Или это уже успело присниться? Когда? Злой, усталый морок о том, как серая чешуя, покрывая пальцы левой руки, двинулась к запястью... И, не слушаясь его, ладонь тянулась и тянулась к оголенным клеммам разоренной радиосхемы... А потом он, визжа и задыхаясь от страха и отвращения, неумело трофейным штыком рубил и рубил свое запястье, пока это не успело перекинуться дальше, к голове, к сердцу, а Айк держал и выворачивал отчаянно сопротивляющуюся, совсем уже чужую, страшную кисть... И была боль, и словно не было ее... Да нет, вот она рука... Стоп. Не рука – затянутый жгутом, забинтованный обрубок... и комок набухших кровью бинтов в углу... И боль – вот она! – настоящая, злая и саднящая, только выведенная промидолом на край сознания – мутного, утратившего контроль за временем... ладно, не об этом – на войне как на войне... Но что там копошится под бинтами...

– Черт!!! Чур меня! Айк, собачий сын, где ты?! Это оживает!!..

Проворно, по-паучьи перебирая серыми пальцами вдоль стены, потом дальше – броском, через угол комнаты, к оконным гардинам, а по ним вверх – уверенно пробежал серый тарантул, бывший когда-то, вечность назад, левой кистью Стива... Засуетился по карнизу, временами хищно нацеливаясь для прыжка, а может, пытаясь перескочить на потолочную закопченную лепнину... Трах! – дыра слева! Трах!!! – дыра справа... Стивен, подправляя ствол снизу культей, стал в третий раз наводить винчестер. Господи, почему так глухо звучат выстрелы. Напряг зрение, слух и – проснулся, кажется... Господи, рука... рука на месте, только кончики пальцев словно покалывает тысячами иголок... Отлежал, что ли? И глухие удары винчестера за стеной... Потом отворилась дверь и спиной вошел Айк, держа оружие наготове.

– Стив? Звал меня?

– Да, кажется... Сон... сон. Дурацкий морок... А у тебя что там? В кого палишь?

– Хотел бы я сам знать, в кого... Кем эти... были. И кто они есть теперь... Слава богу, слава богу, что большого калибра они, все-таки, боятся... но дело все круче замешивается... Ты уверен, что это только до утра?

– Приходится быть уверенным...

– Ну до утра еще продержимся... Если эти не пойдут всерьез на штурм... Да, Морис пробился!.. Еле ловится, впрочем...

– Ну! Так чего ж ты молчал? Что он говорит?

– В том-то и дело, что ни хрена от этой связи толку... У него, похоже, в пакете одно слово и оказалось... Он сам его орет на все лады через спутник...

– Какое слово?

– Backplay, Backplay ивсе... Тебе это что-нибудь говорит?

– Да нет, ничего особенного... На СЛОВО ВЛАСТИ это не похоже... Это написано на всех магнитофонах. А впрочем...

– Ну вот что, ты тут держись, вот еще возьми «кол», раз уж со сном ничего не получается... А я буду держать оборону с антресоли – оттуда сподручнее шмалять... О ч-ч-черт!

– Ты что позеленел?

– Ч-черт... Да так, ум за разум заходит... Вдруг показалось, что у тебя вместо р-руки...

– Какой руки?

– Левой... Да ладно, черт с ним... померещилось... Я пошел. Лучше не засыпай...

Стивен все-таки вышел вместе с ним и помог затащить сначала в дом, а затем по лестнице к чердачному люку полуразобранную антенну и пулемет. В тумане уже совершенно определенно перемещались жутковатые тени. Дверь Стивен с Айком заблокировали парой стальных полос из здешнего хозяйства. Потом поднялись на чердак – оттуда вид на ранчо был еще более жуткий.

– Их, по крайней мере, два типа, – сказал Айк, глядя в зыбкую мглу. – Одних я бы назвал зомби... Другие... Как у тебя? Есть надежда?

– Похоже, я понял, в чем может быть дело...

– Ладно, давай попробуй сделать что-нибудь... своими методами. Я пока продержусь...

Стивен спустился в холл, умылся холодной водой, удивляясь, что хоть водопровод работает среди сожженного и взорванного кошмара, и долго отмывал руки. То там, то тут мерещился ему серый налет. Плесень... Потом поднял глаза к потолку, отыскал несуществующие пробоины... Но там только балки поскрипывали под ногами Айка, возившегося с антенной. Потом заработал пулемет.

Стивен устроился за столом, запил «колу» остатками кофе и потянул к себе магнитофон. Оставалось сделать немногое. BACKPLAY так BACKPLAY... Только голова уже плохо варила, и даже переключение режима магнитофона слегка незнакомой конструкции давалось не сразу.

Но и времени оставалось немного. Это он понял, когда потянуло дымом... Пулемет Айка поперхнулся. Снова закашлял короткими очередями. И наверх – на чердак стал просачиваться этот запах. Конец игры.

– Хана! – кричит сверху Айк. – Ни шута на них не действует этот рассвет! Хана!

– Еще пару минут, – словно телефонному абоненту глухо откликнулся Стивен, ввел-таки непослушную машину в режим BACKPLAY и заковылял по лестнице, обвивавшей стены, вверх, к люку, из-за которого доносились прерывистые очереди.

«Странно, – сказал он себе, – старая хитрость Каббалы – заклинание, произнесенное задом наперед, обретает обратную силу... Как можно было забыть?..»

Спиной чувствуя, как внизу разъезжается пирамида, баррикадировавшая выход из подпола, он в задуманном месте, на перекрытии потолка укрепил видеокамеру (на мгновение показалось, что путаются под руками окровавленные бинты...), врубил автоматику, добрался до ведущего наверх люка, приподнял его плечом, отмотал пленку чуть-чуть назад, чтобы был хоть какой-то запас, включил магнитофон и, словно гранату, втолкнул его на пол антресолей.

– Прими, Айк, звание ангельское или не знаю уж там какое... – он захлопнул люк, сбежал на несколько ступеней, слушая дикие завывания из подпола и ритмичный хор сверху, сел на ступени и, как мог сильно, зажал уши руками.

– НЕ ХОЧУ! – думал, а может, кричал он. – Я НЕ ХОЧУ СТАНОВИТЬСЯ НИ БОГОМ, НИ ЧЕРТОМ! ХОЧУ ОСТАТЬСЯ ЧЕЛОВЕКОМ... ВЕДЬ КОМУ-ТО НАДО ДЕЛАТЬ ЭТОТ ГРЕБАННЫЙ РЕПОРТАЖ...

Он видел, как рухнула гора хлама, и черная тень встала из подземелья, без звука слетела крышка потолочного люка, и предвестием Светлой Силы побежали навстречу Тьме радужные, неземные переливы света... Добро и Зло, воплотившись в первых попавшихся смертных, изготовились к последней схватке...

Репортаж получался на славу. И тут закричал петух...