7

ПРОБЛЕМА ТУЗЕМЦЕВ

Закрытый семинар, он же – заседание Следственной Комиссии и впрямь проходил в кабинете новоназначенного Посла. Правда сам знаменитый миротворец и демократизатор еще не тронулся в путь к месту отбывания очередной почетной ссылки с Матушки-Земли и честь представлять перед уважаемым собранием Метрополию вновь досталась уже свыкшемуся с этой своей ролью Бенедетти. Президента Гаррисона представлял сам Гарри Р. Гаррисон. Бросалось в глаза отсутствие Советника Лэшли. Кай не удивился бы, если бы узнал, что после голосования в Парламенте бывшую правую руку Президента постигла давно ожидаемая опала.

Профессор Мартинес была напряжена и явно ждала какого-то подвоха от собравшейся публики.

– Как я понимаю, Следственная Комиссия пригласила меня для того, чтобы внести ясность в некоторые... биологические аспекты взаимоотношений колонистов и аборигенов... – начала она.

Возражений не последовало.

– В частности, мне были переданы образцы крови и других жидкостей тела аборигенов, некоторых их тканей, типичных препаратов, применяемых при оказании помощи туземным жителям их... лекарями. Должна признать, что анализ подобного рода объектов долгое время признавался занятием предосудительным, и только санкция Федерального Директората, переданная мне господами Санди и...

– И кем еще? – заинтересовался Президент.

– За несколько месяцев до этого с аналогичными просьбами к нам совершенно конфиденциально обращался не кто иной, как сам Посол Окама... Он прямо дал понять, что согласовал свои действия в высших кругах...

– Ну что же. В этом кругу, я думаю, вы можете не тратить время на оправдание ваших м-м... трудов, – заметил его высокопреосвященство.

– Тогда я предоставлю слово нашему фармакологу – Луису Моренго.

Луис оказался смахивающим на цыгана молодым парнем, явно в первый раз представшим пред очи столь высокого начальства, и нисколько этим не смущавшегося.

– Я не буду тратить время на то, чтобы забивать вам головы специальной терминологией, господа, и перейду прямо к выводам, – взял он быка за рога. – Давно существовало подозрение, что разного рода медицинские препараты и оборудование туземцы закупают для того, чтобы где-то там у себя, в дебрях джунглей проводить какие-то опыты на захваченных колонистах и солдатах Легиона... Этими слухами мне лично продолбили всю голову. Так вот – все это чушь. Мне уже давно стало ясно, что основные применяемые в земной медицине средства имеют на организмы туземцев точно такое же влияние, как и на организм человека. Разница – ничтожна. Последняя серия анализов, которая стала возможна благодаря этой вот... любезности господина Федерального Следователя только подтверждает мой вывод. Сошлюсь еще на то, на что ссылаться считается не принятым... Про то, как лечить аборигенов давненько и хорошо знают всяческие подпольные лекари, которых в Периметре – пруд пруди... Да и полиция не колеблясь в случае надобности оказывает туземцам помощь в обычных лазаретах... Так что все эти мои умозаключения давно уже – секрет Полишинеля... Вопросы у вас есть ко мне, господа?

– Простите, – вопрос задавал заместитель министра здравоохранения Колонии, – но хорошо известен факт полной биологической несовместимости фауны Гринзеи и земных форм жизни. В клетках гринзейской м-м... живности протекают совершенно иные биохимические процессы... Даже аминокислотный состав белков здесь иной – шесть аминокислот из двадцати восьми, входящих в состав белков местных животных не совпадают с аминокислотами белков человека и земных животных... Не совпадают также два азотистых основания, входящих в состав ДНК и почти полностью не совпадает генетический код... Кроме того, в компетентные органы Периметра, насколько мне известно, неоднократно доставляли людей подвергавшихся в секретных убежищах, расположенных в глубине Леса бесчеловечным экспериментам... Это – достоверные факты...

– Да, – подтвердил глава контрразведки Колонии. – Факты – налицо...

– Что до всяческой биохимии, то тут много есть что сказать у доктора Мартинес. А вот насчет экспериментов на людях – простите, но, насколько я знаю, все доказанные случаи таких дел можно смело записать на счет Тайного Пророка. А его уж аборигеном никак не назовешь...

– Послушаем саму руководительницу группы, – чуть помедлив, предложил Президент.

– Мне придется изложить здесь перед вами несколько непривычную, даже радикальную концепцию... – с явным трудом заставляя себя говорить уверенно, начала профессор Мартинес. – Но факты не оставляют нам выбора... Дело в том, что в моем понимании, и в том понимании, которое постепенно сложилось у всех моих коллег, разумная жизнь Гринзеи представляет собой высшую форму мимикрии – мимикрию на молекулярном уровне. Еще в период Первой Высадки строение организма предков нынешних туземцев и его химический состав были, надо полагать, совершенно иными... Но опыт общения с представителями земной цивилизации не прошел для них даром. Трудно сказать, каким образом происходит у них процесс усвоения информации биохимической природы – возможно, это захват и перенос части генов какими-то подобиями плазмид или вирусов, может, это связано с неизученными еще толком культовыми обрядами, которые практикуются лесными племенами... Факт состоит в том, что туземцы, которые встретили Вторую Волну колонистов претерпели уже солидный сдвиг не только в своей культуре и языке, но и в своей молекулярной природе. Факт состоит в том, что все те показатели, о которых упомянул мой уважаемый коллега из министерства здравоохранения относятся к неразумным и неизменяющимся представителям фауны Гринзеи. Они хорошо изучены и, поверьте, я и мои сотрудники достаточно хорошо владеют информацией, по этому предмету. Но факт также состоит и в том, что эти же показатели представителей самых разных племен аборигенов и самых разных их биологических форм, гораздо ближе к показателям, характерным для представителей земной фауны. То же относится и к неназванным моим уважаемым коллегой показателям – иммунологическим характеристикам тканей, их изоферментным спектрам...

– Таким образом, – прервал ее шеф контрразведки, – вы хотите сказать, что еще немного, и те, кого мы привыкли называть «зелеными уродами» заделаются настоящими людьми? Это весьма далеко идущее умозаключение... Признаюсь, мне по долгу службы пришлось ознакомиться с взглядами наших уважаемых биологов даже несколько раньше, чем они были сообщены господину Послу. Но, скажу прямо, я не ожидал, что они будут преподнесены уважаемой Комиссии в столь радикальной форме...

– В отношении химического состава хромосом, они ими уже «заделались», если использовать вашу терминологию... – несколько агрессивно парировала профессор Мартинес.

– Я попросил бы присутствующих спуститься из заоблачных высот науки и уточнить, какой свет факты, сообщенные нам могут пролить свет на расследуемое дело, – прервал начавшийся спор Президент.

Кай воспользовался создавшейся паузой:

– Я резюмировал бы информацию, полученную нами следующим образом: Посол Окама оказался ближе всех к разгадке проблемы туземцев... Я имею ввиду их биологическую природу, в которую упирается весь комплекс их взаимоотношений с Колонией и с земной цивилизацией, в частности. Уверен, что именно на этих его знаниях основывались основные рекомендации Доклада, подготовленного им перед гибелью. Отмечу, что в сам Доклад он обнаруженные им факты не включил... Видимо, у него были какие-то причины скрывать их. И, видимо, есть кто-то, кому показалось, что Посол знает слишком много... Я хотел бы обратить внимание на тот круг влиятельных лиц в Колонии, которые монополизировали всю сферу взаимоотношений с аборигенами и выстроили целую непроходимую стену перед исследователями, которые своей работой могли бы пролить свет на истинное положение вещей...

– Если называть вещи своими именами, вы хотели бы вызвать для дачи показаний Следственной Комиссии одного из Советников Президента? – осведомился шеф контрразведки.

– Ну что ж, я рад, что вы правильно меня поняли... – с осторожным облегчением в голосе признал Кай.

– Раз уж мы здесь обсуждаем различные, в разной степени научные концепции, – не без яда в голосе продолжил генерал в штатском, – то не находите ли вы, что та гипотеза, с которой нас вкратце ознакомила мадам профессор, указывает вам на совершенно другой круг, как вы выразились, лиц, среди которых и следует искать не каких-то абстрактных вдохновителей убийства Посла, а непосредственно самого убийцу.

– Рад буду ознакомиться с вашей версией событий, генерал, – Кай изобразил на лице живейшее внимание.

– Вы довольно легко согласились с довольно экзотической теорией некоей молекулярной мимикрии. Только что нам сообщили, что еще немного, и аборигены смогут замаскироваться под самых настоящих землян. Жутко подумать, что нас ждет, если они при этом сохранят к тому же эту самую способность к перевоплощению. Как я уже сказал, по долгу службы мне приходится задуматься над таким предположением... И, знаете, что мне пришло в голову?

Генерал выдержал недолгую паузу.

– Почему бы вам не допустить, что такие фальшивые земляне уже существуют? – вкрадчиво спросил он. – Почему бы, раз уж мы предались такого рода фантазиям, не предположить, что они уже здесь, среди нас? Что именно они и являются теми, кто был заинтересован в том, чтобы «закрыть» открытие Посла Окамы? Почему бы не допустить, что кто-то из них даже сумел увязаться следом за Послом в его визите в Метрополию и там и прикончил бедного дипломата, а затем благополучно вернулся на Гринзею? Не лучше ли нам тогда начать компанию по тотальному выявлению таких оборотней? Как смотрит уважаемая Комиссия на такие предположения?

– Простите, но подобная трансформация не могла произойти мгновенно, остаться незамеченной... – резко возразил с места молоденький фармаколог.

– Однако, вами не предложено никаких конкретных механизмов таких превращений, – парировал генерал. – Так что рассуждать о том, что и как мы должны были заметить – довольно бесплодное занятие.

– Я ожидал, – Кай повернулся к генералу, – что подобное предположение будет сделано. На мой взгляд, в нем есть только одно противоречие: Посол сознательно воздерживался от разглашения информации об обнаруженных им фактах того, что профессор Мартинес окрестила «молекулярной мимикрией». Взял слово с исследователей, к которым обращался. Только дневнику доверял свои наблюдения. Посол стремился восстановить мир между Колонией и Лесом. Посол был «своим» для всех вождей лесных племен. Там, на Земле он позволял себе лишь иносказательно говорить о том, что знал. «Пока там люди расстреливают аборигенов, – говорил он о событиях на Гринзее, – а скоро люди начнут расстреливать людей...» Когда мне передали эти его слова, я понял их несколько иначе... Впрочем, Посол на то и был дипломатом, чтобы придавать словам несколько разных смыслов одновременно... Единственным способом для предполагаемых «оборотней» надолго сохранять свой тайный статус было бы поддерживать такого дипломата, а вовсе не уничтожать его...

– Так что же предполагаете вы? – осведомился генерал.

– Я не строю гипотез. Надо узнать хотя бы несколько ответов на вопросы, которыми я не стану утомлять ваше внимание, господа. Единственное, что я предлагаю – это действовать в дальнейшем, учитывая то, что мы узнали о природе аборигенов, благодаря инициативе Посла Окамы. И о самой этой инициативе. Это всего лишь обстоятельства, открывшиеся в ходе расследования, которые Комиссия не сочла возможным сохранять в тайне, учитывая развитие событий на Планете... Та версия, что предположена вами, генерал, совсем не лишена логики, и поиск «оборотней», если вы действительно его предпримете, может и принести результаты. Но скорее усилит паранойю, которой, простите меня, Президент, охвачен Периметр. Комиссия же с вашего позволения, займется своим непосредственным делом.

– То есть, пока по-прежнему будете кого-то ловить и кого-то допрашивать... – скорее констатировал, чем спросил Президент.

– Пока у нас есть и кого ловить, и кого допрашивать... – подтвердил Кай.

– Вы ничего этим не добьетесь... Не будет ничего хорошего, если вы приведете меня к Колдуну этак-вот – связанным... – как всегда невыразительно, только на этот раз слегка придушенно заметил Хмырь.

– Ты уж молчи, сука! – сурово оборвал его Шишел. – Два раза в ловушки меня норовил завести, а теперь еще и в яму эту с Синей Гнилью... Ты у меня, гнида больше не побалуешь... А теперь пищи этим вашим условным писком. И без фокусов! – глушитель «кольта» уперся в основание черепа далеко не добровольного проводника.

Хмырь, выдержав небольшую паузу, послушно запищал пещерным тараканом, после чего оба притаившихся в заросшей псевдопапоротником лощине путника замерли, прислушиваясь к звукам, заполнявшим окруживший их громадный объем погружающегося в вечерние сумерки Леса.

Трудно сказать, какая именно последовательность звуков, отфильтрованная слухом проводника из этой тихой какофонии оказалась ответным сигналом Гохо, но спустя минут семь – восемь тот кивнул Шаленому:

– Гохо появится сейчас. Не надо пугаться. Все-таки, развязали бы вы меня, Шишел... А то Колдун со стороны приглядится и с нами связываться не станет...

– Ладно... – Шишел аккуратно освободил локти и колени спутника от крепких веревочных петель. – Но, смотри... Если спугнешь Колдуна...

Еще минут двадцать они сидели в сгущавшемся зыбком полумраке – Хмырь, растирая затекшие после веревки руки, а Шаленый – незаметно придерживая наготове свою «пушку» и напряженно зыркая зло выкаченным глазом по сторонам.

Гохо материализовался у них за спинами без малейшего, как обоим показалось, звука. Ему, даже, пришлось дать о себе знать кашлем, напоминавшем больше гнусное похихикивание. Шишелу пришлось признаться самому себе, что предупреждение проводника относительно того, что пугаться Гохо не следует, было весьма уместным...

– Что вы, однако, вытаращились так бестактно, милейший? – поинтересовался Колдун, перебрасывая за спину колчан с зазубренными стальными дротиками, один из которых только что держал наготове в руках. – Годок-другой пообщаетесь с Хозяином, еще не таким красавцем станете... И почему спешите так. От Хозяина предупреждение было: к полуночи ждет он вас, не на закате... А пока – посидите в хижине. Нечего тут светиться. Тут по Лесу большая заварушка идет...

Сказано это было довольно категорично, и Шишел, не решившийся с ходу круто взяться за местного лешего, послушно потопал за ним вслед, держа ненадежного Хмыря между ним и собой. Это, как выяснилось, было ошибкой.

– Ты послушай, – загудел Шаленый, карабкаясь по крутой тропе вверх, в самую чащобу колючих зарослей, – я тебя, друг, не обижу. Заплачу сколько запросишь. Но к месту ты меня доведи сейчас, не к полуночи. В полночь поздно будет...

– Это, смотря как попросишь... – глухо отозвался леший и с ходу нырнул в незаметную за пару шагов нору, оказавшуюся входом в неплохо замаскированную хижину. Хмырь не говоря дурного сова, последовал за ним. Шишел остался в одиночестве.

Кай устало прикрыл глаза и довольно долго массировал веки пальцами. За все время пребывания на Гринзее ему и двух часов не удалось побыть вот так – спокойно сидя в тишине гостиничного номера. Более всего утомили его за последние сутки даже не хлопоты, связанные с лихорадочной подготовкой к слушанию в парламентском комитете и не само – довольно гладко, в сущности, прошедшее – заседание, даже не импровизированный семинар по молекулярной мимикрии, а предшествовавшие всему этому ночные пререкания со старой каргой, присматривавшей за пустовавшим жильем, арендованным Посольством Метрополии. Проникнуть в квартиру, занимаемую когда-то миссис Вайоминг и извлечь из нехитрого сейфа, прикрытого пейзажем Столовой Горы, дневник Посла оказалось самым подходящим занятием для людей с очень крепкими нервами. Кай подкинул на ладони тускло поблескивающий ключ и решил для себя, что среди прочих своих обязанностей, которые он непременно справит в следующее свое посещение Метрополии, будет и отправление небольшой посылки для Ронни. С чем-нибудь, что поддержит малосимпатичную псину в минуту тяжких размышлений. Например, с пакетом «Педигри-Пал»...

Пора, однако, было браться за дело. Федеральный Следователь придвинул к себе терминал настольного блока связи и вызвал Арчи Готвальда – главного оперативной группы. Около четырех минут ушло на выслушивание довольно убедительных оправданий, касавшихся так и не исправленного утреннего промаха: 1321 на связь не выходил. Оперативно-розыскная работа в его отношении ощутимых результатов не принесла. От бессистемно натыканных по территории Периметра камер здешней службы наружного наблюдения было мало проку, а туповатые филеры умудрились трижды – без особой, впрочем, уверенности – сесть в городе на хвост объекту, соответствующему приведенному в задании описанию и трижды его благополучно потерять.

Кай пообещал лейтенанту Готвальду подать на него рапорт, и побрел в ванную – сполоснуть лицо ледяной водой и прикинуть, какие у него остались шансы повстречать в этом мире Микиса Палладини по кличке Скунс или, на худой конец, Ромуальдо Беррила – Барсука. Размышлениям его положили конец отчаянный писк вызова по кодовому каналу блока связи и мелодичный звон сигнала входной двери приключившиеся одновременно. Кай засунул в ухо горошину микродинамика, хлопнул по клавише приема и отворил дверь.

Выслушивать лаконичный рассказ Гвидо о его предстоящем участии в планируемом захвате «лесного человека» – в рабочей терминологии Следственной Комиссии – Каю пришлось созерцая вежливо переступавшего порог его номера любезнейшего мистера Клода Фигли, вооруженного солидной папкой крокодиловой кожи. Федеральный Следователь попытался одним и тем же жестом и указать несколько неожиданному гостю на кресло у журнального столика, и извиниться перед ним за необходимость закончить разговор по блоку. Тот оказался достаточно понятлив.

Переключив канал на текстовый режим, Кай отстучал на клавиатуре:

«Все складывается нормально, капитан. Не стоит сожалеть о моем неучастии в акции. В городе дел хватит – положение сложное.»

– Не заставляйте меня казаться еще большей сволочью, чем это мне удается, Следователь, – зло резюмировал Гвидо и закончил разговор.

– Чему обязан? – осведомился Кай, придвигая к расположившемуся на краешке кресла специалисту по фармсырью единственное что мог предложить в качестве угощения: пластиковый подносик с чипсами, изготовленными из какого-то здешнего продукта и смахивающими на чешую какой-то крупной и, должно быть, давно вымершей рыбы.

– Прежде, всего, господин Следователь, я хотел бы представиться, – несколько церемонно начал гость.

– Мне казалось, что мы уже имели честь... – недоуменно заметил Кай.

– Разумеется, и честь и удовольствие быть представленным вам я уже имел еще на борту «Проциона», – посверкивая из-под седых кустов бровей глубоко посаженными пронзительными глазками, заверил Следователя мистер Фигли. – Однако, к сожалению, обстоятельства нашей встречи были таковы, что я не имел м-м... возможности представиться вам в несколько ином, нежели странствующий коммерсант, качестве...

«Интересно, – подумал Кай, изображая на лице живейший интерес к словам собеседника, – какие еще службы и разведки остались вне игры в этой чертовой головоломке?»

– Простите, но я и понятия не имел... – произнес он вслух и бросил в рот чипс наименее пугающего вида, приглашая и собеседника разделить с ним это сомнительное удовольствие.