Помывшись, он пошел было в залу на диван, но с полдороги свернул в свою комнату, застелил тахту свежим бельём, выключил, занимающийся своими делами, компьютер, погасил свет и лёг. Накрылся одеялом, сладко потягиваясь, повозился чуть-чуть, и уснул.
      … Он стоял на вершине кромки лунного кратера. Босые ноги по щиколотки утопали в мягкой, теплой лунной пыли. Пахло нагретой землёй, ну, или луной. На дне кратера, в отдалении, стояли три чёрных дрона и с ними, кто-то четвёртый, видимый совсем неясно. Они призывно махали ему руками и что-то говорили. Причём он чувствовал, что, хорошо слышит их и что они хорошо слышат его. Но вот понять он их не мог никак. Так и стоял и смотрел, даже не мог просто махнуть в ответ — руки были ну абсолютно не транспортабельны. А попугай на плече, повернулся и гаркнул в ухо: — «Вставай! Уже девять!». И он открыл глаза. И ничуть не удивился, что, действительно, было девять.
      Он, не спеша, совершил утренний моцион, позавтракал кружкой кофе с печеньем. Всё прибрал. Оценил погоду, стоя у раскрытых створок остекления балкона — пасмурно, но без дождя. Так, ещё пятница с выходными и целая неделя халявного отпуска. Закрыл балкон, и ушёл в свою комнату, поднимать дрона.
      Войдя в сеть дронов, он первым делом, не ощутил своего тела. Это было странное ощущение — голова его лежала отдельно от туловища, на верстаке, под навесом, у Карчмы. Туловище же, Корчмарь в данный момент разделывал небольшой монтировкой.
      — Эй-эй! Я ещё живой! — Алекс пытался, но не мог даже повернуться, хотя бы на миллиметр.
      — А…, приплыл, — Корчмарь, не прерывая своего занятия и не глядя на него, пробурчал. — Ну и в хламе же ты ходил, зря я на тебя только время тратил… Ладно, войдёшь с паролем и логином «алекс». Потом поговорим.
      И со всего маху треснул его монтировкой по лбу. Алекс вылетел из сети, как пробка — оба экрана мерцали красной надписью — «Аварийное завершение связи! Модуль связи повреждён!». Твою медь! Корчмарь спятил, что ли? Через пару минут он снова вошел, применив пароль «алекс».
      Он стоял недалеко от навеса и смотрел на Корчмаря. Тот, невозмутимо, продолжал разделывать его прежнего дрона. Так, а я в чём же? В каком дроне, то есть. Недалеко от него, прислонённое к стойке навеса, стояло зеркало, выполненное из полированного куска металлической обшивки. Он оглядел себя. Слегка удлинённый, низко посаженный шестиногий корпус, тёмной сине-зелёной раскраски. Узкий, невысокий торс, аналогичного цвета, с двумя изящными манипуляторами. Приплюснутая, почти как у его старого дрона голова с двумя короткими, отведёнными назад, антеннами и неплохой оптикой. «Лизард». Дрон немного крупнее среднего. Весьма удачная модель. Судя по индикаторной панели, все устройства работали хорошо. Имелись в наличии ГЛОНАС и инфравидение, а оптика располагала хорошим зумом.
      Привычно, он бегло оценил внешние данные дрона. По внешнему виду получалось, что владелец дрона больше двух лет осчастливливает Остров своим присутствием. Насколько больше, сказать уже затруднительно. Алекс усмехнулся, вспомнилось, как его, начинающего дроннера, удивляло умение старших товарищей, буквально с первого взгляда узнавать возраст дрона и срок пребывания его хозяина на Острове. Старшие товарищи хмыкали и спрашивали в ответ, а как ты узнаёшь возраст человека?
      Теперь Алекс точно так же отвечал начинающим на подобный вопрос. Ну, а если серьёзно, то, приспособленный для постоянного апгрейда и ремонта дрон, есть система открытая и легкодоступная для обслуживания и усовершенствования. Именно поэтому, почти все его внутренности на виду. Вот сразу и видно, какой движок стоит, какой аккумулятор, мышцы и оптика, ну, и прочее. Очень и очень редко дроны закрывались сплошной обшивкой и в основном это были дорогие, в штучном порядке изготовленные, и тщательно настроенные под конкретного владельца, создания.
      — Мышцы — тетраканэтиленовые, будут служить вечно, — сказал Корчмарь, кося на него окаянным глазом. — Я всё сам перебрал и настроил. Кое-что усовершенствовал. Например, снизил энергорасход за счёт улучшения движков и повысил чувствительность прёмо-передатчика — сможешь глубже забираться под землю. Шасси дюралевое, но есть и вставки из титана, в ответственных местах. Дрон этот не рассчитан на простой апгрейдинг, поэтому, почти все узловые места надёжно закрыты и недоступны. Так что, твой любимый бросок — вырви глотку — на тебе не пройдёт. И он довольно осклабился.
      — Штучная работка. А ну-ка, пройдись.
      Но пройтись спокойно не получилось — дрон сорвался с места и ринулся стремглав вокруг площадки у навеса. Он буквально танцевал на бегу, а Алекс тихо млел — управляемость была идеальной, реакция стремительной, ощущения отчётливыми, а обзор — просто великолепный. Корчмарь следил за ним с усмешкой.
      — На первый взгляд, это обычная ящерица, но прыжок у него в полтора раза длинней, а сила титановых манипуляторов утроена. Я его уже полтора года клепаю. Для себя делал, всё хотел по Острову погулять. Не пугать же людей пауком. Ну, а тут, как Кибер сказал, доработать тебе дрона, так я и решил — чего мелочиться, бери моего. И тебе польза, и он без дела не стоит. Ты сейчас пойди, побегай вокруг, попривыкни к дрону. Если что будет не так, сразу и подкрутим.
      — Корчмарь…, не знаю, как вас и благодарить. Дрон — просто чудо…
      — Ты, иди, иди. И учти, что не насовсем я тебе его дал, а с отдачей. Как надоест, вернёшь. Иди, гуляй, ящур зелёный… Хо-хо. И Алекс стремглав унёсся.
      Он кубарем слетел с утёса на тропу. Он вихрем пронёсся мимо перепугавшихся друидов, что вновь сидели под стойкой монорельса. Он зелёной молнией прянул с обрыва на берег. Прыгая с валуна на валун и, буквально перелетая мелкий кустарник, спустился к морю. Постоял секунду недалеко от полосы прибоя, вдыхая свежие морские запахи, и рванул, разбрасывая мелкую гальку, в сторону брошенных батарей, на юг, вдоль морского берега. Вбежал на крутой обрыв, душа пела — это был не бег, это был полёт. Наверно, так же себя чувствует счастливый водитель, вдруг пересевший со старенького запорожца на спортивный сверхсовременный автомобиль.
      Не прошло и десяти минут, а Алекс уже пересёк позицию «рыночной» батареи и, тщательно осмотревшись, причём, и в инфракрасном диапазоне тоже, пробрался на своё любимое место релаксации за, нависающим над обрывом, камнем.
      Орудийная позиция, столь любезно приютившая рынок, здесь отвесной стеной обрывалась в море. И с высоты, почти пятиэтажного дома, открывался чудесный вид на мелководье с его валунами ледниковых времён, и почти постоянным прибоем. Вечером отсюда открывался великолепный вид на освещённую огнями, Среднеземную Факторию — тёмное море с редкими отблесками звёзд, тёмный массив берега, уходящий во мглу, и россыпь разноцветных огоньков на месте Фактории. И бездонный купол звёздного неба сверху.
      Ну, до вечера ещё далеко, еле-еле утро. Удобно устроившись, Алекс, более внимательно осмотрел своего нового коня. Да…, пожалуй, его конёк не уступит боевым военным дронам, хотя так сразу, по внешнему виду, и не скажешь. Больше всего ему понравились манипуляторы. Четырёхпалая рука, язык не поворачивался назвать это произведение клешнёй, сильно напоминала по устройству человеческую — легко вращалась почти во всех плоскостях. Такой можно было делать очень тонкую работу и при этом, она была титановой.
      Титановая — значит очень прочная, прочнее стали, а по весу легче алюминия или дюрали. Металл космического века. Интересно, где его Корчмарь собирал? Ноги были не титановые, но армированный сталью пластик, пусть и не полноценная, но вполне подходящая замена. И ноги и руки были темного до черноты, зелёного цвета. Узлы мышц закрыты мягкими, но прочными чехлами, защита от грязи и повреждений.
      Он попробовал удары ногами — вперёд, три ноги вбок, удар копытом. Прелесть! Резкость удара, вне всяких похвал! Попробовал блоки и удары руками. Хэ, попадись ему сейчас, Вобла с дружком…, да хоть два Воблы с двумя дружками. Сейчас он чувствовал в себе силы разгромить целую банду граберов. Или две банды, с энтузиазмом подумал он. И сам себе, с сомнением сказал — «хм, я ведь не сильно увлёкся?».
      И стало ему грустно. И вспомнился свой, родной, потом и кровью заработанный дрон. И что с того, что он был явно слабее, этого ящера? Зато в нём было так уютно и удобно. Этот, конечно лучше, но полного уюта, пока не ощущается. Это потому, сказало его здравое мироощущение, что дрон ещё не притёрся к тебе. Он ещё только присматривается к твоим манерам управлять, к твоей рефлекторике. То есть, приживается. Знаю, знаю, ответил Алекс, не учи учёного… Просто того очень жалко. Я ведь ему не изменил?
      Алекс ещё, некоторое время, поупражнялся, затем, отпустив управление, откинулся в кресле и замер, созерцая утреннее море. Прохлада и лёгкая туманная дымка вдали. Дрон его плавно поводил головой по горизонту, а он сам сидел тихо в кресле и просто-напросто бал-дел, с грустинкой. Много ли человеку для счастья нужно?
      — Алекс, где тебя черти носят? А ну, давай домой! Хватить шляться, час уже болтаешься!
      Алекс вздрогнул и затравленно оглянулся. Голос Корчмаря прозвучал рядом, буквально внутри него. А, понял, прямая связь. Здорово! Можно говорить не через сеть, а напрямую. Что интересно, такое, казалось бы, удобное приспособление было мало распространено — лишняя приблуда, лишние деньги. Зачем? Через сеть тоже можно, тем более, бесплатно. Ну и что, что немного медленнее.
      — Иду, уже иду. Я недалеко, примерно в полукилометре.
      Он вышел из укрытия, обошел камень и, не спеша, пошёл домой. Но скоро не выдержал, подпрыгнул и рванул диким галопом. И только пыль столбом.
      Когда он вспорхнул на утёс, Корчмарь всё ещё был на своём месте — заканчивал разборку его старого дрона, занимался точной механикой, исполнительными механизмами и блоком управления. На Алекса он посмотрел оценивающе, с прищуром:
      — Ну, как машинка?
      — Во! — Алекс поднял вверх большой палец правой руки, — я был как скоростной кентавр, вернее, как стремительный варан.
      — Ну, вот и славно. Только вот что, кентавр, он ведь у меня ни разу не выходил никуда. Так, иногда, во дворе прохаживался. А ты его, судя по тебе, неплохо погонял. Ты сейчас отвалишь домой, а я твоего нового дружка, переберу и посмотрю, что и как, подстрою характеристики под тебя. Это займёт много времени. К вечеру придёшь, часам к семи по-местному.
      — А почему так поздно? — он испытал жестокую обиду, словно ребёнок, у которого внезапно отобрали полюбившуюся игрушку.
      — Не хочу, что бы ребятки тебя в таком виде видели.
      — Какие ребятки? — не понял Алекс.
      — Ага, не помнишь, кого вчера привёл?
      — А, эти! Ну и как они тут, притёрлись?
      — Они-то притёрлись, а вот ты… Экзюпери читал?
      — Кого?
      — Французский лётчик Антуан де Сент-Экзюпери. Он сказал: — «Мы в ответе за тех, кого приручили». Ребята вчера о тебе всё расспрашивали, пока чинились. А я им всё о твоих походах к «головоглазам», врал напропалую. А ты, игрушку увидел, и о людях сразу забыл.
      — Есть немного, — смутился Алекс, — твоя правда. То есть ваша…
      — Брось церемонии, в русских семьях всегда деда на «ты» называют. Внучёк. Ты давай, другое думай, зачем ты их сюда привёл? Ребятки-то неплохие. Сейчас, кстати, в школе. После обеда заявятся с докладом об успехах. Я с них слово взял, что если будут плохо учиться, в Карчму не пущу больше. Так, что у тебя на уме, а?
      — Да, так, просто подумалось, раз ты видишь, что мы впустую живём, так вот, и берись нас учить, что бы, и мы цели в жизни научились выбирать.
      — Во-она! Как ты всё повернул. Ты, я вижу, парень не промах. Ну, что ж. Назвался груздём — полезай в кузовок. Да, только и ты, в стороне не стой, как исполнишь, ваш с Кибером уговор, так сразу сюда — учиться и учить. Да и просто, работать — вон, Карчму уже подправлять пора… Ну, а сейчас, дуй, куда хочешь, и отдай мне дрона, я его подшерстю, подшерштю, под… Тьфу! Раз сказал надо — значит надо. Всё, вали отседова!
      Э… А что теперь делать-то полдня? Алекс в задумчивости погонял курсор, пооткрывал и позакрывал игры, фильмы, музыку и всякое разное, чем переполнен компьютер любого, сколь ни будь состоявшегося пользователя. Старые и бесполезные курсовые работы, никому не нужный справочный материал, никогда не читаные книги, забытые фотки, сомнительного качества, с каникул и отпусков, просто, понравившиеся когда-то клипы, с юмором… Бог мой! Горы и горы, в принципе бесполезной и ненужной информации. И вечное желание — сесть, и разгрести, наконец, эти Авгиевы конюшни. Но время проходит, а хлам всё сохраняется и даже пухнет, успешно переезжая на новую платформу, при смене железа. И даже, после полного краха системы, с полным переформатированием винтов и флешек, он, как легендарная птица Феникс, воскресает из пепла, и вновь начинает своё победное шествие по виртуальному пространству.
      А не пойти ли нам… в библиотеку? А, что, вполне можно и пойти. И пошел. В библиотеку своего родного института. Он здесь, иногда, брал рекомендованные учебные материалы, но, ни разу не был в читальном зале.
      В читальный зал Алекс попал после предъявления студенческого билета, его записали, и предложили выбирать книгу. Видя, что он явно находится в затруднении, предложили, пройти в зал и посмотреть по стеллажам самому. Он прошел, и довольно долго, в нерешительности, бродил между стеллажей с книгами. Уже, собравшись, было, прервать эксперимент с походом в читальный зал, он увидел на обложке знакомое слово — «манипулятор». Приблизившись, прочитал название — «Устройство и принципы проектирования манипуляторов промышленных роботов». Взял, и рассеяно начал читать. Дрон — это тоже робот, его устройство интересовало Алекса и раньше, но только с точки зрения боевого применения. Книга была очень старая, семидесятых годов прошлого века, но написана вполне современным языком.
      Затем он присел за столик, всё так же рассеяно читая и просматривая иллюстрации. Нельзя сказать, что бы он увлёкся, но когда книга закончилась, оказалось, что прошло уже полтора часа. Ого! Он подошел к библиотекарше, женщине среднего возраста, занятой чтением толстенной книги «Амур-батюшка», и попросил почитать, что-нибудь по этой же тематике, про роботов, но современных авторов. Библиотекарь задумчиво посмотрела на него, и попросила уточнить, про каких именно роботов ему более интересно почитать? И Алекс, не задумываясь, ответил — про лунных. Понятно, и ему предложили книгу «История исследования Луны» — здесь вы найдёте, интересующий вас материал. И прошло ещё почти полтора часа.
      Честно говоря, посещение читального зала библиотеки потрясло его только тем, что время здесь улетало стремительными темпами. Гораздо удобнее, казалось ему, искать книги в виртуальных библиотеках, при желании распечатывать, и читать дома, в уютной обстановке. А чаще вообще не распечатывать, а войти с виртуальным экраном и получить интерактивную книгу с объёмными иллюстрациями, голосовым сопровождением и музыкальным оформлением. Но зато он теперь точно знает, как читают книги в библиотечных читальных залах.
      Затем Алекс сходил пообедать в институтскую столовую. Борщ и котлеты с пюре, его вполне устроили. Затем он два часа гулял по городу, немного продрог под сырым осенним ветром. Пришёл домой, принял горячую ванну. После лёг вздремнуть, и проспал почти до условленного с Корчмарём срока — десяти часов вечера местного времени и семи вечера Островного.
      Он умылся со сна. Поужинал, съев один окорочок и вяло, поковыряв макароны. Убрал на кухне, взял баночку кваса, и направился к компьютеру. Удобно устроившись в кресле, надел обруч, перчатки, хлебнул кваску, и вышел в образе дрона, в мастерской Корчмаря.
      Фары-лампы были выключены, Корчмарь был весьма экономный хозяином. Но, благодаря инфравидению, Алекс, всё прекрасно обозревал, хоть и в чёрно-белом цвете. Дверь была полуприкрыта, но индикатор связи горел таким ровным зелёным свечением, что было неясно, толи переносной ретранслятор включен, толи это хвалёная чувствительность приёмника так проявляется. Со двора доносились мощные взрыкивания хозяина:
      — Всё! Хватит баловаться! А ну, марш по домам, огольцы, уроки учить! Не приведи бог, увижу в дневниках тройки с двойками — сразу на распыл пущу! Завтра будем устройство ходовой части разбирать, завтра. А сейчас, брысь! Дронов здесь бросайте, я сам всё приберу. Ну! Аррр-рххы-ы-уарр!
      Пожалуй, даже тигр испугался бы такого, громогласного рыка. Наверное, в Фактории слышали сейчас, и изумлялись — что за неведомый зверь разбуянился, на ночь глядя?
      Ребята завопили и, судя по пропадающим звукам, отключились. Алекс не стал выходить наружу, до тех пор, пока не удостоверился, что они ушли по домам. Наконец, когда стало ясно, что Корчмарь один, Алекс, открыв дверь, показался на площадке перед Карчмой.
      — Ну, что, голубь, давно ожидаешь? — спросил Корчмарь. Он стоял, прислонясь к опоре столба, на котором висел, под железным абажуром, яркий фонарь, освещающий двор.
      — Да, нет, не очень. Ну, что, закончил настройку?
      — А ты сам, не чувствуешь ничего?
      — Н-нет, ничего необычного.
      — Вот и славно. Когда ничего не чувствуешь, значит, у тебя ничего не болит и ты здоров. Ну-ка, глянь на передок корпуса…
      Алекс опустил глаза. В передней части из боков корпуса неприметно выступали две аккуратные, рубчатые прорезиненные рукоятки.
      — Это что, ручки для переноски?
      — А ты потяни.
      Алекс осторожно потянул, сначала одну ручку, а затем, сообразив, и вторую — и из корпуса плашмя, плавно вышли два обоюдоострых меча, с сияющими в свете фонаря лезвиями, почти двадцатисантиметровой длины, и шириной сантиметра три.
      — Булат. Сталь режет. Осторожно маши.
      Алекс осторожно взмахнул. Сначала одним, а затем вторым. Навыка работы с мечами у него не было.
      — Э-э…,- сказал Корчмарь, — не умеешь, ни хрена. И учить некогда. В общем, ладно, если, до драки дойдёт, сообразишь, как рубать. Ты парень шустрый.
      — А не сильно… круто будет — два таких меча?
      — Что-то мне подсказывает, что в самый раз. Тем более что, не я это придумал. Я это у одного долдона подсмотрел. Недавно. В общем, хм…, в самый раз будет, против таких вот долдонов. Плохо, что ты во владении мечами — ни уха, ни рыла. Так что, когда пойдёшь, по дороге учись. Можешь вон, на крысах у Третьего Бастиона потренироваться.
      — Ну, крыс-то я бивал. Правда, у меня острога была самодельная…
      — Ну-у! То острога, а то меч. Тем более два. Тут, при сноровке, да двумя мечами, и лису в капусту изрубить можно, не то что крысу.
      — Или Воблу…
      — Да причём тут вобла, оболтус! Это же благородное оружие! А не тесак кухонный, — обиделся Корчмарь.
      — Нет, нет, простите… прости, то есть. Вобла это один из «головоглазов». Кличка такая.
      — А…, ну, тогда… Воблу, да, можно. Только жалко — сколько запчастей зря пропадёт. Это ты только в крайнем случае. Лучше уж ко мне его направь, я с ним без мечей побеседую.
      «Ага, подумал Алекс, а то он так и пойдёт. Дурак он, в твои лапы попадать. Лучше уж под мечи».
      Сплошная облачность, что маячила на горизонте накануне, наконец, закрыла весь небосклон. Стояли серые сумерки, выкрашенные тенью от яркого фонаря в непроницаемо чёрный цвет.
      — Что, уходишь? — неловко спросил Корчмарь.
      — Ага. Пойду, потихоньку, — с натягом сказал Алекс.
      — Ну, ты смотри, не очень-то светись, с моими цацками… По пустякам не машись. Не обнажай в тавернах…
      — Да, ладно, что я, маленький.
      — С кем сравнивать, так и великан маленьким окажется. Не считай себя суперменом, и реально оценивай свои силы.
      — Ты знаешь, Корчмарь, ещё ни разу такого не было, чтобы я не вернулся.
      — Сплюнь, дурак! Всё, иди, давай. Долгие проводы — лишние слёзы. И, что бы, после своих разборок, сюда, как штык! Я с твоими молокососами, один возиться не собираюсь!
      Алекс медленно всунул мечи в ножны внутри тела, проверил, зафиксировались ли они в таком положении, не бренчат ли. Оказалось, что да, зафиксировались, не бренчат. Повернулся к Корчмарю, поднял вверх, согнутую в локтевом суставе, правую руку, и сказал с пафосом:
      — «Аве, Цезарь! Идущие на смерть, тебя приветствуют!».
      — Обормот, — сказал тот, дрогнувшим голосом, — иди уже, гладиатор.
      И Алекс, прыжком исчез в черноте провала, ограничивающего вытоптанную и благоустроенную площадку у Карчмы.
      Алекс унёсся, а Корчмарь постоял некоторое время неподвижно, глядя в то место темноты, где тот исчез. Затем молча, повернулся и вошел в хибару, прикрыв за собой дверь. Спустя некоторое время фонарь во дворе погас, а затем погасли и круглые иллюминаторы Карчмы. Остались гореть лишь красные огни защиты от летательных аппаратов на высокой, решетчатой башенке узлового ретранслятора островной сети дронов.
      А Алекс тем временем постигал истину, что ничего идеального не бывает. Кувыркнувшись с налёту через не замеченный на большой скорости пенёк, он теперь трусил медленной иноходью, изо всех сил таращась в серую тьму, своими инфравизорными гляделками. Всё-таки инфракрасное видение не было полноценной заменой дневному — слишком всё было серым и плоским. Приходилось с удвоенным вниманием всматриваться в чёрно-белую фотографическую картинку, смазывающуюся при резком движении, чтобы не налететь ни на что и не потерять направления. А направлялся он сейчас к заливу, на берегу которого стояла Среднеземная Фактория. К тому месту, где в залив впадал ручей Гремучая Змея. Далее он намеревался по тропе, идущей вдоль левого берега ручья, добраться до поворота на Третий Бастион, а оттуда прямиком до сталкерской деревни под названием Шухарт. Так выходило значительно короче, хотя обычно он ходил через парковку PM20, или через саму Факторию. Но сегодня он был в крутом дроне, и море ему было как раз по колено.
      Сквозь тёмные ветви деревьев просверкивали огоньки далёкой Фактории, низко над головой промелькивали иногда летучие мыши, видимые в инфракрасном спектре ярко белыми, размытыми от скорости, комочками. Стрекотали сверчки, шелестел в листве ночной бриз, и впереди, на тропе, он увидел медленно идущую пару дронов.
      Алекс сбавил ход, затем перешел на бесшумный шаг, напряженно всматриваясь в идущих впереди, мало ли, кому взбрело погулять по ночному Острову. Когда до дронов осталось не более двадцати метров, он узнал их. Это были знакомые друиды, замеченные им ранее у недостроенного стояка монорельса, зачем-то им было необходимо обретаться именно там, на протяжении двух дней подряд. Наверное, чьи-то соглядатаи. А, ну и хрендель с ними, подумал он, медленно догоняя бредущую парочку. Метров за десять стали слышны их тихие бормотания:
      «…торчим там, неизвестно зачем. Кроме того, что появились у него, какие-то новенькие пацаны, да какой-то сумасшедший зелёный дрон, ничего нового. Какое дело Полицмейстеру, чем он там занимается, нафиг мы торчим, ничего не понятно».
      «Тебе-то, зачем понимать? Торчим и торчим, деньги капают. Много ты на своих эндемиках заработал бы, а так за месячишко подобновились, и еще чего-нибудь прикупим, я вот сканер электронный хочу. Давно уже глаз положил».
      «Сканер это хорошо, да вот нервы-то не железные — давеча, чуть инфаркт не схватил, когда этот зелёный, от Корчмы слетел. Думал, все, накрыли нас тут, садюги. После того, как с утёса ужасные крики раздаваться стали, я своей тени бояться начал…».
      Постепенно Алекс их нагнал, они шли, всё так же бормоча и ничего не замечая вокруг. И тут бес озорства ткнул его вилами под хвост — ну, я вас, шпики недоделанные. Врубив фары, в два прыжка он обогнал их с криком: — «Пабереги-ись!», и унёсся дальше по тропе, громко топая ногами. Сзади до него донёсся чей-то испуганный визг и треск ломающихся кустов.
      Он сразу выключил освещение и перешел на тихий ход. Запоздало подумалось, не случилось бы инфаркта. Эх, пацан ты пацан, сказала ему совесть, не стыдно? А подглядывать нехорошо, сами виноваты, сказал он ей. А ты свою подлость чужой не оправдывай, парировала она. А ты, а ты… От такого слышу, от такого слышу, от такого слышу, выпалила она.
      Да… Действительно, как ребёнок. Он остановился и прислушался. Вокруг было тихо. Только сзади, шагах в двадцати, кто-то трещал ветками и истерически всхлипывал: «Пошел он на…, твой Полицмейстер! Завтра же ухожу на юг! Там… эндемиков больше». Ему возражали что-то, неслышно «бу-бу-бу, бу-бу-бу». «Сам ты… сканер!», заорал вдруг первый, и они смолкли, и только кусты всё продолжали трещать.
      Ну, слава богу, вроде все живы. И он потрусил дальше, понуро покачивая головой.
      Залива он достиг, как и предсказывал ГЛОНАС, через пятнадцать минут. Свернул на тропу, идущую на север, вдоль левого берега ручья, и резко сбросил скорость. Слабо утоптанная тропа пробиралась сквозь густой прибрежный ивняк, переплетающийся с дебрями колючих проволочных заграждений, кое-где нашпигованных не обезвреженными до сих пор минами.
      Тут же выяснилось достоинство низкой посадки корпуса — подныривать под густые сплетения кустов было удобно. Тут же выяснилось неудобство ночных прогулок в дебрях колючей проволоки — минут через пятнадцать он поскользнулся на мокрой глине и въехал в пучок колючки задним местом. И, после почти получаса выцарапывания из пучка, понял ещё одну важную вещь — рубить колючую проволоку навесу, трудно даже булатному мечу. Вот, и какой чёрт понёс меня по этому короткому пути? Лучше надо было, крюком, через Факторию идти. Хоть и дальше, зато по чистым тропам. И скорость у меня теперь не в пример выше, и граберы мне теперь по боку, быстро бошки поотрубаю.
      Однако возвращаться было западло совместно с обломом, и Алекс просто пошел ещё чуть медленнее. Тише едешь, ближе будешь, рассудил он и, примерно через полчаса ползания в потёмках по извилистой тропе, вдруг обнаружил, что уже давно, слышит какой-то глухой, размеренный звук.
      Он немедленно застыл, с поднятой левой передней ногой. И стал медленно поворачивать голову влево-вправо, в поисках источника.
      Звук доносился со стороны темнеющего, на фоне менее тёмных кустов, невысокого, густо заросшего холма. Над тёмными, непонятной в ночи породы, кустами изредка взлетали редкие искры, и тогда их макушки озарялись всполохами. Судя по всему, там горел костёр, и именно оттуда доносилось ритмичное — «бух-бух-бух-бубух, бух-бух-бух-бубух» и так далее по циклу, и какие-то невнятные возгласы. Что за танцы-шманцы?
      Кругом было темно, мозгло и безлюдно. Холодно журчал в тёмных кустах невидимый ручей. Пищали одинокие комары. Склизко чавкала мокрая глина тропы, и ему ужасно захотелось, к уютному костру, и к доброй компании. А я только гляну и, если что не так, сразу вернусь, ага? Ага, сказала ему его осторожность, ты уже как-то взглянул разок, до сих пор расхлёбываем. Да ладно, ладно, тут всего-то метров двадцать. Я уже учёный, так что, на этот раз всё будет тики-тики. Ну-ну, моё дело предупредить…
      Алекс свернул с тропы, и медленно, раздвигая ивняк, двинулся в сторону всполохов костра. А хорошо бы там был кто-нибудь из старых знакомых. Они бы меня не узнали в новом корпусе, а я бы их как-нибудь подколол бы. Потом бы сидели у костра со всеми, и вместе смеялись… Посиделки у костров не редкость на Острове. Человек инстинктивно связывает с костром и уют, и безопасность, и радость общения. Вот и на Острове, где тусовка — там костёр. А на Южном Мысу, вообще горит в режиме нон-стоп огонь, зажженный любителями бардовской песни. Люди-дроннеры приходят и уходят, а костёр горит и не гаснет. Там даже дрона можно бросить надолго, никто его не тронет, даже граберы. Дух там особый — «Как здорово, что все мы здесь, сегодня собрались…»
      Постепенно он поднялся на, не очень крутой, холм. Наткнулся на пучки проволочного заграждения и, беззвучно чертыхаясь, долго искал в них проход. Наконец, нашел какой-то просвет и стал по нему пробираться. Твою медь, ну хоть бы Луна вылезла, что ли, не ровён час, на растяжку напорюсь. Самому бы посветить да нельзя — напороться можно и на другое, не мене опасное. Вдруг там граберы. Оставалось надеяться, что не станут же они минировать подходы к кострищу, ведь наверняка сами постоянно ими пользуются.
      Наконец, он продрался через колючку и вышел на окраину поляны, прячась в пышных зарослях черники. Не спеша, осмотрелся. Да, место было примечательное. Уютная, метров пятнадцати в диаметре, черничная поляна, была окружена по периметру низкорослыми деревьями, лохматыми кустами и сплетениями колючей проволоки. На противоположной от него стороне стояло строение, что-то вроде небольшой хижины из жердей, с крышей из еловых веток. Возле него стоял флагшток с медленно колышущейся, неопределённого вида, тряпкой. По центру, на плотно утоптанном пятачке, горел небольшой костёр. Вокруг него, в разных позах, располагался с десяток дроннеров, некоторые дроны были в позе покоя, значит их дроннеры отсутствовали на связи. Чуть в стороне, ближе к Алексу, у небольшого, судя по звуку, железного бочонка, стоял и методично ударял по нему мохнатыми палками, дрон, непонятной прокаченности. Три мелких дрона, подскакивая и вскидывая в такт к небу руки, кружились вокруг костра.
      Недалеко от входа в хижину восседал боевой дрон старого образца. Отблески костра играли на его корпусе, толи сплошь ржавом, толи покрашенном в коричневый цвет. В одной руке он держал что-то вроде самодельной алебарды, уперев её древком в землю возле передней ноги. А во второй непонятный атрибут — жезл, вызывающий в памяти название скипетр. Этим скипетром, он в такт взмахивал, словно дирижировал. Барабанщик бил, дроны прыгали, вождь повелевал.
      Алекс постоял, посмотрел. Ему перехотелось подходить к костру. Судя по всему, здесь шла своя, непонятная островная жизнь. Может, это были граберы, или фанатичные археологи, или может ни то и ни другое, а что-то третье или, вообще четвёртое. Чем они тут занимались? Исполняли ритуал приёма новых членов, молились своим богам, проклинали небеса, или просто — накурились дури и оттягиваются в виртуально-реальном пространстве Острова? Ему не хотелось даже найти ответы на эти вопросы. Раньше он вообще не предавался подобным размышлениям. Ну, прыгают и прыгают, и что с того? Каждый пасёт своих тараканов в голове. Его право прожигать свою жизнь по-своему. Сожрёт его водка, наркотик или болезнь, или просто неумолимое время, не всё ли равно?
      Алекс неподвижно стоял, прячась в черничнике, и думал… Да, что он думал? Просто пас своих тараканов…