Спал он плохо. Бухнулся, не раздеваясь на тахту во втором часу ночи. Почти сразу забылся, и ничего не помнил — ни снов, ни мыслей. И проснулся также, толчком. Просто открыл глаза, глянул на часы — семь, на Острове ещё рань, несусветная. И откинулся назад, закрыв глаза. Когда открыл их вновь, было уже девять. Ого! Пора вставать.
      Еле шевеля ногами, поплёлся умываться. Затем прошлёпал на кухню, где без особого аппетита, сжевал бутерброд с колбасой и сыром, запивая чёрным кофе. После чего всё убрал, постоял чуть-чуть посреди кухни, осматриваясь, для порядка. И, захватив баночку кваса, пошел на Остров. Пора поднимать ящера.
      Всё ещё пребывая в сонном состоянии, вялыми движениями включил компьютер, надел обруч и перчатки. Квёло повелевая курсором, добрался до значка островного портала. Ткнул его немощными пальцами. Ввёл пароль. И, прикрыв глаза тяжелыми веками, стал ждать пока пройдёт слияние с дроном.
      Когда утренний птичий гомон и шелест ветерка в листве, обрёл ясность, он открыл глаза. Ещё ничего, не успев разобрать, ощутил нервное потрясение, близкое к удару тока в двести двадцать вольт. Прямо на него смотрел… розовый дрон, с какими-то, легкомысленными бантиками на руках и шее. А-а-а, чёрт! Дремотный дурман сдуло в долю секунды. Он привскочил, не обращая внимания на предупреждающие сигналы — мышцы ещё не достаточно прогрелись, и такие резкие движения, пока были противопоказаны.
      — Т-ты кто!?
      — Ты мой поня! Я тебя нашла. Теперь ты меня будешь катать, а я тебя буду кормить травкой.
      Розовый дрон говорил голоском пятилетней девочки, и в руке у неё была маленькая куколка в розовом платьице. Фу-ты, мама моя. Алекс потряс головой, вот уж чего не ожидал, так это, проснувшись, увидеть розовых слонов. То есть дронов. Какого лешего, здесь ребёнок делает? Тут же стреляют.
      Ребёнок, меж тем, подошел к нему и, дёргая его за руку, стал вытаскивать из куста.
      — Идём, поня, не бойся! Здесь мои мама и папа, мы отведём тебя домой.
      — Зайка, ты где? Не отходи далеко, здесь может быть опасно. Слышишь меня? С кем ты там разговариваешь?
      Из-за кустов, к его укрытию подошли два дрона. Один крупный, боевой дрон, неплохой раскрутки, с… кирко-мотыгой в руках. Пожалуй, именно это определение больше всего подходило к этому инструменту. Второй, средний во всех отношениях, был одет в розовую маечку, а на шее был повязан розовый бант, такой же, как у малышки, только больший по размеру. В руках он держал лопатку и плетёную корзинку. Они приблизились и выжидающе посмотрели на Алекса. Тот открыл, было, рот для приветствия, но ему не дали сказать.
      — Это будет мой поня. Я его сама нашла в кустах. Он спал, а я его разбудила. Теперь он будет меня катать, пока вы роете землю.
      — А может этот дроннер не захочет быть твоим пони, дочка. Может у него своя дочка есть, и он катает только её, — бархатным, женским голосом сказал средний дрон в майке. При этом она смотрела внимательно в глаза Алексу, как бы подсказывая тому, необходимый стиль поведения. Но он снова не успел, ни чего сказать.
      — Да, — большой дрон приблизился к ним, — наверняка у него есть своя дочка. И она будет плакать, если её папа вовремя не придёт. Ты ведь меня не отдашь другой девочке, верно?
      Ненавижу, когда приходится врать. Тем более детям. Он снова открыл рот, чтобы сказать, но ему опять не дали.
      — Тогда пусть он меня довезёт до ямы, а потом уходит к своей дочке, — малышка насупилась, но сдаваться не спешила. Она всё ещё держала его за руку, и отпускать свою добычу так легко, явно не собиралась.
      — Зайка, пойди пока с папой, а я вас потом догоню, — мама попыталась отобрать Алексову руку.
      — Нет, — сказала Зайка, заводя свою и его руку за спину. — Я пойду с поней. И тут Алексу удалось, наконец, вклиниться в столь занимательную беседу:
      — Всё, давайте сделаем так, я довезу Зайчика до ямы, а потом сразу иду к своей дочке, пока она не расплакалась.
      — Ага! — радостно сказала девочка маме, а затем, повернувшись к Алексу, добавила, — я не Зайчик, я — Леночка. Это меня мама Зайкой зовёт, как маленькую.
      Леночку погрузили на Алекса, благо дрон у неё был небольшой — скаут марки «кузнечик», и потопали к «яме». По дороге довольная Леночка, ёрзая у него на спине, беспрерывно болтала. Про свои игрушки, про разные-разные дела, про соседа Серёжку, который дерётся, про друзей дроннеров, которые много поют грустные песни, а играют с ней мало, про то, что доктор скоро разрешит ей вставать, и она будет гулять не только на Острове, но и во дворе. Короче, про всё-всё-всё и ещё чуть-чуть.
      Алекс рассеяно её слушал, иногда поддакивал, а сам беседовал с её родителями. Оказалось, что Валерий и Валерия, члены патриотического клуба «Поиск». На Острове уже больше года, ведут раскопки на местах боёв, и собирают различные сведения о погибших здесь бойцах. Причём, не взирая, на чьей стороне те воевали. Параллельно ведут поиски в архивах разных стран, и уже смогли установить несколько десятков имён солдат, считавшихся без вести пропавшими. Своей работой довольны, единственно плохо, что на Остров нельзя попасть, иначе как в дроне, так как Остров закрыт, а его изображения нет ни на одной географической карте, даже на военных для служебного пользования. Но, в конце концов, это не так важно, а важно лишь то, что никто не мешает им заниматься своим делом, даже граберы их обходят стороной, а иногда ещё и помогают. Сейчас они направляются к месту раскопок и просили Алекса извинить за причинённые неудобства, а также, заходить и звонить в любое время, когда возникнет необходимость. И, в подкрепление своих слов, они обменялись сетевыми адресами.
      В свою очередь, Алекс сказал, что работает в службе охраны порядка вместе с рейнджерами и сейчас ловит на Острове плохих дронов, которые кушают маленьких детей. Особенно тех, которые постоянно вертятся на спине, когда их везут и мешают идти. Ему сразу возразили, что всё это враки, что плохих дронов не бывает, и детей они не кушают, и что в пять с половиной лет в такие глупости уже не верят, а вертятся потому, что из-за чьей-то широкой спины, совсем не видно ничего впереди. И что, если бы не бедная дочка, то он бы всю жизнь её катал, и глупости больше не говорил. Вот так вот.
      Так, беседуя, они дошли до места раскопок, недалеко от внешних укреплений Третьего Бастиона, и только после клятвенных уверений, что на обратном пути её снова покатают, он был отпущен к своей дочке.
      Вздохнув с облегчением, Алекс глянул на часы — восемь. До рандеву час. И ещё надо найти Педро Крота. Обязательно надо найти его до встречи с Базукой. Ну и…, морду мы бить не будем, конечно. Но разобраться необходимо. И, вздохнув ещё раз, он припустил быстрой рысью, в обход развалин бастиона, точно, по ГЛОНАСу выдерживая направление на Шухарт.
      У разбитого командного пункта Южного форта Третьего Бастиона кипела бурная жизнь. Группа дроннеров на площадке гоняла крыс. Точнее крысу. Одну, но очень большую, с кошку размером. Кто на кого напал, было уже не важно. Дроннеров было семь и трое из них уже не на ходу. Один без связи и головы, лежал грудой неподвижного металла у норы обидчицы. Двое разной степени покусанности, лишены подвижности, но активно подают бесполезные советы тем, кто ещё сражается. Сражающиеся бестолково дубасили разъярённую крысу дубинами, тем самым, доводя её до ещё большего градуса злобы. Крыса громко и пронзительно визжала и бросалась на них, то на одного, то на другого, иногда сбивая с ног, но тут же отступая под градом ударов.
      — Ноги ей ломайте, ноги! Что бы прыгать не могла! — надсадно орал один из раненных, — а потом глаза выбивайте, что бы ослепла…
      — По носу её! По носу больнее всего! — вторил другой.
      — Да я ей уже дважды по башке врезал, чего она не падает!? — возмущался один из бойцов.
      — Ой, ребята, вызывайте службу спасения, она нас всех погрызёт! — со слезами в девичьем голосе, вопил другой.
      Пробегающему в двух шагах, Алексу это было не интересно, он таких сцен повидал немало. Картина сражения ему была ясна. Через несколько минут, крыса их догрызёт, потом сожрёт всё, что найдёт съедобным, и улезет в свою нору, с чувством выполненного долга по защите родного гнезда. А горе-охотнички заплатят свои денежки за свой горький опыт. Молодые бойцы были склонны недооценивать крыс, хоть и боялись их до ужаса. Вот такая вот у нас жизнь на Острове, либо селю вы, либо селя …
      Но додумать он не успел. То ли крыса сочла его удирающей добычей, то ли опасно атакующим субъектом, но реакция у неё была быстрой. Перестав наскакивать на четвёрку дроннеров, она ринулась на Алекса. Он еле уклонился от её броска и поспешно потащил правой рукой правый меч, но тот слегка перекосило и ему пришлось срочно помогать левой. Так он и оказался — нос к носу с распаленной бестией.
      — Но, но! Дура, я тебя не трогал! — Алекс присел, выставив вперёд меч, держа его двумя руками.
      Но «дуре» всё уже было параллельно, она развернулась и стремительно скакнула навстречу своей гибели. Алекс ещё ниже присел, уходя вправо, и вонзил ей меч в живот на всю длину лезвия. И сразу отпрыгнул, оставив его там. Выхватил правой рукой левый меч. Оказалось, так удобнее. И замер в стойке, готовый к новому нападению.
      Крыса пронзительно верещала на одной ноте и бешено скребла землю ногами, ползя к Алексу. За ней оставался грязно-кровавый след, и изо рта во все стороны летели кровавые брызги. Агония была долгой, но затем крыса смолкла. Дроннеры с опаской подошли к поверженному зверю, а Алекс, рывком вынул из неё свой правый меч.
      — Так и только так, — сказал он молчащим охотникам. — И ни какой — «дубинкой по башке». Только кинжал в брюхо. Если хочешь жить. Поняли, салаги? А пока рекомендую сделать пики — для крысиной охоты пики в самый раз. А дубинки только против дронов и годятся.
      «Салаги» молча слушали. Говорить им, видимо, не хотелось. А Алекс, осмотрел себя, брезгливо поморщился, и побрел к недалёкому ручью Гремучая Змея, смывать кровь с себя и со своего меча.
      От Третьего Бастиона до Шухарта осталось не более полукилометра, поэтому Алекс не особенно спешил, он рассчитывал покрыть это расстояние минут за десять.
      Он трусил по утоптанной тропе под серым осенним небом, сплошь затянутым серой высокой облачностью, слегка розовой на востоке, когда дорогу ему преградили трое.
      — Огонька не найдётся, сударь? — спросил один.
      Его намерения были очевидны — в могучих манипуляторах, неплохо раскрученного дрона, он держал крепкую дубинку, готовую к удару. Двое, послабее, начали обходить его с боков. Алексу стало противно. Мощные компьютеры, достижения робототехники, программирования и связи, используются для элементарного грабежа. Кто-то тратит силы и средства, ведя поиски, восстанавливает память человечеству, а кто-то, как… нет, не свинья — крыса, занят личной наживой. Да ещё таким вот образом — обирая и унижая людей.
      Он выхватил правой рукой левый меч и отсёк говорящему дубинку. Вместе с манипулятором. Тот удивлённо посмотрел на обрубок и сказал:
      — А…, э-э… Алекс обернулся к остальным:
      — И закурить у меня, тоже нет. Те испуганно попятились и затрясли головами, мол, а мы и не просим.
      — Ну, так я пошёл? Вы не возражаете?
      И не дождавшись ответа, кинул меч в ножны, и потрусил дальше. На душе его осталось брезгливое ощущение, словно он выпачкался в чём-то, похуже крови.
      Когда из-за деревьев показался ретранслятор сети дронов, и стали промелькивать строения парковки, он понял, что достиг деревни сталкеров. Деревня располагалась как раз вокруг парковки PI13.
      Сначала это была просто парковка в квадрате I13. Расположенная в удобном месте — неподалёку от Третьего Бастиона, прямо в месте пересечения ручья Белый и границы с Западными Уделами. От парковки шли магистральные тропы к двум Бастионам — Третьему и Четвёртому, а также к двум Факториям — Среднеземной и Западноудельской. Кроме того, буквально в двух шагах находилась станция монорельса к Среднеземной Фактории.
      Как-то так получилось, что Западноудельская администрация, с недавних пор, стала подходить более формально и строго к существующим границам. Вдоль границы расположились регулярные полицейские кордоны. А миграция дроннеров, как своих, так и соседних Уделов, часто ограничивалась, слабо мотивированными препятствиями. То это была борьба с контрабандой пиратского программного обеспечения. То борьба с торговлей не сертифицированными запасными частями. То это была борьба с граберством. Причины держать границу на замке, находились всегда. А когда, по видимому, администрации Западных Уделов надоело их выдумывать — они взяли, и смертельно поругались, сначала с пластунами, а затем, по наследству, и с рейнджерами. И закрыли им доступ на свои земли. Со временем полицейских заменили боевики клана Инквизиторов Стального Клинка, которых, в свою очередь, заменили боевики клана Воинов Саурона.
      Островное сообщество, как это покажется ни странным, довольно вяло реагировало на подобные ограничения. Почему? А потому, что в уже интересной игре возникала ещё одна интересная игра — в пограничников и контрабандистов. Вот, собственно на этой новой игре и возникло сталкерское движение. Пробраться в зону западных уделов, сквозь полицейские кордоны, добыть хабар, вернуться и просадить его в таверне под благозвучным для любого сталкера названием — «Боржч», да при этом наврать с три короба благодарным слушателям о своих подвигах. Это ли не настоящая сталкерская жизнь? Вот и потянулись сюда авантюристы со всех игровых частей Острова. А где люди, там и деньги. Стали расти как грибы, различные заведения от баров и парковок, до ремонтных мастерских и супермаркетов для скупки хабара и продажи снаряжения.
      В таверне «Боржч» как всегда было шумно и многолюдно. Нет, дроны, естественно не пьют и не закусывают. Пьют и иногда закусывают их хозяева. А что надо для хорошей компании? Верно, хорошие компаньоны. В этой таверне полагалось выпивку и закуски приносить с собой, то есть, употреблять сидя у себя в кресле, а остальное она с лихвой обеспечивала сама. За умеренную плату, клиент получал интересное общение с интересными людьми, последние слухи и сплетни, байки и анекдоты, короче — весь тот флуд, которым переполнена любая интернет-тусовка. Только общение здесь было не в пример более живым. И, если смайлики могли, в какой-то мере заменить дроновскую мимику, то разным человеческим ухмылкам, ужимкам, интонациям и ударениям, аналогию подобрать было трудно. Да одни отведённые в сторону, в нужный момент, глаза, говорили много больше, чем миллион смайликов. Что поделать, искусству прямого человеческого общения много больше лет, чем даже самому древнему Интернету.
      Можно было без преувеличения сказать, что, в подобных кабаках, тавернах, барах и пабах, обитала сама суть общности дроннеров. Это была их среда общения. И дроннеры использовали эту среду на полную катушку — в таверне стоял шум и гам, и это, не взирая на раннее утро. По своему опыту, Алекс знал, что и в ночное время здесь бывает много народа. Хотя, в отличие от обычного инета, время суток здесь имело значение. Иногда немаловажное, а иногда и решающее — не так-то просто существовать на Острове в ночное время, за пределами уютных парковок и Факторий. Это вам любой дроннер скажет, даже самый опытный.
      Алекс вошел в таверну, остановился на пороге, и не спеша, огляделся. Педро Крота он увидел, там, где и полагал — на своём любимом месте, за столиком в углу. Оттуда хорошо просматривался весь главный зал таверны. Рядом с ним сидели два малознакомых дроннера, приличной прокачки. Так же не спеша, Алекс направился к его столику. Педро сразу же обратил на него внимание, хотя внешне на нём это не отразилось никак. Алекс подошел вплотную и, глядя сверху вниз, развязано сказал:
      — Привет Кротяра. Педро медленно поднял голову и посмотрел на него с весёлым изумлением.
      — Ба! Друг мой Алехандро, вы сменили не только тело, но и стиль поведения. Приветствую вас на Острове, добрый юноша.
      Алекс только собрался, было выразить, все свои возмущения, которые бродили в нём вот уже более пяти суток, как Педро неожиданно его перебил:
      — А почему бы нам, дорогой Алехандро, не пойти подышать свежим воздухом? Как вы полагаете? Ну, вот и прекрасно! Жан, голубчик, будьте добры, расплатитесь за меня, мы с вами позже сочтёмся, — и он встал, и, не глядя на Алекса, направился к выходу из таверны наружу.
      Алекс был сконфужен. Весь его воинственный настрой, уходил как пар из открытой кастрюли. Всё-таки Педро был его наставником, в некотором роде. А вот другом его, Алекс считать не мог — очень уж на далёкой дистанции держал его Педро. Друзья так не делают.
      А Педро Крот, меж тем, шёл, не спеша, от таверны к окраине поселения, вдоль ручья Белый, приближаясь к границе. Вот уже и граница видна, и пропускной пункт на мосту через ручей, с высокой деревянной аркой. На арке, до сих пор висит транспарант из выцветшей на солнце ткани. На нём еле читаемая надпись квадратными буквами — «Добро пожаловать, пришельцы с запада!». А ниже, прямо на досках, более свежая надпись от руки — «„Окоглави“, геть звiдсiля!». За мостом блокпост и у него пара «головоглазов» с дубинками на изготовке. С восточной стороны моста нет ни кого. Только недалеко от моста, какой-то слабой прокачки дроннер удит рыбу самодельной удочкой. Куда он её собирается девать, не ясно, только удит он азартно, часто перебрасывая снасть на быстром течении.
      Педро остановился на высоком берегу, прямо над рыболовом и стал наблюдать за его стараниями. Алекс подошёл, и стал рядом. Помолчав с минуту, Крот заговорил, искоса наблюдая за его реакцией:
      — С каких это пор, дорогой Алехандро, вы стали выражаться столь несимпатично? Разве трудно было сказать — «Приветствую вас, любезнейший, благородный дон Педро! Да воздаст вам Господь всяческие блага щедрой своей дланью, за вашу, достойную подражания, самоотверженную жизнь, во имя достижения вселенской любви и умиротворения!». Вот и всё. Разве это трудно? И тогда я бы вам сразу ответил — «И я вас приветствую, о, достойный уважения юноша, идущий по пути божественной добродетели!». Вот пример общения достойных мужей. Так должны были мы встретиться, после вашего недолгого отсутствия. Вас не было всего неделю. И вот вы являетесь передо мной в новом дроне, позабыв все свои благородные манеры. Кто на вас, так дурно повлиял? Алекс молчал, с трудом въезжая в витиеватость Кротовой речи.
      — Не молчите, юноша. Я вас спрашиваю — откуда у вас этот дрон и такие манеры?
      — А кто ты такой, что бы спрашивать? — наконец сориентировался Алекс. — Кто ты такой, что подставил меня под удар, «головоглазовской» верхушки? Ты знаешь, что на меня вендетту объявили? Знаешь?
      — Ну, во-первых, не НА тебя, а тебе. Вендетта — это мщение. А во вторых, что-то больно быстро они её сняли. Не странно ли, а Алехандро? Не странно ли, юноша, что вы появляетесь здесь, рядом с границей, в новом снаряжении? Вон, и мечи у вас есть. И именно в этот момент, к точке её пересечения, где мы стоим, приближается один из главарей, так называемых Воинов Саурона? Я вижу здесь прямую связь, с вашим появлением. Вы же ушли тогда от погони. Так какого… ты вернулся назад и спёр дрона, столь наглым образом? Как видишь, Алекс, у меня больше вопросов к тебе, чем у тебя ко мне.
      — Откуда ты знаешь про дрона?
      — О дроне. А откуда ты о нём знаешь? Любопытное дело — стоит отпустить человека от себя на пару дней, и он меняется до неузнаваемости. Ну, ладно, давай, применим метод дедукции. Ты не мог войти на Остров, по крайней мере, ещё в течение месяца. Но ты входишь. И у тебя новый дрон. Это довольно крутой дрон, штучной настройки. По некоторым внешним данным, могу предположить, что это работа так называемого Корчмаря. Кстати, мечи наверняка из булатной стали. Корчмарь это любит. Одни эти мечи могут стоить больше половины твоего старого дрона, очень даже неплохого. Но, продолжим дальше. Корчмарь — друг и соратник некого Василия Васильевича. А это уже нечто. Василь Василич — шеф отдела Внешней безопасности корпорации «Дроны России». Стало быть, делаем незначительное усилие извилинами — Алекс, ты завербованный СБ агент, направлен сюда на встречу с эмиссаром «головоглазов». А вот, зачем… Этого я пока, не буду тебе говорить. Ты ведь и сам этого ещё не знаешь, верно?
      Алекс слушал, раскрыв рот. Твою медь. Вот тебе и Штырлиц. Да кто он такой, что так легко всё разложил по полочкам? Он, как впервые, оглядел Крота и удивлённо понял, что аккуратный и ловкий дрон его, тоже не простой, явно штучной работы, что сбоку от корпуса выделяется удобная рукоятка, и это, наверняка тоже меч, и что смотрит на него, Крот сейчас с лёгкой грустинкой и улыбается слегка. Месяц, говорит, не должен был войти…
      — Послушай, Педро, а почему ты решил, что я не должен был месяц здесь появляться?
      — Потому, что я знаю, кто тебя выбил с Острова, и потому, что я знаю, на что ты способен. Выходило так, что раньше, чем за месяц, ты не войдёшь.
      — И кто же меня выбил с Острова? — Алекс криво усмехнулся, — и, главное, зачем?
      — Выбил тебя тот, кто был способен это сделать. А сделал он это затем, что твои действия перешли рамки разумного и стали мешать. Правда, я склонен считать, что эти твои неразумные действия, оказали нам неплохую услугу. Ну…, потенциально, — Педро широко улыбнулся, поднял с земли камешек, и запустил его на противоположный берег ручья. Камешек немного не долетел, и булькнул в воду. Рыбак на берегу обернулся, посмотрел на них осуждающе, и вновь вернулся к своему увлекательному занятию.
      — Вот так вот, дорогой Алекс. Жизнь одновременно и проста и сложна. И в этом её прелесть. Ну, что ж, сейчас почти девять. Не знаю, на какое там время у тебя, назначена встреча, но я рекомендую тебе сходить сейчас и попить водички, ну и… Дрона я постерегу, не бойся.
      И он вдруг приблизился к Алексу вплотную и, глядя куда-то внутрь его, непонятно сказал с горьким упрёком:
      — Как много ещё желающих воспользоваться плодами чужого труда, на столь неблагодарной ниве воспитания полевого агента… Ну, что, ты выходишь?
      И Алекс вышел. А что делать? Он действительно хотел… и даже больше, чем пить.
      Он посмотрел на часы. Без пяти. Поднял дрона и, кивнув Кроту и двум подошедшим недавним дроннерам, не оборачиваясь, направился к мосту через ручей Белый. Затопал ногами по грубым, обшарпанным, выбеленным дождями и Солнцем, доскам настила. Дроннеры охраны у блокпоста подобрались, и взяли дубинки наизготовку. Алекс подошел к ним и, постукивая кулаком правой руки о ладонь левой, небрежно, с ленцой, сказал:
      — Мне необходимо видеть вашего командира Базуку. Охранники дёрнулись, и один из них сказал:
      — Базука Билл ждёт вас за блокпостом. Проходите, только сначала сдайте оружие.
      — Нет, — сказал Алекс, ухмыляясь, и всё так же постукивая кулаком о ладонь.
      — Иначе мы применим силу, но с оружием вас всё равно не пропустим.
      — Применяйте, — Алекс небрежно положил руки на рукоятки мечей.
      Охранники заколебались. Затем один из них свистнул, и из блокпоста вышли ещё трое.
      — Сдайте оружие, у нас преимущество — нас много.
      — А я тоже не один, — Алекс медленно вынул, тускло блеснувшие, в пасмурном свете осеннего утра, клинки. Оба. И развёл их в стороны приглашающим жестом, — можете начинать.
      — Очень любопытная сцена, Жан, — раздался сзади голос Крота. — Обратите внимание, друг мой, подобным клинком можно развалить дрона на две половинки, вдоль или поперёк. А добрый юноша демонстрирует два клинка. Стало быть, он может разваливать по два дрона кряду. Итого, за два с половиной удара, он иссечёт весь наряд охранников. Приготовьтесь, пожалуйста, записать сечу. Я позднее, с удовольствием просмотрю её ещё раз. Охранники явно растерялись, быть рассеченным ни кому не хотелось.
      — Ну, что это вы тут затеяли? Какая сеча? Мы ведь пригласили вас сотрудничать, Алекс, а не биться, — из-за блокпоста показался лично, собственной персоной Базука Билл, с двумя мощными телохранителями. Он был без пистолета, но со своим прибалтийским акцентом. — А вас, Педро, я попрошу оставить окрестности пограничного перехода. У нас к вам найдутся вопросы, но позднее.
      — Вы очень добры, посланник Запада, однако я намерен доглядеть эту сцену до конца. Вид рассечённого «головоглаза», доставит мне истинное эстетическое удовольствие, — Педро был сама любезность, но просветлённая оптика его глаз, отблескивала сталью.
      Теперь заколебался Базука. Алекс всё стоял с разведёнными в стороны мечами. За ним сияющий добродушием Педро, с двумя улыбающимися дроннерами. Рыбачёк на берегу, неторопливо сворачивая удочку, направлялся в сторону пограничного инцидента. Со стороны деревни, вразвалку, приближалась группа, примерно из пяти дроннеров, со значками рейнджеров на груди.
      — Хорошо, господин Алекс. Вы можете оставить своё оружие в покое. Однако вы должны дать обещание не применять его в нашей совместной работе. С вашим руководством мы уговорились, что вы будете выполнять мои приказы. Для успеха нашей миссии это необходимо.
      — Вы неправильно информированы, Базука. Я не нахожусь под чьим либо руководством. Так, небольшое сотрудничество. И мне никто не запрещал заботиться о своей безопасности. Которая беспокоит меня гораздо больше, чем ваша сомнительная миссия.
      — Браво, Алехандро! К вам уже начало возвращаться, утраченное было, благородство выражения мысли, — Педро театрально похлопал в ладоши, — продолжайте в том же духе, и Господь не оставит вас на тернистом пути постижения добра.
      — Всё же я прошу вас, подчиняться моему руководству, — не обращая внимания на аплодисменты Крота, сказал Базука. — Мы настоятельно вас просим. В случае успеха миссии, наша благодарность будет весьма щедрой.
      — В разумных пределах, естественно…, - негромко пробормотал Алекс.
      — Что «в разумных»? — не понял Базука.
      — Уточните пределы вашей благодарности, если не трудно.
      — Это не совсем удобно делать здесь, — Базука обвёл глазами зрителей со стороны Среднеземных Уделов.
      Алекс, обернувшись, глянул на Педро. Тот задрал вверх брови и, едва заметно, кивнул.
      — Хорошо, если претензии исчерпаны, — Алекс взглянул на «головоглазов», — я готов к сотрудничеству. Будьте любезны, объясните мне мою роль в вашем спектакле.
      — Для начала нам необходимо прибыть на место сбора нашего поискового отряда, — Базука еле слышно облегчённо вздохнул, — прошу вас следовать за нами. И, пожалуйста, уберите ваши м-м… мечи.
      И Алекс убрал мечи в ножны, оглянулся ещё раз на Педро Крота, и неторопливо последовал за Базукой. А за ним неторопливо последовали телохранители, держась сзади и с боков. Охрана убралась внутрь, оставив двоих на посту. Рейнджеры, так же неспешно, вразвалочку, отправились назад в деревню. Рыбачёк уже вовсю нахлёстывал удочкой, а Педро всё так же стоял и смотрел на, удаляющегося Алекса, и было совершенно непонятно, что означает выражение его лица.
      Из серых осенних туч заморосил серый холодный дождь. Поплыл туманом по далёким сопкам, подернул рябью воду в небольшой заводи у моста, забрызгал оптику глаз и заставил включить стеклоочистители. Ветер с моря принёс запах дыма, прелых водорослей и вяленой рыбы. Захотелось всё бросить, уйти на берег, разжечь костёр, и сидя у него, вести неторопливую беседу с хорошими друзьями, и смотреть, смотреть, в туманную даль моря, ощущая на душе покой и умиротворение.
      А вместо этого он вынужден уходить теперь от друзей с недругами, в неизвестное будущее к непонятным событиям. И, кроме этого, он чувствовал, что уходит сейчас от самого себя, от того наивного Алекса, что недавно, добродушным щенком носился играючи по просторам, ставшего таким непонятным теперь, Острова. И уходил он, к другому Алексу, что смутно прорисовывался в пелене дождя, идущего, казалось, не только вокруг него, но и внутри, в душе. Ну, и ладно, подумал он. Ну и чёрт с ним, с Чёрным дроном. Зато я теперь точно знаю, какую лавину событий, может породить маленький камушек, однажды, предательски выскочив из-под ваших, собственных ног.

1