Кай недоуменно уставился на свою собеседницу. Ему как-то не приходила в голову мысль, что Джейн могла так и не узнать о роли «птичек» в гибели ее жениха.

— Вы что, не читали воспоминания Анны Альбертс? Ну, эту... «Чайку по имени...», по поводу которой у вас было так много шума?

Джейн недоуменно покачала головой:

— Когда вышла эта книга, я работала на Аделаиде. И потом... Мне не хотелось брать эту книгу в руки. Я и так слишком хорошо знаю, как Матернальная Республика пыталась отколоть Харур от союза с Федерацией и что из этого вышло.

— Какого черта вас занесло на Аделаиду, в тот ужасный мир? — Кай подумал, что биография Джейн, пожалуй, сгодится на материал для двух-трех романов.

Та пожала плечами:

— Матерям вдруг позарез понадобился материал по тамошним мутантам, и я добывала сведения о генетическом оружии. А потом, когда я вернулась, здесь уже заканчивалась кампания по разоблачению книги Анны, и последний пепел от сожженных мемуаров был прилюдно развеян над Священными Горами. Конечно, если бы я захотела, то умудрилась бы достать экземплярчик из спецхрана, но... я не захотела. Тогда было еще слишком больно бередить незажившую рану. И потом... Понимаешь... Понимаете, Следователь, есть что-то мерзкое, гнусное — торговать вразнос своими воспоминаниями о том, как провалила дело, которое тебе поручила Родина... делать бизнес на чем-то таком, что стало частью тебя самой. Пусть даже автором движут наиблагороднейшие побуждения... Что-то есть в этом... нечеловеческое...

— А сейчас? — Кай пытливо взглянул ей в лицо. — Вы остались при своем?

Джейн кривовато усмехнулась и слегка вспыхнула:

— Вы что, хотите обвинить меня в забывчивости? Не стоит стараться — Майкл навсегда останется у меня в сердце, разве что боль при воспоминании о нем стала другой — тупой и ноющей вместо обжигающей, как прежде. Теперь я гляжу на те события словно сквозь слой воды — все видно, но как-то размыто и отстраненно... А почему вы спросили это? Из любопытства?

— Вы полагаете, я настолько толстокож, что способен ради любопытства бередить ваши раны? Нет, просто я раскопал кое-что по тому давнему делу и сейчас раздумываю, стоит ли вываливать это грязное белье на вашу голову. Проще, а главное — привычнее, винить во всем жестоких и бездушных мужчин, чем внезапно удостовериться, что твои лучшие подруги могли нанести удар исподтишка. Так, может быть, лучше прекратим этот разговор?

Кай увидел, как вспыхнули злым огнем дотоле печальные глаза его собеседницы.

— Нет, мистер Санди, чего уж там, вываливайте ваши доказательства.

Кай молча положил перед Джейн потертый экземпляр «Чайки» и, чуть поколебавшись, добавил еще один козырь «сверху» — листок распечатки письма от «Лохматого Кунца», полученный им вчера по каналу подпространственной связи.

Громко хлопнула коридорная дверь, стихли на лестнице быстрые шаги Джейн, а Кай никак не мог собрать воедино разбегающиеся, как муравьи, мысли. Внезапно, яркой вспышкой его сознание осенила догадка о причине столь поспешного ухода мисс Гранж.

— Господи, она же ее укокошит! Как пить дать убьет. Что же я наделал?

Торопясь и не попадая от волнения штекером компьютера в разъем телефона, он подсоединил к нему свой ноутбук и набрал нужный номер.

— Мисс Альбертс, вы меня не знаете, но ради Бога, послушайтесь моего совета: хотя бы на час покиньте свой спортзал. Кто я такой и почему? Я же говорю, что вы меня не знаете, но вспомните вашу книгу и то, что у некоторых людей остались обязательства по отношению к вам. А сейчас настало время платить по ним... Да убирайтесь же оттуда поскорее, если вы дорожите своей жизнью! — Кай с силой грохнул на рычаг телефонную трубку и только теперь осознал, что он наделал.

Перед его глазами до мельчайших подробностей всплыла та кошмарная сцена в Лабиринте... или все-таки на Люцифере — теперь это было уже не так важно. Гораздо важнее для него было то, что опять из-за его вывернутого наизнанку чудовищно раздутого чувства справедливости он снова подставил женщину, которую любит. История повторяется, причем на самых идиотских моментах. Господи! Что он наделал! Ведь Чайка — тертый калач, из исполнителей. Она же может запросто укокошить Джейн. Какого черта он ее предупредил?

Кай рванулся к двери, потом на мгновение замер, вернулся к столу, выдвинул ящик, потом задвинул его назад — нет, табельное оружие брать с собой не годилось: в городе — патрули, чрезвычайное положение... «Видеокамера», так и не пригодившаяся ему в Лабиринте, была в этом смысле неважной заменой — съемки на улицах были запрещены рескриптом ее превосходительства фрейлейн Глюк впредь до особого распоряжения, и мужчина без чадры, оснащенный приспособлением вроде этого, просто должен был незамедлительно очутиться «где следует». Плюнув с досады, Кай сунул в карман типовую «хлопушку» — оформленный под электрокарандаш мини-разрядник на десять выстрелов и сломя голову выскочил из номера.

Девушки в расшитых всеми цветами радуги кимоно, отчаянно крича, налетали друг на друга, лупили кулаками и ногами, валили на пол, добивая пятками. Это напоминало петушиные бои. Вот вам и курятник. Только вместо кур озверевшие цыплята.

Федеральный Следователь ухватил за рукав пробегавшую мимо девчушку лет двенадцати:

— Где ваш сенсей?

— К ней пришла посетительница, и они пошли в тренерскую комнату, — девушка указала в глубь помещения.

Кай бросился по коридору. По дороге он больно ударился коленкой о перевернутую вверх ногами тумбочку, и сердце заныло от недоброго предчувствия. Покосившееся треснутое снизу зеркало, разбитая напольная ваза и опрокинутый цветочный горшок недвусмысленно обозначали путь, по которому только что прошли, мило, надо полагать, беседуя, две бывшие коллеги-разведчицы. Кай вытащил из кармана разрядник и осторожно приблизился к последней полуоткрытой двери. Больше всего пугало то, что звуков боя не было слышно. Неужели он опоздал? Кай рывком дернул ручку на себя и остолбенело замер на пороге.

Джейн и Анна, в потрепанной и местами порванной одежде, сидели, обнявшись, на диване и тихо рыдали.

— И все же я на вашем месте выспался бы... — с глубоким унынием в голосе посоветовал Тод. — Куда вы рветесь-то? Вот Учитель рвался, рвался да так и сгинул — там... ВОВНЕ...

— Гос-с-споди, как ему удалось? — поинтересовался Дирк, заглядывая в подсвеченную услужливым факелом Бирна стальную нору.

— Собственно, отверстие это здесь уже было... — тяжело вздыхая, пояснил Тод, — в нем вкручено было вот это, — он факелом подсветил громоздящийся в темноте неподалеку цилиндр — ему по пояс — с тускло поблескивающими желобками нарезки по бокам. — Мастер соорудил это вот, — теперь пламя высветило контуры сооружения, напоминающего некий дикий гибрид конструкций из альбома Древних Мастеров и воплощенных мечтаний деревенского самоучки. — Главное было первые три-четыре оборота своротить, а потом — само, как говорится, пошло... А там дальше — мы маскировочную дверь соорудили, со своим замочком... Вы бы хоть посмотрели, как устроен замочек. Мастер, перед тем как соваться...

Лики посмотрел. Потом взглянул на Дирка.

— Позаботься о Злюке, — тихо попросил он. Злюка сыто и преданно икнул.

— Не рискуй зря, — посоветовал Дирк и похлопал Лики по плечу.

— Как я завидую вам... — с горечью в голосе произнес Бирн. — Как тягостно мне в этой тюрьме, которую я обрел вместо свободы... Я с радостью пошел бы туда — ВОВНЕ, Мастер, но обязательства перед искусством заставляют меня остаться здесь, во Дворце Тайн, до тех пор, пока я не искуплю свой грех — грех формализма... Я должен создать изображение Высокородного, достойное его... Теперь, когда Судьба подарила мне такую возможность...

«Чем были мы, тем и остались, — с тоской подумал Лики. — Муравьишками пред Стопой Величия... И даже в изгнание с собой своего монарха прихватили...»

Он вздохнул и нырнул в лаз...

Следует сразу оговориться, что воспоминания участников Великого Побега часто расходятся самым радикальным образом. Из них наибольшее доверие внушает бесхитростный рассказ Мастера Лики, который неоднократно повторяется, варьируя в мелких деталях, в изложении тех, кто удостоился чести послушать его беседы вечером, за стаканчиком-другим дурной воды, — а рассказывал он эту историю всем, кому не лень было слушать. Иногда Мастер что-то добавлял, иногда — убавлял. Будем снисходительны к нему и постараемся сохранить нетронутым его безыскусный стиль.

Лики чуть не рванулся назад, испугавшись огромной гулкой пустоты, разверзшейся вокруг. Пустота была наполнена мерцающим, пыльным сумраком, скрипами и скрежетами, приходящими откуда-то из бесконечности. «Мир без солнца? — подумал он. — Или просто ночь?» Набравшись мужества, Лики снова шагнул вперед.

Глаза его привыкли к сумраку, и Лики уже различал уходящую ввысь и теряющуюся во мраке стену скалы, к которой примыкала стальная крыша Дворца Тайн. «Дверь» глухо щелкнула за его спиной, но ему было все равно — теперь он был уверен, что справится с замком. Где-то позади слышалось басовитое гудение каких-то мощных механизмов, и Мастер решил выяснить, что это такое. Он обогнул вздымающийся вверх пилон, потом прошел по узкому проходу металлического желоба и очутился на ровной и гладкой площадке, огороженной высоким бетонным забором. За ним виднелось нагромождение чего-то, напоминающего сваленные в кучу, недоделанные, да так и окаменевшие чудовищной керамической гроздью горшки, изготовленные гончаром-гигантом — с княжеский замок размером каждый. Теперь гудело так, что у Лики заложило уши. Этот звук издавали около дюжины боевых геликоптеров весьма странного вида, медленно перемещающихся по летному полю. За свою жизнь Мастеру довелось видеть много разных летательных машин, хотя бы во время Третьей Войны, когда столицу бомбили воздушные корсары Лоста, но таких аппаратов он еще не встречал. Огромные — размером с «дальнобойный» бомбардировщик — вертолеты были вызывающе окрашены устрашающими желто-черными вертикальными полосами, над которыми возвышались две пары то ли узких крыльев, то ли широких винтов. Шесть мощных телескопических опор удивительно легко перемещали по полю тяжелые машины, а спереди, под отливающей цветным стеклом штурманской будкой, торчали почему-то загнутые, угрожающего вида турели пулеметов. Людей, однако, нигде не было видно. Одна машина неподвижно стояла неподалеку и, судя по всему, была покинута экипажем. На всякий случай пригибаясь пониже, Лики прошмыгнул за грудой странного вида контейнеров к стоящему вертолету. Чем черт не шутит, — может быть, Дирк сумеет управиться с этой штукой, и тогда у них появится шанс удрать из мрачной тюрьмы...

Вблизи машина оказалась еще больше, чем он предполагал, — в нее запросто мог поместиться целый десантный взвод с полным вооружением, да еще и броневик в придачу. Только вот входные люки были так тщательно задраены, что Лики, как он ни старался, не мог их обнаружить. Что было значительно хуже — машина медленно и неуклюже шевелилась, словно стремясь поудобнее устроиться среди окружавших ее зарослей. Поверхность машины была усеяна торчащими наружу стержнями — то ли антеннами, то ли пулеметами — хотя нет, для пулеметов их было многовато, да и дульных отверстий по крайней мере снизу не было видно. А вот залезть наверх, цепляясь за них, было Лики вполне по силам — в чем он смог вскоре не без труда убедиться. Уже оказавшись там, наверху, Мастер неожиданно почувствовал сначала чуть заметное, а потом вполне ощутимое подрагивание фюзеляжа. Это могло означать только одно — разогрев двигателя! Чертыхаясь, Лики взглянул вниз, примериваясь, как ему получше спуститься обратно, как вдруг заработали крылья-лопасти и мощный поток воздуха намертво придавил его к поверхности вертолета. Лопасти двигались все быстрее и быстрее, пока не превратились в сияющий ореол, потом телескопические шасси приподняли брюхо машины над полем, и машина взмыла в воздух.

Геликоптер мчал его вдоль сумрачных скал, под жутким — без солнца — небом, но мчал к свету! Мастер и глазом моргнуть не успел, как яркие потоки хлынули ему навстречу.

Сначала Лики подумал, что они несутся к огненному облаку — ужасно длинному, узкому и становящемуся все ярче, но почти сразу же сообразил, что это вовсе не облако. Длинная, невероятно громадная щель, ведущая из мира сумрака прочь — в мир света. Еще мгновение, и они были там!

Когда глаза привыкли к яркому свету, Мастер чуть не выпустил спасительные стержни, удерживавшие его на броне геликоптера: его ошарашил чудесный и таинственный мир, лежащий вокруг. Кроме цветов и запахов, он был полон звуками — шелестом листвы, шумом ветра в бездонной вышине неба, криком неведомых существ, обитающих здесь. Он летел один в полную неизвестность, теперь уже окончательно затерянный в таинственном мире Спонсоров. Опираясь ногами на упругий штырь внизу и стараясь не потерять при этом равновесие, Лики оглянулся, бросив прощальный взгляд на Замок, где остались его друзья. В багровых лучах заходящего светила торжественно и мрачно над лесом возвышалась гигантская громада скального мыса, рвущегося в небо. Она стремительно уменьшалась в размерах и через несколько минут окончательно скрылась из виду за густыми кронами исполинских деревьев.

Лики едва не пропустил самое впечатляющее событие в этом полете: геликоптер чуть не столкнулся с летающим танком! Лики не видел в жизни ничего подобного. Закованное в изумрудную броню чудовище с пронзительным ревом пронеслось мимо, обдав его горячим воздухом. Округлые крылья, под которыми бешено вращались несущие винты, со свистом рассекали воздух. Красные лучи заката, отражаясь от зеленой танковой брони, образовывали замысловатый узор, меняющийся словно в калейдоскопе.

В течение полета он еще несколько раз встречался с летающими машинами столь причудливой формы, что потерял способность чему-нибудь удивляться. Он понял только одно — этот мир был совсем не похож на его собственный. Между тем солнце наполовину скрылось за лесом, и как-то сразу ощутимо похолодало. Пронизывающий ветер бил по лицу, студил онемевшие пальцы, унося из стынущего тела остатки дневного тепла. Лики понял, что еще десять минут — от силы четверть часа такого полета, и он больше не сможет удерживаться на броне машины. Он не без труда освободил левую руку и заколотил ею по обшивке. Кем бы ни были сидящие внутри люди, но Мастер предпочел бы сейчас встречу хоть с самим Сатаной, хоть с Черным Вырком этому полету над бездной. Однако его стук остался безответным — он только отбил кулак о пупырчатую броню геликоптера. Тогда Лики навалился всей тяжестью на свой штырь и попытался его раскачать. Вертолет тут же сделал резкий вираж влево, и ступни Лики повисли в пустоте. Он отчаянно замолотил ногами в воздухе, пытаясь на ощупь отыскать ускользнувшую опору, но вертолет, словно взбесившись, начал мотаться из стороны в сторону так, что Лики оставил свои безуспешные попытки. Он думал только об одном — сколько времени он еще сможет цепляться ослабевшими руками за вибрирующий штырь и что будет, когда силы его оставят.

К сожалению, это произошло очень быстро. Гораздо быстрее, чем хотелось бы. Его летательный аппарат внезапно завис на одном месте, и Лики, не удержавшись, с криком провалился в темнеющую бездну под ногами. Ему казалось, что он падал бесконечно долго, хотя, быть может, падение продолжалось считанные секунды, но, как бы там ни было, любая неприятность имеет свой конец. Для Лики таким концом явилась упругая наклонная плоскость, на которую он скользнул с высоты. Гибко прогнувшись, она слегка отклонила его падение в сторону и, как выяснилось позднее, тем самым спасла ему жизнь. С ходу пробив собой невесть откуда взявшуюся в лесу сеть, Мастер почти плавно грохнулся в небольшой пруд, подняв фонтан брызг.

Проклиная свое любопытство, толкнувшее его на поиски выхода из лабиринта, сумасшедшего пилота, Всеблагих Спонсоров и всех известных ему богов как Верхнего, так и Нижнего Миров, сморкаясь и отплевываясь, Лики с трудом доплыл до берега и совершенно обессиленный рухнул на влажную землю. Если это и есть тот самый Рай, о котором он мечтал, то, пожалуй, лучше бы ему остаться в своей маленькой комнатке на Нижних Ярусах. Там хоть было тепло, да и паек... Лики почувствовал, как свело истосковавшийся по еде желудок. Он с беспокойством ощупал себя со всех сторон. Все вроде бы было цело. Рядом возвышалась огромная скала из бугристого, покрытого налетом лишайника гранита. Лики прикинул глазами траекторию своего полета с небес, и во рту вмиг пересохло от пережитого заново ужаса падения. Если бы вон тот громадный зеленый полог не оказался у него на пути, лежать бы ему сейчас бездыханным как раз на вершине этого валуна — он по детской, забытой, казалось бы, навек привычке вознес молитву Великому и Пресветлому и огляделся по сторонам.

Он лежал на берегу небольшого водоема, вокруг которого возвышались редкие заросли каких-то незнакомых растений. От мокрой земли шел запах гнилья и сырости, от воды несло свежестью. Лики поежился и взглянул в быстро темнеющее небо — надо было подумать о ночлеге. Он разглядел впереди более сухое место и направился туда, опасливо озираясь по сторонам. Солнце — совсем не такое Солнце, как т-а-м, внизу... — уже село, но верхушки громад деревьев на западе еще отливали жидким золотом, и Мастер на миг остановился, пытаясь сориентироваться, понять, откуда он прилетел. О том, сколько времени у него может занять обратное путешествие, он старался не думать — главным сейчас были хоть сколько-нибудь сносный ночлег и хоть какая-нибудь пища.

Вопрос с ночлегом решился на удивление быстро — недалеко от воды Лики обнаружил довольно просторный пустой дом. Он был построен в виде спирально завитого лабиринта и отделан весьма красивым, отливающим всеми цветами радуги камнем, напоминающим полированный мрамор. По рассказам Дирка, таким материалом был отделан дворец Деррила. Мастер набросал на каменный пол охапку листьев и без сил рухнул на импровизированное ложе. Уснул он почти сразу и первую ночь спал без сновидений.

Проснулся он внезапно — от гомона, доносившегося снаружи. В лесу на все голоса разорялись какие-то существа. Свист, скрежет и мелодичное пение сотен обитателей этого мира сливались в невообразимый шум. Дрожа от холода, Мастер выбрался наружу. Теперь, наутро, все выглядело более привлекательным, чем накануне вечером. Солнечный свет тысячами радужных бликов играл на водяных шарах, в изобилии разбросанных тут и там — на широких листьях, на стволах деревьев и просто лежащих на земле. Никогда еще в своей жизни Лики не видел столько воды — его пересохшая глотка еще помнила нормы карточного распределения этой священной жидкости. Он несмело подошел к ближайшему шару и осторожно прикоснулся к нему рукой, не исключая того, что перед ним лишь мираж. В тот же миг поток чистейшей холодной воды хлынул ему на голову и плечи. И хотя за ночь он изрядно продрог, этот утренний душ не испортил ему настроения, а лишь взбодрил. Вот только есть хотелось неимоверно.

Лики повертел головой — нос подсказывал, что где-то поблизости есть еда. Он ощущал тонкий и восхитительный аромат незнакомых фруктов. Взбежав на пригорок, в полусотне шагов от себя он увидел огромный красный шар неправильной формы, слегка покачивающийся на гибком изогнутом стержне. Поверхность шара была усеяна золотистыми зернами. Мастер боязливо приблизился к этому чуду и попытался отделить одно из зерен. Оно было твердым на ощупь и тяжелым, и, пока Лики ворочал его, пытаясь отделить от основной массы, его руки наполнились липким розовым соком. От пряного аромата кружилась голова, и голодные спазмы сжимали желудок. Махнув рукой на возможные последствия, Лики оторвал истекающую соком красноватую мякоть и отправил в рот приличный ее кусок.

Он чуть не захлебнулся собственной слюной. Вкус у этого плода был просто восхитительный! Он стал отламывать куски ароматной плоти и набивать ими рот. Минут через десять, весь измазанный липким и сладким соком, Мастер в изнеможении отвалился от чудесного шара. Пожалуй, так можно жить! Он с трудом дополз до ближайшего водяного шара и бессильно боднул его головой. Поток воды смыл с него остатки пиршества и порядком освежил. Солнечные лучи насквозь простреливали редколесье, окружавшее озеро. Кустарник светился изумрудной зеленью. Здешнее веселое и мощное солнце ничуть не напоминало их тусклое и безжизненное светило, неспособное что-либо согреть и оживить. В этот миг Лики окончательно понял, что сделал правильный выбор, рискнув сесть в Последний Вагон.

Отдохнув, он отправился в путь. Из книг, найденных в Замке, он помнил, что здешнее солнце восходит в противоположном от заката месте, и после некоторых размышлений выбрал себе ориентиром гигантский ствол огромного дерева, растущего почти на горизонте. Где-то за ним должны находиться его друзья. Он подобрал с земли обломок палки и пошел в обход озера, стараясь не терять из виду заветное дерево.

Через полчаса шум впереди заставил его притаиться в зарослях. Прямо перед ним, тяжело ворочая механическими ногами, прополз броневик, наподобие полицейского, только несколько другой формы и с необычной лобовой броней. Да и двигался он как-то уж совсем неуклюже — переваливаясь с бока на бок.

«Каково там приходится ребятам внутри? — подумал вжавшийся в землю Лики, и вдруг неожиданная мысль молнией осветила сознание. — А ведь, похоже, что внутри никого нет. Это же роботы, Мать Великая! Сдается мне даже, что биороботы. Поко, покойник, помнится, рассказывал как-то про такие штуки... — Лики еще пристальнее присмотрелся к неторопливо ползущему куда-то по своим делам броневику, и новая, на этот раз уж совсем еретическая мысль обожгла мозг: а не Спонсор ли сейчас проехал перед ним? Ведь знать-то он не знает, как эти самые Спонсоры выглядят, какой имеют облик. — А может, — тут у Лики все похолодело внутри и пот холодный на лбу выступил, — может, они вообще в другой мир попали, а вовсе не к Спонсорам? Ведь, когда та заваруха со стрельбой пошла, и экипаж из игры выбыл, наведение у них нарушилось, и Дирк еще сказал, что, мол, летим мы, ребята, похоже — в задницу...»

Он полежал еще немного, пока броневик окончательно скрылся из виду, и на негнущихся ногах продолжил свой путь. Много разных диковин встретил Мастер Лики по дороге. Иногда ему попадались белые, с грязно-бурыми потеками скалы, круто уходящие к небу. Поверх них лежали огромные темно-коричневые глыбы, влажные от покрывающей их слизи. Как заметил Лики, эти округлые скалы-столбы были излюбленным прибежищем отвратительных студнеобразных чудовищ, похожих на безобразно растолстевших безглазых змей. Один раз он встретил исполинское растение, пожиравшее обитателей здешнего мира. От высокого ствола в разные стороны тянулись толстые трубы, заканчивающиеся резервуарами со сладким соком и окруженные чувствительными щупальцами. Лики сам чуть не попался в эту ловушку, но, по счастью, его опередило какое-то местное крылатое существо, пожелавшее полакомиться сахарным сиропом. Как только оно прикоснулось к одному из щупалец, края ванны захлопнулись, и через четверть часа потрясенный Лики увидел в бассейне лишь пустую оболочку несчастного существа.

К вечеру его путешествие едва не закончилось трагически. Сеть — точно такая же, как та, что спасла ему жизнь при роковом падении с брони геликоптера, — явила себя адской ловушкой. Сначала Лики показалось даже смешным, что он никак не может выпутаться из усеянной лучезарно светлыми и громадными каплями росы сети. Но «роса» оказалась коварно-липким, сковывающим движения клеем, а каждая новая попытка Лики избавиться от проклятого наваждения приводила к тому, что он все прочнее и прочнее закутывался в чертову путаницу липких канатов. Когда же он приостановил свое барахтанье и поднял глаза на массив нависшей над ним сетчатой громады, ужас охватил его: быстро перебирая суставами несущего механизма, прямо по сети к нему стремился сам Черный Робот, тот самый — из мастерски снятых триллеров и страшных снов... Ничего разумного не было в этой восьминогой громаде, поблескивавшей глазищами-кристаллами, беспорядочно — так показалось Мастеру — раскиданными по приплюснутой, словно башня танка, голове. Внушавшие ужас, воздетые в хищном азарте клещи-манипуляторы тускло блестели. И странно — сама мысль о том, что ему придется принять мученическую смерть героя комикса для маленьких детишек, придала Мастеру сил и вернула ясный рассудок.

Лики вспомнил, что как-никак, а он является потомком многих поколений Мастеров. А Мастер никогда не расстается по крайней мере с каким-нибудь одним из своих инструментов. Лики не расставался с ножом — не боевым, а вполне заурядным, тем еще, которым его брат-наставник выстругивал ему в детстве первые игрушки. Памятным.

Удивительно, как легко далась ему, казалось бы, неразрешимая секунду назад задача — стоило только взять себя в руки. Уверенными движениями Мастер рассек несколько почти уже спеленавших его нитей и рывком откатился в сторону. Но спасенным себя не почувствовал. Уже знакомый ему зудящий гул надвинулся на него с небес. Продолжая обрубать остатки сковывавшей движения сети, Лики перекатился еще и еще раз — ближе к валуну, который мог служить мало-мальски надежным укрытием, потом обратил свой взгляд в небеса и обмер. Боевой геликоптер — тот или точно такой же, как тот, что так успешно доставил его за тридевять земель от друзей, шел на снижение прямо ему на голову! Тут уж не оставалось ничего, кроме как зажмуриться покрепче.

Однако действия воздушного пирата не понравились Черному Роботу, и какое-то время Лики, приоткрыв то один, то другой глаз, наблюдал за отчаянной схваткой гигантских существ. Досталась ли победа авиации или наземным силам, Лики так и не уяснил — жесткие захваты сошлись на его боках, и земля стремительно провалилась вниз...

Отчаяние снова охватило полузадушенного Мастера. Ему не оставалось почти никакой возможности изменить позу и освободить от захвата хотя бы одну руку. В промежутках между тщетными попытками это сделать он пытался сориентироваться в направлении полета своего похитителя и в проносящейся внизу местности.

Исхитрившись повернуться в немного более удобное положение, он тут же был наказан за это судорожным сжатием ослабевшего было захвата, но зато сумел бросить взгляд вперед, по направлению полета. И только сжатые почти до отказа бока не дали ему испустить радостный крик: прямо впереди по курсу, вырастая на глазах, возвышалась скальная гряда, рассеченная той самой щелью — проходом в мир теней и сумрака. Он заранее закрыл глаза, адаптируясь к предстоящей смене освещения. Тьма окружила его, а затем — когда отверстые глаза Мастера стали вновь воспринимать окружающий мир — вдали выросла, стремительно приближаясь, громада стального замка-лабиринта. Похоже, что он и был целью полета его похитителя.

Тот действительно сделал круг над замком, круто развернулся и пошел на снижение. Лики успел рассмотреть несущееся ему навстречу уже виденное раньше нагромождение округлых глинобитных зданий, теснившихся там, где стальная крыша замка переходила в отвесную, шероховатую скалу. Еще он успел увидеть походный шатер и знамя рода Деррилов, развевающееся чуть поодаль — там, где должна была располагаться «дверь», через которую он почти двое суток назад покинул зловещий лабиринт.

Впоследствии в своих мемуарах участники Великого Побега по-разному описывали заключительную часть отчаянного путешествия Мастера Лики. По его собственным словам, он был заточен летучим чудищем в один из глиняных шаров-гигантов, откуда и выбрался вполне самостоятельно, — орудуя своим верным ножом и полагаясь на природную смекалку, — а затем, в трезвом уме и добром здравии, только слегка помятым и извозившимся в грубой глине предстал перед радостно ошеломленными товарищами, из которых более всего его появлению был рад верный Злюка.

Высокородный Тоод Деррил в своих ядовитых «Мемуарах экс-тирана» не преминув подчеркнуть свою судьбоносную роль в истории Великого Побега, утверждал, что на второй день поисков бесследно пропавшего Мастера посланные им лично разведчики, следуя за неожиданно встревожившимся Злюкой, вдруг услышали какие-то нечленораздельные звуки, доносившиеся из чрева одного из гигантских керамических резервуаров. Взломав его верхнюю часть, они обнаружили внутри своего товарища — живого, но не вполне вменяемого. Впрочем, ушат холодной воды из источника, открытого отважными разведчиками, и содержимое сокровенной фляги Деррила быстро привели расстроенные нервы Мастера в норму.

Гвардии генерал Дирк в своих воспоминаниях просто цитирует дневник: «Наконец-то нашелся Лики. Меня крайне тяготили мысли о его судьбе». Впрочем, краткость дневниковой записи, видимо, обусловлена событиями, последовавшими почти сразу вслед за возвращением Лики, — событиями великими и ужасающими.