Потратив порядком времени и сил на то, чтобы незаметно проникнуть в Космотерминал, он испытал недоуменное разочарование: все шестеро — уже примелькавшихся ему — унылых типов, расставленных Хубилаем по разоренному застывшим на мертвой точке ремонтом залу встречающих, куда-то сгинули. Похоже, что ситуация резко изменилась. Сперва Листер подумал, что его просто опередили и Крюгер уже находится в руках мафии. Прибыл другим рейсом, сунулся к Биберу — и влип. Такое вполне могло быть. Но нет — вот он, этот Крюгер, — не спеша шагает к стеклянным дверям «Пятого угла»... Или этот тип вовсе не Крюгер, а он — кэп Листер — попался на чью-то удочку... Но где тогда настоящий Крюгер?

Огороженный двойным рядом застав — городской полиции и частной охраны — Эверглейд был районом богатым. Районом, прочно освоенным нуворишами Фронды, разжившимися в короткий период того недолгого финансового ажиотажа, что последовал за обретением независимости. Эверглейд был иным миром, совсем не похожим на мир полуопустевшей и стремительно превращающейся в город трущоб столицы.

Впрочем, и здесь, в оазисе бившего когда-то через край благополучия, тоже давали о себе знать признаки надвигающейся нищеты и упадка. Едва ли ни на каждом перекрестке появились щиты с объявлениями о продаже близлежащих вилл и земельных участков, клубы, бары, казино и магазины, специализировавшиеся на продаже всяческой завозной роскоши, поубавились в числе и как-то поблекли. Здешний народец уже не спешил выставлять на показ дорогие кары и флаеры, паркуя их от греха подальше за стенами зеленых ограждений, а то и сменив на подержанную технику, которой уж и вовсе не желал хвастаться. Скучно стало в Эверглейде, заметно скучно.

Не доезжая до места обитания Фостера двух кварталов, точнее — двух тенистых садов, скрывающих в своей глубине потихоньку приходящие в упадок особняки местной знати, Бибер отпустил кар и двинулся к цели пешком. Он не стал тревожить сенсор на воротцах главного входа виллы «Агнесс», а прошел узкой тропинкой между соседними участками и кивнул камере наблюдения, неприметно вмонтированной чуть поодаль от низенькой бронзовой калитки запасного входа.

Его заметили — замок калитки щелкнул, и сама калитка бесшумно распахнулась. Впрочем, его не только заметили, но и ждали: стоило Биберу сделать два шага под свод зеленых крон окружавшего виллу сада, как в спину ему уперлось жесткое дуло пистолета.

— Не дергайся, Бобер, — приказал ему напряженно дрогнувший знакомый голос. — Не делай глупостей, и, может, все обойдется...

— Это ты, Рони? — с фальшиво прозвучавшим облегчением воскликнул посеревший от сбывшихся предчувствий Алоиз. — Какого черта ты так пугаешь старого Бибера? Ведь я же — по приглашению шефа.. У меня с ним разговор...

Он лихорадочно пытался понять, какое отношение к обеспечению безопасности Фостера может иметь наемный второй пилот транспортника экстренной добавки «Ганимед» Рональд Капанегра. Рони вообще не должно было быть здесь — в штаб-квартире «семьи». Тем более ни один дурак не пропустил бы сюда эту шестерку без того, чтобы сначала тщательно шестерку эту обыскать и забрать у нее «ствол»

— Боюсь, что разговора у вас с ним уже не получится, — более спокойно и даже меланхолично заметил Рони, вытягивая из-за пояса Бибера его «пушку». — Проходи-ка вперед...

«Вперед» — означало в маленький, мощенный мозаикой внутренний дворик, часть которого занимал небольшой открытый бассейн, обрамленный высаженными вокруг кустами. Алоизу приходилось в свое время наблюдать обитательниц этого водоема — Фостер любил во время вечеринок подводить гостей к его бортику и показывать этих с виду невинных рыбешек, резвящихся в подсвеченной и эффектно подсиненной воде. Довольно жутковатые бывали тут вечеринки.

Сейчас, однако, вовсе не Фостер поджидал гостя у мраморного поребрика над тихо всплескивающей водой. Да и сама вода была не лазурно-голубая. Скорее уж — мутно-розовая...

— Простите... — господин в просторной, верблюжьей шерсти куртке и шапочке с помпоном постарался привлечь к себе внимание высушенной годами, стервозного вида секретарши, ожесточенно рывшейся в многочисленных ящиках своего стола. — Простите, но не могу ли я видеть господина Бибера?

— Откуда вас черти принесли? — не отрываясь от своего занятия, осведомилась ведьмообразная миссис самым недружелюбным тоном. — Вы от прокурора?

— Нет, — посетитель «Риалти» начал немного нервничать. — Вас должны были предупредить о моем приезде... Я — Анатолий Смольский. Из Метрополии...

— Только русских мне сейчас и не хватало! — резюмировала озабоченная чем-то совершенно иным, нежели визитеры из Метрополии, секретарша. — Боюсь, что Алоиза вам не видать как собственных ушей.

Она выпрямилась, отдуваясь, и брякнула на стол перед собою основательно мешавшую ей разбирать бумаги «беретту». Рассеянно посмотрела на Анатолия и заметила, что здесь, на Фронде, принято снимать в помещениях головные уборы.

Анатолий смущенно стянул шапочку с головы и осторожно поинтересовался, где и когда он все-таки смог бы увидеть Алоизия Бибера.

Конечно, Сашка Лянгузов, сосватавший ему Бобра, как он называл гендиректора «Риалти», в качестве Вергилия по кругам здешнего ада, предупредил Анатолия, что тут, на Фронде, все будет непросто. Недаром он прожил здесь семь лет и знал все ходы и выходы... И вообще был для автора похождений «Хромого» ценным источником информации о месте действия половины его романов и сценариев. Но того, что неприятности начнутся здесь буквально с первого шага, Анатолий все-таки не ожидал.

«Главное, — говорил Александр, — найти общий язык с его секретаршей (Анатолий никак не мог вспомнить ее имени). И не думай подъезжать к старой хрычовке с цветами или с шоколадным набором. Нет! Обаяние, только личное обаяние!»

С обаянием у Александра Смольского всегда обстояло «на пять». Но сейчас, похоже, вышла осечка. «Черт бы меня побрал, с моими эстетскими замашками, — мысленно обругал себя Анатолий, — надо было сразу из гостиницы ломануть сюда — тогда бы я застал Бобра на месте. А меня понесло по достопримечательностям...»

Понесло Анатолия Смольского не столько по достопримечательностям, сколько по местам действия своих же собственных произведений, так детально и красочно описанных им в тридцати или сорока крупных «вещах», что даже критики, почитавшие похождения Хромого низкопробной писаниной, отмечали прекрасное знание автором своего предмета. Предмет сей, однако, сильно разочаровал Анатолия, и, видимо, поэтому, уже вылезая из паршивенького прокатного кара у резиденции «Риалти», он чувствовал себя не в своей тарелке. Кар, надо заметить, пришлось менять три раза за четыре часа — у одного село питание, два других просто кишели местными клопами. Это тоже не прибавляло Смольскому уверенности в себе.

— Господин Бибер не докладывает мне, куда он уходит и когда возвращается, — раздраженно пояснила Мардж.

Теперь Анатолий вспомнил, как зовут старую стерву.

— Оставьте ваш телефон. И адрес, если хотите. А вообще, на вашем месте — если вы, конечно, желаете, чтобы вас здесь принимали, как человека, — на первый раз я захватила бы с собой шоколад или цветы. Для секретарши. От нас, знаете ли, многое зависит, молодой человек!

В «Пятом углу» кэпа Листера знали, и его появлению с черного хода — через упрятанную за шеренгами мусорных контейнеров дверь — не удивилась ни одна живая душа. Один из двух дежурных вышибал — его старый знакомый Гнат Сизый — даже снялся с поста, кивнув напарнику в том духе, что «я — щас, так надо», и повел кэпа через полупустую, по случаю утреннего безлюдья, кухню.

— Я понимаю, кэп, это — не мое дело, — вполголоса заговорил он, убедившись, что не привлекает ничьего внимания и наклонясь поближе к уху кэпа, — но я знаю, что у вас дела с Фостером, сэр...

Листер взглядом подтвердил, что это действительно не его — Сизого — дело. Гнат тем не менее продолжал:

— Так вот, может, вы еще не знаете, кэп, но с Фостером плохо... Руми... Вы знаете Руми Перса? Так вот, Руми своими глазами видел, как Сундук, я имею в виду Грей Сундук, встречался с Баумом — на предмет слинять на Трассу... Я ничего такого не хочу сказать, но вы сами понимаете, кэп...

Листер молча сунул в предусмотрительно подставленную горсть Сизого мятую купюру, похлопал вышибалу по гранитной твердости плечу и через служебный ход нырнул в общий зал.

Понимать было что: если Сундук — Грей Саундерс, глава личной охраны Кротова-Фостера — ищет себе убежища на Трассе, то, стало быть, самого Фостера или уже нет в живых, или он ведет сейчас в укромном месте на редкость для него неприятные беседы с кем-то из конкурентов. Скорее всего — с Хубилаем. Значит, Рик и Рони не блефовали, когда подкатились к нему — кэпу Листеру — со своими предложениями...

Листер окинул зал пристальным взглядом. Посторонних здесь не просматривалось. Неторопливо, но и без лишней проволочки он по лабиринту отделанных под красное дерево кабинетов-выгородок добрался до загончика номер двенадцать, предупредительно кашлянул и заглянул внутрь. Крюгер был там и уже успел сделать заказ — кофе с коньяком и рогалики на двоих.

Человек в кожаной куртке, стоявший над бассейном, поманил Алоиза пальцем. Его Бибер тоже знал.

— Здравствуй, Рик, — без энтузиазма приветствовал он штурмана-программиста, нанятого им всего лишь неделю назад.

Похоже, весь экипаж «Ганимеда» собрался на вилле Витаутаса Кротова, известного под кличкой Фостер. Не видно было только собственно командира экипажа — капитана Листера. И не видно было охранников Фостера — ни одного...

Рик продолжал манить Алоиза пальчиком.

Вообще говоря, это было наглостью со стороны этих двоих — так вести себя с человеком, который обеспечил их куском хлеба в это нелегкое время, но что-то там, внутри, холодной иглой кольнув Бибера в сердце, подсказало ему, что наглость — это наименьшее зло из того, что произойдет сегодня.

— Я вижу, — фальшиво улыбаясь и нехотя приближаясь к бассейну, начал Алоиз, — старина Фостер решил собрать нас для какого-то гм... разговора... А где же, ребята, он сам?..

Впрочем, теперь, подойдя к бассейну, Бибер уже понял где. Доставленные сюда, за миллионы километров, из бассейна Амазонки рыбки уже заканчивали свой пир... Рик ленивым указующим кивком подтвердил жуткую догадку своего работодателя. Потом отступил на шаг в сторону, чтобы не мешать Биберу блевать, и с презрительной миной стал ждать, когда генеральный директор «Риалти» покончит с этим занятием.

— Напрасно... — выговорил наконец Алоиз, утирая лицо огромным носовым платком. Пот лил с него градом. На Рика он смотрел снизу вверх, стоя на коленях, — ноги не держали его.

— Напрасно, ребята, вы поступили так с Фостером... Разве он предлагал вам плохие деньги?

— Хубилай заплатил больше, — сухо оборвал его Рик и кивнул Рональду.

Тот рывком поставил раскисшего Алоиза на ноги.

— Видишь ли... — Рик сверлил его мрачным взглядом. — Расклад изменился... Не знаю, что там у них не сложилось, но товар на Фронду до конца года не попадет... Одних несунов сцапали, другие... Ты хоть знаешь, что «Валькирия» накрылась. Погорела со всем хабаром. В буквальном смысле спалили эти остолопы свою посудину, да и сами еле ноги унесли... Так что наши полтонны — это единственная партия порошка в секторе. И так получается, что Хубилай своих обязательств перед Большим Киром выполнить без этой партии просто не сможет. «На счетчик» садится Хубилай... Так что пришлось ему вспомнить про нас с Рони.

— В-вспомнить? — растерянно выдавил из себя Бибер.

Близость кровавой жижи, плещущейся в бассейне, не давала ему сосредоточиться, давила на нервы.

— Именно, что вспомнить, — гыкнул у него за спиной Рони. — Мы, Бобер, с Хубилаем повязаны еще с тех пор, как он под Яновски ходил... Можно сказать — проверенные его кадры.

— Однако Сундук нас с Ф-фостером уверял, что вас как облупленных знает и... — Бибер закрутил головой, словно воротничок вдруг стал жать ему.

— Сундук основную зарплату тоже получает у Хубилая. И уже давно... — рассеял его недоумение Рик. — Как можешь заметить, он и его ребята взяли на сегодня выходной и оставили Фостера побеседовать с нами наедине...

То, что Грей Саундерс — Сундук — продал своего босса ни за понюх табаку, окончательно расстроило Бибера. Сундука он уважал и часто ставил в пример молодежи.

— Вы могли бы побеседовать и не так вот... — уныло сказал он.

— Во время беседы произошел — гы! — несчастный случай, — весело пояснил Рони и ткнул Бибера стволом в спину, чтоб тот не пятился от бассейна.

— Да, именно так это и называется — несчастный случай... — чуть меланхолично определил Рик. — Покойнику надо было быть поосторожнее, если уж он решил содержать в доме такую дрянь, как эти рыбки... А еще ему следовало бы знать, где находится «Ганимед». И где находится «груз»... Но он этого не знал. Он сказал нам, что это знаешь ты...

Рик печально заглянул в глаза Алоизу.

— Собственно, это было последнее, что он нам сказал. Он очень огорчил нас... Но ведь ты отвезешь нас к кораблику, правда, Бобер? И «груз» покажешь... Тебе ведь незачем ссориться с нами...

«Господи, а как же?.. А как же капитан Листер? — эта мысль обрушилась на Бибера, окончательно спутав все в его голове. — Кэп Листер прекрасно знает, где стоит корабль... И должен догадываться, что „груз“ уже давно на борту... Значит, он — не с ними... Не с этими двумя, не с Хубилаем... И, может быть, уже вообще ни с кем...»

— Т-только х-хозяин знает, где «г-груз»!.. — отчаянно пятясь назад и заикаясь, стал объясняться Бибер... — М-может, его еще нет на планете... М-мое дело было нанять к-корабль и э-экипаж... В-вы думаете, кто-нибудь будет говорить Биберу, где находится четыреста килограммов «п-порошка»? Если да — так нет! Кто же будет говорить старому Биберу, г-где г-груз, если он не полный идиот! С-старого Бибера могут вот так запросто п-подставить, и он все сразу расскажет первому же встречному, который ему пригрозит «п-пушкой». Или з-засунет ему паяльник в-в...

— Паяльник... — задумчиво сказал Рик. — Мысль не новая, но хорошая... Впрочем, зачем нам паяльник? Его долго искать в этом доме...

Он подошел к похожему на помесь виселицы с лебедкой сооружению, склоненному над бассейном, и потянул за цепь. Из замутненной кровью бывшего владельца виллы воды появилась крестовина с укрепленными на ней наручниками.

— Ты ведь знаешь, как Фостер любил пошутить? — все с той же неизбывной меланхолией в голосе спросил Рик Алоиза. — Вот этими наручниками человечка цепляли к этим вот перекладинкам и поднимали так, — он покрутил ручку лебедки. — И после этого человечек висел над водой... Он — сверху, рыбки — снизу... А потом его начинали опускать в воду. Вот так... Медленно. Сначала так, чтобы он только носочками касался водички, потом — по щиколотки, потом — по колено... Это у него называлось «проводить воспитательную работу»...

— Если ты хочешь испугать Алоиза Бибера, то ты просто глупый дурак, Рик! — с большой силой убеждения в голосе воскликнул Бобер. — Алоиз Бибер давно уже испугался. Алоиз Бибер боится и Хубилая, и Фокусника. Бибер боится, что снова сделают дефолт и инфляцию... Даже полицию Алоиз Бибер боится. И — извините за то, что это вам говорю, — Алоиз Бибер очень боится таких людей, как вы, господа! Если вы и дальше будете его пугать, у него просто сердце лопнет от страха, как детский шарик, и Алоиз Бибер умрет! Но зачем вам, господа, нужен мертвый Бибер, я спрашиваю — зачем, господа? Я, разумеется, расскажу вам, где, в каком ангаре паркуется «Ганимед», но я не могу рассказать вам того, чего я не знаю, — а я не знаю, не могу знать, где находится товар. Хозяин никогда не выдает таких вещей рядовому исполнителю... Но мы можем действовать иначе, господа... И еще я хочу спросить вас, господа, а где же наконец капитан Листер?

— Он утомил меня, — раздраженно сказал Рони и передернул затвор.

— Но в принципе он прав, — неожиданно сменил гнев на милость Рик. — Надо быть полным идиотом, чтобы доверить товар этому попугаю. Это может быть только на корабле. Или — неведомо где.

— Я говорю вам, что только хозяин может знать, где находится порошок... — Бибер даже на пальцах постарался изобразить мысль, которая с таким трудом доходила до его круто настроенных собеседников. — И только я могу выйти на переговоры с ним! А вы только спугнете его. Уже спугнули, господа! Тот человек летит сюда, чтобы иметь дело через меня с Фостером. И что, по-вашему, будет делать этот человек, когда завтра в сводке новостей ему расскажут, что Фостера сегодня съели его собственные рыбки? Что он скажет, когда не встретит Алоиза Бибера? Я знаю, что он сделает и что он скажет! Он скажет: «Азохенвей!» — и улетит с Фронды к чертям собачьим. Он даже из Космотерминала не станет выходить, чтобы посмотреть на наши тут кошмары... Такие люди никогда не рискуют! И тем более — таким количеством порошка... А что нужно, чтобы такого не случилось, господа? Нужно, чтобы Алоиз Бибер срочно связался с хозяином порошка и чтобы у них немедленно была встреча — сразу, как только он прилетит сюда...

— Хорош учить нас тут! — оборвал его Рони. — Слушай внимательно и запоминай... Ты хозяина порошка выводишь на нас. Как можно быстрее. И если он почувствует что-то... Тогда вам, герр Бибер, лучше было не родиться на свет. А что до Фостера... Элементарно: Хубилай надавит на «Ти-Ви», и они там попридержат информацию о... о том, что тут вышло. А сейчас ты отвезешь нас к ангару. К тому, где стоит «Ганимед».

Нельзя сказать, что сложившаяся ситуация сильно нравилась федеральному следователю. Формально это был провал — полный и окончательный. Элементарная осторожность требовала немедленно свернуть операцию и убираться восвояси — под крылышко подполковника Дель Рея. Но вот фактически... Фактически произошло именно то, к чему готовило его подсознание с самого первого знакомства с планом операции внедрения.

Подсознание имело на то все основания: не было еще на памяти Кая случая, когда тонко продуманный замысел руководства, кристальной логики гамбит, в котором ему — федеральному следователю пятой категории — предусмотрена была роль пешки, послушно продвигающейся продуманным кабинетными умами маршрутом прямехонько в ферзи, был бы от начала до конца реализован. Обычным итогом любой многоходовой комбинации оказывался срыв всего многосложного процесса в нечто, граничащее с неуправляемой лавиной событий. И барахтаться в этой лавине, вводить ее в сколько-нибудь приемлемое русло или просто сводить потери к минимуму приходилось той самой «послушной пешке», которой тут уж становилось вовсе не до послушания.

Вот и сейчас надо было принимать решение отнюдь не легкое. Собственно, Каю предстояло взять на себя прямую ответственность за «груз», что, впрочем, выглядело менее трагично, чем связанная с этим возможность потерять вместе с «грузом» еще и собственную голову. Единственное, что он смог предпринять, это объявиться в «Пятом углу». По договоренности с группой Дель Рея внедренный в обслугу кафе осведомитель должен был немедленно дать знать на «Эмбасси» о появлении Кая в этих стенах. Это означало, что планы операции претерпели резкие и непредвиденные изменения и федеральный следователь вынужден взять управление операцией на себя. Принимать решение приходилось исходя из очень скудной информации. Из одного только фактора: оценки личности партнера — неожиданно взявшего на себя инициативу капитана Джорджа Листера.

Тот не заставил себя ждать.

— Я коротко изложил вам суть дела, сэр...

Кэп сразу взял быка за рога. Он опустился в потертое кресло и устремил взгляд на «господина Крюгера». Игра в гляделки продолжалась.

— Теперь, если вы того пожелаете, — кэп поднес чашку к губам и отхлебнул глоток темно-коричневого напитка, — вы можете задавать мне любые вопросы. У меня нет от вас секретов, господин Крюгер.

— Назовите мне приметы того человека, который нанимал вас от моего имени... — наобум спросил Кай.

Его интересовало не столько содержание ответа, сколько его форма, само поведение отвечающего. Так что нелогичный, посторонний и с толку сбивающий вопрос был ему на руку.

— Рост несколько ниже среднего, — чуть озадаченно начал перечислять Листер. — Что-то около пятидесяти лет. Полный. Можно сказать — толстячок. Судя по оставшейся части э-э... шевелюры — кучерявый брюнет южного типа... Грек или, может, армянин... Или грузинский еврей... Не знаю. Небольшая седина. Большие залысины. Обожает быть одетым э-э... респектабельно. Но лишен в этом отношении вкуса... Это, впрочем, к делу не относится... Очень экспансивен. Звать его — как вы уже знаете — Алоиз Бибер. Соответственно и кличка — Бобр, Бобер...

Кай задумался. Кажется, он понял, о каком сюрпризе предупреждал его подполковник.

— Вы убеждены, что то, что произошло, — не его затея? — спросил он, стараясь не отводить глаза в сторону.

Это соревнование — кто кого пересмотрит — начинало порядком утомлять федерального следователя. Он слегка тряхнул головой — сбить наваждение: на мгновение ему показалось, что поверх чашечки с дымящимся кофе на него смотрит вовсе не озадаченный очередным вопросом капитан Листер, а кто-то другой, древний как мир, нацепивший лишь на время маску человека и разглядывающий его — липового контрабандиста Крюгера — сквозь непроницаемые извне прорези вертикальных щелей-зрачков. Он потряс головой еще раз. Видение рассеялось.

— Вы знаете — убежден! — неожиданно твердо ответил Листер, решительным жестом ставя кофе на стол. — Я не знаю, в каких отношениях вы находитесь с Бибером, но я составил себе о нем свое м-м... мнение. И я не могу представить себе, что этот пройдоха способен на настоящую измену... Я не доверил бы ему присматривать за мелкой купюрой, оставленной на столе, но в отношении предательства... Понимаете... Он слишком ничтожен для настоящего коварства... По сути дела, Бибер — в чем-то даже наивный, доверчивый человек. Не завидую я ему сейчас...

— Думаете, он еще жив?

— Сомневаюсь в этом. Если бы он был жив, его бы непременно принудили выйти на контакт с вами. Он — далеко не герой. Но что-то не сложилось у них там. Возможно, Бибер попытался бежать и...

Листер сделал рукой движение, обозначающее нечто очень печальное.

— А того, что это ему все-таки удалось, вы не допускаете? — предположил федеральный следователь. — Бежать от этих ваших ловких парней?

— Вам это лучше знать... — кэп пожал плечами. — Ведь у вас должна быть разработана система аварийной связи — на всякий пожарный случай. Начиная с простого звонка через обычный канал связи и кончая...

Кэп снова сделал неопределенный жест, на этот раз изображающий нечто немыслимо хитроумное.

Ну что ж, он был прав. И Джону К. Крюгеру, и федеральному следователю Каю Санди следовало хорошо понимать, что означает невыход резидента на связь. Так что вопрос его был совершенно излишен.

— Мне потребуется некоторое время на то, чтобы проверить вашу информацию... — Кай отхлебнул кофе и поставил чашку на стол с твердым намерением не прикасаться к ней больше.

Он, конечно, понимал, что жизнь на планете, где восемьдесят процентов промышленности «лежит», а сельское хозяйство уже перестало кормить даже самое себя — не сахар. Но то, что за деньги, за которые в Метрополии можно было приобрести не то что чашку кофе, а бутыль коллекционного вина, ему подадут откровенную эрзац-бурду, он не ожидал. Подумав, он подхватил со стола рюмку-наперсток, содержавшую прилагавшийся к кофе коньяк, и пригубил ее. Коньяк разил ванилью, но был приемлем.

— Я... — Листер запнулся. — Точнее, обстоятельства... Обстоятельства не дают вам, господин Крюгер, больше пяти часов на вашу... проверку. Не позже шести вечера мы должны быть на Большом терминале — и с «грузом». Вашим и моим. Если вы, конечно, примете мой м-м... сценарий.

— Каким еще вашим «грузом»? — возмущенно взвился Джон К. Крюгер, а прочно влезший в его шкуру федеральный следователь вполне одобрил этот всплеск эмоций. — Я, кажется, вообще прилетел не на ту планету, на которую собирался, или, по крайней мере, один из нас основательно не в себе... Вы хоть представляете, в какую игру ввязались, капитан? И не только ввязались, но и норовите диктовать какие-то свои условия...

Кэп Листер как ни в чем не бывало отхлебнул омерзительное пойло и откашлялся. Вид у него был невозмутимый.

— На вашем месте я ни секунды не оставался бы на Фронде... — он пожал плечами. — Все, что происходит вокруг вашего «груза» эти последние двадцать четыре часа, просто не лезет ни в какие рамки... И я понимаю, что не могу вызвать у вас доверия, особенно когда пытаюсь — как вам это кажется — навязать свой план... Но меня извиняет одно обстоятельство...

Господин Крюгер изобразил на лице готовность выслушать собеседника и в ожидании обещанного аргумента закинул ногу на ногу. «Переигрываешь», — с укором попенял ему федеральный следователь. Джон К. Крюгер пожал плечами и вернул ногу в исходное положение.

— Одно-единственное обстоятельство... — продолжил кэп Листер. — Дело в том, что вы — хозяин «груза» — конечно, можете отказаться от сделки... Для этого у вас есть все основания... Но вам ни при каких обстоятельствах не удастся этот самый ваш «груз» забрать с Фронды. Полтонны «порошка» — это не пакетик, который вы можете засунуть под стельку ботинка... Только на борту «Ганимеда» и только с моим экипажем — как бы он ни был плох и подозрителен — вы сможете покинуть эту прекрасную планетку. А там уж бог нас не оставит своей заботой... Поверьте, это — не мой каприз и тем более не моя злая воля...

«А ведь у этого простоватого на вид „летуна“ все просчитано... — с чувством, похожим на восхищение, констатировал про себя Кай. — Крюгер должен соглашаться на его условия... А вот соглашаться ли на них мне — участнику операции „Тропа“?..» Вслух же он бросил снисходительно:

— Тогда мне хотелось бы как можно яснее представить себе в деталях этот ваш план.

Кэп Листер не заставил себя ждать. Говорил он короткими фразами, ясно и доходчиво. Но федеральному следователю приходилось напрягать внимание — кроме слов собеседника, ему слышались и другие, только в его собственном мозгу звучащие слова.

«Глупость! Глупость!! Глупость!!! — кричал ему дисциплинированный служащий управления, засевший в глубине его сознания. — Не вздумай вляпаться в эту историю! Сворачивай операцию, спасай доверенный „товар“, выходи из игры...»

«Глупость! Глупость!..» — тикали сотни загнанных в подсознание рефлексов и навыков.

А еще — где-то на самом краю того круга, что могло охватить его растаскиваемое в разные стороны внимание, юркой мышью крутилась какая-то неуловимая мысль, путавшая всю железную логику заранее продуманных планов и схем. Кай чуть было не пропустил момент, когда кэп Листер закончил излагать свой замысел.

— Так вы говорите, что на размышления мне осталось пять часов? — спросил он, почувствовав, что наступившая пауза затягивается.

— Все зависит от того, как быстро вы сможете доставить «груз» к Большому терминалу... — Листер пожал плечами. — Если, конечно, вы принимаете этот план...

— Сейчас мы с вами, с вашего позволения, расстанемся, — уверенно определил Кай. — И если я решу принять ваше м-м... предложение, то явлюсь на то место, которое вы мне назовете в три пополудни по местному времени, естественно...

— Я арендую грузовой кар-контейнеровоз — для доставки наших с вами «грузов» — того и другого — к терминалу. Вот его номер — запомните, — Листер набросал на бумажной салфетке несколько букв и цифр. — Я буду ждать вас прямо в нем на стоянке у кемпинга «Грассфилд». Кстати, если хотите, я позабочусь о вашем багаже, чтобы вам снова не светиться у моей машины. Если вы, конечно, не против...

— Вы очень любезны...

Кай доверил свой оставшийся в багажнике кара баул кэпу Листеру с легкой душой. Если в нем и пороются, то ничего предосудительного не найдут. Если от операции придется отказаться, то пусть оставят его себе на память. Лишние хлопоты были ему ни к чему.

— Встретимся в три пополудни, как вы этого и хотите. Советую вам не называть себя настоящим именем — тем, которое известно Биберу. И мне. Как я уже сказал, скорее всего бедняга отдал богу душу, так вас и не выдав, но... Береженого бог бережет... А теперь, — он смял салфетку и сунул ее в карман, убедившись, что Крюгер запечатлел номер грузовика в памяти, — я ухожу, как и пришел, через черный ход. А вы еще немного подождите и...

Он поднялся и, энергично кивнув, покинул кабинет.

Оставшись один, федеральный следователь недолго предавался пустым размышлениям. Врубив кодированный канал своего блока связи, он отстучал на клавиатуре краткое сообщение о положении дел — для подполковника Дель Рея. В конце рапорта он напомнил соруководителю операции, что право принимать решение о продолжении внедрения остается в сложившейся ситуации за самим внедряемым и решение это будет принято на месте действия. Убедившись, что письмо ушло к адресату, он уже не так торопливо, стараясь как можно более тщательно сформулировать мысли, отправил несколько запросов в закрытые информационные сети управления и военной разведки. Покончив с этим, он вернул блок связи в укрепленный на поясе подсумок, оставил на столе чаевые и, неодобрительно посмотрев напоследок на чашку с изображавшей собой кофе бурдой, вышел в лабиринт, ведущий к выходу в неприветливый город.

Довольно далеко от «Пятого угла» в тот же неприветливый город вышел совсем другой человек. В отличие от федерального следователя он не остался незамеченным.

— Вот он вишел, — проговорил с чудовищным кавказским акцентом в микрофон восточного вида тип, кемаривший в кабине кара, неприметно приткнувшегося на противоположной фирме «Риалти» стороне улицы. — Выд у него обалдэлый. Стоит, думает. Следовать за ним или?..

— Ты уверен, что это он? — осведомился хрипловатый голос в наушнике. — Включи «эхо».

Тип в каре щелкнул клавишей приборчика, лежавшего рядом с ним на сиденье. Приборчик испустил ноющий звук и замигал красной точкой фотодиода.

— Есть эхо, — удовлетворенно сообщил тип.

— Ты уверен, что это именно он? — настаивал шеф.

— Теперь уверен, — твердо ответил наблюдатель. — Кто другой прямо направился бы по делу. А этот — кружил по таким местам, куда даже я, шеф, заходить не решаюсь — честное слово. Машину менял тыри раза. Сбивал сылед. Точно, он. Так... Он тронулся вниз, по Мюллер-лейн... Продолжаю вести...