела у околоточных копов. Они век не докопаются.
      – Итого, семь, – признал Роше, – И никаких сдвигов. Так что забудь о лаврах, Орест Иоганныч. Забудь и радуйся тому, что дают. Точнее, отбирают. В данном случае.
      – Мне сегодня, – снова вошел в разговор федеральный следователь, – выпало играть роль Сайта-Клауса и раздавать из мешка подарки. Хотите еще один?
      Роше изверг из ноздрей мощную – дракону под стать– струю дыма и тяжело вздохнул.
      – Гордый галльский дух... – изрек он, – Гордый галльский дух – а корни мои идут к тому же из Гаскони, мсье следователь, – велит мне послать к черту ваши подарки вместе с вами и вашим Управлением, которое так удачно направило нас по ложному следу. Но... Но мы не в том положении, чтобы демонстрировать свою фанаберию. Выкладывайте ваш презент.
      – Он прост, – улыбнулся Кай. – Как я понял, следующим номером нашей программы должно быть обсуждение проблемы господина Максимова. Ведь вы стоите перед необходимостью его ареста по обвинению в убийстве?
      – Именно так, – подтвердил Дорн.
      – Так вот, примите к сведению, – у него полнейшее алиби, и я могу доказать это алиби.
      – Черт возьми! – озадаченно произнес Гай. – Как можете вы, следователь, доказать мое алиби, если я сам не могу доказать его?
      – Простите меня, но вы просто не знаете, что можете доказать это алиби. На самом деле все необходимые доказательства вы носите на себе. Они при вас даже ночью. Вы расстаетесь с ними, разве что принимая душ...
      Гай остолбенело смотрел на федерального следователя. Потом выражение понимания появилось наконец на его лине.
      – Черт возьми! Вы имеете в виду... Вы имеете в виду моего Седого Зайца? Так?
      – Угадали, мистер Максимов, – снова улыбнулся Кай. – Перед тем как вернуть вам ваши вещи, мы позволили себе немного поколдовать над вашим оберегом. Теперь это регистратор не хуже стандартного полицейского аппарата. Все ваши перемещения, разговоры и куча другой информации остаются в его памяти. Машинка опечатана кодом Управления, и все хранящиеся в ней записи являются юридически полноценным электронным документом. Периодически наши агенты считывают информацию с вашего Зайца. Разумеется, дистанционно.
      – Вот и еще одни загрязнители нашего драгоценного радиоэфира... – с исполненной иронии печалью констатировал Дорн.
      – Наряду с местными силовыми структурами – с полицией, например, – в тон ему отозвался федеральный следователь. – Но ведь наши с вами разрешения на это злодеяние проштампованы здешними законниками – не так ли? Так что наша совесть чиста.
      – Вечно вам, копам, позволено то, за что нас, мирных предпринимателей, запросто упекают за решетку, – с укоризной прогудел Шишел.
      Кая уже успели довести до белого каления результаты действия здешних законов о борьбе с «электронным смогом». Особенно злил запрет на использование в быту и на производстве прием о-передающих устройств бескабельного типа – за исключением работающих в световом и инфракрасном диапазонах. Вслед за Руди Черновым он стал подумывать, что причиной такой строгости является на самом деле вовсе не забота об экологической чистоте планеты, а нечто к проблеме этой никак не относящееся. Впрочем, не время было сейчас развивать дискуссию на эти – второстепенные в общем-то – темы.
      – Итак, – подвел итоги Дорн, – до поры до времени мы с вами по одну сторону баррикад. Осталось согласовать наши действия...
      – Вот что, – прервал его Шишел. – Еще время не пришло нам с вами планы расписывать. Вы сейчас по-своему как работали, так и работайте. Только – простите уж великодушно за худое слово – под ногами не путайтесь. А уж мы с вами, как надо будет, сами свяжемся... А сейчас нам втроем, – он кивнул на Гая и на Градова, – потолковать надобно. А вам, мыслю так, и выспаться не мешает. Так что...
      – Нет, вы положительно захмелели от здешнего воздуха, – покачал головой федеральный следователь. – Впервые вижу, чтобы человек в вашем положении отправлял баиньки трех офицеров правоохранительных органов...
      Однако он все-таки поднялся и, чуть церемонно откланявшись, вышел через дверь, ведущую на занесенную снегом эспланаду. Достал из кармана небольшой фонарик-лазер и просигналил им в направлении близкого гребня скал.
      Роше кивнул Дорну, и оба они, тоже отвесив слегка иронические поклоны, направились прочь из зала. В последний момент комиссар вспомнил об оставленной на столе шляпе, вернулся за ней, зло, с размаху нахлобучил ее и, снова откланявшись, окончательно убыл с места действия.
 

* * *

 
      В лифте Дорна прорвало.
      – Черт возьми! – воскликнул он. – Это уже зашло слишком далеко. Уголовники диктуют нам свои условия. А когда им надо посовещаться – выставляют нас за дверь, как мальчишек!
      – Когда вы, Орест, оттрубите в органах хотя бы четверть того срока, который оттрубил старина Роше, – заверил его комиссар, – вы поймете, что ради успеха дела часто надо просто постоять в сторонке, засунув руки в карманы, и не мешать событиям развиваться самим по себе. Хотя нам, похоже, это не угрожает.
      «Мудр тот, – процитировал, ни к кому, собственно, не обращаясь, федеральный следователь, – кто видит в действии бездействие, а в бездействии – действие».
 

* * *

 
      – Идеи, говоришь, у тебя есть? – осведомился Вась-Вась, уставившись на Шишела тяжелым, задумчивым взглядом. – По части Копперхеда? Валяй – излагай... У меня тут тоже кое-какие мыслишки в заводе имеются. И сдается мне – не то чтобы из самых дурных мыслишки-то эти... Кончать надо Коппера. С ним по уму не ужиться нам... Я тут тебя не осуждаю, что с копами по этому делу спутался. Сам тем, бывает, грешу. Тут не до гусарства...
      – С Коппером притормози чуток, – сурово отрезал Шишел. – Прежде всего нам друг с другом разобраться надо. Вопросик один провентилировать... Не догадываешься какой?
      Градов помрачнел. Молча он покрутил в руках бутыль с недопитым виски и также молча разлил его остатки по пластиковым чашкам.
      «А то и подумать, – подсказал Шишелу внутренний демон. – Коппера Вася сдает копам – скорее мертвого, чем живого. Тебя самого – тем тузам, от которых, говорит, заказ на тебя пришел. Скорее живого, чем мертвого. Стрелка б он копам слил – только следователь-федерал тому и помешал. А так все в ажуре было б. Ни тебе назойливых друзей с проблемами всякими и с памятью на прошлые дела, ни Коппера в конкурентах. А заодно отношения свои Василий много улучшил бы – и с копами, и с теми, другими...»
      Шишел не стал вступать в спор с виртуальной мерзостью и сосредоточил свое внимание на физиономии Градова.
      – Не темни, Дима, – угрюмо буркнул тот. – И без того тьмы тут хватает тьмущей... Может, и догадываюсь, про что ты, да лучше все-таки без обиняков – прямо в лоб...
      Гай откинулся в кресле и, побалтывая остатками виски в чашечке, внимательно присматривался к обоим своим партнерам по странной игре, ставками в которой были жизнь и свобода. Хотя они и различались между собой – ростом, габаритами, цветом глаз и волос – эти двое крепко сбитых мужиков, было в них и что-то, что делало их неразличимо схожими. Какой-то общий настороженный настрой – побитость жизнью. И закоренелость в грехе.
      – В лоб так в лоб, – согласился Шишел. – И темнить дальше, верно, не будем... Вот и скажи мне как на духу: ксиву у него, – он кивнул на Гая, – в работу принимал? Вчера... А точнее – позавчера уже...
      – Принимал, – угрюмо согласился Градов. – Я уж понял, про что ты...
      – Ага... Значит, уже прослышал про то, что в «Сакуре» вышло?