– Я... я думал, он мне показать чего хочет, – виновато отозвался Пако. – А он зашел в кабину и говорит – привет, мол, ребятам... пусть, мол имеют ввиду, что я вниз прокачусь... Я поехал, говорит... И поехал... Два нажатия... Он два раза нажимал кнопки...
Майкл вдруг четко осознал, что Пако только ИГРАЕТ беспаспортного пуэрториканца – коричневую падаль из засранного квартала. В критической ситуации чуть-чуть выдал себя – это вот четкое «два нажатия» – как в рапорте, без всякого акцента. А потом, как дерьма в рот набив – он два раза нажимал: поспешил поправиться, зар-р-раза...
– И взял с собой пушку. И винчестер, тоже...
Марк нажал кнопку, вошел в открывшуюся кабину и коротко приказал:
– Пако – со мной! Майкл – остаешься за старшего...
Ого!!!
Снизу, через шахту лифта, до них долетели заглушенные, но достаточно отчетливые звуки пальбы.
– Кольт, – констатировал Пако. – Три или четыре заряда...
– Предохранители, ребята, – сухо скомандовал Марк. – Это не очень далеко внизу... Теперь ясно, что чужие здесь есть... И этажи внизу, кажется, тоже есть...
– Внизу глухо бахнуло еще два раза.
– Ребята, у вас все ОК? – вовремя осведомился по рации Фрэнк.
– Нет, не все. Внизу стреляют. Сделаем вылазку. Туда. Майкл и Джей-Пи остаются у шахты. Будь готов...
Возможно, у Войцеха просто крыша едет, – подумал – заставил себя подумать – Майкл. – Сосал, гад, полночи джин, а теперь охренел вконец и садит в белый свет как в копеечку. На самом обычном шестом уровне, а не ТАМ, ВНИЗУ... Однако он уже прекрасно понимал, что Поляновски именно ТАМ, ВНИЗУ, и что вовсе не Бифитер затащил его туда...
– Лишь бы он там в баллон какой-нибудь не впилил с пьяного глаза, – вслух сказал он.
– Едем для начала на десятый. На дно. Как-никак – два нажатия... Если теряем связь... – Марк запнулся. – Возвращаемся к лифту и – наверх... И если не сработает лифт, или не сможем к нему подойти, то выбираемся по аварийной шахте. Даем аварийный сигнал – три выстрела. Тогда пустишь вперед Джей-Пи. Навстречу, – как что-то само-собой разумеющееся, добавил он. Двери сомкнулись и лифт почти бесшумно ушел вниз. Пять, шесть... девять, десять, – доложили цифры на индикаторе... Слышно было, как на десятом открылись и закрылись двери, и снова воцарилась тишина.
– Пройдем по периметру, – сообщил по воки-токи Марк. Слышимость, все же, хреновая была в этих местах. – С разрывом в двадцать метров. Если что... В общем, начали...
Сотня секунд потрескивающей тишины. Отрешенное взаимосозерцание оставшихся двоих...
И потом, вдруг – глухая вакханалия стрельбы. Далеко внизу. По нервам ударили даже не сами заглушенные хлопки выстрелов, а, прошедший сквозь перекрытия, вибрирующий визг рикошета.
– Эй! – заорал в микрофон Майкл. – Как там у вас?!
– Внимание! – хрипло каркнул снизу Марк. – ЭТО ПОД НАМИ! Слышите, ПОД НАМИ!! Здесь пусто.
– Слышим! – ответил Майкл.
– Надо спуститься на дно, – вдруг довольно отчетливо и спокойно вошел в разговор Жан-Поль.
Майкл согласно прикрыл веки
– Ждите нас, – сказал он в микрофон. – Там будем решать.
– ОК, – спокойно согласился Марк.
* * *
Они вышли из кабины в точно такой же, как и шестью этажами выше, закуток коридора. Только, в отличие от четвертого уровня, здесь преобладал не бело-зеленый, а коричнево-кровавый дизайн. Только и всего.
Словно выполняя фигуру старинного менуэта две пары увешанных крупнокалиберным оружием людей, поменялись местами. Теперь Марк и Пако снова стояли в кабине.
– Так, попробуем первый набор больше десятки, – сказал Марк.
– Одиннадцать. Пошел.
Некоторое время все уважительно молчали. Десять – показывал индикатор...
– Ни хрена. Попробуем...
– Попробуй сразу двенадцать-а, нарушая субординацию, как-то с затруднением, сквозь зубы выговорил Майкл.
– Тринадцатый, – легко перевел Марку Жан-Поль. – Надо набрать тринадцать... Но, только... ТУДА должен пойти я...
Марк тяжело посмотрел на него. И вдруг решительно шагнул из кабины. Пако вышел вслед за ним. Жан-Поль отцепил и молча протянул ему свой Кольт.
– Ты... – наклоняя голову вбок, Марк остановился перед Джей-Пи, – что-нибудь знаешь об... этом?
– Нет, – Джей-Пи спокойно смотрел в глаза шефу. – Просто это должен быть я. И без этого, – он каким-то очень изысканным дикарским жестом снял с плеча карабин и, подцепив двумя полусогнутыми пальцами, протянул Марку. И тот взял.
Высокий, сутуловатый негр с лицом, вырубленным, должно быть, из очень неподатливого, корявого куска дерева, с нелепым амулетом, болтавшимся на шее, шагнул в светлую, словно жарко натопленную кабинку, ни на кого не глядя, потыкал длинным пальцем пианиста в панель с кнопками, и двери сомкнулись за ним.
Выстрелы снова прокатились внизу. Там, внизу, мягко раздвинулись двери лифта (Тринадцать, – показал светлый огонь индикатора), подождали и закрылись. Тишина потрескивала в наушниках. Радиация заставляла щелкать счетчик.
– Семь минут, – сказал Пако...
Потом он еще четыре раза отмерял время. Наконец, рация пискнула и голосом Джей-Пи сообщила, что все ОК. Можно ждать обоих. Живыми. Снова тишина. (Много тишины). Звук дверей внизу.
Мягко загудел лифт и выпустил из себя Поляновски. Затем вышел, притулился к стене и сполз по ней, опустившись на корточки, Жан-Поль.
Марк холодно смотрел на Поляновски, который стоял перед ним довольно спокойно, но как-то отрешенно. Револьвер в полуотстегнутой кобуре, болтался у него на животе.
– Вы потеряли свое оружие, – сухо сказал Марк. – Где бросили карабин, Поляновски? И рацию кому подарили? Майкл, возьмите у него пушку.
– Карабин лежит вон там, – Жан-Поль показал рукой на угол коридора. Только ТАМ, ВНИЗУ. Там такая же geometrie... Можно видеть с угла, если спуститься... Только спускаться не надо...
У него заклинило английский, – подумал Майкл. – Geometrie – это он про планировку... Барабан револьвера Войцеха был пуст, и из канала ствола кисловато тянуло сделавшим свое дело порохом (И снегом, нерастаявшим снегом на камнях перевала... Ну вот, он и добрался до тебя и здесь – Афган...). И еще резко пахло мочей. Майкл повернулся к Войцеху нет, странно, не от него... Даже джином не пахло от Поляновски. Только глаза его были пусты и сосредоточены.
(Выходит, Джей-Пи обмочился. Ну да ладно...).
Майкл молча, за шиворот поднял Жан-Поля:
– Ну, пошли... Сейчас сполоснешься под душем, глотнешь беленькой, минуток сто пятьдесят раздавишь – и вперед, и с песней... Войцеха я тоже забираю, шеф. Их... надо привести в норму. Это я умею. А потом поговорим. Сейчас все равно ничего не получится.
– Войцех что – в полную зюзю?
– Да нет, шеф. Вы меня простите за него – только он, как стеклышко. Может, лучше как раз наоборот – лучше глотнуть ему грамм двести...
– Тебе лучше знать. К семи приведешь ребят в норму?
– Это уж как получится, шеф... – он затолкнул обоих подопечных в кабину, положил палец на четверку. – Только, вот что, шеф – давайте сейчас туда больше не соваться... ОК?
– ОК. Мы пройдем нормальными этажами и вас догоним в кубрике – в биллиардной этой. Держись.
– Держусь, шеф. ОК.
* * *
Странный сон приснился ему: будто он вернулся домой из долгих странствий. Не в тот дом, каким он знал свое жилище теперь, а в дом своего детства. Собственно, только дом детства и был его настоящим домом. Даже запах, стоявший в комнатах, ему приснился. А в той комнате, куда он вошел, бродя по этому дому, случилось что-то неладное – словно из какой-то клетки разлетелись и расселись повсюду разные странные птицы. И на попугаев походили одни из них, и такие были, что напоминали дятлов, а по углам, в тенях притаились и вовсе сказочные и хмурые создания. И расселись они не просто так. Каждая выбрала свой, чем-то сродни ей приходящийся предмет и с него и смотрела. А поэтому были среди них и смешные птицы и мудрые и страшноватые...
И под взглядами этих птиц он осматривал комнату (в ней давно никто не бывал, да и сумрачно как-то было по предгрозовому). Вдыхал запах своего детства и думал о том, что даже представить себе не может, что ему ТЕПЕРЬ делать, когда он ПО-НАСТОЯЩЕМУ ВЕРНУЛСЯ. Потому что все то, что было его обычной (реальной, как у других) жизнью, совершенно не имело отношения к тому пути, по которому ему надо было идти. Теперь. И что-то еще мешало, неотступно стояло за всеми его движениями и мыслями. Ах, да: он стоял перед пыльным зеркалом (в нем, даже, вроде не совсем то, что надо отражалось) и косо заглядывал в него, по-странному наклонив голову, а делал он так потому, что на плече у него сидела своя птица и он страшно боялся увидеть ее!
Казалось, если он ее рассмотрит и поймет, почему она такая, то что-то так изменится в нем и что-то такое надо будет потом делать, что смертельно пугало его полным несовпадением с тем, что пришлось ему знать или что он знал как узнать...
Майкл проснулся от того усилия, которое пришлось сделать, чтобы подавить крик, закипавший в горле, и некоторое время пытался понять, что же так испугало его в этом сне. Потом сел и, уставясь на светящийся циферблат часов, стал соображать, почему это солнце еще не взошло. Подошел к окну-амбразуре и понял, что светло станет не скоро – снеговые тучи уверенно карабкались в зенит, уже перекрыв полнеба.
* * *
Как ни странно это, но несмотря на диковатую, смахивающую на дурной сон, экспедицию на тринадцатый уровень и на странный предутренний морок, он был в форме. И вся группа ликвидации вышла на рубеж нулевого сектора в срок.
И с подготовкой справились четко.
– Ты как, Войцех? – окликнул Марк Поляновски.
– Все в норме, шеф, – отозвался тот прохладно, глухо. – Потом обсудим это дело.
– Остаешься на рубеже, – сухо определил Марк. – На подстраховке. Ты, – Джей-Пи?
– В полном порядке, шеф.
Марк пожевал губами. Роль Жан-Поля в происшествиях минувшей ночи отбрасывала какую-то призрачную, двусмысленную тень. И шеф остановился на золотой середине.
– Выходишь на рубеж пятьдесят, – отмерил он долю участия Джей-Пи в предстоящей операции. – Фрэнк и я идем на полную глубину.
– Шеф... – начал Майкл. – Хотели кинуть жребий...
– Считай, что кинули, – неприятным голосом парировал Марк. – Ночью, на тринадцатом... Присматривай, одним словом за... Эй, Пако, не считай ворон! Подстрахуешь Джей-Пи. Выходишь с ним. Надеть защиту. Вперед.
Все это походило на какую-то детскую забаву, или на пьяную игру взрослых – четыре неуклюжие, неузнаваемые в защите, фигуры, неловко топчась, двинулись по покрытому изморозью бетону к совсем не страшным в полусумраке запаздывающего, уже зимнего утра, серым, скучным развалинам. Вот двое остановились, неуклюже растопырив руки. И только сейчас стало ясно, что оставшимся двоим предстоит зайти за те вот серые камни. Скрыться из виду.
– Слева – Марк, – напомнил себе Майкл. – А среди этих... двух, на рубеже пятьдесят... Черт... слева, кажется, все-таки Пако. А этот, что покорявее – вроде бы, Джей-Пи... Черт, теряю форму...
Две фигуры скрылись в мешанине покосившихся железобетонных опор и полуобрушившихся стен.
– Прожектор врубить? – осведомился Поляновски.
– Погоди... – замялся Майкл. – Ладно, давай.
Он тут же пожалел об отданной команде. Яркий, режущий глаза свет вдруг резко изменил все простиравшиеся перед ними декорации. Все стало каким-то искусственным, словно неумелый художник захотел нагнать жуть на зрителя и как мог разрисовал копотью, ржавчиной и цветами побежалости наугад наваленные на заводской двор стройматериалы. А еще что-то древнее, неестественное и таинственное пытался изобразить этот неумелый маляр из подручного материала...
Как ни странно, это у него получилось.
Одна из замерших на рубеже пятьдесят фигур помахала рукой кому-то туда, в глубь, в нагромождения рухнувших стен и, не торопясь, пошла вперед. Тот, кому он сигналил (Фрэнк или Марк, черт побери?..) вышел из-за обгоревшего каркаса навстречу ему. Остановился. Они, вроде, разговаривали.
Совсем близко стояли друг перед другом две призрачные фигуры. И тут Майкл понял, что ТОТ, кто вышел ОТТУДА, навстречу Жан-Полю (или Пако?) одет совсем не в защитный комплект. Хотя бы уже потому, что в комплект этот не входит серый, шерстяной монашеский, вроде, капюшон.
– Жан-Поль! Пако!! Кто разрешил углубляться?!! Назад! Всем назад!!! ТРЕВОГА!!!
Окрик Майкла возымел действие. Рация каркнула голосом Марка:
– Кой черт там у тебя творится?! Мы только завели зонд в жерло на полную...
Тот, что дисциплинированно ждал на рубеже пятьдесят, явно не знал, как ему поступать. Схватился за рацию, дернулся назад, повернулся к тому, который метрах в двадцати от него (туда, вглубь сектора) как ни в чем ни бывало стоял лицом к лицу с ЧУЖИМ, кинулся ТУДА, к ним. Неуклюже затопал по бетонным плитам. Почти добежал, вытянул руку, чтобы ухватить своего партнера за рукав комбинезона...
И в этот момент захлопали выстрелы. Майкл сразу узнал их – быстрые, захлебывающиеся хлопки. Над самым его ухом Войцех профессионально отстреливал обойму в спину ЧУЖОГО. Лишнего.
Две неуклюжие фигуры в защитных костюмах торопливо выскочили из-за искореженных руин и в растерянности замерли. А тот – СВОЙ, К КОТОРОМУ ВЫШЕЛ ЧУЖОЙ, повернулся лицом к прожекторам и сделал шаг вперед. Заслонил своего собеседника от последних зарядов пистолета с глушителем. Потом, не оборачиваясь, пошел назад. Несколько секунд спустя, трое, оставшиеся у него за спиной, сошлись над осевшим бесформенной серой грудой чужим. К ним подбежал Поляновски. Подняли призрак и потащили к рубежу.
А тот, кто возвращался первым, подойдя к Майклу, содрал с физиономии респиратор, сунул Майклу в руки какую-то погнутую железку и пошел дальше, к корпусам. Все-таки, это был Жан-Поль.
Майкл почти машинально сунул отданный ему предмет в наколенный карман и бросился помогать четверым с их странной ношей.
* * *
– Осторожно, ребята, – напряженным, совсем другим, чем раньше голосом каркнул Марк, когда они затворили за собой двери наспех оборудованного под пункт дезактивации гаража. – Не снимайте защиты. Он... Оно здорово фонит...
Майкл поднес похожий на микрофон счетчик к проему капюшона того, кто кулем окровавленной мешковины лежал перед ними на перепачканном машинном маслом цементе. Со стороны могло показаться, что он берет у призрака интервью. Но пленник молчал – только смерть зло щелкала в счетчике...
– Да нет, еще терпимо... – сказал Майкл. – Можно снять респираторы. Надо... оказать первую помощь... – он откинул капюшон с лица чужака и стал, как мог осторожнее освобождать его от дикого серого балахона.
– Господи, – сказал Пако.
– Это баба... – менее эмоционально констатировал Фрэнк.
– Да, это женщина, – спокойно из дальнего угла блока подтвердил Жан-Поль. Он сидел там в привычной позе, давно уже без всякой команды скинув респиратор и часть защиты, и смолил уже вторую Галуаз.
Раздавленный окурок первой сигареты и полдюжины изломанных спичек валялись перед ним.
– Мало крови, – с каким-то профессиональным удивлением констатировал Майкл. – Непонятно, как она с такими ранениями еще...
Странно хрупкая, облаченная в невероятно грязные обноски джинсовой пары, фигура вдруг стала неловко подниматься с окровавленной мешковины. Странным, нечеловеческим манером согнулась, скорчившись, стала на колени. На диком, одновременно и старческом и юном лице, увенчанном полуседой копной коротких, нелепо торчащих волос, отпечаталась неистовая боль.
– О-о-о... – дикий, захлебывающийся плачем голос совсем не к месту зазвучал в пропитанном злой тревогой воздухе полутемного, заваленного хламом бокса. – О-о-о... СЕТТЕ МАЛЬ СЕВЕРЕ...
Господи, как это она... – обалдело подумал Майкл. – И, ч-черт, где же кровь?
Острый ведьмин профиль стал запрокидываться к рефлекторам освещения. Глаза – черные, огромные, полные страдания, стали мутными, словно и не человеку принадлежащими... Изломанное, пробитое четырьмя пулями, тело стало выпрямляться... И тут по нервам ударила молния.
И еще раз. И еще – Поляновски щекал аппаратом со вспышкой.
– Ч-черт! Я чуть не вкатил тебе пулю в лоб, – Майкл даже не заметил за собой, когда успел выхватить оружие. Он успел еще поймать внимательный взгляд Марка – тот прокатывал по тыльной стороне ладони барабан своего револьвера.
И тут все началось. Смерть взвыла в счетчике. Ведьма встала в полный рост.
Взгляд слепых бельм оборотня сошелся на скорченной фигуре Жан-Поля – и та точно так же, словно передразнивая жуткого гостя, стала выпрямляться и как-то странно заслоняться от выброшенной ему навстречу скрюченной, истонченной руки.
– О-о-о... – голос этот уже не был голосом раненной девочки.
Глухой, каркающий клекот рвался из горла чудища.
– О-о-о... СИ ТЮ НУ ТРОМПЕРА...
Пауза. Спазм сжал горло безумного чучела, и захлебывающийся хрип заполнил помещение. Раздирая себе шею ногтями, оно нелепо ткнулось вперед и стало заваливаться на Пако. Майкл помог ему подхватить почти невесомое, неуклюже раскорячившееся тело. А у стены ватной куклой осел Джей-Пи.
– Боже мой... – сказал Пако. – Полное окоченение. Так сразу... Так не бывает...
Снова зло, но не слишком часто отщелкивал свое счетчик. Марк шагнул к Джей-Пи. Но тот уже поднимался. Довольно уверенно – координация движений, для человека только что окунувшегося в обморок, была у него даже слишком полной. Он, не глядя ни на кого, шагнул к смонтированной в углу, раме дезактивационной установки и врубил подачу раствора. Стал под брызнувшие струи.
Запах этаноламина заполнил бокс.
Марк, резко повернувшись, подошел к телу ведьмы, рванул ворот ее истлевшей куртки, глянул на развороченное выходное отверстие у ключицы.
– К-как каменная, – пробормотал Пако. – Нич-ч-чего не понимаю.
– Перевяжи, – глухо сказал Марк, обращаясь к Майклу. – И отнесите в третий сектор. Там медблок – знаешь где. Обработай перед этим.
– Она же... Она мертва как дверная ручка...
– Если... если ничего не произойдет, не слушая его, продолжал Марк, – то там же – большой рефрижератор. Врубишь его и... и запрешь это там. Замок изнутри демонтируй. Снаружи навесите запор – какой покрепче. Найдешь все что надо в мастерских – на пятом... Но перед этим – подождешь часов пять. Будешь дежурить... Возьми из багажа магнитофон. Если что – пиши любой звук. И... не дай себя блокировать там, в боксе... Сигналь стрельбой, если вдруг...
Он резко повернулся в сторону Джей-Пи, который прошел дезактивационную раму, сбросил внешнюю защиту и молча потопал по чистой половине бокса к выходу на подземный уровень.
– Жан-Поль! Вам нечего сказать мне?! – окликнул шеф застывшую на мгновение в дверях сутулую фигуру.
– Шеф, – каким-то отсутствующим голосом ответил Джей-Пи, прислонившись спиной к косяку. – Боюсь, что у нас с вами уже нет времени... – и он нырнул в сумрак.
– Войцех! – шеф резко повернулся к Поляновски. – Откуда это у вас? – он кивнул на болтающийся на поясе Поляновски Парабеллум.
– Бабушка подарила, – глядя в пространство, ответил тот. – Надо поговорить... С глазу на глаз...
Марк наклонил голову набок. Возможно, это было согласием.
Поляновски уверенно двинулся к дезактивационной раме.
– Пако, поможешь Майклу, с Фрэнком на пару. И будь на стреме. Джей-Пи не оставляйте одного ни на секунду. Почистишься и сразу разыщи... В лифт не пускай ни под каким предлогом. И к нулевому сектору – тоже.
– Он же защиту оставил здесь...
– В сложившейся ситуации... Сдается мне, что он и без защиты может двинуть куда угодно, хоть к черту в зубы...
Круто повернувшись, он зашагал следом за Войцехом.
– Не пойму я, – озлобленно сказал Пако – теперь он уже и не пытался имитировать акцент – кто у нас главный в группе? Этот поляк, что ли? И где мне быть прикажете? С тобой, Майкл или за Джей-Пи по следам ходить?
– Вскрывай контейнер, – сухо ответил Майкл. – И обрабатывай трупчик.
– Эй, – окликнул их с наваленных у входа баков с пенобетоном Фрэнк, – Миша (он так и сказал с удивительным выговором – Миша), не оставайся с НЕЙ один...
* * *
Никогда он не чувствовал себя так омерзительно глупо и странно, как сейчас, перебинтовывая в просторном, прекрасно оборудованном медблоке окостеневший труп безумной старухи. Безнадежно изувеченный четырьмя профессионально всаженными пулями. Даже тем ребятам, вместе с которыми он ловил свинцовые гостинцы духов там, за Термезом, после таких дырок жить было не больше получаса. А что говорить об этой, хрупко собранной – черт знает, как ее назвать?.. Но кровь... – не больше стакана ее вылилось из этого, словно из какой-то керамики исполненного тела. В брюхо, что ли все выходит? – мелькнула чисто фронтовая мысль.
Он спросил Фрэнка, молчаливо сидящего на подоконнике:
– Слушай, тебе не кажется, что... Что она и не была жива уже тогда, когда... На живых огнестрельные раны... по-другому выглядят...
– Я с этим дела не имел... – хмуро ответил Фрэнк, поправил лежащий рядом карабин и, еще помолчав, добавил:
– Там – в секторе, целый колодец вниз. Похоже, что там работали. Уже после взрыва... Во всяком случае, там вынуто много грунта. Мы забросили зонд. Он пошел в жерло – глубоко... Глубже десятого...
– До тринадцатого?
В дверь постучали. Майкл толкнул ее, и в бокс вошел Жан-Поль.
– Фрэнк, там шеф хочет, чтобы ты... попас немного Пако. Сам заперся с Поляновски... И с парой бутылок виски. У них там – долгий разговор. А я побуду здесь...
Фрэнк переглянулся с Майклом. Потом спрыгнул с подоконника, подумав, подхватил карабин и вышел.
Джей-Пи быстро подошел к Майклу. Остановился так, чтобы держаться подальше от койки с прикрытым простыней телом.
– Ты посмотрел то, что я...
Майкл молча бросил на стол погнутый, обгоревший квадратик металла с коряво выбитым текстом: «Гамма-4».
– Хорошо, – сказал Джей-Пи. – Это тебе от них – он жестом показал вниз. – Может ты это понимаешь... Я понимаю не это... – он коротко рванул рукав и показал Майклу тестовую насечку. Все десять шрамов изменили цвет. – За мной... скоро придут... – он достал из кармана и бросил рядом с обгоревшей железкой желтый пакет с цифровым кодом-адресом.
Майкл с основательным удивлением глянул на него и, снова молча, достал свой точно такой же пакет и, словно козырной картой покрыл пакет Джей-Пи:
– Вскрываем?
Но Джей-Пи словно и не слышал его. Из него словно выпустили воздух. Он, вдруг на глазах становясь грузным и уже вовсе не молодым негром, опустился в кресло. Голова его свесилась и минуты три он так и сидел, сгибаясь все ниже. Потом резко выпрямился, запрокинул голову на спинку кресла. И тихо, самому себе, то ли пропел, то ли продекламировал:
– Il etait capitain, Capitain Qui a tralti, Qui a tralti...
Майкл встал и нагнулся над ним. Потом расстегнул свой рукав, посмотрел на насечки. Шесть.
– Слушай, Джей-Пи... Что не так?
Джей-Пи с явным трудом поднялся. Пошел к двери. Обернулся.
– Вскроешь сам. Когда и если... Точнее, просто – когда...
И шаркая ногами, пошел по коридору.
– Фрэнк, – сказал в микрофон Майкл. – Или Пако... Кто-нибудь там... Оглохли?
– Слушаю, – отозвался Пако.
– Да, – это Фрэнк. – Примите Джей-Пи. Он к вам шлепает по коридору – отсюда, из пятого сектора. С ним не все в порядке – далеко не все – вы поняли? Не упустите...
Потом достал из шкафа бутыль спирта, плеснул немного в металлическую кювету и поджег. Вскрыл свой пакет и стал торопливо читать:
АКВАРИУСУ.
ОПЕРАЦИЯ ЗОДИАК
ИНСТРУКЦИЯ ПО ДЕЙСТВИЯМ В ЧРЕЗВЫЧАЙНЫХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ.
Первое: Вашим непосредственным руководителем является полковник Уильям Д. Поляновски (Войцех Поляновски, Цефей). В случае его гибели или невозможности взаимодействия обращайтесь за инструкциями по каналу С-101. В случае невозможности установления связи с Млечным путем, в точности следуйте положениям настоящей Инструкции.
Второе: Вторым исполнителем в операции является Жан-Поль Кондэ (Либра). Имейте ввиду следующее: Либра занят в операции Зодиак на известных вам условиях найма. Является специалистом высокой квалификации в области этнографии, культурологии, имеет второе – медицинское – образования (патология нервной системы). Более десяти лет проводил исследования в Тропической Африке. Владеет ценной информацией, связанной с операцией. Следует оградить Либру от излишнего риска.
Внимание: Либра имеет отклонения в поведении, связанные с предыдущей работой. Предположительно, в прошлом длительное время употреблял наркотики. В случае гибели или невозможности взаимодействия весьма желательно ознакомиться с Приложением-2 к личному пакету агента Либра и принять к сведению при исполнении настоящей инструкции.
Внимание: кроме вас и указанных выше агентов Цефей и Либра никто из участников группы ликвидации в операции Зодиак не занят и никоим образом Млечный путь не представляет...
Господи, – промелькнула в сознании Майкла совершенно к делу не относящаяся мысль, – ну понятно: Либра и Аквариус – Весы и Водолей: как-никак зодиакальные созвездия. А вот Цефей-то каким боком сюда относится?.. Мифологию ему изучать не приходилось. Там, где его учили разным вещам...
Третье: В случае обнаружения абсолютно позитивной тест-реакции (десять) у одного или более членов группы ликвидации, исполнители операции Зодиак с относительно негативной реакцией (менее десяти) немедленно изолируют пораженных лиц, желательно с применением Фиксатора-6 и принимают решение о выполнении акции Большой Холокост. Схема исполнения акции дана в Приложении-1 к вашему личному пакету.
Четвертое: В случае обнаружения в пределах объекта операции человеческих существ, или разумных существ, отличающихся от человека – Майкл поднял глаза на то, что лежало под простыней – по возможности принять меры к их захвату или уничтожению. Применять Фиксатор-6. Не вступать в переговоры с ними. Оградить прочих участников группы ликвидации от контактов с упомянутыми существами. Проявлять крайнюю осторожность.
Внимание: В случае потери контроля над ситуацией, ввести в действие программу экстренного ядерного самоуничтожения с терминалов 1-4318 или 2-221 или 3-554 или 4-581 или 6-931, кодом START-II. Контроль за исполнением – с произвольного терминала сети Грамэри, кодом KIKER.
Внимание: Изменение кода программы самоуничтожения – по запросу MUTANT 1103, с произвольного терминала. Допустимо только одно изменение.
МЛЕЧНЫЙ ПУТЬИ шесть страниц Приложения-1, на очень тонкой бумаге. Схему Большого Холокоста он сунул в карман. Все остальные бумаги поднес к голубому пламени горящего спирта. Спецбумага сгорела мгновенно, не оставив пепла.
Мудры мои наниматели, чтоб им лопнуть, – подумал он. – Все это можно было сто раз сообщить нам заранее. Тогда половины всей приключившейся петрушки можно было бы избежать. Оградили агента Либра от излишнего риска, называется... И вообще... Он снова потянулся к микрофону. Переключил волну.
– Войцех, ты свободен?
– У меня был разговор с Марком. Довольно тяжелый. Если...
– У Жан-Поля – десятка.
– Вот как? Ты... получил письмо?
– Да. От Джонни Милкуэя.
Пауза.
– Фиксатор?
– Нет. Я не применял фиксатора.
– Мне подойти?
– Пока нет срочности.
– ОК. Я поставлю Марка в известность о Джей-Пи. Через двадцать минут.
– Думаю, уже знает. Подойди попозже.
– ОК.
Он щелкнул тумблером, проверил карабин и, сдернув простыню, стал внимательно осматривать окоченевшую ведьму. Там, в боксе дезактивации, ему показалось... Теперь, в ярком свете люминесцентных ламп, он увидел ясно: еле заметные десять насечек пониже локтевого сгиба... И еще ему показалось...
Нет, не показалось! Резким рывком голова ведьмы повернулась к нему, почти напрочь вывихивая шею. Глаза открылись, и желтовато-белые бельма волчьим взглядом уперлись в него.
Стараясь не отрывать от них взгляда, он снял карабин с предохранителя.
– О, господи! – Теперь все повторилось в обратном порядке.
Или ему просто привиделось это потустороннее безумие оборотня – сейчас на него смотрели обычные, только очень большие, наполненные слезами глаза. И почти тут же, толчком, на бинтах выступили пятна крови. Живой, красной. Теперь тестовая насечка ясно обозначилось на истонченной руке. Десятка.
Измученная, умирающая девушка, лет двадцати с небольшим медленно приходила в сознание на стальной госпитальной койке. Наверное, в последний раз, и ненадолго.
– Господи, – сказал Майкл, – прости...
И повторял это, доставая из клапанов потайного пояса ампулы и шприц. Отыскивая вену на невероятно худой, истаявшей руке и впрыскивая препарат.
И потом – включая магнитофон на запись.
* * *
Все кончилось только часа через четыре. Когда уже подошли Марк и Войцех. Втроем они закатили тележку с убитой в холодильную камеру, поколдовали с внутренним запором, навесили дополнительный замок на двери рефрижератора.
– Вы все еще боитесь, что ЭТО начнется снова? – спросил Майкл.
– По-моему, уже все, – он помолчал.
– Поляновски, вам не жутко, что вы вот так, за здорово живешь, ухлопали человека, не слишком разбираясь...
– Я стрелял не в человека, – сухо ответил тот, кого он привык называть Войцехом.
– Но умерла-то обычная девушка. Может, безнадежно чокнутая, но... А то, во что... ты стрелял – сдается мне – пули не возьмут...
Он поймал на себе пристальный, тяжелый взгляд Марка и зло стал массировать свое одеревеневшее лицо. Желтые бельма оборотня снова померещились ему на мгновение.
– Ложитесь спать, Миша, – успокаивающим голосом сказал Поляновски. – С утра поможешь разобраться с записью.
– Если ясновельможный пан не соизволит снова гулять на тринадцатый этаж... – Майкл повернулся и пошел по коридору, стараясь не думать ни о чем.