Тот, однако, решил так не рисковать, а в продолжение разговора извлек из внутреннего кармана вплавленную в пластик карточку с текстом, удостоверявшим, что господин Клод-Валентайн Фигли представляет в Секторе отдел розыска Фонда Гугенхайма. Чтобы припомнить, чем, собственно, занимаются и фонд и его отдел розыска, Федеральному Следователю потребовалось время.

– Если не ошибаюсь, вы представляете негосударственную организацию, занимающуюся розыском особо дорогостоящих произведений искусства? – осведомился Кай, как-то невольно переходя на несвойственный ему высокопарный тон. – Буду рад, если смогу быть чем-либо полезен вам в вашем э-э... благородном деле.

– Мы с супругой уже сорок лет сотрудничаем с Фондом. Это очень помогает в смысле организации различных поездок, контактов... Мы не афишируем свою деятельность на этой э-э... ниве, но, поверьте, могли бы вам рассказать много интересного... Наслышаны и о тех успехах, которым дело сохранения культурных ценностей обязано вам... Кстати, ваша кандидатура обсуждалась при выдвижении кандидата на премию Фонда в связи с тем вкладом в поиски знаменитого изделия Фаберже... Вы сказали о возможной помощи Фонду... Боюсь, что такая помощь потребовалась... – внимательно глядя в глаза Федерального Следователя и явно ища в них следы понимания, убеждающим голосом сказал Клод-Валентайн. – Сейчас уже перестало быть секретом, зачем Следственная Комиссия направлена на Гринзею. И мне кажется, что вы знаете о каком произведении искусства идет речь в этом м-м... случае...

– Действительно, – Кай сухо кашлянул, пресекая лишние слова, готовые уже сорваться с уст. – В деле о смерти Посла Окамы, действительно, фигурирует некое... произведение искусства, но, я, признаться, не понимаю, каким образом Фонд Гугенхайма...

– Дело в том, что господину Окаме принадлежит честь обнаружения того произведения о котором идет речь. – Лицо Клода-Валентайна приобрело благостное выражение, напоминающее то, что появляется на лице гурмана, вспоминающего ужин «у Максима». – К счастью, Посол принадлежал к той э-э... возвышенной породе людей, душа которых не закрыта для Прекрасного... Мы находились с ним в тесном контакте, и господину Окаме мы обязаны тем, что Метрополия многое узнала об искусстве Галактической Периферии. А этот случай с полотном Балотти – просто увенчал его поиски. Им были сделаны снимки «Трапезы» и проделана необходимая экспертиза... На этом основании Фонд принял решения финансировать покупку полотна и заключена была, через господина Окаму предварительная договоренность с владельцем шедевра... Вы понимаете, что я имею ввиду господина Ромуальдо Беррила... Разумеется, господин Окама получал вполне достойные комиссионные... Вы можете, конечно, упрекнуть покойного в том, что подобного рода деятельность могла скомпрометировать его как дипломата, но поверьте, среди лиц, обретающихся при Дипломатическом Корпусе, он – далеко не белая ворона в этом отношении...

– Простите, – несколько озадаченно прервал его Федеральный Следователь. – О каком произведении, какого Балотти вы мне толкуете?

– Понимаю ваше недоверие. Мне, действительно, стоило бы выражаться яснее... – тут же исправился мистер Фигли. – Вот, – тут он извлек из крокодиловой папки прекрасно выполненную фотографию и протянул ее Каю, – перед вами «Трапеза во облаках» – образец фривольного периода творчества Витторио Балотти. А это – распечатка из каталога Службы Аукционов. Предполагаемая стоимость подлинника указана вот тут.

Кай помассировал веки еще раз. Жить в одном мире с Ромуальдо Беррилом было занятием, порой, скорее утомительным, чем скучным.

– Откуда у гринзейского содержателя гостиницы мог взяться шедевр, оцененный словно полотно Рубенса? – больше для порядка, чем в расчете на вразумительный ответ спросил он.

– От самого Балотти. Известность и признание пришли к нему лишь в последние годы. К сожалению, как всегда в таких случаях – посмертно. Мало того, если бы не несколько скандальные обстоятельства самой его смерти... Впрочем, оставим это. А всего лишь пять лет назад великий Витторио расплачивался своими шедеврами за долги на этой самой планете, где он в нищете и безвестности дожил до сорока с лишним... К счастью, он своевременно сделал прекрасные фотокопии большинства своих произведений и поместил их в каталоги своих выставок... Правда, без указания точного местонахождения. Возможно, он имел ввиду выкупить их сам, но...

Кай озадаченно рассматривал изображение возлежащих в немыслимой высоте, где-то среди перистых облаков существ – великого Витторио, безусловно вдохновлял Лес – зрелище, и впрямь, несколько непристойное, но и возвышенное. Слава явно недаром пришла к художнику.

– Обратите внимание на того э-э... фавна в верхнем правом углу, – порекомендовал ему мистер Фигли. – Это автопортрет маэстро. Он всегда...

– Вам не приходило в голову, – несколько неприятным голосом прервал его Федеральный Следователь, – что вы с большим запозданием ставите Следствие в известность о некоем весьма существенном обстоятельстве дела?

– Рынок предметов искусства настолько деликатная сфера, господин Санди... – Клод-Валентайн сцепил пальцы рук, не в силах пережить непроходимость извилин коры больших полушарий уважаемого собеседника.

– Что розыскной отдел Фонда предпочитал до поры не придавать огласке планируемую сделку? Если не секрет, какую же сумму запросил с вас обладатель картины?

– Вот предварительное соглашение, подписанное представителем Фонда и господином Послом... – перед Федеральным Следователем предстал еще один документ из роскошной папки. – Предусмотренная сумма возмещения достаточно высока...

– И достаточно далека от цифры выставленной аукционной службой. Похоже, что у мистера Беррила были какие-то основания сделать для господина Окамы пресолидную скидку. И Фонд не замедлил этим обстоятельством воспользоваться...

– Речь идет сейчас не об этом, господин следователь... Совсем не об этом. Фонд готов заплатить куда большие деньги хотя бы за то, чтобы установить теперешнее местонахождение полотна...

– Давайте рассмотрим сложившуюся ситуацию по порядку... – Кай выпрямился в кресле и вперил в собеседника один из самых проверенных в деле строгих взглядов, что имел про запас. – Первое – что вам известно – или на, худой конец, о связи между загадочной гибелью Посла и историей с покупкой и – как я вижу – с пропажей полотна Балотти? Второе – что вам известно о теперешнем местонахождении мистера Беррила и полотна? Третье – в какой связи все это находится с посмертным появлением Посла Окамы на борту «Проциона», свидетелями чему были только вы и миссис Фигли?

Клод-Валентайн еще плотнее сцепил кисти своих рук в невероятно сложном замке и, набравшись духу, начал:

– Как вы понимаете, Следователь, Фонд командировал нас на эту благословенную планетку для того, чтобы довести до конца сделку, начатую господином Окамой. Это весьма удачно совпадало с нашими э-э... деловыми планами. Узнав, что господин Беррил уже передал полотно в руки неизвестного мне покупателя, я добился от него – от мистера Беррила, то есть, обещания устроить нам э-э... контакт с этим лицом... Однако, вслед за этим, с утра этого дня никто не может толком объяснить мне местонахождение уже самого мистера Беррила. Мы с супругой предприняли расспросы и э-э... другого вида формы дознания и выяснили, что уже более суток тому, как полотно было вывезено лично господином Беррилом за пределы Периметра в район Леса, известный здесь как Ранчо Чудака. Наш первый с ним разговор состоялся, как я теперь понимаю, сразу после его возвращения из этой поездки... Что же касается загадочной гибели господина Посла, то... Простите, Следователь, но мы с супругой вынуждены были разыгрывать перед вами полных идиотов – там, на борту лайнера... Мы, разумеется, были информированы о гибели Посла Окамы. Еще бы – мы, как представители Фонда должны были встретиться с ним сразу после его возвращения. На другой день. Однако он не связался с нами... Когда же я увидел Окаму при посадке на лайнер, я сразу понял, что это – двойник... Причем – какой-то странный двойник... К тому же он, фактически, и не узнал нас. Первым нашим импульсом было сообщить службе безопасности лайнера о столь странном факте. Но это означало бы...

– Это означало бы начало официального расследования... Вы решили выждать.

– М-м... Пожалуй, вы правильно обрисовали сложившуюся ситуацию...

– А затем, вы, разыграв наивную неосведомленность, воспользовались случаем для того, чтобы поставить в известность членов Следственной Комиссии, да и господина Мацумото, о присутствии на корабле живого покойника? Полностью открестившись от связей с ним.

– Вы совершенно правильно поняли наши действия в тот момент, – сухо констатировал Клод-Валентайн.

– Благодарю вас за то, что хотя бы сейчас вы кончили морочить нам голову. Должен вас, однако, огорчить. Главной задачей Следствия является выяснение причин и обнаружение виновников гибели Посла Окамы. Помощь в совершении сделок по приобретению предметов искусства в наши задачи не входит никак...

– Дело в том, что у нас сложилось впечатление, что... нынешний обладатель полотна... Он принадлежит не к миру законопослушных граждан... И представляет прямой интерес для Следственной Комиссии... Если это так, то Фонд готов оказать любую финансовую помощь... – в руке мистера Фигли словно по волшебству возник изящный прямоугольник электронной кредитки «на предъявителя».

– Я не принимаю частных заказов, – остановил его Кай. – Смею вас заверить только в том, что как только в отношении местонахождения полотна и его законного владельца будет достигнута ясность, Следственная Комиссия поставит заинтересованных лиц в известность об этом, если, конечно...

– Благодарю вас. Вашего слова с меня вполне достаточно... – карточка благополучно растворилась в пространстве, словно ее и не было. – Разрешите, в таком случае, откланяться...

– Один только вопрос, господин Фигли. Вы уверены, что речь у нас с вами шла о произведении Витторио Балотти «Трапеза во облаках», и не о каком другом? – Кай пристально вгляделся в лицо почтенного представителя Фонда.

– Разумеется... Я не совсем понимаю, что вы имеете ввиду... – несколько растерянно выговорил Клод-Валентайн.

– Не придавайте этому значения, – успокоил его Кай. – И немедленно поставьте меня или господ Дель Рэя и Клецки в известность, если вы узнаете о каких-либо новых обстоятельствах дела... Если вас не затруднит, оставьте мне это фото...

Дверь номера затворилась за озадаченным господином Фигли, а не менее озадаченный Федеральный Следователь еще некоторое время стоял перед ней. Если уж Микис Палладини брался морочить людям голову, то делал это основательно: сходилось все – цена, время и место... Не совпадали только названия картин и мастеров. Причем не совпадали самым радикальным образом. Единственная догадка, пришедшая Каю в голову была слишком дика, чтобы принимать ее всерьез...

Вообще говоря, Шишела спас выработанный во времена дружбы с Кладоискателями рефлекс – не спешить соваться в открытые двери. И еще, пожалуй, природная осторожность. Вместо того, чтобы сразу нырнуть следом за Хмырем в хижину Гохо, он шарахнулся в сторону и чуток выждал. Это позволило ему избежать основательной неприятности: из лаза, пронзив пространство, которое только что занимала туша Шишела, вылетел и впился в трухлявый пень дротик из колчана Гохо.

Шишел рефлекторно пустил в лаз входа две пули и, вжавшись во влажный мох заорал в темноту:

– Сдурели, сволочи?!! У меня два пиропатрона на взводе – один в мешке с товаром, другой вам сейчас пойдет!..

Никакого ответа не последовало. Из тьмы доносился только непонятный хрип и другие маловразумительные звуки.

Перекрестившись, Шаленый, стараясь бить поверху, высадил в нутро хижины остаток обоймы, и, на ходу всаживая в гнездо вторую, кубарем влетел в хижину, отпасовал себя в плохо различимый угол, выставил вперед ствол и тщетно попытался рассмотреть в полутьме клятого хмыря. Того не было. Наличествовал лишь Гохо. Он-то и испускал зловещий хрип. Колдун, скособочившись, лежал на полу, тщетно пытаясь подняться. Мешал ему в этом занятии, главным образом, его же собственный дротик, глубоко всаженный под лопатку. Гохо явно не следовало подставлять свою сгорбленную, украшенную колчаном спину своему старому знакомому.

– Эх, мать!.. – крякнул Шишел и попытался приподнять Гохо. На губах лешего вскипала розовая пена. Извлекать дротик из раны, памятуя о виденных зазубринах, Шаленый не решился. Но даже минимальные меры, принятые им, имели, однако, почти мгновенный результат.

– Хрен тебя... принес... на мою голову, дубина!.. – выдавил из себя колдун и кончился.

Опустив покойника на пол, Шаленый нашел взглядом второй, довольно хорошо замаскированный выход, которым, верно, и ушел чертов хмырь, и пальнув туда пару раз, ломанул наружу. Стал за ближайшее дерево потолще и стал озираться, шаря перед собой стволом.

– Ну, гадюка, вылезай!.. – крикнул в сгустившийся мрак. – Далеко все равно не ускачешь! А догоню, так шею тебе в задницу заверну...

– Ты напрасно тратишь силы, – сказал за его спиной тихий голос плюшевого мишки.

– Приземляемся здесь, – приказал Разин. – Если мы залезем на территорию прайда, нас могут неправильно понять. С Богом, капитан.

Гвидо спрыгнул со ступенек кабины зависшего в полуметре от заросшей густой травой геликоптера и, не оглядываясь, зашагал к еще освещенному последними лучами заходящей Звезды знакомому склону, изрытому входами в пещеры пумоидов.

Рроу возник словно из-под земли. Он окликнул Дель Рэя, когда тот уже почти прошел мимо него.

– Ты появился вовремя, – сказал пумоид, обходясь без многословных приветствий. – Мы выходим к Дому Врага как только звезды придут на небо.

– Ну что же... – Гвидо, наклонив голову присмотрелся к недобрым блеском посверкивающим глазам пумоида. – Домом Врага вы называете теперь Храм Тайного Пророка?

– Да. Он больше не пророк для нас. Он предал нас, но мы не пошли на него войной тогда... Теперь он поднял руку на Учителей...

– Люди Периметра пойдут с нами, – сказал Гвидо. – Ты видишь эти геликоптеры на поляне? Будет лучше, если Прайд оцепит Храм, а люди высадятся там с воздуха...

– Да, так будет правильно, человек Гвидо, – несколько снисходительно согласился Рроу. – Но после того, как прайд замкнет кольцо, мы пройдем в Храм по туннелю. Один я знаю путь. Мы будем там раньше, чем прилетит десант. Нам обоим Враг нужен живым...

– Остается мало времени, а нам многое надо решить, – Гвидо обернулся, и последний раз махнул рукой людям у геликоптеров. – Я о многом хочу спросить тебя, пумоид Рроу...

Они уже были у подножия склона. Рроу испустил звук, резанувший уши Дель Рэя. В темных провалах нор вспыхнули зеленым огнем сотни настороженных глаз.

– Вы твердо уверены, что он именно здесь, Стив? – осторожно поинтересовался Кай, окидывая взглядом громаду гостиницы. – Мы уже беспокоили хозяйку этого домика. Как вы помните, с утра пораньше наш клиент отправился к ней сюда – на деловые переговоры. Так, по крайней мере, утверждает его секретарь. Мадам же заверила нас, что господин Беррил покинул ее заведение еще утром...

– В тот момент она была права. Но теперь надо напомнить ей, что она обещала вас уведомить, если милейший Ромуальдо снова даст ей о себе знать, – отозвался Клецки. – Вы ведь, разумеется, взяли с нее такое обещание?

– Разумеется, – вздохнул Федеральный Следователь.

– Я, знаете, решил, что вполне возможно, что и мой подопечный гуляет где-нибудь неподалеку и установил за зданием наблюдение, – пояснил Клецки. – Шишела так и не дождался, а вот любезный Ромуальдо примчался сюда сорок минут назад. Взмыленный как загнанный заяц.

Рыжая Мэг, как это ни странно, не стала в этот раз играть на нервах у надоедливых визитеров.

– Вас я уже видела сегодня, – констатировала она, окинув Кая пристальным взором. – Зеленый чай вы даже не пригубили, поэтому я его вам и не предлагаю... А второй джентльмен?..

– Мой коллега. Ему тоже не до чаю сейчас. Вы догадываетесь, по какому делу мы решились снова потревожить вас?

– Ради Бога, называйте вещи своими именами, Следователь. Меня со вчерашнего вечера одолевает мигрень...

– Если называть вещи их именами, мы хотели бы уточнить местонахождение господина Ромуальдо Беррила, который менее часа назад второй раз за этот день почтил присутствием это здание, мадам, – стараясь не выказывать признаков раздражения, уточнил Кай. – Будьте любезны выпустить беднягу из того шкафа, где он, я думаю, томится. Ей Богу, мы не причиним ему зла.

– Откуда вы, черт возьми, узнали про шкаф? – далась диву Красная Опасность, пожала плечами и на пару минут покинула гостей.

Вернулась она уже в сопровождении Барсука, всеми своими фибрами источавшего сильнейшее желание немедленно оказать все мыслимые услуги органам дознания.

– Господи, как я рад, наконец, видеть вас! Где, спрашиваю я целый день Господа Бога, черт носит вас и ваших людей?! – с чувством воскликнул он, бросаясь к слегка остолбеневшему Каю. – Бандиты целых три раза хотели меня укокошить в городе! Мне два раза пришлось бросать автомобиль! Вы представляете, сколько это стоит, каждый раз заказывать новый, и так, чтобы никто не видел? Они нагло ходили у меня по пятам, честное слово, – они даже не стеснялись!

– Боюсь, что это и были те самые «мои люди»... – Кай с досадой откашлялся. – У меня сложилось такое впечатление, что вы что-то хотите мне рассказать, дорогой Ромуальдо.

– Да! – воскликнул Барсук. – Да!!! У меня нет никаких секретов от вас, господин Санди! И еще – у нас, господин Санди, нет не только секретов – у нас с вами нет никакого времени!

– Ты что, собрался заложить Шишела? – осведомилась Мэг, впившись глазами в истекающего сознанием своего гражданского долга Барсука. Но тот и не собирался слушать ее.

– Шишелу – крышка! Если вы не успеете его взять – ему абсолютная крышка!!! – выдавил он из себя, вперившись в зрачки Федерального Следователя.

– Какого же черта ты молчал, лысая сука?!! – спросила его Мэг.

– С этого места опасно идти по земле, – Рроу повернулся, чтобы проверить, слышит ли его человек. – Пойдем туннелями. Здесь – целый лабиринт. Это – от Древних. Но... Будь осторожен – там змеи. И... Там – электрокабель. Много разных линий. В некоторых есть ток...

«Подземный лабиринт, – бесстрастно констатировал про себя Гвидо. – От Древних. С электропроводкой под напряжением. Как просто...»

– Всего пойдут шесть групп, по шести туннелям, – продолжал инструктаж пумоид.

Его живой тотем тем временем молчаливо рвался с цепи, чуя что-то в глубине притаившегося под осевшими и заросшими мхом и травой железобетонными плитами входа в туннель. Что-то, что заставляло слюну вскипать на его оскаленных зубах, а хвост – бить плетью по земле.

– Пять групп – всего сто сорок моих бойцов блокируют Дом Врага извне, – невозмутимо продолжил Рроу. – И отвлекают противника. Я, ты и еще пятнадцать бойцов, по Страшной Щели проникают внутрь. И уничтожаем Врага. Или гибнем.

Гвидо сверился с часами. В эфир было условлено не выходить. Есть надежда, что все состоится по плану и синхронно с действиями вертолетного десанта. «Может быть, даже не перебьем друг друга», – прикинул он и попытался рассмотреть сквозь смыкающиеся над головой кроны ночное небо Гринзеи. Или хотя бы вспомнить, когда он видел небо в последний раз. Почему-то это казалось ему важным сейчас.

– Что ж, выбирать не приходится, – без особого выражения сказал он. – Пошли.

Очень скоро Гвидо стало понятно, что пробираются они не просто по каким-то заброшенным коммуникациям типа древнего метрополитена, далеко нет... Когда-то здесь – под поверхностью планеты жил целый город. Причем город этот был когда-то городом землян. Заброшенные и полузатопленные склады, лаборатории, даже цеха – все это было делом рук, наверное, еще поселенцев Имперского периода. Значит, это были не только легенды... Самая Первая Высадка...

Первых шестерых они потеряли часа через полтора – наткнулись на паутину из мономолекулярной нити, натянутую в проходе. Сначала рванула хорошо замаскированная светошумовая петарда, а затем, заметавшиеся на пересечении туннелей люди и пумы стали без крика – трудно назвать звуки, которые они издавали при этом криками – разваливаться на куски трепещущей еще плоти.

– Скверно, – констатировал Рроу. – Еще недавно здесь можно было пройти спокойно. Враг о чем-то догадался. Дальше может быть хуже... Балла может быть рядом.

– Это опасная... особа – Балла? – осведомился Гвидо.

– Враг забрал к себе в услужение ее дочь и сына. И обратил их жизнь во зло для всех нас. Она предала прайд ради служения ему...

Осторожно, очень осторожно, периодически меняя местами передовых и арьергард, отряд продвигался под просевшими, сочащимися гнилой влагой сводами. Где-то на полпути они ощутили тяжелую, порывистую вибрацию грунта – не очень далеко отсюда бомбили «зеленку»...

В округлом помещении – то ли зале, то ли коллекторе сделали привал. Последний, перед штурмом. Гвидо сверился с составленной со слов Рроу схемой подземного лабиринта, осмотрелся в полумраке и подавил в груди спазм какого-то истерического смеха: все окружающее напоминало какой-то сюжет из Босха. Не напоминало даже. Было им.

– Рроу, – спросил он, – пумоиды выступили против Тайного Пророка только потому, что он выступил против Учителей, на стороне Большого Питона? Или у вас есть еще и свои причины?

– Большой Питон – это выдумка Врага, – вглядываясь во тьму горловин впадающих в зал боковых туннелей, ответил пумоид. – Сегодня Большим Питоном считается один человек, завтра Враг сделает Питоном другого – того, что больше понравится ему. А в бой с Врагом мы собирались давно, и причина тому – оброк...

– Какой оброк? Пророк обкладывал вас податью? Вы платили...

– Мы отдавали Врагу всех первенцев. Детей. Он... Некоторых он и его люди делали своими слугами. Что он делал с остальными не знает никто...

– Пророк угрожал вам? Был в союзе с бандами?

– Банды – это и есть люди Врага. Не говори больше Пророк, говори Враг... Но прайд не боится банд. И не боялся никогда. Они бессильны в лесу...

– Значит вы верили ему, его учению?.. А теперь поняли, что...

– Прайд никогда не следовал учению Врага.

– Тогда мне трудно понять тебя, Рроу...

– Враг снабжал нас некоторыми веществами... Соединениями... Которые необходимы для совершения истинной Инкарнации...

Гвидо помолчал. Инкарнация оставалась для него вещью в себе.

– Но если вы уничтожите Про... Врага, то кто же тогда будет обеспечивать ваш обряд?

– Рано или поздно мы найдем среди людей таких, кто станет нам помогать с этими веществами. Просто за деньги, как это было в прошлые времена.

– А раньше, до того, как пришли люди, как вы...

– Когда пришли люди, Великая Мутация породила прайд таким, как он есть сейчас. Так учили нас и так мы учим своих детей. То же я скажу и тебе, Гвидо.

Они помолчали еще немного.

– Слушай, Рроу, – спросил Гвидо, проверяя, насколько позволял неверный свет фонарика состояние своей амуниции, – извини меня за бестактный, может быть, вопрос, но почему вы много месяцев бережете тотем прайда – Священную Пуму, а во время обряда Инкарнации жестоко убиваете ее? Прости, если это тайна... Просто, может, нам уже не удастся перебросится парой слов...

– Обычно мы избегаем говорить на эти темы. Но мы идем в опасный бой, и ты заслуживаешь того, чтобы хоть что-то знать о тех, чью сторону ты взял.

Глава прайда помолчал немного, а потом пояснил:

– Мы поклоняемся Священной Пуме потому что мы во всем подобны ей. А убиваем за то, что нам суждено жить и умереть ее подобиями...

– Мне трудно понять это... – подумав резюмировал Гвидо.

Он приподнялся с относительно сухого камня, на котором устроился на отдых – среди пумоидов явно возникла какое-то беспокойство. Сначала ему показалось, что все они просто не сговариваясь, решили возобновить свой путь. Но нет – пумоиды прислушивались к чему то, чего во мраке боковых туннелей Гвидо различить не мог.

– Р-роу, – вдруг раздалось оттуда из тьмы. – Р-р-роу... Получай подарочек, Р-р-роу...

– Балла, – констатировал Рроу...

И тут же один за другим в зал полетели очень хорошо знакомые капитану контрразведки предметы. Небольшие и увесистые. Похожие на причудливые, колючие елочные игрушки. Керамические ручные гранаты.

Реакция пумоидов была молниеносной. Прежде чем Гвидо успел предпринять хоть что-либо, последний из них исчез в темноте основного туннеля. Только Рроу промедлил, дав человеку возможность стремительно сигануть вслед за своими соплеменниками. И только тогда последовал за ним.

Некоторое время (доли секунды, минуты?) капитан лежал, вдавленный лицом в скользкий камень. Потом он сообразил, что это старейшина прайда прижимает его к полу, защитив от осколков трех или четырех пехотных гранат, рванувших в нескольких метрах позади. Пумоиду это стоило дорого. В первые секунды оглушенный и утративший координацию Гвидо решил, что тот безнадежно мертв.

Впрочем, времени для долгого разбирательства просто не было. Капитан, а секундой спустя и уцелевшие пумоиды обрушили на невидимого врага град пуль. Но тот и не думал вступать в бой. Должно быть был в сильном численном меньшинстве.

«Не понимаю, – мелькнула в голове Гвидо мысль. – Если Пророк вычислил нас, то почему вместо того, чтобы атаковать и уничтожить силами своих боевиков, послал мелкого пакостника со связкой гранат? Счел, что и этого достаточно? Какой-то бред.»

Он склонился над Рроу. Чисто профессиональными движениями, не глядя, расстегнул подсумок со средствами оказания помощи. Вколол стабилизатор. Затем еще два препарата. Присевший рядом пумоид помладше пытался остановить поток крови, но это было бессмысленно. Спасти Рроу могла только прямая инъекция «льда» в полость черепа. «Льда» в походном наборе не было и быть не могло. Никто и никогда, наверное, не испытывал «лед» на пумоидах. Да и Рроу, наверное, не устроил бы наиболее вероятный результат действия такого препарата – роль слабоумного калеки до конца жизни.

Уцелевший глаз пумоида открылся. Некоторое время ему не удавалось издать ни звука. Потом он коротко сказал несколько слов на местном наречии. Видимо приказ. Пумоиды послушно отошли в глубину туннеля.

– Я сказал им, что подчиняться они будут тебе, – с трудом выговорил Рроу на языке людей. – Т-ты справишься... Что-то происходит там...

Несколько секунд он снова собирался с силами. Потом повернул лицо так, чтобы смотреть в глаза Гвидо и сказал свои последние слова:

– Ты лучше поймешь прайд, если будешь знать это: пумоиды только живут и умирают в образе зверя, а рождаются они людьми...

– Господи, пусть пилоты хоть как-то отвяжутся от этих дурней, что сели нам на хвост! – зло посетовал следователь Клецки.

Он имел ввиду прекрасно заметную в ночном небе бело-синюю «стрекозу» легкого вертолета, не отстававшую от звена тяжелых десантных геликоптеров, несущих на малой высоте Следственную Комиссию к логову Колдуна Гохо. Зрелище было еще то – словно велосипедист в развеселых майке и кепочке прицепившийся к угрюмой колонне закопченных, от натуги ревущих танков, следующих к месту сражения.

– Дурнем человеку быть не запретишь, – философски заметил командир звена – полковник Ленски. – Особенно, если имеешь приказ идти в режиме радиомолчания. Голову даю на отсечение, что это люди с Ти-Ви. Эй, парень, скажи-ка лучше – это то место?

«Парень» – свидетель Ромуальдо Беррил, он же Скунс Палладини, придерживая великоватый ему защитный шлем, опасливо глянул сначала за борт, потом, сообразив, – на монитор ночного видения.

– Да, оно, – констатировал он. – Там... Там костер какой-то... Если вас это интересует, Гохо никогда не разводил костров... Он, скажу вам, очень осторожный человек...

– Заложите круг, – распорядился полковник пилоту.

И через пару минут, убедившись, что огня с земли не ведется, добавил:

– Звену зависнуть над открытым пространством. Роб, плавно снижайтесь до касания грунта и выбросьте трап для господ следователей. Хаджи, Лопес – конвоируйте свидетеля.

Застывшего перед огромным – до неба – костром Учителя Ю, Кай узнал еще с воздуха. К нему и направился почти бегом.

– Мы, оказывается, расстались не так уж и надолго, – философски заметил тот в ответ на торопливые приветствия...

– Учитель, что происходит здесь? Где Гохо? Он срочно нужен нам. И не видел ли кто-нибудь из лесного народа других людей?..

Федеральный Следователь осекся, натолкнувшись на горестный прозрачный взгляд глаз плюшевого мишки, давно потерявшего путь в родную детскую.

– Здесь происходит война. Люди периметра убивают плохих людей. И всех кто рядом... Колдун Гохо здесь, – игрушечной лапкой Учитель показал на крепко спеленатый паутинный кокон чуть поодаль. – Его убил плохой человек. А это – похоронный костер. Мы предадим огню тело Колдуна. Лес не возьмет его...

– Плохой человек был один? – неприятно морщась спросил Кай.

Ему стало как-то не по себе от того, что на Шаленом впервые повисло мокрое дело. Всякое было до этого. Но не это.

– Он ушел в лес? – дополнил он свой вопрос.

– Плохой человек хотел уйти к своему хозяину, но не ушел. Здесь много ловушек... Вот он.

Подняв глаза в указанном направлении оба Следователя узрели еще один паутинный кокон, подвешенный относительно невысоко над землей в ветвях ближайшего дерева и полускрытый в ночном мраке. Клецки подошел к нему поближе и посветил фонариком. Кай и Барсук приблизились к ним сзади.

– Это не Шишел, – констатировал Клецки.

– Вы знаете этого типа? – осведомился Кай у Палладини.

– Если вы про имя, так нет. А вообще-то это тот связной Свистуна, о котором...

– Сволочь, – без выражения сказал человек в коконе.

– Он жив... – поразился кто-то из конвойных.

– Мы решили передать его в руки людей Периметра, – сообщил Учитель Ю. – Потому что таков закон людей. Если бы он убил кого-то из нас, его судили бы мы сами... Но Гохо был человек Периметра. Хотя и жил в Лесу.