1

Зима выдалась снежной и злой. Ледяной ветер пронизывал до костей. Горожане, выйдя из дома, торопились нырнуть в метро, зайти в магазин или занять место в общественном и личном транспорте.

Зал игровых автоматов, расположенный на углу Литовского проспекта и Свечного переулка, находился в помещении, которое прежде занимала молочная столовая. Когда-то за пятнадцать копеек здесь можно было отведать молочный суп. В ассортименте столовой были котлеты по тридцать пять копеек, гарниры по семь, салаты из огурцов и помидоров по пятнадцать и яйца под майонезом по девять. Молочную столовую в Свечном посещали рабочие бумажной фабрики, служащие канцелярского магазина и учащиеся экономического техникума. Даже иногородние студенты, жившие на стипендию, ходили сюда завтракать и обедать.

Последние годы молочная столовая влачила жалкое существование, не выдерживая конкуренции с появившимися вокруг кафе и ресторанами, и в конце концов закрылась. Помещение на углу пару лет стояло заколоченным, пока недавно бригада рабочих не начала крушить в нем стены, полы и потолки. Вскоре на углу Литовского и Свечного появился современный, дорого украшенный зал игровых автоматов, который сразу привлек внимание жителей города и приезжих, коротавших время до отхода поезда с Московского вокзала. Круглые сутки в помещении бывшей молочной столовой посетители оставляли деньги владельцам игорного заведения.

В час пятнадцать ночи в зал игровых автоматов вошел горбун, одежду которого составляли перепачканные лохмотья. Пальто посетителя местами было порвано, местами испачкано мазутом. Валенки на ногах, казалось, перекочевали с помойки. Мех заячьей ушанки местами был протерт до подкладки.

Горбун передвигался прихрамывая. Войдя в зал, он начал внимательно рассматривать «однорукого бандита», стоявшего возле входа. Минуту спустя к вошедшему направился охранник в камуфляжной форме. Оказавшись рядом с горбуном, он сурово посмотрел на него, вертя в руках дубинку.

– Уважаемый, я думаю, вам лучше выйти отсюда.

Горбун взглянул на охранника:

– А я так не думаю.

– Вот что, друг, давай по-хорошему. Даю тебе пять секунд, чтобы ты отсюда выкатился.

Услышав это, горбун криво улыбнулся:

– Я тебе не друг.

С этими словами посетитель вынул из кармана пистолет и, направив его на охранника, спустил курок. Звук выстрела гулко прокатился по залу. Охранник схватился рукой за грудь и с грохотом упал на пол. Посетители замерли.

– Не друг… – повторил горбун.

С пистолетом в руке он направился к кассиру, находившемуся в конце зала. Дойдя до него, преступник остановился.

– Деньги, – произнес он.

Перепуганный кассир, мужчина лет пятидесяти, с брюшком и глубокими залысинами, нервными движениями выложил перед горбуном пачки денег. Сунув их в карманы, грабитель шагнул в сторону бара, расположенного рядом. Бармен, стоявший за стойкой, затравленно оглянулся по сторонам…

Эдуард Заславский, холеный человек лет тридцати семи, с представительной внешностью и вкрадчивыми манерами, вышел из дома в четырнадцать часов тридцать минут. Эдуард, или Эдик, как называли Заславского близкие, был одет в дорогую дубленку, меховую шапку и зимние ботинки, в руках он нес кожаный портфель. Очутившись во дворе, Заславский остановился и глубоко вдохнул морозный декабрьский воздух. Однако уже минуту спустя порыв холодного ветра заставил Эдика ускорить шаг. На улице его ждало такси.

Открыв дверцу машины, Заславский опустился на заднее сиденье.

– Угол Литейного и Некрасова, – произнес Эдик.

Автомобиль поехал по городу, с трудом пробиваясь сквозь уличные пробки. Мела метель. Теплый воздух, вырывавшийся из печки в салоне, растапливал снежинки на лобовом стекле. Из радиоприемника неслась музыка радиостанции «Шансон». Хриплый голос певца пел о неразделенной любви.

Двадцать минут спустя автомобиль остановился на углу Литейного проспекта и улицы Некрасова. Рассчитавшись с водителем, Заславский вышел из машины и направился к темно-зеленому зданию постройки конца позапрошлого века, лепные украшения на стенах которого давно потемнели и местами осыпались. Некогда доходный дом, здание долгое время представляло собой скопление коммуналок, которые теперь были расселены, а на их месте появились офисы и мастерские.

Войдя в парадное, Заславский поднялся на третий этаж и вскоре очутился возле дверей с табличкой «Фирма „Империал“». Эдик позвонил.

– Вы к кому? – раздался голос в домофоне.

– У меня встреча с госпожой Врублевской.

– Представьтесь.

– Эдуард Заславский, продюсерский центр «Северная звезда».

Возникла пауза, во время, которой Заславский тщательно высморкался и спрятал платок в карман.

– Проходите.

Дверь отворилась, и Заславский вошел в дорого отремонтированный офис.

– Людмила Леонидовна ждет вас, – сказал охранник. – Третья дверь направо.

– Спасибо.

Эдик направился в кабинет, на двери которого красовалась табличка: «Людмила Леонидовна Врублевская, генеральный директор». Войдя в обширное, богато обставленное помещение, Заславский увидел за столом женщину лет сорока трех со следами былой красоты. Ее фигура, некогда стройная, изрядно расплылась, однако сохранила привлекательность. На лице было много косметики, волосы имели неестественный светло-бежевый цвет, на пальцах красовались дорогие перстни.

– Здравствуйте, Людмила Леонидовна, меня зовут Эдуард Михалыч Заславский. – Эдик посмотрел на генерального директора и скромно улыбнулся. – Я художественный руководитель продюсерскоро центра «Северная звезда».

– Здравствуйте, проходите, садитесь.

Заславский устроился напротив Врублевской, отметив про себя, что, несмотря на возраст, хозяйка кабинета выглядит весьма аппетитно.

– О чем мы будем говорить, Эдуард Михалыч? – спросила генеральный директор.

– Я напросился на эту встречу, Людмила Леонидовна, потому что знаю о вас много хорошего.

– Вот как…

– В этом нет ничего удивительного, вы известны в городе.

– Что же вам обо мне известно?

– Мне известно, что вы человек тонко чувствующий и способный оценить талантливый труд творческих людей.

Врублевская удивленно посмотрела на посетителя.

– Если бы на вашем месте находился другой человек, – продолжил Заславский, – меня бы здесь не было.

– С чем же вы к нам пожаловали?

Художественный руководитель вынул из портфеля и разложил на столе документы.

– Наш продюсерский центр затевает очень важное для города дело. Нас ведь недаром называют культурной столицей России, мы обязаны поддерживать это высокое звание. – В голосе Заславского появилась патетика. – Я предлагаю вашей фирме поучаствовать в проекте, который не только поднимет престиж «Империала», но и повлияет на общую культурную ситуацию в Петербурге.

Врублевская улыбнулась:

– Звучит заманчиво.

– Выглядит тоже заманчиво. – Заславский протянул собеседнице красочный проспект на немецком языке. – Позвольте, я вам переведу.

– Не надо, я владею немецким.

Врублевская перелистала проспект, Заславский внимательно наблюдал за движениями директора.

– Театр «Театр», – прочитала она. – Выступление в помещении цирка города Дрездена. Странное название театра.

– Я бы сказал, оригинальное название. Вот вырезки из местной прессы с рецензиями на спектакль. – Заславский подвинул Врублевской вырезки из немецких газет.

Бегло просмотрев материалы, хозяйка кабинета взглянула на посетителя:

– Все это интересно, но при чем тут мы?

– Я, как человек, представляющий интересы театра «Театр», хочу предложить вам выступить спонсором нового проекта нашего коллектива.

– К сожалению, Эдуард Михалыч, мы не занимаемся спонсированием подобных проектов.

– Людмила Леонидовна, – мягко произнес Заславский, – всем нам приходится многое в жизни делать впервые.

– Что вы говорите…

– Я по глазам вижу, вы человек, склонный к авантюрам.

– Боюсь, вы ошибаетесь.

– Нет, в таких вопросах я, как правило, не ошибаюсь. Вы способны на многое. Скажем, на то, чтобы выпить по рюмке коньяка с малознакомым мужчиной. – Еще войдя в кабинет, Заславский заметил в шкафу за стеклянной дверцей бутылку дорогого коньяка.

Подняв брови, Врублевская улыбнулась:

– Вы всегда так разговариваете с потенциальными спонсорами?

– Нет, это впервые. Ваши глаза провоцируют меня на откровенность.

Директор пожала плечами:

– Ну что ж, в таком случае поухаживайте за дамой. – Она кивнула на стоявший в шкафу коньяк.

Заславский встал, подошел к шкафу, открыл стеклянную дверцу, достал и поставил на стол коньяк и рюмки.

– За что будем пить? – спросила Врублевская, когда рюмки были наполнены.

– За знакомство, мне оно очень приятно.

Собеседники чокнулись и выпили.

– Когда вы последний раз были в театре? – спросил Заславский.

– Не помню. Вы хотите меня пригласить?

– Я охотнее пригласил бы вас в ресторан, но, боюсь, ваш муж будет против. – Посетитель видел на правой руке Врублевской обручальное кольцо.

– А почему вы думаете, что я буду «за»?

– Я ведь сказал: в вас угадывается склонность к авантюризму.

Директор вздохнула:

– Мой муж не будет против. Дело в том, что мы уже несколько лет не живем вместе, хотя формально остаемся в браке.

Заславский вновь наполнил рюмки.

– Выходит, ваша семейная жизнь не сложилась. Сочувствую. Однако это дает мне возможность проявить некоторую настойчивость.

– Не слишком ли вы напористы?

– Простите, если я вас обидел.

– Вам пока не за что извиняться.

– В таком случае позвольте выпить за вас.

– Не возражаю.

Директор и посетитель выпили.

– И давно вы занимаетесь экспериментальными театрами? – спросила хозяйка кабинета.

– Давно, но с перерывами… – уклончиво ответил продюсер.

– Что же вы делаете в перерывах?

– В сферу моих интересов входили и входят различные виды деятельности.

– Любопытно.

– Мне приходилось много ездить по стране и бывать за рубежом. Больше года я прожил в Южной Америке.

– Чем вы там занимались?

– Преподавал в университете Буэнос-Айреса. Вам не доводилось бывать в Аргентине?

– Увы, нет, я посещала только Северную Америку.

– Аргентина очень экзотическая страна.

– Как вам тамошние женщины?

– Хороши. Однако лучше россиянок я никого не встречал.

Заславский в третий раз наполнил рюмки.

– Выпьем за ваш театр, – предложила Врублевская, – надеюсь, вам удастся найти достойного спонсора.

– Спасибо, но я не теряю надежды увидеть его в вашем лице.

Они выпили.

– Итак, могу ли я предложить вам поужинать со мной? – продолжил Заславский.

– Можете, – произнесла Врублевская.

Зал игровых автоматов, расположенный на набережной реки Смоленки, открылся три месяца назад. Все здесь было сделано дорого и с размахом. Самый большой в городе зал приносил владельцам немалые доходы.

В субботу в двадцать один час тридцать минут порог игорного заведения переступил индус. На нем были дубленка и чалма. Цвет лица посетителя имел шоколадный оттенок.

Войдя в зал, индус огляделся по сторонам. Администратор Александр Мироненко, молодой человек лет тридцати двух, с худой фигурой и гладко выбритым лицом, заметил, что в заведении появился богатый иностранец. Встав из-за стола, Мироненко направился к индусу. Он сразу вспомнил прочитанные в детстве сказки о состоятельных индийских раджах, в чьих подвалах находились несметные богатства.

– Добрый вечер, – сказал администратор.

– Зыдыравствуйте, – произнес индус.

Иностранец едва владел языком Пушкина, говорил медленно, с сильным акцентом.

– Ю спик рашен? – поинтересовался Мироненко.

– О, ее, – кивнул индус. – Я говорью по рьюски.

– Вы изучаете русский язык?

– Да, я жить в Бомбей и изучать пять лет рьюски…

Администратор улыбнулся:

– Я слышал, в Бомбее высокая преступность.

– Да, – согласился индус.

– Мне говорили, у вас воруют с помощью обезьян, которые залезают в квартиры через форточки.

– Да, у нас воруют с обьезьянами. – Иностранец с трудом подбирал слова, помогая себе жестикуляцией.

– У нас такого не бывает. Климат не тот.

– Не тьёлко воруют, но и грабьят.

– Значит, Бомбей криминальная столица Индии?

– В Бомбей есть интерьесный способ грабить игорные заведьения.

– Какой же?

– Грабьитель заходьит под видом посетьителя.

– Так…

– Затьем он подходит к охранникую… – Говоря это, индус подвел администратора к охраннику, сидевшему в зале возле стены.

– Что дальше? – спросил Мироненко.

– Дальше грабьитель достает это. – Иностранец извлек из-за пазухи бамбуковую трубочку.

– Что это?

– Внутри находится ядовитая игла.

Сказав последние слова, индус поднес трубочку к губам, направил ее на охранника и резко дунул. Вылетев из трубки, ядовитая игла поразила охранника в сердце. Он вздрогнул, замер и мгновение спустя упал на пол, опрокинув стул, на котором сидел.

Индус повернулся к застывшему от испуга администратору.

– Оставайтесь здесь, – произнес посетитель и направился к находившемуся рядом кассиру…

2

Нева была покрыта белоснежным льдом. Снег лежал на набережных и крышах домов. Над городом висела морозная дымка.

Такси салатного цвета подъехало к особняку девятнадцатого века, расположенному на Английской набережной. Из машины вышел Заславский. Вдохнув морозный воздух и поправив очки, Эдик шагнул в сторону свежевыкрашенного здания, возле дверей которого красовалась табличка: «АО „Аврора“». Войдя в вестибюль, он оказался у турникета, где располагалась вахта с человеком в камуфляже.

– Я к господину Гришину, – сказал Заславский.

– Ваша фамилия?

– Заславский.

Охранник протянул посетителю пропуск:

– Вам на второй этаж в седьмой кабинет.

Поднявшись на второй этаж и отыскав нужную дверь, Заславский зашел в просторное помещение, посреди которого стояла пальма в кадке. Эдик окинул взглядом кабинет, в котором, кроме пальмы, имелось еще немало растительности. На подоконниках стояли горшки с цветами. Маленькие горшочки с кактусами стояли на письменном столе хозяина. Сам хозяин, держа в руке лейку, поливал большой цветок у дальнего окна кабинета.

– Здравствуйте, – сказал Заславский.

В ответ человек с лейкой посмотрел на Эдика и едва заметно кивнул. Посетитель рассмотрел мужчину, с которым до этого общался лишь по телефону. Человек лет пятидесяти пяти, Гришин имел грузную фигуру, отекшее лицо с красными глазами и седые коротко стриженные волосы. Одежду его составляли широкие серые брюки на подтяжках и белая рубашка, верхние пуговицы которой были расстегнуты. На стуле возле рабочего стола висел пиджак.

– Вениамин Олегович, я звонил вам вчера. – Заславский шагнул в сторону Гришина. – Меня зовут Эдуард Михалыч Заславский.

В ответ Гришин молча кивнул и подошел к другому цветку.

– Не ожидал увидеть у вас так много растений, – продолжил посетитель.

Гришин тяжело вздохнул:

– Садитесь.

Заславский сел возле стола, над которым висела большая картина с изображением крейсера «Аврора».

– Название вашей фирмы как-то связано с революционной «Авророй»? – Эдик кивнул на картину. – Или это просто совпадение?

Гришин поставил лейку на.подоконник.

– Нет, это не совпадение, – произнес он. – Я лично подобрал название. А картина раньше висела в моем кабинете в райкоме партии.

– Вот как…

Гришин подошел к столу и сел напротив Заславского.

– Вас это удивляет?

– Нет, что вы!

– Вижу, что удивляет. Меня и самого удивляет такая, так сказать, метаморфоза.

– Жизнь есть жизнь, – философски заметил Заславский.

– Иногда мне кажется, что тогда у меня была жизнь, а сейчас лишь существование.,

– Многие позавидовали бы такому существованию. – Эдик обвел взглядом кабинет.

– Да, прежде у меня был кабинет поскромнее, зато вес мой был куда более значительным.

Заславский взглянул на внушительную фигуру собеседника.

– Я, естественно, имею в виду вес в обществе, – пояснил хозяин кабинета.

Посетитель решил переменить тему разговора.

– Это китайская роза? – Заславский кивнул на цветок, стоявший в горшке на подоконнике.

– Совершенно верно. Вы разбираетесь в цветах?

– На любительском уровне.

– Я тоже любитель этого дела. С цветами куда как приятней, чем с людьми, особенно с некоторыми. – Гришин устало посмотрел на Заславского. – Так что у вас ко мне?

– Видите ли, Вениамин Олегович, вы, как человек, тонко чувствующий прекрасное, как никто поймете меня и, надеюсь, откликнетесь на предложение, которое я вам изложу.

Гришин вздохнул:

– Денег у нас, уважаемый, нет.

Заславского ничуть не смутил такой поворот разговора.

– Разве я просил у вас денег?

– Будете просить, раз пришли.

Посетитель улыбнулся:

– Если бы мне нужны были деньги, я бы здесь не сидел.

– Любопытно.

– Вениамин Олегович, есть люди, готовые выстроиться в очередь, чтобы дать мне деньги, но я их не возьму.

Гришин оживился:

– Вы счастливый человек…

– Эдуард Михалыч, – подсказал Заславский.

– Эдуард Михалыч. С чем же вы ко мне пожаловали?

– Я пришел не для того, чтобы что-то у вас взять. Наоборот, я готов вам дать то, что вы не получите ни у кого другого.

– Что же именно?

– Славу.

Гришин удивленно посмотрел на собеседника:

– Славу?

– Да, и не просто славу, а громкую славу. Я сделаю так, что ваше имя будет греметь на весь город, а потом и на всю страну.

– Вы что – имиджмейкер?

– Нет, Вениамин Олегович, я продюсер.

– Вы предлагаете сделать из меня шоумена?

– При желании я мог бы справиться и с этой задачей.

– А ведь я когда-то подумывал об актерской карьере, – задумчиво произнес Гришин. – Даже пытался поступить в театральный. Не взяли…

– Думаю, вам не стоит об этом жалеть.

– Почему?

– Вашей карьере и так можно позавидовать.

– Не думаю, что у меня много завистников.

– Их не много, потому что мало кто знает о вас, а между тем такие люди, как вы, должны быть на виду. Ваше имя должно быть у всех на устах.

– Вы так считаете?

– Конечно! На кого, как не на вас, должна равняться молодежь?!

Гришин пожал плечами:

– В этом вы, пожалуй, правы.

– Поэтому я и считаю, что, достигнув многого в жизни, теперь вы должны выйти на авансцену общества и сделать так, чтобы о вас знали все.

Хозяин кабинета задумался. Открыв ящик стола, он достал и положил перед собой початую коробку конфет. Осмотрев ее содержимое, руководитель «АО „Аврора“» выбрал и положил в рот конфету в форме сердечка.

– Хотите конфету? – спросил Гришин.

– С удовольствием. – Заславский взял из коробки самую маленькую конфету.

– Изложите суть вашего предложения, – попросил Гришин.

Посетитель вынул из портфеля и разложил на столе документы.

– Это макет афиши театрального проекта, которым я занимаюсь.

– Лауреат Всемирного конкурса театрального мастерства театр «Театр» представляет новый проект. – Гришин поморщился. – Что это?

– То, о чем я вам говорил.

– Не понимаю.

– Видите в верхней части афиши пустое пространство?

– Вижу.

– Здесь должны быть ваше имя и название вашей фирмы.

– Зачем?

– Затем, что этими афишами будет оклеен весь город. Ваше имя будет не только на афишах, но и в программках, и на билетах. Когда мы смонтируем телевизионную версию спектакля, вам будет предоставлено вступительное слово. На обложках видеокассет со спектаклем покупатели увидят ваш портрет! Вот список услуг, которые мы предоставим генеральному спонсору. – Заславский протянул Гришину бумагу.

– М-да… – произнес руководитель «Авроры», разглядывая документ.

– По вашему желанию мы можем дополнить и расширить список.

Гришин вздохнул и положил бумагу на стол.

– Насколько я понимаю, за это вам понадобятся услуги с моей стороны.

– Речь идет не об услугах.

– О чем же?

– О незначительной для вас сумме, которая не идет ни в какое сравнение с пользой, какую принесет вам участие в нашем проекте. Имя «Вениамин Гришин» встанет в один ряд с величайшими именами нашего времени!

Последние слова прозвучали патетически. Выслушав их, Гришин положил в рот еще одну конфету. Затем он встал и тяжело прошелся по кабинету.

– О какой сумме идет речь? – спросил руководитель «Авроры».

Заславский протянул хозяину кабинета бумагу с калькуляцией…

Самым молодым игорным заведением города был зал игровых автоматов, расположенный на углу Седьмой линии и Большого проспекта Васильевского острова. Открывшийся две недели назад, зал быстро стал популярен среди жителей района.

В двадцать два часа десять минут ко входу в игорное заведение подъехала машина «скорой помощи». Из нее вышел пожилой врач, мужчина с седой шевелюрой и пышными усами. Шаркающей походкой он вошел в помещение.

Охранник, крупный молодой человек лет тридцати, находился в зале возле дверей. Врач окинул взглядом заведение и обратился к охраннику.

– Здравствуйте, – сказал он. – Где находится тяжелораненый?

Охранник с удивлением взглянул на медицинского работника.

– Не понял, – произнес он. .:

– Я спрашиваю, где находится тяжелораненый?

Охранник пожал плечами:

– Здесь тяжелораненых нет.

– Как нет? – недоуменно воскликнул доктор.

С этими словами он достал из кармана пистолет и, направив его на охранника, спустил курок. Раздался выстрел, работник игорного заведения схватился за грудь и упал. Посетители замерли.

Не опуская пистолета, врач направился к кассе.

3

Василий Борисов, молодой человек лет двадцати восьми, работал во Втором автобусном парке семь лет и имел хороший послужной список. Полный, круглолицый, улыбчивый, одетый в дубленку и кожаную ушанку, водитель производил впечатление благополучного человека.

В четверг в восемнадцать часов тридцать минут Борисов, как всегда, вышел с территории автопарка, расположенного на улице Кораблестроителей, и направился в сторону станции метро. Водитель курил на ходу. Мороз заставил его ускорить шаг.

– Вася! – вдруг услышал Борисов.

Оглянувшись, он увидел женщину лет пятидесяти в зимнем пальто и пуховом платке. У женщины были плотная фигура и волевое лицо, в одной руке она держала сумку, а в другой – сетку, где лежали пакет молока и бутылка минеральной воды.

– Лидия Петровна… – произнес Борисов.

Он растерянно оглянулся по сторонам.

– Да, я.

– Что вы здесь делаете?

– Пришла поговорить с тобой.

– Прямо на улице?

– А почему бы нет?

Борисов бросил под ноги докуренную сигарету.

– Думаю, нам не о чем разговаривать.

– Нет, Вася, есть о чем.

Водитель попытался пройти мимо Лидии Петровны, но она загородила ему дорогу.

– Стой, Вася, – твердо произнесла женщина.

– Вот что, Лидия Петровна, я уже все сказал и повторяться не стану.

– Давай поговорим по-хорошему.

– Нам не о чем разговаривать.

– Ошибаешься, Вася.

– Вы что, силой меня удерживать будете?

– Надо будет, и силой удержу.

В ответ Борисов пренебрежительно захихикал.

– Не смешите меня, Лидия Петровна. Не забывайте, я в юности увлекался классической борьбой.

Женщина сверкнула глазами.

– Значит, не хочешь говорить по-хорошему, – процедила она сквозь зубы.

– Нет, не хочу.

– Тогда поговорим по-плохому!

С этими словами Лидия Петровна замахнулась и нанесла сокрушительный удар сеткой по голове Борисова. При соприкосновении с головой водителя бутылка минеральной воды разбилась вдребезги. Борисов охнул и с закрытыми глазами рухнул на тротуар.

– Вот так! – буркнула женщина и зашагала прочь.

Вокруг безжизненного тела работника автопарка начали собираться прохожие.

На дежурный пульт Двенадцатого отделения милиции поступил вызов. Его принял майор Чердынцев. Старческий голос, раздавшийся в трубке, был взволнован.

– Але, милиция? – услышал милиционер.

– Да, Двенадцатое отделение.

– У нас убийство.

– Адрес?

– Улица Кораблестроителей, дом сорок семь.

– Квартира?

– На улице труп лежит. Я из автомата звоню.

– Ваша фамилия?

– Кетлинский Александр Сергеич, пенсионер.

– Дежурная бригада будет через пятнадцать минут.

Вскоре по Большому проспекту Васильевского острова в направлении улицы Кораблестроителей помчался милицейский «уазик», за рулем которого сидел шофер Витя, а на заднем сиденье – старшие лейтенанты Дука-лис и Волков.

Автомобиль подъехал к дому № 47. Оперативники увидели толпу на тротуаре, возле которого стояла машина «скорой помощи». «Уазик» затормозил, милиционеры подошли к горожанам.

Пожилой человек в темно-коричневом клетчатом пальто и меховой шапке с опущенными ушами обратился к офицерам:

– Здравствуйте, товарищи милиционеры. Это я позвонил вам. Меня зовут Александр Сергеич Кетлинский.

– Здравствуйте, – сказал Дукалис.

– Вы сообщили, что здесь произошло убийство, – произнес Волков.

– Точно, убийство, вон видите, кровь. – Старик показал на кровавые пятна на ледяном тротуаре. – А труп уже погрузили. – Он кивнул головой в сторону машины «скорой помощи».

– Пойду поговорю с врачами, – сказал коллеге Волков.

– Давай.

Волков направился к медику, закрывавшему заднюю дверь машины.

– Александр Сергеич, – обратился к пенсионеруДукалис, – расскажите, пожалуйста, что вы видели.

– С чего начать?

С самого начала.

Кетлинский задумался.

– Час назад я вышел из дома в магазин. Я живу во дворе, на той стороне улицы. Потом, уже почти дойдя, я вдруг вспомнил, что не взял с собой деньги. Память, знаете ли, не та, что прежде. Пришлось вернуться.

– Что было дальше?

– Вернулся, взял кошелек, он лежал на шкафу. Потом снова пошел в магазин.

– Когда произошло убийство?

– Не спешите, молодой человек, до убийства я еще не дошел.

– Хорошо, рассказывайте по порядку.

– Значит, так. Идя по той стороне улицы, я увидел то, что вас интересует.

– Что именно?

– Убийство.

– С этого места рассказывайте, пожалуйста, как можно подробнее.

– До магазина я дойти не успел. Понимаете ли, я делаю все очень медленно.

– Нас интересует убийство.

– Убивала женщина.

– Вы хорошо ее рассмотрели?

– О да! Со зрением у меня, слава Богу, все в порядке.

– Сколько ей лет?

– От сорока до пятидесяти.

– А поточнее?

– Думаю, ближе к пятидесяти. Она стояла и разговаривала с парнем, а потом размахнулась – и хрясь ему по голове.

– Ни с того ни с сего?

– Не знаю, может, они не поделили чего-нибудь.

– Женщина взяла что-нибудь у потерпевшего?

– Мне показалось, нет.

– Точно?

– Знаете, в этот момент по улице проехал автобус. Он загородил мне видимость.

В это время Дукалис разговаривал с врачом, стоя возле машины «скорой помощи».

– Старший лейтенант Дукалис Анатолий Сергеич, – представился оперативник.

– Кириллюк Борис Евгеньевич.

– Что вы можете сказать, Борис Евгеньевич?

– Скажу одно: рана не опасна.

– Значит, он жив?

– Жив и, думаю, проживет еще долго.

– Я могу поговорить с ним?

– Не сейчас, он еще очень плох.

– Куда вы его?

– В Пятую городскую больницу «Скорой помощи». Вот визитка, здесь телефон приемного покоя.

– Спасибо, вот вам моя.

4

Пятая городская больница «Скорой помощи» жила неспешной жизнью. Машины с крестами на борту доставляли больных, врачи ставили диагнозы, медсестры сновали по коридорам, а повара готовили пациентам пищу в больничной столовой.

Палата, где со вчерашнего дня находился Борисов, была рассчитана на троих. Кроме водителя, в ней лежали двое: молодой человек лет тридцати двух и старик лет семидесяти пяти. Молодой человек имел худощавую фигуру, коротко стриженные кучерявые волосы и острое лицо с крючковатым носом. Звали его Марк, он работал юристом в одной крупной компании, но уже вторую неделю пребывал в больнице со сломанной ключицей. Виной травмы был лед, который никогда не скалывается и не посыпается песком во дворах культурной столицы. Возвращаясь вечером домой после пятничной вечеринки, устроенной в стенах родной фирмы, Марк поскользнулся и упал во дворе возле дома. Почувствовав острую боль в плече, он сразу понял, что получил сильную травму. Сейчас, две недели спустя, плечо уже не болело, врачи обещали выписать юриста на следующей неделе.

Старика, лежавшего на соседней койке, звали Иван Кириллович. Обладатель двойного подбородка, брюшка и сверкающей лысины целый день изучал старые газеты и журналы. Пять дней назад в своей квартире на. Одиннадцатой линии пенсионер забрался на табурет, стоявший на кухне, чтобы поменять лампочку. Ивану Кирилловичу часто приходилось совершать этот ритуал. Дело в том, что старик пользовался исключительно подержанными лампочками, которые выворачивал в соседних подъездах. Обычно замена лампочек проходила у Ивана Кирилловича без приключений, но на сей раз расшатанные ножки табуретки не выдержали тучного тела хозяина и разъехались в разные стороны. В результате Иван Кириллович с грохотом упал на пол и получил ушиб спины. Он не спешил возвращаться домой, больничная кухня его вполне удовлетворяла, а дома, кроме черно-белого телевизора, пенсионера никто не ждал.

В то утро, вернувшись с завтрака, на который давали перловую кашу, бутерброд с сыром и чай, Иван Кириллович лег на койку с журналом «Советский экран» выпуска семьдесят шестого года. Подписка старых журналов была взята пенсионером в холле на столике.