ГЛАВА 1

АГЕНТ НА КОНТРАКТЕ

— Так больше продолжаться не может! — с чувством произнес Ким Яснов. Это свое умозаключение он доверил тому единственному собеседнику, который мог всецело разделить его чувства, — лысому попугаю Джерико. Собственно, полное имя птицы было Лорд Иерихонский, и было птичке на вид не менее ста одного года от роду. Других собеседников в пыльной полутьме тесноватого офиса агентства независимых частных расследований «Ким» попросту не было.

Что и говорить — ни сам Лорд Иерихонский, ни его клетка причудливой конструкции не сообщали интерьеру агентства должного респекта. Лорд достался Киму в качестве своего рода наследства от его почти единственного на Констансе друга и бывшего арендатора офиса. Достался, кстати, вместе с неискоренимым табачным духом, впитавшимся, кажется, в самое естество каждого предмета в этом помещении. Не избежал этой участи и весь скарб, принесенный сюда Кимом — человеком если не безгрешным, то по крайней мере некурящим. Теперь от его пиджака, бумажника и даже от любимой записной книжки — да что там от книжки, от подметок, и то! — исходил аромат не вычищенной пепельницы. «Неудивительно, что птичка-то и облысела», — частенько говорил себе по этому поводу Ким.

В дополнение к табачной вони и облезлому попугаю Ник Стокман (а именно так звали бывшего обитателя неуютного кабинета) оставил в распоряжение Кима уймищу всякой дребедени, от многочисленных разрозненных колод карт (и Таро и просто игральных) до украшавшей одну из стен уникальной коллекции портретов великих сыщиков двадцатого, кажется, столетия. Вымышленных и реальных.

Еще в ящиках стола отыскалась внушительная связка ключей неведомо от каких дверей, синий блокнот с не понятными никому, кроме самого Ника, записями и пачка банкнот толщиной с толкиеновского «Властелина Колец» вместе с «Хоббитом» и «Сильмариллионом» в придачу. Ким так и не выяснил, в какой части Обитаемого Космоса эти банкноты имеют хождение. Или имели когда-либо. Хотя и много бы дал за то, чтобы это узнать. В остальном содержимое стола и всех других, для того пригодных, мест в офисе было заполнено невероятным количеством пакетиков с кормом для Джерико. Корма было до отвращения много. Чертовой птице отнюдь не угрожала голодная смерть.

О себе этого Ким сказать не мог.

Он с досадой воззрился на висевший на обшарпанной стене постер с изображением Эркюля Пуаро в исполнении Дэвида Суше (был когда-то, то ли в XIX, то ли в XX веке такой сериал), злобно щелкнул кнопкой электрокарандаша и еще раз с чувством повторил:

— Так больше продолжаться не может!

И впрямь — продолжаться это не могло. Попросту кончались деньги. Можно было подумать, что во всей Канамаге — преславной столице Колонии Констанс — народ зарекся совершать сколь-либо предосудительные поступки. С той только целью, наверное, чтобы не дать заработать директору и единственному сотруднику агентства независимых частных расследований. Мало того, они перестали, судя по всему, терять бумажники, деловые бумаги, бестолковых малолетних чад и впавших в детство предков. И даже кошки и собаки не сбегали здесь от своих хозяев. И попугаи от них не улетали, как улетел однажды от своего хозяина, весьма почтенного банкира, Лорд Иерихонский. Лорда Ник — тогда старший партнер Кима — благополучно нашел. К сожалению, к тому времени в бега подался его хозяин. Вот его-то сыскать оказалось свыше человеческих сил. Ник оставил Джерико себе в качестве компенсации за предпринятые хлопоты и объявил его счастливым талисманом агентства, именовавшегося тогда «Боулдер, Боулдер и Стокман». Ни одного из Боулдеров Ким уже не застал на Констансе.

Вообще, все арендаторы офиса на втором этаже Хоуп-хауса были неисправимыми романтиками, и всех их уносил неведомо куда поток безжалостного времени. Оставались только неоплаченные счета. Собственно, за аренду помещения, за уймищу коммунальных услуг, которые муниципальные власти якобы оказывали Киму и его предшественникам, за пользование многочисленными информационными сетями и один черт знает за что еще. Уже одни только долги теперешнего агентства независимых расследований грозили к концу месяца превысить все разумные пределы. Ни малейшей возможности заполучить клиента или какого-никакого поручения от более удачливых друзей-конкурентов не предвиделось, а нерегулярные переводы «скромных, но вполне достойных» сумм от родного дядюшки Эрни из Метрополии и от фонда Хаммурапи служили для Кима источником жгучего стыда, но никак не надежд на улучшение благосостояния в сколько-нибудь обозримом будущем.

И даже невинный ужин с Мэри Энн в скромной пиццерии превратился теперь в серьезнейшее испытание для его холостяцкого бюджета.

Нет, так продолжаться дальше решительно не могло!

Но все продолжалось и продолжалось...

Ким снова щелкнул электрокарандашом. Убедившись, что микроаккумулятор этого приспособления безнадежно посажен, он запустил оконфузившееся изделие в противоположный угол офиса — в корзину для мусора. Не попал и высказал Джерико почти все, что он обо всем этом думает.

— Нер-р-рвочки! — обиженно воскликнул Лорд Иерихонский, укоризненно растопырив остатки перьев.

Только настойчивый звук зуммера входной двери, неожиданно прозвучавший в пыльной тишине, уберег плешивого долгожителя от крупных неприятностей.

Ким выбрался из-за стола и устремился к входному тамбуру, подобрав по дороге злополучный карандаш, вызывающе валявшийся на ковре посреди комнаты. Одностороннее стекло, которым была снабжена дверь офиса, позволяло ему разглядеть в деталях, что же представляет собой его столь неожиданный посетитель. Вполне возможно, столь долгожданный клиент.

За дверью — в коридоре, в который выходили двери еще дюжины контор, порой самого невероятного профиля, — стоял и несколько нервически осматривался по сторонам высокий седоватый тип лет сорока — сорока пяти, одетый не по-здешнему. Скорее всего, в стиле, принятом в Северном полушарии, — гораздо более строгом, чем в Канамаге. В целом вид его, несмотря на оттенок нервозности, вызывал доверие. Что-то привычно знакомое сквозило в его манере терпеливо переминаться с ноги на ногу и бросать короткие, внимательные взгляды то в одну, то в другую сторону.

«Однако он чего-то боится, — подумал Ким. — Хотя к страху этому еще не привык». Что значит бояться чего-то — долгим, привычным и изматывающим страхом — Ким, к сожалению, уже знал. С год назад он вернулся из командировки на Харур, которую ему сосватал Ник. Денег им обоим это его путешествие не прибавило, но зато Ким теперь хорошо знал, что значат слова «гражданская война» и «заложники»...

Тянуть время, однако, не стоило. Ким вывел на лицо радушную улыбку и отворил дверь.

Реакция посетителя оказалась прямо противоположной ожидавшейся. Войдя в офис, он нервно огляделся по сторонам, словно искал кого-то. На его лице отразилось недоумение. Он сделал шаг назад.

— Вы — не мистер Стокман... — констатировал он непреложный факт.

Констатации этой, впрочем, явно не хватало уверенности, словно гость ожидал, что вот сейчас стоящий перед ним худощавый, загорелый и курносый брюнет с глазами чуть уже, а скулами чуть выше среднеевропейского стандарта превратится вдруг в коренастого, плотно сбитого, краснорожего и вислоносого толстяка Стокмана. Или что на худой конец старина Стокман собственной персоной вылезет наконец из шкафа и перестанет пугать его — своего, судя по всему, старого приятеля.

Чуда не последовало.

— Ника... Господина Стокмана больше нет... здесь, — пояснил Ким.

В его голосе тоже недоставало уверенности. Уверенности в том, что Ник Стокман сейчас вообще есть где-либо.

— Он...

Гость запнулся.

— Когда же я смогу увидеть господина Стокмана?

Ким и сам был не прочь знать ответ на этот вопрос. Когда Ник несколько неожиданно собрался убыть по своим делам, доверив партнеру — наивному выходцу из изнеженной Метрополии, — свой офис как своего рода приложение к Джерико, требующему кормежки, ухода и общения, Яснов воспринял это как знак высочайшего доверия. Тогда он и не подозревал, что обещанные «два-три дня» обернутся шестью долгими месяцами безнадежного ожидания возвращения партнера. Вид оставленного в его распоряжение почти годового запаса попугаячьего корма укреплял в душе Кима закравшееся туда подозрение. Еще, казалось бы, совсем недавно он чувствовал себя стервятником-трупоедом, перерегистрировав доставшееся ему достояние на свое имя, а заодно списав долги предшественника и дав агентству новое название (не в свою честь, а в память о киплинговском тезке). Теперь угрызения совести уже не донимали его — им владело совершенно противоположное чувство. Не будучи кровожадным, Ким с радостью свернул бы Нику Стокману его немытую шею, окажись тот сейчас под рукой.

Короче, ответить на вопрос пришельца Ким не смог бы даже под пыткой.

— Видимо, вам следует зайти немного позже... — произнес он нарочито вежливо, стараясь скрыть обуревавшие его страсти, вызванные воспоминаниями о смывшемся партнере. — Господин Стокман убыл на э-э... довольно продолжительный срок.

— В таком случае...

Несколько растерянный посетитель развел руками:

— Наверное, мне не стоит отнимать у вас время...

— Возможно, он оставил относительно вас какие-то распоряжения... — обескураженно вздохнул Ким, чувствуя, что рыбка окончательно сорвалась с крючка. — Если бы вы соблаговолили назвать свое имя...

Лицо незнакомца нервно дернулось:

— Пожалуй, вам, молодой человек, не должно быть никакого дела до моего имени...

Он повернулся к выходу и взялся за дверную ручку.

Джерико, не проявлявший до того ни малейшего интереса к происходящему, вдруг перевернулся на своей жердочке вниз головой и хрипло потребовал:

— Задер-р-ржись, Клаус!

Незнакомец вздрогнул, затравленно оглянулся на птичку и пробкой вылетел из офиса.

Ким постоял перед все еще дрожащей от крепкого захлопывающего удара дверью и ожесточенно почесал нос.

«А ведь этого типа и действительно зовут Клаус, — подумал он. — Судя по реакции... А точнее...»

Он вернулся к столу и торопливо открыл блокнот, доставшийся ему в печальное наследство от сгинувшего партнера. Там среди полудюжины имен, записанных торопливым и небрежным почерком Ника, обнаружил только одного Клауса — Клауса Гильде...

Еще раз нервически почесав нос, Ким принялся тыкать кнопки старенького терминала. Добиться толку от мешанины кодированных файлов, заполнявших память Стокманова компьютера, было делом нелегким. Плюнув на эту затею, Ким поднапряг собственную память и начал копаться в доверенном ему шкафу, содержащем предмет особой гордости предыдущего хозяина кабинета — скопище самых настоящих, из картона и пластика, с тесемочками и зажимами, папок с бумагами. Киму этот шкаф представлялся просто декорацией к какому-то историческому фильму. Поиски его, однако, завершились чем-то вроде успеха: из пыльного нутра деревянного монстра ему удалось извлечь тонкую папку, украшенную надписью «К. Гильде» и здоровенной «галочкой», размашисто начертанной красным фломастером. То, что засунута эта папка была вовсе не между закладками «h» и «i» и даже не между «i» и «j», а сразу после «d», поисков, естественно, не облегчило. Вздохнув, Ким уселся за стол и, развязав дурацкие тесемочки, углубился в содержимое папки.

Исходя из толщины скоросшивателя, Ким и не рассчитывал открыть в нем бездну полезных сведений, но то, что на самом деле содержало это вместилище документов, все-таки потрясло его своей скудностью и изысканно-идиотской странностью.

К верхнему обрезу папки канцелярской скрепкой был подколот клочок картона от пачки дешевых сигарет с нацарапанным на нем номером канала связи. Совершенно Киму незнакомым. Вторым документом, вложенным в папку, был рисунок, похожий кадетские каракули. Сначала Ким принял это за набросок человечка (ручки, ножки, огуречек...), но потом склонился к мысли, что это, скорее, неумело сделанный план или кроки какой-то местности. Так... Еще пять или шесть таких же каракулей — на разношерстных листках: для принтера, из блокнотов, в клеточку, миллиметровка... На двух из них было изображено какое-то подобие пейзажа со звездами и парой лун. Листок лабораторного анализа ДНК. В графе «Имя и фамилия пациента» — небрежные, от руки вписанные «К. Г.». Чистый лист с подколотой к нему этикеткой какого-то лекарства. И еще один листок — из блокнота с наскоро набросанными строчками и без всякой подписи: «Ник, говорю тебе: НЕ СУЙСЯ! Паспорт выписал дядя Кю». Все.

Дурацкая папка не содержала больше ни одной бумажки. Да и не нужна она была по большому счету — вряд ли пугливый Клаус Гильде когда-либо еще появится в офисе «Кима».

На всякий случай он сверил номер, нацарапанный на обрывке картона, с базой данных из украшающего рабочий стол почти антикварного компьютера. Она — эта база, основу которой заложили еще прежние, растворившиеся в потоке времен хозяева офиса, — была значительно полнее и интереснее, чем официальный справочник номеров и кодов каналов связи. Но этого номера в ней не было. Ничего удивительного: Ким и сам арендовал пару вот таких, не зарегистрированных на определенного владельца, номеров. Дело в работе порой необходимое...

Вздохнув, он вернул скоросшиватель на его не слишком законное место, уселся за стол, вздохнул еще раз и принялся искать по столу свой электрокарандаш. Джерико вновь перевернулся на своей жердочке. «Дур-р-рень! — сурово определил он. — Не спор-р-рь с Судьбой!»

— Джерико, — как можно более вежливо попросил его Ким, — заткнись, пожалуйста. И без тебя тошно.

Понятливый Джерико заткнулся. Зато зазвонил телефон.

От неожиданности Ким подскочил на стуле.

— Слушаю вас! — с надеждой в голосе произнес он.

— Господин Яснов? — осведомился у него бесцветный, но на редкость неприятный голос.

— Совершенно верно, — подтвердил Ким. — Вы говорите с Кимом Ясновым, директором агентства «Ким». У вас проблемы?

— С вами говорит майор Лесных. Мы уже встречались.

Да, Ким знал майора Лесных. Из госбезопасности Колонии Констанс...

— Скажите, пожалуйста, — не дождавшись вразумительного ответа, продолжил майор, — с какой целью посетил вас господин Клаус Гильде?

Разговоры с майором — а воленс-ноленс любому агентству независимых расследований приходится взаимодействовать с силовыми структурами своего Мира — и раньше-то не доставляли Киму большого удовольствия. В этот раз ему ко всему прочему пришлось еще исполнять роль полного дурака. Притом дурака, которого подозревают в отменно хитрой игре. А может, и в противном интересам государства умысле.

— Ну что же... — подвел Лесных черту под пятнадцатью минутами довольно нелепых пререканий. — Ваше право сохранять тайну вашего клиента. Но жизнь этим вы не облегчите. Ни себе, ни ему...

По сценарию ему полагалось бы в этом месте разговора с треском бросить трубку. Но вместо этого в ней воцарилось молчание, нарушаемое сопением — хмурым и напряженным. Наступило взаимное ожидание. Похоже, майор испытывал выдержку своего собеседника.

Поскольку сказать Киму было абсолютно нечего, это испытание он прошел блестяще.

— Вот что... — выдавил наконец из себя Лесных. — Я немного запоздал с этим звонком. Вам надо знать кое-что...

— Это надо понимать как вызов к вам в кабинет? — уныло поинтересовался Ким.

— Пожалуй, не стоит терять на это время. Вы можете сейчас немедленно связаться со своим клиентом? Можете секретиться как вам угодно. Мы не будем вмешиваться.

— Это вы про Гильде?

— Нет, про Папу Римского! Про кого же еще?!

— Я понятия не имею о том, как с ним связаться, — теперь уже почти что сознательно соврал Ким.

У него на этот счет все-таки были кое-какие догадки. Но неясно было — стоило ли сразу выкладывать этот сомнительный козырь?

— Видимо, уже поздно кидаться за ним вдогонку, — добавил он с легким сарказмом в голосе.

Майор этого сарказма не заметил. Или не счел нужным замечать.

— В таком случае... Если вы все-таки свяжетесь с ним... Или если ваш клиент выйдет с вами на связь... Вы должны сами знать и предупредить его — вы оба находитесь в смертельной опасности...

— В отношении меня это — недоразумение... — возразил Ким.

Но мелкие бисеринки пота уже выступили у него на лбу и губах.

— Можете дурачить меня сколько угодно, но передайте Гильде, что если он желает дожить хотя бы до конца года, то единственный способ сделать это для него — встретиться со мной. Чем скорее, тем лучше! Вы усвоили это?!

Ким прикинул в уме — до конца года оставалось всего ничего. Рождество было на носу. Здешнее дождливое Рождество планеты, на которой Христос не рождался никогда.

— Усвоил, — вздохнул он.

— Передайте ему, что в деле, которое его интересует, уже набралось довольно много трупов. И — послушайте меня внимательно — вы сами, если не хотите повторить судьбу своего напарника, сделайте то, о чем я прошу, как можно быстрее.

— А вам известно, что произошло с ним? — с искренним интересом спросил Ким. — Я уже давно...

И вот тут-то трубка на том конце канала отключилась.

Некоторое время Ким недоуменно смотрел на свой мобильник, потом положил его на место и отстукал на терминале запрос в Сеть:

Ответ выскочил на экран почти мгновенно.

Сеть охотно сообщила ему место и дату рождения его странного посетителя. Он оказался уроженцем Канамаги и был на десяток лет старше Кима. Список учебных заведений, снабдивших Гильде своими дипломами, впечатлял, но мало что говорил Киму, так же как и список мест его работы. Впрочем, последняя ипостась таинственного Клауса — совладелец консультационной фирмы «Интертекнолоджи» — вызывала некие смутные ассоциации. Однако после шести лет успешного пребывания в этом качестве, всего несколько месяцев назад, Гильде продал свой пай в фирме и числился теперь просто «предпринимателем».

Запрос по теме «Интертекнолоджи» обернулся для Кима, как того и следовало ожидать, отсылкой к сайту фирмы. Полчаса, потраченные на его изучение, выдали на-гора только тот факт, что речь шла всего-навсего о малом предприятии, совладельцами и сотрудниками которого являлись сам Гильде и некий Соломон Файнштейн. Круг услуг, оказываемых фирмой клиентам, был означен многообещающими, но весьма расплывчатыми фразами, которые пробудили у Кима некие смутные подозрения, которые он временно «заложил в подкорку», как любил выражаться его деловой партнер.

Наконец попытка выяснить что-либо о втором совладельце «Интертекнолоджи» принесла Киму довольно невнятную справку типа «родился-учился», которая свидетельствовала о довольно высоком уровне образования господина Файнштейна, о том, что он, как и Гильде, не имел проблем с правосудием, и о том, что нынешнее местонахождение его неизвестно.

Несколько минут Ким оцепенело сидел перед экраном, потом потряс головой, поднялся и вытащил из нижнего ящика стола свой «особый», незарегистрированный блок связи и пристегнул его к поясу. Потом снова сел за стол и впал в размышления.

По привычке, предавшись этому занятию, он буравил взглядом чистящего свои перышки Джерико. Индифферентный обычно к этой процедуре Лорд Иерихонский в этот раз нервически попытался уклониться от взгляда своего кормильца. Однако габариты его узилища этого ему никак не позволяли.

Тогда, окончательно предавшись нездоровой ажитации, птица выкрикнула крепкое словцо и, растопырившись на манер прикованного Прометея, в сердцах посоветовала опекуну:

— Нефига мыслить! Нефига!

— М-м-м? — отозвался Ким.

Джерико сорвался с жердочки и повис на ней, зацепившись одной лапкой.

— Пр-р-ропадешь, как дур-р-рак! — посулил ему лысый амулет агентства.

Мыслить, пожалуй, и действительно было нефига.

Так же, как бесполезно было дожидаться, пока истекут указанные на двери офиса часы работы. Вероятность появления на пороге второго за этот день клиента была достаточно близка к нулю, чтобы Ким Яснов, директор агентства независимых расследований, мог отпустить с работы своего единственного агента, Кима Яснова, немного пораньше.

Ким попетлял немного по центру Канамаги, нашел место на стоянке перед одним из супермаркетов — тех, в которых продается все; от леденцов до подвенечных платьев, прихватил с сиденья взятую в офисе папку, помеченную «К. Гильде», привычно сунул ее за пояс, наглухо застегнул пиджак, запер свой кар и нырнул в довольно густую толпу покупателей. Никто не обращал на него ни малейшего внимания. Всеобщий интерес был обращен только на продуктовые полки. Не то чтобы Констанс испытывал продовольственный кризис — нет. Просто нормальная, свежая продукция ферм и мясокомбинатов была здесь вечно в дефиците. Для того чтобы ужинать не унылыми порождениями линий синтеза «Хемофудса» и «Синтелекса», всегда надо было проявить определенное проворство и инициативу. И народ их проявлял.

Было ли это результатом того, что «зеленые» в парламенте зарубили «Закон о радикальном преобразовании биосферы», или, наоборот, того, что «красные» протащили-таки «Закон о ценах на сельхозпродукцию», знал, видимо, только Господь всемогущий.

Ким и сам был не прочь прикупить к вечернему чаю баночку нормального, не отдающего нефтью или дрожжами, джема. Однако, как говорится, не судьба: не следовало терять время.

Купил он только пакет, в который в кабинке для примерки одежды переложил «дело» Гильде. Там же он принял меры, чтобы максимально изменить свою внешность: нацепил черные очки и натянул по самые уши цветастую вязаную шапочку. Упрятал в пакет пиджак и закатал рукава рубашки. Измененной, типичной разболтанной походкой чуть перебравшего пива человека про шел через двери супермаркета, выходившие на шумную и переполненную народом Вейник-плаза. На «Венике», как ее окрестила русскоязычная диаспора Колонии Констанс, поймать такси-автомат было раз плюнуть. Киму и плевать не пришлось.

На такси он проделал еще несколько петель по центру, расплатился и вышел около «собачьего» сквера — традиционного места выгула четвероногих друзей человека. В этот час и тех и других там почти что не было. Устроившись на укрытой кустами старомодной садовой скамье, агент несколько минут потратил на то, чтобы удостовериться, что не привлекает ничьего внимания, и извлек на свет божий блок связи.

Конечно, это было наивно: страховаться от «хвоста» вот так вот, кустарными приемами времен «Трех мушкетеров» — и это в век дистанционных методов слежки и «умных» микророботов-шпионов. Но еще наивнее было действовать совсем уж в открытую. Ким хорошо представлял, во что обходится хорошо поставленное техническое отслеживание «объекта», и имел все основания надеяться, что сам он — «объект», таких денег все-таки не стоящий.

Ким по памяти набрал номер канала связи — тот, с клочка картона, подколотого к «делу» Гильде. Конечно, и тут могла быть осечка, но после разговора с майором Лесных следовало использовать хоть малейшую зацепку. Люди из той конторы, в которой служил майор, обычно не пугали людей зря. Бог его ведает, какого джинна выпустил из бутылки его старший компаньон по агентству. Похоже, что этот джинн его слопал и не подавился. А теперь добрался и до него — Кима. Спасибо тебе, старина Ник...

Сигнал вызова звучал в трубке раз за разом. Настойчиво, но безрезультатно.

«Глупо получается, — подумал Ким. — Впрочем, может выйти еще глупее, если окажется, что я звоню, допустим, в стол заказов или прачечную...»

— Слушаю вас, — прозвучал в трубке глуховатый голос.

Ким облегченно вздохнул.

— С вами говорит партнер господина Стокмана... Мне необходимо поговорить с господином Гильде. С Клаусом Гильде..