За ним тянулся кровавый след. И по этому следу шла погоня. А впереди, на предполагаемых путях его бегства, со всей возможной плотностью разворачивались дозоры, засады и заслоны. Конечно, понимать это надо фигурально — он не был ранен и не истекал кровью. Какая может быть кровь у дронов? Но уже десяток «головоглазов» не вернутся сегодня на базу — столько он порубал, своими замечательными мечами. Именно это и было следом. По этому следу и шли трапперы, ведя за собой многочисленные порядки боевых дронов. Воины Саурона сначала вероломно напали на него, на своей сходке, нарушив этим все соглашения с СБ, а теперь вели на него настоящую охоту.
      Его положение на местности постоянно пеленговалось преследователями по сигналу его сетевого передатчика. Они сумели его идентифицировать, и он ни чего с этим поделать не мог. Он не мог иначе управлять этим дроном, поскольку кристалл дрона в этом корпусе, не обладал встроенными возможностями прямого управления, минуя радиосеть. Те же дроны, которыми он мог управлять напрямую, находились сейчас далеко отсюда, и он имел твёрдое желание скрыть не только своё умение с ними общаться, но и само их существование. По крайней мере, пока. Пока он сам не разберётся, что к чему. Потому, что вот уже целый час, он несёт ответственность за судьбу этих уникальных созданий. И вот поэтому, чтобы не попасться в лапы их общих врагов, ему приходилось постоянно, быстро и скрытно передвигаясь на местности, использовать весь свой талант, и все богатые возможности своего замечательного зелёного «лизарда». Но очень трудно играть против всех сразу. Петля облавы постепенно затягивалась…
      Когда Алекс очухался, то есть, пришел в состояние способности воспринимать действительность, Куб сказал ему:
      — Мы очень рады, человек Алекс, что нам удалось с тобой связаться на телепатическом уровне, после столь многих неудачных попыток. Потому, что человек Корней, находится в очень тяжелом состоянии. Он предполагает, что может умереть в любой момент. А вместе с ним умрём и мы. А мы этого не хотим. Даже сама мысль о смерти, не доставляет нам удовольствия. Зато сейчас, когда тебя, человек Алекс, удалось связать с нами в телепатическую сеть, мы ощущаем большое удовольствие. Такое у нас было, когда человек Корней находился в хорошей форме, а не как сейчас, когда он почти не общается с нами. Поэтому, человек Алекс, нам надо как можно быстрее уходить, иначе эти дроны с изображением красного глаза на голове, нас обнаружат и могут поймать. А у них очень опасные мысли. Их плохо слышно, но они очень опасные. Человек Корней предполагает, что нас могут разобрать, вплоть до молекул. Нам это неприятно.
      Алекс слушал его, но понимал с трудом. Очень много новой, необычной информации.
      — Погоди. Стой! Не всё сразу. Давай по порядку. Ты, что, в самом деле, обладаешь способностью самостоятельно говорить и управлять дроном?
      — Нет, говорить мы сами не умеем. Как и самостоятельно думать. Говорить и думать мы можем только во взаимодействии с разумом человека. Это взаимодействие происходит где-то на телепатическом уровне. Мы не знаем, почему так происходит, и человек Корней этого не знает тоже, но он предположил, что наше сознание базируется не столько на нашем устройстве, сколько на нашем взаимодействии с разумом человека. Вот сейчас, когда ты находишься в нашей сети, все мы ощущаем небывалый подъём мыслительной энергии, которая исходит от твоего разума. А управлять телом дрона мы можем самостоятельно, так как это наша прямая функция. Нас для этого и создавали.
      — Так. Ни чего не понял. Так ты, что — разумный!?
      — Странно, никогда не думал, что человеку может быть непонятно то, что понятно нам. Ещё повторю — мы сами не разумны. Мы разумны, только при связи с сознанием человека. Почему так происходит, мы не знаем. И человек Корней тоже не знает. Человек Корней называет нас эхом разума. Он так и говорит нам — вы разумное эхо нашего разума. Если связь с человеком пропадёт, то мы, скорее всего, умерём.
      — А-фи-геть… Всё-таки ты разумный. Что же нам теперь с тобой делать?
      — Теперь надо уходить, и быстрее. Мы не можем рисковать нашей связью. Мы очень долго искали такого человека, как ты, человек Алекс. Поэтому сейчас лучше всего уйти домой. Потому, что мы не хотим умирать. Мы хотим жить.
      «Головоглазы» меж тем, обступив Назгула, продолжали шумно внимать его словам. Вот сейчас Назгул, что-то объяснял всем о размерах и правилах выплаты вознаграждений за проведение разного рода операций. Очевидно, рядовые члены клана, не так часто общались со столь высоким начальством, а посему спешили разрешить свои многочисленные вопросы напрямую. Картина разительно напоминала профсоюзное собрание в их деповской организации.
      — Погоди, — сказал Алекс, — ты можешь записать то, что происходит у костра?
      — Да, могу. Я уже десять минут веду запись всего, что происходит, поскольку сам момент твоего соединения с нами, доставляет нам огромное удовольствие, и нам хочется сохранить в памяти всё, что с ним связанно. Я веду запись с того момента, когда этот большой дрон появился здесь со своей свитой. В этот момент мы, наконец, решились на соединение с тобой, и ждали только подходящего случая. И вот этот случай настал, и мы соединились в одном корпусе.
      — Отлично, — Алекс стал более свободно себя чувствовать, оцепенение прошло, — а теперь объясни, что ты знаешь о том, почему меня сейчас отрубило от моего дрона?
      — Человек Корней рассказывал нам, что существуют такие импульсные устройства — «глушилки», которые приводят к зависанию приёмного канала дрона, в то время как канал на передачу функционирует нормально. Это приводит к тому, что связевой сервер сети Острова, считает, что канал связи работает с ошибками, но не отключен. В результате чего по алгоритму включается удержание канала до пропадания ошибок. А ты не можешь возобновить связь со своим дроном. Но на нас «глушилки» не действуют, поскольку мы с тобой не пользуемся радиоканалом.
      — Очень хорошо. А как мы можем забрать моего дрона отсюда?
      — Унести твоего дрона быстро я не смогу. Если я буду тащить его медленно, то это создаст шум, и нас обнаружат. Управлять таким дроном дистанционно мы не можем — у него заблокирован канал связи, и мы не знаем кодов его персонализации. Поэтому мы предлагаем, бросить его и уходить. Это обычный дрон. Таких много.
      — Ты знаешь, мне он дорог. Ты понимаешь, что такое привязанность?
      — Да. Понимаю. Мы привязаны к человеку Корнею, потому, что не можем без него существовать. А сейчас ещё мы привязаны к тебе, человек Алекс.
      — Ну,… это слишком конкретно. И потом, кто такой Корней, которого ты постоянно упоминаешь?
      — Этот человек создал нашу кристаллическую основу. А потом мы при нём проснулись. Он был очень удивлён и спрятал нас здесь, в подземных лабиринтах. И очень долго учил нас думать и говорить. Нас было четверо, теперь осталось трое. И человек Корней сейчас очень плох. И больше нас ничему не учит.
      — Очень интересно, надеюсь позже, мы поговорим об этом подробнее. А ты понимаешь, что такое плохо?
      — Понимаю. Когда связь с человеком Корнеем ослабевает, нам становится плохо. А вот, когда появилась связь с тобой, нам стало хорошо. Мы теперь не боимся внезапной смерти — теперь два человека держат нашу сеть. Мы испытываем большое удовольствие. Поэтому нужно быстро уходить. Иначе нам опять может быть плохо.
      — Без своего дрона я не хочу уходить. Мне без него тоже может быть плохо. А можно, как-нибудь разблокировать канал?
      — Можно, если провести общий сброс внутренней системы дрона.
      — Ага. То есть, надо к нему подобраться и произвести сброс. Как?
      — Можно произвести сброс через замыкание между собой контактов А11 и Б12 профилактического разъёма. Это вызовет полную перегрузку системы, с последующим восстановлением функций связного канала.
      — Ну, вот видишь, всё просто. Осталось только найти, чем замкнуть. Проволочку бы какую-то…
      Алекс огляделся вокруг. Если тут когда-то что-то и валялось, то уже давно истлело. О! Бардачок.
      — Куб, открой багажник, я хочу глянуть, есть там что-нибудь подходящее для перемычки… Спасибо.
      Замок щёлкнул, лючок открылся, и перед его взором предстало содержимое багажника. Сразу же возникло чувство, что всё это ему знакомо — моток бечевки, складной щуп сапёра, … монета три четверти рубля… Твою медь! Да это же мой старый дрон! Как же я сразу-то не заметил, в чём я сижу? Совсем обалдел от неожиданности. Жив, стало быть, курилка! Вот здорово! Спасибо, дронелло, что сохранил моего коня!
      — Да не за что, человек Алекс! Мы так рады твоему возвращению, что нам для тебя ни чего не жалко. Дрон твой хорошо вычищен и настроен. Человек Корней говорил нам, что бы мы были осторожны, в своих поисках людей, для нашей телепатической сети. Люди бывают очень плохими. Мы это хорошо понимаем. Но ты сразу показался нам очень хорошим, мы это почувствовали. Мы можем это чувствовать, поскольку сами созданы человеком, поэтому наш разум — это отражение человеческого разума. Человек Корней так и сказал про нас — вы эхо человеческого разума, поэтому вы не можете быть нечеловечными, даже если отражаете с ошибками.
      — А как ты меня услышал, если я ничего не говорил тебе, а только подумал про себя?
      — Ну, вся наша сеть основана на силе мысли. Может, мысль была сильной?
      — Постой, ещё вопрос. Если я вам так понравился, зачем вы меня вырубили из сети, да ещё уничтожили все мои записи, в том числе и в банке?
      — Теперь я, не всё понимаю. Мы не уничтожали твои записи. Мы просто отключили тебя от радиосвязи с модулем, так как не хотели в то время, что бы ты знал, где мы живём. Сейчас мы видим, что ты хороший. Сейчас мы можем показать тебе, где наше убежище.
      — Так-так-так. Интересно. Тогда отложим этот разговор до встречи с Педро.
      — Педро это человек или дрон?
      — Гад это один. Хитрож… В общем, это неважно. Давай делать перемычку.
      Наконец, разодрав удлинитель прикуривателя зарядки, он смастерил небольшую скобочку из медной, луженой проволоки. Должно подойти. При этом он постоянно болтал с дроном. И что интересно, скорость общения была поразительной — если, вначале, он говорил голосом, затем мысленно проговаривал все слова, чуть ли не по буквам, то сейчас они понимали друг друга с полуслова, с полумысли. Очевидно, шла адаптация, привыкание друг к другу. На весь разговор ушло от силы, пару минут.
      У «головоглазов», между тем, прибыли новые дроннеры, и они все переместились немного дальше от камня, за которым лежал «лизард». Стоящие на стрёме «страусы» отвлеклись. И Алекс больше не мешкал, он быстро пополз к дрону Корчмаря. Сам пополз, Чёрный дрон — Куб, ему не противился. Лихорадочно отковыряв защитную крышку служебного разъёма, он тщательно отсчитал А…11, Б…12, и замкнул их между собой на секунду.
      «Лизард» моргнул габаритками, тихонько пикнул, чем-то пошуршал внутри и Алекс ощутил лёгкое головокружение — пошел процесс слияния. И вот, он уже сидит на двух стульях — сразу в двух дронах. У него троилось в глазах — одновременно он видел свою комнату, в полумраке пасмурного дня. Видел привставшего дрона «лизарда», с мордой, уткнутой в камень, каким-то внутренним зрением, через телепатическую сеть чёрных дронов. И из телеглаз «лизарда», сквозь оживший виртуальный экран, он видел бок этого камня. Ух, ты… Класс! Хрен вам, уроды! Не получите вы моего дрона с флеш-памятью и моими данными.
      Удерживать внимание на двух дронах сразу было очень трудно — кружилась голова и постоянно сбивалась координация движений. Поэтому Алекс, усилием воли, «переехал» в «лизарда» окончательно, сосредоточив всё внимание на нём. Очень хотелось посмотреть на свой старый дрон, в котором находился сейчас Куб. Но он уже понял, что пока этого делать нельзя. Пока он со всем сам не разберётся, этих необычных дронов он не сдаст ни кому. Он слегка помялся и мысленно позвал Чёрного дрона:
      — Куб, ты выполнишь мою просьбу?
      — Какую? — спросил тот.
      — Тебе надо будет уйти, максимально быстро, к себе домой. Ну, туда, где вы прячетесь. И затаиться там, до тех пор, пока я вас не найду. Понял?
      — Понял, человек Алекс. Мы созданы для того, чтобы выполнять приказы человека. Только мы хотим выполнять приказы, тех людей, кто нам нравится, а других — нет. Ты нам нравишься, я выполню твой приказ.
      — Это не приказ. Это просьба. Ты чувствуешь разницу?
      — Да, человек Алекс, мы чувствуем разницу. Наверное, поэтому ты нам и нравишься. Я побежал.
      — Погоди, а как я смогу снова с тобой соединиться?
      — Теперь ты можешь вызвать любого из нас, в любой момент — мы теперь точно настроились на твой ритм, и ты всё время будешь находиться в нашей телепатической сети. Если, конечно, ты не захочешь, что бы мы умерли, и не разорвёшь её сам. Всё, я могу убегать?
      — Всё. Дуй!
      — Ага. Понял. Убегаю.
      Алекс услышал, как шаркнули и дробно-дробно протопали, удаляясь, его ходилки. И почти сразу он услышал вопль:
      — А-а-а! Вон он, удирает!!!
      «Блин горелый, как быстро обнаружили. Я думал, у меня будет фора», — не поднимаясь, он осторожно положил руки на рукояти мечей.
      — Трапперы! Догнать немедленно! Это наверняка прототип! Не поймаете — кишки выпущу! — прогремел Верховный Назгул. — Зелёного немедленно сюда! Что-то мне не нравится происходящее. Кто должен был его охранять? Где эта скотина!?
      «Рано, рано», — думал Алекс, он всё ещё не менял позу, только рукоятки мечей сжимал крепче. Мелькнул на заднем плане сознания, стремительно несущийся навстречу берег — нет-нет, не до этого сейчас — всё внимание на «лизарда». Он мысленно напрягся, и картинка от Чёрного дрона пропала..
      Мимо него волной прошуршала целая толпа лёгких дронов — трапперы и скауты унеслись вдогонку за его… другом? Ха. Он вспомнил — дрон-партнёр! Вот блин, воистину, в каждой шутке, есть доля правды!
      «Бегите, бегите — мы знаем, как он бегает. Сами ездили. Москва — Воронеж, хрен догонишь!»
      — Тут он, Верховный, на месте! Ничего с ним не сделалось. От глушилки ещё никто не поднимался сам.
      Ага, голос знакомый. Вобла, что ли? Точно! Над ним наклонились два дроннера — Вобла и его дружок.
      — Вобла, ты чо, мы же вдвоём его не утащим, зови еще кого-нибудь, — напарник Воблы пнул Алекса в бок.
      Ну, ёлки-метёлки! Алекс взвился, словно подброшенный пружиной. Дзынь — голова Воблы укатилась, брякая, под откос к морю. Хрясь! Эх, Педро, переоценил ты мои возможности в рубке мечами — не удалось «х-траппера» развалить пополам. Только на три четверти. Траппер задёргался в агонии, сыпля искрами. А тело Воблы плавно завалилось набок.
      «Ну, дронелло моё зелёное, погнали. Посмотрим, хороша ли ты, Корчмарёвская заточка!» — Алекс молнией рванул наверх обрыва, снеся на ходу, замешкавшегося мелкого скаута.
      — Убью!!! Упустите, всех убью!
      «Ну и голосина у этого бледного тарантула! Специально что ли, акустику такую мощную поставили? Что бы людей пугать. Вот урод! Слышал я про него байки, только видеть, не приходилось. Теперь посмотрел», — вылетев на край, Алекс набирал обороты — «эх, опять удираем. Только теперь я ухожу не пустой — уношу с собой, величайшую драгоценность, не только Острова, но и …»
      Наперерез ему вылетел со злобной ухмылкой на лице мощный «бизон» со своим подсумком и пикой наперевес. Алекс притормозил, резко прыгнул зигзагом, влево-вправо и вверх. «Бизон» дёрнулся в попытке уследить за ним, но не успел — вжик-вжик — и обезглавленное тело уехало по инерции вперёд.
      Алекс был в ударе. Он и в обычное то время двигался быстрее нормы, а сейчас, на пике напряжения, был как метеор. Теперь, когда минуты мучительного ожидания ушли в прошлое и все недоговорённости стали явью, и не осталось ни каких сомнений, где враг, а где друг — он действовал как опытный боец — уверенно и стремительно.
      Тело «бизона» ещё бороздило в падении каменистую островную землю, а Алекс уже вновь набирал скорость, держа курс на восток. Свистели, не долетая пики, орали «головоглазы», а он неумолимо уходил, и никому было его не догнать. Эх, только бы Белый перескочить, а там, глазастики не рискнут соваться на территорию Среднеземья.
      Верховный Назгул ревел, как марал в период гона. Боковым зрением, Алекс увидел, как из-за кромки обрыва выплывает его бледная туша. Часть трапперов и скаутов, оставив преследование Чёрного дрона, развернулась в его сторону. Разрешается, теперь разрешается. Теперь хрен вы меня возьмёте! Он уходил. Он явно уходил. «Лизард» значительно перекрывал скорости даже скаутов, не говоря уже о тяжёлых боевых дронах.
      Сопка ушла вбок и через несколько десятков секунд, он достиг ручейка, перескочил его, и помчался старой дорогой, что и неделю назад. Ха! В смородину я теперь не полезу, теперь игра идёт по-взрослому — эти гады и воду из ручья вычерпают, если заподозрят, что я там спрятался.
      — Человек Алекс, я в безопасности. Не дай себя поймать. Мы в тебя верим! Чёрт! Он вильнул и чуть не упал:
      — Дронелло, ты хоть предупреждай, что говорить собираешься, а то напугал меня до смерти.
      — Предупреждаю — буду говорить. У меня всё хорошо, погоня меня потеряла, и все они сейчас бегут в твою сторону.
      — Ты, что, с юмором не дружишь?
      — Юмором? А! Понял. Дружу — научил волк козу, капусту есть.
      — Ну, ты, форменный хохмач! Отстань пока от меня, дай мне на драпаньи сосредоточиться!
      — Понял. Удачи тебе.
      Шум погони начал отставать. Хорошо, очень хорошо. Жми дрон, жми. Он вылетел на водораздел. До Белого — рукой подать. Но со стороны ручья бежали, разворачиваясь в цепь «головоглазы», десятка два дроннеров. С дубинами и пиками. Шустро бежали. Так просто их не проскочить. Волей-неволей, ему пришлось отвернуть вглубь Западноудельской территории. И он рванул вверх по руслу безымянного ручейка, маскируясь зарослями ивняка, смородины и заграждениями из колючей проволоки.
      Южный ветер разодрал, наконец, тучи, и сквозь клубящиеся лоскутья облаков проглянуло неожиданно Солнце, превратив Остров со всеми его проблемами в какую-то иррационально нереальную картину. И началась травля…
      — … На седьмой линии у нас срочный звонок.
      — На седьмой? Соедините. Слушаю вас.
      — Очень любопытное событие сейчас происходит на Острове. Он вырвался от них. Не представляю, как это у него получилось, но он сейчас идёт на прорыв в сторону границы, валя их направо и налево. Позднее мы доставим вам подробную запись. Я сам всё прокомментирую. А сейчас нам необходима ваша санкция на экстраординарное вмешательство. Если возникнет необходимость. А, судя по развитию событий, к этому всё и идёт.
      — Вы так думаете? Не преувеличиваете?
      — Похоже, дело обстоит гораздо серьёзней, чем мы считали. У нас уже есть очень любопытный материал. Позже я вам подробно доложу.
      — Хорошо. Полагаюсь на ваше чутьё и профессионализм. Я немедленно распоряжусь. До встречи.
      — Благодарю вас…
      Он даже не представлял себе, какой муравейник разворошил. Более сотни «головоглазов» обложили его со всех сторон. Несколько раз уже его чуть не схватили, но ему удавалось вырываться, оставив кого-нибудь без головы или манипуляторов. Дважды его загоняли на минное поле, но он уходил. Один раз мины были противотанковыми, которые не срабатывают от слабого давления дронов, поэтому он просто пробежал по ним и всё. Притормозившие было, от страха перед минами, преследователи, с улюлюканьем устремились за ним дальше, но он уже успел далеко унестись. Второй раз мины оказались противопехотными с усиковыми датчиками. Эти срабатывают от малейшего прикосновения. Деваться было некуда, поэтому он поскакал по полю, очень тщательно высматривая место, куда надо ставить ноги, выискивая усики, проволочные растяжки и подозрительные бугорки. Уповая при этом на весь свой опыт, а в большей степени на Госпожу Удачу. И когда сзади, один за другим прогрохотало три взрыва, он чуть не упал от, настигшей его ударной волны, но понял, что удача на его стороне, а не тех бестолковых загонщиков, что кинулись за ним, в буквальном смысле сломя голову. На этот раз он оторвался на более длительное время. Но и только. Общий счёт всё равно был не в его пользу — уйти не получалось ни как.
      Единственная тактическая победа его состояла в том, что ему удалось, наконец, приблизиться к ручью Белый на расстояние одного рывка. Но воспользоваться этим он уже не мог — из-за кустов наблюдалось два-три десятка разношёрстных дроннеров, стоящих в плотном оцеплении на берегу. Уровень заряда батарей снизился и перешел в желтый сектор. Ещё немного и всё. Добегались, допрыгались. Как жалко, ведь так близко от свободы — всего один рывок.
      — Плотнее цепь, плотнее. Он где-то здесь. Если упустите ещё раз — настругаю как кочерыжку!
      Алекс дёрнулся и крепче вжался во влажную траву — этот рокот он не спутает теперь ни с чем — Назгул. Сзади, метров тридцать-сорок. Всё. Конец близок. Была бы граната — взорвал бы себя. А так, ничего не поделать, буду рубиться, пока не свалят. Чёрт! У них же «глушилка». Вот гады, даже погибнуть достойно, не удастся. Твою медь, чего ждать? Пока вся масса не подвалит? Вперёд, авось пробьюсь.
      Он начал приподниматься, и в этот миг, с другого берега ручья, с дружным криком — «Ура!», буквально вылетела, развёрнутая в цепь, толпа дроннеров, с многолучевыми серебряными звёздами на груди. Рейнджеры. Штук тридцать. Мама моя, что делается! Клан на клан. Такого я ни разу не видел. Ой, что будет.
      — Воины Саурона! Все сюда! Не допускать прорыва! — над полем битвы, теперь уже битвы, стелился рокот Верховного Назгула. — Подтянуть все силы! Хур-р-рэй!!! С нами сила Запада! Зелёного не упускать!!!
      — Алекс, Алекс! Мы знаем, что ты здесь. Прорывайся к нам! К нам прорывайся! Алекс! — вразнобой кричали рейнджеры, вклинившись как таран в шеренгу «головоглазов».
      Замелькали дубинки и копья, кое-где мечи и самодельные топоры с клинками. Лязг, визг, хрякания, вопли и отборный мат повисли над полем битвы. Алекс привстал, наконец, и оглянулся. Сзади к нему семенил гигантский бледный паук, из передних лап он выпустил стальные когти. Сантиметров десять-пятнадцать длинны. Вокруг, в траве мелькали, небольшие, на его фоне, боевики «головоглазов». Пики у них были к бою, сабли наголо. Во, начнётся сейчас, рубилово!
      Солнце сияло сквозь бреши в облаках, ровный южный ветер гнал волны в прибрежной траве у ручья и шумел кустами. И Алекс решился. Он влетел в разорванную шеренгу охранения и ударил в мечи. Рубил, отбивал, уклонялся. Рубил, отбивал, уклонялся. Всё ближе и ближе, пробиваясь к ручью и к наседавшим рейнджерам. Дзынь! Его титановая рука отразила неумелую пику. Получите — голова с плеч. Хрясь! Дубина ударила по прочному корпусу. А мы так! От плеча и до пояса, на две половинки. Нате, мне не жалко! А, чёрт! Сразу впятером. Дружные ребята. И дроны у вас крутые, «кентавры» последней модели. И выглядите вы браво, ну прямо гвардейцы кардинала! О! И дерётесь вы сильно. Он бил и всё никак не мог нащупать брешь в слаженной защите головоглазых гвардейцев. Его начали теснить, а сзади уже приближался рёв Назгула. Да что же это, всего чуть-чуть осталось!
      И-и-и-ах! Из-за плеч «головоглазов» вылетел, с саблей в руке и с весёлой рожей, Педро Крот.
      — Юноша, резче, резче! Шевелите бёдрами, я не собираюсь здесь ночевать из-за вас!
      — Педро! Как я рад вас видеть! Я сейчас! Только штаны подтяну…
      — Вы меня удивили уже во второй раз, Алехандро. С вами становится интересно жить! Дозвольте, этого я! — и он одним длинным махом снёс голову матёрому боевику, размахивавшему мощной дубиной.
      Пятёрка, ставшая вдруг четвёркой замешкалась, и Алекс немедленно этим воспользовался — прямым выпадом он пронзил пластиковую грудь ближайшему «кентавру», из того брызнули искры, он задёргался и упал.
      — Браво, Алехандро! У вас хорошо поставлена рука, только это надо делать ещё резче, во-от так! И шибче, шибче! А то вон, какая поганка лезет, с таким и вдвоём не сладить.
      Ухожу! Я ухожу! Алекс срубил ещё одного одновременным ударом обоих мечей.
      — Уходим, уходим! Он вырвался! Все уходим! - рейнджены стали отступать от наседающих «головоглазов».
      — Не отпускать!!! Все за ними!!! Убью!!! — Назгул рвался к ним, сбивая с ног своё окружение.
      Алекс рысью перебежал мелкий здесь ручей. За ним, прикрывая, торопился Педро. Вокруг них, не теряя боевого порядка, отступали рейнджеры. На ходу, выравнивая прорванный строй, за ними следом устремились, ведомые Назгулом, «головоглазы».
      — Чёрт, здесь же граница! А они не останавливаются! Надо уходить дальше!
      — Успокойтесь, юноша. Теперь всё будет хорошо. Самое главное мы уже сделали.
      Рейнджеры, как по команде, остановились на высоком берегу у границы леса. Развернулись к приближающемуся врагу, и выставили пики и дубинки к бою. Шеренга их поредела, и теперь их было не более двадцати. «Головоглазы», числом до ста единиц, широкими рядами переходили реку, охватывая их с флангов. Алекс снова изготовился к битве.
      Вдруг сзади раздался шум и говор, Алекс оглянулся — из леса высыпали рейнджеры, вперемешку со сталкерами, в количестве до сорока дроннеров.
      — Ура! Подмога прибыла, — обрадовано закричал, стоящий рядом с ним рейнджер, с пикой в руках, — щас мы посмотрим, чья возьмёт!
      И тут, с верховьев ручья, с северной стороны, низко-низко, почти касаясь воды, вылетели шесть чёрных микро-вертолётов, увешенные с боков разнообразным оружием, от мини-ракет, до мини-пулемётов — вояки прилетели. Они зависли над линией, разделяющей две армии, и над ручьём загремел чей-то усиленный мегафоном командный голос:
      — Немедленно прекратить беспорядки и разойтись! В случае неповиновения открываем огонь на поражение! Зачинщики драки будут отключены от Островного портала навсегда, без компенсации материальных потерь!
      — Ну, вот и всё. Кавалерия прилетела, а ты, дурочка, боялась, — Педро весело смотрел на Алекса, и глаза его дрона сверкали изнутри, как новогодняя ёлка, — надеюсь, Алехандро, вы поделитесь своими впечатлениями от вашего рандеву с глазастиками? Очень мне интересно знать, чем это вы их так раззадорили. Надеюсь, на правах старого друга, я заслужил подобную мелочь?
      — Успокойтесь, дорогой друг, мы с вами ещё не в кабаке, за чашкой мадеры. Нас ещё могут вульгарно отметелить. Педро заразительно расхохотался:
      — И ещё раз, браво, Алекс! Вы растёте, прямо на глазах! Нет, не зря я спас тогда молодого щенка, от своры инквизиторских псов. Но вы не волнуйтесь, «метелить» нас уже никто не будет. Это ведь ещё не вся кавалерия.
      Словно в подтверждение его слов, с северной стороны, по левому берегу ручья Белый, на котором стояли рейнджеры, быстро-быстро потянулась длинная цепочка дронов, типа «скорпион», в полном боевом оснащении. Они стремительно разделили противоборствующие стороны чёрной, ощетиненной оружием линией. Командный голос загремел снова:
      — Последний раз предлагаю разойтись! Через минуту открываю огонь. Время пошло.
      — Я пуду шаловаться атминистрации фоенного сектора! — голос Назгула утратил свой рокот, и приобрёл противный курляндский акцент. — Я пуду шаловаться в Шенефский трипунал!
      — Это ваше право, — великодушно согласился командный голос, — но все жалобы только через Островной портал, в письменном виде, и только после того, как все разойдутся. Осталось полминуты.
      «Головоглазы» нехотя, вразнобой потянулись на свою сторону, робко оглядываясь на скисшего Верховного Назгула. А тот постоял в нерешительности, развернулся и, сложив когти, побрёл, не оборачиваясь, на другой берег. Вскоре все западенцы разошлись, и только Базука Билл долго ещё стоял на противоположном берегу, понуро опустив голову. Ему было её не сносить.
      Рейнджеры тоже начали расходиться. По двое, по трое, группами, они уносили с собой «убитых» и раненых, на прощание махая руками. Основная масса направлялась в Шухарт, и лишь некоторые просто скрывались в лесу. Потянулись домой и боевые вертолёты из военного сектора, как обычно — басовито жужжа, низко-низко над рекой, опасаясь попасть под огонь автоматических средств ПВО Островной системы обороны. И лишь «скорпионы» остались неподвижной линией раздела, между двух противоборствующих сторон Островной жизни.
      — Ну, вот, так всегда! Только найдётся стоящее дело, как уже отбой! — сзади Алекса раздался странно знакомый, недовольный голос. — И вот ведь что противно, столько спарринг-пратнёров я уже никогда не наберу. Не везёт, так уж не везёт. Так я никогда и не научусь, по трое за раз валить.
      — Не горюй, Сеня, наше дело молодое, ещё, бог даст, и тебе завезёт.
      — Мальчики, а кого это мы спасали? Вот бы взглянуть на него разок, это же так интересно и романтично! Из-за одного дроннера — целая война. Наверное, он настоящий храбрец.
      Алекс резко обернулся. Ха-ха! Знакомая троица стояла сзади него и чуть сбоку. Он помахал им рукой:
      — Привет, ребята! Как там Казимир поживает?
      — А вы кто такой? — подозрительно глянул на него Джон. — Мы с вами не знакомы…
      — Хариус? — удивлённо спросила Вика-Рысь, — это ты!?
      — Хариус? — с усмешкой переспросил, повернувшийся Педро, — это ваша фамилия, или прозвище? А, уважаемый Алехандро?
      — Ё-маё! Ты Хариус? Вот это корпусяра! Да я бы в таком корпусе, граберов пачками валить стал, а не то, что по трое! — Сеня подскочил к нему и начал шлёпать по спине, громко восклицая, — вот это моща! Вот это силища! Здорово, дружище! Как я рад тебя видеть, в такой мощной машине!
      — Так вот на каких «головоглазов» ты меня приглашал, — Джон тоже подошёл и теперь крепко пожимал ему руку, — а я ведь сразу же понял, что с тобой не всё чисто! Так это мы тебя сейчас спасали, да?
      — Его, его, добрый юноша. Неужели вы портрет не узнаёте? Только, тц-ц! Это секрет государственной важности!
      Вика таращилась во все глаза, приоткрыв рот, поочерёдно, то на Алекса, то на Педро. А Педро, нежно обняв Алекса за плечи, произнёс:
      — Ну, что, молодёжь, так и будем торчать здесь, на виду у супостата, или уже отойдём поближе к таверне. В «Боржче», по моему разумению, сейчас и яблоку негде будет упасть, не то, что дроннеру втиснуться. Алехандро, вы собираетесь меня знакомить с вашими героическими друзьями, или так и будете стоять Александрийским столпом? Рекомендую начать с прелестной, благородной дамы. Вика хихикнула, присела в лёгком поклоне, и сказала: