– С ним – с этим типом был еще кто-то.

– Да, плохой человек привел сюда моего друга. Большого. Того, что спас мне жизнь тогда... Они очень шумели, когда они шли по Лесу. И мы шли за ними, а они – не замечали... Долго. Потом – пришли сюда и плохой человек убил Гохо. Хотел убить моего большого друга. Тогда мы его поймали...

– И где твой большой друг?

– Он ушел разговаривать с хозяином плохого человека. Мы просили его не ходить туда, но он все-таки пошел... С ним пошли наши – пятеро. Они хорошо умеют воевать. Они защитят его от пчелок и...

– Покажите нам путь туда, – торопливо прервал его Клецки. – Мы должны помочь твоему большому другу.

– Никто не знает правильного пути. Только Гохо знал. И плохой человек знает. Он рассказал путь Большому Другу, но из нас никто не слышал что он говорил.

– Почему, черт возьми? – с досадой спросил Стивен.

– Они просили нас отойти и не слушать. И мы отошли и не слушали...

– А плохой человек при этом, так и висел как сейчас – вниз головой? – поинтересовался Кай.

– Да, он так и висел...

– Ну что же, Плохой Человек, расскажите нам маршрут. А мы вас перевернем в нормальное положение... – обернулся Кай к кокону. – Вам, я думаю, основательно надоело висеть этак-вот?

– Я ничего не скажу вам.

– Это не логично, – заметил Федеральный Следователь. – Секрет-то больше не существует, раз вы открыли местонахождение вашего Свистуна Шишелу-Мышелу... Кстати, зачем вам потребовался этот визит к Гохо, раз вы знали дорогу сами?

– Если это так вас интересует, то ваш Чичел-Мичел вел меня с собой под угрозой оружия. Я не должен был сопровождать его. Гохо должен был. Но этот медведь сорвал весь план. Я не собирался открывать ему дорогу... Так же, как и вам. Но не осталось другого способа свести его со Свистуном. А Свистун хочет его видеть, в конечном счете. Пусть теперь разбираются сами. Свистун с ним справится. А вы – вне игры.

– Снимите его с дерева, обыщите и наденьте наручники, – распорядился Кай. – Стив, вызывайте сюда еще солдат...

Он вновь обратился к спеленатому хмырю, которым уже интенсивно занялись конвойные.

– Не в ваших интересах усугублять свою вину, когда на вас висит мокрое дело...

Ответом ему было презрительное молчание. Хмырь интенсивно – насколько позволяли наручники и упертый в спину ствол – разминал затекшие во время висения в коконе члены и членики и даже не смотрел в сторону Следователя.

– Бросьте, – подал голос, отошедший от греха подальше Барсук. – Люди Свистуна не раскалываются...

– Очень жаль, – сказал Клецки, окончив отдавать распоряжения по блоку связи, – очень жаль, что с нами нет такого, скажем, контроллера внутренней речи, как у нашего коллеги Гвидо...

– Контроллер внутренней речи... – Кай наклонил голову на бок. – Гвидо... Он кое-что рассказывал мне о своих встречах в Лесу... Послушайте, Учитель, – он повернулся к скептически замершему в стороне премудрому медвежонку. – Скажите, Зеленушки уже спят? Если спят, то нельзя ли разбудить парочку?

До восхода было еще далеко, но небо над погруженным во мрак океаном Леса уже начало светлеть. В невообразимой высоте обозначились серебристые перья стратосферных облаков. Бело-синяя «стрекоза» уверенно проходила уже последние сотни метров к намеченной цели. Под самым днищем вертолета прошел один пояс оцепления, другой... Люди и пумоиды истерически сигналили снизу – огнями, выстрелами, истошными криками... Впереди, над развалинами Тайного Храма вставали дымные столбы пожарища...

– Куда полетели, чертовы идиоты? – озадаченно спросил сам себя полковник Разин. – Кажется собираются опуститься прямо к Черту в зубы...

– Как быть? – осведомился у начальника невысокий кряжистый десантник в капитанских погонах. – Наши это, или...

– В любом случае, начинаем штурм в шесть-пятнадцать. Если они попробуют уйти на вертушке – сбить. Но ведь не сумасшедшие же ее сюда пригнали, черт возьми?

– Новое сообщение, – доложил начальник роты связи. – Из района Мостика сюда идут вертолеты. Десантные геликоптеры. Доставят членов Следственной Комиссии. Просят вас немедленно выйти на связь...

Звук стрекочущего над самой головой винта заставил Шаленого высунуться из люка.

– Опять бомбить будут, вороги, – зло сплюнул он в сторону. – Знали б, что и бомбить-то тут некого, так уж давно б здесь были... Почитай одни мы со зверюгой этой тут торчим, да еще ЭТО – там...

И тут ход его мыслей прервался.

– Дмитрий! – закаркал над его головой голос из мегафона. – Шишел-Мышел! Вы живы? Где вы? Врубите свой блок связи!..

Геликоптер завис над дымящейся еще полянкой с явным намерением приземлиться.

– Да куда тебя несет, дурья башка! – теряя осторожность в полный голос заорал Шишел и короткими перебежками кинулся к машине, издали отмахивая рукой – мол пшел, пшел вон, дурень!!!

Вертолет, тем не менее, плавно коснулся земли. В самом неподходящем месте – у обреза опушки. Пилот в снежно-белом «сафари» спрыгнул на землю. Подал руку, помогая спуститься по хлипкому трапу кому-то из пассажиров.

– Гос-споди, да как сюда бабу угораздило? – успел подумать Шаленый, прежде чем все началось и кончилось.

Из тьмы между стволами деревьев, через начавшее светлеть открытое пространство, к трем фигуркам у «стрекозы» длинными прыжками, стелясь над землей, метнулась серая тень.

И навстречу ей прозвучал выстрел.

– Штурм не имеет ни малейшего смысла, – констатировал полковник Ленски. – К шапошному разбору успели мы, господа... Там уже, похоже, наши телевизионщики берут интервью у какого-то громилы. Сопротивлением и не пахнет.

– Опускайте машины и берите все под контроль. Мы займемся этой публикой, – мрачно распорядился Следователь Клецки.

Под выкрики команд и топот «напра– – нале-» разбегающихся солдат, Кай молча приблизился к довольно живописной группе.

Клод-Валентайн Фигли задумчиво раскуривал сигару, устроившись на трапе «стрекозы». К борту вертолета был скромно прислонен некий прямоугольный, упакованный в брезент предмет. На предмет с грозным видом опиралась одной рукой Рафаэлла – верная супруга и компаньон Клода-Валентайна. Другая ее рука сжимала винчестер далеко не дамского образца. Еще одна женщина – рыжая и печальная, поигрывая «кольтом» притулилась у корпуса вертолета, спиной к окружающему миру и смотрела куда-то в сторону леса. Завершал групповой портрет лежащий чуть поодаль пумоид. Череп аборигена был почти напрочь снесен разрывной пулей.

– Господин Следователь! – торжественно провозгласила миссис Фигли.

Ни следа былой сюсюкающей экзальтации не было в ее голосе. В нем появилась даже какая-то хрипотца.

– Господин Следователь, – продолжала миссис. – Прежде всего, прошу вас принять к сведению, что находящееся перед вами полотно является собственностью фонда Гугенхайма. Мы только что приобрели его на самых законных основаниях у господина Чалени, – последовал жест в том направлении, куда был направлен взгляд ее рыжей спутницы. Там, метрах в ста пятидесяти от них, на крыше вросшего в грунт бункера, с тяжеловатым портфелем на коленях угрюмо ссутулясь устроился Дмитрий Шаленый. Два пальца правой руки его были продеты в кольцо армейского пиропатрона.

Кай сделал знак остановиться паре солдат, двинувшихся было к несостоявшемуся сержанту Легиона.

– Вот купчая, – продолжала миссис Рафаэлла.

– Разрешите взглянуть на картину, – только и сказал Кай.

– Пожалуйста. Брезент еще не зашит...

Убедившись, что перед ним находится именно шедевр непревзойденного Балотти, Кай распорядился по блоку связи, чтобы к «стрекозе» доставили свидетеля Ромуальдо Беррила. Если считают ситуацию достаточно безопасной.

– Один только вопрос для начала, – повернулся он снова к миссис Фигли. – Как вам удалось опередить нас?

– Нет ничего проще. Мы с Мэг давно и хорошо знаем друг друга.

Рыжая женщина коротко обернулась, и Кай, наконец, узнал ее.

– Нас с Клодом сильно волновала судьба полотна Балотти, а ее – судьба Дмитрия. Тут наши интересы совпали. Вчера, когда вы узнали от мистера Беррила о положении дел, она кинулась ко мне и рассказала о рискованной затее Дмитрия и о том, куда он направился дабы выкупить полотно. Мы с Клодом поняли, что надо действовать молниеносно, иначе полотно будет потеряно. Клод неплохо водит вертолет. Мы арендовали машину и... Никто из нас не нарушил закона. Как я понимаю, действия господина Чалени можно рассматривать как выкуп собственной похищенной собственности. Господин Беррил может подтвердить, что...

– Но маршрут? Откуда вам стал известен конечный пункт нашего броска?

– Как только ваше звено по радио связалось с э-э...

В глубине души Кай дал оценку системе защиты радиосообщений в армии Гринзеи, но вслух ее высказывать не стал.

– Вы осознавали степень риска, который взяли на себя миссис? – только и спросил он.

Миссис только пожала плечами – «дело есть дело»...

– Господин Беррил расскажет вам много интересного касательно вашего приобретения, миссис, – резюмировал Кай, кивнул Стивену и на пару с ним зашагал к не спускающему с них глаз Шишелу-Мышелу.

– Эй, господа хорошие! – окликнул Шишел приближающихся к нему служителей закона. – Ближе, чем на десять метров не приближаться. Иначе погорят все бумаги ваши к едреням...

– Ваши условия, Шаленый?.. – выкрикнул останавливаясь на указанном расстоянии Клецки. – Сколько вы просите за бумаги? И где Свистун?

– Я по два раза один предмет не продаю... Уж не знаю с кого, но денежки я один раз уже поимел... Так что, считайте, даром отдаю. За так, но с условием...

– Итак, давайте, – согласился Кай.

– Перво-наперво, так это, чтобы никому в голову интересная такая мысль не пришла чек этот вот – от фонда Гугенхайма – аннулировать, иль там заморозить...

– У вас купчая, извиняюсь, на полотно Балотти оформлена? – осведомился Кай. С неким особым выражением.

– Точно так! – с какой-то хитрецой в голосе отозвался Шишел.

– Ну, тогда вы в своем праве. Но поторопитесь перевести наличные на свой счет. – Кай откашлялся. – Второе?..

– Второе – это чтобы за дезертирство меня Легион по всей Галактике не разыскивал...

– Считайте вопрос улаженным, – подал голос Клецки. – Вы уже не легионер. – Отчислены задним числом еще за дебош на «Проционе». А следовательно, не могли дезертировать двумя сутками позже. Мы об этом вашем условии подумали заранее. Третье?

– Виза мне нужна и билет. Куда от этих мест подальше...

– А именно?

– А куда хошь. Лишь бы там людям платили кредитки и они их хранили в сейфах...

– Это все?

– Все, дорогуша.

– Каких гарантий вы хотите?

– А вон его вот слова. – Шаленый кивнул на Кая.

– Даю вам его.

Тяжелый портфель описал в воздухе крутую дугу и шлепнулся к ногам Клецки. Тот поднял его и проверил содержимое. Документ соответствовал своему описанию.

– Ну а теперь, приближаться к вам можно? – спросил Кай.

– Можно. Только осторожно. Вижу о Свистуне расспросить хотите? Покажу вам Свистуна вашего. И еще кое-что сверх программы.

Шишел спрыгнул на землю и не без напряжения своротил дверь бункера.

– Я ж не дурень, чтоб к Свистуну напрямую ломиться... Лесом крался. Но не тут-то было. Как в лабиринт этот забрался так под целую охоту попал... Прокололся я где-то. Оно и не удивительно. Я ж не знал, что целый гарнизон их тут... Думаю, не сдюжил бы я с оравою этой... Тут тебе и свист гипнотический и «пчелки» эти чертовы, и колючка с отравой-зельем, и все, что хошь. Проводников моих обоих порешили – и богомольца и чучелко это... Одно только и спасало, мыслю, что предупрежден Свистун-то был, что я под правило мертвой руки работаю... Как загнусь, так погорят все бумажки синим пламенем... А тут, слава те Господи, штурм начался...

Тут-то веселье все и закружилось... Всю эту дрянь как повымело! Кого снайперы положили, а другие и сами поразбежались... И вот потеха-то: эти – нападающие-то в мегафоны бубнят – мол «выходи по одному, задравши руки!», а здесь и задирать-то некому. Вдвоем мы друг вокруг друга кругами ходили... Я да упырь этот. Ну к концу-то я и припер его в колодце этом.

Шаленый похлопал по каменному парапету, окружавшему то ли внутренний крытый двор, бункера, то ли какую-то выложенную камнем пустующую технологическую емкость.

– Думал живым народу на руки сдать, – с искренней досадой добавил он. – Так нет – «Последнее превращение, кричит, совершу!»... И ампулу в рот – хрясть! И уж после этого я, ребята в ночь эту такого насмотрелся, что если седина в волос не ударила, так лысина, верно, прорежется... Это я сейчас, на людях повеселел. А то – ни жив ни мертв сидел вот тут у стены и смотрел что делается... Без малого не обмарался... Да вы и сами гляньте...

Шаленый рванул какой-то рубильник, и мертвенный свет залил каменный колодец. Казалось ничего особенного не было в нем. Только странное растение прилепилось к стене, расползлось по ней... Корявое и массивное. У подножия его свалена была какая-то ветошь... Совсем недавно оно было вполне респектабельным костюмом, это тряпье.

– Здесь никого нет, – констатировал Клецки. – Свистун ушел. Видимо – вон в ту дверь...

– Верно, хотел уйти, да хрена тама, если говорить по-японски. Там – за дверью этой мужик вконец охреневший. С пумами и пумоидами. Да вы его знаете – вместе из плена возвращались... Я его только сюда выпускать боюсь. Зол шибко...

– Гвидо? – Кай извлек на свет Божий блок связи и обменялся несколькими словами с капитаном контрразведки. Затем живо спустился по железной лесенке и принялся колдовать с замком. Шаленый и Стив последовали за ним.

Капитан был черен лицом, одежда и руки его были в крови – своей и чужой. Конец пути до Храма дался ему с большими потерями. Видимо, состояние аффекта сменилось у Гвидо реакцией релаксации. Он без особых эмоций проводил взглядом устремившихся вверх на волю троих пумоидов и двух пум, вяло улыбнулся Каю и подойдя к странному дереву, стал пристально рассматривать его.

Остальные присоединились к нему в этом занятии. И тут Клецки вскрикнул.

Словно резец изощренного скульптора поработал над корявой массой вздувшейся древесины. Нет, это была не игра воображения. Странное дерево воплотило в себе чудовищно искаженные черты человеческого тела и лица.

– Не ожидал такой встречи, Советник Лэшли... – тихо сказал Кай.

– Да, – констатировал Шаленый. – Видать не был последним учеником Каррозерса тот дед, что дуба дал у Токанавы на «Черном жемчуге». Последний – вот он.

– Покойный Окама оставил нам в своем дневнике вполне убедительные доказательства того, что этот человек глубочайшим образом изменил ход метаболических и, главное, гормональных и регуляторных процессов в своем организме... Возможно, еще в детстве он был одной из жертв экспериментов Каррозерса... Но затем обратил свои жутковатые качества во зло всему остальному миру, – Кай пожал плечами. – Окама отмечает, что на психику этого типа наложилось еще и обучение в школе Тайного Учения Эйч-Эрн... Оставлю это без комментариев. Но мы сами можем констатировать, что практически на наших глазах этот человек дважды изменил свой облик. Попытался под видом Посла завладеть текстом крайне невыгодного для его политических целей доклада, а затем в образе им же убитого Якопетти включился в охоту за «Докладом Каррозерса»... А теперь вот – последнее превращение...

– Но в роли Посла он получил пулю... – Гвидо удивленно приподнял бровь. – Неужели ему удалось так точно имитировать остановку сердца и другие признаки смерти? А затем – удрать из холодильника морга? Хотя...

Он снова оценивающе посмотрел на чудовищное изваяние и добавил:

– ЗДЕСЬ в это легко поверить... Я, кажется, даже догадываюсь, зачем ему потребовался гистаминоподобный препарат... Надо было добрать до комплекции Посла, хотя бы за счет отека тканей... Впрочем, я не медик.

– Хотел бы я знать, только, – вздохнул Кай, – где находится сейчас бренная земная оболочка самого господина Окамы?

– Как вы думаете... – Гвидо постепенно снова обретал интерес к жизни, – он сохранил... разум, сознание?.. Он слышит нас? Или это – настоящая древесина?

– Спросите об этом биологов, – пожал плечами Кай. – И не сейчас, а лет через пять-шесть... А насчет древесины – не думаю... Животную клетку в растительную так запросто не превратишь... Не дерево – нечто древоподобное... Мимикрия...

– Так или иначе, а плоды это деревце даст отменно ядовитые. Когда и если... – пробормотал Клецки.

– А теперь скажите мне, – Гвидо потер окровавленными пальцами виски. – Что вы-то делаете в Храме Тайного Учения?

– Отбиваем ваш хлеб, капитан. Участвуем в аресте и задержании главы контрабандной сети оружия, наркотиков и фармсырья по кличке Свистун. Еще он оказался Тайным Пророком, но это уже мелочи, по сравнению с тем, что этот тип подвязался еще и Советником Президента... Прошу любить и жаловать, – Кай сделал жест в сторону жуткого растения. – Думаю, что задержанный будет долго находиться в состоянии э-э... домашнего ареста... Кстати, если вас интересует судьба документа Каррозерса – то он там, в том портфеле, что коллега Клецки бережно прижимает к э-э... сердцу. Скажем так. К сожалению, он уже наложил на него пломбу...

– Вовремя я успел полистать бумажки... – сам себе сообщил Шаленый.

Кай потом так и не смог решить для себя – было ли это высказывание проявлением наивной простоты славянской души, или ее изощренного коварства, посредством которого закоренелый авантюрист намекал на то, что превратился теперь в одного из держателей сверхсекретной информации со всеми отсюда вытекающими обстоятельствами...

– И что же вы поняли в этой ученой галиматье? – поинтересовался Гвидо. – Он, может быть, содержит разгадку проблемы туземцев?

– Галиматью писали для Академии, а для Сенатского подкомитета – резюме на сорока страницах. На дебилов в расчете, считай, – возразил ему Шаленый. – Так что и я с моим неполным высшим кой-чего скумекал... А разгадка проблемы вашей там есть. Да такая...

– Хотите, я попробую сказать вам в общих чертах, в чем она состоит? – задумчиво спросил его Кай. – По-моему все мы тут уже кое о чем догадываемся...

– Валяйте, Следователь, – с интересом отозвался Шишел-Мышел.

– А не было никаких туземцев. Никаких аборигенов. Был огромный, от всего мира отрезанный полигон, на котором наемная ученая братия под руководством таких преступников как Каррозерс и еще десятка ему подобных генералов от науки создавали новые расы рода человеческого. Выполняли социальный заказ – коренным образом удешевить покорение Вселенной, завоевание планет, адаптировать к которым обычных людей невозможно. А достичь такого удешевления решили простейшей инверсией задачи. Не среду адаптировать к человеку, а человека к среде. Вот и появились кротовики и богомольцы... И зеленушки... А первыми, наверное, были пумоиды. Они рождаются почти людьми, и только в ходе взросления их «доводят» до кондиций, делающих их пригодными для жизни в прайде...

– В точку попали, Следователь. Я в свое время как прочитал, так оторопь меня взяла...

– Это что же – «остров доктора Моро» в размерах всей планеты? – поинтересовался Клецки.

– За тем исключением, что Моро резал по живой плоти, а здесь в ход шла генетическая и клеточная инженерия... А потом наступил крах Империи, и экспериментаторы и плоды их экспериментов остались один на один. Судя по тому, что мы имеем на сегодняшний день, в условиях Гринзеи искусственные разумные виды оказались куда как более жизнеспособны, чем их создатели... Из последних, наверное, мало кто выжил, зато потомство уродилось сами видите какое, – Кай кивнул в сторону дерева-изваяния. – Так что и загадка Первой и Самой Первой высадок получает такое вот странное разрешение...

– Я одного не пойму, только, – глухо сказал Шаленый. – Неужели они... Мутанты эти... Неужели так напрочь и забыли, что их предки были людьми? Ведь если бы на Земле, в Колонии это знали, так ведь все могло по-иному повернуться...

– А они и не забывали, я думаю... – после небольшой паузы сказал Кай. – Учителя, я думаю, знали об этом всегда, да только вот... Когда-то они приняли решение... Что наша – земная цивилизация не для них. С ее бессмысленным кружением в хороводе войн и кризисов, с крысиными гонками конкуренции, со всеобщим одиночеством на миру... Это, наверное, случилось, когда вторая волна колонистов «не узнала» их. И они решили остаться неузнанными. Не становиться тридцать четвертым населенным миром Федерации. Надеть маску «чужих».

– На всю планету? – почти с языческим восторгом спросил Гвидо.

– На всю планету. Навсегда.

– Это ставит нас перед выбором... – задумчиво сказал Стивен.

– Гос-споди, да какой теперь выбор? – удивился Шаленый. – Доклад-то у вас в руках. И пойдет себе по инстанциям... И скоро каждая собака будет знать правду...

– ЭТУ правду простое человечество может не узнать никогда, – пояснил ему Гвидо.

– Вот я и говорю – нам предстоит нелегкий выбор... Принесет ли такая правда добро аборигенам? Или им все же на самом деле лучше остаться чужими? Это дает права, которые у своих легко отбирают... – Стивен зябко поежился.

С минуту все молчали.

– Так просто этого не решить, – вздохнул Кай. – Пойдемте к нашим собирателям картин. Нас ждет еще одна проблема...

– Я вам еще кое-что должен показать, – прогудел Шаленый. – Сверх программы. Пойдемте.

Это заняло немало времени – осторожное продвижение вдоль загроможденной аппаратурой лаборатории-музея. По обе стороны прохода, залитые в прозрачный пластик препараты демонстрировали разные типы и этапы трансформации органов человека и каких-то животных... Но Шаленого они не трогали...

– Вот, – сказал он. – Здесь этот черт собрал самое ценное. Может, к отправке готовил... Он, видно, ноги уносить собирался вместе с документиком этим... С народом с Дальних Баз снюхался... Барсука дважды угрохать пытался...

– Это чувствовалось, – согласился Кай. – Судя по всему, Дальние Базы обещали ему убежище. Он сдал им Мацумото после того, как с вашей подачи, Гвидо, «раскрутил» его еще на «Проционе». Вчера, в Первом Национальном он был как никогда близок к тому, чтобы заполучить Доклад... Только сверхпредусмотрительность Шпента уберегла бумаги для вас, Дмитрий...

– Скажите уж – для вас, господа из розыскного ведомства...

– Видно решил дело провал с устранением доклада Окамы. Лэшли, или тот, кого мы знаем под этим именем решил свернуть свои дела на Гринзее. Убирал свидетелей... Эль-Аттари, к примеру... Развязал войну в джунглях... Учителя, видно, слишком много знали. Или о слишком многом догадывались...

– Так вот, – продолжал гудеть Шаленый, – здесь, в этом бункере, я и картинку давешнюю выискал. Уж и надежду потерял... Тут же черт только не заблудится... Но нашлось полотнышко-то... Для приманки, видно, мне выставил, да Шаленого без хрена не съешь! А главное – вот! Сундуки для биостатиса. Тех четверых я не знаю, а вот это... Вас, кажется, интересовала судьба этой самой бренной земной оболочки, этого самого типа? Протрите смотровое окошко...

– Господи, Посол Окама, – констатировал Клецки.

Некоторое время царило молчание.

– Теперь разве что он сам сможет объяснить, за каким чертом Лэшли коллекционировал в анабиозе свои жертвы? Зомби из них делал что ли? Так или иначе, надо вызвать сюда специалистов по биостатису... – заключил Гвидо.

– А теперь – к нашим любителям живописи, – решительно сказал Кай.

Они подошли к «стрекозе» как раз тогда, когда конвой, наконец, решился вывести Барсука Беррила из геликоптера и повести его к месту сосредоточения штатского люда. Подойдя к телу убитого пумоида он перекрестился.

– Господи, Балла.

– Проклятая тварь сиганула из зарослей, как раз когда народ полез из вертушки, – пояснил Шаленый. – И мадам ее и уделала из своей пушки, – он кивнул на «винчестер». – Почти в упор. Еле успела. А меня зверюга эта совсем заколебала. Если б не она, так давно бы деру дал... А то – по лесу круги давала, куда не сунься...

– За ней и другие грехи есть, – заметил помрачневший Гвидо.

– А теперь, господин Беррил, – приняв официальный тон повернулся Кай к Барсуку, – ознакомьте нас с гм-м, историей полотна, находящегося перед нами.

Миссис Фигли, мучительно морщась, откинула в сторону ставший влажным от росы брезент. Свет предутреннего неба делал детали картины ясно различимыми и слегка загадочными.

– Господин... – Барсук смешался – Впрочем обойдусь без имени... В общем для вывоза с Гринзеи мне было предоставлено древнее полотно. Дорогое страшно... Я, однако не предпринимал ничего...

– О какой древней картине идет речь? – напряглась миссис Рафаэлла.

– О «Девочке на шаре»... – успокоил ее Беррил. – Вы знаете, в двадцатом, кажется, веке...

– Я знаю... – миссис Фигли, от греха подальше протянула свой винчестер мужу.

Тот принял его словно сложенный зонтик.

– Я всего лишь пригласил одного специалиста... Он очень бедствовал тогда, и я дал ему подзаработать... Даже меня нарисовал... Вот тут вот... – Беррил показал на картине. – Конечно, в очень неприличном виде... В очень... Но... Вообще – людям нравилось...

– Вы говорите о великом Балотти? – трагическим шепотом возопила миссис Рафаэлла. – Вы осмелились?

– Да какой он был великий тогда? Это теперь, когда ему удалось так интересно загнуться...

– Вы... Вы... использовали... – миссис не могла перевести дыхания.

– Вы точно догадались, мадам. Балотти намалевал все эти штуки поверх того, что в свое время намалевал тот Пикассо... Наша таможня не слишком строга, обходится без рентгена и этих...

– И вы знали об этом?!!! – Рафаэлла молнией повернулась к Шаленому.

Тот с интересом изучал розовеющие небеса.

– Немедленно верните мне чек!!! – заорала миссис.

– Простите, разве я продал вам не «Трапезу во облаках», миссис? Она – перед вами.

– Я должен подтвердить, – стараясь не придавать голосу никакого выражения, заметил Кай, – что картина великого Балотти по праву принадлежит Фонду Гугенхайма. А «Девочка на шаре», без сомнения – Федеральному Директорату. Обе имеют сравнимые цены на рынке искусств...

Супружеская чета Фигли онемела. Глаза Беррила вылезли на лоб и не собирались быстро оттуда вернуться...

– Я уверен, что со временем вам удастся решить эту проблему, господа... – несколько неуверенно заметил Гвидо... – Или сделать выбор...

– Кстати, о выборе, – прогудел Шаленый. – Про тот, что надо сделать нам. Есть идея... Пару шагов в сторону, ребята...

Четверо посвященных отошли ближе к лесу. Шишел-Мышел вытянул перед собой руку и раскрыл кулак. На нем тускло сверкал старинный серебряный рубль.

– Решетка – так быть тридцать четвертому населенному миру, – сказал Шишел. – Орел – остается колония на чужой планете... Согласны? Мозги нам тут все равно не помогут. Коль орел – в глухую молчим, коль решка – на весь мир секрет этот раззвоним. А там – будь что будет...

– Ну что ж. Это единственный способ получить ответ от Господа Бога, – сказал Гвидо, подумав. – Я согласен.

– Согласен, – сказал Стивен.

– Лучше так, чем никак, – вздохнул Кай. – Бросайте монету, Дмитрий.

Тот взмахнул рукой, и серебряный кружок, кувыркаясь, полетел вверх. Остановился на миг в высшей точке своей траектории.

И встретил первый луч взошедшей над Лесом Звезды.

Примечания